О взаимности обязательства: вопросы теории и практики

О ВЗАИМНОСТИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ <*>

В. В. КУЛАКОВ

Кулаков Владимир Викторович, заместитель заведующего и профессор кафедры гражданского права Российской академии правосудия, кандидат юридических наук, доцент.

В процессе исследования вопросов теории и практики взаимных договорных обязательств автор предлагает концептуально закрепить правило об исполнении договора соглашением сторон, а не в силу закона.

Ключевые слова: обязательство, договор, исполнение обязательств, взаимность обязательства.

In the process of study of issues of theory and practice of mutual contractual obligations the author proposes to conceptually consolidate the rule on execution of contract by agreement of the parties but not act of law.

Key words: obligation, contract, execution of obligations, mutuality of obligation.

В ст. 307 ГК РФ закреплена модель простейшего невзаимного обязательства, которая вряд ли в полной мере пригодна для нужд субъектов правореализационной деятельности, поскольку в результате отсекаются важные элементы и их связи, которые следует учитывать для правильного понимания сущности обязательства. Реальная жизнь богаче и разнообразнее. Большинство договорных обязательств являются взаимными, что объясняется их правовым и экономическим назначением - опосредование товарного обмена материальными благами. В этом смысле следует согласиться авторами, которые эквивалентность обязательства выделяют в качестве его признака <1>. -------------------------------- <1> См., например: Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 37.

Вместе с тем эквивалентность не свойственна обязательствам из безвозмездных сделок, деликтным и кондикционным обязательствам. По этому поводу отметим следующее.

О безвозмездных обязательствах

Общим правилом является возмездность сделок (ст. 423 ГК РФ). Безвозмездных договоров не так много (дарение, ссуда, поручение). Обязательства по безвозмездной передаче имущества по нашему законодательству возможны только на основании обещания дарения (ст. 572 ГК РФ) и ссуды (ст. 689 ГК РФ), причем включение подобных конструкций в ГК РФ представляется весьма спорным. Для этих двух случаев достаточно было бы оставления модели реального договора, соответствующей конструкции так называемого вещного договора. На остальные, ныне безвозмездные, обязательства следует распространить общую презумпцию возмездности. Да и сейчас сфера безвозмездных обязательств - это область, не связанная с предпринимательством, поэтому интерес в их правовом урегулировании заключается лишь в защите собственника (обеспечить возврат вещей). Вместе с тем в судебной практике встречаются решения, вызывающие недоумение. Так, не уделив должного внимания оценке имущественного характера обязательства, по одному из дел, в котором истец требовал признать ничтожным договор на оказание краевому министерству безвозмездных полиграфических услуг, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации указал, что "стороны по соглашению установили безвозмездную модель возмездного договора, но при этом такая модель не противоречит правовой природе договора на оказание услуг", сославшись на то, что согласно п. 3 ст. 423 ГК РФ договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное <2>. Указанный вывод представляется весьма спорным, поскольку упомянутая судом норма п. 3 ст. 423 ГК РФ призывает в первую очередь руководствоваться статьей 779 ГК РФ, которая императивно устанавливает возмездную модель договора на оказание услуг. В такой ситуации не представляется возможным применить свободу договора, тем более что исполнитель является коммерческой организаций, и не должно иметь значения, кому, государству или какому-то иному лицу, оказываются услуги. -------------------------------- <2> Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 июля 2010 г. N ВАС-9448/10 по делу N А50-20807/2009 // КонсультантПлюс.

Об "усеченных" обязательствах

Требования о возмещении вреда, неосновательного обогащения, реституции и виндикации входят в содержание правоотношений, которые лишь условно можно считать обязательственными (назовем их обязательствами усеченными), так как их предназначение, хотя и предполагающее переход имущества от одной стороны к другой, заключается в восстановлении нарушенных прав потерпевшего, что приближает их к применению мер принуждения за проступки и преступления (императивное регулирование). Поэтому в законе следует закрепить указание на субсидиарность применения к ним общих норм обязательственного права <3>. Действительно, вряд ли все общие правила исполнения обязательств (глава 22 ГК РФ) применимы к таким усеченным обязательствам. Однако и нормальные, и усеченные обязательства имеют общие черты. Во-первых, их объектом выступает имущество, что отражает их общее свойство - направленность на перемещение материальных благ. Во-вторых, для исполнения всех обязательств необходима инициатива кредитора на исполнение. В договорном обязательстве такая инициатива выражается либо в оферте, либо в акцепте, во внедоговорном - в обращении за исполнением (обращение за наградой, требование возмещения вреда и т. п.). -------------------------------- <3> Нашу мысль подтверждает планируемая к принятию ст. 307.1 ГК РФ, разработанная авторами Концепции развития гражданского законодательства. В проекте статьи прямо указывается, что к обязательствам вследствие причинения вреда, а также вследствие неосновательного обогащения общие положения об обязательствах применяются, если иное не предусмотрено соответственно правилами главы 59 или главы 60 ГК РФ. Субсидиарное применение норм о договорном обязательстве предполагается и в отношении требований, возникших из корпоративных отношений и связанных с применением последствий недействительной сделки. Таким образом, очевидно, что эти требования нормальными обязательствами не являются.

