Специфика имущественных прав

(Порошков В.)

("Российская юстиция", N 5, 2000)

Текст документа

СПЕЦИФИКА ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВ

В. ПОРОШКОВ

В. Порошков, кандидат юридических наук (г. Тула).

Сделки с имущественными правами представляют собой стремительно развивающуюся сферу гражданского оборота. Отнесение этих объектов гражданских прав к числу предметов договоров купли - продажи, залога, дарения как наиболее распространенных видов соглашений о возникновении, изменении и прекращении имущественных правоотношений порождает немало теоретических и практических вопросов. К примеру, могут ли члены семьи собственника заложить право пользования жилым помещением (ст. 292 ГК)? Можно ли продать право пользования вещью в течение срока приобретательной давности (ст. 234 ГК)? Возможен ли вариант купли - продажи права наследования (ст. 18 ГК), в том числе до смерти наследодателя? Почему продается имущество, а не право собственности на него?

Интересно, что в гражданском законодательстве советского периода уже можно было встретить упоминание об имущественных правах в контексте имущества (прав и обязанностей), переходящего в процессе реорганизации юридического лица (ст. 37 ГК РСФСР 1964 года). Это служило основанием для теоретического выделения имущественных прав именно в качестве объектов гражданских правоотношений. Однако в ГК РСФСР 1964 года не было отдельной главы, посвященной объектам гражданских прав. Положения об этих элементах правоотношений растворялись в других разделах кодекса, в частности, в главах о праве собственности. Скудность нормативного материала в сочетании с исключительным характером отношений по переходу имущественных прав не предполагала широкого внимания к этому вопросу как в науке, так и в практике.

ГК РФ посвящает объектам гражданских прав специальный подраздел, состоящий из трех глав. Вместе с тем легальное определение имущественных прав отсутствует. В статьях ГК, посвященных объектам гражданских прав, лишь дважды встречается упоминание об имущественных правах: изначально в п. 1 ст. 128, перечисляющем виды объектов гражданских прав, а позже в ст. 132, содержащей положения, аналогичные прежнему ГК РСФСР о составе предприятия как имущественного комплекса, где выделяются так называемые "права требования и долги" предприятия. Это объясняет необходимость научной разработки данных положений.

Что же представляют собой имущественные права как объекты гражданских прав?

Прежде всего, следует определить значение термина "имущественные" для понимания сути данного вида объектов. На первый взгляд точность определения понятия имущественных прав существенно зависит лишь от этого термина. Однако это не так. Традиционно слово "имущество" рассматривается как омоним и трактуется в различных значениях: как вещь или совокупность вещей; как вещи и права на них; как первое и второе значения плюс имущественные обязанности и исключительные права (Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части первой (постатейный). М., 1998. С. 269). Естественно, что ни второе, ни тем более третье значение термина "имущество" для нас не подходит, ибо в этих значениях уже присутствуют имущественные права и определение "имущества" через "имущество" невозможно.

Значит, речь должна идти об "имуществе" как вещи или совокупности вещей. Логично предположить, что имущественные права - это права на вещи или на их совокупность.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что в цивилистике уже давно существует понятие имущественных прав как прав на вещи, но только не с точки зрения объектов гражданских прав, а с точки зрения содержания гражданских правоотношений. Пункт 1 ст. 2 ГК определяет, что гражданское законодательство регулирует, прежде всего, имущественные отношения. В свою очередь имущественные отношения можно было бы разделить как минимум на три группы: вещные, обязательственные, наследственные. При этом субъект любого имущественного правоотношения уже является носителем субъективного имущественного права.

Таким образом, использование термина "имущественные права" само по себе не выражает сущности данного объекта. Представляется, что их сущность как объектов гражданских прав может быть выявлена из характера отношений, в которых используются данные объекты.

В каких же случаях допускается использование имущественных прав как объектов гражданских прав?

