Аналитический обзор. Вопросы применения отдельных норм Гражданского кодекса Российской Федерации о недействительности сделок
(Желонкин С. С.) ("Вестник Арбитражного суда города Москвы", 2010, N 5) Текст документаАНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР
ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ НОРМ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СДЕЛОК
С. С. ЖЕЛОНКИН
Желонкин С. С., адъюнкт кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета МВД России, специалист по гражданскому праву (недействительность сделок).
За последние годы существенно возросло число судебных дел, связанных с недействительностью сделок. По сведениям Высшего Арбитражного Суда РФ, в первом полугодии 2010 г. рассмотрено 10 662 дела о признании сделок недействительными по различным основаниям, что на 10% больше по сравнению с аналогичным периодом 2009 г. - 9692 дела <1> (см. рисунок). Во многом это связано с переходом России к рыночным отношениям. В результате этого перехода гражданские правоотношения претерпели существенные изменения. При этом проблема недействительности сделок приобрела новые аспекты, стал изменяться классический подход к таким сделкам, как правонарушение. -------------------------------- <1> Справка основных показателей работы арбитражных судов Российской Федерации в первом полугодии 2009 - 2010 гг. // URL: http:// www. arbitr. ru/ press-centr/ news/ totals/ index_ar. htm (дата обращения: 10 октября 2010 г.).
10 800 10 662
10 600 //// //// 10 400 //// //// 10 200 //// //// 10 000 //// //// ** 2009 г. 9 800 9 692 //// //// 9 600 **** //// // 2010 г. **** //// 9 400 **** //// **** //// 9 200
Дела по спорам о признании сделок недействительными
Сегодня еще не преодолено несоответствие законодательного регулирования вопросов недействительности сделок и сложившейся практики гражданских правоотношений. Законодатель пока не смог в полной мере оторваться от подходов, которые сложились в условиях иных общественных отношений. Новые рыночные отношения также далеки от идеала. Участники гражданского оборота нередко склонны к злоупотреблению институтом недействительности сделок в целях скорейшего и необоснованного обогащения. Суды в этой ситуации попали в достаточно сложное положение. С одной стороны, они не могли одномоментно и полностью отказаться от складывающегося десятилетиями понимания проблемы недействительности сделок. С другой стороны, не стремились глубоко вникать в суть вопроса, подчас были склонны разрешать дела, ориентируясь на формальную сторону закона. Несмотря на небольшое количество общих норм о недействительности сделок, они имеют огромное значение для стабильности гражданского оборота в целом, поскольку являются основным инструментом защиты прав и интересов добросовестных лиц в случае их нарушения при совершении гражданско-правовых сделок. В настоящее время сложившаяся практика применения института недействительности сделок свидетельствует о том, что правовое регулирование этого института в Гражданском кодексе РФ имеет определенные пробелы.
Результаты анкетирования судей арбитражных судов по вопросам применения отдельных норм недействительности сделок
С целью выявления мнений судей арбитражных судов по вопросам применения отдельных норм недействительности сделок было проведено анкетирование. Респондентам предлагалось ответить на девять вопросов, связанных с применением отдельных норм института недействительности сделок. В обобщенном виде результаты анкетирования выглядят следующим образом.
Вопрос 1. Допускаете ли Вы установление оспоримости в качестве общего правила при несоответствии сделки закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ)?
Варианты Количество Процентное ответов респондентов соотношение (%)
Да 78 40,2
Нет 109 56,2
Иное 3 1,5
Затрудняюсь 4 2,1 ответить
Вопрос 2. Считаете ли Вы, что ничтожные сделки нуждаются в объявлении их недействительными судом?
Да 87 44,9
Нет 104 53,6
Иное 3 1,5
Вопрос 3. Допустимо ли признание исполненной сделки недействительной без применения последствий ее недействительности?
Да 113 58,2
Нет 74 38,2
Затрудняюсь 3 1,5 ответить
Иное 4
Вопрос 4. Является ли применение судом последствий недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе выходом за пределы заявленных исковых требований?
Да 79 40,7
Нет 107 55,2
Затрудняюсь 7 3,6 ответить
Иное 1 0,5
Вопрос 5. Сколько оснований недействительности сделки предусмотрено ст. 169 ГК РФ? Статья 169. Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна...
Одно 47 24,2
Два 134 69,1
Затрудняюсь 10 5,2 ответить
Иное 3 1,5
Вопрос 6. Считаете ли Вы целесообразным приведение в соответствие содержания ст. 169 ГК РФ с ее названием путем внесения соответствующих изменений в ГК РФ?
Да 96 49,5
Нет 76 39,2
Затрудняюсь 20 10,3 ответить
Иное 2 1
Вопрос 7. Какие сложности возникают у Вас при квалификации сделок по ст. 169 ГК РФ?
Определение основания 80 41,2 недействительности
Установление формы 72 37,1 вины
Затрудняюсь ответить 14 7,2
Иное 28 14,5
Вопрос 8. Целесообразно ли на законодательном уровне закрепление содержания таких понятий, как "основы правопорядка" и "основы нравственности", если да, в каком нормативном акте?
Да 93 47,9
Нет 67 34,6
Затрудняюсь 25 12,9 ответить
Иное 9 4,6
Вопрос 9. По Вашему мнению, Постановление Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" способствует разрешению спора по существу?
В достаточной 125 64,4 степени
Недостаточно 65 33,5
Иное 4 2,1
Анализ полученных результатов и выработанные на его основе предложения
Вопрос 1. Допускаете ли Вы установление оспоримости в качестве общего правила при несоответствии сделки закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ)? Чтобы не допустить дальнейшего увеличения роста дел о признании сделок недействительными, реформы института недействительности сделок должны быть направлены на сокращение легальных возможностей признавать сделки недействительными во всех случаях, если недействительность сделки как гражданско-правовая санкция является неоправданной и явно несоразмерной характеру и последствиям допущенных при совершении сделки нарушений. При этом в первую очередь должны защищаться права и интересы добросовестных участников гражданских правоотношений. В гражданском законодательстве нежелательно и невозможно предусмотреть абсолютное большинство обстоятельств, с которыми закон связывает недействительность сделки. В ряде стран, в том числе стран ближнего зарубежья, отдельным выражением теории права оспаривания является признание сделок, не соответствующих требованиям закона или иных правовых актов, не ничтожными, а оспоримыми. Например, ст. 305 ГК Республики Армения предусматривает, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, недействительна, если закон не устанавливает, что такая сделка ничтожна. Так как в ГК Республики Армения недействительные сделки подразделяются на ничтожные и оспоримые, то с уверенностью можно сказать, что такие сделки закон рассматривает как оспоримые. В российском гражданском законодательстве сама возможность оспаривания существует объективно и в большинстве случаев независимо от воли участников сделки, а категория правовых актов, несоответствие которым влечет недействительность сделки, является довольно объемной. Статья 168 ГК РФ - общая, отсылочная норма. Фактически она предусматривает рассмотрение конкретного закона и оценку сделки на ее соответствие его требованиям. Если в законе нет указания на оспоримость сделки, то она будет ничтожной. Если в законе говорится: "Может быть признана недействительной", то это верный признак оспоримости сделки. В то же время законодатель не всегда столь четко определяет свою позицию, а, наоборот, бывает не очень последовательным. Например, в соответствии с Федеральным законом от 21 декабря 2001 г. N 178-ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества" (в ред. от 31 мая 2010 г.) сделки приватизации государственного или муниципального имущества, совершенные лицами, не уполномоченными на совершение указанных сделок, признаются ничтожными (п. 4 ст. 42). Более в данном Законе нет ссылок на ничтожность сделок приватизации. Означает ли это, что все остальные сделки приватизации являются оспоримыми? Представляется, что нет. Приватизация, осуществленная не предусмотренным Законом способом, является ничтожной сделкой уже в силу того, что способы приватизации установлены в Законе, и это требование императивно. Другой пример. В соответствии с п. 3 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (в ред. от 2 июля 2010 г.) государственное или муниципальное предприятие распоряжается движимым и недвижимым имуществом только в пределах, не лишающих предприятие возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом. Сделки, совершенные государственным или муниципальным предприятием с нарушением этого требования, являются ничтожными. В данном случае законодатель четко указывает на ничтожность сделок. Согласно п. 4 ст. 18 этого же Закона государственное или муниципальное предприятие не вправе без согласия собственника совершать сделки, связанные с предоставлением займов, поручительств, получением банковских гарантий, с иными обременениями, уступкой требований, переводом долга, а также заключать договоры простого товарищества. Уставом могут быть предусмотрены виды и (или) размер иных сделок, совершение которых не может осуществляться без согласия собственника имущества предприятия. В данном пункте предусмотрены два вида сделок, причем первые являются ничтожными, хотя специального указания об этом нет. Ничтожность этих сделок очевидна, поскольку, заключив такую сделку без согласия собственника, предприятие нарушит императивные требования закона (ст. 168 ГК РФ). Если возможность совершения сделки ограничена уставом, такая сделка, скорее, является оспоримой по ст. 174 ГК РФ, хотя указание об этом в Законе отсутствует. Число издаваемых министерствами и ведомствами нормативных актов очень велико и существенно превышает количество законов и иных правовых актов. Нередки ситуации, когда сделка не соответствует нормативным актам министерств и ведомств. В соответствии со ст. 71 Конституции РФ гражданское "законодательство" относится к исключительной компетенции Федерации. Однако, по оценкам Генеральной прокуратуры и Минюста России, 30% законов и других нормативных актов, принимаемых субъектами Российской Федерации, противоречат Конституции Российской Федерации и федеральному законодательству, вторгаясь в исключительную компетенцию Федерации <2>. В частности, субъекты Российской Федерации своими законами и иными нормативными актами вводят дополнительные требования и для участников гражданско-правовых сделок. -------------------------------- <2> Айсаева Л. А. Российская судебная система и Страсбургский суд: уроки взаимодействия // Международное публичное и частное право. 2008. N 6. С. 21 - 27.
