Договорная ответственность и экономический кризис

ДОГОВОРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

А. С. КОМАРОВ

Комаров Александр Сергеевич, заведующий кафедрой международного частного права Всероссийской академии внешней торговли, доктор юридических наук, профессор.

Статья посвящена вопросу правового регулирования договорной ответственности при существенном изменении обстоятельств. Дана оценка судебной практики применения статьи 451 Гражданского кодекса Российской Федерации в условиях формирования рыночных отношений в России. Рассматривается эволюция данного правового механизма в праве стран с развитой рыночной экономикой.

Ключевые слова: договор, ответственность, изменившиеся обстоятельства, адаптация договора, расторжение договора, экономический форс-мажор.

Contractual responsibility and economic crisis A. S. Komarov

The article deals with the problems of regulating the situation which arises in connection with changed circumstances resulting in creating hardships in performance of the contract. The author attempts to evaluate the practice of application of Art. 451 of the Civil Code of the Russian Federation that provides corresponding rules. Evolution of the law on hardships in major civil law jurisdiction is also addressed to in the article.

Key words: contract, responsibility, changed circumstances, contract adaptation, contract cancellation, economic force majeure.

Развитие российской экономики в условиях рыночных отношений невозможно без создания устойчивых связей между субъектами хозяйственной деятельности. Предпосылки для осуществления этого процесса созданы с принятием Гражданского кодекса РФ, отражающим классические принципы частного права, на основании которых в нем сформулированы соответствующие правовые институты и отдельные нормы. Однако, как свидетельствует без малого 20-летняя практика применения российскими судами ГК РФ при решении хозяйственных споров, частноправовой характер его норм не учитывается судами в достаточной мере <1>. Это, безусловно, является результатом в первую очередь недостаточности судейского опыта в решении в рамках частноправового подхода проблем, возникающих в ходе установления и осуществления договорных связей, характерных для децентрализованных экономических отношений. Необходима также разработка отечественной правовой наукой проблем, связанных с углублением "приватизации" действующего российского гражданского права, или, иными словами, усилением его восприятия как подлинного частного права, свободного от его искаженного понимания в прошлом. Кроме того, трудности в утверждении частноправового характера современного отечественного гражданского права усугубляются переходным характером российской экономики, в которой рыночные отношения серьезно деформированы в силу сложившейся ранее структуры народного хозяйства, отражавшей жесткий механизм государственного управления. -------------------------------- <1> См.: Комаров А. С. Гражданский кодекс России как источник частного права // Развитие основных идей Гражданского кодекса России в современном законодательстве и судебной практике: Сб. ст. М., 2011. С. 106 - 129.

