Категория "контроль юридического лица" как основной критерий формирования группы лиц

КАТЕГОРИЯ "КОНТРОЛЬ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА" КАК ОСНОВНОЙ КРИТЕРИЙ ФОРМИРОВАНИЯ ГРУППЫ ЛИЦ

М. А. ЕГОРОВА

Егорова Мария Александровна, ученый секретарь юридического факультета имени М. М. Сперанского ФГБОУ ВПО "Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ", доцент кафедры предпринимательского и корпоративного права, член Российской академии юридических наук (РАЮН), кандидат юридических наук.

В статье устанавливается содержание категорий "группообразующее лицо" и "контролирующее лицо" по отношению к группе лиц в целях антимонопольного регулирования. Рассматриваются различные варианты контроля внутри группы лиц, дается обоснование его правовой природы, основанной на праве распоряжения правомочиями субъективных прав корпоративного содержания.

Ключевые слова: субъективное право, правомочие управления, группа лиц, участники группы лиц, контроль юридического лица, прямой контроль, косвенный контроль, взаимный контроль.

Category "control of a juridical person" as a basic criteria for formation of the group of persons M. A. Egorova

The article establishes the contents of categories "the group-forming person" and "the controlling person" with regard to a group of persons for the purpose of antimonopoly regulation; considers different variants of control inside the group of persons based on the right of disposal of powers of subjective rights of corporate contents.

Key words: subjective rights, power of management, group of persons, participants of the group of persons, control of a juridical person, direct control, indirect control, mutual control.

1. Корпоративные признаки группы лиц

В целях антимонопольного законодательства при определении критериев установления группы лиц центральным признаком является совокупное волеобразование, которое позволяет формировать единую модель поведения участников группы в хозяйственном обороте. В самом общем виде всякое формирование единой воли (воли на достижение общей экономической цели) у совокупности самостоятельных участников гражданского оборота, обладающих автономной правосубъектностью, может основываться на двух основополагающих способах волеобразования: 1) субординации, предполагающей наличие властного подчинения одних лиц руководящим указаниям другого лица; 2) координации, предусматривающей взаимосогласование деятельности равных в своих правах и обязанностях субъектов по отношению друг к другу. Основанием для использования координационных моделей взаимодействия хозяйствующих субъектов в большинстве случаев служат принципы автономии воли (п. 2 ст. 1 ГК РФ) и свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Субъекты, осуществляющие совместную деятельность на основах координации, как правило, свободны в выборе контрагентов и в определении способов достижения своих хозяйственных целей. Поэтому в большинстве случаев координационные модели взаимодействия имеют договорную основу, а в некоторых вариантах могут приобретать характер корпоративного взаимодействия (например, участие равноправных юридических лиц в саморегулируемых организациях, цели деятельности которых способствуют удовлетворению их автономных интересов). Отношения субординации имели достаточно большое количество противников в части признания их в качестве элемента предмета гражданско-правового регулирования. Однако новейшая редакция п. 1 ст. 2 ГК РФ <1> расширяет предмет гражданско-правового регулирования, включая в него отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения). Признание отношений по управлению частью предмета гражданского права означает, соответственно, признание возможности существования механизмов субординации в составе правомочий некоторых видов гражданских субъективных прав (в частности, в корпоративных правоотношениях). На сегодняшний день de lege lata отношения субординации как элемент предмета гражданско-правового регулирования легитимно признаются возможными только в структуре корпоративного правоотношения. -------------------------------- <1> В редакции Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 31.12.2012. N 53 (ч. I). Ст. 762.

