Некоторые юридические проблемы фиксации обременений прав на ценные бумаги

НЕКОТОРЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ФИКСАЦИИ ОБРЕМЕНЕНИЙ ПРАВ НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ

Е. С. ДЕМУШКИНА

Демушкина Екатерина Сергеевна Специалист по гражданскому праву, рынку ценных бумаг. Родилась 9 ноября 1969 г. в Москве. В 1992 г. окончила юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. В 1992 - 1997 гг. работала в Центральном банке РФ; 1997 - 1998 гг. - советник по юридическим вопросам НП "Национальный депозитарный центр"; в настоящее время - начальник Управления Департамента контроля за деятельностью кредитных организаций на финансовых рынках Центрального банка РФ. Арбитр Арбитражной комиссии при ММВБ. Автор ряда статей в различных журналах.

Сегодня, когда финансовая система находится в кризисном состоянии, наиболее актуальна проблема использования ценных бумаг в качестве обеспечения при залоговых отношениях, а также в гражданском и уголовном процессе и в исполнительном производстве. Рассмотрим некоторые ее аспекты, в основном связанные со спецификой фиксации прав на бездокументарные ценные бумаги или документарные ценные бумаги, помещенные на хранение и учет в депозитарии. Речь пойдет, в первую очередь, о взаимодействии профессиональных участников рынка ценных бумаг - регистраторов и депозитариев как с собственными клиентами, так и с другими субъектами отношений, в том числе судебными и правоохранительными органами.

ОСОБЕННОСТИ ФИКСАЦИИ ЗАЛОГОВЫХ ОБРЕМЕНЕНИЙ ПРАВ НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ

Использование ценных бумаг в качестве предмета залога имеет свою специфику не только в связи с особенностями фиксации обременений прав на ценные бумаги в учете депозитария или регистратора. Специфика существует в силу самой правовой природы ценных бумаг <*>. В настоящей статье будем исходить из того, что указанные ценные бумаги - объект вещных прав и наряду с другими вещами могут являться объектом залога. -------------------------------- <*> Подробнее о правовой природе ценных бумаг, права на которые фиксируются на счетах депо в депозитариях или лицевых счетах, в системе ведения реестра и рассмотрение их в качестве объектов вещных прав см.: "Безналичные ценные бумаги - фикция или реальность?" // Рынок ценных бумаг. 1996. N 18 - 20; "Сделки с государственными ценными бумагами - ГКО и ОФЗ-ПК". // Рынок ценных бумаг. 1996. N 23; 1997. N 1 - 2.

При рассмотрении проблемы отражения в учете депозитария или регистратора залоговых обременений прав на ценные бумаги возникает целый ряд вопросов.

Механизм учета залоговых обременений

Необходимость учета обременений прав на ценные бумаги закреплена, в частности, в статье 7 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Примечательно, что в действующих подзаконных нормативных актах (Положение о депозитарной деятельности в Российской Федерации, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 16 октября 1997 г. N 36, Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27) отражены итоги многочисленных теоретических дискуссий о видах обременений прав на ценные бумаги, которые могут быть отражены в учетной системе, а также о статусе залогодержателя как самостоятельного субъекта отношений с депозитарием или регистратором, которому может быть открыт специальный раздел на его счете депо для фиксации права залога. Поскольку существует две основные разновидности залога - с оставлением имущества у залогодателя и с передачей имущества залогодержателю (заклад), соответственно могут использоваться разные механизмы учета. Распространенное среди практикующих юристов мнение о невозможности заклада при использовании "безналичных" ценных бумаг в качестве объекта залога представляется весьма спорным, при условии, что принимается теория безналичных ценных бумаг как объектов вещных прав. Вся борьба за "чистоту теории" заканчивается при столкновении с потребностями гражданского оборота. Безналичные ценные бумаги достаточно часто фигурируют в том числе в судебных актах о наложении ареста или об обращении взыскания на имущество должника именно как имущество в узком смысле, т. е. как объект права собственности или иных вещных прав, принадлежащее должнику. На примере депозитарного учета механизмы депозитарного учета для разных видов залога выглядят следующим образом. В случае заключения договора залога с оставлением имущества у залогодателя ценные бумаги остаются на счете депо последнего, обособляясь от других ценных бумаг залогодателя на специальном разделе счета депо. Если ценные бумаги передаются в заклад, ценная бумага должна выбыть из владения залогодателя <*>. В этом случае на счете депо залогодержателя, на котором учитываются принадлежащие ему ценные бумаги, может быть открыт специальный раздел для помещения в него принятых в заклад ценных бумаг. Залогодержатель является титульным залоговым владельцем данных ценных бумаг, для которого законом установлена так называемая владельческая защита его прав, при этой форме. Такой перевод имеет те же правовые последствия, что и передача залогодержателю документарной ценной бумаги, обращающейся в виде сертификата. -------------------------------- <*> Несмотря на нахождение ценных бумаг в депозитарии, титул собственности, в том числе и владения, все равно принадлежит собственнику ценных бумаг - залогодателю. В данном случае имеет место так называемое посредственное владение, известное еще римскому частному праву и употребляемому, например, для отношений, связанных с нахождением вещи у другого лица - держателя этой вещи.

