Пределы прав залогодателя как собственника при залоге с оставлением у него заложенного имущества

ПРЕДЕЛЫ ПРАВ ЗАЛОГОДАТЕЛЯ КАК СОБСТВЕННИКА ПРИ ЗАЛОГЕ С ОСТАВЛЕНИЕМ У НЕГО ЗАЛОЖЕННОГО ИМУЩЕСТВА

Ф. О. БОГАТЫРЕВ

Богатырев Федор Олегович - младший научный сотрудник, аспирант ИЗиСП, магистр частного права.

Из двух основных вариантов определения судьбы закладываемого имущества - оставление заложенного имущества в руках залогодателя либо его передача залогодержателю - Гражданский кодекс РФ отдает предпочтение первому, допуская возможность изменения этого общего правила волей участников договора залога. Для залога недвижимого имущества и товаров в обороте допускается только оставление предмета залога у залогодателя. Предпочтение, которое отдает наш закон залогодателю, считая общим правилом нахождение у него заложенного имущества, является итогом всемирного праворазвития в этой области, причем с противоположным результатом по сравнению с его началом. Как известно, на начальном этапе (в римском праве) иного варианта, кроме как передача в руки залогодержателя предмета залога, закон не допускал. Дальнейшее развитие привело к тому, что то имущество, которое экономически целесообразно оставлять у залогодателя, можно было не передавать залогодержателю, а в некоторых странах такая передача даже запрещалась. Речь прежде всего идет о залоге недвижимости. Начиная с конца XIX в. и до наших времен по той же причине стало допускаться оставление залогодателем и некоторых видов движимого имущества. Все изъятия касательно этого вида имущества могут быть поделены на две группы. Первая группа: объекты движимости, которые нецелесообразно передавать залогодержателю по тем же причинам, что и недвижимое имущество, так как заложенный предмет должен "работать" и приносить доходы, а не лежать мертвым грузом; наиболее известный пример - залог товаров в обороте. Вторая группа: объекты, которые при определенных ситуациях затруднительно транспортировать и хранить; например, залог фортепиано для обеспечения кредита в банке. И все же законы некоторых стран <*> безусловно требуют передачи заложенной движимости во владение залогодержателя, рассматривая это как конститутивный элемент сделки. Российский ГК не только не требует обязательной передачи предмета залога, но и как бы полагает, что залог с оставлением заложенного движимого имущества у залогодателя является преобладающим последствием установления залогового права. -------------------------------- <*> См., напр., § 1205 Германского гражданского уложения (далее - ГГУ).

Уступая требованиям практической необходимости, нельзя забывать, что при залоге с оставлением заложенного имущества в руках залогодателя положение залогодержателя более уязвимо, чем при обратном варианте, с точки зрения твердости прав последнего по договору залога. Поэтому требуется уделить повышенное внимание вопросу о тех пределах, в которых закон дозволяет действовать залогодателю при залоге с оставлением предмета залога у него, и о защите прав залогодержателя, когда первый выходит за очерченные рамки. Залогодатель как собственник еще до установления залога на имущество подвергается всевозможным ограничениям, прежде всего публично - правового порядка, то есть в интересах всех третьих лиц. После установления залога залогодатель в еще большей степени ограничивается в своих правомочиях собственника. Теперь его интересы сталкиваются с интересами залогодержателя. На страницах юридической литературы дореволюционной поры было высказано мнение, что вещные права на чужую вещь ставят границы пользованию всем объемом права собственности, тогда как залог во все время своего нормального существования не вступает с правом собственности ни в какое столкновение. Если с первой частью этого тезиса мы можем согласиться, то со второй этого сделать нельзя. Какой бы широтой прав ни наделял соответствующий правопорядок залогодателя в отношении заложенного имущества, его права все равно будут ограничены в сравнении с его правами как собственника при отсутствии залогового обременения. Залогодатель, оставивший за собой заложенное имущество, сохраняет право владения и, как правило, право пользования им. Обычно залогодатель не ограничивается в праве распоряжения предметом залога, особенно если это касается недвижимого имущества или имущества, которому по своему назначению противопоказано данного рода ограничение (залог товаров в обороте). В ГК РФ общим правилом является то, что залогодатель лишается права самостоятельно <*> определять юридическую судьбу предмета залога, то есть подвергается ограничению право распоряжения (п. 2 ст. 346). В этом случае о неограниченности прав залогодателя как собственника вообще говорить не приходится. Но даже те правомочия, которые сохраняются за залогодателем в смысле самостоятельного их осуществления, почти всегда (право пользования по нашему и иностранным законодательствам и право распоряжения, к примеру, по ГГУ в отношении недвижимого имущества) также сужаются по сравнению с ними же в составе права собственности до установления залога. -------------------------------- <*> Под словом "самостоятельно" в данной работе понимается свободное, без необходимости испрашивать разрешение залогодержателя распоряжение предметом залога.