Таким образом, основанием для установления отношений субординации, на которых базируется организационная модель управления в группе лиц, могут служить только корпоративные отношения между членами группы. Такая субординация, как элемент предмета гражданского права, должна именоваться "корпоративной субординацией", которую отличает от "административной субординации" объект правоотношения, в качестве которого выступают отношения участия и управления в корпоративных организациях в отличие от отношений "власть - подчинение", составляющих предмет административного права. Содержание корпоративной субординации в конечном счете определяется содержанием корпоративного управления (corporate governance) <2>, парадигма которого и до настоящего времени окончательно не сформирована мировой юридической доктриной <3>. В мировой практике содержание корпоративного управления понимается различно. Оно толкуется как разновидность менеджмента и власти <4>, как система управления и контроля деятельности компании <5>, как совокупность норм, регулирующих управление и надзор за деятельностью компании <6>. Единственным поднормативным актом, содержащим дефиницию категории "корпоративное управление", является одно из писем ЦБ РФ, согласно которому "под корпоративным управлением понимается общее руководство деятельностью кредитной организации, осуществляемое ее общим собранием участников (акционеров), советом директоров (наблюдательным советом) и включающее комплекс их отношений (как регламентированных внутренними документами, так и неформализованных) с единоличным исполнительным органом, коллегиальным исполнительным органом кредитной организации и иными заинтересованными лицами" <7>. Юридическая доктрина понимает корпоративное управление как урегулированную нормами права систему организационных и имущественных отношений <8>, оказывающую непрерывное и целенаправленное упорядочивающее воздействие на поведение людей, вовлеченных в сферу деятельности хозяйственного общества (лица, уполномоченные на то законом и учредительными документами), в круг корпоративных интересов (участники, члены органов управления) <9>, как совокупность способов воздействия или процесс, с помощью которого управляется и контролируется деятельность корпораций <10>. -------------------------------- <2> См., напр.: Kay J., Silberton A. Corporate Governance // Perspectives on Corporate Law: 2. LHB, 1997. P. 50; Farrar's Company Law. 4 ed. Buttersworths. London; Edinburg; Dublin, 1998. P. 301. <3> Об этом более подробно см.: Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции: Монография. М.: Волтерс Клувер, 2006. <4> См.: Кодекс корпоративного управления Нидерландов 2003 г. // The Dutch corporate governance code. URL: http://www. ecgi. org/codes/ code. php? code_id=81. <5> См.: Cadbury Report (The Financial Aspects of Corporate Governance). URL: http://www. ecgi. org/codes/ code. php? code_id=132; Modern Company Law for a Competitive Economy. UK 1998. S. 2.5. <6> См.: German Code of Corporate Governance (GCCG). URL: http://www. gccg. de; Pinto A. R., Visenti G. The Legal Basis of Corporate Governance in Publicly Held Corporations. P. X. <7> Письмо Банка России от 13.09.2005 N 119-Т "О современных подходах к организации корпоративного управления в кредитных организациях" // Вестник Банка России. 22.09.2005. N 50. <8> Долинская В. В. Указ. соч. С. 420 - 421. <9> См.: Могилевский С. Д. Органы управления хозяйственными обществами. Правовой аспект. М., 2001. С. 166. <10> См.: Корпоративное право: Учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению "Юриспруденция" / Е. Г. Афанасьева, В. Ю. Бакшинскас, Е. П. Губин и др.; отв. ред. И. С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 312.

2. Понятие категории "контроль юридического лица"

В литературе указывается, что в странах общего права контроль всегда понимается как господство, а не как простое влияние на деятельность хозяйственного общества <11> и проявляется в реальной возможности решающего воздействия на процесс принятия решений по оперативному и стратегическому управлению корпорацией <12>; как способность определять результаты управленческой деятельности, формирующей политику общества на рынке <13>; как подчинение воле одного лица действий другого <14>. Фактически контроль, основанный на корпоративной власти (корпоративный контроль), признается европейской доктриной важнейшим атрибутом управления, составляя его существенное, необходимое и неотъемлемое свойство <15>. При этом корпоративный контроль как элемент управления необходимо отличать от контроля текущей деятельности общества, представляющего собой разновидность надзора, осуществляемого специальными органами контроля (ревизионная комиссия, ревизор) <16>. -------------------------------- <11> Ломакин Д. В. Корпоративные отношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 296. <12> См., напр.: Berle A., Means G. The Modern Corporation and Private Property. N. Y., 1934. P. 44; Winter R. Government and corporation. Washington, 1978. P. 48. <13> См.: Котц Д. Банковский контроль над крупными корпорациями в США. М., 1982. С. 47. <14> См.: Окумара Х. Корпоративный капитализм в Японии. М., 1986. С. 83. <15> См.: Хопт К. Европейская система корпоративного управления после дела Энрон // Корпоративный юрист. 2005. N 1. С. 35. <16> На этот фактор указывает и юридическая доктрина (см., напр.: Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. С. 518).