Значение обособления заложенного имущества в учетной системе

Для эмиссионных ценных бумаг, относящихся к категории родового имущества, указанные способы обособления ценных бумаг в целом целесообразны с теоретической точки зрения, поскольку выделение из общей массы части имущества по родовым признакам является необходимым условием для обладания такого рода имуществом на каком-либо праве (подобное обособление делается уже на уровне помещения ценных бумаг на счет депо конкретного лица, однако учитывая самостоятельность права залога как специального права с элементами вещных прав, дополнительное обособление в данном случае тоже желательно). Такого рода способы учета могут рассматриваться как твердый залог, который, с одной стороны, позволяет определить, что ценные бумаги не принадлежат залогодержателю на праве собственности, а с другой, не означает непосредственно, что в залог приняты именно права, закрепленные ценными бумагами. Это связано с тем, что основные правовые последствия записей по счетам означают фиксацию перехода прав на ценные бумаги, а не отражение способов передачи прав, удостоверенных (закрепленных) ценными бумагами, и кроме того, Гражданский кодекс Российской Федерации (далее - ГК РФ) устанавливает в качестве последствия применения твердого залога лишь метку на имуществе, которая по сути служит дополнительным способом обособления заложенного имущества от другого имущества должника. Интересно, что применительно к документарным ценным бумагам, права на которые удостоверены сертификатами, национальное законодательство не содержит механизма реализации норм ГК РФ о твердом залоге, а также собственно о залоге прав, закрепленных ценными бумагами. Исключением, очевидно, можно считать вексельное законодательство, в соответствии с которым залог прав, удостоверенных векселем, непосредственно отражается в векселе путем проставления залогового индоссамента. При этом разграничение между залогом прав, удостоверенных ценной бумагой, и залогом собственно ценной бумаги как имущества представляется необходимым не только с точки зрения реализации норм действующего общегражданского законодательства, не дающего возможности удовлетворения прав залогодержателя иначе как путем реализации заложенного имущества на торгах, но и с точки зрения расширения возможностей, которые может дать такое деление. Позиция, в соответствии с которой может проводиться разграничение по наступающим последствиям между залогом прав, удостоверенных (закрепленных) ценной бумагой, и залогом ценной бумаги в целом как имущества, прослеживается, например, в Обзоре практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте (п. 8 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 июля 1997 г. N 18). При отражении в учетной системе залоговых обременений прав на ценные бумаги также возникает вопрос о степени обособления ценных бумаг на специальных разделах счета депо. Депозитарий должен обеспечивать раздельный учет по каждому договору залога. В случае реализации ценных бумаг, заложенных по разным договорам, не должно происходить их смешения, так как залоговое обеспечение определяется каждым конкретным договором. Это, в частности, гарантирует контроль за реализацией ценных бумаг, заложенных по разным договорам и подлежащих реализации в тот же день. Особенно актуально обеспечивать разделение учета заложенных ценных бумаг вплоть до момента их возможной реализации при варианте заклада, потому что в данном случае договоры заклада могут быть заключены с разными лицами - залогодателями и, таким образом, ценные бумаги принадлежат разным лицам.

Субъект осуществления прав, удостоверенных заложенными ценными бумагами

В случае заклада ценных бумаг путем перевода их на счет депо залогодержателя залогодатель теряет возможность осуществления каких-либо действий в отношении принадлежащих ему ценных бумаг, переданных в залог. При этом по формальному критерию нахождения ценных бумаг на счете права, закрепленные данными ценными бумагами, казалось бы, могут осуществляться залогодержателем (исключение из этого правила будет рассмотрено ниже). Вместе с тем на практике проблема заключается в том, что законодательство напрямую не указывает на возможность осуществления им в этом случае прав, закрепленных ценными бумагами. Аналогичная проблема возникает при передаче именной документированной ценной бумаги, обращающейся в виде сертификата, залогодержателю, так как, не обладая самим сертификатом, собственник - залогодатель не сможет реализовать свои права. С другой стороны, залогодержатель, обладая именной ценной бумагой, в которой указано имя залогодателя, также не сможет реализовать свои права, даже если залоговые обременения будут отражены в системе ведения реестра, потому что в соответствии со статьей 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" в случае нахождения ценной бумаги на руках у владельца необходимо совпадение имени владельца в сертификате и в реестре владельцев именных ценных бумаг. При этом переоформление сертификата на имя залогодержателя проблематично, поскольку, если имя залогодержателя будет указано в сертификате без всяких оговорок, для гражданского оборота он будет являться легитимным держателем ценной бумаги, специфика его прав на ценные бумаги в этом случае не выявляется. С другой стороны, неправомерным было бы и оформление его имени с оговорками в отношении его прав как залогодержателя, в силу того что национальное законодательство по сути регламентирует залог ценных бумаг как имущества, а не удостоверенных ими прав. Таким образом, проблема осуществления удостоверенных (закрепленных) ценными бумагами прав лицами, являющимися в отношении этих ценных бумаг