Задача закона - найти оптимальный вариант, учитывающий интересы обоих участников залогового правоотношения. Закон ограничивает права залогодателя в пользу залогодержателя и дает последнему правовые средства для реагирования на выход первым за пределы установленных ограничений. Но как далеко можно идти, ограничивая права залогодателя? При установлении ограничений нужно исходить из целей залога и защиты прав залогодержателя только от неправомерных действий залогодателя. Поэтому по возможности необходимо минимальным образом ограничивать права залогодателя как собственника, учитывая, что заложенное имущество само часто служит средством возврата долга, и перегибы в этом вопросе могут пойти во вред и залогодержателю - кредитору. Уже упоминалось об уязвимости позиции залогодержателя при залоге с оставлением предмета залога у залогодателя. Надо сказать, что возможное поле для злоупотреблений со стороны залогодателя весьма обширно при залоге любого вида имущества. Основные успехи в борьбе с ними достигнуты по части юридических распоряжений залогодателя. Комфортно может чувствовать себя залогодержатель при залоге недвижимого имущества. При введенной наконец-то системе государственной регистрации прав и сделок с недвижимостью злоупотребления в области юридических распоряжений недвижимостью во вред залогодержателю практически исключены. Если говорить о праве пользования, то уже п. 1 ст. 346 ГК, который предоставляет залогодателю право пользоваться предметом залога, вводит ограничение этого права. Ограничение касается характера использования заложенного имущества. По прямому указанию этой нормы залогодатель вправе пользоваться предметом залога в соответствии с его назначением <*>. Как мы знаем, собственник вправе использовать вещь и не по прямому назначению (объективно имеющемуся у большого количества вещей), лишь бы это не противоречило публично - правовым ограничениям, правам и интересам всех третьих лиц. Именно установление залога обязывает залогодателя использовать вещь по назначению, а на использование вещи не по назначению должно испрашиваться согласие залогодержателя. Отсюда, к примеру, залогодатель предприятия не может без согласия залогодержателя превратить предприятие по производству определенных товаров в развлекательное заведение (казино и т. п.). -------------------------------- <*> Аналогичное указание содержится в п. 1 ст. 29 ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)" // СЗ РФ, 1998. N 29. Ст. 3400. Правда, учитывая характер недвижимого имущества, отказ от права пользования такого рода имуществом признается этим же законом ничтожным.

