О некоторых проблемах гражданского законодательства

(Тарасенко Ю. А.)

("Журнал российского права", N 1, 1999)

Текст документа

О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Ю. А. ТАРАСЕНКО

Тарасенко Юрий Александрович - аспирант ИЗиСП.

Развитие гражданского законодательства на основе Конституции России требует четкой увязки основополагающих положений Гражданского кодекса РФ и принимаемых в соответствии с ним нормативных актов. Такая взаимосогласованность является одним из принципов правового обеспечения эффективности рыночных отношений.

Однако, как показывает практика, требование о соответствии гражданско - правовых актов Гражданскому кодексу не всегда соблюдается. Это можно проследить, в частности, на примере правовых положений о деятельности акционерных обществ, соотнеся нормы Федерального закона "Об акционерных обществах" с нормами ГК РФ.

Кодексом определено, что управление в акционерном обществе осуществляют в пределах своей компетенции общее собрание акционеров, совет директоров и исполнительный орган (единоличный или коллегиальный), полномочия которого по решению собрания могут быть переданы управляющей организации или индивидуальному предпринимателю.

Ответственности юридического лица посвящена ст. 56 ГК, которая устанавливает, что если несостоятельность юридического лица вызвана учредителями (участниками) или другими лицами, имеющими право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность.

Этой статье Кодекса корреспондирует ст. 3 принятого на его основании Федерального закона "Об акционерных обществах". Однако последняя содержит положение, которое в определенной мере ограничивает ответственность названных лиц: она наступает только в случаях, когда эти лица действовали (бездействовали), ЗАВЕДОМО ЗНАЯ (выделено мною - Ю. Т.), что вследствие этого наступит несостоятельность общества. Таким образом, возникает определенное несоответствие между названными Законами. Подобное ограничение может создать трудности с привлечением к ответственности указанных лиц, поскольку установление того факта, что лицо заведомо знало, к чему это может привести (то есть было намерено причинить убытки своими действиями), на практике весьма проблематично. Такая формулировка сводит ответственность указанных лиц лишь к умыслу, в то время как критерии гражданско - правовой ответственности шире: ее наступление обусловлено наличием вины, которая может выступать не только в форме умысла, но и в форме неосторожности.

Подобное несоответствие с нормами ГК РФ содержит и ст. 6 Федерального закона, определяющая взаимоотношения основного и дочернего обществ. И здесь закон ограничивает ответственность основного общества за несостоятельность дочернего только лишь умыслом.

Несоответствие нормам ГК РФ содержит и ст. 65 Федерального закона в части, касающейся разграничения полномочий общего собрания акционеров и совета директоров общества.

Так, ч. 1 ст. 103 ГК к исключительной компетенции общего собрания относит изменение размера уставного капитала общества. Данная норма по своей природе императивна, а следовательно, подлежит безусловному исполнению, поскольку такие нормы не имеют альтернативного решения. Однако ч. 6 ст. 65 Федерального закона допускает отнесение вопроса об увеличении уставного капитала к компетенции совета директоров, причем такое право совета может быть закреплено в уставе общества либо делегировано ему решением общего собрания.

Следующая проблема, заслуживающая рассмотрения, связана с ответственностью руководителей акционерных обществ.

Законодатель разграничивает случаи ответственности лиц, имеющих право давать обязательные для общества указания, в зависимости от того, привели ли действия таких лиц к несостоятельности организации либо в результате их совершения обществу причинены убытки.

Говоря об ответственности лиц, выступающих от имени юридического лица, следует обратить внимание на оценку их действий в контексте вопроса о соотношении презумпции вины как необходимого условия наступления гражданско - правовой ответственности, с одной стороны, и предположения разумности и добросовестности их действий, с другой.

В силу положения, установленного ст. 10 ГК РФ, доказывать неразумность и недобросовестность действий участника должен тот, кто с таким поведением связывает отрицательные правовые последствия. Норма о презумпции, содержащаяся в ст. 401 ГК РФ, устанавливает, что лицо считается виновным до тех пор, пока не докажет, что действовало в рамках той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него исходя из характера обязательства и условий оборота. Представляется, что в этом случае надо учитывать следующее.

Установленная ч. 3 ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности и разумности поведения применяется в тех случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от такого поведения. Так, это требование ст. 53 ГК предъявляет к лицам, выступающим в качестве органа юридического лица. Органы юридического лица осуществляют деятельность, связанную с управлением и руководством им. По своему характеру она является оценочной, имеющей ярко выраженный субъективный фактор, который во многом и предопределяет мотивы поведения руководителя. В силу значительной доли субъективизма, деятельность в сфере управления возможно оценить с помощью таких субъективных категорий, как разумность, добросовестность, заботливость. В этом случае речь идет не о выполнении какого-либо конкретного обязательства, связанного с руководством, а об управлении в целом, включающем целый ряд различного рода действий. Данные действия по своему характеру относятся не к сфере обязательственных, а к корпоративным отношениям. Заметим, что вопрос о нарушении каких-либо конкретных обязательств в этом случае, как правило, не является предметом исследования. Речь должна идти об установлении факта недобросовестности в действиях руководящего лица. При этом необходимо установить наличие следующих обстоятельств: а) обоснован ли риск руководителя; б) если риск необоснован, то повлек ли он причинение ущерба; в) если ущерб причинен, есть ли вина в действиях руководителя.

Отсюда следует, что лицо, считающее, что руководитель действовал неразумно, обязано доказать это, приведя факты причинения ущерба. Необходимо, в частности, определить, имел ли место в данном случае допустимый предпринимательский риск либо характер такого риска был необоснован и связан с недобросовестным руководством. Например, представить доказательства приобретения руководителем имущества по ценам, заведомо превышающим действующие, либо факт совершения сделки, которая явно невыгодна обществу, с точки зрения нормального хозяйственного оборота.

Руководитель же, напротив, должен доказывать не разумность своего поведения (которая и так предполагается), а обстоятельства и мотивы, которые в силу своей субъективности известны только ему (купил дороже, потому что считал, что в конечном итоге сделка принесет обществу выгоду, и т. п.).

Ситуации, которые регулируются ст. 401 ГК РФ, устанавливающей презумпцию вины, относятся прежде всего к обязательственным отношениям, содержание которых составляет определенное, конкретное действие.

В отличие от деятельности в сфере управления такие обязательства не носят оценочного характера. Речь здесь идет о неисполнении либо ненадлежащем исполнении определенных обязанностей. В данном случае налицо факт правонарушения, а следовательно, рассмотрению подлежит вопрос о наличии вины (либо о ее отсутствии). Соответственно и бремя доказывания отсутствия вины в отличие от ситуации, рассмотренной выше, возлагается на лицо, нарушившее обязательство.

------------------------------------------------------------------

Название документа