Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам гражданского права

ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ВОПРОСАМ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

О. Н. САДИКОВ

Садиков Олег Николаевич, главный научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор.

Правовые позиции, формулируемые Конституционным Судом Российской Федерации в его решениях, обязательны для всех российских судов, государственных органов и общественных организаций. Рассматриваются правовые позиции Конституционного Суда по следующим вопросам гражданского права: ограничение и защита права собственности; свобода договора; взыскание убытков и неустойки; ответственность перевозчика; исковая давность.

Ключевые слова: Конституционный Суд Российской Федерации, правовые позиции, право собственности, свобода договора, убытки, неустойка, ответственность перевозчика, исковая давность.

Legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation on civil law questions O. N. Sadikov

Legal positions formulated by the Constitutional Court of the Russian Federation in his decisions are obligatory for all Russian courts, state agencies and social organisations. The author examines legal positions of the Constitutional Court on following civil law questions; limitation and protection of ownership, freedom of contract, recovery of damage and penalty, limitation of actions.

Key words: the Constitutional Court of the Russian Federation, legal position, ownership, freedom of contract, damage, penalty, liability of the carrier, limitation of actions.

Конституция Российской Федерации и Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ (далее - Закон о КС РФ) наделяют этот новый для отечественной правовой системы судебный орган широким кругом правомочий, призванных обеспечивать соблюдение норм Конституции РФ, конституционных прав и свобод граждан и организаций всех видов, а также разрешать конституционно-правовые споры о компетенции органов власти. Закон о КС РФ наряду с его решениями, имеющими форму постановлений и определений (ст. 71), дважды говорит о правовой позиции Конституционного Суда (ст. 29, 79) как проявлении и результате его судебной деятельности. В публикуемых решениях КС РФ его правовая позиция практически объявляется в каждом деле, причем она может именоваться таковой и формулироваться в виде правового тезиса, но может также вытекать из приводимых правовых рассуждений и оценок Суда. Правовые позиции КС РФ предопределяют его решения и имеют обязательный характер. Об этом напомнил КС РФ в своем Определении от 13 мая 2010 г. со ссылкой на ст. 6 и ч. 2 ст. 79 Закона о КС РФ <1>. -------------------------------- <1> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2010. М., 2011. С. 452.

Правовая позиция суда - сравнительно новая и практически важная категория отечественного правоприменения, активно обсуждаемая в отечественной доктрине, причем, судя по имеющимся публикациям, основные научные усилия направлены на выяснение юридической природы правовой позиции суда, которая оценивается по-разному: это норма права, новый источник права, результат толкования действующих правовых норм <2>. -------------------------------- <2> Подробнее об этом см.: Власенко Н. А., Гринева А. В. Судебные правовые позиции (основы теории). М., 2009. С. 140 и след.

Не углубляясь в рассмотрение этого непростого теоретического и вместе с тем практического вопроса, отметим, что феномен правовой позиции Конституционного Суда имеет и другой важный аспект, требующий изучения и уяснения: на основании каких правовых источников и аргументов складываются такие позиции Суда и какой круг вопросов был разрешен Судом на основании его правовых позиций? Именно этот аспект будет предметом дальнейшего рассмотрения применительно к институтам гражданского права, затронутым в решениях КС РФ. При обосновании и объяснении своих правовых позиций Конституционный Суд опирается прежде всего на конституционно-правовой смысл соответствующих статей Конституции РФ, а также на положения обязательных для России международных договоров, которые согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы. При этом широко используются признаваемые и защищаемые в правовом государстве, каковым является Российская Федерация (ст. 1 Конституции РФ), принципы справедливости, равенства, баланса публичных и частных интересов и защиты слабой стороны. Именно эти принципы становятся решающим аргументом при обосновании выносимых Судом решений. Такая юридическая логика Конституционного Суда, вытекающая из его статуса и задач как органа конституционного контроля, заметно отличает его правовые суждения от мотивировки в решениях государственных судов и арбитражей РФ, которые основываются преимущественно на тексте применимых нормативных актов, а также разъяснениях высшей судебной инстанции, что юридически надо считать достаточным, однако снижает правовую яркость и убедительность выносимых судебных постановлений. Юридический диапазон опубликованных правовых решений КС РФ необычайно широк, поскольку он предопределен разнообразными юридическими интересами и характером поступающих в Суд жалоб и обращений и их трактовкой самими заявителями. Для анализа и оценки этого обширного правового материала позиции Конституционного Суда с учетом их содержания целесообразно делить на две группы: 1) правовые позиции общего характера, имеющие значение для институтов ряда (а иногда и всех) отраслей отечественного права; 2) правовые позиции, формулируемые применительно к конкретным гражданско-правовым ситуациям, названным в полученных Судом обращениях. Правовые позиции Конституционного Суда РФ общего характера. Среди этих позиций необходимо прежде всего назвать выводы Конституционного Суда в отношении действия и нормативного содержания принимаемых в России законов, что предопределяет конечное разрешение поступающих в КС РФ обращений и должно влиять на последующую законопроектную и правоприменительную практику. "Ни один федеральный закон в силу ст. 76 Конституции РФ не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой", - указывается в Определении КС РФ от 3 февраля 2000 г. по запросу городского суда Республики Карелия со ссылкой на другие ранее вынесенные решения КС РФ по этому вопросу <3>. Из этого важного правового тезиса следует, что действуют общепринятые в праве начала: последующий по времени принятия закон изменяет предыдущий, а специальный закон имеет предпочтение перед общим. Этот в своей основе несомненно правильный общий вывод требует, по нашему мнению, все же некоторых уточнений. Во-первых, в системе законов РФ имеется ряд особо значимых конституционных законов, принятие и соответственно изменение которых требует соблюдения особых процедур (ст. 108 Конституции РФ). Ввиду этого конституционные законы следует считать обладающими повышенной юридической силой, выделяющей их среди других законов. Во-вторых, в отраслевом законодательстве существуют основные законы, предопределяющие систему, принципы, основные положения и терминологию всех законодательных актов этой отрасли права, что обеспечивает их единство и согласованность. -------------------------------- <3> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2000. М., 2001. С. 236.

