Некоторые проблемы практики применения статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации арбитражными судами

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИКИ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 168 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АРБИТРАЖНЫМИ СУДАМИ

/"Вестник ВАС РФ", N 10, 2001)

В. В. КРЕСС, Д. О. ТУЗОВ

В. В. Кресс, начальник отдела обобщения судебной практики Арбитражного суда Томской области, кандидат юридических наук.

Д. О. Тузов, доцент кафедры гражданского права Томского государственного университета, кандидат юридических наук.

Проблема недействительности сделок приобретает в последнее время все большую актуальность. Сегодня о ее насущности убедительнее всего свидетельствует число судебных дел, в которых так или иначе затрагиваются вопросы о соответствии гражданско - правовых сделок нормам объективного права <*>. Достаточно распространены в арбитражной практике и дела, связанные с применением статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации. Это обусловлено прежде всего беспрецедентным увеличением числа нормативных актов и одновременным усложнением правоопосредуемых отношений. -------------------------------- <*> В практике Арбитражного суда Томской области дела по искам о признании договоров недействительными и применении последствий их недействительности составляют около 3,5 процента от общего числа всех разрешенных в 2000-м и 2001 годах дел. Эта статистика не учитывает, однако, тех споров, в которых истец ссылается на недействительность сделки как на одно из оснований каких-либо иных заявляемых им требований, а также тех, в которых указание на недействительность договора выступает как возражение ответчика против иска или используется судом при обосновании решения по собственной инициативе.

С одной стороны, названные обстоятельства уже сами по себе способны породить многочисленные расхождения между предписаниями закона и волей частных лиц, выраженной в гражданско - правовых сделках, с другой - проблему усугубляет новизна, а зачастую и несовершенство действующего законодательства. Как отмечается в литературе <*>, иски о признании сделок недействительными нередко выступают в качестве средства защиты недобросовестной стороны от требований своего контрагента по сделке, а также в качестве способа передела собственности. Следует отметить и то, что, предъявляя иски о признании сделок недействительными, истцы далеко не всегда четко определяют свои требования к ответчику, а также обосновывающие их материально - правовые нормы. Все это существенно осложняет разрешение судом соответствующих споров как с точки зрения исследования доказательственной базы по делу, так и с точки зрения правовой квалификации отношений сторон. -------------------------------- <*> См., напр.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 650. (Автор гл. VIII - В. В. Витрянский.) ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------

Анализ практики применения статьи 168 ГК РФ арбитражными судами выявил ряд вопросов и проблем, требующих своего теоретического осмысления и выработки соответствующих рекомендаций. К ним, в частности, следует отнести вопросы об основаниях применения статьи 168 ГК РФ, о недействительности крупных сделок акционерных обществ, о круге лиц, имеющих право заявлять требования о признании сделки недействительной (ничтожной), а также некоторые процессуальные проблемы рассмотрения такого рода дел.

1. Основания применения статьи 168 ГК РФ

В соответствии со статьей 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Данная норма, таким образом, устанавливает общее основание недействительности сделок, не соответствующих императивным правовым предписаниям, и должна применяться всякий раз, когда в законе отсутствуют указания на какое-либо специальное основание недействительности (ничтожности или оспоримости). Учитывая же, что оспоримость сделки всегда должна быть оговорена в законе специально, квалификация непосредственно по статье 168 ГК РФ остается возможной лишь в отношении ничтожных сделок. "Смысл статьи 168 ГК, - отмечает К. И. Скловский, - состоит в том, что нарушается известный позитивный закон, и как следствие этого нарушения - сделка не имеет силы" <*>. Следует согласиться с автором, что основание недействительности сделки, предусмотренное статьей 168, имеет объективный, а не субъективный характер и что для квалификации сделки как недействительной по этому основанию не требуется направленности воли сторон на несоблюдение закона. Поэтому, к примеру, нарушение запрета, установленного пунктом 1 статьи 10 ГК РФ (злоупотребление правом), не может служить основанием для признания сделки недействительной по статье 168 ГК РФ <**>. -------------------------------- <*> Скловский К. О злоупотреблении правом // ЭЖ-Юрист. 2000. N 32. С. 2. <**> Там же. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья К. И. Скловского "О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике" включена в информационный банк согласно публикации - "Вестник ВАС РФ", N 2, 2001. ------------------------------------------------------------------

Не отвечая требованиям императивных правовых норм, ничтожная сделка является недействительной и не порождает юридических последствий с самого момента своего совершения (ab initio), независимо от судебного решения о признании ее таковой. Неверно было бы думать, что, признавая сделку ничтожной, суд тем самым прекращает и возникшее из нее правоотношение. Суд в данном случае только подтверждает, что такого правоотношения нет и никогда не было. Иск о признании сделки ничтожной <*>, являясь разновидностью установительного иска (иска о признании), направлен на установление судом факта недействительности сделки и отсутствия правоотношения, на которое эта сделка была направлена. Следовательно, этот иск представляет собой так называемый отрицательный или негативный иск о признании. В литературе и судебной практике он именуется как "иск о признании недействительной ничтожной сделки". Были, однако, предложены и более компактные термины для его обозначения - иск о ничтожности или негационный иск (от лат. negationis - отрицающий, отрицательный; negatio - отрицание) <**>, которые и будут использоваться нами в дальнейшем. -------------------------------- <*> Этот иск не следует смешивать с другим - иском о применении последствий недействительности ничтожной сделки (в частности, реституции), хотя оба могут быть совмещены в одном исковом заявлении в качестве взаимосвязанных, но всегда относительно самостоятельных исковых требований. <**> См.: Тузов Д. О. Иски, связанные с недействительностью сделок: Теоретический очерк. Томск: Пеленг, 1998. С. 9; Осокина Г. Л. Иск (теория и практика). М.: Городец, 2000. С. 81.

Предусматривая общее основание недействительности сделок, статья 168 ГК РФ не предполагает, да и едва ли может предполагать, установление точно определенного перечня законов и иных правовых актов, несоответствие которым влекло бы ничтожность сделки. Поэтому в практике арбитражных судов часто возникают вопросы о конкретных основаниях недействительности сделок, предусмотренных этой статьей Кодекса. В связи с этим представляет интерес одно из дел, рассмотренных Арбитражным судом Томской области. Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР) обратился с иском к ООО "Сакура" о применении последствий недействительности ничтожной сделки (договора аренды) путем возврата (освобождения и передачи) здания столовой "Дружба". Как следует из материалов дела, указанное здание находится в оперативном управлении у истца и относится к объектам государственной (федеральной) собственности. Между истцом и ответчиком был заключен договор аренды, по которому ТУСУР (арендодатель) передал ООО "Сакура" (арендатору) здание во временное владение и пользование сроком на 10 лет. В соответствии с пунктом 4 статьи 27 Федерального закона от 22.08.96 N 125-ФЗ "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" <*> высшее учебное заведение вправе выступать в качестве арендатора и (или) арендодателя имущества. Сдача в аренду государственным, муниципальным высшим учебным заведением закрепленных за ним объектов собственности, а также земельных участков осуществляется без права выкупа с согласия ученого совета высшего учебного заведения по ценам, которые не могут быть ниже цен, сложившихся в данном регионе. Однако вышеуказанный договор аренды был заключен без согласия ученого совета ТУСУРа, то есть с нарушением пункта 4 статьи 27 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании". В связи с этим суд первой инстанции в соответствии со статьей 168 ГК РФ признал договор аренды недействительным (ничтожным) и, руководствуясь пунктом 2 статьи 167 ГК РФ, обязал ответчика (ООО "Сакура") возвратить ТУСУРу здание столовой. -------------------------------- <*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 35. Ст. 4135.