Залогодатель ограничивается в степени интенсивности использования заложенного имущества, но только когда пользование имуществом затрагивает его субстанцию, то есть связано с необходимостью амортизации. Например, если заложена акция, то с какой бы интенсивностью ни использовал ее залогодатель, извлекая повышенный размер дивидендов, от нее ничего не убавится. Другое дело - залог земли, залогодатель которой "выжимает" из нее все, что можно, и это может привести к обеднению почвы, а значит, к уменьшению стоимости земли. Из этого следует, что залогодатель должен использовать заложенное имущество так, как это делает каждый разумный собственник. Повышенная интенсивность использования, которая необычна для такого рода имущества, может привести к его повреждению или утрате, что, естественно, является нарушением прав залогодержателя. Несмотря на то что общие нормы о залоге (п. 1 ст. 346 ГК) не содержат такого требования к залогодателю, оно логично вытекает из существа дела. К тому же, пп. 2 п. 1 ст. 343 ГК налагает на залогодателя обязанность принимать меры для обеспечения сохранности заложенного имущества. Для случаев ипотеки Закон об ипотеке (п. 1 ст. 29) прямо говорит, что при пользовании заложенным имуществом залогодатель не должен допускать ухудшения имущества и уменьшения его стоимости сверх того, что вызывается нормальным износом. Установив поведению залогодателя по части пользования заложенным имуществом определенные границы, закон предоставляет противоположной стороне (залогодержателю) средства для реагирования на выход первого за указанные пределы. Общее средство защиты залогодержателем своих прав в случае неправомерного использования залогодателем предмета залога - право потребовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства, а если заложенное имущество не утрачено, то и обратить на него взыскание. Этими правомочиями залогодержатель наделяется при залоге любого вида имущества. Однако следует отметить различие формулировок двух законов на этот счет. Статья 35 Закона об ипотеке предоставляет залогодержателю указанные права при грубом нарушении залогодателем правил пользования заложенным имуществом, изложенных в п. 1 ст. 29 Закона. Если сопоставить пп. 2 п. 2 ст. 351 ГК и пп. 2 п. 1 ст. 343 ГК, то выходит, что залогодержатель вправе требовать досрочного исполнения, когда залогодатель не принял меры, необходимые для обеспечения сохранности заложенного имущества. Но что такое "грубое нарушение" правил пользования? Грубым мы должны признать такое нарушение, которое совершено с умыслом или по грубой неосторожности. В результате простой неосторожности соответствующего права у залогодержателя не возникнет. В то же время и по ГК (п. 1 ст. 344) и по Закону об ипотеке (п. 1 ст. 36) риск случайной гибели или случайного повреждения заложенного имущества несет залогодатель. В данном случае это не просто дублирование ст. 211 ГК и напоминание, что залогодатель - собственник и риск с него не снимается. Он не только собственник, но и участник залогового обязательства. Утрата или повреждение заложенного имущества влияет на отношения собственности и залоговое отношение. Имеется в виду установление безвиновной ответственности залогодателя как участника залогового обязательства за утрату или повреждение предмета залога. Кроме того, этот вывод напрашивается из сопоставления ст. 345 ГК и пп. 2 п. 1 ст. 351 ГК, из которых явствует, что при гибели или повреждении предмета залога не по вине залогодержателя и при незамене или невосстановлении его залогодателем первый может осуществить указанные выше права. То есть не важно, виновен в этом или не виновен залогодатель. Более конкретно этот тезис сформулирован в п. 2 ст. 36 Закона об ипотеке, дающем залогодержателю право требовать досрочного исполнения обеспечиваемого обязательства, если заложенное имущество повреждено или утрачено по обстоятельствам, за которые залогодержатель не отвечает. Исходя из вышесказанного, можно предложить сформулировать ст. 35 Закона об ипотеке не по субъективному критерию (грубое нарушение залогодателем ...), а ближе к объективному - значительное повреждение или утрата предмета залога, либо по ГК - непринятие мер... Конструирование залогового права как вещного права или придание ему вещно - правовых черт снимает необходимость запрета (по крайней мере безусловного и незыблемого) залогодателю распоряжаться предметом залога. Такой запрет становится ненужным по нескольким причинам. Во-первых, наделение залогового права вещно - правовыми чертами (или признание его вещным правом) приводит к тому, что залог следует судьбе заложенной вещи, а значит, отчуждение ее в пользу другого лица не прекращает залогового права и не препятствует обращению взыскания на предмет залога. Интересы залогодержателя не страдают в результате свободы распоряжения. Во-вторых, если залог обладает вещно - правовыми чертами, то последующие обременения заложенного имущества не ущемляют прав залогодержателя (или первого залогодержателя) в силу действия широкоизвестного принципа старшинства, на котором покоятся вещные права. Наконец, частичное или полное снятие запрета на распоряжение заложенным имуществом необходимо по тем же причинам, по которым правосознание и положительное законодательство стали постепенно допускать оставление (а в некоторых случаях - в обязательном порядке) предмета залога у залогодателя ввиду несомненной пользы данного подхода для обоих участников залогового правоотношения и общества в целом. Имущество продолжает использоваться в обоюдных интересах, находится все время в "работе". Извлечение из него плодов и доходов производится как посредством пользования, так и распорядительными действиями. Если какой-либо правопорядок не придает залоговому праву свойств вещного права, то, естественно, необходим запрет на распоряжение предметом залога. Тогда всякое распорядительное действие, выходящее за пределы запрета, будет недействительным. Противоположная позиция, то есть придание залогу вещно - правового статуса, не требует строгого запрета на распоряжение, по крайней мере некоторыми видами заложенного имущества. Некоторые правопорядки не только считают допустимым распоряжение заложенным имуществом (или не запрещают его), но в отношении определенных видов имущества отвергают возможность иного решения по соглашению сторон <*>. -------------------------------- <*> Параграф 1136 ГГУ признает соглашение, по которому залогодатель принимает обязательство перед кредитором не отчуждать предмет ипотеки или не обременять его вещными правами, недействительным.

