Перемена лиц в обязательстве

(Свириденко О.)

("Российская юстиция", N 9, 1999)

Текст документа

ПЕРЕМЕНА ЛИЦ В ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕ

О. СВИРИДЕНКО

О. Свириденко, Федеральный судья Арбитражного суда г. Москвы, кандидат юридических наук.

Проблема, связанная с переменой лиц в обязательстве, является актуальной как с теоретической, так и с практической точек зрения. Правоприменительная практика при рассмотрении арбитражных дел данной категории не всегда является единообразной, и в результате встречаются весьма спорные решения.

Гражданский кодекс РФ перемену лиц в обязательстве связывает в основном с переходом прав кредитора к другому лицу (цессия) и переводом долга. Для предпринимателя - субъекта гражданских правоотношений важен тот путь, по которому пойдет арбитражная практика в оценке всех обстоятельств и доказательств, связанных с уступкой права требования.

Прежде чем перейти к изложению практических примеров, следует обратить внимание на то, что перемена лиц в обязательстве неравнозначна перемене лиц в договоре. Под обязательством в силу ст. 307 ГК РФ понимаются юридические отношения, при которых одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие имущественного или иного характера либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника выполнения его обязанности. При этом обязательства возникают из договора, а также вследствие причинения вреда и иных оснований.

Следовательно, роль и функции обязательств значительно шире, нежели договора. Наличие обязательства связывается с принадлежностью одному лицу (кредитору) прав требования на совершение действий другого лица (должника). Кредитор, имея определенные права на действия должника, вправе также с помощью конкретных способов (мер) требовать исполнения этого действия. Таким образом, реализация имеющегося права требования напрямую зависит от исполнения должником конкретного обязательства.

Особый интерес представляют вопросы, касающиеся специальной правосубъектности кредиторов, а также связанные с заменой кредитора в обязательстве при сохранении содержания самого обязательства. По мнению некоторых практиков, при уступке права требования в обязательстве происходит замена кредитора в договоре, на котором основано это обязательство. Другие придерживаются позиции, которая сводится к перемене лиц в обязательстве, а не в договоре. В этой связи сторонники первой точки зрения считают, что наличие специальной правосубъектности, имеющейся у первого кредитора, необходимо также и для нового кредитора, которому передано право требования. Противоположная точка зрения сводится к тому, что специальная правосубъектность не требуется.

В арбитражном суде г. Москвы рассматривалось дело, истцом по которому значилось ЗАО "Вешняки", а ответчиком - АК СБ РФ, в лице Московского банка АК СБ РФ. Истец просил арбитражный суд признать недействительным договор об уступке права требования долга с АКБ "Нефтегазстройбанк" по кредитному договору. Указанный договор уступки требования был заключен между ЗАО "Вешняки" и МБ АК СБ РФ. Предметом договора явилось право требования, принадлежащее Сберегательному банку РФ на основании кредитного договора, которое передавалось ЗАО "Вешняки" в полном объеме, в том числе в сумме задолженности, равной 1500000 дол. США, процентов за пользование кредитом в сумме 29708 дол. и неустоек в сумме 178,25 дол.

Таким образом, по договору уступки требования (цессии) было передано право требования исполнения всех обязательств, вытекающих из кредитного договора, на общую сумму 1529886,58 дол. США. Обосновывая свои исковые требования, истец, сославшись на произошедшую замену кредитора в обязательстве и считая, что произошла фактическая замена стороны в кредитном договоре, полагал, что новому кредитору, т. е. ЗАО "Вешняки", для того чтобы являться стороной в кредитном договоре и иметь право требования переданной задолженности, необходимо иметь лицензию ЦБ РФ на осуществление банковской деятельности. Кроме этого, истец ставил под сомнение возможность передачи валютных долговых обязательств, он относил их к валютным операциям, связанным с движением капитала. В силу Закона РФ "О валютном регулировании и валютном контроле" такие операции осуществляются только резидентами в порядке, установленном ЦБ РФ письмом от 6 октября 1995 г. N 15-524. Согласно этому письму для такого рода сделок необходима лицензия ЦБ РФ.