Эти обстоятельства, обусловливающие специфику осуществления в России адекватного правового регулирования хозяйственных отношений, не должны исключать необходимость учета в правоприменительной практике общих закономерностей функционирования экономики, в которой решающую роль играют частные субъекты предпринимательской деятельности. Свойственная капиталистической экономике цикличность предопределяет колебания ее состояния, а также возникновение экономических кризисов, что, в свою очередь, имеет своим следствием нарушение хозяйственных связей, опосредованных договорными обязательствами. Решение этой проблемы посредством использования традиционного для цивилистики подхода, предусматривающего освобождение от договорной ответственности только в случае невозможности исполнения обязательства, не позволяло ответить на потребности гибкого и динамичного торгового оборота, нуждавшегося в адекватном правовом оформлении изменившейся общей экономической ситуации. Представляется, что в силу правового консерватизма какая-либо более или менее исчерпывающая правовая дефиниция экономического кризиса вряд ли возможна и целесообразна по причине многоаспектности содержания данного экономического явления, а также таких трудно поддающихся обобщению обстоятельств, как причины, продолжительность, масштабы экономических кризисов. При изменении экономической ситуации правовая оценка его влияния на конкретные договорные обязательства должна состоять не столько в установлении факта экономического кризиса, сколько в том, является ли в данном случае указанное изменение достаточно радикальным, чтобы учитывать его при решении вопроса об ответственности стороны, на которую в связи с этим легли неблагоприятные последствия. Здесь можно было бы говорить не только о договоре как о юридико-техническом инструменте, но и о его роли в социально-экономическом аспекте, поскольку с помощью этого правового механизма можно препятствовать формированию общественных отношений, которые были бы несовместимы с потребностями экономической жизни и ослабляли бы ее стабильность в исключительных ситуациях. На практике существенное изменение в равновесии договора может проявиться в виде двух различных, но связанных между собой способов. Первый из них характеризуется значительным возрастанием расходов одной стороны по исполнению ее обязательств. Как правило, это сторона, которая должна исполнить обязательство в натуре. Существенное возрастание стоимости может, например, быть вызвано резким повышением цены на сырье, необходимым для производства предусмотренных договором товаров или предоставления услуг, либо явиться результатом введения новых императивных правил о безопасности продукции, требующих внедрения дорогостоящих производственных технологий. Второй способ характеризуется существенным уменьшением ценности исполнения, получаемого стороной, включая случаи, когда исполнение вообще более не имеет никакой ценности для получающей стороны. Такое исполнение может относиться как к денежному, так и к натуральному обязательству. Существенное уменьшение стоимости или полная потеря ценности исполнения может быть результатом либо серьезных изменений в рыночной ситуации (резкое увеличение уровня инфляции), либо отпадения цели, для которой требовалось исполнение (запрещение производить строительные работы на участке земли, приобретенном для строительных целей, или эмбарго на экспорт товаров, приобретенных с целью их последующего экспорта). Важной характеристикой рассматриваемой ситуации является то, что события, вызывающие затруднения, должны иметь место или потерпевшая сторона должна узнать о них после заключения договора. Иными словами, если указанная сторона знала об этих событиях при заключении договора, она могла бы принять их во внимание, и поэтому она не может впоследствии полагаться на возникшие затруднения исполнить свое договорное обязательство. Если же изменение обстоятельств случается после заключения договора, такие события не могут рассматриваться как обстоятельства, заслуживающие правовой оценки с точки зрения возникшего затруднения исполнения, если они могли бы быть приняты во внимание потерпевшей стороной в момент заключения договора. Иногда изменение обстоятельств происходит постепенно, но в итоге оно может привести к затруднениям исполнения. Если изменения начались до заключения договора, затруднения исполнения не принимаются во внимание, если только развитие изменений резко не ускорилось в период действия договора. Случай правовой оценки влияния возникших для исполнения договора затруднений может возникнуть, только если события, вызвавшие затруднения, находятся вне пределов контроля потерпевшей стороны. Случай затруднений, рассматривающийся как следствие изменения обстоятельств, не может иметь место, если потерпевшая сторона приняла на себя риск изменения обстоятельств. Риски не обязательно должны быть приняты прямо, это может следовать из самого характера договора. Сторона, вступающая в спекулятивную сделку, подразумевается принимающей на себя определенную степень риска, даже если она не могла в полной мере осознавать этот риск в момент, когда она вступала в договор. Одной из важных новелл в регулировании договорных отношений, введенных в отечественное право Гражданским кодексом РФ, является сформулированное в его ст. 451 положение, предусматривающее возможность изменения и расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств. Безусловно, эта норма выступает весомым элементом в общей картине правового регулирования ответственности за неисполнение договорных обязательств, прежде всего потому, что она позволяет корректировать уже давно сложившийся, традиционный подход при применении института договорной ответственности в условиях нестабильности экономических отношений. За прошедшие два десятилетия российская экономика уже неоднократно переживала периоды, которые в той или иной мере можно было охарактеризовать как экономические кризисы. Говорить о том, что на сегодняшний день сложилась более или менее устойчивая практика применения указанной статьи, пока нет достаточных оснований <2>. К сожалению, комментарии к ГК РФ, как правило, ограничиваются догматическим анализом ст. 451 и не содержат ссылок на судебную практику, где применялась бы указанная статья <3>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <2> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. 3-е изд. М., 2011. С. 450. <3> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой. Т. 1. 3-е изд. М., 2006; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М., 1997.

