Актуальные проблемы вексельного права (некоторые аспекты разрешения правовых коллизий, связанных с признанием векселя недействительным)

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ВЕКСЕЛЬНОГО ПРАВА

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ РАЗРЕШЕНИЯ ПРАВОВЫХ КОЛЛИЗИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПРИЗНАНИЕМ ВЕКСЕЛЯ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ

А. В. ШИЧАНИН, О. Д. ГРИВКОВ

А. В. Шичанин, кандидат юридических наук.

О. Д. Гривков.

Вексель как неотъемлемый элемент современной российской экономики активно применяется различными субъектами хозяйственного оборота. Это объясняется необходимостью каким-то образом пополнять оборотные средства и проводить взаиморасчеты в условиях дефицита денег и кризиса неплатежей. Основные нормативные акты, регулирующие вексельное обращение, - "Положение о переводном и простом векселе", утвержденное Постановлением ЦИК и СНК от 7 августа 1937 года, и Федеральный закон "О переводном и простом векселе". Все иные нормативные акты носят рекомендательный характер и должны применяться, поскольку не противоречат двум основным. Такая иерархия актов, регулирующих вексельное обращение, весьма важна. Так, в одном из дел (п. 2 Обзора практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте) <*>, арбитражный суд удовлетворил иск векселедержателя к индоссанту, который обосновывал свой отказ оплатить вексель тем, что представленный ему документ не является векселем ввиду дефекта формы, поскольку оформлен с нарушением требований Постановления Правительства РФ от 26 сентября 1994 г. N 1094 "Об оформлении взаимной задолженности предприятий и организаций векселями единого образца и развитии вексельного обращения" не на специальном бланке и отличается по расположению реквизитов от образцов, утвержденных Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 июня 1991 г. "Об использовании векселя в хозяйственном обороте". Арбитражный суд признал рекомендательный характер прилагаемых к Постановлению Президиума Верховного Совета РСФСР образцов названных бланков. Также судом было отмечено, что упомянутое Постановление Правительства РФ не устанавливало специальные требования к форме вексельного обязательства. Поскольку представленный истцом вексель содержал все предусмотренные ст. 75 Положения о простом и переводном векселе реквизиты и был составлен с соблюдением требований данного Положения, основания для признания его недействительным отсутствовали. В соответствии со ст. 144 ГК обязательные реквизиты ценных бумаг, требования к форме ценной бумаги определяются законом или в установленном им порядке. Отсутствие обязательных реквизитов ценной бумаги или несоответствие ценной бумаги установленной для нее форме влечет за собой ее ничтожность. В данном случае, руководствуясь п. 2 ст. 3 ГК, под законом следует понимать Федеральный закон "О переводном и простом векселе", предусматривающий, что на территории Российской Федерации применяется Положение о переводном и простом векселе, которое и содержит в п. 75 требование к реквизитам и форме векселя. В этой связи следует отметить, что выпуск бездокументарных векселей запрещен ст. 4 Закона РФ "О переводном и простом векселе". Таким образом, вексель, составленный с нарушением простой письменной формы и обязательных реквизитов, содержащихся в ст. 75 Положения о переводном и простом векселе (далее - Положение), за исключением случаев, указанных в ст. 76 Положения, является ничтожным. -------------------------------- <*> См.: информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июля 1997 г. N 18.