В сфере гражданского права подобным основным законом является Гражданский кодекс РФ, согласно которому нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны ему соответствовать (п. 2 ст. 3 ГК РФ). Это важное законодательное предписание призвано обеспечивать соблюдение заложенных в ГК РФ начал гражданско-правового регулирования и создавать единство обширного механизма гражданского права. Однако в научных публикациях последних лет неоднократно отмечались случаи отступления от норм ГК РФ в дополняющих его законах: в транспортных уставах и кодексах - при установлении ответственности перевозчика; в законах об энергоснабжении - при ограничении предусмотренной ГК РФ свободы договора. Такие отступления, по мнению доктрины, должны признаваться судами недействительными. Противоречия между ГК РФ и другими федеральными законами, как указано в упомянутом выше Определении КС РФ от 3 февраля 2000 г., должны устраняться в процессе правоприменения, которое относится к ведению судов общей юрисдикции и арбитражных судов, что выходит за рамки компетенции Конституционного Суда. В этом правовом тезисе сам Суд по существу уточнил свою исходную позицию о равной силе всех законов. Таким образом, итоговое решение рассматриваемого вопроса должно зависеть от толкования норм законодательства и может быть различным. Возможно признание нормы последующего или специального закона не имеющей силу как отступающей от положений ГК РФ. Однако в ряде случаев противоречие между законами может оказаться мнимым и в действительности имеет место не расхождение законов, а дополнение или конкретизация последующим или специальным законом норм ГК РФ. Они нередко носят чрезмерно общий характер и не учитывают в полной мере особенности отдельных групп имущественных отношений, что делает желательным их дополнение последующим законодательством. Обращаясь к оценке содержания законодательного регулирования, Конституционный Суд в своих правовых позициях неизменно подчеркивает важность ясности и четкости законодательных предписаний. Из конституционных принципов правового государства, равенства и справедливости вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования. Согласно правовой позиции Конституционного Суда, изложенной в ряде его решений (Постановления от 25 апреля 1995 г., от 5 июля 2001 г., от 6 апреля 2004 г.), неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечить ее единообразное понимание, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к нарушению принципов равенства и верховенства закона. Поэтому самого по себе нарушения требования определенности правовой нормы, влекущего ее произвольное толкование правоприменителем, достаточно для признания такой нормы не соответствующей Конституции РФ (Постановление КС РФ от 20 декабря 2011 г.) <4>. -------------------------------- <4> См.: Вестник КС РФ. 2012. N 1. С. 40.

Ввиду неопределенности некоторых норм действующего законодательства Конституционный Суд неоднократно признавал их неконституционными или требующими законодательного дополнения. Показательно в этом отношении Постановление КС РФ от 6 апреля 2004 г., в котором он указал, что федеральный законодатель не определил критерии и ориентиры относительно установления особенностей негосударственных организаций по лоцманской проводке судов, оставив это на усмотрение Правительства РФ, и тем самым не исключил возможность произвольного толкования объема и содержания, а значит, ограничение прав и свобод актом Правительства РФ, что не соответствует ст. 19, 34 (ч. 1) и 55 (ч. 3) Конституции РФ. Федеральному законодателю надлежит урегулировать этот вопрос <5>. -------------------------------- <5> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2004. М., 2005. С. 116 и след.