Ответчик, возражая против предъявленных требований, попытался перевести данную проблему в плоскость отношений, связанных не с цессией, а с погашением задолженности третьим лицом.

Решением Арбитражного суда г. Москвы в удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора цессии и обязании ответчика к перечислению 1529886,58 дол. было отказано. При этом суд, исходя из смысла ч. 2 ст. 308, п. 1 ст. 382 ГК РФ, сделал вывод о том, что путем уступки права требования осуществляется перемена лиц в обязательстве, а не сторон по договору кредита. В связи с чем для осуществления и реализации права требования исполнения встречного денежного обязательства (долга), вытекающего из кредитного договора, не требуется наличия у лица, к которому переходят права по уступке прав требования, специальной правосубъектности.

В отношении доводов истца, связанных с невозможностью без лицензии осуществлять валютные операции, суд, оценивая соответствующие пункты заключенного сторонами договора цессии, признавая встречным обязательством истца погашение обязательств и учитывая п. 1 разд. 3 действующих Основных положений о регулировании валютных операций на территории СССР, сделал вывод о допустимости использования между юридическими лицами - резидентами иностранной валюты при проведении расчетов, связанных с получением коммерческого или банковского кредита в иностранной валюте и его погашением.

При таких обстоятельствах вывод суда о соответствии договора цессии действующему гражданскому законодательству и законодательству о валютном регулировании привел к принятию решения об отказе в признании договора цессии недействительным.

Не согласившись с решением арбитражного суда первой инстанции, истец подал апелляционную жалобу. Используя позицию ответчика о том, что данный договор цессии по существу является договором в пользу третьего лица, истец просил апелляционную инстанцию считать оспариваемую сделку притворной, т. е. совершенной с целью прикрыть другую сделку. Не изменилась и позиция истца относительно положения кредитора в договоре, а не в обязательстве, а также положение о соблюдении правил о специальной правосубъектности. ЗАО "Вешняки" считало, что причиной вынесения незаконного решения явилась необоснованная квалификация договора цессии как соглашения об исполнении третьим лицом обязательства должника, а также ошибочное толкование норм гл. 24 ГК РФ.

Апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы оставила жалобу истца без удовлетворения. В ее постановлении нашел свое подтверждение вывод суда о том, что при уступке права требования исполнения денежного обязательства, вытекающего из кредитного договора, происходит перемена лиц в обязательстве, а не замена лиц в договоре, в результате чего специальной правосубъектности для реализации переданного права требования не требуется.

В кассационной жалобе истец просил все состоявшиеся судебные акты отменить, ссылаясь на неправильное применение норм ГК РФ, Закона РСФСР "О банках и банковской деятельности", Закона РФ "О валютном регулировании и валютном контроле", а также действующих актов Госбанка России, регламентирующих валютные операции.

При этом истец твердо придерживался позиции о безусловной замене лица в договоре и наличии специальных лицензий для реализации уступки прав требования, основанной на кредитном обязательстве по предоставлению иностранной валюты.

Постановлением кассационной инстанции все состоявшиеся судебные акты оставлены без изменения, а жалобы истца без удовлетворения.

Вывод кассационной инстанции сводился к тому, что оспариваемый договор цессии опосредует сделку по продаже долгов, которая действующим на момент заключения договора цессии гражданским законодательством (ГК РСФСР 1964 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, часть первая ГК РФ) не запрещалась. Подобного рода сделки предусмотрены и гл. 43 ГК РФ. В постановлении кассационной инстанции также отмечалось, что содержание и форма заключенного договора цессии не противоречат ст. ст. 382 - 389 ГК РФ, а сам договор не нарушает требований законодательства о валютном регулировании и валютном контроле.

При рассмотрении данного дела следовало учесть, что обязанности прежнего кредитора, принадлежащие ему по сделке, на момент уступки требования были им реализованы, в результате чего они не могли быть объектом передачи новому кредитору. Последним приобретается только право в обязательстве по уплате определенной суммы, в котором и происходит перемена лиц.

Обращение ЗАО "Вешняки" на предмет принесения протеста никаких положительных результатов для последнего не принесло. Заместитель Председателя ВАС РФ отказал в принесении протеста в связи с отсутствием оснований для этого.

