Проблемы исполнения обязательства третьим лицом

ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ТРЕТЬИМ ЛИЦОМ

М. М. НЕНАШЕВ

Ненашев Максим Михайлович. Родился 14 июня 1982 г. в г. Волгограде. В 2003 г. окончил с отличием юридический факультет Волгоградского филиала Московского университета потребительской кооперации. В настоящее время - частнопрактикующий юрист. Автор более двух десятков статей, посвященных вопросам общей теории права, конституционного, гражданского и гражданского процессуального права. Сфера научных интересов - исковое производство, исковая давность, охранительные правоотношения, общая теория обязательств, законная неустойка.

1. В стандартной и наиболее часто встречающейся на практике модели обязательства участвуют два лица: должник и кредитор. Исполнение такого обязательства состоит в совершении должником в пользу кредитора определенных действий (воздержании от совершения таких действий). Однако встречаются случаи, когда в исполнение обязательства "вклинивается" лицо, изначально не участвовавшее в нем (далее - третье лицо), и действия именно третьего лица признаются совершенными должником либо кредитором <1>. То есть третье лицо может выступать в роли получателя исполнения (далее - третье лицо - кредитор) либо собственно исполнителя (далее - третье лицо - должник). Эти случаи названы в ст. 313 "Исполнение обязательства третьим лицом" ГК РФ <2>. -------------------------------- <1> Законодательство прямо не называет оснований, по которым третье лицо может участвовать в исполнении обязательства. Вместе с тем оно указывает на то, что такое участие может иметь место при наличии соответствующего волеизъявления сторон (стороны) обязательства. Суды указывают на то, что основанием для такого участия может стать заключение с третьим лицом соответствующей сделки либо просьба принять участие в исполнении обязательства, оформленная, например, письмом (см., например, Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 12 августа 1999 г. по делу N А33-2081/99-С3а-Ф02-1321/99-С1; от 22 марта 2002 г. по делу N А33-14511/01-С1-Ф02-651/02-С2; ФАС Северо-Западного округа от 2 февраля 2004 г. по делу N А21-2156/03-С2). <2> Данная статья предусматривает следующие положения: "1. Исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом. 2. Третье лицо, подвергающееся опасности утратить свое право на имущество должника (право аренды, залога или др.) вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество, может за свой счет удовлетворить требование кредитора без согласия должника. В этом случае к третьему лицу переходят права кредитора по обязательству в соответствии со статьями 382 - 387 настоящего Кодекса".

В литературе часто можно встретить указание на то, что третье лицо выполняет только фактические действия по отношению к кредитору (осуществление исполнения) или к должнику (принятие исполнения). Это утверждение, как правило, кладется в обоснование разграничения между третьим лицом и стороной обязательства. Не углубляясь в проблематику разграничения юридических и фактических действий (четкую грань между фактическими и юридическими действиями в некоторых случаях провести достаточно сложно), вряд ли можно согласиться с тем, что исполнение обязательства или принятие исполнения есть действия чисто фактического характера. Это связано с тем, что во многих случаях такие действия приводят к прекращению обязательства, а следовательно, они являются действиями юридическими. С учетом сказанного разграничительной чертой между стороной обязательства и третьим лицом является не характер действий: основное отличие состоит в том, что третье лицо (в отличие от стороны) участвует не в обязательстве, а только в его исполнении. Из этого положения следует ряд важных практических выводов. Во-первых, следует разграничивать участие в исполнении обязательства третьего лица и множественность лиц на стороне должника или кредитора (п. 1 ст. 308 ГК РФ). Множественность лиц предполагает нескольких участников на одной стороне обязательства, притом что объем прав и обязанностей этих участников может различаться <1>. Третье лицо вовсе не является участником обязательства. -------------------------------- <1> Множественность лиц предполагает право другой стороны в обязательстве обращаться с требованием либо производить исполнение нескольким лицам одновременно, однако права и обязанности лиц, участвующих в таком обязательстве, различаются по объему прав и обязанностей, принадлежащих каждому участнику (см.: Гражданское право: Учебник. В 3 т. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2003. Т. 1. С. 624).

Во-вторых, участие третьего лица в исполнении обязательства нельзя рассматривать как перемену лиц в обязательстве (гл. 24 ГК РФ): стороны обязательства остаются прежние, но все действия третьего лица рассматриваются как действия одной из сторон обязательства. С учетом этого недопустимы, в частности, ссылки должника на неисполнение обязательства перед кредитором в связи с неисполнением третьим лицом "возложенной на него обязанности", предъявление кредитором к третьему лицу требований из обязательства и пр. В качестве иллюстрации можно привести следующее дело. Между кооперативом (кредитором) и предпринимателем (должником) был заключен договор займа. После получения суммы займа предприниматель, обладающий денежным требованием к акционерному обществу (третьему лицу), возложил на это общество обязанность по исполнению договора займа - возврату суммы займа - кооперативу, о чем сообщил последнему. Кооператив, являющийся должником акционерного общества, полагая, что у него с наступлением срока возврата займа возникло право требования возврата суммы займа с акционерного общества, направил обществу письмо о зачете встречного однородного требования. В итоге, по мнению кооператива, его обязательство перед акционерным обществом прекратилось на основании ст. 410 ГК РФ. Рассмотрев дело по иску акционерного общества к кооперативу, суд указал, что возложение обязанности исполнить обязательство не является случаем перемены лица в обязательстве, поэтому у акционерного общества не возникло обязательства перед кооперативом. Лицом, обязанным возвратить заем кооперативу, продолжает оставаться предприниматель. Вследствие этого основания для прекращения обязательства зачетом у кооператива отсутствуют, так как у него не имеется встречного требования к акционерному обществу <1>. -------------------------------- <1> См.: п. 12 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65. Аналогичный вывод содержится в п. 13 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49.