Однако такая общая правовая позиция требует все же определенных коррективов и дополнений, что отмечается самим Конституционным Судом. В Постановлении КС РФ от 10 апреля 2003 г. в отношении конституционности п. 1 ст. 84 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", регламентирующего порядок совершения сделок с заинтересованностью, указывается, что неопределенность в понимании названной нормы может быть преодолена ее систематическим толкованием, а также аналогией закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) и обращения к общим началам и смыслу законодательства (аналогия права) и требованиям добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК РФ) <6>. Это задача государственных судов, выходящая за рамки компетенции Конституционного Суда. -------------------------------- <6> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2003. М., 2004. С. 68.

В ряде решений КС РФ можно выявить стремление Суда давать расширенное толкование и понимание норм гл. 2 Конституции РФ о правах и свободах человека и гражданина (ст. 34, 35, 46, 55), которые сформулированы без прямого упоминания их носителей и могут во многих случаях пониматься как относящиеся только к гражданам, но не к юридическим лицам. В общей форме такой подход выражен в Постановлении КС РФ от 17 декабря 1996 г. <7>, где сформулирована следующая правовая позиция: конституционное право человека и гражданина, закрепленное в ст. 35 (ч. 2, 3) Конституции РФ, распространяется на юридические лица в той степени, в какой это право по своей природе может быть к ним применимо. Продолжая это правовое суждение, Конституционный Суд сослался на ст. 34 (ч. 1), где названо право на свободное использование своих способностей, и ст. 35 (ч. 2) Конституции РФ. -------------------------------- <7> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 1992 - 1996. М., 1997. С. 481.

В Определении КС РФ от 4 декабря 2003 г. указывается, что отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения <8>. -------------------------------- <8> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2003. М., 2004. С. 619.

Таким образом, Конституционный Суд, признавая наличие различий в содержании нематериальных прав разных субъектов, не проводит строгого формального разграничения и видораздела между нематериальными правами физических и юридических лиц, участвующих в имущественном обороте, в случае их нарушения, давая в обоих случаях возможность конституционно-правовой защиты таких прав. В отечественных публикациях указывалось: "Вряд ли юридическое лицо как таковое может испытывать физические и нравственные страдания" <9>. Однако если усматривать основу юридического лица в его людском коллективе, к чему склоняются многие юристы, приведенное суждение может оспариваться. -------------------------------- <9> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). 3-е изд. М., 2005. С. 453 (автор - К. Б. Ярошенко).

Расширительное толкование Конституционным Судом статей Конституции РФ о правах и свободах, которое уже отмечалось в отечественных публикациях <10>, заслуживает поддержки, поскольку оно позволяет расширить конституционно-правовую надежность прав участников оборота и защищать их. Следует надеяться, что в дальнейшем Конституционный Суд будет иметь возможность более полно выразить свою правовую позицию в этом практически важном для российского рынка вопросе. -------------------------------- <10> См.: Гетман Е. С., Залесская М. В. Защита имущественных прав предпринимателей в практике Конституционного Суда РФ. М., 2003. С. 49 - 50.

Правовые позиции Конституционного Суда РФ по вопросам гражданского права сформулированы во многих его решениях. Они затрагивают все сферы гражданского права, но наиболее часто относятся к праву собственности и обязательственному праву (договоры и деликты), которые являются основными правовыми инструментами рынка и порождают большинство поступающих в Конституционный Суд жалоб и запросов. При рассмотрении поступающих к нему обращений, относящихся к сфере гражданского права, Конституционный Суд, в соответствии со своим статусом и задачами, дает прежде всего конституционно-правовую оценку полученных материалов, опираясь на соответствующие статьи Конституции РФ. Однако при обосновании своих конечных суждений и формулировании правовых позиций КС РФ ссылается на нормы ГК РФ, других гражданско-правовых законов и нередко - на позицию Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, выраженную в постановлениях их Пленумов. Ограничителем для КС РФ здесь является положение Закона о КС РФ (ст. 3), согласно которому Конституционный Суд воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств, когда это входит в компетенцию других органов. Содержание и защита права собственности. Отражая и закрепляя осуществленные в России экономические и социальные преобразования, Конституция РФ говорит о признании и защите различных форм собственности (ст. 8) и праве собственников свободно использовать свое имущество как единолично, так и с другими лицами (ст. 34, 35, 130). Эти важнейшие конституционные начала Конституционный Суд именует во многих своих решениях общепризнанными принципами неприкосновенности и свободы собственности. Однако эти конституционные начала ввиду различий в объектах права собственности и их разного народнохозяйственного и государственного значения не исключают определенных ограничений прав и свобод собственника. Согласно ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ они могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Эта важная конституционная формула имеет широкое содержание и наряду с общепризнанными и защищаемыми публично-правовыми интересами называет права и законные интересы других лиц, что должно давать конституционно-правовую защиту участникам повседневного имущественного оборота, в котором они выступают как собственники. Опираясь на приведенные конституционные положения, Конституционный Суд в ряде своих решений, относящихся как к государственной, так и частной собственности, признал конституционно допустимыми введение особого правового режима для определенных объектов собственности, а также определенные ограничения прав собственников в отношении объектов собственности, если такие ограничения вводятся федеральным законом и предусматривают справедливую материальную компенсацию субъектам, права которых ограничиваются. В общей форме такая правовая позиция Конституционного Суда выражена в его Постановлении от 9 января 1998 г., в котором при оценке конституционности Лесного кодекса РФ указывается, что федеральный законодатель вправе определять особый правовой режим собственности на определенные объекты, разграничивать компетенцию федеральных органов и субъектов Федерации и определять особенности регулирования правомочий собственника <11>. -------------------------------- <11> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 1997 - 1998. М., 2000. С. 154 и след.