Данное решение было оставлено без изменения судом апелляционной инстанции. При этом апелляционной инстанцией не был принят довод ответчика о том, что имело место одобрение и согласие истца на заключение договора аренды, поскольку статья 183 ГК РФ, допускающая возможность последующего одобрения сделки, совершенной неуполномоченным лицом, не применяется в случаях, когда с превышением полномочий, установленных законом, действует орган юридического лица. Суд пришел к выводу, что при таких обстоятельствах надлежит руководствоваться статьей 168 ГК РФ. Приведенные решение и постановление Арбитражного суда Томской области были оставлены без изменения Федеральным арбитражным судом Западно - Сибирского округа (дело N А67-2368/00). Судебные акты, принятые по этому делу судами первой, апелляционной и кассационной инстанций, представляются обоснованными. В данном случае имело место совершение сделки органом юридического лица (ректором) с выходом за пределы ограничений его полномочий. Однако к отношениям сторон не может быть применена норма статьи 174 ГК РФ, в соответствии с которой, если полномочия органа юридического лица на совершение сделки ограничены учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в законе, и при ее совершении указанный орган вышел за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. Данная норма учитывает интересы другой стороны, которой могло быть и неизвестно об ограничениях, содержащихся в учредительных документах партнера, и в случае ее добросовестности не допускает оспаривания сделки. Понятно, что это предположение отпадает, если речь идет о сделке, совершенной с нарушением закона, содержание которого должно быть известно каждому. Поэтому статья 174 ГК РФ, если исходить из ее буквального толкования, не распространяется на случаи совершения сделок органом юридического лица с выходом за пределы ограничений его полномочий, установленных законом. Как правильно отмечается в пункте 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.05.98 N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" <*>, если орган юридического лица действовал с превышением полномочий, установленных законом, то следует руководствоваться не статьей 174, а статьей 168 ГК РФ. -------------------------------- <*> Прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 1 за 2001 год, с. 103 - 104.

В рассматриваемом случае полномочия ректора высшего учебного заведения (ТУСУРа) по передаче в аренду закрепленных за последним объектов собственности были ограничены Федеральным законом "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" (п. 4 ст. 27): возможность совершения ректором соответствующих сделок поставлена в зависимость от согласия ученого совета, то есть выборного представительного органа, осуществляющего общее руководство государственным или муниципальным вузом (п. 2 ст. 12). Между тем согласия ученого совета ТУСУРа на сдачу в аренду здания столовой "Дружба" не было. Таким образом, совершение сделки органом юридического лица с превышением своих полномочий, предусмотренных законом, то есть с нарушением требований закона (или иных правовых актов), влечет ее ничтожность. В таких случаях необходимо руководствоваться положениями статьи 168, а не статьей 174 или 183 ГК РФ <*>. -------------------------------- <*> См. п. 2 Информ. письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.10.2000 N 57 "О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 2000. N 12. С. 63.

В приведенном деле суд квалифицировал как ничтожный договор аренды, который был совершен с нарушением норм материального закона. Однако содержание статьи 168 ГК РФ не исключает признания недействительными сделок, не соответствующих также и требованиям процессуального (в том числе исполнительного) законодательства. Поэтому правильным представляется вывод, сделанный Федеральным арбитражным судом Западно - Сибирского округа при рассмотрении одного из дел в кассационном порядке. Отменив решение и постановление Арбитражного суда Кемеровской области, кассационная инстанция указала, что при повторном рассмотрении дела суду первой инстанции необходимо проверить, соответствует ли спорный договор купли - продажи как исполнительному, так и другому законодательству, включая гражданско - процессуальное, поскольку статья 168 ГК РФ не содержит конкретного перечня законов и иных нормативных актов, несоответствие которым влечет ничтожность сделки <*>. -------------------------------- <*> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Западно - Сибирского округа от 16.03.2000 по делу N Ф04/685-128/А27-2000.

Непосредственно по статье 168 ГК РФ следует квалифицировать и иные сделки, не соответствующие требованиям закона или иных правовых актов, если в самом законе (ином правовом акте), которому сделка не соответствует, нет специального указания на ее недействительность. Так, ничтожными по основанию, предусмотренному статьей 168 ГК РФ, являются сделки юридических лиц, обладающих специальной правоспособностью (некоммерческие организации, государственные и муниципальные унитарные предприятия, иные организации, указанные в законе), совершенные с нарушением этой правоспособности <*>. То же следует сказать и о сделках государственных и муниципальных унитарных предприятий по распоряжению закрепленным за ними имуществом, совершенных без согласия собственника, если по закону такое согласие требуется. Судебная практика <**> признает ничтожными по статье 168 ГК РФ и договоры, заключенные сторонами после введения процедуры наблюдения без согласия временного управляющего, то есть в нарушение пункта 2 статьи 58 Федерального закона от 08.01.98 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". -------------------------------- <*> См. п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.96 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 1 за 2001 год, с. 47). <**> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21.12.99 по делу N КГ-А40/4171-99.

Особую категорию дел, связанных с применением статьи 168 ГК РФ, представляют споры о признании недействительными крупных сделок, совершенных акционерными обществами. На этой категории дел остановимся более подробно.

2. Недействительность крупных сделок, совершенных акционерными обществами

Определение, а также порядок совершения крупных сделок акционерными обществами установлены нормами статей 78 и 79 Федерального закона от 26.12.95 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО). Крупными сделками признаются одна или несколько взаимосвязанных сделок, связанных с приобретением или отчуждением либо возможностью отчуждения обществом прямо или косвенно имущества, стоимость которого составляет более 25 процентов балансовой стоимости активов общества на дату принятия решения о заключении таких сделок, а также связанных с размещением обыкновенных акций либо привилегированных акций, конвертируемых в обыкновенные акции, составляющих более 25 процентов ранее размещенных обществом обыкновенных акций (п. 1 ст. 78 Закона об АО). Решение о совершении крупных сделок должно приниматься в установленных случаях советом директоров либо общим собранием акционеров (ст. 79 Закона об АО). В юридической литературе нет единства мнений по вопросу о правовых последствиях совершения акционерным обществом крупных сделок без согласия совета директоров (или общего собрания акционеров) акционерного общества, то есть с нарушением порядка, предусмотренного статьей 79 Закона об АО. Большинство авторов считает такие сделки ничтожными в соответствии со статьей 168 ГК РФ <*>. Однако высказывается и точка зрения об их оспоримости <**>. Встречается также мнение, что крупные сделки акционерных обществ, совершенные с нарушением установленного Законом об АО порядка и не одобренные впоследствии советом директоров или общим собранием акционеров, следует квалифицировать по пункту 1 статьи 183 ГК РФ, то есть как действительные, однако создающие правовые последствия не для самого акционерного общества, а для единоличного исполнительного органа (генерального директора, директора, управляющего), превысившего свои полномочия <***>. -------------------------------- <*> См., напр.: Каган Е. Сделки, совершенные от имени акционерного общества с превышением полномочий // ЭЖ-Юрист. 1997. N 1. С. 5; Файзутдинов И. Крупные сделки: судебно - арбитражная практика // ЭЖ-Юрист. 2000. N 19. С. 7; Марголин М. Судьбу сделок АО решает суд // ЭЖ-Юрист. 2001. N 5. С. 6; Дедиков С. [консультация] // Бизнес - адвокат. 2001. N 5. <**> См., напр.: Коршикова Н. Недействительность сделок, совершенных органами хозяйственных обществ // ЭЖ-Юрист. 2000. N 17. С. 6 - 7. <***> См.: Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах / Под ред. Г. С. Шапкиной. М.: БЕК, 1996. (Автор коммент. к ст. 79 - Г. Е. Авилов.)

Следует заметить, что в настоящее время этот спор окончательно решен законодателем в пользу оспоримости крупных сделок акционерного общества, совершенных с нарушением установленного порядка (см. п. 58 Федерального закона от 07.08.01 N 120-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" <*> ). Пункт 6 статьи 79 Закона об АО в новой редакции предусматривает, что "крупная сделка, совершенная с нарушением требований настоящей статьи, может быть признана недействительной по иску общества или акционера". Вместе с тем указанные изменения и дополнения вступают в силу только с 1 января 2002 г., а следовательно, вопрос о правовых последствиях крупных сделок, совершенных акционерным обществом с нарушением установленного порядка до этого момента, остается открытым. -------------------------------- <*> Российская газета. 2001. 9 авг. С. 8.