Необходимо отметить, что впервые легитимация категории "контроль юридического лица" предполагается лишь с принятием проекта изменений в Гражданский кодекс РФ <17> в связи с попыткой регламентации категории "аффилированность" в нормах части первой ГК РФ в разделе, посвященном юридическим лицам. При этом установления прямой дефиниции понятия "контроль юридического лица" законодатель все же избегает, что вызывает лишь сожаление, так как уже на уровне ГК РФ необходимо провести раздел между категориями "контроль юридического лица" и "контроль над деятельностью юридического лица", что законодатель вновь предоставляет правоприменительной практике и юридической доктрине. -------------------------------- <17> Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации". URL: http://asozd. duma. gov. ru/main. nsf/ %28Spravka%29?OpenAgent&RN=47538-6&02.

Вместе с тем большим достижением является желание законодателя установить требования к субъектному составу корпоративного контроля (ст. 53.3 ГК РФ в редакции Проекта изменений), на основании которого строится вся система корпоративной субординации, в том числе и в группе лиц, поскольку признак наличия контроля является важнейшим критерием группы лиц, определяющим согласованный характер действий ее участников на рынке. Контроль в группе лиц, так же как и корпоративный контроль, может осуществляться не только прямо (т. е. путем выдачи прямых директив к конкретному поведению подконтрольного лица самим контролирующим лицом), но и косвенно (т. е. посредством указаний, выданных третьему лицу). Признак прямого контроля соответствует базовым корпоративным критериям группы лиц, установленным с п. п. 1 - 6 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК. В сфере банковской деятельности аналогичным категории "контроль" является понятие "существенное влияние", которое также определяется через установление исключительного перечня признаков корпоративных взаимодействий, соответствующих базовым критериям группы лиц, детерминирующих структуру прямого контроля (п. п. 1 - 6 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК). В соответствии с абзацем 3 ст. 4 Федерального закона от 02.12.1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности" <18> под существенным влиянием понимаются возможность определять решения, принимаемые органами управления юридического лица, условия ведения им предпринимательской деятельности по причине участия в его уставном капитале и (или) в соответствии с условиями договора, заключаемого между юридическими лицами, входящими в состав банковской группы и (или) в состав банковского холдинга, назначать единоличный исполнительный орган и (или) более половины состава коллегиального исполнительного органа юридического лица, а также возможность определять избрание более половины состава совета директоров (наблюдательного совета) юридического лица. -------------------------------- <18> Федеральный закон от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" // СЗ РФ. 05.02.1996. N 6. Ст. 492.