Совершенно обоснованно не был признан векселем спорный документ арбитражным судом первой инстанции и Президиумом ВАС РФ по делу N 7033/97. Как следует из материалов дела, ООО "Инновационный центр" посредством индоссамента приобрело простой вексель ЗАО "Группа Росшина" N 915173, составленный 7 февраля 1997 г. со сроком платежа по предъявлении, но не ранее 25 марта 1997 г., по которому ответчик обязался уплатить 1000000000 рублей с условием оплаты только шинной продукцией. Данное условие включено в текст бланка векселя и расположено перед подписью лица, его выдавшего. Предъявленный в установленный срок к платежу спорный вексель не был оплачен по мотиву отсутствия со стороны ответчика обещания уплатить определенную денежную сумму, так как документ содержит специально оговоренное обязательство о поставке шинной продукции на указанную в нем сумму. Принимая постановление, суд кассационной инстанции исходил из того, что иск заявлен на основании документа, обозначенного как простой вексель, содержащего все обязательные для простого векселя обозначения, а включение в документ условия о погашении задолженности в неденежной форме следует считать ненаписанным. Однако такой вывод нельзя признать правомерным. Согласно пункту 2 статьи 75 Положения вексель удостоверяет простое и ничем не обусловленное обещание уплатить определенную сумму, причем ценная бумага является строго формальным документом, содержащим исчерпывающий перечень реквизитов. Излишние сведения, включенные в вексельный текст и обусловливающие предложение уплатить вексельную сумму, несовместимы с природой векселя. В данном случае пометка об оплате только шинной продукцией удостоверяет не денежное обязательство, а обязательство по передаче такой продукции на определенную сумму. Это обстоятельство подтверждается гарантией ответчика оплатить свой вексель шинной продукцией в ассортименте со складов в Московском регионе по отпускным ценам заводов - изготовителей, зафиксированным на дату предъявления векселя. При таких условиях документ, представленный истцом и названный им векселем, следует рассматривать как долговое письменное обязательство, а правоотношения сторон в этом случае регулируются нормами гражданского права. В правоприменительной практике вексельного обращения возникает много вопросов, связанных с такими реквизитами векселя, как "простое и ничем не обусловленное обещание уплатить определенную сумму", "срок платежа", "подпись лица, выдавшего вексель". Следует отметить, что реквизит "простое и ничем не обусловленное обещание уплатить определенную сумму" очень важен. Из него вытекает прежде всего то, что денежное обязательство по векселю не должно содержать никаких условий оплаты данной ценной бумаги. В п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте (далее - Обзор практики), приведен пример: арбитражный суд, установив, что на бланке векселя в верхнем углу векселедателем совершена надпись "сумма на депозите", отправил дело на новое рассмотрение, посчитав, что содержащаяся на векселе пометка никак не соотносится с предложением уплатить и не может быть расценена как условие. При этом судом делается вывод: наличие на векселе любых пометок, не преследующих цель обусловить содержащееся в нем предложение (обязательство) уплатить, не влечет за собой недействительности векселя. В другом случае (п. 5 Обзора практики) арбитражный суд посчитал вексель составленным с дефектом формы и недействительным, так как в него было включено условие о наступлении срока платежа "по истечении 20 дней с момента поступления денежных средств на расчетный счет векселедателя" (указание на вероятностное событие). Очевидно, и арбитражным судом это установлено, что в данном случае дефект формы простого векселя заключается в несоблюдении ст. 75 Положения сразу по двум реквизитам. Во-первых, включение в вексель указания, связывающего обязанность оплаты с наступлением события, относительно которого неизвестно, наступит ли оно, свидетельствует об условном характере обязательства; во-вторых, срок платежа по векселю указан иным способом, чем установлено ст. 33 Положения, что недопустимо и само по себе означает недействительность такого векселя. Позиция арбитражного суда, выраженная в п. 9 Обзора практики, вступает в противоречие не только с требованиями вексельного и гражданского законодательства, но и с изложенными в Обзоре решениями. В рассматриваемом деле возникла следующая ситуация. В соответствии с условиями договора поставщик получил от покупателя простой вексель со сроком оплаты в течение трех месяцев со дня выдачи. Отгрузка продукции должна была производиться через месяц после выдачи векселя. В установленный срок отгрузка товара не произведена. При наступлении срока платежа вексель предъявлен поставщиком покупателю для оплаты. Поскольку покупатель отказался от платежа, поставщик обратился с иском в арбитражный суд с требованием о взыскании вексельного долга. По мнению поставщика (опирающемуся на нормы действующего гражданского и вексельного законодательства), в силу абстрактного характера векселя, содержащего