Вообще же право распоряжения как составляющая права собственности может быть воплощено в распоряжениях фактического или юридического характера <*>. К действиям первого рода относятся потребление и уничтожение вещи. Действиями юридического характера являются различные сделки, совершаемые залогодателем по поводу заложенного имущества. -------------------------------- <*> Иоффе О. С. Советское гражданское право. 1967. С. 359.

Наше законодательство в решении вопроса о праве на распоряжение предметом залога занимает среднюю позицию между полным (или почти полным), с одной стороны, запретом на распоряжение предметом залога и, с другой стороны, полной (или почти полной) свободой распоряжения, по крайней мере некоторыми видами имущества. Диспозитивной нормой, содержащейся в п. 2 ст. 346 ГК, предусматривается, что всякое распоряжение предметом залога может иметь место только с согласия залогодержателя. ГК допускает установление изъятия из этого правила иным законом, договором или когда оно вытекает из существа залога <*>. -------------------------------- <*> В этом же пункте сразу предусматривается исключение: объявляется ничтожным соглашение, ограничивающее право залогодателя завещать заложенное имущество.

В настоящее время законом в отношении залога определенных видов имущества устанавливаются исключения. Залог товаров в обороте является одним из них. Статья 357 ГК дает право залогодателю товаров в обороте распоряжаться ими по своему усмотрению, лишь бы их общая стоимость не становилась меньше указанной в договоре. Даже если бы закон не предоставлял в этом случае свободу распоряжения заложенными товарами, все равно следовало бы признать таковую, так как на ней зиждется залог данного имущества и свобода распоряжения вытекает из самого существа соответствующей правовой конструкции. На данный момент имеется еще только одно исключение, установленное законом, - это залог предприятия. В принципе залог любого недвижимого имущества мог бы считаться по закону исключением из правила п. 2 ст. 346 ГК. Но Закон об ипотеке не занял такую "радикальную" позицию. Во всяком случае, касательно отчуждательных распоряжений он в основном повторяет приведенную формулу ГК (ст. 37 Закона об ипотеке). И только в отношении сделок по обременению заложенного имущества имеются определенные послабления (ст. 40 Закона об ипотеке). А ведь именно при ипотеке свобода распоряжения заложенным имуществом наименее ущербна для залогодержателя. Существование режима государственной регистрации прав и сделок с недвижимым имуществом делает юридические акты с данными объектами прозрачными для остальных участников гражданского оборота (публичность совершения сделок). Следовательно, исключаются ссылки на добросовестность со стороны третьих лиц, что так ущемляет права залогодержателей, а порой сводит на нет попытки обратить взыскание на находящееся во владении третьего лица заложенное имущество. Нужно отметить, что эффективность запрета на распоряжение предметом залога или требования получения согласия залогодержателя на него весьма сомнительна. При ипотеке всякие ограничения такого рода, когда существует публичный режим оборота недвижимости, являются лишними и бьют прежде всего по залогодержателю, который наверняка получит свой долг, если залогодатель будет иметь возможность использовать имущество, в том числе совершая распорядительные акты. Хорошо, что Закон об ипотеке дает некоторые послабления по сравнению с общими нормами. В случае залога движимого имущества с оставлением его во владении залогодателя ограничение в совершении распорядительных актов ослабляется ввиду учета законом среди прочего интересов добросовестных приобретателей. Помещение на заложенном имуществе знаков, свидетельствующих о залоге, - определенная панацея, однако даже в этом случае часто легкое уничтожение знаков ослабляет некогда надежную гарантию. Хотя само правило Закона об испрашивании согласия у залогодержателя при залоге движимых вещей нельзя ставить под сомнение. Что касается объема и конкретного содержания права самостоятельного распоряжения при залоге с оставлением заложенного имущества у залогодателя, то в настоящее время они зависят от вида заложенного имущества. Объем права распоряжения весьма невелик при залоге движимого имущества (за исключением залога товаров в обороте), а точнее - практически полностью отсутствует право залогодателя самостоятельно распорядиться предметом залога. В случае ипотеки наоборот - он больше по сравнению с залогом движимости, и можно говорить о некоторой самостоятельности залогодателя в этой сфере. Залогодатель движимости вправе самостоятельно распорядиться предметом залога только в порядке наследования (п. 2 ст. 346 ГК), а также совершать последующие залоги того же имущества (п. 2 ст. 342 ГК). Мотивы установления этих изъятий, особенно в части наследования, вполне понятны: залогодатель, завещав или заложив вторично предмет залога, не в состоянии нанести ущерб правам залогодержателя. Так как залоговое право подчиняется принципу старшинства и обладает преимуществом, то, несмотря на переход предмета залога от наследодателя к наследнику(ам) или появление последующих залогодержателей, первый залогодержатель может устранить притязания других лиц и обратить взыскание на предмет залога, получив удовлетворение первым (или одним из первых) <*>. Надо сказать, что предоставление залогодателю права совершать последующие залоги часто выгодно и залогодержателю, шансы которого на возврат долга могут увеличиться, если последующий залог совершается, например, под получение займа. -------------------------------- <*> Конечно же, наследник(и) не вправе возражать против требований залогодержателя, ссылаясь на незнание о существовании залога, ибо заложенное имущество приобретено безвозмездно. Последующий залогодержатель также не вправе возражать против преимущественного удовлетворения требования предыдущего залогодержателя, ввиду указания п. 1 ст. 342 ГК об удовлетворении требований всех залогодержателей в порядке очередности.