Об эталоне обязательства

В качестве эталона простого обязательства следует считать обязательство взаимное. Исключительными представляются ситуации, когда один субъект обязуется передать другому что-либо без встречного предоставления. В договорном обязательстве именно синаллагма дает взвешенность и заинтересованность в его исполнении. В силу своей естественности и соответствия обычному ходу вещей отношения товарного обмена в императивном правовом регулировании не нуждаются, а только в защите их участников на случай нарушения. Правовая цель сторон обязательства выражается в наделении их правами требования как средствами достижения блага, а также в правовом оформлении перехода этого блага от одной стороны к другой. Характерно, что в англо-американском праве договор обязательно должен предусматривать встречное предоставление (consideration) <4>. "Именно из симбиоза между обещанием и встречным удовлетворением рождается договор" <5>. Однако в отличие от континентального права здесь содержание понятия встречного предоставления намного шире. Главное, чтобы оно было достаточным с точки зрения права, что не означает экономическую равноценность (эквивалентность). Юридически под достаточностью понимается либо некий правовой урон для акцептанта (например, он отказывается от каких-то своих прав), либо некая юридическая выгода для оферента <6>. Такой подход был закреплен в прецеденте по делу "Bolton v. Madden" (1873 г.): "эквивалентность встречного удовлетворения должна обсуждаться сторонами во время заключения соглашения, а не судом, когда ставится вопрос о его исполнении" <7>. Объясняется это свободой договора, которая не может быть ограничена судом. Именно поэтому в договорной практике США и Англии распространены сделки купли-продажи с символическим встречным представлением (один доллар, один цент), предоставлением документа на обозрение, которые считаются вполне законными. Как указано в прецеденте "Chappel & Co. Ltd. v. Nestle Co. Ltd" (1960 г.), "договаривающаяся сторона вправе оговорить, какое встречное удовлетворение она выбирает. Зернышко перца не перестает быть надлежащим встречным исполнением, если установлено, что кредитор не любит перец и выбросит это зернышко" <8>. Правда, по праву штатов США для предпринимательских договоров consideration подразумевается. Для того чтобы обязательство из них считалось возникшим, необходимо соблюсти письменную форму. Это объясняется тем, что регулируются они торговыми кодексами штатов, основанными все-таки на традициях романо-германских <9>. В любом случае необходимость встречного предоставления в англо-американском праве подтверждает необходимость эквивалентности. -------------------------------- <4> Постановление Верховного суда США, вынесенное в 1842 г. по делу "Свифт против Тайсона". Обзор дела см.: Cleveland, Coker B. 2001. "Steamfitters Local Union No. 420 Welfare Fund v. Philip Morris: Is Swift v. Tyson Dead?" // American Journal of Trial Advocacy 25 (summer). URL: http:// law. jrank. org/ pages/ 10654/ Swift - v - Tyson. html#ixzz0N6Ki9zC9; http:// law. jrank. org/ pages/ 10654/ Swift - v - Tyson. html. <5> Оксаве К. Учение о встречном удовлетворении (consideration) в англо-американском договорном праве: сравнительно-функциональный анализ // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2007. N 3. С. 21. <6> Шумилов В. М. Правовая система США. М.: Международные отношения, 2006. С. 157. <7> Atiyah P. S. An Introduction to the Law of Contract. 5-th Ed. Oxford, 1995. P. 127. <8> Цит. по: Зорин Н. А. Встречное удовлетворение в английском договорном праве // Законодательство и экономика. 2007. N 10. С. 74 - 75. Заметим, однако, что в научной среде появляются противники столь широкого понимания consideration. <9> См. об этом: Кулаков В. В. Обязательство в англо-американском праве // Закон. 2010. N 6.

