Журналисты ошибаются, а судьи обижаются
(Масленников М.)
("Российская юстиция", N 6, 2001)
Текст документа
ЖУРНАЛИСТЫ ОШИБАЮТСЯ, А СУДЬИ ОБИЖАЮТСЯ
М. МАСЛЕННИКОВ
М. Масленников, профессор юридического факультета Тверского госуниверситета, заслуженный юрист РФ.
Несомненна роль СМИ в претворении в жизнь конституционных положений о формировании правового государства. В условиях отсутствия государственной цензуры и доступа к источникам правовой информации, широкой гласности и многообразия информационных средств определяющее значение приобретает ответственное отношение СМИ к публикуемым материалам, освещающим работу правоохранительных органов и особенно - судов.
В связи с этим сегодня предпринимаются меры по укреплению полезных контактов органов правосудия и СМИ, обеспечению их взаимодействия и творческого сотрудничества, методологической основой которых являются рекомендации Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия "Об улучшении взаимодействия судов и средств массовой информации при освещении судебной деятельности" (см.: Российская юстиция. 1999. N 3). В них представлены организационные основы такой работы, изложенные в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" и от 20 декабря 1994 г. "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", а также в документах Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых вопросах работы арбитражных судов Российской Федерации по взаимодействию со средствами массовой информации" и рекомендациях Высшей квалификационной коллегии судей РФ о порядке рассмотрения обращений журналистов. Принятие стольких документов по данному вопросу более чем оправданно, если иметь в виду, что судами удовлетворяются около 30% исков к СМИ.
Публикаций на правовые темы много. Обращает на себя внимание то, что пишут главным образом не юристы, а журналисты, профессиональная и правовая квалификация которых находится на разном уровне. А поэтому и публикации выходят разного достоинства - курьезные, конфузные и вполне содержательные.
Например, из материала одной российской газеты можно узнать, что в суде первой инстанции уголовные дела рассматриваются с участием "общественного присяжного" и просто "присяжного", "народного заседателя" и просто "заседателя". Причем слово "заседатель" как-то походя вкладывается в уста "председателя суда". Какого суда? Кыштымского суда Челябинской области. А вот городской это суд или районный, из публикации узнать нельзя. Да это, наверно, и не столь важно, если уж осужденный называется то Соломин, а то просто... Солома. Тут дело не в искажении фамилии, а в том, что читателю непонятно, какой суд, какие заседатели, какая судебная система имеется в виду, кто осуществляет правосудие.
В одной из газет под заголовком "У военной Фемиды - новый шеф" был помещен материал о назначении нового Главного военного прокурора. Конфуз в том, что у Фемиды, если она даже военная, шефом может быть не прокурор, а только председатель Военной коллегии Верховного Суда РФ. И никак нельзя забывать, что прокуроры не могут быть одновременно и судьями.
Нередко СМИ делают поспешные комментарии действий правоохранительных органов, высказывают пренебрежительные, неуважительные, а то и оскорбительные оценки деятельности судов и личности судей. Неумелое обращение к правовым проблемам, закону и законности, тем более авторитетных авторов, говорит об их некомпетентности в этих вопросах. Так, в одной публикации с праведным гневом было написано о браконьерах на степной воронежской речке Битюг: "...докажи, что он браконьер". И судьи дела о преступных деяниях на реке к производству не принимают: "Людей убивают несчетно, а вы тут с рыбой!"
Да, в судах часто встречаешься с волокитой, но невозможно представить ситуацию, что дела не принимают! Претензий к судам и судьям много. Но недопустимы огульные оскорбления.
В июле 2000 г. СМИ уделили много внимания инциденту, связанному с арестом на 5 суток 57-летней женщины - редактора местной газеты Приморского края. Не сразу, но можно было понять, что в данном случае ее привлекли к административной ответственности за совершение мелкого хулиганского проступка: была воспроизведена редактируемой ею газетой "ненормативная лексика" руководителей региона. Можно по-разному реагировать на это событие, к слову, потом бывшее предметом разбирательства кассационной коллегии краевого суда, но вызывают недоумение рассуждения юриста газеты о том, что редактор "не совершала деяний, подпадающих под статью УК РФ, предусматривающую наказание за мелкое хулиганство", а арест "лишь доказывает, что в крае нет независимого суда". Кто перепутал УК с КоАП - юрист, автор или редактор, - вопрос особый, но "деза" запущена далеко не в пользу судьи районного суда, краевого суда, да и правосудия в целом. Что поймут из публикации не искушенные в юриспруденции читатели? Независимого суда не существует? Тогда вопрос другой: а где же искать защиту от произвола? Ехать или писать "выше"? Подобные утверждения наносят безусловный вред.
В той же газете опубликован материал под названием явно некорректным "Осталось только рот раскрыть". Дело тут, как говорится, не в существе, а в форме подачи материала. Содержание оценить трудно, поскольку не указано, как квалифицируется данное правонарушение и порядок рассмотрения дела, есть только упоминание об административном правонарушении.
Тон публикации, мягко говоря, не совсем официальный: "правоохранители пошли, что называется, по укороченному варианту: оштрафовали К. на 251 рубль и конфисковали дизтопливо"; "еще большее изумление вызвал у руководителей Курского района тот факт, что дело об ординарном административном правонарушении в отношении К. рассматривал аж сам председатель Ставропольского краевого суда" (вопрос тут не в том, что "Курскую администрацию ошарашивают судебным решением" через год с лишним после вынесения первого решения, а в том, что уж, наверное, в Ставропольском краевом суде знают, когда дело об административном правонарушении может рассматривать в порядке судебного надзора "аж сам председатель"); "глава судебной системы снизошел до мелкого дела" и "вынесший "лаконичное" постановление - "дело в отношении К. прекратить за отсутствием состава административного правонарушения"; "построения главного судьи как карточный домик рушатся".