Круг самостоятельно совершаемых сделок исчерпывается вышеприведенными. На совершение иных сделок требуется согласие залогодержателя (п. 2 ст. 346 ГК). Но есть еще и распоряжения фактического характера. По сути, они могут проявляться только в уничтожении предмета залога и, как частный случай, в его потреблении. Очевидно, предоставление такого права противоречит существу залогового отношения, так как после уничтожения предмета залога уже ни о каком обеспечении говорить не приходится. Этот вывод укладывается в формулировку п. 2 ст. 346 ГК, где, хотя и упоминаются (в качестве примера) распоряжения юридического характера, но там же говорится и о распоряжениях иным образом. Несмотря на кажущуюся безусловность запрета на распоряжения фактического характера, из него также имеются исключения. Они объясняются природой некоторых предметов залога, состоящих из самостоятельных по своей физической природе частей, но объединяемых ввиду общей цели (или назначения). Для продолжения существования этого комплекса в тех целях, для которых он создан (или фактически служит), нужно допускать уничтожение (потребление) отдельных элементов комплекса, если это обычно для хозяйственной практики и, конечно же, не подвергает опасности уничтожения или уменьшения ценности всего комплекса. Залог составных вещей (имущественных комплексов) весьма близок к ситуациям, когда закладывается вещь (главная вещь) со служащими ей принадлежностями. Если при залоге имущественного комплекса каждая его часть, образно говоря, равноправна и все вместе составляет единый предмет залога, то при залоге главной вещи именно она является предметом залога, хотя закон (п. 1 ст. 340 ГК) по общему правилу распространяет залоговое право на ее принадлежности. Несмотря на некоторое различие между двумя названными случаями залога, правовое решение вопроса о возможности фактического распоряжения принадлежностью будет аналогичным. Например, при залоге дома в сельской местности <*> его принадлежностями считаются не только то, что физически соединено с ним (двери и т. п.), но и экономически: хозяйственные постройки, обслуживающие дом, запасы топлива. Если принадлежность обычно уничтожается (потребляется) для продолжения функционирования главной вещи, такое действие не является неправомерным со стороны залогодателя (в нашем случае использование запасов топлива для отопления дома - действие правомерное). -------------------------------- <*> Хотя пример связан с залогом недвижимости, автор использовал его для наглядности.

Что касается ипотеки, то относительно распоряжения фактического порядка вышеизложенное по поводу залога движимых вещей целиком относится и к ипотеке. Повторим, что объем прав залогодателя по самостоятельному распоряжению (юридического порядка) движимым имуществом весьма невелик. Залогодатель ипотеки в этом смысле обладает более широкими правами. Статьи 37 и 40 Закона об ипотеке разбивают случаи распоряжения на две группы. Распорядительные акты, направленные на отчуждение заложенного имущества, подчиняются общему режиму, поэтому требуют согласия залогодержателя (п. 1 ст. 37) <*>. Иной подход установлен для некоторых распоряжений, налагающих обременения на заложенное имущество (п. 1 ст. 40). Такие распорядительные акты залогодатель может совершать самостоятельно. -------------------------------- <*> При этом п. 2 ст. 37 Закона об ипотеке для случаев ипотеки с выдачей закладной предусматривает право залогодателя на отчуждение заложенного имущества только тогда, когда об этом указано в самой закладной.