залогодержателями, заключается не в учетной системе, а в специфике самой правовой природы ценных бумаг. За критерий, руководствуясь которым можно было бы решить проблему правомерности осуществления прав залогодержателем, в рассмотренном случае можно принять правовые последствия, которые будет иметь осуществление прав по заложенным ценным бумагам для залоговых отношений. С этой точки зрения целесообразно различать права, не связанные с погашением ценных бумаг (в основном речь идет о праве на получение доходов, а также, например, по акциям, праве на участие в управлении), и права, связанные с погашением ценных бумаг. Осуществление первых не приводит к прекращению залоговых отношений. Даже по вексельному законодательству, регламентирующему залог прав, удостоверенных векселями, речь идет о праве на получение вексельных сумм, т. е. сумм, получаемых от погашения векселей. В связи с этим осуществление указанных прав по заложенным ценным бумагам залогодержателем допустимо, если такое право предусмотрено залоговым договором. Более того, в соответствии с пунктом 3 статьи 346 ГК РФ на залогодержателя может быть возложена обязанность получения доходов от заложенного имущества в счет погашения основного обязательства. В данном случае возникает вопрос: каково должно быть участие депозитария в определении субъекта, имеющего право на осуществление прав, удостоверенных ценными бумагами? В данном случае депозитарий, осуществляющий учет залоговых обременений прав на счетах залогодержателей, должен обеспечивать возможность осуществления рассмотренных выше прав, удостоверенных ценными бумагами, лицу, на счете депо которого они учтены, не вникая в суть отношений между залогодержателем и залогодателем, и не обязан проверять наличие или действительность прав залогодержателя на получение прав, удостоверенных (закрепленных) ценными бумагами, если иное специально не предусмотрено депозитарным договором (например, представление депозитарию залогового договора для проверки указанного права залогодержателя). Депозитарий выполняет лишь учетную функцию, обеспечивая фиксацию прав депонентов, в том числе залоговых, на ценные бумаги. Формально, поскольку при закладе ценная бумага находится на счете депо залогодержателя, о нем должна быть направлена информация эмитенту для исполнения обязательств. Депозитарий при этом не совершает никакие юридически значимые операции, касающиеся изменения состояния счетов депо. Указанная функция депозитария по передаче информации эмитенту - не основная функция депозитария. Залогодержатель может являться депонентом в соответствии с Положением о депозитарной деятельности в Российской Федерации, утвержденным Постановлением ФКЦБ России от 16 октября 1997 г. N 36, и депозитарий обязан передавать эмитенту информацию о своих депонентах. В отличие от этого, осуществление права на получение сумм от погашения ценных бумаг не может не иметь юридических последствий для отношений залога, поскольку после погашения ценных бумаг последние перестают существовать как имущество, что может привести к исчезновению самого предмета залога. Как отмечалось, в вексельном законодательстве залог прав связан именно с получением вексельных сумм, т. е. с погашением векселя. Депозитарий и в этом случае не должен вмешиваться в существо залоговых отношений, однако в отличие от рассмотренного выше случая осуществления, условно говоря, "промежуточных" прав, закрепленных ценными бумагами, погашение ценных бумаг непосредственно влечет за собой необходимость осуществления депозитарных операций, потому что ценные бумаги со счетов депо всех владельцев должны поступить на счет эмитента, открытый либо в реестре, либо в головном депозитарии (в зависимости от используемой модели учета). Таким образом, для депозитария возникает проблема проверки обоснованности депозитарных операций, поскольку депозитарий при совершении депозитарных операций не должен совершать действий, не соответствующих законодательству. При этом, как отмечалось выше, действующие нормы ГК РФ императивно устанавливают необходимость реализации заложенного имущества на торгах для удовлетворения требований залогодержателя. С этой точки зрения представляется, что депозитарий, осуществляя депозитарные операции с заложенными ценными бумагами, не может не учитывать указанную норму, так как, совершая операцию по погашению ценных бумаг со счета депо залогодержателя, тем самым создает условия для исполнения эмитентом обязательств именно залогодержателю. Кроме того, при совершении такой операции именно действия депозитария приводят к прекращению залоговых отношений. Поскольку в регулировании рассмотренных ситуаций существует пробел в законодательстве, фиксация специфики рассмотренных отношений в депозитарном договоре, безусловно, необходима. При этом, учитывая императивность норм ГК РФ о необходимости реализации заложенного имущества, можно было бы рекомендовать депозитариям включать в депозитарные договоры условие о переводе ценных бумаг перед погашением на счет депо залогодателя. Именно здесь может быть проведена граница разумной осмотрительности и добросовестности депозитария. Тот факт, что залогодержатель в этом случае не сможет реализовать свое право залога, должен являться риском самого залогодержателя, так как существуют разные механизмы подстраховки от рассмотренной ситуации (например, принятие в залог ценных бумаг, срок погашения по которым отстоит от даты исполнения основного обязательства на определенный период времени). Если залогодержатель принимает в залог ценную бумагу, срок погашения которой приходится, например, до наступления срока исполнения основного обязательства, это считается упущением со стороны самого залогодержателя.

