Категория "добросовестности" в гражданском праве

(Богданов Е.)

("Российская юстиция", N 9, 1999)

Текст документа

КАТЕГОРИЯ "ДОБРОСОВЕСТНОСТИ" В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

Е. БОГДАНОВ

Е. Богданов, доктор юридических наук, профессор.

Категория "добросовестности" используется во многих правовых актах, относящихся к сфере гражданского законодательства. Можно сослаться, например, на ст. ст. 6, 10, 53, 220, 234 и другие статьи ГК РФ, ст. 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. "Об акционерных обществах", ст. 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. "Об обществах с ограниченной ответственностью", ст. 20 Федерального закона от 8 января 1998 г. "О несостоятельности (банкротстве)", ст. 28 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. "О сельскохозяйственной кооперации" и т. д.

В некоторых случаях об этой же категории в законе говорится в негативной форме, т. е. как о недобросовестности участника правоотношений (например, в ст. ст. 157, 220, 303, 1103, 1109 ГК РФ). Кроме этого, о недобросовестности сказано также в ст. ст. 4 и 10 Закона РФ от 22 марта 1991 г. "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", ст. ст. 26, 34, 51 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. "О рынке ценных бумаг", ст. 6 Федерального закона от 18 июля 1995 г. "О рекламе" и т. д.

В ряде случаев сам термин "добросовестность" или "недобросовестность" в норме права не присутствует, однако ее содержание позволяет сделать вывод, что речь все же идет об этой категории. Скажем, согласно п. 2 ст. 46 ГК РФ лица, к которым имущество гражданина, объявленного умершим, перешло по возмездным сделкам, обязаны возвратить ему это имущество, если доказано - приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, жив.

Правильное понимание содержания данной категории имеет большое значение прежде всего для практики, поскольку согласно п. 3 ст. 10 ГК РФ в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права добросовестно, предполагается добросовестность участника правоотношения.

Исходя из смысла ст. 302 ГК РФ, ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", норм ряда других законов, можно сделать вывод, что под добросовестностью участников гражданских правоотношений следует понимать субъективную сторону их поведения, т. е. когда они не знали и не могли знать о правах третьих лиц на соответствующее имущество или об иной своей неуправомоченности. Тогда противоправность в их поведении во внимание не принимается. При виндикации имущество находится в чужом незаконном владении (ст. 301 ГК РФ), однако решение вопроса об удовлетворении иска собственника зависит не от того, что владение было незаконным, а от добросовестности или недобросовестности приобретателя. От недобросовестного владельца имущество истребуется всегда, а вот от добросовестного, хотя бы и неправомерно владеющего чужой вещью, - лишь в определенных законом случаях (ст. 302 ГК РФ). В итоге лицо неправомерно, но добросовестно завладевшее чужим имуществом, может приобрести на него право собственности.

Понятие недобросовестности в ГК РФ, к сожалению, отсутствует. Используется лишь сам термин. Для того чтобы установить его содержание, следует проанализировать ряд норм других законов. Например, согласно ст. 4 Закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" под недобросовестной конкуренцией понимаются любые направленные на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности действия хозяйствующих субъектов, которые противоречат положениям действующего законодательства, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности, справедливости. Статья 26 Закона "О рынке ценных бумаг" под недобросовестной эмиссией ценных бумаг признает действия, выражающиеся в нарушении процедуры эмиссии, установленной данным Законом. В соответствии со ст. 6 Закона "О рекламе" недобросовестной является реклама, которая дискредитирует юридических и физических лиц, не пользующихся рекламируемыми товарами; содержит высказывания и образы, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию конкурента.

Из этого следует, что под недобросовестностью понимаются прежде всего противоправные действия или бездействие участников правоотношений, т. е. это объективная сторона их поведения. Однако достаточно ли только указанного признака? Если проанализировать изложенные выше нормы, а также ст. ст. 157, 220, 303, 1103, 1109 ГК РФ, можно предположить, что во всех этих случаях необходима, кроме того, оценка субъективного отношения лица к своему поведению. Еще более убеждает в этом п. 1 ст. 22 Закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", согласно которой за виновные противоправные действия, нарушающие антимонопольное законодательство, коммерческие и некоммерческие организации, граждане, в том числе индивидуальные предприниматели, несут гражданско - правовую и иную ответственность. Следовательно, за недобросовестную конкуренцию соответствующие лица могут быть привлечены к ответственности лишь при наличии их вины.