В отношении государственной собственности, которая имеет сложную внутреннюю структуру (федеральная, субъектов Федерации), в Постановлении КС РФ от 22 ноября 2000 г. <12> выражена следующая его правовая позиция: федеральный законодатель, определяя порядок управления федеральной собственностью, вправе установить объем и пределы осуществления права собственности на федеральное имущество (владение, пользование и распоряжение им). Однако передача (хотя бы и во временное хозяйственное ведение) имущества, принадлежащего на праве собственности субъектам РФ и муниципальным образованиям, без их согласия, если она осуществляется без разумной компенсации, выходит за рамки требований ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ. -------------------------------- <12> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2000. М., 2001. С. 174, 176.

В отношении права частной собственности Конституционный Суд сформулировал следующую правовую позицию: право частной собственности не является абсолютным и не принадлежит к таким правам, которые в соответствии со ст. 56 (ч. 3) Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях. По смыслу ст. 55 (ч. 3) оно может быть ограничено федеральным законом при наличии названных в этой норме обстоятельств с предоставлением справедливой соразмерной компенсации (Постановление КС РФ от 12 мая 1998 г. <13>). Таким образом, предпринимая ограничения частной собственности, государственные органы обязаны предусматривать разумную компенсацию собственнику, что прямо предусмотрено Конституцией РФ (ч. 3 ст. 55), ГК РФ для случаев изъятия земельных участков, строений для государственных нужд (ст. 239) и осуществления актов национализации (ст. 235). -------------------------------- <13> Анализ этого Постановления см.: Гетман Е. С., Залесская М. В. Указ. соч. С. 40 и след.

Это конституционное положение действует и в случаях, которые можно назвать косвенным ограничением прав собственника. Когда имущество было исключено из конкурсной массы и передано муниципальному образованию ввиду его жизненной необходимости без какой-либо компенсации лицам, находящимся в процедуре конкурсного производства, такая передача была оценена Конституционным Судом как умаляющая конституционное право собственности и противоречащая ст. 55 (ч. 2, 3) Конституции РФ. Законодателю было предложено предусмотреть для рассмотренных случаев порядок выплаты разумной компенсации (Постановление КС РФ от 16 мая 2000 г. <14>). -------------------------------- <14> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2000. М., 2001. С. 114.

Гарантией устранения неконституционных ограничений прав собственника и практического осуществления его правомочий является в конечном счете судебная защита. Как было отмечено в Постановлении КС РФ от 3 мая 1995 г. и повторено в ряде последующих его решений, право на судебную защиту отнесено согласно ст. 56 (ч. 3) Конституции РФ к таким правам и свободам, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах. Защита добросовестного приобретателя имущества. Развитие рыночного оборота с участием как предпринимателей, так и граждан, в который включены значительные материальные ценности, а также рыночные махинации и недостаточная правовая подготовленность граждан стали порождать судебные споры по поводу возврата проданного имущества на основании правил ст. 167 ГК РФ о недействительности заключенной сделки и последующего применения в этих случаях двусторонней реституции. Так, группа граждан, которые по решениям судов были лишены приобретенных ими квартир на основании ст. 167 ГК РФ, в своих жалобах полагали, что данные решения не позволяют добросовестным приобретателям защитить свои имущественные права и тем самым нарушают их права и свободы, гарантированные ст. 2, 8, 17, 18, 19, 35 и 40 Конституции РФ. В Постановлении от 21 апреля 2003 г. <15> КС РФ, объединив эти однородные жалобы граждан, дал подробный анализ и оценку такой правовой ситуации. Он указал, что по смыслу ст. 35 (ч. 2) Конституции РФ во взаимосвязи со ст. 8, 34, 45, 46 и 55 (ч. 1) права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота, в том числе добросовестным приобретателям. При этом защита права собственности и иных вещных прав должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности и обеспечивать баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу, что несовместимо с основами конституционного строя РФ как правового государства. В судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений. -------------------------------- <15> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2003. М., 2004. С. 71 и след.