В-третьих, третье лицо, не являющееся стороной договора, не может каким-либо образом изменять обязательство, поскольку таким правом наделены только стороны этого обязательства. Это отличает третье лицо, участвующее в исполнении обязательства, от третьего лица, в пользу которого заключен договор (ст. 430 ГК РФ). По правилам данной статьи должник договором обязывается произвести исполнение не кредитору, а третьему лицу (указанному или не указанному в договоре), который обладает правом требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу (далее - третье лицо с самостоятельными правами). Очевидно, что данная ситуация отличается от ситуации с участием третьего лица - кредитора: третье лицо - кредитор не приобретает прав по договору (права по договору остаются у кредитора). Вследствие сказанного в отличие от третьего лица - кредитора третье лицо с самостоятельными правами может производить зачет или изменять содержание обязательства, а его отличие от обычного кредитора состоит в том, что оно не участвует в формировании обязательства, а лишь пользуется его плодами <1>. Аналогичные выводы можно сделать и в отношении третьего лица-должника (с поправкой на его роль в исполнении обязательств) <2>. -------------------------------- <1> Именно на эту особенность третьего лица с самостоятельными правами обращали внимание дореволюционные цивилисты (см.: Нолькен А. М. Договоры в пользу третьих лиц. Опыт теоретического исследования по гражданскому праву. СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1885. С. 8, 9). <2> Смотрите по этому поводу Постановление Президиума ВАС РФ от 6 февраля 2002 г. N 803/01.

2. Важным является вопрос различий в положении третьих лиц, определенном в п. п. 1 и 2 ст. 313 ГК РФ. Несмотря на кажущуюся схожесть и объединение в одной статье, описанные в этих нормах ситуации различаются по многим основаниям. Во-первых, они различны по той роли, которая в них отводится инициативе должника. Пункт 1 ст. 313 ГК РФ предполагает инициативу должника в возложении исполнения обязательства на третье лицо, п. 2 этой же статьи не предполагает такой инициативы. Во-вторых, строго говоря, п. 2 ст. 313 ГК РФ не имеет никакого отношения к институту исполнения обязательства. В соответствии с п. 1 ст. 408 ГК РФ исполнение прекращает обязательство, а в случае, предусмотренном п. 2 ст. 313 ГК РФ, обязательство не прекращается, а происходит переход прав от кредитора к третьему лицу. Да и в самом п. 2 ст. 313 ГК РФ говорится не об исполнении третьим лицом обязательства, а об удовлетворении требований кредитора. По сути, в подобных случаях происходит вынужденная цессия. Вынужденная потому, что кредитор не имеет возможности отказаться от нее (и здесь можно проследить некоторое сходство с конструкцией публичного договора). То же последствие возникло бы, если бы сам кредитор на основании сделки (добровольно) уступил третьему лицу свое право требования к должнику. В-третьих, в отличие от п. 2 ст. 313 ГК РФ в п. 1 этой же статьи законодатель прямо не предусмотрел последствий исполнения обязательства третьим лицом. Интересно, что в литературе на это обстоятельство не обращается внимания. При этом в случаях, предусмотренных п. 1 ст. 313 ГК РФ, суды при рассмотрении последствий исполнения обязательства не применяют по аналогии последствия, предусмотренные п. 2 этой же статьи. Представляется, что аналогия здесь недопустима именно в силу различий, упомянутых ранее: если исполнение в соответствии с п. 1 ст. 313 ГК РФ прекращает обязательство, то соответственно цессия прав по нему невозможна. Вследствие этого, не предусмотрев прямых последствий для случаев, указанных в п. 1 ст. 313 ГК РФ, законодатель тем самым оставил этот вопрос на усмотрение должника и третьего лица, поскольку по смыслу этой статьи между должником и третьим лицом предполагается наличие определенных договоренностей. В частности, известны случаи, когда суды квалифицировали уплату третьим лицом денег кредитору в счет погашения задолженности должника, произведенную на основании письма, как договор займа <1>. -------------------------------- <1> См., например: Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 22 марта 2002 г. по делу N А33-14511/01-С1-Ф02-651/02-С2.