В соответствии с п. 1 ст. 40 Закона об ипотеке залогодатель вправе самостоятельно сдавать заложенное имущество в аренду, передавать его в безвозмездное пользование, а также устанавливать в отношении него сервитуты. Как видно, речь идет именно о некоторых (из других возможных в принципе) обременениях, строго перечисленных в Законе об ипотеке. За рамками остались такие обременения, как, например, доверительное управление или жилищный наем. Такое отношение к жилищному найму непонятно. Что это: упущение законодателя или сознательное решение не включить договор жилищного найма в число сделок по п. 1 ст. 40 Закона об ипотеке? Договор жилищного найма (коммерческий наем) по своему существу и правовой природе очень сходен с арендой и теоретически является разновидностью этой сделки. Подчиняя договор аренды режиму п. 1 ст. 40 Закона об ипотеке, законодатель мог бы со всем основанием включить туда и жилищный наем. Так как по действующему ГК договор жилищного найма совершенно самостоятельный договор (выделен в отдельную главу), мы не вправе включать его в "льготный" режим, и залогодатель должен заключать такой договор только с согласия залогодержателя. Закон об ипотеке содержит следующие условия, при которых залогодатель может самостоятельно совершить указанные акты: заложенное имущество должно быть передано в пользование на срок, который не превышает срока обеспеченного ипотекой обязательства; заложенное имущество предоставляется в пользование для целей, соответствующих назначению имущества. Первое условие легко объяснимо. Если бы залогодателю было позволено обременять заложенное имущество на срок, превышающий период обеспечиваемого залогом обязательства, то к моменту обращения взыскания предмет залога, обремененный различными правами, утратил бы привлекательность для потенциальных покупателей. Ведь иногда даже имущество, обремененное арендными правами, когда арендодатель получает доходы от его сдачи, может быть непривлекательным. Необходимость правила о том, что срок существования обременений, наложение которых допускается законом, не должен превышать срока обеспечиваемого ипотекой обязательства, не вызывает сомнений и когда мы выступаем за полную свободу залогодателя в распоряжении заложенным имуществом. В этом случае распоряжения, направленные на обременение заложенного имущества, также должны подчиняться аналогичному правилу, или закон просто может объявить их прекратившимися ко времени обращения взыскания. Второе условие Закона вытекает из п. 1 ст. 346 ГК и п. 1 ст. 29 Закона об ипотеке, по которым залогодатель обязан пользоваться заложенным имуществом по назначению. То, что залогодатель передает предмет залога в пользование, конечно же, не освобождает его от необходимости обеспечить использование имущества по назначению. Даже при отсутствии данного правила закона залогодатель, безусловно, нес бы ответственность перед залогодержателем за пользование третьим лицом не в соответствии с назначением имущества, поэтому оно скорее относится именно к третьим лицам, намеревающимся использовать заложенное имущество. Закон наш дает залогодержателю возможность реагировать на неправомерное распоряжение заложенным имуществом со стороны залогодателя. При этом, в отличие от реакции на неправомерное пользование, в арсенале залогодержателя имеется большее разнообразие средств для защиты своих прав в случае совершения залогодателем неправомерных юридических актов. Залогодержатель может требовать досрочного исполнения обеспеченного ипотекой обязательства и обратить взыскание на заложенное имущество (пп. 3 п. 2 ст. 351 ГК). Он может также требовать признания сделок, посредством которых залогодатель неправомерно распорядился заложенным имуществом, недействительными. Появление в арсенале залогодержателя дополнительного способа защиты объясняется существом возникающих отношений. Действия залогодателя по фактическому воздействию на вещь (пользование) невозможно отменить. Поэтому при неправомерном использовании залогодателем заложенного имущества залогодержателю ничего не остается, как смириться с состоявшимся воздействием на вещь и требовать досрочного прекращения обеспечиваемого обязательства, а если предмет залога еще в какой-то мере сохранен, то требовать обращения на него взыскания <*>. Понятно, что распоряжения фактического порядка приводят к тем же последствиям. Противоположная ситуация складывается с распоряжениями юридического порядка. Состоявшееся правовое воздействие на вещь можно повернуть вспять, что и учитывает Закон, давая залогодержателю для этого специальное правомочие. На этом следует остановиться подробнее. -------------------------------- <*> Часто предмет залога можно восстановить в первоначальном физическом состоянии, но это право залогодателя, залогодержатель не может требовать этого от него (ст. 345 ГК).