Для наследственных отношений, регулирование которых все еще осуществляется ГК РСФСР, примером может служить положение ст. 552 ГК РСФСР, не допускающей переход к государству прав на долю в авторском вознаграждении, но предполагающей такой переход имущественных прав к физическим лицам. Отсутствие в действующем законодательстве положения о составе наследственного имущества компенсируется богатой судебной практикой, предполагающей расширительное толкование термина "имущество". Так, п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 1996 г. "Об изменении и дополнении некоторых вопросов Пленумов Верховного Суда РФ" содержит указание на примерный состав наследства, рассматривая в качестве такового, например, земельные акции (паи), долю стоимости производственных фондов колхозов (совхозов) или акции на сумму этой доли. Проект части третьей ГК РФ прямо относит имущественные права к числу объектов, составляющих понятие наследства.

Отнесение имущественных прав к объектам гражданских прав в обязательственных отношениях затрагивает сложный теоретический вопрос о понятии объекта обязательства. Учитывая различные точки зрения по данному вопросу, имущественные права в обязательственном правоотношении можно определить либо как объект, либо как предмет обязательств. В первом случае имущественные права представляют собой благо, "на которое направлены субъективные права и юридические обязанности" (Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права. М., 1997. С. 493) участников обязательства. Во втором случае имущественные права являются тем благом, по поводу которого кредитор приобретает "право на чужие действия" (Мейер Д. И. Русское гражданское право. В 2-х частях. Ч. 2. М., 1997. С. 125). Законодатель определяет имущественные права в качестве предмета обязательства (п. 1 ст. 336 ГК). По всей видимости, указанная теоретическая проблема важна именно для характеристики обязательственного правоотношения, поскольку независимо от того, являются ли имущественные права объектом или предметом обязательства, эти блага имеют непосредственное отношение к гражданским правам в подобных имущественных отношениях, а потому и должны рассматриваться в качестве объектов таких прав.

В вещных правоотношениях имущественные права как объекты гражданских прав используются только в качестве юридической фикции. Объяснение этому следует искать в исторически сложившемся противопоставлении вещных и обязательственных правоотношений, которое предполагало наличие четких критериев разграничения этих категорий. Одним из признаков вещных правоотношений, вытекающих из признаков вещных прав, является неразрывная связь субъекта вещного права с вещью. В контексте нашего вопроса это означает, что объектом вещных прав, а значит, и вещных правоотношений могут быть только вещи, т. е. пространственно ограниченные предметы материального мира. Интересно отметить, что еще Д. Мейер высказал предположение о том, что "вещные права заменятся впоследствии правами на действия" (Мейер Д. И. Указ. соч. Ч. 1. С. 227). Возможно, именно этим следует объяснить тот факт, что гражданское законодательство фактически уже сейчас оперирует понятиями телесной (res corporales) и бестелесной (res incorporales) вещи. Примером использования бестелесных вещей могут служить ценные бумаги. В ст. 142 ГК этот объект определяется как документ, удостоверяющий имущественное право. Существо этого блага составляет вовсе не документ, а именно имущественное право, им подтверждаемое. Другое дело, что с точки зрения законодательного регулирования удобнее использовать опосредованную конструкцию права собственности на документ, нежели говорить о прямом использовании и распоряжении конкретным имущественным правом.

Общим моментом для рассмотренных примеров является тот факт, что субъекты этих правоотношений приобретают права требования на действия других лиц, в отличие от обычных ситуаций, где субъект становится владельцем конкретных вещей. Таким образом, во всех имущественных отношениях в качестве объектов используются обязательственные права.

Следовательно, нынешнее законодательное регулирование имущественных прав как объектов гражданских прав основано на признании в качестве таковых обязательственных имущественных прав или, по крайней мере, имущественных прав, имеющих невещный характер. При этом имущественные права как объекты могут использоваться в узком и широком смысле такого термина. В первом случае к ним следует относить только права требования (например, ст. 336 ГК), во втором случае имущественные права представлены суммой прав требований и обязанностей совершения определенных действий (например, ст. 132 ГК).

Имущественные права как объекты гражданских прав характеризуются такой отличительной чертой, как отчуждаемость, т. е. возможностью их отделения от личности субъекта гражданского права для передачи другому лицу. По этой причине право требования, например, по алиментным обязательствам не может быть предметом залоговых отношений (ст. 336 ГК).

Все эти выводы и положения позволяют правильно разобраться в вопросах, поставленных в начале статьи.