Механизмы защиты прав участников залоговых отношений в случае фиксации залоговых обременений прав на ценные бумаги в учетной системе

Следующая проблема, которая вытекает из описанных выше способов отражения залоговых обременений прав на ценные бумаги, может быть сформулирована как необходимость определения механизмов защиты прав участников залоговых отношений и роли депозитариев и регистраторов в этом. Наибольшее количество вопросов на практике вызывает распоряжение ценными бумагами, остающимися на счете депо залогодателя и помещенными в специальные залоговые разделы. Механизм защиты прав залогодержателя в этом случае на практике реализуется путем назначения оператора залогового раздела, открытого на счете депо залогодателя. В качестве оператора выступает лицо, не являющееся депонентом счета депо, однако в силу предоставленных ему полномочий имеющее право осуществлять какие-либо действия в отношении ценных бумаг, права на которые учитываются на счете депо, путем дачи поручений депо на совершение каких-либо депозитарных операций с ценными бумагами. Чаще всего при назначении оператора какого-либо раздела счета депо речь идет о назначении представителя депонента, действующего от имени последнего, и в этом случае полномочия оператора разделов счета депо устанавливаются в соответствии с требованиями гражданского законодательства путем оформления доверенности на этого оператора. Однако отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об основаниях полномочий оператора залоговых разделов - залогодержателя. На практике встречаются разные варианты, в том числе и вариант оформления полномочий залогодержателя - оператора доверенностью. Но такой путь противоречит существу залоговых отношений. Это связано с природой залоговых отношений, при которых право залога предоставляет залогодержателю возможность реализовать заложенное имущество, т. е. распорядиться им, и удовлетворить за счет этого свои требования. Однако в данном случае залогодержатель действует не как представитель залогодателя, а как самостоятельный субъект отношений, возникающих при реализации заложенного имущества. При осуществлении своих прав как залогодержателя он не связан волей залогодателя. Кроме того, в данном случае нельзя забывать такую немаловажную деталь, как право представляемого в любое время отозвать доверенность, и соглашение об отказе от этих прав в соответствии с пунктом 2 статьи 188 ГК РФ ничтожно. В связи с этим залогодержатель должен действовать как оператор залогового раздела счета депо от своего имени. На практике иногда полномочия оператора оформляются путем прямого указания на него (или на порядок его назначения) непосредственно в депозитарном договоре. В данном случае таким образом возникает специфическая ситуация, при которой оператор раздела счета депо, не являющийся депонентом счета депо, имеет право отдавать распоряжения к этому счету от своего имени. Вопрос о природе правоотношений, возникающих в данном случае, возможно, спорный, однако в качестве варианта может быть рассмотрена конструкция договора в пользу третьего лица. При заключении договора в пользу третьего лица последнее не является стороной договора и приобретает только права. Таким образом, можно утверждать о том, что депозитарный договор в части, касающейся определения полномочий оператора залогового раздела счета депо, открытого на счете депо залогодателя, заключается как договор в пользу третьего лица. При этом требования, установленные депозитарным договором, по отношению к депоненту (например, обязанности по оформлению поручений депо, соблюдению регламента и др.) в указанной части можно рассматривать как условия осуществления прав оператора залогового раздела (поскольку формально обязанностей у третьего лица, в пользу которого заключен договор, не возникает). Рассмотрев вопрос об основаниях возникновения прав операторов разделов счета депо, необходимо остановиться также на основаниях осуществления депозитарных операций по залоговым разделам, открытым на счете депо залогодателя - собственника ценных бумаг. Указанное также важно для определения границы тех действий, которые должен осуществлять депозитарий. Назначение оператора залогового раздела по общему правилу лишает возможности депонента счета депо - залогодателя отдавать самостоятельно распоряжения к указанному разделу и, таким образом, распоряжаться ценными бумагами. Это чревато негативными правовыми последствиями для депонента - залогодателя, если залогодержатель окажется недобросовестным и реализует ценные бумаги, например, до наступления срока исполнения основного обязательства, обеспеченного залогом. В связи с этим на практике иногда используется механизм так называемого акцепта депонентом - залогодателем поручения депо, составленного и подписанного оператором раздела - залогодержателем. Это снижает риск для залогодателя и усиливает степень защищенности последнего от недобросовестных действий залогодержателя. Однако такой механизм неадекватен существу залоговых отношений, поскольку, как отмечалось выше, нормы ГК РФ о залоге не связывают осуществление права залогодержателя на реализацию заложенного имущества в случае неисполнения залогодателем основного обязательства с дополнительным волеизъявлением последнего. Вместе с тем механизм акцепта именно на этом этапе предусматривает необходимость получения дополнительного согласия депонента на совершение операций по счету. Однако в силу природы депозитарного договора право на совершение операций по счету (разделу счета) неразрывно связано с правомочиями в отношении учитываемого на этом счете (разделе счета) имущества. Таким образом, в случае отказа депонента от акцепта поручения депо залогодержатель не сможет реализовать свое право. На наш взгляд, депозитарию целесообразно придерживаться "политики невмешательства" в отношения между депонентом и назначенными им лицами. Представляется, что наиболее приемлемый с этой точки зрения путь, при котором депозитарий "балансирует" между этими лицами, не провоцируя спорные ситуации между ними, заключается в следующем. В правила, определяющие правовой режим залогового раздела, открываемого на счете депо залогодателя, может быть включено условие о том, что при назначении оператора этого раздела депонент может определить срок, ранее которого оператор данного раздела не сможет осуществлять по нему операции. Депозитарий не проверяет, что это за срок, однако предполагается, что такой срок может устанавливаться депонентом - залогодателем исходя из срока исполнения основного обязательства. В настоящей статье, безусловно, рассмотрены далеко не все аспекты проблемы залога ценных бумаг в целом и отражения залоговых обременений прав в депозитарном учете в частности. Существующий правовой вакуум по ряду вопросов может быть восполнен тщательной проработкой условий депозитарных договоров. Хотелось бы также еще раз отметить, что в отношениях, возникших из депозитарных договоров, целесообразно не оперировать терминологией, используемой в залоговых отношениях. Это вызвано тем, что депозитарий не вмешивается в отношения между депонентом и его контрагентами по каким-либо договорам, в том числе договорам залога. Поэтому, например, и залогодатель, и залогодержатель в депозитарных отношениях для депозитария будут выступать либо в качестве депонента счета депо, либо в качестве оператора раздела счета депо. Открывая разные разделы на счете депо, в том числе залоговые, депозитарий не обязан проверять действительные правоотношения сторон.

ОБРЕМЕНЕНИЯ ПРАВ НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ ВСЛЕДСТВИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВОМ ФУНКЦИЙ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

Рассмотренные обременения прав на ценные бумаги могут быть выделены в отдельную группу. Условно ее можно назвать добровольным или гражданско - правовым способом возникновения обременений прав на ценные бумаги, заключающимся в обременении прав на ценные бумаги гражданско - правовыми обязательствами. Вместе с тем нельзя не затронуть проблему возникновения обременений прав на ценные бумаги вследствие принятия актов судебных или правоохранительных органов. Эти обременения могут быть выделены в другую группу, которая условно определяется как обременение прав на ценные бумаги вследствие осуществления государством функций государственного принуждения для защиты гражданских прав. К числу этих обременений могут быть отнесены: - арест имущества, применяемый как мера обеспечения иска в гражданском процессе (или обеспечения гражданского иска в уголовном процессе) или мера обеспечения исполнения судебных решений, при помощи которой осуществляется обращение взыскания на имущество должника, а также как мера предотвращения сокрытия имущества (в рамках уголовного процесса); - изъятие имущества по актам правоохранительных органов в качестве вещественных доказательств (в уголовном процессе) и как мера исполнительного производства в гражданском процессе.

Проблемы применения законодательства об исполнительном производстве в практике депозитариев при наложении ареста на ценные бумаги

