Правовая судьба сделок, совершенных органами юридического лица с выходом за пределы полномочий (ст. 174 ГК РФ)

(Тростина Н. Н.)

("Безопасность бизнеса", 2011, N 2)

Текст документа

ПРАВОВАЯ СУДЬБА СДЕЛОК, СОВЕРШЕННЫХ

ОРГАНАМИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА С ВЫХОДОМ ЗА ПРЕДЕЛЫ

ПОЛНОМОЧИЙ (СТ. 174 ГК РФ)

Н. Н. ТРОСТИНА

Тростина Н. Н., МГЮА имени О. Е. Кутафина.

Деятельность юридических лиц как одних из основных участников гражданского оборота не может обойтись без исков о признании сделок, совершенных юридическим лицом в ходе своей хозяйственной деятельности, недействительными. В ГК РФ в параграфе "Недействительность сделок" юридическим лицам посвящены две статьи: ст. 173 "Выход за пределы правоспособности", ст. 174 "Последствия ограничений полномочий на совершение сделки". Однако практика применения этих статей выявила их несостоятельность, и в ходе реформы гражданского законодательства встал вопрос об их реформировании. В своей работе я бы хотела более подробно остановиться на анализе ст. 174 ГК РФ.

Для того чтобы понять направление реформирования данной статьи, следует обратиться к истории института признания сделок недействительными и к практике зарубежных стран.

В период становления корпоративного права во многих странах действовала доктрина ultra vires, предполагающая, что сделки, совершенные органами юридического лица за пределами правоспособности компании, установленной в ее учредительных документах, или за пределами своих полномочий, признаются недействительными. Смысл этой жесткой позиции состоял в защите интересов акционеров и кредиторов компании от недобросовестных или некомпетентных действий правления компании. Считалось, что каждый участник должен быть уверен, что его деньги пойдут на те цели, что предусмотрены в уставе.

Однако в современной экономике крайне неэффективно заранее связывать руки менеджменту компании какими-либо ограничениями. В настоящее время в большинстве стран данное правило либо отменено, либо его действие серьезно ограничено. Теперь акцент делается на защиту не участников и кредиторов, а коммерческих контрагентов компании.

Одним из основополагающих нормативно-правовых актов, фактически упразднивших доктрину ultra vires в отношении третьих лиц, стала Первая директива Совета европейских сообществ (Европейского союза) 1968 г.

В соответствии с Директивой, компания, оспаривающая свою сделку с третьим лицом, лишена, как правило, возможности ссылаться на ограничения, заложенные в ее собственном уставе. Это относится к ограничениям полномочий ее органов. Так, ст. 9 Директивы устанавливает: "Действия, совершенные органами компании, имеют обязательную силу для компании, даже если эти действия не включены в виды деятельности компании, если только эти действия не превышают полномочия, которые закон предоставляет или разрешает предоставлять таким органам". Это не означает, что полномочия органов не могут быть ограничены уставом или другим документом, просто сделка, совершенная с превышением полномочий, не будет считаться недействительной. В таких случаях предусмотрена возможность предъявить лицу, превысившему полномочия иска, требование о возмещении причиненного подобными действиями ущерба. То есть речь идет о корпоративной ответственности. Также Директива устанавливает еще ряд важных положений. Так, если третье лицо является недобросовестным и заключает сделку, заведомо для него противоречащую учредительным документам юридического лица, такая сделка может быть объявлена недействительной. Следует отметить пункт о том, что "иметь копию устава" не обязательно означает "знать об ограничениях, установленных уставом".

Положения, установленные Директивой, нашли отражение в национальных законодательствах стран - участниц ЕС. В Великобритании на основании Закона о компаниях (Companies act, в ред. 2006 г.) и судебной практики была выработана следующая позиция: сделку, совершенную органом юридического лица с выходом за пределы полномочий, ограниченных учредительными документами, фактически можно оспорить лишь в случае, если контрагентом по сделке выступает директор компании или иной участник органов управления.

В Германии в § 82 ч. 1 Закона об акционерных организациях (1965 г.) указано: "Полномочия правления на представительство не могут быть ограничены". Здесь идет речь о деятельности правления в отношении третьих лиц. В ч. 2 данного параграфа устанавливается корпоративная ответственность при выходе за пределы полномочий: "В отношении с обществом члены правления обязаны соблюдать ограничения, которые по правилам об акционерных обществах предусмотрены уставом, установлены наблюдательным советом, общим собранием, регламентами правления и наблюдательного совета для полномочий на ведение дел".