Имущество как объект обязательства и встречное предоставление

В традициях отечественного права принято обязательство считать имущественным <10>, что объясняется его экономическим назначением. Очевидно, что взаимное обязательство неизбежно имеет два объекта исполнения, которые по отношению друг к другу выступают в качестве встречного исполнения. Из этого следует, что имущественный характер должен иметь не только "основной" объект обязательства, но и встречное предоставление. -------------------------------- <10> Обзор научных подходов к вопросу возможности существования неимущественных обязательств см.: Кулаков В. В. Обязательство и осложнение его структуры. М.: Волтерс Клувер, 2010. С. 75 - 80.

Однако содержание ст. 128 ГК РФ не относит к имуществу работы и услуги, что порождает определенные теоретические сложности в квалификации соответствующих обязательств. Авторы изменений в первую часть ГК РФ, разработанных на основе Концепции развития гражданского законодательства 2009 г., попытались решить данную проблему путем текстуальной замены объектов "работы и услуги" на "результат работы и оказание услуги". Данную попытку нельзя назвать удачной, так как результат работы необоснованно противопоставляется вещи, ведь работа и состоит в ее создании или переработке, а оказание услуги и есть услуга. На наш взгляд, проблема решается, если услугу (в том числе и работу) понимать в качестве имущества. Для целей правового регулирования деление благ на материальные и нематериальные, исходя только из физической оболочки, условно. Нет прямой зависимости между формой закрепления блага и типом человеческой потребности. В материальной форме может быть закреплено благо, способное удовлетворить нематериальные потребности (материальные носители информации, предметы коллекций), а в нематериальной - благо, позволяющее достичь удовлетворения материальных потребностей (имущественное право). Если объекты вещных отношений ограничиваются только вещами, то под имуществом как объектом обязательства следует понимать любое благо, наделенное законом свойством оборотоспособности и имеющее для субъекта такую ценность, за которую он готов предоставить в качестве встречного предоставления деньги или иное благо, имеющее или могущее иметь рыночную стоимость, выраженную в деньгах. В этом смысле услуга вполне может быть расценена как имущество. При этом следует различать услугу как объект обязательства и объект (приложение) услуги, который может быть как материальным, так и нематериальным. Обязательство по оказанию услуг осложняется введением в него объекта этой услуги. Его учет позволяет, во-первых, определить ее содержание (предмет соответствующего договора), во-вторых, определить параметры надлежащего исполнения такого обязательства, в том числе качество услуги <11>. -------------------------------- <11> О критериях качества услуги см.: Кулаков В. В. К проблеме определения качества услуг // Коммерческое право. 2010. N 1.

Исходя из сказанного, становится понятной природа и так называемых отрицательных обязательств, т. е. обязательств с пассивным содержанием. Объектом обязательства может быть имущество, в том числе в виде действия (услуга), однако в связи с тем, что в законе в качестве самостоятельного объекта гражданских прав воздержание от совершения действий не закреплено, его нельзя рассматривать в качестве объекта обязательства, в том числе встречного предоставления, даже если оно имеет экономическую ценность для того или иного участника общественных отношений. Обязанности пассивного типа лишь осложняют структуру обязательства, имея вспомогательный к основным, активным обязанностям характер. Заметим, что в отечественном праве встречаются случаи, когда встречное предоставление настолько завуалировано, что его трудно заметить. Наглядным примером этому служит договор банковского счета, предметом которого являются соответствующие банковские услуги (ст. 845 ГК РФ). Очевидно, что за услуги клиент должен оплачивать банку вознаграждение, однако в ст. 851 ГК РФ закреплено, что клиент обязан оплачивать услуги банка, только если это предусмотрено договором. Но это на самом деле не приводит к безвозмездности договора, так как в п. 2 ст. 845 ГК РФ предусмотрено право банка пользоваться денежными средствами на счете клиента. И это право вполне можно считать имущественным. Сказанное позволяет говорить о любом встречном предоставлении как об имуществе в широком смысле.