Критерий косвенного контроля коррелирует с интегральными критериями группы лиц, нашедшими отражение в п. п. 8 и 9 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК. Этому же признаку соответствует критерий самостоятельности деятельности по контролю со стороны контролирующего лица (абзац 1 п. 1 ст. 53.3 ГК РФ в редакции Проекта изменений), определяющий вариант централизованной субординации внутри группы лиц с наличием единого центра контроля (п. 8 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК). Децентрализованные варианты контроля внутри группы лиц осуществляются на основе мультиполярного контроля (с несколькими центрами), являющегося разновидностью централизованного контроля (п. 8 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК), а также в виде совместного (группового) контроля нескольких лиц (п. 9 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК). Основаниями для возникновения контроля одного лица над другим могут являться признаки прямого или косвенного преобладания в участии в уставном (складочном) капитале юридического лица; договоры (корпоративного или организационного содержания, доверительного управления, представительские договорные конструкции); наличие возможности давать обязательные для базового лица указания; возможность влияния на избрание или назначение единоличного или коллегиального исполнительного органа базового юридического лица, а также возможность оказания влияния на формирование состава иных органов управления юридическим лицом, в частности на определение состава совета директоров, наблюдательного совета, совета фонда (п. 1 ст. 53.3 ГК РФ в редакции Проекта изменений). Пункт 2 ст. 53.3 ГК РФ в редакции Проекта изменений предусматривает возможность формирования сложных субъектных составов как на стороне контролирующих, так и на стороне подконтрольных лиц. Вполне закономерно, что лица, объединенные признаками наличия у них полномочий интегрального контроля (т. е. через которых или совместно с которыми осуществляется контроль подконтрольного лица), должны признаваться контролирующими лицами подконтрольного юридического лица. И наоборот, два или более лица могут быть подконтрольны корпоративной или хозяйственной власти контролирующего лица и должны расцениваться в качестве лиц, находящихся под общим контролем. В соответствии с этим в группе лиц при наличии различных моделей корпоративного контроля может формироваться субъектная множественность лиц как на контролирующей, так и на подконтрольной стороне. Следует отметить, что с точки зрения антимонопольного законодательства отсутствует практическая значимость в определении направленности контролирующего воздействия внутри группы лиц, потому для целей конкурентного права более значимым является не функциональный характер взаимосвязей внутри группы лиц, а собственно ее субъектный состав, так как вне зависимости от того, какой из членов группы лиц исполняет контролирующие функции, для антимонопольных органов имеют приоритетное значение, во-первых, неблагоприятные последствия деятельности группы лиц в целом, сказывающиеся на состоянии конкурентной среды, а во-вторых, ответственность за возникновение таких последствий для членов группы имеет субсидиарный характер, в связи с чем значительно более важно определять субъектный состав группы, чем дифференцировать процессы контроля внутри нее. Практически для группы лиц характерны все признаки наличия контроля одного или нескольких лиц над другим или несколькими лицами. Поэтому представляется, что категория "группа лиц, имеющая функциональное назначение для применения в рамках конкурентного права", по своей правовой природе является сугубо корпоративно-правовой категорией. Этот вывод подтверждается анализом существа и содержания объективных критериев формирования группы лиц, построенных исключительно на корпоративных признаках участия и управления коммерческими организациями.