Следует отметить, что на первых порах после принятия Гражданского кодекса РФ указанная статья достаточно часто использовалась сторонами не для сохранения договорных обязательств в изменившихся обстоятельствах, а скорее для обоснования требования о расторжении договора, когда объектом обязательств были поставка товаров либо выполнение работ или предоставление услуг. В этот период такие требования не были связаны с обязательствами, имеющими денежный характер. Случаи, когда суд по просьбе стороны, на которую было возложено исполнение материальных обязательств, предпринимал бы попытки сохранить договор путем его адаптации в изменившейся экономической ситуации, в указанный период в судебной практике фактически не встречались. Заявления об изменении договора по экономическим причинам, например в связи с чрезмерным ростом стоимости исполнения, и в настоящее время крайне редки. Поэтому можно сказать, что на практике уже сложилось положение, характеризуемое тем, что суд в таких случаях предпочитает сразу расторгнуть договор и не предпринимать усилий по изменению (адаптации) договора в связи с существенным изменением обстоятельств. В то же время при разрешении споров, связанных с последствиями финансового кризиса в 1998 г., суды при рассмотрении заявлений о расторжении или изменений договоров в связи с существенным изменением обстоятельств не признавали таких требований. Ситуация в судебной практике по этому вопросу не изменилась и в период кризиса 2008 г. <4>. Заслуживает внимание и то обстоятельство, что в период финансового кризиса к ссылке на ст. 451 ГК РФ прибегали должники, пытавшиеся избежать банкротства <5>. -------------------------------- <4> См.: Нельзя сказать, что можно не платить (интервью Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ А. Иванова) // Экономика и жизнь. 2010. 7 мая. <5> См.: Верещагин А. Право: договор дороже денег // Ведомости. 2009. 4 авг.