С точки зрения действующего законодательства правильна, на наш взгляд, господствующая позиция, согласно которой крупные сделки, совершенные акционерным обществом с нарушением порядка, установленного статьей 79 Закона об АО, ничтожны на основании статьи 168 ГК РФ. С квалификацией таких сделок по статье 183 ГК РФ вряд ли можно согласиться, поскольку нормы этой статьи рассчитаны на отношения представительства и устанавливают последствия превышения полномочий лицом, действующим в качестве представителя. Орган же юридического лица, в том числе и единоличный, - это часть самого юридического лица и представителем не является. С позиций действующей редакции Закона об АО нельзя признать верной и точку зрения об оспоримости крупных сделок акционерного общества, совершенных с нарушением установленного порядка. Во-первых, Закон об АО, определяя крупную сделку и порядок ее совершения, не предусматривает последствий ее заключения с отступлениями от этих правил. А как известно, согласно статье 168 ГК РФ любая сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Следовательно, крупная сделка, совершенная с нарушением установленного статьей 79 Закона об АО порядка, является ничтожной в силу указания статьи 168 ГК РФ. Во-вторых, недостаточно убедительными представляются ссылки сторонников оспоримости крупных сделок акционерного общества (содержащиеся в том числе и в отдельных судебных актах <*>) на несвойственную ничтожным сделкам возможность последующего их одобрения уполномоченными органами акционерного общества, предусмотренную абзацем вторым пункта 14 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.04.97 N 4/8 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" <**>. Крупная сделка, совершенная с нарушением установленного статьей 79 Закона об АО порядка, говорится в постановлении, "может быть признана судом имеющей юридическую силу и создающей для общества вытекающие из нее права и обязанности, если при рассмотрении спора будет установлено, что в последующем данная сделка была одобрена соответственно советом директоров (наблюдательным советом) либо общим собранием акционеров общества". -------------------------------- <*> См. сообщения о соответствующих постановлениях Федеральных арбитражных судов Московского и Северо - Западного округов в указ. статье М. Марголина (с. 6). <**> Прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 1 за 2001 год, с. 80.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что данное разъяснение двух высших судебных инстанций, продиктованное, скорее всего, необходимостью обеспечения стабильности имущественного оборота и защиты интересов кредиторов общества <*>, не является нормой закона. Кроме того, как отмечалось выше, Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации однозначно установил, что в случаях, когда орган юридического лица действовал с превышением полномочий, установленных законом, надлежит руководствоваться статьей 168 ГК РФ, то есть соответствующие сделки должны признаваться ничтожными <**>. Кстати, и в анализируемом совместном Постановлении от 02.04.97 N 4/8 крупная сделка прямо не отнесена к числу оспоримых. В пункте 14 Постановления лишь отмечается, что крупная сделка, совершенная генеральным директором (директором) акционерного общества или уполномоченным им лицом при отсутствии необходимого решения совета директоров или общего собрания акционеров, является недействительной, то есть согласно общему правилу, сформулированному в статье 168 ГК РФ, ничтожной. -------------------------------- <*> См.: Файзутдинов И. Указ. статья. С. 7. Не случайно, комментируя положения Закона об АО о крупных сделках, В. В. Витрянский совершенно справедливо отмечает, что без предельно четкого уточнения законодателем критериев отнесения сделок к категории крупных эти нормы создают реальную угрозу для стабильности договорных отношений, поскольку позволяют рассматривать в качестве крупных практически любые сделки, совершенные акционерным обществом (см.: Витрянский В. В. Законодательство об акционерных обществах и стабильность имущественного оборота // Экономика и жизнь. 1997. N 7. С. 29). <**> См. абз. второй пункта 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.05.98 N 9.

Необходимо также подчеркнуть, что предусмотренная в названном Постановлении возможность последующего одобрения крупной сделки сама по себе еще не в состоянии служить критерием отнесения недействительной сделки к тому или иному виду. Она не свидетельствует об оспоримости крупной сделки акционерного общества, равно как и не препятствует признанию ее ничтожной. Известны, например, случаи, когда закон допускает возможность так называемого "исцеления" ничтожной сделки по иску заинтересованного лица. Так, согласно пункту 1 статьи 165 ГК РФ несоблюдение нотариальной формы сделки влечет ее недействительность, но в силу пункта 2 этой же статьи, если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая сторона уклоняется от такого удостоверения сделки, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной. В соответствии со статьями 171 и 172 ГК РФ ничтожная сделка, совершенная гражданином, признанным недееспособным, а также ничтожная сделка малолетнего может быть в интересах этих лиц признана судом действительной по требованию законных представителей недееспособного или малолетнего. Думается, что признание судом крупной сделки, совершенной в нарушение статьи 79 Закона об АО, имеющей юридическую силу в случае ее последующего одобрения соответствующим уполномоченным органом акционерного общества (советом директоров или общим собранием акционеров) вполне можно было бы рассматривать в качестве одного из примеров судебного "исцеления" недействительной (ничтожной) сделки, если бы, конечно, такая возможность была предусмотрена законом <*>. -------------------------------- <*> Необходимо заметить, что в настоящее время возможность исцеления крупной сделки акционерного общества, о которой идет речь в совместном Постановлении от 02.04.97 N 4/8, вызывает сомнения, ибо закон такой возможности не предусматривает, а следовательно, действует общее правило об абсолютной недействительности ничтожной сделки.

Наконец, не совсем корректны ссылки сторонников оспоримости крупных сделок акционерного общества на нормы Федерального закона от 08.02.98 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" <*>. Пункт 5 статьи 46 этого Закона действительно устанавливает оспоримость крупных сделок общества с ограниченной ответственностью, однако он не распространяется на крупные сделки акционерного общества. Он не может быть применен к таким сделкам и по аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ), поскольку в данном случае отсутствует одно из необходимых условий применения правовых норм по аналогии - пробел в праве (ведь имеется общее положение статьи 168 ГК РФ о ничтожности недействительной сделки, если закон не устанавливает, что она оспорима). Вместе с тем решение этого вопроса, закрепленное пунктом 5 статьи 46 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" и ныне воспроизведенное в новой редакции пункта 6 статьи 79 Закона об АО, все же представляется более правильным. Такой подход, ставящий юридическую силу крупной сделки в зависимость от возбуждения заинтересованным лицом судебного спора о ней, в большей мере соответствует характеру затрагиваемых при совершении этой сделки интересов. Поэтому состоявшаяся унификация норм о крупных сделках акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью по модели, использованной в Федеральном законе "Об обществах с ограниченной ответственностью", представляется совершенно оправданной. Но до тех пор, пока изменения и дополнения, внесенные в Закон об АО, не вступят в силу, крупные сделки акционерных обществ, совершенные с нарушением установленного порядка, должны рассматриваться как ничтожные в силу статьи 168 ГК РФ <**>. -------------------------------- <*> См., напр.: Коршикова Н. Указ. статья. С. 7. <**> Данный вывод находит свое косвенное подтверждение также в п. 10 приложения к Информ. письму Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.03.01 N 62 "Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность" (см.: Вестник ВАС РФ. 2001. N 7. С. 78).

Сделанный вывод подтверждается и практикой разрешения соответствующих споров Арбитражным судом Томской области. Так, рассматривая дело по иску ЗАО "Ангар" (N А67-2464/99), суд признал недействительным (ничтожным) по статье 168 ГК РФ договор купли - продажи нежилого помещения, заключенный истцом с ООО "КИА" (ответчиком), поскольку, являясь крупной сделкой, он был совершен с нарушением требований статей 78, 79 Закона об АО. В другом деле (N А67-2212/99) суд апелляционной инстанции не согласился с выводом суда первой инстанции об истечении срока исковой давности по требованию истца - акционерного общества о признании недействительным договора цессии, заключенного между истцом и ответчиком, и применении последствий его недействительности. Суд первой инстанции применил годичный срок исковой давности, установленный пунктом 2 статьи 181 ГК РФ для требований о признании недействительными оспоримых сделок. Апелляционная инстанция справедливо указала на то, что истец обратился с требованием о признании недействительной крупной сделки, совершенной с нарушением норм Закона об АО; но поскольку крупная сделка является не оспоримой по статье 174 ГК РФ, а ничтожной в силу статьи 168 ГК РФ, у суда первой инстанции отсутствовали правовые основания для применения годичного срока исковой давности, установленного пунктом 2 статьи 181 ГК РФ. В практике арбитражных судов возникают также вопросы, связанные с квалификацией тех или иных сделок акционерных обществ как крупных и, как следствие, требующих решения совета директоров или общего собрания акционеров. Прежде всего, в соответствии с пунктом 1 статьи 78 Закона об АО не являются крупными сделки, которые хотя и связаны с приобретением или отчуждением либо возможностью отчуждения акционерным обществом прямо или косвенно имущества стоимостью более 25 процентов балансовой стоимости активов общества, но совершаются в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности. Судебной практикой выработаны определенные подходы к применению данной нормы закона. В связи с этим показателен следующий пример из практики Арбитражного суда Томской области. АООТ "Акционерный народный банк" обратилось в арбитражный суд с иском к ТОО "Инженерно - коммерческая фирма "Инженерсервис" о признании недействительным договора цессии и применении последствий его недействительности в виде возврата банку ответчиком права требования задолженности от ЗАО "ТЭЛЗ" (должника). Истец полагал, что оспариваемый договор является недействительным на основании статьи 168 ГК РФ, поскольку сумма сделки превышает 50 процентов балансовой стоимости активов банка и сделка была совершена с нарушением порядка, установленного статьей 79 Закона об АО. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, в иске было отказано. Основанием для отказа в удовлетворении иска послужило то, что оспариваемый договор об уступке прав требования, вытекающих из кредитного договора, не является крупной сделкой, так как был совершен в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности акционерного общества - истца. Предоставление кредита по кредитному договору, отмечается в постановлении апелляционной инстанции, является для банка (акционерного общества) сделкой по осуществлению своей обычной хозяйственной деятельности, а следовательно, не относится к числу крупных сделок. Соответственно, по мнению суда, нельзя признать крупной сделкой и договор об уступке банком (кредитором) третьему лицу прав требования к заемщику, вытекающих из этого кредитного договора (дело N А67-2212/99). Думается, что изложенная позиция судов первой и апелляционной инстанций вполне обоснованна. В пункте 14 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.04.97 N 4/8 приводятся типичные случаи совершения акционерным обществом сделок в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности. Это сделки, связанные с приобретением сырья, материалов, реализацией готовой продукции и т. п. Анализ данного разъяснения, а также положений статьи 78 Закона об АО позволил некоторым авторам сделать правильный вывод о том, что к обычным прежде всего следует относить сделки, которые совершаются обществом в сфере его основной деятельности <*>. -------------------------------- <*> См., напр.: Файзутдинов И. Указ. статья. С. 6.