Из-за значительного объема нормативной базы в самых различных отраслях права очень сложно заключить сделку, полностью соответствующую законодательству. Такой подход может вызвать определенные практические трудности, породить у участников гражданского оборота неуверенность в его стабильности. Установление оспоримости в качестве общего правила при несоответствии сделки закону или иным правовым актам представляется более логичным для российского гражданского права, нежели существующее общее правило о ничтожности недействительных сделок (ст. 168 ГК РФ). Основным сущностным критерием разграничения оспоримых и ничтожных сделок является более мягкая или более жесткая санкция за совершение такого неправомерного действия, как недействительная сделка, так как санкция не всегда выступает в качестве меры гражданско-правовой ответственности. В то же время отнесение законодателем той или иной сделки к ничтожной или оспоримой носит в определенной степени произвольный характер. Очевидно, что выделение оспоримых сделок должно быть логически основано не на законодательном закреплении их абстрактно взятого перечня. При отнесении законодателем определенной сделки к оспоримой или ничтожной в пределах несоблюдения одного условия действительности сделки, например в случае несоблюдения условия о законности содержания сделки, не всегда усматриваются внутренние сущностные причины. Оспоримость или ничтожность в ряде случаев используется законодателем лишь для определения порядка признания сделки недействительной. Тем не менее выделение в российском гражданском праве категории оспоримых сделок имеет целью сохранение устойчивости гражданских правоотношений и предоставление участникам правоотношений возможности по своему усмотрению осуществлять принадлежащие им гражданские права (ст. 9 ГК РФ), включая право на их защиту. Заинтересованное лицо может по своему усмотрению либо предъявить иск о признании оспоримой сделки недействительной, либо воспользоваться ее правовым результатом. Существующее общее правило о ничтожности не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов сделки (ст. 168 ГК РФ) представляет собой общий запрет совершения таких сделок, а в случае его нарушения - неминуемую недействительность сделки. Закон запрещает какие-либо сделки исходя из интересов прежде всего наиболее уязвимой и незащищенной части участников гражданского оборота: несовершеннолетние граждане, граждане-потребители и т. д., а также в общегосударственных и общественных интересах, например сделки с оружием в соответствии со ст. 6 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" (в ред. от 31 мая 2010 г.). Однако возникает вопрос о целесообразности и правомерности столь широкого вмешательства неограниченного круга лиц в частные дела отдельных участников гражданских правоотношений. Получается, что общее правило о ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов, делает любую сделку, не соответствующую любой норме закона, при отсутствии специального правила как бы особо социально значимой, так как закон считает ее ничтожной, что может и не соответствовать ее характеру. Применение более жесткой санкции, такой, как ничтожность сделки, к участникам правоотношения должно быть оправдано в каждом конкретном случае. Такое вмешательство в свободу гражданского оборота необходимо обосновать. Общее правило об оспоримости сделок, не соответствующих требованиям закона или иных правовых актов, в большей мере соответствует общим принципам гражданского права: недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Оспоримость сделки всегда связана с установлением особого круга лиц, имеющих право требовать признания сделки недействительной, а также в большинстве случаев связана с дополнительными субъективными критериями, такими, как осведомленность лица об определенных фактических обстоятельствах, что не всегда может быть закреплено только в общем виде. В связи с чем в случае изменения общего правила о недействительности сделок, не соответствующих требованиям закона или иных правовых актов, в пользу оспоримости сохраняют свою актуальность специальные нормы об оспоримых сделках отдельных видов. Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Кодексе (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Между тем существует большое число случаев, когда лица, имеющие право на предъявление соответствующих требований, названы не только в ГК РФ, но и в иных федеральных законах. Например, согласно п. 6 ст. 79 Федерального закона "Об акционерных обществах" крупная сделка может быть признана недействительной по иску общества или акционера. В соответствии с п. 3 ст. 22 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" сделка, в совершении которой имеется заинтересованность руководителя унитарного предприятия и которая совершена с нарушением требований о порядке ее совершения, может быть признана недействительной по иску унитарного предприятия или собственника имущества унитарного предприятия. Подобные примеры можно без труда продолжить. Такая практика основывается на ст. 168 ГК РФ, согласно которой оспоримость не соответствующей закону сделки может быть установлена не только ГК РФ, но и иным законом. Поскольку ограничение круга лиц, имеющих право предъявлять требования о признании оспоримых сделок недействительными, в конечном итоге идет на пользу стабильности гражданского оборота, сложившуюся практику установления таких лиц в иных законах следует признать оправданной и соответствующей ст. 168 ГК РФ. Это подтверждается и указанием Конституционного Суда РФ на необходимость толкования федеральных законов, в которых указаны лица, имеющие право предъявлять требования о признании оспоримых сделок недействительными "во взаимосвязи с п. 2 ст. 166 ГК РФ и с учетом основных начал гражданского законодательства, которые обеспечивают действие конституционных принципов в сфере имущественных и неимущественных отношений, регулируемых гражданским законодательством" <3>. -------------------------------- <3> Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества "Приаргунское" // Российская газета. 2003. 17 апреля.
Нормы, содержащиеся в перечисленных законах, во взаимосвязи с п. 2 ст. 166 ГК РФ и с учетом конституционных принципов и основных начал гражданского законодательства должны толковаться как предполагающие права указанных в них лиц обращаться в суд с иском о признании соответствующей сделки недействительной. Чтобы устранить несоответствие между ст. 166 и 168 ГК РФ, в ст. 166 ГК РФ необходимо внести уточнение, позволяющее указывать круг лиц, имеющих право предъявлять соответствующие требования, не только в Кодексе, но и в иных федеральных законах. Таким образом, уместна следующая редакция ст. 166 ГК РФ: "Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Кодексе, а при отсутствии соответствующего указания - заинтересованными лицами, указанными в иных федеральных законах". По смыслу ст. 166 ГК РФ речь в ней идет о судебном порядке защиты гражданских прав. Следовательно, понятие "любое заинтересованное лицо" необходимо толковать применительно к судебному порядку защиты права. В соответствии с п. 1 ст. 11 ГК РФ суд осуществляет защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав. Согласно п. 1 ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов. Аналогичная норма содержится в п. 1 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ. В соответствии с подп. 4 п. 2 ст. 131 ГПК в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается нарушение или угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца. Исходя из этого, под любым заинтересованным лицом, имеющим право на предъявление в суд требования о признании сделки недействительной, следует понимать лицо, чьи права и законные интересы нарушены вследствие совершения недействительной сделки. Только такое лицо может предъявлять в суд иск о признании сделки недействительной. Одно лишь наличие формальных оснований для признания сделки недействительной не должно вести к признанию ее судом недействительной, если лицо, предъявившее в суд соответствующее требование, не доказало, в чем состоит нарушение его прав и законных интересов. Это в полной мере относится как к ничтожным, так и к оспоримым сделкам. В этом отношении оспоримые сделки отличаются от ничтожных лишь тем, что из всех лиц, чьи права и законные интересы могут быть потенциально нарушены недействительной сделкой, право предъявлять соответствующие требования в суд предоставляется лишь тем, которые прямо названы в законе. Несмотря на то что в ГК РФ четко не раскрывается понятие лица, имеющего право на предъявление в суд требования о признании сделки недействительной, по смыслу ст. 166 и п. 1 ст. 11 ГК РФ, ст. 3 ГПК РФ и ст. 4 АПК РФ требование о признании любой сделки недействительной (и ничтожной, и оспоримой) может быть предъявлено лишь лицом, у которого вследствие совершения недействительной сделки нарушены имущественные и связанные с ними личные неимущественные права и законные интересы. Таким образом, заинтересованное лицо - это не только сторона сделки, но иное лицо, имеющее имущественный интерес. Соответственно, лицо, требующее признания недействительности сделки и применения последствий ее недействительности в чужих интересах без правовых оснований к этому, не может быть признано заинтересованным. Поэтому материально-правовой интерес в оспаривании сделки и применении последствий ее недействительности должен быть личным. Определение субъекта оспаривания ничтожной сделки и применения ее последствий через категорию личного материально-правового интереса было бы весьма полезным, если бы имелось четкое определение этого "материально-правового интереса", но его найти не удалось. Наиболее приемлемое определение личного материально-правового интереса содержится в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2006 г. N Ф08-2302/2006 по делу N А63-122/2005-С1. В указанном акте говорится, что лицо считается имеющим материальный интерес в деле, если оно требует защиты своего субъективного права или охраняемого законом интереса, а предъявляемый иск является средством такой защиты. Субъектом, имеющим материально-правовой интерес в признании сделки ничтожной, следует считать любое лицо, в чью правовую сферу эта сделка вносит известную неопределенность и интерес которого состоит в ее устранении. Иными словами, это лицо, правовое положение которого претерпело бы те или иные изменения, если бы сделка на самом деле была действительной <4>. -------------------------------- <4> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2006 г. N Ф08-2302/2006 по делу N А63-122/2005-С1 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 20 марта 2010 г.).