Впрочем, имеется и противоположная практика. Так, арбитражный суд при рассмотрении дела признал, что письмо общества, содержащее просьбу к предпринимателю о перечислении денежных средств на расчетный счет кредитора, не подтверждает возникновение между этим обществом и предпринимателем заемных отношений. Суд счел, что содержание этого письма свидетельствует только о возложении должником исполнения своих обязательств на третье лицо, что допускается в соответствии с п. 1 ст. 313 ГК РФ <1>. -------------------------------- <1> См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 февраля 2004 г. по делу N А21-2156/03-С2.

На наш взгляд, противопоставление п. 1 ст. 313 ГК РФ и договора займа не совсем корректно. Возложение обязанности по исполнению договора на третье лицо никак не препятствует наличию между должником по этому договору и третьим лицом отношений по займу. При этом, разумеется, суд по результатам изучения дела и анализа доказательств вполне может прийти к выводу, что обязательственных отношений между третьим лицом и должником не возникло. И в этом случае к отношениям между третьим лицом и должником должны применяться правила о неосновательном обогащении. Изложенное позволяет обратиться к рассмотрению значимых на практике вопросов, связанных со случаями, которые требуют применения п. 1 ст. 313 ГК РФ. Их анализ будет производиться применительно к упомянутым в данной статье видам третьих лиц (третье лицо - кредитор, третье лицо - должник). 3. На практике ситуации "появления" третьего лица - кредитора, т. е. ситуации исполнения обязательства не кредитору, а иному лицу, встречаются достаточно часто. Это может происходить, если имело место: 1) прямое указание кредитора об исполнении третьему лицу; 2) ошибочное указание кредитора об исполнении третьему лицу; 3) исполнение третьему лицу в результате собственной ошибки должника. Первый вариант охватывает случаи, когда кредитор по каким-либо причинам не хочет, чтобы денежные операции проводились через его счет (например, счет находится под арестом), или когда кредитор имеет долг перед третьим лицом и желает сэкономить время на перевод денег с одного счета на другой. То есть в этом случае речь идет о ситуации, которая изначально предусматривалась сторонами в качестве варианта продолжения взаимоотношений. Второй и третий случаи, напротив, связаны с ошибкой, т. е. непредвиденным исходом развития взаимоотношений сторон. И здесь возникает вопрос: на каком основании исполненное может быть передано третьему лицу? Пример 1. Между обществом М. и обществом Л. был заключен договор на поставку лома и отходов черных металлов. По договору общество М. обязалось поставить товар обществу В. После поставки товара общество М. обнаружило, что в качестве основания поставки в накладной был указан ошибочный номер договора, по которому деньги были перечислены на счет общества В. (вместо общества М.). То есть выплата должником (обществом Л.) денег третьему лицу (обществу В.) произошла в результате ошибки кредитора (общества М.). Общество М. обратилось в суд с иском о взыскании с общества В. неосновательного обогащения - денежных средств, ошибочно перечисленных обществу В. обществом Л. Общество В., возражая против удовлетворения иска, указывало на то, что общество М. (кредитор) должно было предъявлять иск к должнику (обществу Л.), который ошибочно исполнил свое денежное обязательство не тому лицу, а затем общество Л. должно было предъявить кондикционный иск к обществу В. (третьему лицу). Иск был удовлетворен <1>. -------------------------------- <1> См.: дело N А12-6988/07-с63 / (Архив Арбитражного суда Волгоградской области). Апелляционная инстанция поддержала решение, в кассационном порядке решение не обжаловалось.

Пример 2. Между департаментом муниципального имущества (далее - департамент, арендодатель) и предпринимателем (арендатор) был заключен договор аренды подвала, согласно которому арендатор на протяжении определенного времени уплачивал арендодателю арендную плату. Товарищество собственников жилья (далее - ТСЖ) обратилось в суд с иском о признании указанного договора недействительным и взыскании с департамента неосновательного обогащения в размере полученной по договору арендной платы. В обоснование иска было указано, что сдаваемое в аренду имущество является общей собственностью членов ТСЖ и департамент не имел права сдавать это имущество в аренду и, следовательно, получать арендную плату за это. Решением суда иск в указанной части был удовлетворен <1>. -------------------------------- <1> См. решение Арбитражного суда Волгоградской области от 17 - 21 января 2008 г. по делу N А12-15318/07-с25 (Архив Арбитражного суда Волгоградской области).

Пример 3. Между департаментом (арендодателем) и унитарным предприятием (арендатором) был заключен договор аренды, который был признан недействительным, поскольку департамент не являлся собственником или иным лицом, уполномоченным на сдачу имущества в аренду (таковым являлась Российская Федерация). Унитарное предприятие, обязанное уплачивать денежные средства за пользование имуществом действительному собственнику имущества, обратилось с иском к департаменту о возврате перечисленных по договору аренды денежных средств как неосновательного обогащения. Департамент в своем отзыве ссылался на то, что иск о возврате неосновательно полученных денежных средств должен был предъявлять собственник имущества (кредитор), а не унитарное предприятие (должник). Иск был удовлетворен <1>. -------------------------------- <1> См.: дела N N А12-9821/06-с43; А12-9720/06-с43; А12-14716/06; А12-12927/06; А12-14712/06-с14; А12-14717/06-с14-У/с23 (Архив Арбитражного суда Волгоградской области).