В зарубежных правопорядках, где частное право достигло довольно высокого уровня развития, вопрос о том, как влияет изменение экономических условий сделки на содержание договорной ответственности, тем не менее все еще вызывает сложности. Вместе с тем критический анализ этого опыта может принести немалую пользу российской правовой доктрине, а также правоприменителю. Реализация указанной нормы на практике российскими судами осложняется не только недостаточностью опыта, связанного с частноправовой концепцией договорного права (это вполне естественно, поскольку предшествующее регулирование хозяйственных отношений не знало принципа свободы договора и сам договор как правовой инструмент был востребован в хозяйственном обороте в крайне ограниченном объеме). Известную трудность представляют также собственно юридико-технические аспекты применения нормы о последствиях изменения обстоятельств для договорной ответственности, поскольку она занимает исключительное положение в системе норм, регулирующих договорную ответственность. На ранних этапах развития товарно-денежных отношений, т. е. в ситуации, во многом аналогичной современным условиям развития российской экономики, в праве отдельных государств, где национальная экономика развивалась на капиталистических началах, приоритетный подход состоял в стремлении добиться стабильности заключенных между предпринимателями торговых сделок. Это требовалось для создания предсказуемости и уверенности в экономических отношениях в целом, поскольку только в таких условиях могла успешно развиваться предпринимательская деятельность. В первую очередь это достигалось установлением строгой материальной ответственности за неисполнение принятых на себя обязательств. Единственным исключением являлся случай, когда исполнение договора было невозможно вследствие действия непреодолимой силы. В раннекапиталистический период, когда создавались основные источники современного гражданского и торгового права, такие события, как резкое изменение экономической ситуации, негативно влияющее на способность сторон исполнить свои договорные обязательства, случались крайне редко. По мере расширения и углубления товарно-денежных отношений, появления более сложных экономических механизмов негативное влияние экономических кризисов на хозяйственный оборот возрастало. Появилась необходимость в правовом регулировании, которое позволило бы устранять возникавшие в критических ситуациях сбои в хозяйственных связях таким образом, чтобы требование о строгом соблюдении заключенных между контрагентами договоров не становилось средством, разрушающим установленный договором баланс интересов. Сложившаяся ситуация не рассматривалась исключительно с позиции установления договорной ответственности, если обязательство все-таки могло быть исполнено. Идея, которая должна была быть воплощена в праве, состояла в том, чтобы применение средств договорной ответственности в таких случая не приводило бы к результатам, которые представлялись неприемлемыми с точки зрения общих интересов хозяйственного оборота, поскольку неблагоприятные экономические последствия не ограничивались лишь убытками одного из контрагентов. Вопрос о правовых последствиях экономической обременительности договорных обязательств, возникших после заключения договора, актуализировался в связи с усилением кризисных явлений в экономике стран капитализма, бурно развивавшегося в начале XX в. Влияние возникшей чрезвычайной обременительности исполнения договора на его дальнейшее существование стало оцениваться не столько в контексте применения позитивного права, сколько в более широком аспекте, т. е. с позиций саморегулирования хозяйственного оборота, в частности с точки зрения сложившейся практики распределения между контрагентами коммерческих рисков при совершении ими сделок. Судебная практика и доктрина в странах с развитой рыночной экономикой исходит из того, что желательным последствием изменения экономического баланса сделки должно стать не прекращение договорных отношений, а в первую очередь возникновение у контрагентов обязанности договориться об изменении (адаптации) договора в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Прекращение договора становится лишь тогда актуальным, когда продолжение договорных обязательств оказывается не отвечающим смыслу устоявшегося экономического оборота. В гражданском праве большинства зарубежных стран в отличие от России отсутствует специальное нормативное регулирование последствий изменившихся обстоятельств, однако в них функционируют правовые механизмы, направленные на восстановление положения, изменившегося в результате нарушения равновесия договорных обязательств в силу возникновения обстоятельств, которые контрагенты не могли разумно предусмотреть при заключении договора. Кроме того, в зарубежных юрисдикциях для решения рассматриваемой проблемы используются различные юридико-технические приемы, порой довольно серьезно разнящиеся. Идея о необходимости правового регулирования последствий экономических затруднений при исполнении договора была признана различными национальными правовыми системами в виде разнообразных концепций, таких, как "тщетность договора" (frustration), "отпадение основы сделки" (Wegfall der Geschaf tsgrundlage), "непредвиденность" (imprevision), "непредвиденная чрезмерная обременительность" (eccessiva onerosita sopravvenuta) и т. п. Правовые механизмы, действующие в ситуации изменения обстоятельств в странах континентальной правовой системы и странах общего права (common law), различны. Однако ввиду принадлежности российского гражданского права к континентальной (романо-германской) системе права мы рассмотрим опыт стран с соответствующей правовой системой. Идея о том, что лицо может быть освобождено от ответственности за неисполнение своих договорных обязательств в силу возникновения независящих от него обстоятельств, давно известна континентальным юристам <6>. Она возникла с появлением доктрины clausula rebus sic stantibus, смысл которой сводился к тому, что существование договора ставилось в зависимость от продолжения существования обстоятельств, которые имели место при заключении договора. Однако на более поздних этапах развития гражданского права в европейских странах, особенно в период, когда оно было призвано обеспечить успешное развитие капиталистических отношений, значение этого принципа заметно снизилось. Считалось, что нечеткость этого правового подхода несовместима с требованием правовой определенности, которая должна вытекать из позитивного права. -------------------------------- <6> См. подробнее: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. II. М., 1998. С. 259 - 283.