Есть и такие сентенции: "В Курском районе люди такой странной избирательностью удручены, рассуждают о том, что Фемиду обвести вокруг пальца несложно, коль знаешь как", "В Курском районе убеждены: мелкое дело по административным нарушениям, судьбу которого галопом решил главный краевой судья, создало действительно опасный прецедент для района".
Решения по делу могут быть ошибочными, но из текста статьи нельзя сделать подобный вывод, автор не ставит вопрос о проверке, что, собственно, не может изменить отношения к навешенным в публикации ярлыкам. Заметим, что и право и, одновременно, обязанность председателя вышестоящего суда (в данном случае Ставропольского краевого суда) по пересмотру дел об административных правонарушениях предусмотрены ст. 274 КоАП.
Объективной представляется публикация "Частное правосудие", но зачем же ее сопровождать обобщающим подзаголовком "Жалобы на судью опасны для жизни".
Безудержных, ничем не ограничиваемых "критиков" правосудия немало. И многие из них и их публикации капля за каплей подтачивают судебную систему, нуждающуюся в поддержке особенно сейчас, когда осуществляется судебная реформа. В некоторых случаях авторы (да и редакторы!) балансируют на грани риска быть привлеченными к уголовной ответственности за неуважительное отношение к суду и судьям. Приведу пример. В одном судебном очерке во многом объективно критиковали судью за строгость уголовного наказания, назначенного судом (?!) с участием народных заседателей (кассационная коллегия смягчила наказание). Но судью, к тому же женщину, аттестовали слишком резко: "Ее панически боятся даже судебные секретари. Судья П. славится чрезвычайной жестокостью". Ну как тут не призвать на помощь ст. 297 УК, как раз предусматривающую уголовную ответственность за неуважение к суду. Иначе подобные публикации будут и дальше подтачивать доверие граждан к судам, действие их подчас слишком разрушительно. Как, например, газетные утверждения о том, что суд присяжных заседателей - это суд для "маньяков", способны прервать эксперимент по созданию суда присяжных. Конечно же, не на пользу правосудию и тиражируемая в миллионах экземпляров аттестация народных заседателей как "кивал".
Один губернатор, между прочим, юрист по образованию, многократно через средства массовой информации заявлял, что двух его заместителей служители областной Фемиды осудили "по заказу", и публично пообещал, что, если ошибся в невиновности своих замов, "готов уйти в отставку". Сейчас его переизбрали на второй срок.
Недопустима публикация материалов, в которых содержатся рецепты совершения преступлений. Вред правосудию наносят и такие телепередачи, как "Независимое расследование", в которых публично обсуждаются версии громких заказных убийств и других преступлений. Пользу эти рассуждения приносят только преступникам: они помогают им уходить от ответственности.
Есть полезные, а потому и запоминающиеся газетные статьи, которые помогают исправить судебные ошибки. Вспомним "Самосуд" и "Принимаю вину на себя", после опубликования которых четырем женщинам снижены сроки заключения с 12 до 6 лет, впоследствии они освобождены от отбывания наказания в порядке помилования (в первом) и по амнистии (во втором случае) (Российская газета. 1999. 12 января, 30 января и 3 февраля; 2000. 20 октября).
Последние примеры подтверждают, что есть резервы для налаживания творческого и полезного взаимодействия СМИ и органов правосудия. Убедительно об этом пишет Председатель Верховного Суда РФ (Российская юстиция. 1999. N 12). Положительную роль в решении этой проблемы, надеюсь, сыграет готовящееся постановление Пленума Верховного Суда РФ "О гласности в российском правосудии". И Председатель, и Пленум Верховного Суда РФ, по сути, впервые в истории российского правосудия ставят такой важнейший вопрос. Полагаю, что это тот случай, когда проект постановления целесообразно опубликовать в журнале "Российская юстиция".
В условиях свободы поиска и опубликования информации, полагаю, надо упрекать за "передержки" не столько авторов, сколько редакторов: от первых зависит, что писать, от вторых - что публиковать. Необходимо проводить взаимные консультации, расширять круг авторского "актива", в частности в судейском корпусе. Участие и тех и других в оперативных совещаниях правоохранительных органов пойдет на общую пользу. За основу необходимо здесь взять Рекомендации и Декларацию гильдии судебных репортеров (Российская юстиция. 1999. N 8).
Своевременны и верны названные Рекомендации и поддержка их Председателем Верховного Суда РФ в части создания при судебных органах пресс - служб и организации специальных учебных курсов и семинаров по проблемам взаимодействия судов и СМИ в учебных заведениях, осуществляющих обучение и повышение квалификации судей (Российская юстиция. 1999. N 3; 1999. N 12). Но проблему надо решать шире - не только "доучивать" юристов, но и учить журналистов. Например, в Тверском госуниверситете вводятся в учебный процесс специальные курсы "Правовое обеспечение функционирования СМИ" - для студентов - юристов и "Правовые аспекты журналистики" - для студентов - журналистов. Оба курса предусматривают взаимные контакты СМИ и судов и включают вопросы "технологии" поиска, подготовки, подачи в СМИ материалов на соответствующую тему и их анализа, а также вопросы юридической ответственности в сфере функционирования СМИ.
Содержательность, социальная направленность взаимодействия практических работников - юристов со средствами массовой информации является важнейшим звеном системы информационной безопасности России. В этой связи более чем своевременной, по моему мнению, является Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Президентом РФ 9 июля 2000 г., представляющая собой совокупность официальных взглядов на цели, задачи, принципы и основные направления ее обеспечения.
Название документа