ничем не обусловленное обязательство векселедателя заплатить по нему, арбитражный суд не вправе принимать во внимание ссылки покупателя на неисполнение поставщиком договора, лежащего в основе выдачи векселя. Примечательно, что употребляемая терминология расходится с характером рассматриваемого спора, т. к. речь должна идти о векселедержателе и векселедателе, а не о покупателе и поставщике. Отказывая "поставщику" в иске, арбитражный суд правомерно сослался на статью 17 Положения, но необоснованно истолковал и применил ее. Согласно этой статье лица, к которым предъявлен иск по переводному векселю, не могут противопоставить векселедержателю возражения, основанные на их личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям, если только векселедержатель, приобретая вексель, не действовал сознательно в ущерб должнику. При этом арбитражный суд делает акцент на том, что вышеуказанное правило в силу статьи 77 Положения применяется к простому векселю, поскольку оно не является несовместимым с природой простого векселя и может применяться при условии, что держатель векселя - лицо, добросовестно приобретшее вексель по индоссаменту. Но не только из аргументации арбитражного суда, но и из анализа норм вексельного законодательства непонятно, почему данная норма неприменима к векселедержателю (истцу), являющемуся первым приобретателем векселя. Арбитражный суд не указывает оснований недобросовестного приобретения векселя векселедержателем. Факт невыполнения векселедержателем (поставщиком) своих обязательств по договору поставки не имеет никакого отношения к рассматриваемому спору и еще подлежит доказыванию в арбитражном суде. Целесообразность не должна подменять законность, так как иначе под соусом здравого смысла не долго подойти к правовому произволу и волюнтаризму. Не исключено, что векселедержатель (поставщик) мог быть недобросовестным приобретателем, однако из приведенных доказательств это не прослеживается, так как, во-первых, не произведенная в срок отгрузка продукции могла произойти по разным причинам и вполне могла не быть предусмотренной (тем более преднамеренно предусмотренной) при выдаче векселя. Во-вторых, факт непоставки в установленный срок и обстоятельства данной непоставки подлежат рассмотрению и доказыванию в арбитражном суде. В-третьих, предмет исковых требований спорных отношений по поставке и векселю различен, кроме того, отсутствует даже сам факт попытки подачи встречного иска со стороны покупателя. В-четвертых, если принять во внимание факт расчета по договору поставки векселем, вполне допустим вариант и расчета деньгами путем предоплаты, но при данной трактовке событий отнюдь не возникает автоматическая неизбежность ни невыполнения обязательств поставщиком, ни расторжения договора поставки со стороны покупателя, а также неизбежность признания сделки недействительной как заключенной под влиянием обмана, злоупотребления тяжелым финансовым положением покупателя, его заблуждения и т. п. Все перечисленные факты и обстоятельства подлежат доказыванию, расторжению договора предшествует рассмотрение дела в суде, но при этом в основу принимаемого решения не может быть поставлено невыполнение поставщиком своих обязательств перед покупателем по другим сделкам как не имеющее отношение к рассматриваемому спору. В нашем же случае речь идет не просто об ином споре, а о принципиально иных правоотношениях, причинно - следственная связь между которыми возможна лишь при однозначных, четких и обоснованных критериях установления факта недобросовестного приобретения векселя векселедержателем. В-пятых, арбитражным судом не приведено убедительных мотивов и оснований принятого решения, проигнорированы, не исследованы и не приняты во внимание обстоятельства и условия приобретения векселя, а также наличие реальной возможности и вероятности расчета по договору поставки со стороны поставщика. Не был осуществлен комплексный анализ действий поставщика по выполнению его договорных обязательств, не учтено отсутствие умысла, направленного на недобросовестное приобретение векселя. Все это противоречит не только нормам материального права, но и процессуальным принципам всесторонности, полноты и объективности. Придерживаясь постулата о праве векселедателя выдвигать по простому векселю против требования первого векселедержателя об оплате векселя возражения, вытекающие из известных им отношений, арбитражный суд обязан подойти к рассмотрению данного дела концептуально. Создавая опасный прецедент гибкого трактования требования вексельного законодательства об абстрактном характере векселя и ничем не обусловленном обязательстве заплатить по нему, суд должен четко и однозначно указать на те критерии и основания принятого им решения, которые исключали бы в будущем попытки недобросовестных должников использовать нечеткость правовых формулировок судебного решения в целях уклонения от оплаты по векселю и, тем более, прибегать для этого к спекулятивным интерпретациям оснований выдачи векселя. Вексель должен оставаться векселем, один из отличительных признаков которого - его