Вначале необходимо установить круг сделок, которые могут быть оспорены. Для случаев ипотеки ст. 39 Закона об ипотеке специально предусматривает право залогодержателя требовать признания сделки об отчуждении заложенного имущества недействительной. В этой статье речь идет только об отчуждательных сделках. Но неужели залогодержатель не может требовать признания недействительными сделок, влекущих иные последствия, прежде всего по обременению заложенного имущества? Пункт 2 ст. 40 Закона об ипотеке, постановляющий, что все права аренды и иные права пользования заложенным имуществом, предоставленные залогодателем третьим лицам без согласия залогодержателя, прекращаются ко времени обращения на него взыскания, относится к сделкам, допускаемым п. 1 этой же статьи. Как быть с иными сделками, не входящими в перечень п. 1 ст. 40 Закона об ипотеке, но в результате совершения которых заложенное имущество обременяется правами третьих лиц? Представляется, что все сделки, выходящие за пределы тех прав по самостоятельному распоряжению заложенным имуществом, которые предоставлены залогодателю, в частности, п. 2 ст. 346 ГК и ст. 37, 40 Закона об ипотеке, считаются недействительными в силу ст. 168 ГК как не соответствующие требованиям Закона. Не важно, будет ли это залог движимого имущества или ипотека. Общей нормой по вопросу о недействительности указанных сделок является именно ст. 168 ГК, потому что правила ГК о залоге вообще (§ 3 гл. 23 ГК) не предусматривают специальных норм на этот счет. Далее, необходимо уточнить, о какой недействительности можно говорить относительно неправомерных сделок залогодателя. Статья 168 ГК указывает, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. В связи с этим залогодержателю, как правило, нет особой надобности обращаться в суд с требованием о признании сделки недействительной, так как она ничтожна в силу закона независимо от признания этого факта судом. В данном случае залогодержатель может требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки. Кроме того, наши высшие судебные инстанции подтвердили возможность требования признания недействительной ничтожной сделки, если этого добивается заинтересованное лицо <*>. Но это общее правило. Следует ли рассматривать ст. 39 Закона об ипотеке как исключение, устанавливающее оспоримость незаконной сделки залогодателя по отчуждению заложенного недвижимого имущества? -------------------------------- <*> См.: п. 32 Постановления пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов N 6/8 от 1 июля 1996 года // Вестник ВАС РФ, 1996. N 9.

Хотя ст. 39 прямо не говорит об оспоримости такого рода сделок, сама конструкция этой нормы позволяет сделать вывод, что Законом об ипотеке устанавливается именно их оспоримость. Только залогодержателю принадлежит право требовать признания сделок залогодателя недействительными, что сразу изымает данные сделки из разряда ничтожных <*>. Поэтому при предъявлении залогодержателем требования на основании ст. 39 Закона об ипотеке к такому требованию будут применяться нормы гражданского законодательства, регулирующие вопросы недействительности оспоримых сделок. -------------------------------- <*> Указание Закона на лицо, по требованию которого договор может быть признан недействительным, а также отсутствие упоминания о его ничтожности является решающим фактором для М. И. Брагинского (Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М., 1997. С. 154) при отнесении такого рода договоров к числу оспоримых. С позицией М. И. Брагинского нельзя не согласиться. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------

На признание соответствующих сделок недействительными не влияет то, чем руководствовался залогодатель, совершая их. Будь это сделка, совершенная залогодателем с намерением (умысел) причинить вред залогодержателю, или следствие простой неосторожности в результате добросовестного ведения дел. Достаточно самого факта неправомерного распоряжения со стороны залогодателя. Данный вывод базируется на норме ст. 168 ГК, а залоговые отношения в данном случае ничего специфического по сравнению с правилом указанной статьи не привносят. Следует сказать, что залогодержатель может пострадать в равной мере, независимо от степени вины или мотивов неправомерной сделки. Но даже если гипотетически представить себе, что в результате совершения неправомерной сделки интересы залогодержателя не ущемлены, все равно закон не управомочивает суд разрешать вопрос о недействительности сделки только при условии нанесения ущерба интересам залогодержателя, поэтому, как уже было сказано, сделка должна быть признана недействительной в силу самого факта неправомерного распоряжения. Положительный для залогодержателя результат, полученный им вследствие признания недействительными неправомерных актов залогодателя, может быть сведен на нет ссылками третьего лица на его добросовестность. При этом имеется в виду не только приобретение заложенного имущества в собственность, но и установление на него иного права со стороны третьего лица. Вопросы, связанные с добросовестным приобретением имущества, выходят из рамки настоящей статьи, но нужно затронуть несколько моментов в пределах залоговой тематики. Приобретатель недвижимого имущества, обремененного залогом, будет считаться недобросовестным в любом случае, так как публичность (открытость) сведений о государственной регистрации прав на недвижимость создает неопровержимую презумпцию того, что приобретатель знал о наличии залогового обременения. Поэтому у залогодержателя вряд ли возникнут сложности с освобождением предмета залога от прав третьих лиц. Гораздо серьезнее ситуация для залогодержателя при залоге движимого имущества. Практически единственным способом оповещения третьих лиц о залоге является наложение знаков. При их наличии на заложенном имуществе к моменту продажи третье лицо, естественно, признается недобросовестным <*>. Если все-таки третьему лицу удалось защититься ссылкой на добросовестность, залогодержателю ничего не остается, как потребовать досрочного исполнения обеспечиваемого залогом обязательства, а бывшее ранее в залоге имущество уже не будет обеспечивать это требование. -------------------------------- <*> В ГК 1922 г. имелось специальное примечание на этот счет к ст. 98, в соответствии с которым приобретатель имущества, снабженного знаками залога, предполагался недобросовестным. Отсутствие в современном ГК аналогичной нормы говорит о том, что данное решение вопроса понятно само собой и без особого упоминания об этом в законе.