Является очевидным, что во всех трех примерах неосновательно обогатившимся было признано третье лицо: в первом случае - это общество В., во втором и третьем - департамент. Потерпевшим лицом в первом и втором случае назван кредитор (соответственно общество М. и ТСЖ), а в третьем - должник (унитарное предприятие). При этом в двух из трех случаев третье лицо (ответчик), не оспаривая, по сути, факт неосновательного обогащения, заявляло возражения, согласно которым истец был не вправе предъявлять подобный иск. Такого рода возражения ответчиков основываются на нечетком определении понятий "приобретатель" (лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество) и "потерпевший" (лицо, за счет которого приобретатель приобрел или сберег имущество) в п. 1 ст. 1102 ГК РФ, а также на отсутствии единообразной практики разрешения подобных споров. Если приобретатель - это лицо, которое приобрело или сберегло имущество, то таковым в любом из рассматриваемых случаев будет третье лицо, которое получило деньги от должника. Следовательно, на первый взгляд все требования должны быть адресованы именно к нему. Потерпевший же определяется как лицо, за счет которого приобретено или сбережено это имущество, и здесь возможны варианты. В одном случае деньги перечисляются третьему лицу должником, следовательно, обогащение происходит за счет должника (пример 3). В другой ситуации третье лицо получает деньги, причитающиеся кредитору, следовательно, можно говорить о том, что обогащение происходит за счет кредитора (примеры 1 и 2). Вместе с тем решения, указанные в примерах 2 и 3, вынесены по аналогичным делам и при этом противоположны по смыслу (в примере 2 суд счел, что с требованием о неосновательном обогащении вправе обращаться кредитор, а в примере 3 - должник), что позволяет говорить о том, что, несмотря на кажущуюся верность каждого, одно из них не является правильным. Вряд ли можно говорить о том, что в подобных случаях у кредитора и должника имеются солидарные требования к третьему лицу, т. е. любой из них вправе требовать от третьего лица (здесь - департамента) возврата неосновательного обогащения. Гражданский кодекс РФ прямо устанавливает, что солидарное требование может возникать только в случаях, прямо предусмотренных законом или договором (п. 1 ст. 323 ГК РФ). В рассматриваемых случаях оснований для возникновения солидарных требований не усматривается. Возникает вопрос: каким образом определить надлежащего истца и ответчика в подобных делах? На наш взгляд, при ответе на этот вопрос необходимо исходить из характера исполнения, произведенного должником. Если исполнение оценивается как надлежащее, то кредитор имеет право взыскать неосновательное обогащение с третьего лица, поскольку надлежащее исполнение, как известно, прекращает обязательство (п. 1 ст. 408 ГК РФ). Если исполнение не является надлежащим, то кредитор имеет право взыскивать денежные средства с должника, а должник в свою очередь - с третьего лица <1>. -------------------------------- <1> В поддержку данного вывода можно использовать также и метод сведения к абсурду (см. о нем: Кудрявцева Е. В. Гражданское судопроизводство Англии. М., 2008. С. 169). Если признать, что кредитор в подобных случаях вправе предъявить иск к третьему лицу, это бы означало, что у него отсутствует право на иск к должнику, а следовательно, и исполнение, произведенное должником третьему лицу, необходимо рассматривать как надлежащее. При таком подходе кредитор был бы вынужден сам искать то третье лицо, которому должник произвел исполнение, и истребовать у него причитающиеся денежные средства. В то же время третье лицо могло ссылаться на то, что перечислило эти деньги иному лицу (не должнику и не кредитору) и т. д. Очевидно, что подобная ситуация ставила бы кредитора в крайне невыгодное положение - ему пришлось бы последовательно идти по "цепочке" должников. Надо отметить, что метод сведения к абсурду (reduction ad absurdum) считается довольно типичным для английской практики, но, несмотря на довольно частые апелляции к нему российских участников процесса, в решениях российских судов он находит применение достаточно редко.