Предоставление банком денежных средств по кредитному договору согласно статьям 1 и 5 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" относится к числу банковских операций, осуществляемых банком в качестве своей основной, а значит, обычной деятельности. Следовательно, как кредитный договор, так и договор уступки права требования по нему можно признать сделками, совершаемыми банком (обществом) в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности, то есть не являющимися для банка крупными независимо от их суммы. Для квалификации сделки в качестве крупной не должно иметь юридического значения то обстоятельство, является ли она возмездной или безвозмездной. Закон об АО (ст. 78) устанавливает лишь стоимостной критерий отнесения сделки к числу крупных независимо от того, предусмотрено ли по ней предоставление (получение) встречного удовлетворения или нет. Поэтому вызывает возражения встречающееся иногда утверждение о том, что договор цессии не является крупной сделкой, поскольку носит возмездный характер. При квалификации сделки в качестве крупной она должна оцениваться на предмет соотношения ее суммы с балансовой стоимостью активов общества, а также связи с его обычной хозяйственной деятельностью применительно к каждой из сторон, если последние являются акционерными обществами (обществами с ограниченной ответственностью). Следует обратить внимание на то, что зачастую сделка, не будучи крупной для одной стороны, является таковой для другой. Например, как было отмечено выше, порядок совершения крупных сделок, установленный статьями 78 и 79 Закона об АО, не распространяется на кредитный договор, совершенный акционерным банком, поскольку данный договор для кредитной организации является сделкой, осуществляемой в процессе обычной хозяйственной деятельности. Это, однако, не препятствует признанию того же кредитного договора крупной сделкой для другой стороны - акционерного общества - заемщика. В связи с этим интересен следующий пример. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отменил решение суда первой инстанции и постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда города Москвы, а также постановление Федерального арбитражного суда Московского округа, которыми по иску ЗАО "Ост - Инвест" был признан ничтожным в силу статьи 168 ГК РФ кредитный договор, поскольку сумма сделки превышала 50 процентов балансовой стоимости активов акционерного общества - заемщика, а на ее совершение не было получено согласия общего собрания акционеров, то есть было нарушено положение пункта 2 статьи 79 Закона об АО. В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда отмечается, что отнесение судебными инстанциями кредитного договора к крупным сделкам ошибочно по следующим основаниям. Определение стоимости имущества, являющегося предметом крупной сделки, осуществляется по правилам статьи 77 Закона об АО. Одним из критериев при этом является цена приобретаемого или отчуждаемого имущества (его рыночная стоимость). Заключение сторонами договора на предоставление кредита не предполагает установления цены на приобретаемое имущество, поскольку по такому договору передаются денежные средства, и сам по себе кредит не может рассматриваться как приобретение или отчуждение заемщиком своего имущества <*>. -------------------------------- <*> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.06.99 N 2384/99 // Вестник ВАС РФ. 1999. N 10. С. 59 - 60.

Данная позиция Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации представляется спорной. Едва ли можно признать обоснованным исключение кредитного договора из числа крупных сделок, если сумма кредита и процентов за пользование им по договору превышает 25 процентов балансовой стоимости активов общества - заемщика. Как правильно отмечает судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации И. Ш. Файзутдинов, получение заемщиком (акционерным обществом) по кредитному договору денежных средств, относящихся в соответствии со статьей 128 ГК РФ к имуществу, вполне можно рассматривать как приобретение заемщиком имущества, то есть как совершение крупной сделки (разумеется, если сумма сделки превысит 25 процентов балансовой стоимости активов заемщика) <*>. Впоследствии эту точку зрения принял и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации <**>. К тому же на возможность признания кредитного договора крупной сделкой в настоящее время прямо указывает пункт 1 статьи 78 Закона об АО в новой редакции. Вместе с тем, как правильно отмечается Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, если кредитный договор заключен хозяйственным обществом - заемщиком в процессе осуществления обычной хозяйственной деятельности (например, в целях обеспечения аккредитива для расчетов в сфере основной деятельности общества), положения законодательства о крупных сделках к нему не применяются независимо от размера полученного кредита <***>. -------------------------------- <*> Файзутдинов И. Ш. Кредитный договор является крупной сделкой, если сумма получаемых заемщиком денежных средств составляет более 25 процентов балансовой стоимости активов общества // В кн.: Комментарий судебно - арбитражной практики: Вып. 7 / Под ред. В. Ф Яковлева. М.: Юрид. лит., 2000. С. 11 - 15. При указанных условиях кредитный договор можно рассматривать как крупную для заемщика сделку также и потому, что он порождает обязательство заемщика по возврату кредита и уплате процентов за него в общем размере, превышающем 25 процентов балансовой стоимости активов общества - заемщика, то есть, иными словами, данный договор связан с возможностью отчуждения заемщиком своего имущества - денежных средств на указанную в Законе об АО (п. 1 ст. 78) сумму. <**> См. приложение к Информ. письму Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.03.01 N 62 (п. 1). <***> См. приложение к Информ. письму Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.03.01 N 62 (п. 5).

Правовой режим, установленный Законом об АО для крупных сделок, распространяется и на договор поручительства (см. п. 1 ст. 78 Закона об АО в новой редакции), который так же, как и кредитный договор, порождает денежное обязательство должника <*>. Президиумом Высшего Арбитражного Суда разъяснено, что нормы, определяющие порядок совершения крупных сделок, распространяются на договоры поручительства, если сумма конкретного договора превышает 25 процентов балансовой стоимости активов общества - поручителя на дату заключения договора <**>. -------------------------------- <*> См.: Витрянский В. В. Законодательство об акционерных обществах и стабильность имущественного оборота // Экономика и жизнь. 1997. N 7. С. 29. <**> См. приложение к Информ. письму от 13.03.01 N 62 (п. 4).

Итак, положения Закона об АО о крупных сделках должны применяться к любым сделкам акционерных обществ (в том числе займа, кредита, залога, поручительства), связанным с приобретением или отчуждением либо возможностью отчуждения обществом прямо или косвенно имущества (включая имущественные права и денежные средства), стоимость которого составляет более 25 процентов балансовой стоимости активов акционерного общества, за исключением сделок, совершаемых в процессе осуществления обществом обычной хозяйственной деятельности. При этом, безусловно, стоимость приобретаемого или отчуждаемого по сделке имущества, о которой говорится в статье 78 Закона об АО при определении понятия крупной сделки, может быть установлена и в договорах, предметом которых являются денежные средства. В частности, для кредитного договора в качестве такой стоимости можно рассматривать сумму предоставленного кредита и предусмотренных договором процентов за пользование им (без учета процентов за просрочку возврата кредита), поскольку кредитный договор связан с возможностью отчуждения заемщиком имущества (денежных средств) во всяком случае на эту сумму <*>. -------------------------------- <*> Аналогичный вывод, правда, применительно к заемщику - обществу с ограниченной ответственностью, делает Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (см. п. 1 прилож. к Информ. письму от 13.03.01 N 62).