Так, принятый в начале XIX в. Гражданский кодекс Франции не воспринял идею о возможности пересмотра договорных обязательств в силу изменившихся обстоятельств, подтвердив незыблемость сформулированного еще в римском праве принципа обязательности исполнения договора (pacta sunt servanda). В законе было четко установлено, что только невозможность исполнения, которая возникла не по вине должника и которую нельзя было предвидеть (форс-мажор), освобождает должника от обязательства. Доктрина rebus sic stantibus также не нашла своего отражения в Германском гражданском уложении (ГГУ), разработанном в конце XIX в. При этом основным мотивом отказа воспринять в законодательстве этот принцип стала озабоченность тем, что такая норма будет угрожать стабильности торгового оборота, требующего правовой определенности. В XX в., после начала Первой мировой войны, и французские, и немецкие суды вынуждены были все чаще сталкиваться со случаями, когда им приходилось рассматривать договорные обязательства под углом зрения неожиданно возникших изменений обстоятельств, в которых оказались контрагенты. Действуя в строгом соответствии с доктриной о форс-мажоре, суды во Франции придерживались позиции, что, в частности, транспортные проблемы, ограничения экспорта и импорта, забастовки, конфискации и тому подобные меры освобождают должника от обязательства, только если при данных обстоятельствах, касающихся конкретного случая, такие события делают исполнение обязательства фактически невозможным. И хотя отдельные суды следовали доктринальным концепциям, направленным на преодоление жесткой конструкции форс-мажора при решении гражданско-правовых споров, французская высшая судебная инстанция по гражданским делам - Кассационный суд (Cour de Cassation) строго придерживалась своей ранее выработанной позиции, отражавшей традиционный подход к проблеме изменившихся обстоятельств, построенной на применении доктрины о форс-мажоре. Однако Государственный совет (Conseil d'(tat), который является высшей судебной инстанцией во Франции по административным делам) применял более гибкую доктрину "непредвиденности" (imprevision), проявив готовность к адаптации договоров в соответствии с изменившимися обстоятельствами. В первую очередь это коснулось договоров на общественные работы, имеющих жизненно важное значение концессионных соглашений, договоров по общественному снабжению газом, водой, электроэнергией. Мотивом такого подхода была защита общественного интереса в продолжение действия договоров, необходимых для нормального обеспечения жизни общества <7>. -------------------------------- <7> См.: Puelinckx A. H. Frustration, Hardship, Force Majeure, Imprevision, Wegfall der Geschaftsgrundlage, Unmoglichkeit, Changed Circumstances. A Comparative study in English, French, German and Japanese Law. Journal of International Arbitration. 1986. N 3. Vol. 3. P. 55.

Вместе с тем решения Государственного совета по данной проблеме не оказали влияния на практику гражданских судов. За исключением незначительного числа решений судов низшей инстанции позиция судебной практики оказалась незыблемой в том смысле, что даже события, имеющие катастрофические последствия для договора, оправдывают его прекращение, если они удовлетворяют строгим требованиям наличия форс-мажора. Ввиду такой позиции судебной практики французский законодатель был вынужден путем принятия специальных законов вмешиваться в регулирование последствий обеих мировых войн для гражданско-правовых договоров, которые были заключены до их начала. В отличие от своих французских коллег судьи в Германии в отсутствие законодательного решения вопроса о правовых последствиях изменения обстоятельств в период после Первой мировой войны разрешали такие дела, исходя из собственных подходов для обоснования решений, которые они считали справедливыми в данных ситуациях. Так, поскольку ГГУ (§ 275) <8> предусматривает освобождение от обязательств, только когда исполнение оказывалось "невозможным" (unmoglich), суды, опираясь на эту норму, признавали сторону свободной от своих обязательств, когда имела место также и "экономическая невозможность" исполнения обязательства. -------------------------------- <8> См.: Гражданское уложение Германии. Кн. I. Пер. с нем. 3-е изд. М., 2008.

Данный подход был неоднократно применен в судебной практике. При этом суд признавал экономическую невозможность, в частности, когда исполнение обязательства после прекращения препятствия, вызванного войной, революцией или транспортными проблемами, становится совершенно иным по сравнению с тем, что первоначально было обещано по договору. Для обоснования указанного подхода доктрина германского права создала учение об отпадении оснований сделки (Wegfall der Geschaftsgrundlage). Данная теория исходит из того, что договор может прекратить свое существование в результате изменившихся обстоятельств, если ожидания, предположения, имевшиеся у сторон в момент заключения договора, оказались не реализованными в силу наступивших событий. Указанная теория начала интенсивно применяться в судебной практике в Германии после Первой мировой войны в случаях, когда договоры оказались экономически затронутыми войной и послевоенной экономической разрухой. Осуществлявшаяся на протяжении всего прошлого века практика, свидетельствовавшая, что германское право уже больше строго не придерживается принципа pacta sunt servanda, нашла законодательное подтверждение в результате проведенной в начале нынешнего столетия реформы обязательственного права, когда в ГГУ было внесено соответствующее положение <9>. -------------------------------- <9> См.: Puelinckx A. H. Op. cit. P. 59.