Аналогичные выводы можно встретить и в решениях судов общей юрисдикции. Обозначенные выше позиции объединяет то, что суды, их занимающие, допускают существование интереса за тем, чье правовое состояние затрагивается существованием недействительной сделки, а применение последствий недействительности сделки, в том числе реституции, могло бы изменить это состояние, поэтому их обобщенно можно назвать "позицией условного характера интереса". Изложенное позволяет сформулировать правило об общем условии недействительности сделки следующим образом: сделка, противоречащая требованиям закона и иных нормативных правовых актов, может быть признана недействительной по иску заинтересованного лица, если законом не установлено, что такая сделка является ничтожной или совершение такой сделки прямо запрещено законом. Изменение генерального правила о недействительности сделок, мы считаем, не вступает в противоречие с другими нормами гражданского законодательства, требуя лишь дополнительного указания на ничтожность конкретных недействительных сделок (например, в п. 3 ст. 166 ГК РФ), в то же время обеспечивая насущно необходимую в современных условиях стабильность гражданских правоотношений в соответствии с основными принципами гражданского права.
Вопрос 2. Считаете ли Вы, что ничтожные сделки нуждаются в объявлении их недействительными судом? В Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. отсутствовала норма, предусматривающая недействительность сделки без соответствующего судебного решения, как это установлено в действующей редакции п. 1 ст. 166 ГК РФ относительно ничтожных сделок. Сделка, тем более исполненная, признавалась недействительной по решению суда или арбитража. Практически исключалась возможность считать сделку недействительной без такого решения. Это плохо, потому что ничтожность сделки может быть настолько явной, что нет необходимости производить какие-то дополнительные процедуры для констатации данного факта. Но можно отметить и положительный момент - никто не может рассматривать сделку как недействительную без соответствующего решения, а это имеет значение для стабильности гражданского оборота. Буквальное толкование норм Гражданского кодекса РФ позволяет говорить о том, что ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом, что в принципе означает лишь одно - в суд можно не обращаться. Однако правоприменительная практика свидетельствует о том, что неясность норм института недействительности сделок приводит к тому, что должностные лица государственных органов самостоятельно устанавливают ничтожность сделок, и ст. 166 ГК РФ понимается таким образом, что любое лицо может установить факт ничтожности сделки без обращения в суд. Такую же позицию о порядке применения норм о недействительности сделок в определенных случаях занимают и правоохранительные органы. Так, по одному из уголовных дел о злоупотреблении полномочиями (ст. 201 УК РФ) орган предварительного расследования в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого объективную сторону злоупотребления полномочиями обосновал заключением ряда ничтожных сделок, не имея на то соответствующего судебного решения. Таким образом, сделка стала недействительной в силу признания ее таковой не судом, а органом предварительного расследования. Правоприменительная практика наглядно иллюстрирует необходимость рассмотрения и удовлетворения требований о признании ничтожной сделки недействительной только в судебном порядке. Например, необходимость обращения в суд возникает в случаях, если незаконность содержания сделки не может быть выявлена иным способом. Изложенное свидетельствует о том, что позиция большинства респондентов (104, или 53,6%), принявших участие в социологическом опросе (анкетировании), а также одно из утверждений о том, что ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом, не могут быть реализованы на практике в полном объеме. При этом правоприменительная практика должна быть непосредственно основана на конкретных положениях закона. Необходимо выяснить, насколько правомерными в условиях действующего законодательства являются подобные исковые требования и какое решение существующих противоречий может быть предложено. Определяющую роль для рассмотрения судами требований о признании ничтожных сделок недействительными играет Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". Из названного Постановления следует, что отказ суда от принятия к производству исков о признании недействительными сделок, которые в силу прямого указания закона относятся к категории ничтожных, мог негативным образом повлиять на обеспечение защиты субъективных прав, нарушенных такими сделками. В соответствии с п. 32 указанного Постановления ГК РФ не исключает возможности предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, и споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. Именно со ссылкой на этот пункт арбитражные суды <5> отказывают в удовлетворении требований заявителям, полагающим, что истцы избрали способ защиты, противоречащий действующему законодательству, поскольку ст. 12 ГК РФ не содержит такого способа защиты, как признание ничтожной сделки недействительной. -------------------------------- <5> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 31 июля 2006 г. по делу N А43-33340/2005-2-944 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 30 августа 2010 г.).
В связи с возникшими противоречиями необходимо проанализировать положения Гражданского кодекса РФ и выяснить, действительно ли Кодекс не исключает возможности предъявления подобных исков. Действующая редакция ст. 166 ГК РФ допускает либо иски о признании оспоримой сделки недействительной, либо иски о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Одновременно в ст. 12 ГК РФ в числе способов защиты гражданских прав иски о признании недействительными ничтожных сделок не названы. Учитывая, что согласно ст. 12 ГК РФ способы защиты гражданских прав должны быть предусмотрены законом, отсутствие в законе прямого указания на иски о признании ничтожных сделок недействительными как на способ защиты права дает повод отрицать легальную возможность предъявления таких исков. Из изложенного следует, что высшие судебные инстанции не уполномочены расширять перечень способов защиты гражданских прав. Более того, отнесение признания ничтожной сделки недействительной к иным способам, предусмотренным законом, тоже является невозможным, так как закон предусматривает способы защиты гражданских прав только в конкретных и ясных формах. Ключевой в этом вопросе является формулировка последней строки ст. 12 ГК РФ. В ней речь идет именно об иных способах, предусмотренных законом, а не об иных способах, не противоречащих закону. Следовательно, если бы ст. 12 ГК РФ упоминала способы, не противоречащие закону, мотивировка указанного Постановления N 6/8 была бы верной. Следовательно, признание ничтожной сделки недействительной в условиях действующего законодательства нельзя отнести к способам защиты гражданских прав, предусмотренным законом. Представляется невозможным отнесение признания ничтожной сделки недействительной к такому способу защиты гражданских прав, как признание права. Признание права всегда предполагает факт оспаривания конкретного субъективного права; в результате применения такого способа защиты право из оспоренного превращается в бесспорное. При признании же ничтожной сделки недействительной спор о праве отсутствует, речь может идти только о различном понимании законодательных положений участниками гражданских правоотношений. Кроме того, предъявление требования о признании права часто является предпосылкой возникновения права субъекта на определенное имущество, например самовольную постройку, бесхозяйное имущество. При признании же ничтожной сделки недействительной подобные последствия не наступают.
Вопрос 3. Допустимо ли признание исполненной сделки недействительной без применения последствий ее недействительности? В пункте 32 указанного Постановления N 6/8 установлено, что при удовлетворении иска в мотивировочной части решения суда о признании сделки недействительной должно быть указано, что сделка является ничтожной, в этом случае последствия недействительности ничтожной сделки применяются судом по требованию любого заинтересованного лица либо по собственной инициативе. Однако на практике частым явлением становится вынесение решения о признании ничтожной сделки недействительной без применения последствий недействительности, когда указание на ничтожность сделки входит в резолютивную часть судебного решения. Такой подход не только не восстанавливает нарушенное право истца, но ведет к правовой неопределенности и влечет дальнейшие споры. Представляется, что неисполнимое решение суда (или то, которое в принципе ничего не решает, а лишь ведет к правовой неопределенности) не имеет права на существование. О правильности предлагаемой позиции можно судить исходя из практики применения соответствующих норм в советском гражданском законодательстве. Например, в Инструктивных указаниях Госарбитража СССР было указано, что, признавая договоры недействительными, органы арбитража обязаны неуклонно применять последствия, предусмотренные ст. 14 Основ гражданского законодательства Союза ССР <6>. -------------------------------- <6> Инструктивные указания Госарбитража СССР от 27 мая 1963 г. N И-1-18 // Систематизированный сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР. М.: Юрид. лит., 1983. С. 55.
Таким образом, исходя из содержания закона, имея в виду ст. 12 ГК РФ, в которой предусмотрены такие способы защиты гражданского права, как признание оспоримой сделки недействительной, применение последствий ее недействительности и применение последствий недействительности ничтожной сделки, а также ст. 5 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", ст. 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ и Гражданского процессуального кодекса РФ, в силу которых задачами судопроизводства является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, нельзя признать именно исполненную сделку недействительной без применения последствий ее недействительности. Из этого следует, что иски о признании недействительными исполненных сделок без предъявления требования о применении последствий недействительности сделки не отвечают целям признания сделки недействительной в качестве судебной защиты и выступают злоупотреблением своим правом, т. е. в данном случае лицо осуществляет свое право в противоречии с его назначением.
Вопрос 4. Является ли применение судом последствий недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе выходом за пределы заявленных исковых требований? В случаях если суд, признавая ничтожную сделку недействительной, не применяет последствий недействительности, он действует в рамках заявленных истцом требований, хотя законом ему здесь предоставлено право, но не обязанность применять последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе (п. 2 ст. 166 ГК РФ). При этом нельзя согласиться с мнением, согласно которому "при обнаружении факта совершения ничтожных сделок юрисдикционный орган по своей инициативе применяет нормы, влекущие те негативные последствия, которые предусмотрены на случай их совершения" <7>, так как суд вправе, но не обязан в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ применить такие последствия по собственной инициативе. -------------------------------- <7> Семкина Е. М. Недействительность сделок в гражданском законодательстве РФ // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2001. N 1 // URL: http:// www. k-press. ru/ bh/ 2001/ 1/ siomkina/ siomkina. asp (дата обращения: 23 июля 2010 г.).