Таким образом, можно констатировать, что понятие недобросовестности является составным, включающим в себя оценку поведения участника правоотношения как с объективной, так и с субъективной стороны. Недобросовестными могут быть признаны лишь граждане и организации, которые, совершая противоправные действия или бездействие, знали или должны были знать о характере этих действий и их последствиях. Если бы это было не так, в тексте соответствующих норм говорилось бы не о недобросовестности, а о противоправности. Указание же именно на недобросовестность свидетельствует о необходимости интегрированного понимания существа данной категории. Представляется, что правило п. 3 ст. 10 ГК РФ о презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений распространяется и на те ситуации, когда в норме права поведение участника характеризуется как недобросовестное. При этом доказывать факт недобросовестности в случае спора должен истец. Например, согласно п. 3 ст. 157 ГК РФ, если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие признается наступившим. Из смысла данной нормы видно, что сторона, для которой наступление условия было бы желательно, должна доказать, что другая сторона действовала недобросовестно с тем, чтобы соответствующее условие не наступило. Если недобросовестность будет доказана, условие признается наступившим. При этом учитывается не только оценка субъективной стороны поведения участника сделки, но и наличие противоправности в его действиях. Являются гражданин или организация добросовестной стороной или недобросовестной - будет очевидным лишь после решения спора судом.

Представляет также интерес анализ соотношения двух презумпций, закрепленных в ГК РФ. Это презумпция добросовестности (п. 3 ст. 10 ГК РФ) и презумпция виновности (п. 2 ст. 401 ГК РФ). Добросовестность и виновность характеризуют поведение субъекта гражданского права в плане его отношения к своим действиям и их последствиям. Однако в таком случае обе эти презумпции одновременно существовать не могут, взаимно исключая друг друга. Исходя из смысла п. 3 ст. 10 ГК РФ, можно сделать вывод, что в гражданских правоотношениях презумпция добросовестности имеет место лишь тогда, когда закон связывает защиту гражданских прав с добросовестностью участника правоотношения. Следовательно, если из закона не вытекает прямая связь между защитой права и добросовестностью участника правоотношения, в данном случае нет и презумпции добросовестности. Если в законе есть прямое указание на защиту права в зависимости от добросовестности - действует презумпция добросовестности. Эта презумпция может быть только законной, но не общей (Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. М., 1996. С. 326).

Такое сочетание в действующем законодательстве указанных презумпций обусловлено еще и тем, что категория виновности используется лишь в случаях привлечения к ответственности. Тогда как категория добросовестности (недобросовестности) может быть использована и используется законодателем как при решении вопроса о применении каких-либо имущественных последствий, не связанных с привлечением участника правоотношения к ответственности (например, при истребовании имущества от добросовестного приобретателя), так и в случае привлечения к ответственности.

В этом плане представляет интерес анализ условий ответственности лиц, выступающих от имени юридического лица. Согласно п. 3 ст. 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона или учредительных документов выступает от имени юридического лица, должно действовать в его интересах добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. Таким образом, в случае привлечения указанного лица к ответственности в виде возмещения убытков оно предполагается добросовестным, и только при доказанности того, что ответчик действовал с намерением причинить убытки или мог предположить возможность их причинения, т. е. действовал недобросовестно, - это лицо может быть привлечено к ответственности в виде возмещения убытков. В данной ситуации категорией недобросовестности будет охватываться характеристика не только объективной, но и субъективной стороны поведения соответствующего лица. Поэтому в норме права не требуется особого упоминания о его виновности.

Между тем в некоторых случаях особо указывается на виновность субъекта. Так, согласно п. 1 ст. 44 Закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества, члены коллегиального исполнительного органа общества, а равно управляющий при осуществлении ими прав и исполнения обязанностей должны действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Казалось бы, отдельно о виновности здесь говорить не следует. Если будет установлена недобросовестность соответствующих лиц, в данной конкретной ситуации они также будут считаться виновными. Однако в п. 2 ст. 44 названного Закона особо обращается внимание на виновность этих лиц.

Точно так же решен вопрос об ответственности членов совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества, единоличного исполнительного органа акционерного общества и других лиц в ст. 71 Закона "Об акционерных обществах".

В то же время в ст. 28 Закона "О сельскохозяйственной кооперации" о вине соответствующих лиц не упоминается. Указано лишь на необходимость добросовестного и разумного осуществления ими прав и исполнения обязанностей.

При решении данного вопроса надо учитывать действие еще одной презумпции - разумности. Последняя является самостоятельной категорией и предполагает оценку объективной стороны поведения ответчика. Если будет признано, что ответчик действовал неразумно и недобросовестно, он привлекается к ответственности.