Обратившись после этих гуманных правовых суждений общего характера к тексту норм ГК РФ, Конституционный Суд указал на наличие в ст. 168 ГК РФ правила, согласно которому на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделок, если сам закон предусматривает "иные последствия" такого нарушения. Такой нормой с иными последствиями является ст. 302 ГК РФ о виндикации. Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.). Соответственно, Конституционный Суд постановил, что ранее вынесенные правоприменительные решения по делам граждан - заявителей жалоб, расходящиеся с правовой позицией КС РФ, подлежат пересмотру в установленном порядке. Ранее по этому вопросу, затрагивающему интересы широкого круга участников имущественного оборота, уже высказался Высший Арбитражный Суд РФ, который в Постановлении Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" разъяснил, что применению в таких правовых ситуациях подлежит ст. 302 ГК РФ (п. 25). Таким образом, в этой области достигнуто единое правопонимание, дающее добросовестному приобретателю необходимую правовую защиту. Свобода гражданско-правового договора. В ряде решений КС РФ сформулирована его правовая позиция в отношении принципа свободы договора, который является одним из основных начал гражданского права (ст. 1 ГК РФ). При этом Конституционный Суд дает широкую трактовку содержания этого важного принципа, что позволяет справедливо разрешить возникающие правовые вопросы, порождающие неясности и споры. Так, договор аренды недвижимого имущества был расторгнут внешним управляющим со ссылкой на ст. 77 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", которая, как считал заявитель, нарушает его конституционные права. В Постановлении КС РФ от 6 июня 2000 г. <16> указывается, что свобода гражданско-правовых договоров в ее конституционно-правовом смысле предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон и это относится также к порядку расторжения договоров. Оспариваемая норма, по оценке Конституционного Суда, представляет собой ограничение свободы договора как одного из общих начал гражданского законодательства, а в конечном счете - и ограничение конституционных прав и свобод, прежде всего свободы экономической деятельности. Оно может быть признано допустимым лишь в том случае, если не нарушает требования Конституции РФ, в том числе установленные ее ст. 55 (ч. 3), чего в данном случае нет. Соответственно, Конституционный Суд постановил, что судебный спор по данному делу подлежит пересмотру в установленном законом порядке. -------------------------------- <16> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2000. М., 2001. С. 118 и след.

Другая жалоба была вызвана судебным решением о возврате приватизационных чеков в порядке двусторонней реституции на основании ст. 167 ГК РФ, исходя из их номинальной цены, без учета их рыночной стоимости. Оценивая эту правовую ситуацию, КС РФ в Определении от 20 февраля 2002 г. <17>, ссылаясь на ст. 19, 34, 35 Конституции РФ, дал трактовку свободы договора как предполагающую соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон, которые подразумевают не только формальное признание юридического равенства субъектов правоотношений, но и реальные гарантии их соблюдения, обеспечение равноценности и эквивалентности возмещения переданного имущества. Возмещение в ходе двусторонней реституции имущества без определения их рыночной стоимости является применением судом норм в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, и суды не вправе придавать им такое значение, что должно быть учтено при возбуждении ходатайства о пересмотре ранее вынесенного по данному спору судебного решения. -------------------------------- <17> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2002. М., 2003. С. 330 - 331.