Более того, существует мнение, согласно которому суд не всегда может воспользоваться правом применить последствия ничтожности сделки, не говоря уже об обязанности. По мнению авторов Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса РФ <8>, полномочия суда по применению последствий ничтожной сделки по своей инициативе являются избыточными. Применение последствий недействительности сделки является субъективным правом заинтересованных лиц, которые свободны в их осуществлении. В связи с этим авторы Концепции полагают, что по общему правилу суд не вправе применять последствия ничтожной сделки по собственной инициативе. Кроме того, в Концепции указывается, что имеет смысл говорить о предоставлении суду права по собственной инициативе применять последствия недействительности ничтожной сделки лишь в тех случаях, когда при рассмотрении какого-либо другого спора ответчик или иной участник процесса в качестве возражения ссылается на ничтожность сделки, на которой основывает свои требования истец. Также в Концепции предлагается ограничить право суда по собственной инициативе применять последствия ничтожной сделки случаями, когда применение последствий недействительности ничтожной сделки необходимо для защиты публичных интересов, а лица, имеющие право на такой иск, уклоняются от его предъявления. В этом случае защита публичных интересов будет заключаться во взыскании в доход Российской Федерации всего полученного сторонами по сделке (в случаях, предусмотренных законом), а также в применении двусторонней реституции <9>. -------------------------------- <8> Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации // Бюллетень нотариальной практики. 2009. N 3. С. 2 - 13. <9> Потапенко С. В., Зарубин А. В. Субъект требования о признании недействительной ничтожной сделки и применении последствий ее недействительности // Российская юстиция. 2009. N 10. С. 15 - 19.
Интересен тот факт, что не во всех государствах бывшего Союза ССР, реципировавших нормы гражданского законодательства РСФСР, данное положение нашло свое отражение. Например, в соответствии с действующим гражданским законодательством Республики Казахстан суд не вправе выступать инициатором применения последствия недействительности ничтожной сделки, поскольку применение последствий недействительности сделки является субъективным правом юридических и физических лиц на защиту собственных прав и законных интересов. Поскольку участники гражданских правоотношений по закону признаны свободными в осуществлении своих прав, то по общему правилу при отсутствии соответствующего иска заинтересованного лица суд не имеет и не должен иметь права применять последствия недействительной сделки <10>. -------------------------------- <10> Джакишев С. А. Недействительность сделки по законодательству Республики Казахстан: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Алматы, 2010. С. 22.
Трудности в использовании данной нормы возникают главным образом при рассмотрении экономических споров в судах, когда признание сделки ничтожной или оспоримой не является предметом исковых требований, однако в ходе судебного разбирательства устанавливаются факт ничтожности сделки, связанной с возникшим спором, и правовые последствия ее недействительности. Вопрос о применении судом последствий недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе, т. е. о возможности суда воспользоваться таким правом, является спорным по следующим причинам. Здесь на первый план выходят процессуальные аспекты проблемы, а именно возможность или невозможность выхода суда за пределы исковых требований. Представляется, что решение проблемы находится в плоскости доктринального толкования норм ст. 166 ГК РФ в совокупности с действующими процессуальными нормами, касающимися возможности выхода суда за пределы исковых требований. Следует отметить, что если в рамках гражданского процесса такое право суду предоставлено в случаях, предусмотренных федеральным законом в соответствии с п. 2 ст. 196 ГПК РФ, а это и есть, в частности, случай, указанный в п. 2 ст. 166 ГК РФ, то в рамках арбитражного процесса такое право у суда отсутствует (ст. 168 АПК РФ). Законодатель в данном случае исходил из того, что граждане как участники гражданского процесса являются менее защищенной и менее осведомленной в юридических тонкостях процесса категорией; суд же, применяя последствия недействительности ничтожной сделки и выходя, таким образом, за пределы исковых требований, осуществляет публично-правовое вмешательство в целях защиты прав и интересов участников. Напротив, представители участников арбитражного процесса - почти всегда юристы-профессионалы, в связи с чем незаявление ими требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки предполагает определенные для этого причины, из которых такие участники исходят. Поэтому представляется верным следующее толкование части второй п. 2 ст. 166 ГК РФ. Закрепленная здесь возможность применения судом последствий недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе должна рассматриваться в совокупности с действующими процессуальными нормами, так как это является выходом за пределы заявленных исковых требований. Если такой выход допускается (п. 2 ст. 196 ГПК РФ), то ч. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ подлежит применению, если же такой выход не допускается, то применение указанной нормы для выхода за пределы исковых требований исключается (ст. 168 АПК РФ).
Вопрос 5. Сколько оснований недействительности сделки предусмотрено ст. 169 ГК РФ?
Вопрос 6. Считаете ли Вы целесообразным приведение в соответствие содержания ст. 169 ГК РФ с ее названием путем внесения соответствующих изменений в ГК РФ? Представляет интерес вопрос о количестве оснований для признания сделки недействительной по ст. 169 ГК РФ, а именно, достаточно ли для признания сделки ничтожной ее совершение только с целью, противоречащей основам нравственности, либо ст. 169 ГК РФ считает ничтожной сделку, противоречащую одновременно и основам правопорядка, и основам нравственности? Теория и правоприменительная практика не дают однозначного ответа на этот вопрос. Обоснование результата, полученного в ходе анкетирования, объясняется терминологическим расхождением заголовка ст. 169 ГК РФ с ее содержанием: в заголовке говорится о сделках, цель которых заведомо противна основам правопорядка и нравственности, а в содержании данной статьи вместо соединительного союза "и" использован разделительный союз "или". Несмотря на то что логичным было бы признание сделки недействительной по основаниям противоречия основам и правопорядка, и нравственности, приоритет следует отдавать именно содержанию статьи, так как, согласно общему правилу, при наличии противоречия между заголовком статьи закона и диспозицией следует руководствоваться содержанием нормы права, т. е. диспозицией. Таким образом, можно предположить, что ст. 169 ГК РФ содержит два самостоятельных основания для признания сделки недействительной с одинаковыми конфискационными последствиями для виновных участников антисоциальной сделки. Практика применения нормы, предусмотренной ст. 169 ГК РФ, также свидетельствует о том, что суды считают достаточным основанием для признания сделки недействительной ее несоответствие либо основам правопорядка, либо основам нравственности. Это позволяет прийти к выводу, что сделки, совершенные с целью, противной основам только нравственности, влекут конфискационные последствия в виде взыскания всего полученного по сделке в доход государства, в то время как последствием сделок, не соответствующих требованиям закона (ст. 168 ГК РФ), является всего лишь двусторонняя реституция. В сложившейся ситуации нами предлагается следующий вариант решения возникшего противоречия: представляется недопустимым объявление сделки недействительной и применение установленных ст. 169 ГК РФ конфискационных последствий исходя исключительно из несоответствия сделки основам нравственности. Данный объективный критерий недействительности антисоциальной сделки должен рассматриваться наряду с нарушением основ правопорядка как обстоятельство, усиливающее опасность сделки, дающее основание применить к сторонам более жесткие последствия, нежели обычная реституция. Поэтому диспозицию ст. 169 ГК РФ необходимо привести в соответствие с названием статьи путем замены разделительного союза "или" соединительным союзом "и". Более того, Пленум ВАС РФ в принятом Постановлении от 10 апреля 2008 г. N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" указал, что "при определении сферы применения статьи 169 ГК РФ судам необходимо исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с целью заведомо противных основам правопорядка и нравственности, могут быть квалифицированы сделки, которые не просто не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов (ст. 168 ГК РФ), а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои" <11>. -------------------------------- <11> Постановление Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 2008. N 5. С. 40 - 44.
Из приведенного положения следует, что Пленум ВАС РФ рекомендовал судам исходить из того, что одной лишь противоправной или безнравственной цели участников сделки недостаточно для применения ст. 169 ГК РФ - необходимо доказать, что сама сделка объективно противоречит закону. Косвенным подтверждением правоты предлагаемого нами решения может служить и тот факт, что в указанном Постановлении Пленума ВАС РФ правоприменитель сознательно использует тот же термин, что и в названии ст. 169 ГК РФ, - сделки, совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности. Исходя из изложенного, считаем необходимым разрешить возникшее противоречие, изложив первый абзац ст. 169 ГК РФ в следующей редакции: "Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, ничтожна". Такое понимание ст. 169 ГК РФ внесет большую определенность в практику ее применения и позволит рассмотреть ее как норму, связанную с другими нормами Гражданского кодекса РФ о недействительных сделках, ограниченную пределами действия окружающих ее норм.
Вопрос 7. Какие сложности возникают у Вас при квалификации сделок по ст. 169 ГК РФ?
Вопрос 8. Целесообразно ли на законодательном уровне закрепление содержания таких понятий, как "основы правопорядка" и "основы нравственности", если да, в каком нормативном акте? Закрепление в Гражданском кодексе РФ новой категории недействительных сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, является одной из новелл российского гражданского законодательства. Поэтому правильное определение оснований ничтожности антисоциальной сделки, нарушающей основы правопорядка и нравственности, позволит отграничить ее от остальных сделок, противоречащих закону и иным правовым актам, что, в свою очередь, будет способствовать правильной квалификации этого правового явления и определению конфискационных последствий его совершения. Однако толкование и применение ст. 169 ГК РФ, определяющей особо опасную для общества и государства категорию ничтожных сделок, представляет определенные трудности. Конституционный Суд РФ в Определении от 8 июня 2004 г. N 226-О отметил, что понятия "основы правопорядка" и "нравственность", будучи оценочными, наполняются содержанием в зависимости от того, как их толкуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика, при этом указав, что они не являются настолько неопределенными, чтобы не обеспечивать единообразного понимания и применения соответствующих законоположений. Антисоциальность сделки, дающая суду право применить ст. 169 ГК РФ, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий <12>. -------------------------------- <12> Определение Конституционного Суда РФ от 8 июня 2004 г. N 226-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы открытого акционерного общества "Уфимский нефтеперерабатывающий завод" на нарушение конституционных прав и свобод статьей 169 Гражданского кодекса Российской Федерации и абзацем третьим пункта 11 статьи 7 Закона Российской Федерации "О налоговых органах Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 26 апреля 2010 г.).