3. Группообразующее и контролирующее лицо в составе группы лиц

Необходимо отграничивать категории "группообразующее лицо" и "контролирующее лицо". В соответствии с проектом изменений в ГК РФ п. 1 ст. 53.3 устанавливает, что одно лицо может считаться контролирующим (контролирующее лицо) другое юридическое лицо (подконтрольное лицо), если это лицо прямо или косвенно (через третьих лиц), самостоятельно или совместно со своими связанными (аффилированными) лицами имеет возможность определять действия (решения) такого юридического лица. Основанием для возникновения контроля могут служить прямое или косвенное преобладающее участие в уставном капитале подконтрольного лица; договор; возможность давать обязательные для такого подконтрольного лица указания; возможность определять избрание (назначение) единоличного исполнительного органа (управляющей организации или управляющего) и (или) более половины состава коллегиального органа управления такого подконтрольного лица. Как можно заметить, категория "контроль" связывается законодателем с потенциальной возможностью влияния на деятельность подконтрольного лица со стороны контролирующего субъекта. Необходимо подчеркнуть, что все предусматриваемые проектом изменений в ГК РФ в ст. 53.3 основания контроля не являются абсолютными. Они служат лишь основаниями именно потенциальной возможности установления контроля, а не самого контроля. Поэтому факт наличия контроля должен подлежать дополнительному доказыванию, которое должно осуществлять лицо, заинтересованное в установлении контроля внутри группы лиц. При установлении контроля следует исходить не из оснований, перечисленных в ст. 53.3 проекта изменений в ГК РФ, а из содержания правомочий, установленных этими основаниями. Именно по этой причине законодатель планирует использование оговорки "если не доказано иное", предполагающей, что лицо, не заинтересованное в установлении контроля, может оспорить его признание и привести доказательства отсутствия правомочий, позволяющих оказывать влияние на юридическое лицо со стороны иного лица. Например, в силу разделения компетенций органов управления юридическим лицом преобладающее прямое или косвенное участие в уставном капитале юридического лица само по себе не предоставляет правомочий определения действия (решения) этого юридического лица по вопросам, относящимся к текущей деятельности. Если уставом хозяйственного общества предусмотрено жесткое разделение компетенций органов его управления, то вне зависимости от размеров участия у участника такого общества может отсутствовать возможность давать обязательные для юридического лица указания по любым вопросам деятельности и, соответственно, оспаривать действия (решения), совершенные с нарушением таких указаний. Более того, определение объема деятельности юридического лица через установление ограничений в его учредительных документах (уставе) может привести к возникновению значительного числа злоупотребления правом, так как отсутствие адекватной судебной защиты в данном случае повлечет невозможность определения последствий ограничения полномочий на совершение сделок, предусмотренных ст. 174 ГК РФ. Кроме того, нельзя забывать о том, что правом давать обязательные для юридического лица указания обладают и государственные органы, имеющие возможность давать обязательные для юридического лица указания, которые, несмотря на это, не имеют правомочий для определения действий юридического лица и его решений в целом. Также вызывает сомнение основание установления контроля в виде "договора". По всей видимости, законодатель имеет в виду договоры корпоративного содержания, ибо совершенно абсурдно полагать, что любой вид договора устанавливает контроль кредитора над должником. В данном случае имеются в виду, прежде всего, договоры организационного содержания, устанавливающие специальное организационное отношение (иногда корпоративного содержания), структуру которого составляют субъективные права, содержащие правомочия управления одного субъекта другим. Применительно к корпоративным отношениям наиболее частым примером таких договоров являются акционерные соглашения, однако, так же как и в случае преобладающего участия в голосах общества, наличие в таких соглашениях правомочий контроля и возможность их реализации также должны подлежать доказыванию заинтересованным лицом, так как оговорка "если не доказано иное" также распространяется и на возможность установления контроля на основании договора (соглашения). Избрание же или назначение единоличного исполнительного органа (управляющей организации или управляющего) и (или) более половины состава коллегиального органа управления юридического лица в принципе не является основанием для определения содержания текущей деятельности в силу разделения компетенций органов управления, отсутствия предусмотренной законом возможности давать обязательные для такого органа указания и отсутствия предусмотренной законом возможности эффективного оспаривания действий (решений) такого органа, совершенных с нарушением этих указаний. Таким образом, основаниями для установления контроля одного лица над деятельностью другого лица является содержание правомочий субъективного права управления, а не основание их установления. Поэтому формирование группы лиц осуществляется путем выявления наличия оснований группообразования как юридических фактов (владение определенным объемом голосующих акций, наличие договора корпоративного содержания, наличие решения собрания акционеров о назначении физического лица единоличным исполнительным органом и т. д.), а установление контролирующего центра группы осуществляется по принципу выявления содержания отдельных правомочий управления, предоставляющих одному (контролирующему) лицу право оказывать фактическое влияние на деятельность другого (подконтрольного) лица. В общем виде следует признать, что между такими лицами формируется особая правовая связь организационного содержания, которая может быть охарактеризована как контролирующее правоотношение или правоотношения контроля. Контроль, так же как и группообразование, может иметь как прямой, так и косвенный характер. Соглашение о единых принципах и правилах конкуренции <19> (далее - Соглашение ЕврАзЭС) устанавливает дефиниции прямого и косвенного контроля, не принятые в рамках ТАМП (несмотря на то, что такие изменения планировались к принятию законопроектом как п. п. 22 и 23 ст. 4 ЗоЗК). "Прямой контроль" в соответствии с данным Соглашением понимается как возможность юридического или физического лица определять решения, принимаемые юридическим лицом, посредством одного или нескольких следующих действий: 1) осуществление функций его исполнительного органа; 2) получение права определять условия ведения предпринимательской деятельности юридического лица; 3) распоряжение более 50% общего количества голосов, приходящихся на акции (доли), составляющие уставный (складочный) капитал юридического лица (п. 17 ст. 2 Соглашения ЕврАзЭС). Соответственно, "косвенный контроль" определяется как возможность юридического или физического лица определять решения, принимаемые юридическим лицом, через юридическое лицо или несколько юридических лиц, между которыми существует прямой контроль (п. 11 ст. 2 Соглашения ЕврАзЭС). -------------------------------- <19> СЗ РФ. 30.01.2012. N 5. Ст. 545 (введено в действие с 1 января 2012 г. решением Высшего Евразийского экономического совета от 19.12.2011 N 9 "О вступлении в силу международных договоров, формирующих Единое экономическое пространство Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации"). URL: http://www. tsouz. ru. 22.12.2011).