Представляется, что выводы судов по данному делу вносят существенный вклад в формирование арбитражной практики по применению гл. 24 ГК РФ в сочетании с гл. 43 ГК РФ, которые регламентируют вопросы, связанные с переменой лиц в обязательстве и с финансированием под уступку денежного обязательства. При формировании позиции судов всех инстанций не искажены существо и смысл института перемены лиц в обязательстве, учтено, что участники обязательства либо принадлежат к нему изначально, либо вступают в него впоследствии, причем новые участники заступают на место прежних. При этом вступление в обязательство в качестве кредитора с правом требования не означает приобретения новым кредитором всех прав и обязанностей в договоре, на котором основана уступка права (требования).

Вопросы специальной правосубъектности также нашли правильное разрешение в состоявшихся судебных актах.

Возможность приобретения полного объема прав и обязанностей по первоначальной сделке при уступке требований в принципе невозможна: соотношение приобретенных прав и прав и обязанностей по договору, на котором основано обязательство, таково, что новому кредитору переходят только права в чистом виде без каких-либо обязанностей.

Необходимо отметить, что ст. ст. 382, 384 ГК РФ не содержат ограничений возможности передачи прав по дополнительному обязательству (неустойка, залог и т. д.), не обеспечивающему основное, при уступке требований по нему. Такая передача может быть произведена как отдельно по каждому из них, так и по обоим одновременно.

Ограничивать передачу прав по дополнительному обязательству нельзя, поскольку это будет противоречить существу самого обязательства и института обеспечения исполнения обязательств. Права по дополнительному обязательству, так же как и по основному, принадлежат кредитору, который вправе уступить их другому лицу на тех же условиях и в том объеме, в каком они принадлежат ему на момент передачи. Каких-либо прямых ограничений на этот счет в законе не имеется. Однако следует иметь в виду, что не всякое дополнительное обязательство может быть предметом уступки без передачи основного.

Арбитражный суд принял по одному из дел решение, в соответствии с которым истцу - ЗАО "Инфраструктура ЛТД" было отказано в иске о взыскании 1911600 руб. неустойки. Данное исковое требование было основано на уступке права по дополнительному обязательству, составляющему сумму указанной неустойки.

Отказывая в иске, суд первой инстанции сослался на ст. 384 ГК РФ, с учетом которой уступка требования влечет перемену лиц в обязательстве в том объеме и на тех условиях, которые существуют к моменту перехода прав. В этой связи суд отметил, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, в результате чего не может ее быть и в дополнительном. Поэтому требование о взыскании неустойки было признано неправомерным.

ЗАО "Инфраструктура ЛТД", не согласившись с принятым решением, обратилось в апелляционную инстанцию с жалобой.

Заявитель считал, что права, обеспечивающие исполнение обязательств, могут быть переданы другим лицам без передачи самого основного обязательства.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение, установил следующее. Между ТОО "Инфраструктура" и ТОО "Алькор" был заключен договор поставки, в соответствии с которым были поставлены продовольственные товары на сумму 2360000 руб. В нарушение договора покупатель оплатил полученный товар с просрочкой на 54 дня. Согласно данному договору за несвоевременную оплату полученной продукции предусмотрено взыскание пени в размере 15% от общей суммы договора за каждый день просрочки.

Заключая договор уступки права требования, ТОО "Инфраструктура" передало ЗАО "Инфраструктура ЛТД" право требования штрафных санкций по договору в объеме и на условиях, которые существовали к моменту передачи.

Апелляционная инстанция, анализируя условия ст. ст. 382, 384, 401, 408 ГК РФ и учитывая права на неуплаченные штрафные санкции, сделала вывод о том, что обеспечивающие исполнение обязательства права могли быть переданы другому лицу без передачи основного обязательства.

Представляется, что данный вывод является обоснованным и соответствующим нормам действующего законодательства. Так, в силу ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано другому лицу. Согласно ст. 329 ГК исполнение любого обязательства может быть обеспечено неустойкой, залогом, поручительством, банковской гарантией и другими способами, предусмотренными законом или договором.