Анализ судебной практики по конкретным делам показывает, что в современном гражданском обороте заключается много антисоциальных сделок, однако суды редко выносят решения об их недействительности на основании ст. 169 ГК РФ. Кроме этого, на практике отмечаются многочисленные попытки признавать недействительными по ст. 169 ГК РФ все сделки, которые так или иначе нарушают публичные интересы либо иные императивные нормы публичного права. Это свидетельствует о недостаточно эффективном правоприменении в важной сфере общественной жизни. Главная причина неэффективного применения ст. 169 ГК РФ заключается в неопределенности понятия "основы правопорядка и нравственности". Нельзя не согласиться с выводом Конституционного Суда РФ о том, что оценочные понятия наполняются содержанием в процессе правоприменительной практики. В этой ситуации возникает вопрос: вправе ли правоприменитель - судья применять при разрешении дела собственные этические воззрения или он должен руководствоваться иным критерием? Нельзя полагаться на то, что правоприменительная практика наполнит нравственные категории реальным содержанием. У каждого правоприменителя будет своя "правда". Судейское усмотрение - важный элемент правоприменения. Однако оно имеет свои границы. Безграничное судейское усмотрение - отрицательное явление. Либо общество получает судейский произвол (крайне неединообразное применение закона), либо судьи, осознав бессодержательность правовой нормы, перестают ее применять. Скорее, в отношении ст. 169 ГК РФ наблюдается второй вариант: учитывая ее конфискационный характер, судьи, лишенные ориентиров правильного понимания основ правопорядка и нравственности, предпочитают не рисковать и не применять эту норму. При всей неопределенности содержания понятия "нравственность" необходимо иметь конкретные ориентиры, помогающие правоприменителям наполнять их реальным содержанием. Оценочность не должна превращаться в бессодержательность. Бессодержательное право уже не есть право. "Одно из первых и самых существенных требований, которые предъявляются к праву развивающейся человеческой личностью, является требование определенности правовых норм. Если каждый отдельный человек должен подчиняться праву, если он должен приспособлять свое поведение к его требованиям, то первым условием упорядоченной общественной жизни является определенность этих требований. Всякая неясность в этом отношении противоречит самому понятию правопорядка и ставит человека в весьма затруднительное положение: неизвестно, что исполнять и к чему приспособляться" <13>. -------------------------------- <13> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2009. С. 91.
Таким образом, особую актуальность приобретает законодательное закрепление объективных критериев, которые позволяют конкретизировать понятие "основы правопорядка и нравственности". В статье 169 ГК РФ речь идет о сделке, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. С точки зрения грамматики русского языка слово "основы" может в равной мере относиться как к словам "правопорядок" и "нравственность", так и только к слову "правопорядок". В зависимости от выбора одного из этих двух вариантов действие ст. 169 ГК РФ будет распространяться соответственно только на сделки, совершенные с целью, противной основам нравственности, или на все сделки, совершенные с целью, противной нравственности. Представляется, выбор следует сделать в пользу первого из приведенных вариантов как в силу исключительного характера самой ст. 169 ГК РФ, в которой гражданское законодательство принимает на себя несвойственные ему функции карательного характера, так и в связи с невозможностью предположить, что законодатель проявляет большую заботу о нравственности, чем о правопорядке. С учетом употребленного в анализируемом выражении разделительного союза "или" вопрос стоит о содержании двух самостоятельных понятий - "основы правопорядка" и "основы нравственности". Особую проблему вызывает трактовка такого основания ничтожности сделки, как противоречие "основам нравственности". Указание на нравственность как критерий действительности сделки было введено в российское гражданское право впервые после Октябрьской революции лишь с принятием в 1994 г. части первой ГК РФ. Гражданско-правовой аспект категории "нравственность" имеет свои особенности. В литературе категории "добросовестность" и "нравственность" иногда рассматриваются как тождественные, что представляется неточным для гражданского права, поскольку между этими категориями есть существенные отличия. Совесть представляет собой внутренний регулятор собственного поведения, ее источник - рефлексия морального сознания субъекта. Отсюда следует, что добросовестность - это "внутренний" предел осуществления права, который можно выразить следующей максимой: "Поступай так, как этого требует твоя совесть". Не случайным представляется тот факт, что в цивилистической литературе добросовестность зачастую рассматривается как синоним виновности, т. е. как субъективная или психологическая составляющая юридически значимого поступка. Нравственность как общественный регулятор поведения представляет собой "внешний" предел осуществления права, выражающийся в максиме "Поступай так, как этого требует общество". Таким образом, добросовестность следует рассматривать как стремление субъекта отказаться от зловредного осуществления права, исходя из своих внутренних убеждений. А нравственность - это такой предел осуществления субъективного права, который указывает на установленные обществом пределы дозволенного и запрещенного. Несмотря на то что гражданское законодательство устанавливает принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, возможность осуществлять свои права своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ), необходимо отметить, что с нравственной точки зрения морального права на абсолютно любое правомерное поведение управомоченный субъект не имеет. Нравственность (общепризнанная мораль, добрые нравы) как предел осуществления субъективных прав нашла свое отражение в международном, зарубежном и российском праве. Согласно ст. 29 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.) при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, которые установлены законом исключительно с целью удовлетворения справедливых требований морали. Таким образом, нравственность в гражданском праве есть выражение публичного интереса, устанавливающего предел осуществления субъективных прав. Учитывая невозможность в силу объективных причин предусмотреть все случаи нарушения публичного интереса, законодатель установил общий запрет на совершение антисоциальных сделок. Следовательно, в отношении такого крайне неопределенного понятия, как "противоречие основам правопорядка и нравственности", можно заметить, что его свойство неопределенности обусловлено изначальной неспособностью права охватить все богатство регулируемых им общественных отношений. Это те запасные универсальные инструменты, при помощи которых право может осуществлять свои ограничительные, запрещающие функции, даже оказавшись один на один с неурегулированным им, но нежелательным для него социальным отношением. Исходя из изложенного, можно предложить следующее определение категории "основы нравственности": основы нравственности - это установленные правовыми нормами пределы осуществления субъективного права, основанные на сложившемся в обществе представлении о добре и зле, справедливом и должном. Рассмотрев категорию "основы нравственности" как один из критериев недействительности антисоциальной сделки, перейдем к рассмотрению следующего объективного критерия - "основы правопорядка". Само понятие "основы правопорядка" не дано законом, а является, как говорил И. А. Покровский, "внезаконным критерием", ограничивающим принцип договорной свободы <14>. -------------------------------- <14> Покровский И. А. Указ. соч. С. 249.
Научному понятию "порядок" предшествовало понятие обыденное как представление о мире, красоте, гармонии в окружающей природе. В этом обыденном представлении отражалось то, что жизнь может идти по "ряду", т. е. по договору с окружающим миром, с обществом. Мифологическое, а затем религиозное мировоззрение отразили идеи порядка как результата творческого акта и предмета попечения сверхъестественного существа. С усложнением общественных отношений понятие порядка стало использоваться как термин общественного строительства, как критерий оценки условий общежития. В дальнейшем общественный порядок становится научной категорией, позволяющей планировать и оценивать деятельность по достижению конкретных социально-экономических результатов <15>. -------------------------------- <15> Селифонов А. А. Общественный порядок: частноправовой аспект. Материалы круглых столов. Санкт-Петербург, 22 декабря 2006 г., 28 марта 2008 г. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2008. С. 140.
В энциклопедических изданиях "порядок" толкуется как правильное, налаженное состояние, расположение чего-нибудь, правило, по которому совершается что-нибудь, а также существующее устройство, режим чего-нибудь. Его синонимами являются слова "система", "распорядок", "очередность", "строй". В интересующем нас плане прилагательное "правовой" указывает на то, что порядок образуется в связи с правом и базируется на нем. Словарь русского языка С. И. Ожегова предлагает следующее определение существенного для применения ст. 169 ГК РФ термина: правопорядок - закрепленный правовыми нормами порядок (положение, устройство) общественных отношений <16>. Отсюда понятие "основы правопорядка" можно было бы определить как закрепленные правовыми нормами основы устройства общественных отношений. -------------------------------- <16> Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.: Оникс, 2010. С. 436.