Данное Конституционным Судом понимание начала свободы договора выходит за рамки его словесной характеристики в ст. 421 ГК РФ, но соответствует конституционным началам и требованиям добросовестности, разумности и справедливости, которые названы в п. 2 ст. 6 ГК РФ и неизменно используются Конституционным Судом при формулировании его правовых позиций по широкому кругу вопросов. Широкая трактовка Конституционным Судом свободы договора для отечественной правоприменительной практики и доктрины необычна. Однако она созвучна с получающим ныне международно-правовое признание важным договорным началом, которое направлено на устранение дисбаланса прав и обязанностей сторон в договоре и кратко именуется существенным неравновесием. Это начало получило отражение в Принципах европейского договорного права (ст. 4.109) и Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА (ст. 3.10), которые считаются в западной научной литературе вершиной правового регулирования. Аналогичный подход уже выражен в гражданском законодательстве РФ в отношении договоров присоединения (п. 2 ст. 428 ГК РФ) и договоров с потребителями (ст. 16 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей"). С учетом позиции Конституционного Суда и складывающейся международной практики представляется полезным расширить сферу правила о существенном неравновесии в договоре, придав ему характер общей нормы договорного права. Снижение размера неустойки. Среди правовых позиций Конституционного Суда по специальным, но тем не менее практически важным вопросам гражданского права заслуживают внимания и оценки его суждения в отношении применения неустойки, которая широко используется в договорах как предпринимателей, так и граждан и нередко оговаривается в непомерно высоких размерах, что порождает последующие судебные споры. В отношении права суда снижать размер неустойки (ст. 333 ГК РФ) КС РФ в своем Определении от 21 декабря 2000 г. сформулировал следующую правовую позицию: "Предоставленная суду возможность снижать размер неустойки в случае ее чрезмерности по сравнению с последствиями нарушения обязательств является... по существу, реализацией требования статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Именно поэтому в части первой статьи 333 ГК Российской Федерации речь идет не о праве суда, а, по существу, о его обязанности установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба" <18>. -------------------------------- <18> Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2000. М., 2001. С. 569.

Поскольку поступившая в Конституционный Суд жалоба оспаривала ранее вынесенное судебное решение, проверка которого выходит за рамки компетенции Суда, в вынесенном определении нет суждений по существу спора, однако правовая позиция Конституционного Суда в отношении правомочий суда снижать неустойку выражена достаточно определенно: судебное решение о снижении неустойки возможно по инициативе суда и должно быть справедливым. Приведенное Определение было вынесено по договору физического лица - предпринимателя, однако гуманное в своей основе суждение Конституционного Суда, имеющее конституционную публично-правовую природу, должно быть отнесено и к другим видам гражданско-правовых договоров, предусматривающих условие о неустойке. В этом вопросе надлежит констатировать определенное расхождение с общей позицией Высшего Арбитражного Суда РФ, который ввиду практической актуальности вопроса трижды публиковал за последние годы свои разъяснения о применении ст. 333 ГК РФ. В частности, в последнем по времени Постановлении Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации" <19> нижестоящие суды ориентируются к ограничительному применению правил ст. 333 ГК РФ о снижении неустойки. Неустойка может быть снижена только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика, которое может быть сделано исключительно при рассмотрении дела судом первой инстанции, а снижение неустойки ниже однократной учетной ставки Банка России допускается лишь в экстраординарных случаях. -------------------------------- <19> См.: Вестник ВАС РФ. 2012. N 2. С. 112.

Предпочтение в трактовке ст. 333 ГК РФ следует отдать позиции Конституционного Суда, которая имеет публично-правовую основу, более точно отражает текст закона и направлена на справедливое урегулирование возникающих имущественных споров. Однако это лишь общий подход, и разрешение конкретных судебных дел должно зависеть от их фактических обстоятельств, представленных спорящими сторонами доказательств и аргументов. Возмещение понесенных убытков. В основе ряда рассмотренных Конституционным Судом обращений лежало требование заявителя, связанное с возмещением понесенных убытков, и КС РФ сформулировал по этому важному для рыночных отношений вопросу свои правовые позиции, которые способствуют уяснению норм действующего законодательства и восстановлению реальных имущественных потерь участников гражданского оборота. Так, в Определении КС РФ от 19 января 2010 г. указывается, что по смыслу Определения КС РФ от 20 февраля 2002 г. отсутствие в процессуальном законе нормы, регулирующей возмещение имущественных затрат на представительство в суде интересов лица, чье право нарушено, не означает, что такие затраты не могут быть возмещены в порядке ст. 15 ГК РФ. Данный вывод основывается на принципах, изложенных в Конституции РФ, в частности, о равенстве всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19), об охране права частной собственности (ч. 1 ст. 35) и о гарантировании каждому права на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48). К тому же в соответствии с ч. 4 ст. 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы гражданского процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона) <20>. -------------------------------- <20> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2010. М., 2011. С. 360 - 361.

В Определении КС РФ от 4 декабря 2003 г. указывается, что отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ). Данный вывод основан на положении ст. 45 (ч. 2) Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом <21>. -------------------------------- <21> См.: Конституционный Суд РФ. Постановления. Определения. 2003. М., 2004. С. 619.