Кодификации гражданского права на европейском континенте, имевшие место в XX в., отразили более конструктивную позицию в отношении проблемы изменившихся обстоятельств, сформулировав нормы, прямо предусматривающие регулирование такой ситуации. Однако соответствующие правовые нормы в кодексах изначально, как правило, носили не общий, а ограниченный характер, т. е. подлежали применению не ко всему договорному праву, а только к определенным видам договорных обязательств. Так, ст. 373 Закона об обязательственном праве Швейцарии <10> предусматривает, что лицо, обязавшееся сделать что-либо за согласованную цену, должно исполнить это обязательство даже тогда, когда исполнение оказывается более обременительным или дорогостоящим по сравнению с тем, что предвидели стороны. Однако, если чрезвычайные обстоятельства, которые нельзя было предвидеть или которые выходили за рамки предположений сторон, имеют своим результатом невозможность исполнения обязательства или делают его исполнение несоразмерно обременительным, суд вправе принять решение о повышении цены или прекращении такого договора. -------------------------------- <10> См.: Швейцарский обязательственный закон. М.; Берлин, 2012.

Общая позиция швейцарского права в данном вопросе, которая основана на иной правовой конструкции, раскрывается, в частности, в одном из решений Федерального суда 1981 г. В нем говорится, что вмешательство суда на основании ст. 2 Гражданского кодекса Швейцарии допускается только в том случае, когда соотношение взаимных договорных обязательств настолько серьезно нарушено в результате изменения обстоятельств, что предъявление кредитором своих, основанных на договоре требований означало бы корыстное использование сложившейся диспропорции и, таким образом, свидетельствовало бы об очевидном злоупотреблении правом, которое в соответствии со ст. 2 (п. 2) Гражданского кодекса Швейцарии не подлежит правовой защите. Подобный подход обнаруживает сходство с соответствующей доктриной германского права, хотя и опирается на иную юридическую технику. В швейцарской правовой доктрине также указывалось, что оговорка rebus sic stantibus в принципе может применяться только в случаях общественных катастроф, происходящих после заключения договора. Это означает события общего характера, имеющие катастрофические последствия для основных слоев населения и существенным образом влияющие на его социальное существование (война, девальвация, наводнение, землетрясение) <11>. -------------------------------- <11> ICCA Yearbook. Commercial Arbitration. Vol. IX. 1984. P. 70.

Гражданский кодекс Италии 1942 г. также содержит предписание, регулирующее последствия наступившего изменения обстоятельств. Его ст. 1467 устанавливает, что если договор, предусматривающий длящееся исполнение, или исполнение, отложенное до определенного срока, или исполнение в определенные периоды времени, становится чрезвычайно обременительным для должника в результате экстраординарного и непредвиденного события, то последний вправе требовать расторжения договора по суду. Вместе с тем судебной практике известны случаи, когда суд удовлетворял просьбу должника, заявлявшего не о расторжении договора, а о его соответствующем изменении, хотя такое право должника из названной статьи прямо не вытекает. Еще до вступления в 1992 г. в силу Гражданского кодекса Нидерландов судебная практика использовала критерий добросовестности в случаях, когда решался вопрос о прекращении или изменении договорных обязательств в результате изменившихся обстоятельств. Новый Гражданский кодекс в ст. 6:258 прямо закрепил соответствующую норму: по требованию одной из сторон суд может изменить правовые последствия договора или полностью либо частично расторгнуть договор, основываясь на непредвиденно возникших обстоятельствах, имеющих такой характер, что от стороны договора нельзя ожидать, опираясь на критерий разумности и справедливости, что договор будет исполняться в неизменном виде. Современные тенденции в подходе к правовому регулированию последствий изменившихся обстоятельств проявляются также и в том, что норма об этих обстоятельствах признается в качестве одного из общих принципов современного договорного права. В частности, соответствующие нормативные положения включены в разработанные Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА) Принципы международных коммерческих договоров (ст. 6.2.1 - 6.2.3) и в подготовленный Комиссией по европейскому договорному праву документ "Принципы европейского договорного права" <12>. -------------------------------- <12> The Principles of European Contract Law / Eds. by O. Lando, H. Beal. Part I: Performance, Non-performance and Remedies. Dordrecht, 1995. Art. 2.117.