Исходя из определения, к нормам, закрепляющим основы правопорядка, следовало бы отнести, во-первых, все нормы гл. 1 Конституции РФ, которая носит название "Основы конституционного строя". Во-вторых, поскольку в ст. 2 Конституции РФ провозглашается, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства, то к таким нормам следует отнести и нормы гл. 2 Конституции РФ, определяющие эти права и свободы и, таким образом, раскрывающие содержание ст. 2 Конституции РФ, а также, как следует из ст. 64 Конституции РФ, составляющие основы правового статуса личности в Российской Федерации. Российское законодательство в качестве синонима понятия "основы правопорядка" использует термин "публичный порядок". Так, статья 1193 ГК РФ содержит следующее положение: "Норма иностранного права в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации", ст. 167 Семейного кодекса РФ тоже отождествляет публичный порядок и основы правопорядка: "Нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации". Как показывает судебная практика, суды при применении ст. 169 ГК РФ нередко отождествляют понятия "основы правопорядка" и "публичный порядок" <17>. -------------------------------- <17> Постановления Президиума ВАС РФ от 14 октября 1997 г. N 3724/97, от 21 октября 1997 г. N 3101/97 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 24 августа 2010 г.); ФАС Московского округа от 20 июня 2001 г. N КГ-А40/2961-01 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 24 августа 2010 г.); ФАС Северо-Западного округа от 16 мая 2001 г. N А44-3094/00-С5 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 24 августа 2010 г.).
Является ли категория "публичный порядок" тождественной категории "основы правопорядка"? Для выявления содержания такого основания недействительности, как противоречие публичному порядку, необходимо обратиться к изучению данной категории в законодательстве и судебной практики западноевропейских стран. Концепция публичного порядка была выработана и детально разработана французской доктриной и судебной практикой, откуда эта концепция была воспринята другими странами и стала использоваться в международном частном праве. Термин "публичный порядок" (франц. ordre public, offentliche Ordnung) впервые был использован во французском Гражданском кодексе 1804 г. Исходным положением для концепции публичного порядка послужил Кодекс Наполеона, который объявил, что всякий акт, противоречащий общественному порядку, является недозволенным (cause illicite - недозволенная цель). В частности, Кодекс содержал норму, в соответствии с которой "нельзя частными соглашениями отступать от законов, которые затрагивают публичный порядок и добрые нравы" <18>, т. е. соглашения между частными лицами являются недействительными, если они противоречат законам, затрагивающим публичный порядок или добрые нравы. -------------------------------- <18> В статье 6 французского ГК был, по существу, воссоздан принцип римского права "Quae pactis privatorum mutari non potest" - "Нельзя частными соглашениями изменять принудительные нормы".
При этом под понятием "законы", используемом в Кодексе Наполеона, понимаются, во-первых, положения публичного и частного законодательства, которые по своему характеру составляют публичный порядок, во-вторых, основные принципы, не закрепленные в нормах законодательства. Концепция недействительности сделок, противоречащих публичному порядку или добрым нравам, была реципирована из французского права законодательством большинства западноевропейских стран. И хотя в XX в. имел место отказ от использования публичного порядка в качестве основания недействительности, можно говорить, что это основание недействительности вовсе не изжило себя. Германское гражданское уложение, вступившее в силу в 1900 г., не включало такое основание недействительности, как нарушение публичного порядка. Вероятно, это позволило И. А. Покровскому сделать вывод о том, что публичный порядок является вымирающей фигурой в гражданском праве <19>. -------------------------------- <19> Покровский И. А. Указ. соч. С. 251.
Как показывает практика, категория публичного порядка в качестве основания недействительности сделки продолжает широко использоваться в современном праве. Например, запрет нарушения публичного порядка и нравственности под угрозой ничтожности закреплен в Гражданском кодексе Нидерландов, который является одной из последних кодификаций гражданского права. В частности, в его ст. 40 кн. 3 установлено, что ничтожна сделка, которая по содержанию или цели противоречит нравственности или публичному порядку. Можно также привести некоторые нормы законодательства отдельных стран, которые имеют сходство с французским законодательством, где противоречие публичному порядку и добрым нравам используется в качестве основания для недействительности сделок. Так, во французском праве в силу ст. 1131 и 1133 ФГК ничтожны сделки, которые имеют своей целью действия, противоречащие публичному порядку или добрым нравам. Согласно ст. 1131 ФГК обязательство, имеющее незаконную цель (каузу), не порождает никаких последствий. При этом цель (кауза) обязательства является незаконной, когда она запрещена законом, противоречит добрым нравам или публичному порядку (ст. 1133 ФГК). Аналогичное содержание вытекает из норм итальянского Гражданского кодекса 1942 г.: в силу ст. 1343 цель (кауза) обязательства незаконна, когда она противоречит императивной норме, публичному порядку или добрым нравам; в силу ст. 1354 ничтожен договор, который намеренно содержит основание, противоречащее императивным нормам, публичному порядку или добрым нравам. Схожие положения содержатся в швейцарском законодательстве. Согласно ст. 19 Швейцарского обязательственного закона 1911 г. (далее - ШОЗ) отступление договора от положений законодательства возможно только в случае, если в Законе нет предписания, не допускающего изменения, и если таковые отступления не представляют собой нарушения публичного порядка, добрых нравов и прав личности. Ничтожен договор, содержание которого противозаконно или направлено к достижению цели, противоречащей добрым нравам (ст. 20 ШОЗ). Немаловажным является то, что концепция публичного порядка именно под влиянием французского права была воспринята и российским дореволюционным законодательством <20>. В статье 1528 ч. I т. X Свода законов Российской империи (далее - Свод законов) было закреплено требование к договору о том, что его цель не должна противоречить законам, "благочинию" (т. е. добрым нравам) и публичному порядку (в качестве синонима которого в российском дореволюционном законодательстве использовалось понятие "общественный порядок"). В противном случае договоры рассматривались как ничтожные. -------------------------------- <20> Винавер М. М. Из области цивилистики. СПб.: Тип. А. Г. Розена, 1908. С. 38, 39.
Кроме того, в ст. 1529 ч. 1 т. X Свода законов предусматривалось, что договор недействителен, если "побудительная причина к заключению договора" (т. е. истинное намерение) есть достижение цели, законами запрещенной. Следует отметить, что эта статья рассматривалась в российской доктрине как норма публичного порядка. В статье 1529 ч. 1 т. X Свода законов был приведен примерный перечень запрещенных законом целей, в частности, когда договор "клонится": к расторжению законного супружества (таковым, например, рассматривалось соглашение супругов о том, чтобы не жить вместе и никогда не требовать сожительства); к "подложному переукреплению" имущества во избежание платежа долгов (под этим понималось отчуждение должником своего имущества с целью избежания уплаты долгов, в частности фиктивная распродажа имущества перед объявлением банкротства); к "лихоимственным изворотам" (под которыми понимались сделки, совершенные в обход законодательного запрета на ростовщические сделки); к присвоению частному лицу такого права, которого оно по состоянию своему иметь не может; к вреду государственной казне. Концепция публичного порядка использовалась и в ст. 88 проекта Гражданского уложения Российской империи, согласно которой недействительными были сделки, противоречащие закону, добрым нравам и публичному порядку (общественному порядку - как он назван в статье). Изложенные нормы и правила сами по себе не могут внести ясность в изучение категории "публичный порядок". С этой целью следует обратиться к изучению практики их применения судами и изложить основания их применения. Английская судебная практика рассматривает как недействительные договоры, которые подразумевают неосновательное ограничение торговли или неосновательное ограничение свободы деятельности <21>. В данном случае проявляется позитивная сторона в английском праве публичного порядка, который может стать как основанием для судебного произвола, так и способом адекватного реагирования на развитие социальных и экономических условий <22>. -------------------------------- <21> Дженкс Э. Свод английского гражданского права. Общая часть: Обязательственное право: Ученые труды ВИЮН: Пер., предисл. и прим. Л. А. Лунца. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940. С. 46. <22> Treitel G. H. The law of Contract, 12th ed. London: Sweet&Maxwell, 2007. P. 424.
Правило о недействительности сделок, направленных на предотвращение и ограничение конкуренции как противоречащих публичному порядку и добрым нравам, является общепринятым в западноевропейском праве, что подтверждается практикой Суда Европейских сообществ. В этой связи следует отметить, что в решении Суда Европейских сообществ от 1 июня 1999 г. N 126/97 указывается, что следует рассматривать как норму публичного порядка ст. 81 Договора об учреждении Европейского союза, предусматривающую недействительность любых договоров, целью которых является предотвращение или ограничение конкуренции на рынке. В частности, таковыми являются договоры о разделении рынков или источников поставки, договоры о прямом или косвенном установлении цен покупки или продажи и т. д. При всем разнообразии применения публичного порядка в разных странах и правовых системах все-таки можно выделить несколько ключевых оснований для применения концепции публичного порядка. В качестве одного из оснований для применения публичного порядка, используемого в разных правовых системах, можно указать нарушение положений законодательства, которые по своему характеру составляют публичный порядок ввиду их особой значимости для интересов общества и государства. Определение публичного порядка путем описания совокупности внутренних законов именуется позитивной концепцией публичного порядка. Такими нормами публичного порядка являются нормы, которые настолько важны для интересов общества, что никакие соглашения между частными лицами (или иностранное право) не должны препятствовать их применению. В этом плане интересно мнение И. А. Покровского, который не рассматривал в качестве нарушения публичного порядка нарушение норм позитивного законодательства. Обосновывая свою позицию, он указывал, что не подлежит сомнению то, что публичный порядок мыслится как нечто отличное от того порядка, который определен положительным законом, а также от того, чего требуют добрые нравы. Он рассматривал противоречащим публичному порядку "нечто такое, что не запрещено законами и что не нарушает добрых нравов" <23>. -------------------------------- <23> Покровский И. А. Указ. соч. С. 250.