Наложение ареста на ценные бумаги в отличие от наложения ареста на денежные средства имеет свою специфику в аспекте субъекта, осуществляющего исполнение судебного акта. В соответствии со статьями 3 и 5 Федерального закона "Об исполнительном производстве" ни кредитные организации, ни депозитарии не являются органами принудительного исполнения судебных актов. Вместе с тем в соответствии со статьей 5 указанного Закона наложение ареста на денежные средства осуществляется непосредственно кредитными организациями, в которые поступают исполнительные документы. В отличие от этого депозитарий не отнесен к числу лиц, на которые может быть возложено исполнение судебных актов. Таким образом, следуя общему правилу, установленному данным Законом, лицом, осуществляющим наложение ареста, является судебный пристав - исполнитель, и именно на нем лежит основная тяжесть ответственности за правильность наложения ареста. В частности, в отличие от денежных средств ценные бумаги, учитываемые на счетах депо, могут иметь разный режим учета, например находиться в залоге. Поэтому с точки зрения практической реализации ареста присутствие судебного пристава необходимо для принятия решения по применению конкретной меры ареста после получения всей нужной информации от депозитария. На практике наложение ареста на заложенные ценные бумаги является самостоятельной проблемой. В Федеральном законе "Об исполнительном производстве", а до его принятия и в Гражданском процессуальном кодексе была закреплена норма, направленная на защиту прав залогового кредитора, имеющего преимущество по сравнению с другими кредиторами должника. В соответствии со статьей 49 Федерального закона "Об исполнительном производстве" на заложенное имущество может быть обращено взыскание при недостаточности у должника иного имущества для полного удовлетворения предъявленных ему требований, не обеспеченных залогом. Арест, как правило, может предшествовать обращению взыскания на заложенное имущество. Более того, в соответствии с пунктом 1 статьи 45, пунктом 1 статьи 46 указанного Закона обращение взыскания осуществляется путем наложения ареста на имущество и его реализации. Таким образом, требование статьи 49 этого Закона должно учитываться при применении в качестве меры принудительного исполнения обращения взыскания на имущество должника. Тем не менее, на практике в судебных актах не отражается данная специфика и при наложении ареста необходимо решать вопрос о том, подлежат ли аресту ценные бумаги, находящиеся в залоге. К сожалению, на практике депозитарии под страхом возможной ответственности в связи с неисполнением судебных актов вынуждены подстраховываться и налагать арест в том числе на ценные бумаги в залоге, извещая затем орган, принявший акт о наложении ареста, хотя это и противоречит указанной выше норме. Формально ситуация упрощается, очевидно, в тех случаях, когда арест применяется как самостоятельная мера обеспечения иска, предусмотренная Арбитражным процессуальным кодексом. Правда, впоследствии на это имущество может быть обращено взыскание, при применении которого должна учитываться указанная выше статья 49 Федерального закона "Об исполнительном производстве". Особо пристального внимания в настоящее время требует проблема наложения ареста на ценные бумаги, права на которые учитываются в депозитарии или у реестродержателя. Во исполнение норм Федерального закона "Об исполнительном производстве" Правительством Российской Федерации было принято Постановление от 12 августа 1998 г. N 934 "Об утверждении Порядка наложения ареста на ценные бумаги" (далее - Постановление). К сожалению, в этом Постановлении были учтены не все моменты, связанные со спецификой фиксации прав на ценные бумаги, права на которые учитываются в депозитарии или у реестродержателя, хотя в целом нельзя не отметить положительное значение данного документа, который можно рассматривать как основу для дальнейшей работы после того, как на практике будут выявлены "острые углы", препятствующие его адекватному применению.

Проблема определения места наложения ареста на ценные бумаги

Авторы Постановления не учли специфику обращения ценных бумаг документарной формы выпуска, помещенных на хранение и/или учет в депозитарий, поскольку установлено, что арест налагается по месту их нахождения, в отличие от бездокументарных ценных бумаг, арест на которые налагается по месту учета прав владельцев ценных бумаг (п. 2 Порядка наложения ареста на ценные бумаги), т. е. фактически по месту нахождения реестродержателя или депозитария. В данном случае, вероятно, посчитали, что любая ценная бумага, учитываемая реестродержателем или депозитарием, является бездокументарной, хотя в Федеральном законе "О рынке ценных бумаг" факт помещения ценных бумаг на хранение и учет в депозитарий не влечет за собой признание ценной бумаги бездокументарной. По всей видимости, в качестве базовой использовалась статья 149 ГК РФ, которая, к сожалению, практически не дает представления о системе учета ценных бумаг в депозитариях или у реестродержателей, хотя и допускает такую возможность. При определении места наложения ареста по месту нахождения документарной ценной бумаги проблема заключается в том, что местонахождение сертификата ценной бумаги и место учета ценной бумаги могут не совпадать. Такая ситуация, как известно, может возникать по различным причинам. Например, в случае выпуска ценных бумаг в документарной форме с обязательным централизованным хранением (ГКО, ОФЗ, ОБР) глобальный сертификат хранится в головном депозитарии. Депозитарии, имеющие междепозитарные отношения с головным депозитарием и ведущие, в свою очередь, счета депо владельцев, вообще не могут хранить сертификаты ценных бумаг. В системе депозитарного учета других ценных бумаг, построенной на соответствующих договорных отношениях, сертификат ценной бумаги можно хранить не по месту ее учета, т. е. по месту открытия и ведения счета. Основываясь на нормах Федерального закона "О рынке ценных бумаг", устанавливающего способы фиксации прав на ценные бумаги (ст. 2, 16, 28, 29), местонахождение документарной ценной бумаги, находящейся в депозитарии, должно определяться, также как и для бездокументарных ценных бумаг, местом открытия и ведения счета, поскольку в период нахождения документарной ценной бумаги в депозитарии способом фиксации прав на ценную бумагу является не сертификат, а запись по счету депо. Выше была рассмотрена проблема определения места нахождения документарной ценной бумаги. Но есть определенная проблема и с наложением ареста на ценные бумаги, находящиеся у владельца. Если ценная бумага находится на руках у владельца, то права на ценную бумагу подтверждает непосредственно сертификат ценной бумаги (ст. 2, 28 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). Регистратор в данном случае не осуществляет учет прав на ценную бумагу. Вместе с тем реестродержатель все равно обеспечивает поддержание системы ведения реестра, хотя записи по счетам в системе ведения реестра в данном случае носят информационный характер. Тогда целесообразно было бы в случае наложения ареста на документарные ценные бумаги, находящиеся у владельца, уведомлять об этом реестродержателя. Передача такой информации важна, поскольку суть ареста заключается в запрете на распоряжение имуществом (ст. 51 Федерального закона "Об исполнительном производстве"). При обращении документарных ценных бумаг в наличной форме реестродержатель, не учитывая права на ценные бумаги (поскольку способом фиксации прав является сертификат), тем не менее участвует в процессе обращения и по сути завершает процесс передачи ценных бумаг, реализуя вторую часть известного принципа: "право из ценной бумаги следует за правом на ценную бумагу". Кроме того, именно реестродержатель должен обеспечивать замену сертификата в связи с изменением имени владельца. Поэтому, например, уведомление реестродержателя судебным приставом о факте наложения ареста на ценные бумаги может, на наш взгляд, являться основанием для первого отказа от внесения изменений в систему ведения реестра, если каким-либо образом владельцем ценных бумаг будет передано передаточное распоряжение в отношении арестованных ценных бумаг. Помимо изложенной проблемы, необходимо также остановиться на нормах Порядка наложения ареста на ценные бумаги, регламентирующих вопросы хранения арестованного имущества. В пунктах 4, 7 Порядка наложения ареста на ценные бумаги также не учтена специфика документарных ценных бумаг, находящихся в депозитарии. В пункте 6 Порядка только для бездокументарных ценных бумаг установлено, что их изъятие не производится. В соответствии с пунктом 4 Порядка после наложения ареста на ценные бумаги судебный пристав - исполнитель обязан принять решение о передаче их на хранение владельцу ценных бумаг или об изъятии ценных бумаг с передачей их на хранение специализированной организации, имеющей соответствующую лицензию. Из указанных выше формулировок прямо не следует, что пристав не может изъять ценную бумагу из одного депозитария и, например, поместить ее в другой депозитарий. Вместе с тем в отношении документарных ценных бумаг, права на которые учитываются в депозитарии, не должно, на наш взгляд, происходить передачи указанных ценных бумаг на хранение другим лицам. Депозитарий по характеру своей деятельности осуществляет хранение сертификатов ценных бумаг. Существующие технологии депозитарного учета позволяют учитывать арестованные ценные бумаги в блокированном режиме отдельно от других ценных бумаг. Это чрезвычайно важно во избежание возникновения спорных ситуаций, связанных с изъятием ценных бумаг из депозитариев, поскольку в данном случае речь идет не о фактическом хранении имущества - ценных бумаг, а о том, что в период нахождения документарной ценной бумаги в депозитарии способом фиксации прав на нее является не сертификат, а запись по счету депо.