ГК 1922 г. содержал норму (ст. 98), в соответствии с которой залогодержатель, даже в случае оставления предмета залога у залогодателя, был вправе предъявлять к третьим лицам виндикационный иск. В современном ГК такой нормы нет. По сегодняшнему законодательству указанный иск может предъявлять только залогодержатель, которому заложенное имущество было передано на время залога. Полагаем, что правило ГК 1922 г. было бы уместно и в наше время, так как у невладевшего залогодержателя иногда имеется интерес в самостоятельном истребовании от третьего лица заложенного имущества. Залогодатель может весьма пассивно относиться к выбытию из его владения заложенного имущества, прежде всего потому, что он намеренно этому способствовал. В то время как залогодержатель иногда заинтересован в продолжении отношений с должником (залогодателем) и не желает требовать досрочного исполнения обязательства, хотя хотел бы сохранить его обеспечение. Насущная потребность в таком иске возникает именно в случае предъявления залогодержателем требования о признании сделки недействительной, то есть речь идет о рассмотренном выше вопросе. Добившись признания сделки недействительной, залогодержатель должен иметь право самостоятельно истребовать предмет залога, основание владения которым отпало. Этого нельзя сделать при отсутствии возможности предъявлять виндикационный иск, так как признание сделки недействительной само по себе недостаточно. Суд признает сделку недействительной, и тем самым открывается возможность для реституции. Но это еще не сама реституция, а только ее основание. Если третье лицо уклоняется от возвращения полученного им предмета залога, залогодержатель должен иметь возможность требовать виндикации. Не важно, когда залогодержатель виндицирует вещь: в том же процессе (в процессе о признании сделки недействительной) или позже - в другом; важно то, что предоставление залогодержателю такого права является необходимым дополнением к его праву требовать признания сделки недействительной. Поэтому нельзя не поддержать позицию Н. В. Рабинович по этому вопросу, которая считает необходимым предъявление виндикационного иска при признании сделки недействительной <*>. -------------------------------- <*> Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. С. 116 и след.

Вряд ли можно согласиться с В. В. Витрянским, что виндикационный иск и иск о признании сделки недействительной конкурируют между собой, а потому, если по виндикационному иску собственник не в состоянии истребовать имущество у добросовестного приобретателя, то это можно сделать с помощью иска о признании сделки недействительной, на основе которой спорное имущество было передано <*>. -------------------------------- <*> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 654. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------

Виндикационный иск предъявляется либо самостоятельно, вне зависимости от последнего требования, либо как дополнение к иску о признании сделки недействительной. Но ни о какой конкуренции речь не идет. Не будет большим открытием сказать, что задачей всего правопорядка является устранение любых возможностей обойти закон, тем более с помощью самого же закона. Если в законе есть норма о защите добросовестных приобретателей от виндикационных требований собственника, то нельзя обходить этот закон с помощью фактически того же требования, но предъявленного по другому основанию, когда закон прямо не устанавливает исключения (из правила о защите добросовестных приобретателей) в этих ситуациях. Совершенно особый случай залога - залог предприятия. Этот вопрос автор предполагает рассмотреть в последующей публикации.

------------------------------------------------------------------

Название документа