/"Вестник ВАС РФ", N 11, 2001)

3. Истцы по негационному иску и иску о применении последствий недействительности ничтожной сделки

Гражданский кодекс Российской Федерации не дает прямых указаний о круге надлежащих истцов (так называемых обладателей активной легитимации) по негационному иску. В нем говорится лишь о том, кто вправе требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки (в частности, реституции). Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 166 Кодекса это требование может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Однако, как разъясняют в совместном постановлении Пленум Верховного Суда Российской Федерации и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, споры по требованиям о признании недействительными ничтожных сделок (то есть по негационным искам), поскольку ГК РФ не исключает возможности их предъявления, также должны разрешаться судом по заявлению любого заинтересованного лица <*>. Данное разъяснение представляется правильным. Действительно, раз любые заинтересованные лица вправе требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки, то, очевидно, не уже должен быть и круг истцов по негационному иску. Вместе с тем ясно, что любое заинтересованное лицо, о котором идет речь в пункте 2 статьи 166 ГК РФ, не равнозначно вообще любому лицу. Кого же следует понимать под заинтересованным лицом? Этот вопрос очень часто возникает в процессе разрешения арбитражными судами споров, связанных с недействительностью сделок. -------------------------------- <*> См. п. 32 постановления от 01.07.96 N 6/8 (прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 1 за 2001 год, с. 50 - 51).

Как известно, заинтересованность истца может быть материальной или процессуальной. Лицо считается имеющим материальный интерес в деле, если оно требует защиты своего субъективного права или охраняемого законом интереса, а предъявляемый им иск выступает средством такой защиты. Наличие материального интереса снимает вопрос об интересе процессуальном: он в этом случае предполагается и не имеет самостоятельного значения. Материально - правовой интерес принято рассматривать как одну из необходимых предпосылок права на удовлетворение иска. Именно поэтому, если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что права или охраняемые законом интересы самого истца не нуждаются в защите, то есть у него отсутствует материальный интерес, это явится основанием для отказа в удовлетворении иска (но не для прекращения производства по делу). Иная ситуация складывается, если лицо, действуя от собственного имени (то есть не являясь представителем), требует защиты не своего, а чужого права или охраняемого законом интереса. Здесь уже изначально отсутствует даже предположение о материально - правовой заинтересованности заявителя, его интерес в иске может быть только процессуальным. Однако возможность выступать в защиту чужих прав или охраняемых интересов имеет далеко не каждое лицо. На это заявитель должен быть уполномочен законом. Так, согласно части 1 статьи 41 АПК РФ прокурор вправе обратиться в арбитражный суд с иском в защиту государственных и общественных интересов. Такое же право АПК РФ (ч. 1 ст. 42) признает и за государственными органами, органами местного самоуправления, иными органами, однако только в случаях, когда это предусмотрено федеральным законом. Таким образом, наличие или отсутствие процессуального интереса определяется специальным указанием на него в нормах закона. Если такого указания нет, значит, нет и процессуального интереса, что является основанием для отказа в принятии искового заявления (п. 1 ч. 1 ст. 107 АПК РФ) или, если оно уже принято, для прекращения производства по делу (п. 1 ст. 85 АПК РФ). Поэтому наличие процессуального интереса следует рассматривать в качестве обязательной предпосылки права на предъявление иска <*>. -------------------------------- <*> См. также: Осокина Г. Л. Проблемы иска и права на иск. Томск, 1989. С. 169 - 170, 191 - 192; Она же. Право на защиту в исковом судопроизводстве (право на иск). Томск, 1990. С. 107, 150; Тузов Д. О. Иски, связанные с недействительностью сделок: Теоретический очерк. Томск: Пеленг. 1998. С. 16 - 17, 27 - 28.

При исследовании вопроса о заинтересованности истца в делах, связанных с ничтожностью сделок, следует четко разграничивать иск о признании ничтожной сделки недействительной (негационный иск), являющийся, как отмечалось выше, установительным по своей природе, и иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки, относящийся к категории исков о присуждении. Хотя зачастую эти иски заявляются одновременно, путем подачи одного искового заявления, и рассматриваются в одном процессе, они все же отличаются по предмету и основанию, да и стороны их, как будет показано далее, не всегда совпадают. Сама по себе ничтожная сделка, не будучи исполненной, еще не нарушает субъективных прав сторон и третьих лиц. Однако ее совершение способно создать некоторую правовую неопределенность, что может вызвать интерес в устранении этой неопределенности. И такой интерес охраняется законом путем предоставления заинтересованному лицу права требовать судебного признания сделки ничтожной, то есть права на негационный иск. Из этого следует, что субъектом, имеющим материально - правовой интерес в признании сделки ничтожной, следует считать любое лицо, в чью правовую сферу эта сделка вносит известную неопределенность и интерес которого состоит в устранении этой неопределенности. Иными словами - это лицо, правовое положение которого претерпело бы те или иные изменения, если бы сделка на самом деле была действительной. К таким лицам относятся прежде всего сами стороны ничтожной сделки. Но необходимо признать таковыми и других лиц, чьи права могут оказаться нарушенными как исполнением этой сделки, так и одним только мнимым ее существованием, вызывающим у окружающих, в том числе у государственных органов, убеждение в ее действительности, в реальности будто бы возникших из нее "прав" и "обязанностей" <*>. В качестве иллюстрации приведем один пример из практики Арбитражного суда Томской области. -------------------------------- <*> См.: Тузов Д. О. Указ. соч. С. 17.

ОАО "Новосибирскнефтепродукт ВНК" (должник) обратилось с иском о признании недействительным договора уступки требования, заключенного между ООО "Торговый дом ВНК" (первоначальный кредитор) и ОАО "ВНК" (новый кредитор). В обоснование заявленного требования истец ссылался на нарушение предусмотренного статьей 83 Закона об АО порядка заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность. Кроме того, истец оспаривал цессию, ссылаясь на ее безвозмездность, что, по его мнению, свидетельствует о дарении, которое в отношениях между коммерческими организациями запрещено (п. 4 ст. 575 ГК РФ). Решением суда, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, в удовлетворении иска было отказано. Основанием для такого решения явился вывод суда об отсутствии у истца материального интереса в оспаривании сделки. Как указано в решении, ссылка истца на наличие риска исполнения обязательства одновременно двум кредиторам не основана на действующем законодательстве, так как отношения, связанные с переходом права требования, - это отношения между первоначальным и новым кредиторами, а ответственность за недействительность переданного новому кредитору права требования законом возложена на первоначального кредитора (ст. 390 ГК РФ), а не на должника (дело N А67-582/99) <*>. -------------------------------- <*> Аналогичное суждение применительно к сходному делу высказывается и в литературе (см.: Приходько И. Недействительность сделок и арбитражный суд: процессуальные аспекты // Хозяйство и право. 2000. N 6. С. 77).