Специфика наложения ареста на государственные ценные бумаги - ГКО и ОФЗ в нефункционирующих структурах

Наложение ареста на ценные бумаги по местонахождению депозитария, ведущего счет депо в связи с кризисным положением в банковской системе, на практике связано с проблемой исполнения судебных актов в банках, у которых отозвана банковская лицензия и лицензия профессионального участника рынка ценных бумаг и, фактически, отсутствуют какие-либо сотрудники. Особенно актуальной эта проблема стала в связи с процессом реструктуризации обязательств по государственным ценным бумагам - ГКО и ОФЗ. Вместе с тем система учета указанных ценных бумаг, будучи двухуровневой, отличается специфическими признаками от других многоуровневых систем тем, что головной депозитарий имеет доступ на техническом уровне не только к счетам своих депонентов - субдепозитариев, но и к счетам депо клиентов последних и выступает в качестве Центра технического обеспечения субдепозитариев дилеров. При этом головной депозитарий не имеет договорных отношений с клиентами своих депонентов - инвесторами рынка ГКО - ОФЗ и с юридической точки зрения не ведет их счета депо. Таким образом, учитывая вышеизложенное, его местонахождение не является местонахождением указанных ценных бумаг. Представляется однако, что применительно к этой ситуации и к такой системе учета допустимым может считаться наложение ареста не только по местонахождению депозитария, ведущего счет депо, но и по местонахождению лица, связанного с указанным депозитарием договором, обеспечивающим доступ этого лица ко всем счетам депо, ведущимся данным депозитарием. Необходимо помнить, что арест на ценные бумаги налагается не депозитарием, а судебным приставом - исполнителем, поэтому в подобном случае, хотя головной депозитарий с юридической точки зрения не является лицом, осуществляющим депозитарный учет, тем не менее именно он является единственным лицом, которое может технически обеспечить осуществление судебным исполнителем действий, связанных с наложением ареста на ценные бумаги. Использование рассмотренной возможности будет зависеть от судебной практики и от решений конкретных приставов - исполнителей.

Некоторые вопросы осуществления прав по арестованным ценным бумагам

Вместе с тем нельзя не отметить в качестве положительного момента норму пункта 5 Порядка наложения ареста на ценные бумаги, которая допускает погашение арестованных ценных бумаг эмитентом, поскольку до ее принятия на практике возможность погашения арестованных ценных бумаг ставилась под сомнение. Значение этой нормы важно и с теоретической точки зрения, так как факт наложения ареста на ценные бумаги какого-либо лица не должен препятствовать исполнению своих обязательств по указанным ценным бумагам эмитентом. Запрет на распоряжение имуществом, составляющий суть ареста, касается только сферы обращения ценных бумаг и не затрагивает существо обязательства, выраженного ценной бумагой. Запрет может касаться, например, денежных сумм, поступающих в собственность владельца ценной бумаги в результате исполнения обязательства по ценной бумаге. Однако, если эмитент надлежащим образом не извещен судом (арбитражным судом) или органами принудительного исполнения, например, о порядке перечисления денежных средств, он должен исполнять обязательства в обычном порядке. С этой точки зрения практическая реализация пункта 10 Порядка наложения ареста на ценные бумаги, предусматривающего зачисление эмитентом доходов по арестованным ценным бумагам на депозитный счет соответствующего подразделения службы судебных приставов, возможна только при соответствующем извещении эмитента. При этом переложение обязанности уведомления эмитента в данном случае, например, на депозитария недопустимо, поскольку именно судебный пристав - исполнитель обязан осуществлять контроль за исполнением принятых мер в отношении имущества должника. В отношении осуществления иных прав, удостоверенных арестованными ценными бумагами, необходимо отметить следующее. Если рассматривать право собственности с позиций реализации "триады правомочий собственника", то право на получение плодов и доходов связано с правомочием использования имущества, а не с правом распоряжения им. В ГК РФ прямо указано на получение плодов и доходов от использования имущества. Получение дохода по ценным бумагам путем реализации удостоверенных (закрепленных) ею прав не связано с отчуждением или иным распоряжением ценной бумагой. Поэтому запрет на распоряжение имуществом, составляющий существо ареста, не может повлечь за собой запрет на получение доходов по ценным бумагам. Для ограничения прав, удостоверенных ценными бумагами, не может быть применена и такая мера обеспечения иска, как запрет на совершение определенных действий (в данном случае действий собственника по реализации принадлежащих ему прав). В соответствии с гражданским законодательством права собственника могут быть ограничены только законом. Поэтому данная мера не может применяться как ограничение правомочий собственника, поскольку она прямо не указывает на такую возможность. На наш взгляд, суды (арбитражные суды) должны учитывать это при решении вопроса о наложении ареста на ценные бумаги. Вышесказанное актуально для осуществления такого права, как право на участие в управлении делами акционерного общества. Заметим, что на его осуществление не может быть установлен запрет на основании наложения ареста на акции. Наложение ареста касается правомочий собственника имущества и не затрагивает существо правоотношений с эмитентом ценных бумаг. К сожалению, рассмотренные вероятные ограничения прав собственника ценных бумаг, на которые наложен арест, не единственные. Арест, как правило, может являться мерой, предваряющей принудительное обращение взыскания на такие ценные бумаги. С этой точки зрения специфика обращения ценных бумаг, существующих в виде записей по счетам депо в депозитариях или лицевым счетам в системе ведения реестра, не должна приводить к изменению существа применяемой меры. Например, решение об обращении взыскания на ранее арестованные и учитываемые на счете депо ценные бумаги не должно сводиться на уровне исполнения такого решения к переводу ценных бумаг со счета должника на счет кредитора, поскольку в данном случае просто происходит смена собственника ценных бумаг, что противоречит природе указанной меры, предполагает в соответствии с Федеральным законом "Об исполнительном производстве" реализацию имущества, на которое обращено взыскание.