абстрактный характер и ничем не обусловленное обязательство оплаты по нему. Признак этот нельзя подменять и размывать иными гражданско - правовыми инструментами. Специфика вексельного законодательства, приоритет норм вексельного права над гражданским применительно к участникам вексельного оборота нашли свое отражение в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда от 3 февраля 1998 г. N 6006/97. Самарский филиал международного коммерческого банка "Мегаполисбанк" по кредитному договору от 18 августа 1994 г. N 10 предоставил ТОО "Аризона" кредит в сумме 260000000 рублей со сроком возврата до 17 ноября 1994 г. Акционерным обществом открытого типа "Самараагропроммехмонтаж" было выдано заемщику гарантийное письмо на сумму 250000000 рублей без указания даты и номера кредитного договора, которое гарантом рассматривалось как проект. В апреле 1995 г. акционерное общество и Самарский филиал "Мегаполисбанка" заключают договор новации обязательств, которым прекращают действие кредитного договора от 18 августа 1994 г. и гарантии акционерного общества. Взамен обязательств заемщика по кредитному договору и гаранта по гарантийному письму акционерное общество обязывается выдать банку два простых векселя на общую сумму 2000000000 рублей с уплатой 100 процентов годовых за все время их обращения. Фактически 5 апреля 1995 г. был выдан один простой вексель на указанную сумму. Договор новации обоснованно был признан судом недействительным, поскольку его подписало неуполномоченное лицо. Признание же недействительным векселя на основании статей 168 и 174 ГК арбитражным судом Самарской области, а также постановлениями апелляционной и кассационной инстанций, оставивших решение арбитражного суда первой инстанции без изменения, было признано Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ ошибочным. С момента выдачи векселя действия участников вексельного оборота регламентируются нормами вексельного права. Акционерное общество "Самараагропроммехмонтаж" выдало простой вексель N 129046 с соблюдением требований статьи 75 Положения, который посредством ряда индоссаментов перешел к Сберегательному банку РФ. Оснований для признания векселя недействительным вследствие дефекта формы не было. Подписание векселя неуполномоченным лицом не влечет за собой недействительности векселя. Такой вексель действителен, что следует из статей 7 и 77 Положения. На практике вексель, выданный банком, нередко служит документом, посредством которого банк выдает заемщику кредит, но не деньгами, а простыми векселями. В дальнейшем такой вексель передается посредством индоссаментов. Другой пример таких сделок - договоры мены одних векселей на другие, векселей на акции и т. п. Возникает вопрос, как соотносятся обязательства по этим договорам с вексельными обязательствами. Согласно ст. 815 ГК в случаях, когда в соответствии с соглашением сторон заемщиком получен вексель (простой или переводной), удостоверяющий обязательство векселедателя либо иного указанного в векселе плательщика выплатить указанные в векселе суммы, отношения сторон по векселю регулируются Положением о переводном и простом векселе. С момента выдачи векселя правила соответствующего параграфа ГК, регулирующего договор займа, могут применяться к этим отношениям постольку, поскольку они не противоречат Положению о переводном и простом векселе. Очевидно, что и по другим обязательствам (купля - продажа, мена векселей) может быть применена норма ст. 815 ГК по правилам ст. 6 ГК (аналогия закона). Эти положения тем более актуальны, если вексель может быть признан недействительным в силу дефекта его формы. В этом случае такой документ может быть признан судом не векселем, но письменным доказательством денежного долга. Например, в п. 6 Обзора практики арбитражный суд, установив дефект формы векселя и выяснив на основе письменных доказательств, что вексель ответчиком выдан в подтверждение обязательства выплатить взятые в качестве займа денежные суммы (ст. 815 ГК), признал представленный истцом документ долговой распиской. Далее суд сделал важный вывод: правоотношения сторон в этом случае регулируются общегражданским законодательством, а не нормами вексельного права. В частности, это означает, что на основании ст. 812 ГК ответчик в свою очередь получает право оспаривать такой договор займа по его безденежности, доказывая, что деньги или другие вещи в действительности не получены им от займодавца или получены в меньшем количестве, чем указано в долговой расписке. Такого права нет у векселедателя в отличие от заемщика. Логично предположить, что в случае, например, покупки клиентом у банка векселя, который вследствие дефекта формы оказался недействительным, клиент может требовать расторжения договора купли - продажи прав по векселю и взыскания суммы, переданной банку в счет покупной цены, а в спорной ситуации - суммы, указанной в документе, которой стороны считали векселем. Аналогично следует решать вопрос о полномочиях лиц, действующих на основании доверенности. Так, на практике возникают ситуации, когда в доверенности управляющего филиалом