Прежде всего, в качестве норм, составляющих публичный порядок, рассматриваются нормы публичного права. Первую группу таких норм, нарушение которых представляет собой нарушение публичного порядка, составляют нормы, которые по своему характеру относятся к основам политического, экономического и правового строя государства. Например, во Франции нормы о проведении выборов и уплате налогов рассматриваются как нормы, составляющие политический режим страны (regim politique du pays), которые, в свою очередь, составляют нормы публичного порядка <24>. -------------------------------- <24> Planiol M. Traite Elementaire De Droit Civil. [Treatise on the Civil Law]. Paris, 1959. P. 133.
Применительно к российскому праву также можно утверждать, что публичный порядок выражается в публичных нормах, касающихся основ конституционного, экономического и правового строя государства, а также его суверенитета и безопасности. Прежде всего, защита данных ценностей закреплена в положениях Конституции РФ. В частности, анализ ч. 3 ст. 55 Конституции РФ позволяет утверждать, что защита публичного порядка опосредована защитой конституционного строя, обеспечением обороноспособности и безопасности страны, охраной жизни и здоровья населения. Эти же приоритеты закреплены в ст. 1 ГК РФ. Обеспечение целостности государства, единства его экономического пространства, обеспечение свободы перемещения товаров (услуг) и денежного обращения, поддержка конкуренции, обеспечение свободы экономической деятельности также является задачей публичного порядка, как это следует из ст. 8 Конституции РФ. Публичный порядок выражается в нормах публичного законодательства, которые устанавливают права и запреты, соблюдение которых обязательно в публичных интересах, т. е. в общих интересах государства и общества. Обычно публичный порядок воплощается в запретительных императивных нормах публичного права. Это могут быть нормы, которые непосредственно устанавливают исключительно важные для общества и государства запреты, или это могут быть нормы, из которых такие запреты вытекают косвенно. В качестве таковых рассматриваются нормы валютного, налогового законодательства и законодательства о конкуренции. Однако в российском праве сделки, нарушающие перечисленные императивные нормы публичного законодательства, являются недействительными (ничтожными) на основании ст. 168 ГК РФ как противоречащие законодательству, а не как противоречащие основам правопорядка на основании ст. 169 ГК РФ, хотя в российской судебной практике возникают проблемы разграничения данных норм. Тем не менее в литературе высказывалось обоснованное мнение о том, что сделки, нарушающие антимонопольное, валютное, налоговое законодательство, законодательство о земле, можно рассматривать как противоречащие публичному порядку <25>. Несомненно, это связано с тем, что нарушение норм законодательства, исключительно важных для интересов общества и государства, есть нарушение публичного порядка. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <25> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 2009. С. 186.
Вслед за тем публичный порядок может выражаться в нарушении норм частного права, которые отражают публичный интерес, т. е. общий интерес государства и общества. Во французской доктрине подобный интерес именуется общественным интересом (interet general). В качестве таковых можно рассматривать нормы, закрепляющие основополагающие права и свободы, а также основные правовые принципы. В судебной практике Франции, Англии и Германии, а также в российской дореволюционной судебной практике признавались недействительными как нарушающие публичный порядок (или добрые нравы) договоры, ставящие целью обход императивных норм законодательства или непосредственно направленные на ущемление и нарушение существующих прав и законных интересов третьих лиц. Например, как противоречащие добрым нравам рассматривались соглашения между участниками торгов о не повышении цены по отношению друг к другу или договоренность о выигрыше. Такие соглашения рассматривались как нарушающие добрые нравы и заключенные во вред третьим лицам <26>. -------------------------------- <26> Победоносцев К. П. Курс гражданского права: Договоры и обязательства. Ч. 3. М.: Статут, 2003. С. 139.
В силу ст. 1529 ч. I т. X Свода законов признавались ничтожными договоры, целью которых был обход императивных норм закона, установленных в общественных интересах или интересах третьих лиц. В частности, ничтожными являлись сделки, целью которых было "подложное переукрепление" имущества во избежание платежа долгов, под которым понималось отчуждение должником своего имущества с целью избежания уплаты долгов, в частности фиктивная распродажа имущества перед объявлением банкротства. При этом должны быть в наличии следующие условия: должник во время заключения договора был несостоятельным или сделался несостоятельным вследствие заключения договора; договор заключен с целью скрыть имущество должника от взыскания кредиторов и передать его безденежно или фиктивно в другие руки <27>. -------------------------------- <27> Там же.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что публичный порядок есть критерий равновесия между публичными и частными интересами. С помощью публичного порядка законодатель защищает фундаментальные ценности и интересы общества. Таким образом, категории "основы правопорядка" и "публичный порядок" можно рассматривать как тождественные, а раз так, можно было бы использовать в ст. 169 ГК РФ словосочетание "публичный порядок", внеся в его понимание новый, современный смысл. Вместе с тем в законодательстве Российской Федерации отсутствует легальное определение публичного порядка. В судебной практике встречается достаточно неоднозначное толкование содержания определения "публичный порядок". Так, в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 26 мая 2000 г. N 5-Г00-59 указывается, что под публичным порядком понимаются, в частности, основы правопорядка РФ, которые закреплены в первую очередь в Конституции и законах Российской Федерации <28>. -------------------------------- <28> Определение Верховного Суда РФ от 26 мая 2000 г. N 5-Г00-59 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 26 апреля 2010 г.).
В Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 19 июня 2001 г. N 60пв-02 приводится более узкое по сравнению с названным определение публичного правопорядка. В данном Постановлении указывается, что нарушение публичного порядка подразумевает нарушение фундаментальных основ установленного в государстве правопорядка <29>. -------------------------------- <29> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 19 июня 2001 г. N 60пв-02 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 26 апреля 2010 г.).
Наиболее удачной представляется формулировка содержания понятия "публичный порядок", содержащаяся в Определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г., в котором говорится, что под "публичным порядком Российской Федерации" понимаются основы общественного строя Российского государства <30>. -------------------------------- <30> Определение Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г. N 5-Г98-60 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 26 апреля 2010 г.).
В целях единообразного применения и толкования публичного порядка предлагается следующее определение данной категории. Публичный порядок - нормативно закрепленные основополагающие правовые положения и принципы общественного строя государства, выступающие в качестве механизма ограничения частных интересов в обеспечение интересов публичных. Защищаемые ст. 169 ГК РФ "основы правопорядка" - "публичный порядок" позволяют рассматривать их в качестве "публичного интереса", противопоставляемого в теории права категории "частного интереса", а саму норму отнести к "публичному элементу" в гражданском праве. Следует особо отметить, что при рассмотрении судами споров о нарушении публичного порядка сначала надо проанализировать, какие конкретно положения законодательства, касающиеся основ правопорядка, стороны намеревались при заключении антисоциальной сделки нарушить или обойти. Ибо при наличии в законодательстве положений, касающихся основополагающих правовых принципов, было бы необоснованным ссылаться на нарушение неких отвлеченных правовых принципов. В первую очередь законодателю, а не суду подлежит закреплять, какие основы и ценности составляют основы правопорядка. Как указал английский суд в деле Egerton v. Earl Brownlow в отношении публичного порядка: "Делом правительства или законодателя, а не судьи является определение того, что лучше для общественного блага". Аналогичная позиция была выражена английскими судами по другим делам <31>. -------------------------------- <31> Вольф М. Международное частное право: Пер. с англ. С. М. Рапопорт / Под ред. и с предисл. Л. А. Лунца. М.: Госиздат иностранной литературы, 1948. С. 202.
Считаем, что основные ценности и основополагающие правовые положения и принципы, составляющие основы правопорядка и нравственности, должны быть закреплены в конкретных нормах законодательства. Таким образом, полагаем, что до момента законодательного закрепления рассмотренных нами выше категорий извечной проблемой при применении соответствующего основания недействительности антисоциальной сделки будет являться непомерно широкое судейское усмотрение. Одним из квалифицирующих признаков ст. 169 ГК РФ является заведомость совершения сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Стало быть, субъективную сторону антисоциальной сделки характеризует понимание сторонами или одной из сторон в момент заключения сделки того, что она противна основам правопорядка и нравственности, и намерение одной или обеих сторон совершить и исполнить эту сделку. "Заведомый" - это "хорошо известный, заранее известный" <32>. Если противоправность и безнравственность поставленной цели участнику сделки известны, то с позиций права он виновен и форма его вины выражена в виде умысла, на что указывает ч. 2 и 3 ст. 169 ГК РФ. -------------------------------- <32> Ожегов С. И. Указ. соч. С. 500.
В теории гражданского права не существует единства взглядов о виде умысла, имеющего место в составе антисоциальной сделки. Существует две противоположные точки зрения по этому вопросу. Первая в рассматриваемой норме видит наличие только прямого умысла. Например, В. П. Шахматов указывал, что заведомость охватывает собой как интеллектуальный, так и волевой признаки вины и предполагает, что лицо, совершая сделку, не только знает о нарушении ею основ правопорядка и нравственности, но и желает их нарушения. Заведомость как квалифицирующий признак, служащий предпосылкой взыскания в доход государства, присущ только прямому умыслу - писал ученый <33>. -------------------------------- <33> Шахматов В. П. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1966. С. 50.