Во Франции интересующий нас вопрос регулируется Коммерческим кодексом. В ст. L.225 - 56 абзац 1 Положений об акционерных обществах говорится: "Положения устава или решения административного совета, ограничивающие полномочия Генерального Директора, не имеют силы в отношении третьих лиц". В положениях об обществах с ограниченной ответственностью также указано: "В отношении с третьими лицами управлению предоставляются самые широкие полномочия действовать от имени товарищества при любых обстоятельствах... Положения уставов, ограничивающие полномочия управления, не имеют силы в отношении третьих лиц" (ст. L.223 - 18, абзац 5).

Положения ГК РФ были в основном смоделированы с западноевропейских образцов (в особенности, с нидерландского). Однако, несмотря на это, существует довольно серьезная разница в формулировках, а также в судебном истолковании сходных норм закона в России и других странах.

Итак, сейчас ст. 174 ГК РФ сформулирована следующим образом: "Если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором либо полномочия органа юридического лица - его учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях".

Здесь сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, что это за лицо, "в интересах которого установлены ограничения" полномочий органа? Во-вторых, что в данном контексте означает "заведомо должна была знать"?

Ответы на эти вопросы мы находим в актах судебных инстанций. Поскольку превышение своих полномочий руководством организации не является исключительно теоретической проблемой, Пленум ВАС принял отдельное Постановление N 9 по ст. 174 ГК РФ. Согласно Пленуму, уставные ограничения полномочий органа юридического лица устанавливаются в интересах этого самого юридического лица (п. 4 Постановления). Соответственно, только оно и имеет право предъявить иск. Другие лица, в том числе участник общества, могут предъявить данный иск лишь в случаях, прямо предусмотренных тем или иным законом. Что касается второго вопроса, Пленум дает несколько туманное пояснение: "указанное обстоятельство входит в предмет доказывания по данным делам", причем "бремя доказывания этого обстоятельства возлагается на истца" (п. 5 Постановления). На практике суды нередко придерживаются очень простого (и очень спорного) правила: считается, что любой коммерческий контрагент юридического лица "заведомо должен был знать" содержание устава этого юридического лица (предположительно затребовав его копию до заключения договора). Это неписаное правило (подобие "доктрины конструктивного уведомления"), как видим, находится в разительном противоречии с европейскими стандартами, предполагающими, что даже фактическое обладание копией устава необязательно означает осознания заложенных в нем ограничений.

Из разъяснений Пленума неясна цель данной статьи: с одной стороны, она не защищает интересы участников общества напрямую, ведь по общему правилу у них нет права подавать иск на действия органов. Видимо, суд презюмирует защиту интересов участников посредством защиты прав юридического лица, перекладывая риск недобросовестности сделки на контрагентов. Это свойственно доктрине ultra vires и не отвечает современным тенденциям развития корпоративного права: во-первых, потому что участники сами формировали (избирали) органы управления. Во-вторых, участники могут защищать свои права путем привлечения к ответственности органов управления, т. е. путем укрепления института корпоративной ответственности, например, как это сделано в Германии.

Законодатель в Проекте ГК расширил состав ст. 174, распространив его действие на руководителей филиалов, полномочия которых могут быть ограничены учредительными документами организации, а также положениями о филиалах, и, расширив круг документов, которые могут ограничить полномочия органа юридического лица. Однако мы считаем, что это неправильное направление реформирования данной сферы. Во-первых, это противоречит вектору развития корпоративного права в развитых странах, во-вторых, расширяя круг документов, потенциально содержащих ограничения, которые контрагент обязан изучить, мы увеличиваем время совершения такой сделки, что серьезно тормозит имущественный оборот.

Таким образом, мы доказали, что ст. 174 ГК РФ нуждается в реформировании, но направление реформы, отраженное в проекте ГК, является противоречивым и, как показал опыт зарубежных стран, ошибочным. Мы предлагаем пойти по пути отмены доктрины ultra vires в отношении третьих лиц, а также детально разработать институт корпоративной ответственности органов юридического лица, по аналогии с тем, как это сделано в зарубежных странах, к примеру обязать органы, вышедшие за пределы полномочий, возмещать вред, причиненный обществу в результате таких неправомерных действий.

------------------------------------------------------------------

Название документа