есть, например, полномочие на заключение договоров купли - продажи прав по векселям. Это полномочие означает (если в доверенности нет полномочий на совершение других операций с векселями) только то, что управляющий филиалом имеет право заключать общегражданские договоры на покупку прав по векселю на первичном рынке, но не означает, что управляющий имеет право совершать действия в соответствии с вексельным законодательством. На такие действия имеет право головная организация, выдавшая вексель. Совершение сделок по отчуждению векселя представителем следует рассматривать как совершение сделок с превышением представителем своих полномочий по доверенности. Это в соответствии со ст. 174 ГК не влечет за собой признания сделки недействительной, но обязывает по сделке само лицо, превысившее свои полномочия (согласно ст. 8 Положения, ст. 183 ГК). В рассматриваемом в п. 4 Обзора деле арбитражный суд установил, что директор филиала предприятия при выдаче и подписании векселя от имени предприятия превысил предоставленные ему полномочия. Однако в соответствии со ст. 8 Положения такой вексель остается действительным, но обязывает директора филиала как физическое лицо. Арбитражный суд сделал вывод, что в силу ст. 7 Положения по такому векселю, кроме директора филиала, обязаны отвечать все индоссанты, поставившие свои подписи на векселе. Представляется, что такие же правила должны распространяться на случаи, когда лицо, индоссировавшее вексель, превышает свои полномочия, действуя по доверенности от имени другого лица. Но эффективность реализации указанных подходов сопряжена с трудностями процессуального характера из-за отсутствия в АПК РФ механизма передачи дела по подведомственности в суд общей юрисдикции, когда в ходе судебного рассмотрения выясняется, что одним из обязанных лиц по векселю (ответчиков) становится физическое лицо и меняется субъектный состав участников спора. В силу ст. 31 АПК арбитражный суд может передать дело на рассмотрение только другого арбитражного суда, поэтому вопрос о возможности передачи дела в суд общей юрисдикции остается открытым. В целях ускорения исполнения по вексельному долгу и эффективного использования правового инструментария по привлечению к ответственности всех обязанных по векселю лиц необходимо предусмотреть такой механизм и дополнить главу 3 АПК РФ и ст. 28 ГПК РСФСР. Нет единого мнения относительно штрафных санкций, предусмотренных ст. 48 Положения. Само Положение не содержит указания о том, как должны начисляться три и шесть процентов - как годовые или за каждый день просрочки. Кроме того, в ст. 3 Федерального закона о переводном и простом векселе установлено: и проценты, и пеня, предусмотренные п. 48 Положения, взыскиваются, исходя из правил ст. 395 ГК по ставке рефинансирования ЦБ. Так, в п. п. 20, 21 Обзора практики указано, что установленные п. п. 2 и 4 ст. 48 Положения пени начисляются на всю сумму вексельного долга в размере трех и шести процентов годовых. Однако, по мнению известного специалиста в области банковского законодательства Л. Г. Ефимовой, пеню следует начислять, исходя из трех процентов в день. Она справедливо считает: "если предположить, что три и шесть процентов следует начислять на сумму долга как годовые проценты, то получается, что на одну и ту же сумму должны начисляться две процентные ставки годовых одновременно. В этом случае проще было бы написать не три и шесть процентов годовых, а девять. Следовательно, перед нами две по-разному исчисляемые санкции". Открытым остается вопрос о том, не следует ли судам применять при взыскании процентов и пени по векселю двойную ставку рефинансирования (в общей сложности), установленную ст. 3 Закона о переводном и простом векселе. При этом основаниями для начисления процентов на вексельную сумму в размере учетной ставки, установленной Центральным банком, со дня платежа и пени в том же размере со дня срока платежа являются руководящие разъяснения Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, данные в п. 6 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 3/1 от 5 февраля 1998 г. (Вестник ВАС РФ N 4, 1998 г.). В п. 6 упомянутого Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ установлено, что данный размер процентов и пени определен в соответствии со ст. 3 Закона о переводном и простом векселе и то, что при расчете процентов и пени размер учетной ставки определяется по правилам ст. 395 ГК. Подобный вывод полностью согласуется с нормами ст. 13 Приложения N 2 к Женевской "Конвенции о Единоообразном Законе о переводном и простом векселе" (ЕВЗ), в которой сказано: каждая из Высоких Договаривающихся Сторон (в частности, и Россия) имеет право предписать в отношении векселей, которые составлены и подлежат оплате на ее территории, что ставка процентов, о которой идет речь в ст. 48 п. 2 Единообразного Закона (что соответствует пункту 2 ст. 48 Положения о переводном и простом векселе), может быть заменена ставкой законных процентов, действующей на территории России (а это не что иное, как учетная ставка банковского процента, установленная ст. 