Не следует полагать, что этот пример является специальным случаем гражданско - правовой ответственности, когда лицо может быть привлечено к ответственности за правомерное поведение, если только оно было неразумным и недобросовестным. Разумность не является дополнительным условием гражданско - правовой ответственности. В данном случае неразумность поведения соответствующего лица характеризует его противоправность, поскольку в понятие надлежащего исполнения указанных лицом своих обязанностей в качестве элемента входит и требование о разумности исполнения обязанностей. Если обязанность исполняется неразумно, то, следовательно, ненадлежащим образом.

Презумпция добросовестности установлена законом и потому не нуждается в судебном или каком-либо ином признании или подтверждении. Если презумпция действует, все правоприменительные органы, организации и иные лица должны руководствоваться соответствующим предположением. В связи с этим представляется не вполне корректным утверждение М. Масевича, который, анализируя специфику приобретения права собственности на недвижимое имущество по приобретательной давности, утверждает, что "для приобретения в собственность недвижимого имущества необходима его государственная регистрация, для чего, по-видимому, нужно, чтобы суд предварительно подтвердил добросовестность, открытость и непрерывность владения лицом данным имуществом как своим собственным" (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. О. Н. Садикова. М., 1995. С. 280).

Можно согласиться с названным автором, что, возможно, потребуется решение, подтверждающее факт открытого и непрерывного владения соответствующим недвижимым имуществом. Однако судебного подтверждения добросовестности владения не требуется. Владелец в данной ситуации считается добросовестным в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ, и это обстоятельство не требует судебного подтверждения. Регистрирующий орган должен руководствоваться презумпцией добросовестности и обязан зарегистрировать право собственности на соответствующее недвижимое имущество.

Возникает вопрос: каким образом и в какой момент презумпция добросовестности может быть опровергнута и лицо будет считаться недобросовестным. Представляется, что опровержение такой презумпции является исключительной прерогативой суда. Только в момент вступления в силу решения суда о признании ответчика недобросовестным презумпцию добросовестности следует считать опровергнутой.

Однако гражданское законодательство четких указаний на этот счет не содержит. Более того, есть случай, когда презумпция добросовестности прекращается всего лишь повесткой суда. Так, согласно ч. 1 ст. 303 ГК РФ, осуществляя расчеты при возврате имущества из незаконного владения, добросовестный приобретатель обязан возвратить или возместить собственнику все доходы, которые он извлек к моменту получения повестки суда по иску собственника о возврате имущества. Таким образом, презумпция добросовестности в данном случае аннулируется повесткой суда. В то же время и на момент получения повестки, и в суде приобретатель имущества (если он действительно добросовестный) считает, что именно он является собственником спорного имущества. В связи с этим представляется, что ст. 303 ГК РФ в этой части противоречит п. 3 ст. 10 ГК РФ и тем самым идее презумпции добросовестности, а поэтому должна быть изменена.

Необходимо отметить, что в ГК РСФСР 1964 года презумпция добросовестности не закреплялась, о наличии ее исследователи делали вывод, исходя из анализа гражданского законодательства.

Впоследствии презумпция добросовестности получила законодательное закрепление. Вначале в п. 3 ст. 6 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года, в настоящее время - в п. 3 ст. 10 ГК РФ. Тем не менее А. Сергеев, анализируя право преждепользователя, утверждает, что, хотя ст. 12 Патентного закона РФ не возлагает бремя доказывания добросовестности на какую-либо из сторон, следует полагать, что его несет прежде всего потенциальный преждепользователь (Сергеев А. П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учебник. М., 1996. С. 477).

В то же время согласно ст. 12 Патентного закона РФ любое физическое или юридическое лицо, которое до даты приоритета изобретения, полезной модели, промышленного образца добросовестно использовало на территории Российской Федерации созданное независимо от автора тождественное решение или сделало необходимые к этому приготовления, сохраняет право на дальнейшее его безвозмездное использование без расширения объема. Таким образом, сохранение за преждепользователем своего права закон связывает с его добросовестностью. Однако в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ действует презумпция добросовестности. Поэтому не преждепользователь доказывает свою добросовестность, а патентообладатель должен доказать, что ответчик недобросовестно использовал его изобретение или иной объект технического творчества. Конечно, это создает для патентообладателя дополнительные трудности. Особенно в сложном положении патентообладатель окажется тогда, когда спор возникнет по поводу использования способа. Однако такие проблемы следует решать не путем игнорирования закона, а посредством его совершенствования.

Название документа