Часть 8 ст. 11 ЗоЗК, введенная в ЗоЗК ТАМП, предусматривает, что контроль - это возможность физического или юридического лица прямо или косвенно (через юридическое лицо или через несколько юридических лиц) определять решения, принимаемые другим юридическим лицом, посредством одного или нескольких следующих действий: 1) распоряжение более чем 50% общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции (доли), составляющие уставный (складочный) капитал юридического лица; 2) осуществление функций исполнительного органа юридического лица. Систематическое толкование ч. 1 ст. 9 ЗоЗК и ч. 8 ст. 11 ЗоЗК позволяет прийти к заключению, что законодатель не отождествляет категории "контроль лица" и "группа лиц" хотя бы по той причине, что количество базовых критериев контроля и группы лиц пересекается, но не совпадает. Практически в ч. 8 ст. 11 ЗоЗК используются ограниченные критерии группы лиц, соответствующие только двум признакам: 1) распоряжение более чем 50% голосов (п. 1 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК) и 2) осуществление функций исполнительного органа (п. 2 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК), при этом, видимо, имеется в виду любой исполнительный орган общества - как единоличный, так и коллегиальный. Содержание ч. 8 ст. 11 ЗоЗК практически отрицает возможность осуществления контроля на основании учредительных документов хозяйственного общества (товарищества, хозяйственного партнерства) или заключенного с этим хозяйственным обществом (товариществом, хозяйственным партнерством) договора вправе давать этому хозяйственному обществу (товариществу, хозяйственному партнерству) обязательные для исполнения указания (п. 3 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК). Таким образом, искусственно ставятся вне действия Закона о защите конкуренции очень распространенные в практике случаи контроля основных обществ над дочерними в структурах холдингов, основанные на преобладающем участии в уставном капитале дочерних обществ, либо на заключенном между ними договоре, либо на возможности иным образом определять решения, принимаемые таким обществом (п. 1 ст. 105 ГК РФ). Кроме этого, из сферы действия контроля выпадает компетенция совета директоров хозяйственных обществ. Это упущение вполне можно объяснить тем, что далеко не все организационно-правовые формы юридических лиц имеют в структуре своего управления этот орган управления. Часть 7 ст. 11 ЗоЗК устанавливает исключение из запретов на ограничивающие конкуренцию соглашения хозяйствующих субъектов, входящих "в одну группу лиц, если одним из таких хозяйствующих субъектов в отношении другого хозяйствующего субъекта установлен контроль либо если такие хозяйствующие субъекты находятся под контролем одного лица". Тождественный прием использован и в отношении установления условий допустимости согласованных действий (ч. 6 ст. 11.1 ЗоЗК). Буквальное толкование этих положений закона позволяет прийти к выводу, что возможен вариант группы лиц, в которой отсутствует контроль, что противоречит требованиям логики, ибо группа лиц в целях антимонопольного законодательства формируется как единый хозяйствующий субъект, волеизъявление вовне которого определяется неким центром (или центрами) контроля, что и позволяет участникам группы, с одной стороны, проводить единую экономическую политику поведения на рынках, а с другой стороны, служит основанием для установления исключений на внутригрупповые соглашения. Такое положение еще более рельефно отграничивает категорию "группа лиц" от категории "контроль лиц". Вместе с тем исследование вариаций контроля в свете положений предлагающейся проектом изменений в ГК РФ к принятию ст. 53.3 ГК РФ "Лица, контролирующие юридическое лицо" установило, что признаки группы лиц, регламентированные конкурентным законодательством, в значительной степени более широки и более точны, чем те признаки контроля, которые предлагаются ст. 53.3 проекта изменений ГК РФ и ч. 8 ст. 11 ЗоЗК. Поэтому внутри Закона о защите конкуренции представляется более оправданным отождествлять критерии контроля юридического лица и критерии формирования группы лиц, так как в группе лиц, как было показано выше, контроль составляет ядро ее формирования. В связи с этим условия освобождения от действия запретов в ст. ст. 11 и 11.1 ЗоЗК должны быть изложены следующим образом: положения данных статей не должны распространяться на соглашения (ч. 7 ст. 11 ЗоЗК) или на согласованные действия (ч. 6 ст. 11 ЗоЗК) хозяйствующих субъектов, "входящих в одну группу лиц". Вариант, в настоящее время используемый в ч. 8 ст. 11 ЗоЗК и предполагающий возможность нахождения хозяйствующих субъектов под контролем одного лица, является только частным случаем внутригруппового контроля, предусмотренного п. 8 ч. 1 ст. 9 ЗоЗК. Лица, входящие в состав группы, объединены общим контролем, который позволяет расценивать совокупность этих лиц в качестве единого экономического субъекта. Однако, несмотря на то, что критерии контроля и группообразования практически совпадают, группообразующее лицо далеко не всегда является лицом, контролирующим деятельность группы лиц. Эта особенность связана с тем, что большинство базовых критериев ч. 1 ст. 9 ЗоЗК (п. п. 1 - 6) имеют корпоративное содержание, в основе которого находится правовой механизм (способ) управления, представляющий собой совокупность процессов осуществления прав корпоративного содержания. Контролирующее влияние лиц внутри группы определяется не центром группообразования, а центром контроля, в распоряжении которого находятся корпоративные правомочия управления.