Приведенные конституционно-правовые позиции Конституционного Суда направлены на создание реальной защиты деловой репутации юридических лиц в условиях рынка и постепенно усиливающейся конкуренции, когда начинают использоваться разного рода недостойные приемы. В свете этих суждений Конституционного Суда сомнения вызывает новая редакция ст. 152 (п. 11) ГК РФ, вступившая в силу с 1 октября 2013 г., согласно которой при защите деловой репутации юридического лица производится возмещение понесенных убытков, однако компенсация морального вреда не допускается. Дело в том, что при умалении деловой репутации определить реальные имущественные потери сложно, и возможность взыскания морального вреда в определенной судом сумме является действенной и превентивной мерой, от использования которой не следовало бы отказываться. Ограниченная ответственность перевозчика. В одном из решений Конституционный Суд подробно сформулировал свою правовую позицию в отношении ограниченной ответственности перевозчика <22>, целесообразность и разумность которой в течение многих лет активно обсуждается в отечественной, а также зарубежной юридической литературе. Такая ограниченная ответственность большинством авторов признается ущемляющей права клиентуры и нежелательной. -------------------------------- <22> См.: Вестник КС РФ. 2006. N 3. С. 93 и след.

В запросе Законодательного Собрания Вологодской области оспаривается конституционность ряда статей (ст. 40, 98, 99, 102) Устава железнодорожного транспорта РФ от 10 января 2003 г., которые вводят ограниченную ответственность перевозчика в случае невыполнения его обязательств и чрезмерно высокие штрафы за задержку вагонов и контейнеров под погрузкой и выгрузкой, что приводит к нарушению принципа юридического равенства хозяйствующих субъектов в транспортных операциях и противоречит ст. 8 (ч. 1) и ст. 19 (ч. 1) Конституции РФ, а также способствует монополизации и недобросовестной конкуренции со стороны ОАО "Российские железные дороги", что противоречит ст. 34 Конституции РФ. Конституционный Суд, подтвердив в своем Определении от 2 февраля 2006 г. конституционный принцип равенства в сфере предпринимательской и иной деятельности, указал, что это не исключает его различного проявления в отдельных жизненных сферах. Ограниченная ответственность как один из принципов гражданско-правовой ответственности допускается ГК РФ (ст. 393 - 406) и это относится к деятельности по использованию транспортных средств, предполагающей повышенный предпринимательский риск. Конституционный Суд отметил такие особенности транспортных операций, как пространственная рассредоточенность основных средств железнодорожного транспорта и зависимость исполнения транспортных обязательств от погодных условий, массовый характер перевозок, повышенная ответственность транспортных организаций как источника повышенной опасности. В обоснование своей позиции в данном вопросе Конституционный Суд сослался также на закрепление принципа ограниченной ответственности в Международной конвенции о коносаменте 1924 г. и Соглашении о Международном железнодорожном сообщении от 1 ноября 1951 г. (оба акта действуют в настоящее время в обновленной редакции). Думаем, здесь более убедительной была бы ссылка не на морскую, а на другие транспортные конвенции, поскольку морские перевозки имеют существенные особенности в вопросах ответственности по сравнению с железнодорожным сообщением, которое было предметом рассматриваемой жалобы. Таким образом, заключил Конституционный Суд, определенное правовое неравенство перевозчика и грузоотправителя (грузополучателя), закрепленное в Уставе железных дорог РФ, оправдано и имеет целью исправить их фактическое неравенство. В отношении высоких штрафов в пользу перевозчика КС РФ отметил предусмотренную законом возможность их снижения (ст. 333 ГК РФ). В дополнение к этим кратким и благоприятным для железнодорожного транспорта суждениям Конституционного Суда следует сказать, что за последние десятилетия пределы ответственности перевозчиков всех видов транспорта были существенно повышены действующими международными транспортными конвенциями, а также некоторыми законами РФ. Это свидетельствует о том, что правовое регулирование ответственности транспортных организаций требует определенных изменений. Необходимо также признать, что ограниченная ответственность транспортных организаций перед клиентурой имеет очевидные слабые стороны, причем принципиального порядка: нарушенные права должны восстанавливаться полностью, а имущественная ответственность должна быть достаточно строгой, чтобы выполнять свои функции. В условиях технического и коммерческого прогресса, снижающего транспортные риски, случаи ограниченной и чрезмерно высокой гражданско-правовой ответственности на транспорте должны, по нашему мнению, постепенно отменяться. Исковая давность. Федеральным законом от 26 апреля 2007 г. N 63-ФЗ в Бюджетный кодекс РФ была введена новая ст. 93.4, которую следует считать заметной новеллой отечественного гражданского права: исковая давность, установленная законодательством РФ, не распространяется на требования Российской Федерации, возникшие в связи с предоставлением на возвратной основе или возмездно бюджетных денежных средств, в том числе кредитов, включая