395 ГК РФ и ст. 3 Федерального закона о переводном и простом векселе). Ведь сам арбитражный суд (п. 21 Обзора практики) отсылает к ст. 14 приложения 2 к ЕВЗ. Согласно ей, в отступление от норм ст. 48 ЕВЗ, каждое государство сохраняет за собой право включить в национальный закон постановление, по которому векселедержатель может требовать от того, против кого он обращает свой иск, уплаты комиссии в размере, определяемом национальным законом. Но арбитражный суд не расшифровал, что считать таким законом. Таковым все же является Федеральный закон о переводном и простом векселе. Он определяет, что при исчислении размера пени и процентов нужно руководствоваться правилами ст. 395 ГК. Однако неясно, подлежит ли применению в этом случае п. 3 ст. 395 ГК, позволяющий установить в договоре более короткий срок для начисления процентов, чем срок по день уплаты долга, а также изменить размер процентов. Положительное решение данного вопроса не согласуется с выводами арбитражного суда, содержащимися в п. 22 Обзора практики. В нем определено, что последствия неисполнения обязательств по векселю установлены статьей 48 Положения и не могут быть изменены в векселе. Весьма актуальной представляется проблема, связанная с восстановлением прав по утерянному векселю. В этом случае действуют правила ст. 148 ГК, предусматривающей восстановление прав по векселю. В свою очередь, ст. 148 ГК отсылает к главе 33 ГПК РСФСР, предусматривающей восстановление самой ценной бумаги (векселя). Однако практика и техника восстановления прав по утерянному векселю еще не устоялись. В частности, это вызвано разными по содержанию формулировками в ГК РФ и ГПК РСФСР. Перед судами возникает немало вопросов, связанных с вызывным производством по векселям. Например, каким образом восстанавливать права по векселю, как требует того ст. 148 ГК. Обычно суды обязывают векселедателя выписывать векселедержателю новый вексель с аналогичными реквизитами взамен утраченного, как того требует ст. 280 ГПК РСФСР. Но подобное решение довольно спорно, поскольку гражданско - процессуальное законодательство предусматривает право суда обязать выдать только ценную бумагу на предъявителя, каковой вексель не является (за исключением, может быть, только векселя с бланковым индоссаментом). Еще один вопрос, возникающий при восстановлении прав по утраченному векселю, - в каком объеме должны восстанавливаться права векселедержателя (скажем, как можно восстановить право иска к акцептантам, индоссантам векселя). Вексельное законодательство не регулирует вопросы восстановления прав по утраченным векселям. В качестве конструктивного предложения можно рекомендовать процедуру, аналогичную изложенной в ст. 64 Положения. Значительное место среди проблем вексельного обращения в РФ занимает механизм защиты интересов векселедателя при потере векселя либо ином, в том числе незаконном, выбытии векселя, его утрате помимо воли векселедателя. Целесообразно акцентировать внимание на правовых конструкциях действующего вексельного законодательства, регулирующего обозначенные ситуации, и сопоставить их с практическими действиями сторон вексельного оборота, а также выделить юридические пробелы в системе защиты своих прав субъектами вексельного обращения. На практике нередки случаи злоупотребления правом со стороны участников вексельного оборота, которые пользуются не совсем четким механизмом правовой регламентации вопросов передачи векселя на основании ст. 16 Положения. В соответствии с этой статьей лицо, лишившееся владения векселем в силу какого бы то ни было события, имеет право истребовать его от лица, у которого находится вексель и которое считается по формальным критериям законным держателем векселя, если последнее приобрело вексель недобросовестно или же, приобретая его, совершило грубую неосторожность. Данное правило весьма абстрактно, содержит оценочные понятия. Это приводит к тому, что злоупотребить своим правом может как векселедатель, так и векселедержатель. На наш взгляд, подобные пробелы в регламентации вексельного обращения, учитывающие российскую специфику, призваны восполнять нормы Федерального закона о переводном и простом векселе, гражданского и гражданско - процессуального законодательства РФ, в которых должны содержаться, с одной стороны, порядок и сроки предъявления векселедателем или иным лицом требований о возврате векселя, упрощенная процедура предъявления виндикационного иска (в силу высокой оборачиваемости векселей), процедура обращения этих лиц в правоохранительные органы при наличии в действиях векселедержателя или лиц, передавших ему вексель, состава преступления, а с другой стороны, критерии, определяющие понятие "грубая неосторожность" (данное понятие не определено четко в законодательстве, за исключением уголовного права). В условиях дефицита норм, регулирующих данный вопрос, можно рекомендовать обращение в различные официальные органы (Центральный банк, прокуратуру, МВД) с соответствующими заявлениями и размещение сообщений о незаконном выбытии из владения векселем в официальных изданиях.

Название документа