Проблемы соотношения ареста в гражданском и уголовном процессе, а также изъятия ценных бумаг в уголовном и гражданском процессе

Как правило, в рамках гражданского процесса вопрос о принадлежности ценных бумаг лицу, на имущество которого налагается арест, не возникает, так как при рассмотрении дел в рамках гражданского процесса речь может идти обычно об исках о неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств, а не об исках, например, об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Вопрос о применении статьи 302 ГК РФ, устанавливающей правило о неприменении виндикации (истребования имущества из чужого незаконного владения) по отношению к добросовестному приобретателю ценных бумаг на предъявителя, в данном случае также не встает, поскольку это правило возникло в основном из необходимости определения позиции законодателя по отношению к лицу, которому надлежит отдавать приоритет в защите прав на имущество: собственнику, из чьего владения имущество выбыло помимо его воли, или добросовестному приобретателю этого имущества, который, приобретая такое имущество, не знал и не мог знать о его недобросовестном приобретении отчуждателем этого имущества. Правило о неприменении виндикации к добросовестному приобретателю не связано с вопросом о наложении ареста на имущество этого лица по его обязательствам перед другими лицами. Применяя указанную меру, суды не должны рассматривать вопрос о праве собственности на имущество, на которое налагается арест. Добросовестность лица, у которого (на счете депо которого) находятся ценные бумаги при соблюдении установленных процедур фиксации прав на эти ценные бумаги, презюмируется. Поскольку законодательство допускает наложение ареста как на предъявительские, так и на именные ценные бумаги, указанное в равной степени касается и предъявительских, и именных ценных бумаг, хотя проблема "добросовестного владельца", безусловно, более актуальна для предъявительских ценных бумаг в силу упрощенных требований к передаче прав по этим ценным бумагам. В уголовно - процессуальных нормах предусмотрена и такая мера, как арест имущества, где она выполняет такую же обеспечительную функцию с поправками на специфику уголовного разбирательства. Помимо обеспечения предъявленного или возможного в будущем гражданского иска в уголовном процессе, в качестве основания для применения ареста указано производство предварительного следствия по уголовному делу о преступлении, за которое может быть применено наказание в виде конфискации имущества. Учитывая обеспечительную функцию ареста, в обоих случаях речь идет о наложении ареста на имущество, принадлежащее обвиняемому лицу. Вышесказанное по поводу наложения ареста на ценные бумаги в рамках гражданского процесса верно и в отношении ареста, налагаемого на ценные бумаги в рамках уголовного процесса. Вместе с тем использование данной меры в уголовном процессе сопряжено с необходимостью разграничения случаев применения указанной меры и такой меры, как изъятие имущества в качестве вещественных доказательств, например, по делам о хищении ценных бумаг. Именно в связи с делами, связанными с облигациями внутреннего государственного валютного облигационного займа 1993 г., актуальной стала проблема ареста и изъятия ценных бумаг, осуществляемых в рамках уголовного процесса. В отношении указанных ценных бумаг основная проблема была связана с действиями следователей, которые своеобразно пользовались установленной процессуальной мерой - арестом имущества, осуществляемым в рамках уголовного процесса. Чуть более года назад было принято указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 20 октября 1997 г. N 63/36"Об изъятии и наложении ареста на облигации внутреннего государственного валютного облигационного займа при проведении расследования по уголовным делам", которое в определенной степени решает проблему изъятия предъявительских ценных бумаг и наложения на них ареста. В частности, в указании обращено внимание на необходимость строгого применения норм Уголовно - процессуального кодекса об аресте имущества при наличии указанных выше оснований для ареста в рамках уголовного процесса, а также на возможность наложения ареста при условии, что имущество принадлежит лицу на праве собственности. При этом прямо отмечено, что ценные бумаги на предъявителя, похищенные из собственности или правомерного владения физических или юридических лиц и перешедшие в незаконное владение и распоряжение преступника, не могут служить средством обеспечения исков или конфискации имущества по делам об их хищении и не подлежат аресту в порядке, установленном статьей 175 УПК РФ. Упомянутое указание, безусловно, имеет важное значение для определения законности и обоснованности действий правоохранительных органов по применению ареста в уголовном процессе. Однако проблема применения таких мер, как арест или изъятие ценных бумаг в качестве вещественных доказательств в рамках уголовного процесса, гораздо более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Необходимо отметить, что в отличие от применения ареста в гражданском процессе его применение в уголовном процессе может быть сопряжено с выяснением вопроса о принадлежности ценных бумаг обвиняемому лицу. В случае, если речь идет о нахождении у обвиняемого похищенных ценных бумаг, последние, как отмечено выше, не могут быть арестованы и с целью возвращения их владельцу. Вместе с тем установленные в законе нормы об изъятии имущества в качестве вещественного доказательства также не содержат исключений для так называемых добросовестных владельцев. Очевидно, это связано с тем, что правовая цель изъятия имущества, в том числе ценных бумаг, в качестве вещественных доказательств отличается от правовой цели применения такой меры, как рассмотренный выше арест имущества и, в отличие от последнего, не предполагает обращение взыскания на это имущество или передачу его третьим лицам. Вместе с тем в статье 85 УПК РСФСР регулируются вопросы возврата вещественных доказательств владельцам, в числе которых могут быть и объекты преступного посягательства, например похищенное имущество. Использование вещественных доказательств