С учетом этого могут быть разрешены ситуации, рассмотренные в примерах 2 и 3. Право на получение платы за пользование имуществом принадлежит собственнику. Следовательно, уплата денег лишь собственнику может рассматриваться как надлежащее исполнение обязанности; уплата денег третьему лицу не погашает этой обязанности, а только дает должнику право на кондикционный иск к третьему лицу. Различия между отношениями должника с третьим лицом и отношениями должника с кредитором особенно четко проявляются в случаях, когда взыскивается арендная плата за пользование федеральным имуществом, которое сдавалось в аренду муниципальным органом (или муниципальным имуществом, которое сдавалось в аренду федеральным органом). Ставки арендной платы, применяемые муниципальными органами, как правило, отличаются от ставок, применяемых федеральными органами или органами субъектов Российской Федерации, т. е. за одно и то же имущество разные органы могут устанавливать различные ставки арендной платы. Например, за аренду одного и того же помещения муниципальный орган установил арендную плату в размере 100 руб., в то время когда федеральный орган (действуя от имени реального собственника этого помещения - государства) установил бы арендную плату в размере 200 руб. Рыночная же стоимость арендной платы может составлять третью величину. В таком случае, если признавать, что у кредитора есть право требования только к третьему лицу, вместо требования 200 руб., которые причитались бы ему в случае, если бы он сам сдавал имущество в аренду, кредитор мог бы предъявить требование только в размере 100 руб. Вследствие этого кредитор (собственник) имеет право на взыскание денежных средств с должника (лица, фактически пользовавшегося имуществом), а должник в свою очередь вправе предъявить кондикционный иск к третьему лицу. Еще одним аргументом в подтверждение точки зрения о необоснованности требований кредитора к третьему лицу является то, что участие в исполнении обязательства третьего лица не делает это лицо стороной обязательства (на это указывалось ранее). Следовательно, предъявление к этому лицу требований, вытекающих из этого обязательства, представляется невозможным. С учетом изложенного следует признать: неправильным является решение суда, приведенное в примере 2. 4. Как представляется, значительный интерес представляет случай, изложенный в примере 1, что и обусловило его разбор в рамках настоящей статьи. Согласно материалам дела кредитор, обнаружив ошибку в накладной, сообщил об этом должнику письмом и указал правильный номер договора, по условиям которого осуществлялась поставка. Но это письмо не было принято должником во внимание, и оплата была произведена по номеру договора, указанному в накладной. В судебных актах, принятых по делу, это обстоятельство указывалось, но не получило оценки. Между тем, представляется, оно имеет немаловажное значение при принятии решения по делу. Если признать, что указание кредитора, содержащееся в названном письме, имело для должника силу и должник должен был производить оплату по реквизитам, указанным в письме, а не в накладной, мы придем к выводу о том, что, уплатив деньги третьему лицу, должник не исполнил обязательство перед кредитором надлежащим образом. В этом случае кредитор вправе предъявить обязательственный иск к должнику (как к лицу, не исполнившему обязательство по оплате товара), а должник - кондикционный иск к третьему лицу (как к лицу, неосновательно обогатившемуся за счет должника). Если соглашаться с тем, что указание кредитора, содержащееся в письме, не имело для должника какого-либо правового значения, то исполнение, произведенное третьему лицу, носило надлежащий характер. В этом случае кредитор вправе предъявлять к третьему лицу кондикционный иск. Между тем исходя из указанных ранее определений приобретателя и потерпевшего следует признать, что кредитор в рассматриваемом случае не может считаться потерпевшим до тех пор, пока у него имеется право предъявить обязательственный иск к должнику. Наличие права на такой иск позволяет утверждать, что кредитор вообще не является участником кондикционных отношений <1>. В то же время надлежащее исполнение прекращает обязательство и одновременно право на обязательственный иск, вследствие чего у кредитора может появиться право на предъявление кондикционного иска к третьему лицу. -------------------------------- <1> Сказанное помимо прочего подтверждается и недопустимостью конкуренции исков.

Изложенные аргументы позволяют не согласиться с позицией ВАС РФ, высказанной при рассмотрении следующего дела <1>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 13 октября 2009 г. N 9460/09.