Подобное понимание материально - правового интереса вызывает возражения, поскольку сужает круг обладателей активной легитимации по негационному иску до самих сторон недействительной сделки. Между тем легко увидеть, что неопределенность в вопросе о действительности уступки требования в рассматриваемом случае повлекла за собой и неопределенность в правовом положении истца. У последнего, возможно, были основания полагать, что цессия недействительна. Если бы он при таких условиях все же исполнил обязательство новому кредитору, то рисковал бы, в случае подтверждения своих опасений, быть вынужденным вторично исполнить обязательство, теперь уже первоначальному кредитору. Если бы он, напротив, несмотря на состоявшуюся уступку требования, произвел исполнение первоначальному кредитору (возможность этого следует допустить, имея в виду такие способы исполнения, как перечисление средств на расчетный счет кредитора в банке или внесение суммы долга в депозит нотариуса), то мог бы, в случае действительности цессии, стать ответственным перед новым кредитором за неисполнение обязательства. В обоих случаях риск налицо, независимо от права должника взыскать в последующем недолжно уплаченное с одного из кредиторов. При данных обстоятельствах вывод суда об отсутствии у истца материального интереса в признании сделки недействительной и, как следствие, права на иск является ошибочным. Другое дело, что для признания рассматриваемой сделки недействительной могло бы и не оказаться оснований, но в таком случае это и явилось бы мотивом для отказа в иске. Более ограниченным должен быть признан круг лиц, имеющих материально - правовой интерес в применении реституции как последствия недействительности ничтожной сделки. Представляется, что такими лицами здесь могут считаться только сами стороны ничтожной сделки и их правопреемники. Это связано с тем, что реституция восстанавливает первоначальное имущественное состояние именно этих субъектов, а не третьих лиц. Поэтому и материальным интересом в применении данной меры обладает лишь тот, чья имущественная сфера вследствие этого будет непосредственно восстановлена. К такому же, в сущности, выводу приходит научно - консультативный совет при Федеральном арбитражном суде Северо - Западного округа, указывая, что "в качестве заинтересованных лиц, которые в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ могут заявлять иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки, должны рассматриваться лица, которые непосредственно участвовали в совершении сделки, и иные лица, имущественные интересы которых будут непосредственно восстановлены в результате применения последствий недействительности этой сделки" <*>. Здесь необходимо лишь уточнить, что под "иными лицами", о которых говорится в разъяснении, следует понимать правопреемников сторон недействительной сделки, и никого более. Даже если в процессе исполнения такой сделки нарушается публичный порядок, материально - правовой интерес государства может состоять лишь в наказании виновных (например, в обращении всего полученного по сделке в доход государства), но не в применении реституции. В связи с этим совершенно правильным представляется вывод, сделанный Арбитражным судом Томской области в решении по одному из рассмотренных им дел. -------------------------------- <*> Заключение научно - консультативного совета при Федеральном арбитражном суде Северо - Западного округа от 18.12.98 N 3 "В связи с обзором арбитражной практики по соотношению исков об истребовании имущества (виндикационных исков) и исков о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества".

Государственная налоговая инспекция по Александровскому району Томской области обратилась в арбитражный суд с иском о признании недействительным по статье 168 ГК РФ договора передачи основных средств, заключенного между АООТ "Нижневартовскэнергострой" (продавец) и ТОО "Шимона - Север" (покупатель), и возвращении сторон в первоначальное положение (то есть о применении двусторонней реституции). Решением суда в удовлетворении иска было отказано. Суд, в частности, пришел к правильному выводу, что налоговый орган, не будучи участником оспариваемой им на основании статьи 168 ГК РФ сделки, не вправе обращаться с подобным иском <*>; поскольку же гражданским законодательством не предусмотрено взыскание в доход государства полученного по такой сделке имущества в качестве последствия ее недействительности, у государства в лице налоговых органов по такому спору вообще отсутствует юридический интерес (дело N А67-1260/99). -------------------------------- <*> Имеется в виду, конечно же, отсутствие у налогового органа права на иск в материальном смысле, то есть права на удовлетворение, а не на предъявление иска.

Субъектом, имеющим процессуальный интерес в негационном иске, а также в иске о применении последствий недействительности сделки, является прежде всего прокурор, если он обращается в арбитражный суд в защиту государственных и общественных интересов (ч. 1 ст. 41 АПК РФ). Данное положение находит единообразное применение в арбитражной практике. Так, постановлением Федерального арбитражного суда Западно - Сибирского округа <*> был удовлетворен иск прокурора Алтайского края в защиту государственных и общественных интересов о признании недействительным соглашения о переводе части долга с ЗАО "Производственное коммерческое предприятие "Экор" на ЗАО "Экор-лес". В постановлении подчеркивается, что прокурор, обратившись с иском в защиту государственных и общественных интересов о признании соглашения о переводе долга недействительным, действовал в пределах предоставленных ему полномочий. -------------------------------- <*> Постановление от 02.09.99 по делу N Ф04/1779-473/А03-99.

В другом деле, рассмотренном Арбитражным судом Самарской области, прокурору, напротив, было отказано в удовлетворении негационного иска, заявленного в защиту государственных и общественных интересов. Решение было мотивировано, в частности, тем, что суд не установил нарушений государственных и общественных интересов, в защиту которых прокурором был заявлен иск <*>. -------------------------------- <*> Информацию об этом решении см. в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.09.2000 N 970/00 (Вестник ВАС РФ. 2000. N 12. С. 38 - 40).

Как можно видеть из этих примеров, в обоих случаях у прокурора был процессуальный интерес в иске, поскольку он обращался в защиту государственных и общественных интересов, и это предусмотрено законом (ч. 1 ст. 41 АПК РФ). Однако во втором случае суд установил, что указанные интересы нарушены не были, а следовательно, отсутствовал материально - правовой интерес государства в удовлетворении заявленных прокурором требований. Это и явилось одним из оснований для вынесения судом решения об отказе в иске (а не для отказа в приеме искового заявления или прекращения производства по делу, как было бы, если бы у истца отсутствовал процессуальный интерес). Таким образом, процессуальный интерес прокурора при предъявлении негационного иска или иска о применении последствий недействительности сделки обусловлен именно необходимостью защиты государственных и общественных интересов, которые могут, в частности, состоять в судебном признании сделки недействительной, в обращении всего полученного по сделке в доход государства (ст. 169 ГК РФ), а также в применении реституции в тех случаях, когда это направлено на защиту права государственной или муниципальной собственности, имущественных интересов государства и муниципальных образований. Этим же обусловлен и процессуальный интерес государственных органов, органов местного самоуправления и иных органов. Однако здесь, как отмечалось, необходимо еще одно условие. Указанные органы вправе обращаться с исками в арбитражный суд в защиту государственных и общественных интересов лишь в том случае, если это прямо предусмотрено федеральным законом (ч. 1 ст. 42 АПК РФ). В качестве примера можно привести норму пункта 2 статьи 26 Федерального закона от 18.07.95 N 108-ФЗ "О рекламе", согласно которой федеральный антимонопольный орган, а также его территориальные органы вправе предъявлять иски в суды, в том числе в интересах неопределенного круга потребителей рекламы, в связи с нарушением рекламодателями, рекламопроизводителями и рекламораспространителями законодательства Российской Федерации о рекламе, и о признании недействительными сделок, связанных с ненадлежащей рекламой. Часто в арбитражные суды с исками о признании сделок недействительными обращаются налоговые органы. Вместе с тем норма, закрепленная в первоначальной редакции пункта 1 статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ), наделявшая налоговые органы правом предъявлять в суды иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства приобретенного по таким сделкам имущества, впоследствии была из него исключена. Поэтому следует признать, что в настоящее время налоговые органы не имеют процессуального интереса в предъявлении негационных исков, а также исков о применении последствий недействительности сделок. Данный вывод подтверждается и практикой рассмотрения соответствующих дел Арбитражным судом Томской области. Государственная налоговая инспекция по Томской области (впоследствии преобразованная в Управление Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по Томской области) обратилась в арбитражный суд с иском о признании недействительным (ничтожным) по статье 168 ГК РФ генерального соглашения, заключенного между ОАО "Томскнефть" Восточной нефтяной компании" и ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС", поскольку это соглашение не соответствует требованиям закона. Решением суда, оставленным без изменения апелляционной и кассационной инстанциями, в удовлетворении исковых требований было отказано. В качестве одного из оснований для отказа в иске суд указал на то, что налоговый орган не является надлежащим истцом, поскольку не имеет ни материального, ни процессуального интереса в признании ничтожным оспариваемого генерального соглашения, а следовательно, не может рассматриваться как заинтересованное лицо в смысле абзаца второго пункта 2 статьи 166 ГК РФ (дело N А67-1476/99) <*>. -------------------------------- <*> На момент рассмотрения этого дела статья 31 НК РФ действовала в старой редакции, закреплявшей, как уже отмечалось, право налоговых органов предъявлять в суды иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства приобретенного по таким сделкам имущества. Однако суд истолковал эту норму таким образом, что в соответствии с ней налоговый орган вправе предъявлять иски о признании недействительными лишь сделок, предусмотренных статьей 169, но не статьей 168 ГК РФ. Отсюда и был сделан вывод об отсутствии у истца не только материального, но и процессуального интереса в деле. Так как в настоящее время данная норма из НК РФ исключена, нет смысла анализировать правильность подобного толкования. Следует, однако, заметить, что поскольку судом было установлено отсутствие в том числе и процессуального интереса, то правильно было бы отказать не в удовлетворении иска, а в приеме искового заявления или прекратить производство по делу, в зависимости от того, на какой стадии процесса обнаружилось данное обстоятельство.