требования по уплате процентов, неосновательного обогащения и возмещения убытков, а также требования из договоров и иных сделок об обеспечении исполнения названных обязательств. Высший Арбитражный Суд РФ просил Конституционный Суд признать эту широко сформулированную норму не соответствующей Конституции РФ (ст. 15, 19, 46 и 123), а также Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. По мнению заявителя, данная норма нарушает баланс интересов государства и частных лиц, не обеспечивает сторонам равные процессуальные возможности при рассмотрении дела, не содержит определенности в отношении видов сделок, на которые исковая давность не распространяется, круга лиц, к которым могут применяться нормы о нераспространении исковой давности. Давая правовую оценку этому заявлению ВАС РФ, Конституционный Суд сформулировал в Постановлении от 20 июля 2011 г. ряд важных положений. Прежде всего он констатировал, что отношения по поводу бюджетных денежных средств, будучи гражданско-правовыми, имеют явную публично значимую цель, что позволяет федеральному законодателю, исходя из необходимости соблюдения баланса конституционно защищаемых публичных и частных интересов и специфики взаимоотношений государства и получателей бюджетных средств, ввести специальный порядок возврата этих средств, в том числе с точки зрения исковой давности. Однако, отметил Конституционный Суд, отмена сроков исковой давности или закрепление в законе чрезмерно длительных сроков давности создает неопределенность в правовом положении получателей денежных средств, полученных пусть даже на льготных условиях из государственного бюджета, означает возможность взыскания задолженности по таким гражданско-правовым сделкам в течение, по существу, не ограниченного конкретными рамками срока, а следовательно, создает неопределенность в правовом положении получателей этих денежных средств, что влечет неоправданное ограничение их имущественных прав, нарушение баланса публичных и частных интересов, стабильности условий хозяйствования, выводимого из ст. 8, 34 и 57 Конституции РФ. Никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком длительный срок. Конституционный Суд указал, что федеральному законодателю надлежит установить конкретный временной предел для увеличенного срока исковой давности, предусмотренного п. 4 ст. 93.4 БК РФ и ст. 116 Федерального закона от 19 декабря 2006 г. N 238-ФЗ "О федеральном бюджете на 2007 год", что и было сделано: Федеральным законом от 12 ноября 2012 г. N 189-ФЗ по требованиям Российской Федерации установлен срок исковой давности в пять лет. Этот вывод Конституционного Суда выходит за рамки норм Бюджетного кодекса РФ и затрагивает ряд практически важных законодательных аспектов института исковой давности, как он регламентируется в ГК РФ и в актах гражданского законодательства РФ. В новой редакции статей ГК РФ об исковой давности, данной Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ, учтена приведенная позиция КС РФ: "Срок исковой давности не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен" (п. 2 ст. 196 ГК РФ). Однако названный Закон оставил без изменения ст. 208 ГК РФ, в которой определен ряд требований, на которые исковая давность вообще не распространяется. Правила этой статьи действуют в российском праве в течение многих десятилетий, они направлены прежде всего на защиту имущественных прав граждан и усматривать в них отступление от конституционных начал нет оснований. В свете рассматриваемой позиции Конституционного Суда возникает также вопрос о конституционности ст. 58 Федерального закона от 21 ноября 1995 г. N 170-ФЗ "Об использовании атомной энергии", согласно которой к требованиям граждан о возмещении ущерба их здоровью от ядерного воздействия исковая давность применению не подлежит. Как показывает практика, последствия ядерных происшествий могут проявляться и подтверждаться экспертизой спустя десятилетия. Справедливость и гуманность данной нормы очевидны, и ее сохранение в отечественном законодательстве было бы оправданным. Кроме того, согласно ст. 78 Федерального закона от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды" требования о компенсации вреда, причиненного окружающей среде, могут заявляться в течение 20 лет. После вступления в силу Федерального закона от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ этот срок должен считаться сокращенным до 10 лет и Федеральный закон "Об охране окружающей среды" должен быть изменен. Проблематика исковой давности очень важна, затрагивает интересы всех участников имущественного оборота и в свете озвученной позиции Конституционного Суда требует основательного дополнительного изучения с учетом, в частности, опыта зарубежного права, которое в ряде ведущих стран Запада исключает некоторые имущественные отношения из-под действия института давности, относя к ним требования государства.

Библиографический список

Власенко Н. А., Гринева А. В. Судебные правовые позиции (основы теории). М., 2009. Гетман Е. С., Залесская М. В. Защита имущественных прав предпринимателей в практике Конституционного Суда РФ. М., 2003. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). 3-е изд. М., 2005.

------------------------------------------------------------------

Название документа