Общество (кредитор) обратилось с иском о взыскании с банка (должника) неосновательного обогащения за фактическое пользование нежилыми помещениями. Материалами дела подтверждалось, что банк пользовался этими помещениями на основании договора с фондом (третье лицо), который не имел полномочий распоряжаться названным имуществом, принадлежащим обществу. В счет пользования указанными помещениями банк передал в пользование фонду другие помещения. Первая инстанция, исходя из того, что в период действия договора между банком и фондом банк пользовался помещениями на правовом основании, взыскала неосновательное обогащение только за период с момента расторжения этого договора до момента освобождения банком занимаемых помещений. Апелляционная инстанция сочла, что на стороне банка имеется неосновательное обогащение за весь период пользования помещениями, и удовлетворила иск в полном объеме. Доводы апелляционной инстанции были поддержаны кассационной инстанцией. Президиум ВАС РФ отменил судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение суда первой инстанции. При этом он указал, что в течение срока действия договора банк пользовался помещениями на правовом основании и осуществлял встречное предоставление в виде передачи фонду других помещений. Вследствие этого был сделан вывод о том, что банк не получил имущественной выгоды и не сберег своего имущества, поэтому он не может считаться лицом, неосновательно обогатившимся за счет общества. Представляется, что в данном случае ВАС РФ не учел несколько важных моментов. Во-первых, упомянутое "встречное предоставление" осуществлялось банком не собственнику, а неуполномоченному третьему лицу, поэтому такое предоставление не может считаться надлежащим исполнением обязанности по оплате за пользование имуществом собственника. Более того, такое предоставление, по нашему мнению, не может даже именоваться "встречным", что обусловлено следующим. В соответствии с п. 1 ст. 328 ГК РФ встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое в соответствии с договором обусловлено исполнением своих обязательств другой стороной. В рассматриваемой ситуации фонд распорядился чужим имуществом - имуществом общества, которым он не мог распоряжаться. Следовательно, фонд реально не осуществил никакого предоставления банку, поэтому передача банком помещений фонду происходила без встречного предоставления. Следовательно, фонд должен рассматриваться как лицо, неосновательно обогатившееся, но не за счет общества, а за счет банка. Ошибка Президиума ВАС РФ состоит в том, что, анализируя отношения между обществом, банком и фондом, он увидел одно отношение с участием трех лиц. Между тем в данном случае было два отношения: первое - между обществом и банком (фактическое пользование банком имуществом общества) и второе - между банком и фондом (фактическое пользование фондом имуществом банка). Для рассмотрения этих отношений в качестве единого не было никаких оснований. Во-вторых, признание того факта, что банк, передавая имущество фонду в счет используемого имущества, принадлежащего обществу, осуществлял именно "встречное предоставление", приводит нас к тому, что и фонд не может рассматриваться в качестве неосновательно обогатившегося лица, поскольку он также передавал имущество банку. Иначе не было бы и эффекта "встречности". Вследствие этого возникает парадоксальная ситуация: имуществом собственника пользовались без его согласия, но собственник при этом лишен права получить компенсацию за такое пользование. На наш взгляд, такое положение дел никак не может быть признано разумным и вытекающим из логики гражданского законодательства. В-третьих, предлагаемый Президиумом ВАС РФ подход в случае его поддержки и дальнейшего развития способен привести к серьезным негативным последствиям. Используя его, должники будут уклоняться от исполнения своих обязанностей перед кредиторами путем перечисления денежных средств или осуществления иного "встречного предоставления" фиктивным (заранее неплатежеспособным) третьим лицам. В таких ситуациях, даже если признать, что кредитор имеет право требования к третьему лицу, реально это право никогда не будет реализовано, поскольку получить что-либо от такого третьего лица будет невозможно. Подводя итоги этой части статьи, можно сделать следующий вывод. При анализе отношений, в которых исполнение произведено третьему лицу, необходимо в первую очередь ответить на вопрос: может ли исполнение, произведенное третьему лицу - кредитору, рассматриваться как надлежащее? Если исполнение было надлежащим, то кредитор имеет право требования к этому третьему лицу. Если исполнение было ненадлежащим, то кредитор имеет право требования к должнику, а должник в свою очередь имеет право требования к третьему лицу. К сожалению, проведенный в этой части статьи анализ позволяет говорить о том, что судебная практика не всегда поддерживает данный вывод. 4. Участие третьего лица - должника в исполнении обязательства вызывает на практике достаточное количество проблем. Известны случаи, когда кредитор после получения платежа от третьего лица впоследствии становился ответчиком по его иску о взыскании неосновательного обогащения. Подобные ситуации можно проиллюстрировать на следующих примерах. Пример 4. Между обществом П. (лизингодателем) и обществом К. (лизингополучателем) был заключен договор лизинга. В соответствии с условиями договора общество П. обязывалось приобрести транспортные средства и передать их во временное владение и пользование обществу К. Общество К. со своей стороны обязывалось уплачивать ответчику лизинговые платежи; в качестве обеспечения исполнения обязательства общество К. приняло на себя обязанность уплатить обществу П. задаток. В процесс исполнения обязанности по уплате задатка "вклинилось" третье лицо - общество И., которое и перечислило обществу П. сумму задатка. При этом в платежном поручении было указано, что оплата производится по поручению общества К. и на основании договора лизинга, заключенного между обществом П. и обществом К. Впоследствии общество И. обратилось в суд с иском к обществу П. о взыскании перечисленной суммы задатка как неосновательного обогащения, указав, что денежные средства были перечислены ошибочно. Общество К. также указывало, что не давало обществу И. поручения на перечисление денежных средств обществу П. в счет исполнения обязательства по уплате задатка. Общество П. (ответчик) в возражениях на иск ссылалось на то, что перечисление указанных денежных средств есть исполнение обязательства третьим лицом. Кроме того, ответчик указал, что действующее законодательство не требует предъявления третьим лицом кредитору документа, подтверждающего обращение должника к третьему лицу об исполнении за него обязательства перед кредитором; кредитор может не требовать от третьего лица подтверждения того, что должник поручил ему исполнить за него обязательство. Суд первой инстанции удовлетворил исковое заявление, указав следующее: "Как видно из анализа п. 1 ст. 313 ГК РФ, обязанность кредитора принять исполнение корреспондирует праву должника возложить исполнение на третье лицо. Первое предложение данного пункта наделяет должника правом возложить исполнение на третье лицо: "Исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо". Второе предложение обязывает кредитора принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, не вообще, а именно применительно к случаю, когда должник реализует свое право возложения исполнения на третье лицо: в этом случае кредитор обязан принять исполнение. Если же должник не возлагал исполнение на третье лицо, то второе предложение п. 1 ст. 313 ГК РФ не действует, и обязанности кредитора принять исполнение не возникает". Суд апелляционной инстанции, отменяя вынесенное решение, указал, что анализ поведения кредитора, должника и третьего лица позволяет прийти к выводу о том, что третье лицо в данном случае действовало не ошибочно, а во исполнение указания должника <1>. Также суд отметил, что должник проявил согласованность с действиями третьего лица, не предоставив кредитору исполнения в виде причитавшегося с него задатка, но при этом получив от кредитора исполнение (принял имущество в пользование). При этом действия кредитора были оценены судом как разумные и добросовестные. В итоге суд заключил: "В силу ст. 1102 ГК РФ ошибочный платеж приводит к неосновательному обогащению получателя платежа за счет плательщика. Тогда как в силу ст. ст. 10, 313 ГК РФ платеж в пользу добросовестного кредитора, совершенный третьим лицом за должника противоправно, при отсутствии согласия последнего порождает неосновательное обогащение не на стороне получателя платежа - кредитора за счет плательщика - третьего лица, а на стороне должника за счет плательщика - третьего лица. Поэтому даже если предположить, что по-настоящему третьим лицом оплата за должника была произведена без согласия последнего, то и в этом случае требования о взыскании неосновательного обогащения и производные от них требования о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами удовлетворению не подлежат" <2>. -------------------------------- <1> Суд подчеркнул, что в противном случае третье лицо не могло бы узнать о факте заключения договора; кроме того, сумма перечисленных денежных средств также соответствовала сумме задатка. <2> Постановление Девятого ААС от 25 декабря 2009 г. по делу N А40-66444/09-3-599.

