О понятии кредитора по российскому гражданскому праву

О ПОНЯТИИ КРЕДИТОРА ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ

Ю. О. КУЛЕШОВА

Кулешова Юлия Олеговна - аспирант ИЗиСП.

Вопрос о понятии кредитора - один из основных вопросов обязательственного права. Сразу оговоримся, что автор не ставил своей целью дать однозначные решения существующих в этой области проблем, а хотел лишь обратить на них внимание специалистов. Не до конца выявленная позиция законодательства в отношении понятия кредитора порождает определенные затруднения не только в теории гражданского права, но и в правоприменительной практике, в частности, когда речь идет о применении процедур, предусмотренных ныне действующим Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве). Например, этим Законом впервые введена процедура наблюдения. Она вводится с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, после чего в период до трех месяцев требования кредиторов только выявляются, но не подлежат удовлетворению в индивидуальном порядке. В такой ситуации неизбежно возникает вопрос об установлении размеров требований кредиторов. Действительно, именно от размера требований зависит число голосов кредитора на первом собрании кредиторов. Однако кто же все-таки может обратиться с требованиями к должнику в соответствии со ст. 63 Закона о банкротстве: кредитор, в отношении которого исполнение обязанности должником уже просрочено или хотя бы срок ее исполнения наступил, или в принципе любой кредитор того должника, в отношении которого арбитражным судом принято заявление о признании его банкротом? Обращаясь к главе IV Закона о банкротстве, сложно получить ответ на поставленный выше вопрос. В пункте 2 ст. 64 Закона о банкротстве говорится, что "участниками первого собрания кредиторов с правом голоса являются конкурсные кредиторы, а также налоговые и иные уполномоченные органы, требования которых... признаны установленными и направлены временному управляющему; размер требований которых установлен арбитражным судом в связи с возражениями должника по требованиям кредиторов". При этом под "конкурсными кредиторами" в соответствии со ст. 2 того же Закона понимаются "кредиторы по денежным обязательствам, за исключением граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, а также учредителей (участников) должника - юридического лица по обязательствам, вытекающим из такого участия", а под "установленными требованиями" в соответствии со ст. 63 Закона о банкротстве - требования, по которым должником не представлены возражения в недельный срок с момента их получения, а также требования, признанные установленными арбитражным судом. Ни в одной из вышеупомянутых дефиниций не уточняется, какую стадию "зрелости" должно иметь требование кредитора, чтобы он мог быть признан участником первого собрания кредиторов. С одной стороны, можно попробовать провести некоторую аналогию с процедурой внешнего управления, в процессе которой проводится дифференциация требований кредиторов по степени их "зрелости" и мораторий устанавливается только на удовлетворение требований, сроки исполнения которых наступили до введения внешнего управления, и на основании этого утверждать, что конкурсными кредиторами являются кредиторы по обязательствам, срок исполнения которых уже наступил. Или, наоборот, можно основывать выводы о возможности или невозможности участия того или иного лица в первом собрании кредиторов исключительно на соображениях справедливости (поскольку на таком собрании, кроме прочих, решается вопрос об обращении в арбитражный суд с ходатайством о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства; последствия принятия этого решения так или иначе коснутся всех кредиторов, независимо от степени "зрелости" их требований). Тогда нужно признать конкурсными кредиторами и кредиторов не по денежным обязательствам, что противоречит Закону о банкротстве. Ведь интересы кредиторов по денежным и неденежным обязательствам вроде бы различны: одни заинтересованы в получении денежных средств, другие - имущества в натуре. Однако в случае принятия арбитражным судом решения о банкротстве кредиторы по неденежным обязательствам смогут в лучшем случае получить только денежное удовлетворение, то есть все неденежные обязательства автоматически будут новироваться в денежные. Таким образом, способом защиты кредиторами своего интереса, состоящего в получении с должника