Правоотношения по обеспечению исполнения обязательства неразрывно связаны с основным обязательством, которое они обслуживают. В большинстве случаев участники обеспечительного обязательства совпадают с участниками основного. Обеспечительное обязательство является дополнительным по отношению к основному. При уступке прав на дополнительное требование должна учитываться ст. 384 ГК РФ, регламентирующая объем прав кредитора на момент передачи права. Это очень важно, поскольку при реализации данного права возникает вопрос о том, в каком объеме реализовано основное обязательство и имеется ли объем прав по дополнительному обязательству. Потому желательно на момент оформления уступки права требования по дополнительному обязательству отразить в договоре цессии все условия основного обязательства, производным от которого является дополнительное.

Это связано с тем, что по общему правилу основное обязательство в большинстве случаев влияет на судьбу дополнительного через институт прекращения обязательств (за исключением банковской гарантии, которая независима от основного). Кроме этого, с учетом степени исполнения основного обязательства и при признании недействительным основного обязательства для дополнительного обязательства возникают те же последствия, что и для основного. Но это не означает, что право на передачу дополнительного обязательства ограничено законом. Скорее всего речь идет о возможности реализации уступленного дополнительного права, которое корреспондируется с исполнением основного обязательства.

Рассматривая вопросы, связанные с признанием возмездности договора уступки права (требования), следует отметить, что арбитражная практика идет по пути признания наличия данного признака в договорах цессии. При этом основной правовой акцент при принятии судебного акта делается на то, что при отсутствии признака возмездности в договоре уступки права он признается договором дарения, что влечет его ничтожность.

Арбитражным судом г. Москвы рассмотрен иск ООО "Индевер - Транс" к Дирекции строящегося комплекса НИИ нейрохирургии им. Бурденко о взыскании 2000 руб.

Основанием для предъявления исковых требований явились договор уступки права требования и дополнительное соглашение к нему. Согласно условиям данного договора, ТОО "Элиет-М" уступило ООО "Индевер - Транс" право требования денежных сумм, в том числе неустоек, убытков на условиях договора строительного подряда, заключенного между ТОО "Элиет-М" и ответчиком.

При оценке данного соглашения об уступке права суд руководствовался п. 1 ст. 388 ГК РФ, в соответствии с которым уступка требования кредитором допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам или договору.

Анализируя условия представленной цессии, суд пришел к выводу об отсутствии в ней признаков возмездности, что позволило с учетом содержания прав и обязанностей сторон в договоре отнести его к договорам дарения. При этом судом установлено, что ТОО "Элиет-М" безвозмездно передало ООО "Индевер - Транс" право (требование) по договору строительного подряда.

Поскольку в силу действующего законодательства дарение в отношениях между коммерческими организациями не допускается, суд пришел к выводу о ничтожности договора уступки прав.

При исследовании вопроса относительно возмездности договора уступки прав суд не установил доказательств того, что воля сторон направлена на совершение возмездной сделки. Более того, судом был учтен пункт договора подряда, в котором содержался прямой запрет на передачу прав и обязанностей в части требований исполнения денежных обязательств и устанавливалась необходимость письменного согласия сторон, которого в материалах дела обнаружено не было.

При таких обстоятельствах дела судом на основании ст. 168 ГК РФ сделан вывод о ничтожности договора уступки прав.

Практические выводы относительно возмездности договора уступки прав (требования), сделанные судом, позволяют обратить внимание предпринимателей на обязательность элемента возмездности в договоре цессии. Кроме этого, при оформлении уступки прав необходимо учитывать смысл и п. 4 ст. 575 ГК РФ, в соответствии с которым установлен запрет на дарение между коммерческими организациями.

Вместе с тем следует отметить, что с теоретической точки зрения согласиться с данными выводами не представляется возможным, поскольку они не вполне соответствуют гл. 24 ГК РФ. Ни в одной из статей этой главы не содержится прямого указания на наличие признака возмездности уступки права и запрета безвозмездности цессии. Более того, в законодательстве также не содержится обязательного требования заключения цессии на условиях возмездности.

Представляется, что данные вопросы являются весьма значительными и заслуживают внимания со стороны Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, который в целях единообразного применения законодательства мог бы обобщить арбитражную практику по аналогичным делам.

Название документа