Суд кассационной инстанции отменил Постановление апелляционного суда, поддержав доводы суда первой инстанции. Особый акцент был сделан на отсутствии письма от должника к третьему лицу, которым должник бы поручал третьему лицу исполнение обязательства. Отменяя Постановление кассационной инстанции и оставляя в силе постановление апелляционной инстанции, Президиум ВАС РФ указал следующее <1>. -------------------------------- <1> Постановление Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. N 7945/10.

Праву должника возложить исполнение на третье лицо корреспондирует обязанность кредитора принять соответствующее исполнение. При этом закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо. Из сказанного Президиум ВАС РФ сделал вывод о том, что не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, принявшему как причитающееся с должника предложенное третьим лицом, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившего исполнение лицо, и при этом исполнением не были нарушены права и законные интересы должника. Правомерное принятие кредитором исполнения, по мнению ВАС РФ, не позволяет применять положения ст. 1102 ГК РФ, а значит, сама по себе последующая констатация отсутствия соглашения между должником и третьим лицом о возложении исполнения на третье лицо не свидетельствует о возникновении на стороне добросовестного кредитора неосновательного обогащения в виде полученного в качестве исполнения от третьего лица <1>. -------------------------------- <1> Данным Постановлением Президиума ВАС РФ были поддержаны выводы апелляционной инстанции относительно совокупности обстоятельств, свидетельствующих о том, что истец перечислял ответчику денежные средства в счет исполнения обязательства должника.

Пример 5. Между обществом С. (кредитором) и обществом Н. (должником) был заключен договор поставки, по которому кредитор обязался поставить должнику товар, а должник - оплатить этот товар. Оплата товара была произведена обществом Р. (третьим лицом). При этом в платежном поручении в качестве назначения платежа были указаны реквизиты договора между должником и кредитором, товар по договору, реквизиты письма с указанием произвести платеж, реквизиты счета, выписанного на должника. После получения платежа общество С. отгрузило товар на самовывоз. Впоследствии общество Р. предъявило иск о взыскании с общества С. перечисленных денежных средств как неосновательного обогащения. При рассмотрении дела судом было установлено, что все документы, на которые имеется ссылка в платежном поручении третьего лица (за исключением письма), составлены на основании договора между должником и кредитором. Но названное письмо, на которое была сделана ссылка в платежном поручении, исходило не от должника, а от общества Х. Удовлетворяя иск, суд указал на то, что в соответствии с п. 1 ст. 313 ГК РФ исполнение обязательства может быть возложено на третье лицо только должником. В данном случае распорядительное письмо о возложении исполнения исходило не от должника, а от стороннего лица (общества Х.). В силу этого, по мнению суда, условия, предусмотренные п. 1 ст. 313 ГК РФ, не были соблюдены <1>. -------------------------------- <1> См.: дело N А07-33931/05-Г-СМШ (Архив Арбитражного суда Республики Башкортостан).