Право пользования жилым помещением членов семьи собственника относится к числу вещных прав, а именно к разновидности прав на чужие вещи. Поэтому, являясь имущественным правом, оно все равно не может быть предметом обязательства или иного имущественного правоотношения. При этом признак неотчуждаемости такого права не может превалировать над отсутствием обязательственного характера у этого права. В силу ч. 1 ст. 53 ЖК РСФСР, применение которой обусловлено отсылочным характером п. 1 ст. 292 ГК, указанным правом могут пользоваться лица, переставшие быть членами семьи собственника, но продолжающие проживать в занимаемом жилом помещении. Интересно, что для иных вещных прав законодателем установлены прямые ограничения на распоряжения такими правами (п. 2 ст. 275 ГК) либо специальные основания приобретения таких прав (ст. ст. 265, 268 ГК).

В равной степени не подлежит продаже и такое имущественное право, как право пользования вещью в течение срока приобретательной давности (ст. 234 ГК), поскольку характер этого права подтверждает вещность возникающих при этом отношений.

Для наследственных отношений, напротив, существенным фактором должна являться неотчуждаемость наследственных прав. Так, право наследования, независимо от основания наследования, связано с условием, относящимся к личности наследника, и по этой причине не должно быть предметом договорных отношений (в частности, предметом договора купли - продажи). При этом не имеет значения, ожидаемое ли это наследство, т. е. наследодатель еще жив, или это уже реальное право наследовать после открытия наследства.

Думается, существование такого правила было бы полезным как с моральной, так и с публичной точек зрения, поскольку позволило бы избежать излишних нравственных рассуждений и упростило бы контроль над имущественным оборотом. Вместе с тем отсутствие в нынешнем гражданском законодательстве прямого запрета на такого рода сделки, в сочетании с принципом диспозитивности гражданского права, предполагает положительное решение вопроса о допустимости таких сделок.

Интересно, что в ряде стран возможны и обратного рода сделки. Так, законодательством Венгрии предусмотрен вид договора наследования, по которому наследодатель обязуется назначить договаривающуюся с ним сторону своим наследником за предоставление содержания или внесение пожизненных периодических платежей. Использование такой схемы договора в России проблематично, поскольку ст. 583 ГК, определяющая понятие ренты, говорит о переходе имущества в собственность плательщика ренты. По упомянутому же договору предметом, как видно, является право наследования, а значит, вновь возникнет вопрос о бестелесных вещах.

Проблему бестелесных вещей и права собственности на них можно разделить на два аспекта. Во-первых, определенную сложность представляет вопрос об устранении тавтологии. Известно, что договор купли - продажи является основным способом приобретения права собственности на вещи. Закономерен вывод - коль скоро предметом договора купли - продажи могут быть имущественные права, то у покупателя может возникнуть право собственности на имущественное право, т. е. появляется нелогичная конструкция - право на право. Выход из создавшегося положения был предложен Д. Мейером, считавшим, что в подобных ситуациях объектом гражданских прав следует признавать не отвлеченное право, а чужое действие, оформляемое с помощью права. В таком случае покупатель приобретет в собственность чужое действие посредством прав требования такового. Во-вторых, необходимым этапом рассуждений об имущественных правах будет их соотношение с конструкцией бестелесных вещей. Здесь наши рассуждения могут зайти в тупик, так как по своей сути бестелесные вещи, как уже говорилось ранее, представляют собой имущественные права, определенным образом формализованные. Но законодатель разграничивает ценные бумаги и имущественные права как различные объекты гражданских прав.

На мой взгляд, логически верным шагом было бы объединить ценные бумаги и имущественные права под единым термином "бестелесные вещи", рассматривая в качестве таковых обязательственные права.

Определенный интерес представляет и вопрос о правомерности использования договора купли - продажи для регулирования отношений по переходу имущественных прав. Если под имущественными правами понимать обязательственные права, т. е. права требования, то почему нельзя использовать конструкцию уступки требования (ст. 382 ГК)? По всей видимости, договор купли - продажи или любой иной договор о передаче имущественных прав следует рассматривать как частный случай цессии.

Название документа