Список литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации в редакции Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 31.12.2012. N 53 (ч. I). Ст. 762. 2. Федеральный закон от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" // СЗ РФ. 05.02.1996. N 6. Ст. 492. 3. Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации". URL: http://asozd. duma. gov. ru/main. nsf/ %28Spravka%29?OpenAgent&RN=47538-6&02. 4. Письмо Банка России от 13.09.2005 N 119-Т "О современных подходах к организации корпоративного управления в кредитных организациях" // Вестник Банка России. 22.09.2005. N 50. 5. Соглашение о единых принципах и правилах конкуренции (введено в действие с 1 января 2012 г. решением Высшего Евразийского экономического совета от 19.12.2011 N 9 "О вступлении в силу международных договоров, формирующих Единое экономическое пространство Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации" // СЗ РФ. 30.01.2012. N 5. Ст. 545. 6. Корпоративное право: Учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению "Юриспруденция" / Е. Г. Афанасьева, В. Ю. Бакшинскас, Е. П. Губин и др.; отв. ред. И. С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2007. 7. Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции: Монография. М.: Волтерс Клувер, 2006. 8. Могилевский С. Д. Органы управления хозяйственными обществами. Правовой аспект. М., 2001. 9. Ломакин Д. В. Корпоративные отношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. 10. Котц Д. Банковский контроль над крупными корпорациями в США. М., 1982. 11. Окумара Х. Корпоративный капитализм в Японии. М., 1986. 12. Хопт К. Европейская система корпоративного управления после дела Энрон // Корпоративный юрист. 2005. N 1. 13. Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. 14. Kay J., Silberton A. Corporate Governance // Perspectives on Corporate Law: 2. LHB, 1997. P. 50; Farrar's Company Law. 4 ed. Buttersworths. London; Edinburg; Dublin, 1998. 15. Cadbury Report (The Financial Aspects of Corporate Governance). URL: http://www. ecgi. org/ codes/code. php? code_id=132; Modern Company Law for a Competitive Economy. UK 1998. 16. German Code of Corporate Governance (GCCG). URL: http://www. gccg. de; Pinto A. R., Visenti G. The Legal Basis of Corporate Governance in Publicly Held Corporations.

Название документа