Вне сомнений, обстоятельства примеров 4 и 5 во многом совпадают. Разница состоит лишь в том, что в примере 4 третье лицо не представило распорядительного письма, в то время как в примере 5 указанное письмо было представлено. Может ли указанное различие обусловливать различный подход судов к разрешению указанных дел? Представляется, что нет - по следующим основаниям. Во-первых, при анализе подобных ситуаций необходимо исходить из того, имелась ли у кредитора реальная возможность проверить документы, подтверждающие факт поручения исполнения должником третьему лицу. Иными словами, является принципиально важным вопрос: мог ли кредитор, исходя из имеющихся у него сведений, разумно (добросовестно) полагать, что третье лицо действует по поручению должника? Представляется, что именно в этом заключен смысл п. 1 ст. 313 ГК РФ, презюмирующего, что исполнение обязательства может быть возложено на третье лицо только должником. Противоположный подход, возлагающий на кредитора обязанность специально удостоверяться в факте поручения исполнения должником третьему лицу, способен породить большие проблемы на практике. В частности, кредитор может потребовать доказательств поручения исполнения должником третьему лицу, но в этом случае он рискует стать просрочившим кредитором (ст. 406 ГК РФ), а также понести ответственность за ненадлежащее исполнение обязательства (если исполнение со стороны кредитора обусловлено исполнением со стороны должника), поскольку получение соответствующих документов может занять достаточно продолжительное время. Сложно согласиться и с мнением, согласно которому возложение на кредитора бремени проверки наличия отношений между должником и третьим лицом с технической стороны является несущественным <1>. Это связано прежде всего с тем, что почтовая переписка с должником и третьим лицом по поводу подтверждения перепоручения исполнения даже в условиях одного города может затянуться на срок более недели и даже на несколько недель <2>. А кроме того, сразу возникают вопросы: как расценивать кредитору молчание должника (отсутствие ответа), означает ли это то, что должник не давал поручения третьему лицу или ответ попросту затерялся на почте, и т. д.? -------------------------------- <1> См.: Пашин В. М. Проблемы реформирования института исполнения обязательства третьим лицом // Вестник ВАС РФ. 2010. N 10. С. 36. <2> На многих крупных предприятиях существует практика, согласно которой проект письма, прежде чем быть подписанным уполномоченным лицом, должен пройти согласование в нескольких отделах. Такое согласование занимает как минимум один день на каждый отдел. В итоге получаем следующий срок: три дня (согласно почтовым нормативам на доставку корреспонденции в пределах одного города) на доставку письма от кредитора к должнику + два дня (на получение письма должником, подготовку ответа и его отправку по почте) + три дня (на пересылку почты от должника к кредитору). Итого получаем восемь дней при условии, что все сроки минимальны.

Во-вторых, определенное значение при рассмотрении подобных дел в суде имеет вопрос, связанный с доказыванием наличия факта поручения должника третьему лицу. Следует согласиться с тем, что, поскольку кредитор не наделен полномочиями по проверке оснований, по которым третье лицо исполняет обязательство, наличие у него соответствующих документов маловероятно. В связи с этим ошибочной представляется позиция судов первой и кассационной инстанций при рассмотрении дела в примере 4, следуя которой суды установили отсутствие факта поручения должника третьему лицу исполнить обязательство, исходя только из отсутствия у кредитора документа (письма), содержащего соответствующее поручение. В-третьих, наиболее серьезное значение, на наш взгляд, имеет вопрос, связанный с возможным злоупотреблением правами. Действительно, исполнение обязательства третьим лицом может производиться в сговоре с кредитором и нарушать интересы должника. Например, должник может иметь встречное требование к кредитору и рассчитывать прекратить свое обязательство перед кредитором путем зачета этого требования. В таком случае исполнение обязательства третьим лицом перекроет возможность зачета и, соответственно, ущемит интересы должника <1>. -------------------------------- <1> См.: Пашин В. М. Указ. соч. С. 36, 37.

Но в рассматриваемых примерах не было установлено, что исполнение, произведенное третьим лицом, нарушает интересы должника. Более того, из текста судебных актов не усматривается, что кто-то из должников заявлял о нарушении произведенным исполнением его интересов. И исходя из правила "нарушенное право или интерес должны принадлежать лицу, совершающему процессуальные действия" <1> нет оснований говорить о таком нарушении. -------------------------------- <1> Подробнее см.: Ненашев М. М. О критериях определения наличия юридического интереса // Проблемные вопросы гражданского и арбитражного процессов / Под ред. Л. Ф. Лесницкой, М. А. Рожковой. М., 2008. С. 82 - 85.

Сказанное позволяет утверждать, что доводы, приведенные судами при разрешении дела в примере 5, ошибочны, поскольку кредитор не имел возможности проверить факт поручения исполнения должником третьему лицу, притом что произведенное исполнение не нарушало интересов должника. То обстоятельство, что представленное в материалах дела распорядительное письмо исходило не от должника, а от стороннего лица, на наш взгляд, не имеет существенного значения по следующим причинам: 1) исходя из имеющихся документов кредитор не имел разумных оснований для сомнения в том, что третье лицо действует в интересах должника; 2) по делу не было установлено, что произведенное исполнение нарушало интересы должника; 3) третье лицо (истец) может представить в суд любое письмо от любого лица в подтверждение того, что исполнение было произведено на основании именно этого письма. Это свидетельствует о бессмысленности изучения кредитором документов, на основании которых третьим лицом производилось исполнение. Вследствие сказанного имеют значение только два первых критерия. Вместе с тем открытым остается вопрос о защите интересов должника в случае, если исполнением, произведенным третьим лицом, они нарушены. Представляется, что для целей защиты интересов должника исполнение, произведенное третьим лицом кредитору, целесообразно рассматривать как самостоятельную сделку, не имеющую отношения к первоначальной сделке между должником и кредитором. Но это уже отдельный вопрос, выходящий за рамки настоящей статьи и заслуживающий самостоятельного изучения.

Название документа