имущества в натуре, могло бы служить участие с правом голоса в первом собрании кредиторов и, следовательно, голосование на этом собрании против принятия решения об обращении в арбитражный суд с ходатайством о признании должника банкротом. Но такая возможность кредиторам по неденежным обязательствам Законом о банкротстве не предоставлена. Исходя из вышеизложенного, достаточно сложно применить к решению данной проблемы, не освещенной в Законе о банкротстве, исключительно критерий справедливости. Значит, по мнению автора, решение вопроса о круге лиц, которые могут быть признаны конкурсными кредиторами и участвовать в первом собрании кредиторов, упирается в трактовку общего понятия кредитора. Интересна также постановка проблемы кредитора применительно к вексельному законодательству. В частности, возникает вопрос о том, прекращается ли вексельное обязательство совпадением должника и кредитора в одном лице в случае, если векселедатель учитывает собственный вексель раньше срока платежа, удерживая за это определенный процент. Изложение своего видения этой и других проблем, возникающих при применении вексельного законодательства, автор хотел бы предварить несколькими замечаниями теоретического характера относительно общего понятия кредитора в гражданском праве. Статья 307, п. 1 ГК РФ гласит: "В силу обязательства одно лицо (должник) обязуется совершить в пользу другого лица (кредитора) определенные действия.., а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности". Однако на вопрос о том, с какого момента лицо становится кредитором, а его контрагент, соответственно, должником по обязательству, может быть, как минимум, два ответа: с момента возникновения обязательства или с того момента, когда кредитор может принудительно требовать с должника исполнения им своей обязанности. С одной стороны, момент, с которого кредитор может принудительно требовать от должника исполнения им обязанностей, может не совпадать с моментом возникновения обязательственного правоотношения между должником и кредитором. Например, по договору займа заемщик обязался вернуть заимодавцу переданную последним сумму денег в течение пяти лет после предоставления займа. Тогда право кредитора требовать возврата указанной суммы (в том числе обратиться в суд с иском о ее истребовании) возникнет только по истечении пяти лет. Заемщик, конечно, может досрочно исполнить обязательство, причем даже без согласия заимодавца (последнее, разумеется, в случае, если заем беспроцентный), но обязанность по возврату суммы займа возникнет у него только с наступлением срока платежа, то есть, в нашем примере, через пять лет. Следовательно, получается, что, поскольку кредитор может юридически принудить должника к исполнению обязанности только по наступлении срока исполнения (да и обязанности как таковой до этого не существует), то и кредитором он становится лишь тогда, когда его требование, если можно так выразиться, "созрело" для принудительного осуществления. Однако, с другой стороны, если мы утверждаем, что фигуры должника и кредитора и, соответственно, право требовать исполнения обязательства и обязанность его исполнить возникают только после наступления определенного срока, то встает вопрос: что же существует до того, как этот срок наступит? Безусловно, в момент возникновения обязательства устанавливается определенная правовая связь сторон. Кроме того, как представляется, еще до наступления степени "зрелости" обязательства все-таки можно говорить о праве требования кредитора и долге должника и об определенной имущественной ценности, которую представляет право требования кредитора. Е. Годэмэ отметил в свое время: "Обязательство есть имущественная ценность. Эта первая характерная черта часто остается незамеченной. А между тем она затрагивает существенные элементы обязательственного отношения. Мы сказали, что обязательство есть правовая связь между двумя лицами, кредитором и должником, и прибавили, что она содержит в себе в то же время право на имущество должника, представляющее ценность. В самом деле, оно направлено на исполнение предоставления действия или воздержания от действия. Вся история обязательства есть история развития второй характерной черты за счет первой: все более и более на обязательство смотрят как на основание взыскания с имущества..." <*>. -------------------------------- <*> Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 21.