Согласно второй точке зрения, исследуемой норме (ст. 169 ГК РФ) присущ как прямой, так и косвенный умысел. Данная позиция представляется более верной. Например, при заключении сделок, направленных на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т. п.); сделок, направленных на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг, лица, их заключившие, не ставят перед собой цель причинить вред здоровью и подорвать безопасность государства, однако при этом производитель или продавец предвидит возможность или неизбежность их использования с целью, противной основам правопорядка и нравственности, не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично, что составляет содержание косвенного умысла. В некоторых случаях можно утверждать и о прямом умысле участника сделки. Например, при злоупотреблении правом в сфере предпринимательской деятельности довольно часто встречается шикана, т. е. действия, осуществляемые одним участником предпринимательской деятельности исключительно с намерением причинить вред другому участнику (недобросовестная конкуренция). В данном случае лицо осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и активно способствует их наступлению, что, в свою очередь, составляет содержание прямого умысла. Правильность занимаемой позиции о возможности совершения антисоциальных сделок, как с прямым, так и с косвенным умыслом, подтверждается практикой применения ст. 169 ГК РФ. Так, Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа в Постановлении от 26 февраля 2008 г. N А33-6069/07-Ф02-388/08 разъяснил, что для установления ничтожности сделки по причине ее заведомой противности основам правопорядка и нравственности первостепенное значение придается выявлению умысла у участников сделки, который опосредует понимание ими противоправности последствий совершаемой сделки и желание их наступления или допущение таких противоправных последствий. При этом умысел должен не предполагаться, а быть доказан. Обязанность доказывания наличия прямого умысла сторон на заключение сделки, имеющей своей целью антисоциальную направленность, лежит на лице, которое обратилось в суд с иском о признании сделки недействительной <34>. -------------------------------- <34> Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26 февраля 2008 г. N А33-6069/07-Ф02-388/08 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 23 июня 2010 г.).
В другом случае в Постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 июня 2004 г. N КГ-А41/5019-04 суд указал, что умысел означает понимание противоправности последствий совершаемой сделки и желание их наступления (прямой умысел) или хотя бы допущение таких противоправных последствий (косвенный умысел). Наличие умысла не должно предполагаться, а должно быть доказано <35>. -------------------------------- <35> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 июня 2004 г. N КГ-А41/5019-04 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 27 июня 2010 г.).
Аналогичная позиция содержится в Постановлении Федерального арбитражного суда Уральского округа от 28 февраля 2007 г. по делу N Ф09-1213/07-С5. Так, суд указал, что для признания договора недействительным по основаниям ст. 169 ГК РФ первостепенное значение отводится выявлению умысла у участников сделки, пониманию ими противоправности последствий совершаемой сделки и желанию их наступления или допущению таких противоправных последствий <36>. -------------------------------- <36> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 28 февраля 2007 г. N Ф09-1213/07-С5 // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения: 30 июня 2010 г.).
Антисоциальная сделка <37>, при отсутствии у сторон сделки умысла (прямого или косвенного) на ее совершение, должна признаваться недействительной по ст. 168 ГК РФ. При доказательстве умышленной формы вины в ходе судебного разбирательства хотя бы у одной из сторон сделка может быть квалифицирована по ст. 169 ГК РФ. Учитывая то обстоятельство, что рассматриваемая норма устанавливает различные правовые последствия недействительности сделки как для виновной, так и для потерпевшей стороны, в ходе судебного разбирательства следует устанавливать форму вины для каждой стороны сделки в отдельности, причем обязанность по доказыванию умысла лежит на истце. -------------------------------- <37> Антисоциальными в теории и правоприменительной практике именуют сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).
Как известно, мотив - это осознанная потребность, осознанное побуждение, фундамент, на котором возникает цель. Поэтому мотив лишь побуждает субъектов к совершению сделки и не служит ее правовым компонентом, он лежит вне пределов самой сделки и не оказывает никакого влияния на нее. Юридически безразлично, достигло ли лицо в результате этой сделки того результата, который выступил побудительным мотивом сделки, или нет. Применительно к сделкам антисоциальным обычно достаточно простое различие мотива и цели становится не только решающим, но и чрезвычайно затруднительным с практической точки зрения. Практика применения ст. 169 ГК РФ показывает, что мотиву может придаваться юридическое значение. При более внимательном рассмотрении диспозиции ст. 169 ГК РФ складывается впечатление, что участники антисоциальной сделки ставят перед собой цель посягательства на основы правопорядка и нравственные устои общества. Между тем понимание цели сделки известно давно и споров не вызывает: юридические последствия, на которые направлена сделка, - это установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Невозможно считать, что, совершая сделку, участник сделки может предполагать, что она заведомо нарушает основы правопорядка и нравственности, так как в данном контексте слово "заведомо" предполагает безоговорочную и недвусмысленную трактовку данной сделки как недопустимой исходя из того, что подобную оценку можно дать еще до ее заключения. Считаем, что цель, преследуемая субъектами, совершающими сделку, всегда должна быть направлена на удовлетворение личных потребностей и интересов сторон. Таким образом, стороны антисоциальной сделки, преследуя в первую очередь свои личные материальные цели, безразлично относятся к установленным законам основам правопорядка и нравственности. Конечная цель деятельности права состоит в достижении конкретного социально-экономического результата, удовлетворяющего возникшую потребность. Сделка как средство удовлетворения потребности свидетельствует о том, что ее правовой целью будет тот предвосхищаемый сознанием субъекта результат, который в наибольшей степени приближает его к искомому конечному социальному результату. Выделение правовых и социально-экономических целей участников антисоциальной сделки позволит правильно оценивать субъективную сторону. Так, при совершении антисоциальных сделок стороны индифферентно относятся к возможности нарушения норм об основах правопорядка и нравственности, преследуя в первую очередь свои личные социально-экономические цели и интересы: приобретение имущества в собственность или временное пользование, выполнение работ, оказание услуг и т. д., а не задаются целью посягать на основы правопорядка и нравственности. По сути, законодатель стремится наказать субъектов сделки не в силу того, что сделка не соответствует основам правопорядка и нравственности, а потому, что они использовали имеющиеся у них права в противоречие с их назначением, т. е. можно утверждать, что субъекты антисоциальных сделок в ряде случаев злоупотребляют имеющимися у них возможностями, используют право для достижения противоправных целей. Поэтому именно социально-экономические цели субъектов сделки носят корыстный характер и заведомо противоречат основам правопорядка и нравственности. Для правильной квалификации недействительных сделок субъективную сторону как элемент ее состава и содержание необходимо рассматривать в совокупности как элементы единого целого.
Основные выводы
Проведенный анализ исследования отдельных проблем квалификации недействительности сделок с учетом ретроспективы и настоящего российского гражданского законодательства позволяет сформулировать ряд основных положений и выработать рекомендации для дальнейшего развития и практической реализации отдельных норм, регулирующих институт недействительности сделок. 1. Установление в качестве презумпции недействительности сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам ее оспоримости, представляется более логичным для российского гражданского законодательства, чем существующее общее правило о ничтожности недействительных сделок (ст. 168 ГК РФ). 2. В целях обеспечения устойчивости гражданско-правовых отношений не допускается рассматривать сделку как недействительную без соответствующего решения суда, а также признавать исполненную сделку недействительной без применения последствий ее недействительности. 3. Возможность применения судом последствий недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе должна рассматриваться в совокупности с действующими процессуальными нормами, так как это является выходом за пределы заявленных исковых требований. 4. Установление российским законодательством новой категории недействительных сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, антисоциальных сделок (ст. 169 ГК РФ), породило массу вопросов как теоретического, так и практического характера. В первую очередь это объясняется неопределенностью понятия "основы правопорядка или нравственности", составляющего объективный критерий антисоциальной сделки. С учетом закрепленного в ст. 169 ГК РФ разделительного союза "или" вопрос стоит о содержании двух самостоятельных понятий - "основы правопорядка" и "основы нравственности". 4.1. Под основами нравственности в контексте ст. 169 ГК РФ следует понимать установленные правовыми нормами пределы осуществления субъективного права, основанные на сложившемся в обществе представлении о дозволенном и запрещенном (добре и зле, справедливом и должном). 5. В гражданском законодательстве понятие "основы правопорядка" является тождественным понятию "публичный порядок", поэтому использование в ст. 169 ГК РФ в качестве одного из критериев недействительности антисоциальной сделки публичного порядка придало бы рассматриваемой норме большую степень определенности. 5.1. Под публичным порядком в контексте ст. 169 ГК РФ следует понимать: нормативно закрепленные основополагающие правовые положения и принципы общественного строя государства, при которых гарантируется реализация субъективных прав и юридических обязанностей участников гражданских правоотношений. 6. Для правильной квалификации действий, образующих состав антисоциальной сделки, объективные критерии ее недействительности - противоречие "основам правопорядка" и "основам нравственности" необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи (совокупности) как взаимодополняющие друг друга обстоятельства, усиливающие опасность последствий сделки. Поэтому диспозицию ст. 169 ГК РФ необходимо привести в соответствие с ее названием путем замены разделительного союза "или" на соединительный союз "и". 7. Субъективную сторону антисоциальной сделки характеризует наличие умысла у одной или обеих сторон сделки. Умысел является одним из квалифицирующих признаков антисоциальной сделки, предусмотренной ст. 169 ГК РФ. 8. Антисоциальная сделка может быть заключена как с прямым, так и с косвенным умыслом, при этом обязанность по доказыванию умысла будет лежать на истце. 9. Для правильной квалификации действий, образующих состав антисоциальной сделки, предусмотренной ст. 169 ГК РФ, необходимо учитывать не только субъективный момент (виновность в виде умысла), но и объективный (противоречие основам правопорядка и нравственности). Анализ полученных результатов и выработанные на его основе предложения направлены на систематизацию (упорядочение) применения норм о недействительности сделок с целью повышения стабильности гражданского оборота.
Рассмотрен и одобрен на заседании кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета МВД России (Протокол от 19 января 2010 г. N 9)
Название документа