Теми же соображениями руководствуется Арбитражный суд Томской области и при рассмотрении соответствующих исков, заявленных иными государственными (муниципальными) органами (например, органами налоговой полиции, органами государственных внебюджетных фондов и т. п.). При этом арбитражный суд обоснованно исходит из того, что указанные органы не имеют материально - правового интереса в подобного рода исках, а следовательно, не имеют и права на их удовлетворение, если, конечно, заключением или исполнением оспариваемых сделок не нарушаются субъективные права и законные интересы самих этих органов (в частности, если они не участвовали в совершении сделки). К этому следует лишь добавить, что многие из таких заявителей зачастую не имеют не только материального, но и процессуального интереса в предъявляемых ими исках, поскольку не наделены федеральным законом правом выступать в защиту государственных и общественных интересов. В связи с этим неверной представляется позиция Федерального арбитражного суда Северо - Кавказского округа, согласно которой налоговые органы и органы налоговой полиции вправе без каких бы то ни было ограничений предъявлять иски о признании сделок недействительными по основаниям, предусмотренным статьями 168 и 169 ГК РФ. Так, Управление Федеральной службы налоговой полиции обратилось в арбитражный суд с иском о признании сделки, заключенной между ответчиками, недействительной. Решением суда исковые требования были удовлетворены. В кассационной жалобе ответчик просил отменить решение суда и производство по делу прекратить, ссылаясь на то, что статья 36 НК РФ не предусматривает право органов налоговой полиции на обращение в арбитражный суд с подобными исками. Суд кассационной инстанции не признал эти доводы убедительными, поскольку, по его мнению, действующее налоговое и гражданское законодательство, а также нормы АПК РФ не ограничивают права органов налоговой полиции на предъявление исков о признании сделок недействительными по основаниям, предусмотренным статьями 168 и 169 ГК РФ <*>. -------------------------------- <*> См.: Пальцева И., Рухтина И. О практике применения Налогового кодекса Российской Федерации в Федеральном арбитражном суде Северо - Кавказского округа за период с 1 января 1999 г. по 1 апреля 2000 г. // Вестник ВАС РФ. 2000. N 10. С. 68 - 70.

При рассмотрении этого дела суд не учел, однако, что согласно пункту 1 статьи 42 АПК РФ право государственных и иных органов (в том числе органов налоговой полиции) на предъявление в арбитражный суд исков в защиту государственных и общественных интересов должно быть прямо предусмотрено законом, чего в данном случае не было, а значит, у истца отсутствовал процессуальный интерес в иске. Сделанный вывод об отсутствии у налоговых органов, а также органов налоговой полиции процессуального интереса в предъявлении исков, связанных с недействительностью сделок, не означает, конечно, что такими сделками не могут быть затронуты государственные и общественные интересы в сфере налогообложения. Ничтожная сделка, будучи недействительной с самого начала, не порождает никаких правовых последствий, в том числе и налоговых. Однако зачастую стороны, либо действуя намеренно, либо добросовестно заблуждаясь относительно действительности совершенной ими сделки, не учитывают данного обстоятельства при определении своей налогооблагаемой базы, что может привести к ее занижению и неполной уплате налогов в бюджет. Как быть в такой ситуации налоговым органам? Не останавливаясь на вопросе о целесообразности предоставления им права обращаться в суд с негационными исками, а также о возможности восстановления соответствующей нормы в НК РФ, de lege lata можно предложить следующее решение проблемы. Как известно, недействительность ничтожной сделки не зависит от решения суда. Она наступает ipso jure и не является следствием судебного признания. Роль суда здесь может состоять лишь в том, чтобы выявить и подтвердить объективное несоответствие сделки нормам права. "Что само по себе ничтожно, - подчеркивал К. П. Победоносцев, - то ничтожно с самого начала, в какую бы минуту ни было признано ничтожным... Акт, ничтожный сам в себе, может быть прямо отвергнут, как ничтожный, всяким, к кому обращено требование по такому акту" <*>. Иными словами, ничтожная сделка недействительна изначально и любое лицо, в том числе и налоговый орган, может не принимать ее во внимание, относиться к ней как к несуществующей. Поэтому в ходе проверки правильности исчисления и уплаты налогов соответствующему органу МНС России достаточно констатировать факт занижения облагаемой базы и взыскать с налогоплательщика недоимку, пеню и, если есть к тому основания, применить штрафные санкции. -------------------------------- <*> Победоносцев К. Курс гражданского права: Ч. III. СПб., 1880. С. 32.

В литературе была высказана и другая точка зрения, согласно которой ни налоговый, ни иной орган или должностное лицо не вправе устанавливать факт ничтожности сделки без обращения в суд <*>. Однако каких-либо доводов в обоснование этой позиции ее авторы, к сожалению, не приводят, да это и вряд ли возможно. Данная точка зрения, по существу, размывает границы между недействительными сделками двух видов - ничтожными и оспоримыми. Конечно, решение о признании сделки ничтожной как акт правосудия, провозглашенный от имени государства и имеющий преюдициальное значение, может вынести только суд. Но это не означает, что суд превращает действительную сделку в ничтожную и что до судебного решения ничтожная сделка имеет юридическую силу и никто не вправе считать ее недействительной. Другое дело, что зачастую пороки сделки, обуславливающие ее ничтожность, не столь очевидны. Трудно, например, не имея необходимых доказательств, с уверенностью утверждать о мнимости или притворности сделки. Да и о несоответствии сделки закону (ст. 168 ГК РФ) не всегда можно заключить с достаточной определенностью (например, в случае неясного содержания закона или его противоречивости). Видимо, из этих соображений и исходят сторонники приведенной позиции, отрицая за кем бы то ни было, кроме суда, право констатировать ничтожность сделки. При неправильности этого конечного вывода нельзя не признать, что сами вызвавшие его опасения, безусловно, основательны. Однако, с точки зрения действующего законодательства, из данной ситуации видится только один выход: в случае сомнений относительно действительности сделки налоговый орган, не желая допустить ошибку, может ходатайствовать о предъявлении соответствующего иска перед прокурором. -------------------------------- <*> См.: Томилин А. Ничтожные и оспоримые сделки: трудности правоприменительной практики // Хозяйство и право. 1998. N 8. С. 108; Медведев А. Недействительные сделки: бухгалтерские и налоговые проблемы // Хозяйство и право. 1999. N 8. С. 61, 63. Правда, А. Медведев почему-то делает из этого правила исключение в отношении притворных сделок, для которых, по его мнению, совсем не обязателен отдельный иск налогового органа о признании их недействительными (Указ. соч. С. 62).

4. Некоторые процессуальные особенности рассмотрения негационных исков

Особое значение отрицающего (негационного) элемента в судопроизводстве, предопределенное объективностью юридических фактов и отношений, не зависящих в своем бытии от сознания и воли людей, наиболее ярко проявляется в делах по негационным искам. С этим связана и значительная специфика процедуры рассмотрения таких дел. Вообще круг процессуальных проблем, возникающих при разрешении споров о недействительности сделок, чрезвычайно широк <*>. Здесь хотелось бы кратко остановиться лишь на двух из них: проблеме распорядительных действий сторон в негационном процессе и проблеме доказывания по негационному иску. -------------------------------- <*> Представление об их многочисленности и сложности нетрудно получить, ознакомившись с весьма содержательной статьей И. Приходько "Недействительность сделок и арбитражный суд: процессуальные аспекты" (Хозяйство и право. 2000. N 5. С. 92 - 107; N 6. С. 70 - 90).

В соответствии с частью 3 статьи 37, статьей 38 АПК РФ стороны (истец и ответчик), а также третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут окончить дело мировым соглашением в любой инстанции. Если заключено мировое соглашение и оно утверждено арбитражным судом, это является основанием для прекращения производства по делу (п. 7 ст. 85 АПК РФ), о чем суд выносит соответствующее определение (ч. 2 ст. 121 АПК РФ). Такое определение не тождественно решению суда, поскольку в случае утверждения мирового соглашения арбитражный суд не рассматривает дело по существу, а лишь констатирует прекращение судебного спора между сторонами <*>. Может ли быть подобным образом прекращен спор о недействительности ничтожной сделки? -------------------------------- <*> См., напр.: Моисеев С. Мировое соглашение в арбитражном судопроизводстве // Российская юстиция. 1999. N 10. С. 22 - 23. (Интересно заметить, что в одном из решений Арбитражного суда Томской области (дело N А67-3842/99) отмечается, что мировое соглашение - это сделка сторон о прекращении судебного спора.)