О реальных и консенсуальных договорах

Акцентируем внимание на том, что проблема взаимности обязательств напрямую связана с вопросом о реальности/консенсуальности обязательственных договоров. По общему правилу договор считается заключенным в момент получения акцепта (п. 1 ст. 433 ГК РФ). Однако иногда в случаях, предусмотренных только законом, для того, чтобы договор считался заключенным, необходим еще один юридический факт - передача имущества. Такие только законом предусмотренные реальные договоры, как правило, односторонние, т. е. невзаимные, и обязательства из них выпадают из предложенной нами идеальной модели взаимного обязательства. На наш взгляд, в таких односторонних обязательствах причина встречного исполнения законодателем искусственно выведена за рамки договора и превращена в мотив, не имеющий правового значения. Представляется, что правило п. 2 ст. 433 ГК РФ - это дань традиции, архаизм. В силу принципа свободы договора стороны могли бы сами определять иной момент вступления договора в действие, в том числе момент передачи имущества <12>. В зарубежной юридической литературе обращается внимание на то, что деление договоров на консенсуальные и реальные "носит скорее исторический, чем практический характер" <13>. -------------------------------- <12> Попутно заметим, что такой же противоречащей здравому смыслу и не учитывающей волеизъявления сторон представляется модель договора, считающегося заключенным с момента государственной регистрации. Отрадно, что в проекте изменений в ГК РФ, разработанных в соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства 2009 г., регистрацию договоров предполагается отменить. <13> Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии: В 2 кн. Кн. 2 / Пер. В. В. Батуренко. М., 1983. С. 24. В частности, ученые указывают, что на первый взгляд реальность договора займа служит для защиты заемщика, не позволяя до передачи денег требовать с него уплаты высоких процентов или комиссии, но на самом деле она не достигается, поскольку эти суммы могут быть востребованы заимодавцем немедленно и после передачи денег, если это будет предусмотрено договором. Поэтому в законодательстве Японии требования к реальности займа смягчаются.

Отмечу, что анализ современной арбитражной практики позволил найти лишь одно дело, которое было решено судом исходя из нашей логики. Так, при рассмотрении спора о недействительности договора цессии суд указал, что спорный договор не был вообще заключен, поскольку в его тексте содержалось условие о вступлении его в действие с момента совершения цессионарием первого платежа, а платеж этот произведен не был <14>. Данное решение хотя и соответствует истинной природе обязательства, однако формально противоречит императивному правилу п. 2 ст. 423 ГК РФ, согласно которому реальность договора устанавливается только законом. -------------------------------- <14> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 19 октября 2004 г. N А79-532/2004-СК2-717 // КонсультантПлюс.

В Гражданском кодексе Российской Федерации малое число договоров сконструировано как реальные, и здравый смысл не препятствует и их переводу в общий режим. Такая тенденция наблюдается в отечественном законодательстве. Так, момент вступления кредитного договора в действие согласно Основам гражданского законодательства 1991 г. определялся сторонами самостоятельно, а уже в ст. 819 ГК РФ императивно закреплена его консенсуальная модель. Договор аренды транспортных средств, реальный по общему правилу (ст. ст. 632, 642 ГК РФ), согласно ст. 104 Воздушного кодекса РФ, ст. ст. 198, 211 Кодекса торгового мореплавания РФ является консенсуальным. Возможность заключения договора на подачу транспортного средства на основании заявки грузоотправителя (ст. 791 ГК РФ), по сути, преодолевает реальность договора перевозки грузов. Итак, в связи с тем, что только консенсуальная модель договора в полной мере отражает взаимность обязательства, п. 2 ст. 433 ГК РФ следует изменить, изложив в следующей редакции: "Если в соответствии с соглашением сторон для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества" (ст. 224). При этом следует отличать такую передачу имущества от конклюдентных действий в форме передачи имущества, если они выступают в качестве оферты или акцепта, поскольку они не предусмотрены соглашением сторон, а вытекают из закона (п. 3 ст. 438 ГК РФ). Итак, простое синаллагматическое обязательство невозможно искусственно разорвать, так как права и обязанности обеих сторон связаны общей каузой договора. Это подтверждается и судебной практикой. Приведем позицию Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ еще по одному делу, подтверждающую наш вывод <15>. По делу, связанному с уступкой так называемого чистого права аренды, суд указал, что право аренды как право пользоваться имуществом, являющимся объектом аренды, всегда сопровождается определенными обязанностями в силу самого факта пользования. Эти обязанности вытекают из закона (ст. ст. 615, 616, 622 ГК РФ) или договора и касаются порядка и условий пользования имуществом, его содержания, а также возврата после прекращения аренды. Соответственно, уступка права аренды обособленно от обязанностей арендатора невозможна. -------------------------------- <15> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. N 66 "Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой", п. 16.

В заключение отметим, что предметом научных исследований во все времена были и остаются проблемы обязательственного права, однако многие из них так и не нашли адекватного разрешения. Это связано с тем, что теория обязательств по большей части оперирует категориями римского права, которые были выработаны для обслуживания элементарного товарного обмена. Вместе с тем экономические отношения, лежащие в основе обязательств, постоянно изменяются и усложняются. В науке же пока остается распространенным слишком упрощенный подход к пониманию обязательства, не учитывающий реального многообразия и сложности общественных отношений. Надеемся, что выводы, предложенные в нашей статье, станут полезными для науки и практики.

Название документа