Два десятилетия действия ст. 451 ГК РФ свидетельствуют о том, что установленный ею правовой механизм пока еще не действует в полной мере и в соответствии со своим назначением. Участники экономического оборота, как и суды, сталкиваются со значительными трудностями, связанными с необходимостью использования критериев, которые основаны на анализе экономических процессов, характерных для рыночной экономики и имеющих не только локальный, но и глобальный характер. Серьезную роль при этом играет и то обстоятельство, что рыночные отношения в России находятся в процессе становления, как и национальная экономика в целом находится в переходном состоянии. Не вызывает сомнений, что основная цель нормативного регулирования последствий существенного изменения обстоятельств состоит в возможности гибкого подхода в установлении ответственности при неисполнении договорных обязательств. Несомненно, значение такой нормы возрастает в период экономических неурядиц, которые могут быть вызваны разными причинами. Вместе с тем наличие экономического форс-мажора, который мог бы иметь своим последствием освобождение стороны от ответственности за неисполнение договора, должно признаваться лишь в исключительных случаях. Неоправданно широкое применение этого подхода в судебной практике привело бы к тяжелым последствиям для всей системы хозяйственных связей, нарушив нормальное функционирование значительной части национальной экономики. Особое внимание использованию данного правового инструмента должно быть уделено, когда участниками договорных отношений являются предприятия, связанные с большим числом контрагентов и поставляющие товары или предоставляющие услуги социально значимого характера. В России в условиях недостаточной зрелости рыночных отношений и стабильности хозяйственных связей судебная практика должна способствовать в первую очередь сохранению объективно оправданных договорных связей в случае необходимости путем их адаптации к изменившейся экономической ситуации. Содержание ст. 451 ГК РФ предусматривает такую возможность, устанавливая достаточно четкое для этого регулирование. В ситуациях, характеризующихся как экономический кризис, прекращение договора должно допускаться не столько с учетом экономических последствий такого решения для сторон договора, сколько принимая во внимание возможные последствия, которые могут иметь системный характер. Именно при таких условиях указанное положение выполнит отведенную ему конструктивную роль.

Библиографический список

The Principles of European Contract Law / Eds. by O. Lando, H. Beal. Part I: Performance, Non-performance and Remedies. Dordrecht, 1995. Puelinckx A. H. Frustration, Hardship, Force Majeure, Imprevision, Wegfall der Geschaftsgrundlage, Unmoglichkeit, Changed Circumstances. A Comparative study in English, French, German and Japanese Law. Journal of International Arbitration. 1986. N 3. Vol. 3. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. 3-е изд. М., 2011. Верещагин А. Право: договор дороже денег // Ведомости. 2009. 4 авг. Гражданское уложение Германии. Кн. I. Пер. с нем. 3-е изд. М., 2008. Комаров А. С. Гражданский кодекс России как источник частного права // Развитие основных идей Гражданского кодекса России в современном законодательстве и судебной практике: Сб. ст. М., 2011. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М., 1997. Нельзя сказать, что можно не платить (интервью Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ А. Иванова) // Экономика и жизнь. 2010. 7 мая. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. II. М., 1998.

------------------------------------------------------------------

Название документа