В практике Арбитражного суда Томской области такие случаи встречались. В связи с этим возникает вопрос о законности мировых соглашений, предметом которых является взаимное признание сторонами ничтожности (полностью или в части) либо, напротив, действительности сделки, а следовательно, и о правомерности утверждения этих соглашений судом. Как представляется, ответ должен быть следующим. Сделка - это юридическое действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. При этом она может соответствовать закону, а может и противоречить ему. В первом случае сделка будет действительной, во втором - нет. Это отношение сделки к нормам права является объективным и не зависит от усмотрения совершивших ее лиц. Следовательно, вопрос о ничтожности или действительности сделки просто не может быть предметом соглашения. Подобное мировое соглашение не соответствовало бы закону, а согласно части 4 статьи 37 АПК РФ арбитражный суд не вправе утверждать мировое соглашение, если оно противоречит законам и иным нормативным правовым актам <*>. -------------------------------- <*> См.: Тузов Д. О. Указ. соч. С. 26. Примечательно, что В. Анохин, исследуя вопрос о том, по каким категориям арбитражных дел не может быть заключено мировое соглашение, указывает, в частности, дела о признании недействительными ненормативных актов государственных и иных органов (см.: Анохин В. Мировое соглашение в арбитражном процессе // Хозяйство и право. 2000. N 6. С. 62). Возможно, автор исходит из тех же соображений, что высказаны нами.

Думается также, что суд не может принять и признание негационного иска ответчиком. Как известно, принятие судом такого признания оформляется вынесением решения об удовлетворении иска <*>, то есть дело разрешается в этом случае по существу. Следовательно, если сделка действительна, положительное судебное решение по негационному иску будет незаконным. Хотя, безусловно, ответчик может отказаться от осуществления своего субъективного права, основанного на действительном договоре, он может также по соглашению с истцом расторгнуть его, но он не в состоянии путем признания иска сделать этот договор из действительного ничтожным. -------------------------------- <*> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова. М.: Юрид. фирма "КОНТРАКТ"; ИНФРА-М. 1997 (коммент. к ст. 37, п. 2).

Предположим, однако, что суд принимает признание иска ответчиком и удовлетворяет требование истца, то есть признает действительную сделку ничтожной. Как отмечалось выше, судебное решение по негационному иску является установительным. В отличие от конститутивного (преобразовательного) решения оно не может каким-либо образом повлиять на материальные права и обязанности сторон. Получается парадокс: сделка как была действительной, так и осталась, но в то же время судом установлена ее ничтожность. Если, например, впоследствии бывший ответчик предъявит бывшему истцу иск о присуждении, основанный на этой сделке, суд вынужден будет отказать в удовлетворении его требований, поскольку предыдущее решение по негационному иску будет иметь преюдициальное значение в новом споре. Источник данной коллизии между законной силой судебного решения и юридической силой сделки следует искать в несовместимости признания ответчиком негационного иска с правовой сущностью последнего. Учитывая эту несовместимость, суд, по-видимому, не вправе принять признание иска ответчиком и в том случае, если сделка и в самом деле ничтожна <*>. -------------------------------- <*> См.: Тузов Д. О. Указ. соч. С. 26.

С другой стороны, нет препятствий для принятия судом отказа истца от негационного иска (разумеется, с соблюдением общих ограничений, установленных ч. 4 ст. 37 АПК РФ), даже если ничтожность сделки ни у кого не вызывает сомнений. Отказ от иска означает, что истец решил не пользоваться своим правом на судебную защиту. Принятие судом этого процессуального акта истца оформляется определением, которым производство по делу прекращается (п. 6 ст. 85, ч. 1 ст. 86 АПК РФ), то есть спор не разрешается по существу. При этом определение суда ничего не подтверждает и не опровергает: в правоотношениях сторон остается та же неопределенность, которая была и до процесса. Тем не менее сама сделка остается ничтожной независимо от судебного определения. И хотя истец уже не сможет вновь обратиться в суд с тем же требованием (ч. 3 ст. 86 АПК РФ), он вправе без ограничений ссылаться на ничтожность сделки в качестве возражения против иска, предъявленного ему самому <*>. -------------------------------- <*> См.: Тузов Д. О. Указ. соч. С. 27.

Свою специфику имеет и процесс доказывания по делам о недействительности сделок, не соответствующих требованиям закона и иных правовых актов (ст. 168 ГК РФ). В соответствии с нормами процессуального законодательства каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (ч. 1 ст. 53 АПК РФ). Однако в делах по негационным искам очень часто единственными доказательствами в собственном смысле слова, то есть фактическими данными, способными подтвердить имеющие значение для дела факты, выступают сведения о самой оспариваемой сделке, о ее совершении и содержании ее условий. В большинстве случаев эти сведения могут быть почерпнуты из текста документа, отражающего содержание сделки, что не вызывает, как правило, особых затруднений. Но главное в таких делах состоит в другом - в обосновании несоответствия сделки нормам закона или иных правовых актов. А такое обоснование, как известно, является уже не доказыванием в строгом смысле, а совокупностью чисто логических операций <*>, юридической квалификацией, которая в конечном счете осуществляется судом, причем при рассмотрении любого дела и независимо от того, требуют ли этого участники процесса. Это связано с тем, что правильная юридическая квалификация фактических обстоятельств - необходимое условие законности всякого судебного решения. Как справедливо отмечает И. Приходько, "при рассмотрении судом спора по поводу любой сделки вопрос ее оценки на предмет ничтожности в той или иной мере всегда присутствует, даже когда стороны не ссылаются на это обстоятельство" <**>. -------------------------------- <*> См.: Треушников М. К. Судебные доказательства. М.: Городец. 1997. С. 47 - 48. <**> Приходько И. Указ. соч. // Хозяйство и право. 2000. N 5. С. 95. См. также: Тузов Д. О. Указ. соч. С. 24, прим. 1.

С отмеченной особенностью негационных исков связано, в частности, и то, что само по себе неверное обоснование истцом незаконности оспариваемой сделки, его неправильная ссылка на норму материального права, которой, по его мнению, эта сделка противоречит и которая подлежит применению в данном случае, не освобождает суд от оценки сделки с точки зрения ее соответствия требованиям закона или иных правовых актов. Но часто основанием недействительности выступает не простое несоответствие содержания сделки нормам права, а невыполнение при ее совершении какого-либо условия, этими нормами установленного. К таким условиям можно отнести, например, отсутствие решения совета директоров акционерного общества о совершении последним крупной сделки (п. 1 ст. 79 Закона об АО), отсутствие согласия собственника на отчуждение государственным унитарным предприятием закрепленного за ним на праве хозяйственного ведения недвижимого имущества (п. 2 ст. 295 ГК РФ), отсутствие согласия залогодержателя на распоряжение предметом залога (п. 2 ст. 346 ГК РФ) и т. д. Речь идет, таким образом, о так называемых отрицательных фактах. Но могут быть и положительные. Например, в делах по искам о признании недействительной крупной сделки акционерного общества необходимо, помимо всего прочего, установить сумму сделки, а также ее связь с обычной хозяйственной деятельностью общества (или отсутствие такой связи). Во всех этих случаях предмет доказывания, естественно, расширяется, а на участников спора возлагается обязанность представить в суд соответствующие доказательства (согласно существующим правилам распределения бремени доказывания).

Название документа Вопрос: Предприятие в 1993 году передало санаторий-профилакторий в муниципальную собственность. Муниципальное образование передало профилакторий предприятию в аренду. В 2001 году предприятие пожелало приобрести профилакторий. Вправе ли муниципальное образование продать профилакторий предприятию и какова при этом законодательная база? ("Бизнес-адвокат", 2001, N 20) Текст документа

Вопрос: Предприятие в 1993 году передало санаторий-профилакторий в муниципальную собственность. Муниципальное образование передало профилакторий предприятию в аренду. В 2001 году предприятие пожелало приобрести профилакторий. Вправе ли муниципальное образование продать профилакторий предприятию и какова при этом законодательная база?

Ответ: Если муниципальное образование является собственником санатория - профилактория и данное право собственности подтверждено соответствующими документами, то в соответствии со ст. ст. 209, 212, 213, 215 Гражданского кодекса РФ муниципальное образование имеет полное право продать профилакторий предприятию. В соответствии с Федеральным законом "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" от 28 августа 1995 г. N 154-ФЗ (в ред. от 4 августа 2000 г.) муниципальным образованием должны быть определены органы, полномочные совершать подобные сделки, и процедура отчуждения муниципальной собственности.

Ю. Шулик Адвокат

Название документа