Действительно, глава 24 ГК РФ предусматривает возможность уступки права требования по обязательству и перевода долга на другое лицо. В соответствии со ст. 382 ГК РФ "право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона". Следовательно, действительно, до наступления степени "зрелости" обязательства уже существует определенное право требования, которое обладает ценностью как для сторон обязательства, так и для третьих лиц (о чем как раз и свидетельствует возможность уступки права требования и перевода долга до наступления степени "зрелости" обязательства). Однако, если мы утверждаем, что до наступления срока исполнения обязательства существует право требования, обладающее определенной имущественной ценностью, то логично предположить, что есть определенный субъект этого права, поскольку, по нашему мнению, бессубъектных прав, во всяком случае inter vivos <*>, не существует. Единственным же субъектом этого права требования может быть кредитор по обязательству. -------------------------------- <*> Между живыми (лат.).

Нужно отметить, что в российском гражданском праве нет общей нормы (норма, предусмотренная в п. 43 Положения о простом и переводном векселе, утвержденного Постановлением ЦИК и СНК СССР 7 августа 1937 года (далее - Положение о векселях), является специальной) о том, что кредитор может в определенных случаях требовать досрочного исполнения обязательства, даже до наступления срока исполнения, или может принять меры по охране своего права - в данном случае не имеются в виду способы обеспечения исполнения обязательств. Тем не менее ГК РФ, а именно п. 2 ст. 328, говорящий о встречном исполнении обязательств, все же предусматривает, что при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок (возможно, такие обстоятельства наступят до возникновения обязанности предоставить встречное удовлетворение), сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение этого обязательства и потребовать возмещения убытков. Таковы два основных, на наш взгляд, возможных теоретических подхода к понятию кредитора (и, соответственно, должника). Автор считает более приемлемым второй из них. Возвращаясь к поставленному вопросу относительно совпадения должника и кредитора в одном лице при учете векселедателем собственного векселя ранее наступления по нему срока платежа, можно отметить, что прямого ответа на этот вопрос в вексельном законодательстве нет. Однако представляется, что некоторые выводы можно сделать, применяя аналогию закона. В главе II (об индоссаменте) Положения о векселях говорится, что "индоссамент может быть совершен даже в пользу плательщика, независимо от того, акцептовал ли он вексель или нет, либо в пользу векселедателя, либо в пользу всякого другого обязанного по векселю лица. Эти лица могут в свою очередь индоссировать вексель". Следовательно, векселедатель также может индоссировать переданный ему вексель, и прекращения обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице в силу прямого указания Положения о векселях здесь не будет. Тогда есть все основания предположить, что личность кредитора возникнет в векселе или с наступлением срока платежа, или в момент предъявления векселя к оплате по наступлении этого срока. В то же время в п. 20 Положения о векселях говорится, что "индоссамент, совершенный после срока платежа, имеет те же последствия, что и предшествующий индоссамент, однако индоссамент, совершенный после протеста в неплатеже или после истечения срока для совершения протеста, имеет последствия лишь обыкновенной цессии". Таким образом, получается, что если под правами, вытекающими из векселя, которые, как известно, индоссамент переносит с индоссанта на индоссата, понимать помимо имущественных прав также право передать вексель (возможно, это несколько расширительное толкование), то получается, что и при индоссировании векселя на векселедателя после наступления срока платежа совпадения должника и кредитора в одном лице также не происходит. Тогда получается, что вексельный должник возникает только в момент предъявления ему векселя к оплате по наступлении срока платежа. Однако ни при втором, ни при третьем из вышеизложенных подходов к трактовке вексельного кредитора, на наш взгляд, не удается найти объяснение правилу, установленному в п. 43 Положения о векселях, в соответствии с которым векселедержатель может в ряде случаев обратить свой иск против индоссантов, векселедателя и других обязанных лиц даже раньше наступления срока платежа. Здесь, конечно, нужно сделать оговорку, кого понимать под "другими обязанными лицами", то есть нужно определить, входит ли в их число сам плательщик, который, исходя из смысла Положения о векселях, является после акцепта им векселя единственным прямым должником по нему. Если входит, то как рассматривать возможность векселедержателя обратить иск против обязанного лица в случае прекращения им платежей, причем даже в случае, если это обстоятельство не было установлено судом. Если предположить, что плательщик в число этих обязанных лиц не входит, то все равно в силу п. 44 Положения о векселях "в случае прекращения платежей плательщиком, независимо от того, акцептовал ли он вексель или нет, или в случае безрезультатного обращения взыскания на имущество плательщика, векселедержатель может осуществлять принадлежащие ему права лишь после предъявления векселя плательщику для оплаты и после совершения протеста". Следовательно, в данном случае, в нарушение общего правила о предъявлении векселя к оплате по наступлении срока платежа, векселедержатель может предъявить его должнику до срока, совершить до наступления срока платежа протест в неплатеже и на основании этого предъявить иск к другим обязанным лицам опять же до наступления срока платежа. Каковы основания для таких действий векселедержателя (с точки зрения юридической конструкции), если придерживаться того мнения, что фигуры вексельного должника и кредитора возникают только с момента наступления степени "зрелости" обязательства? Если разделять ту точку зрения, что управомоченное лицо является кредитором по обязательству независимо от того, наступил срок исполнения должником обязанности или нет, то вышеизложенные нормы Положения о векселях, касающиеся индоссамента (и, наверное, дисконта векселей векселедержателем до срока платежа), можно трактовать как специальные нормы по отношению к общему правилу, установленному ГК РФ относительно прекращения обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице. Нормы вексельного законодательства являются специальными по отношению к гражданско - правовым нормам, и последние подлежат применению к вексельным отношениям лишь в субсидиарном порядке. Следовательно, обязательство в указанных случаях не прекращается не потому, что не происходит совпадения должника и кредитора в одном лице, а в силу того, что специальная норма отменяет действие общей. Кроме того, при этой трактовке понятия кредитора более логичное объяснение находят и нормы п. 43 и 44 Положения о векселях.

------------------------------------------------------------------

Название документа