призвано помочь в установлении истины в уголовном процессе, в том числе с целью вынесения справедливого и обоснованного приговора. В этих случаях значение имеет не их стоимость, а какие-либо признаки, в том числе позволяющие идентифицировать эти ценные бумаги как объект преступления. Поэтому вышесказанное в указаниях Генеральной прокуратуры Российской Федерации в отношении неприменения ареста на ценные бумаги по делам об их хищении не решает полностью проблему защиты прав лица, у которого ценные бумаги изъяты в качестве вещественного доказательства и которое может оказаться добросовестным владельцем ценных бумаг. В связи с этим на первый план выходит проблема обеспечения осуществления прав лицом, которое может считаться, пока не доказано обратное, добросовестным приобретателем ценных бумаг, а также защиты прав лиц, обеспечивающих обращение ценных бумаг, т. е. депозитариев. К сожалению, действующая до настоящего времени Инструкция от 18 октября 1989 г. N 34/15 "О порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами" не решает проблему осуществления добросовестными владельцами прав, удостоверенных изъятыми в качестве вещественных доказательств ценными бумагами. Применительно к облигациям внутреннего государственного валютного облигационного займа 1993 г. проблема возникла в связи с тем, что указанные ценные бумаги изымались из депозитариев в виде сертификатов, хотя, как отмечено выше, в период нахождения документарной ценной бумаги в депозитарии способом фиксации прав на нее является не сертификат, а запись по счету депо. Поэтому депозитарии оказались под огнем, с одной стороны, негодующих добросовестных владельцев предъявительских ценных бумаг, которые считали необоснованным изъятие принадлежащих им ценных бумаг, а с другой стороны, правоохранительных органов, чьи требования они были вынуждены исполнять. Изъятие же из депозитария сертификатов предъявительских ценных бумаг может привести к правовой коллизии между учетом депозитария и существованием учтенной в депозитарии ценной бумаги вне этого депозитария. Поэтому, как было рассмотрено выше по поводу специфики наложения ареста на документарные ценные бумаги, последние не должны передаваться на хранение какому-либо лицу. В случае изъятия сертификатов ценных бумаг из депозитария в качестве доказательства, а такую возможность исключать нельзя, должно существовать детальное нормативное регулирование действий депозитария и правоохранительных органов, которое бы не приводило к искажению депозитарного учета и не порождало бы проблему ответственности депозитария перед клиентом. Теоретически место хранения сертификатов ценных бумаг может отличаться от места учета при наличии соответствующих договорных отношений. В случае помещения сертификатов ценных бумаг, изъятых в качестве вещественных доказательств, возможно, иное место хранения сертификата должно определяться по указанию органа или лица, которое произвело изъятие в строгом соответствии с установленными для этого правилами. Очевидно, что действующая нормативная база, на основании которой регулируется деятельность депозитариев, также может нуждаться в определенной доработке с целью регламентации специфики депозитарного учета в рассмотренных случаях и взаимодействия депозитариев с правоохранительными органами. Изъятие ценных бумаг применяется как в уголовном судопроизводстве, так и в исполнительном производстве по гражданским делам. Характер этой меры отличается в двух указанных случаях. Как было отмечено выше, изъятие ценных бумаг в рамках уголовного процесса в качестве вещественных доказательств по своей правовой природе не преследует цели обременений имущества с возможным последующим обращением взыскания на него. Как указано выше, имущество, являющееся вещественным доказательством, может быть возвращено владельцу, однако, в статье 85 УПК РСФСР прямо указано, что в тех случаях, когда спор о праве на вещь подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства, вещественные доказательства хранятся до вступления в законную силу решения суда. Возврат имущества в данном случае должен осуществляться по нормам гражданского судопроизводства, в том числе путем предъявления иска на основании статьи 302 ГК РФ (как указывалось, в отношении предъявительских ценных бумаг права добросовестного приобретателя имеют приоритет перед правами собственника, у которого была похищена ценная бумага). Изъятие имущества, в том числе ценных бумаг, в соответствии с Федеральным законом "Об исполнительном производстве" может являться самостоятельной мерой исполнительного производства, предусматривающей изъятие вещи у должника и передачу ее взыскателю (п. 4 ст. 45, ст. 56 Федерального закона "Об исполнительном производстве"). Вместе с тем изъятие ценных бумаг может сопровождать наложение ареста на имущество, как меры по обеспечению иска, или такой меры принудительного исполнения, как обращение взыскания на имущество должника путем наложения ареста на имущество и его реализации (ст. 51 Федерального закона "Об исполнительном производстве"). Гражданский процесс призван урегулировать прежде всего имущественные отношения, связанные либо с исполнением обязательств, либо с определением принадлежности вещи. И, таким образом, в отличие от уголовного процесса, правовая цель применения этой меры, также как и ареста, заключается либо в обращении взыскания на изъятую вещь, либо в непосредственной передаче этой вещи. К сожалению, рассмотренные выше вопросы не были достаточно полно проанализированы судебной властью и многое в практическом их применении будет зависеть от позиции Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда Российской Федерации. Заинтересованным участникам в данном случае отводится безрадостная перспектива собственным примером формировать судебную практику. Поэтому широкое обсуждение этих проблем не только государственными органами, но и самими участниками рынка ценных бумаг, может, по крайней мере, внести ясность в действия и тех и других при возникновении сложных конфликтных ситуаций в сфере рынка ценных бумаг и функционирования учетной системы в Российской Федерации.

Название документа