Обязательства вследствие причинения вреда жизни или здоровью: Комментарий к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ВСЛЕДСТВИЕ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ЖИЗНИ ИЛИ ЗДОРОВЬЮ: КОММЕНТАРИЙ К ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ ОТ 26 ЯНВАРЯ 2010 Г. N 1

И. А. МИХАЙЛОВА

Михайлова Ирина Александровна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданского и предпринимательского права Российского государственного института интеллектуальной собственности.

Среди субъективных гражданских прав, предусмотренных действующим законодательством, особое место занимает право гражданина на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, которое производно от права на жизнь и права на охрану здоровья, закрепленных в Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 20, ч. 1 ст. 41), и относится к числу основных неотчуждаемых прав и свобод. Российское законодательство, регулирующее отношения, возникающие вследствие причинения вреда, активно и динамично развивалось все последние годы, но в процессе его применения нередко возникают сложные вопросы, по-разному разрешаемые не только в современной доктрине, но и в судебной практике. Это связано прежде всего с неопределенностью, коллизией отдельных положений закона, а также неурегулированностью некоторых вопросов, что негативно сказывается на обеспечении эффективной судебной защиты прав и свобод граждан <1>. Сложность толкования и применения законодательства, регулирующего данные обязательства, объясняется и тем, что при рассмотрении гражданских дел этой категории суд должен выяснить и дать правовую оценку целому ряду факторов, в числе которых: обстоятельства причинения вреда; наличие или отсутствие вины в действиях причинителя; особенности гражданско-правового положения причинителя вреда, а также тех третьих лиц, на которых возлагается обязанность по его возмещению; характер причиненного вреда, его последствия и их тяжесть и т. д. -------------------------------- <1> См.: Доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Т. Е. Корчашкиной на Пленуме Верховного Суда РФ 22 декабря 2009 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 3. С. 1.

Применение гражданского законодательства к обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью отличается высокой сложностью и непосредственно затрагивает наиболее важные субъективные права и законные интересы тысяч российских граждан. Именно поэтому беспрецедентно важное значение имеет принятие 26 января 2010 г. Постановления N 1 Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" <2> (далее - Постановление). -------------------------------- <2> См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 3. С. 2 - 12.

Ценность положений, содержащихся в Постановлении, обусловлена тем, что они явились результатом длительной и масштабной работы по изучению, анализу и обобщению практики рассмотрения российскими судами дел данной категории. В процессе этой работы были выявлены и разрешены наиболее важные вопросы и проблемы, возникающие у судов при применении и толковании правовых норм, регулирующих соответствующие обязательства. Сформулированные Верховным Судом РФ разъяснения существенно повысят уровень правоприменительной практики по данной категории гражданских дел, будут способствовать ее унификации и единообразию и тем самым создадут условия, значительно укрепляющие гарантии надлежащей и своевременной защиты нарушенных прав и законных интересов российских граждан. Однако среди множества положений, являющихся важным вкладом в развитие и совершенствование института возмещения вреда, имеются также отдельные пробелы и некоторые неточности. Так, в частности, не нашел своего разрешения вопрос о том, наступает ли ответственность за моральный вред, причиненный несовершеннолетними детьми. Между тем этот вопрос имеет важное практическое значение, так как в данной возрастной группе широко распространены случаи совершения действий, влекущих причинение именно морального вреда. Положения, закрепленные в ст. ст. 1073 - 1074 ГК РФ, регламентирующих ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними лицами, не содержат соответствующих указаний. Тем большую ценность представляют разъяснения, ранее сформулированные Судебной коллегией Верховного Суда РФ по следующему делу. П. в возрасте семнадцати лет, управляя мотоциклом, совершил наезд на Д., также следовавшего на мотоцикле. В результате столкновения Д. причинены телесные повреждения, его мотоцикл разбит и восстановлению не подлежит. Вина П. в данном дорожно-транспортном происшествии была установлена. Д. предъявил в суд иск к матери виновного К. о возмещении ущерба и компенсации морального вреда. Суд первой инстанции удовлетворил требование потерпевшего о компенсации морального вреда, а суд надзорной инстанции отменил данное решение, мотивируя это тем, что закон не предусматривает обязанности родителей по компенсации морального вреда, причиненного действиями их несовершеннолетних детей. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, отменившая решение в этой части, указала, что "такое толкование ст. 1074 ГК РФ ошибочно, т. к. эта норма расположена в параграфе 1 гл. 59 ГК РФ, регулирующем общие положения о возмещении вреда, и, следовательно, она регулирует правоотношения, возникающие при причинении всякого вреда, как имущественного, так и морального" <3>. -------------------------------- <3> См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 4. С. 5.

Эта позиция подтверждена при рассмотрении еще одного гражданско-правового спора, возникшего в результате нападения несовершеннолетних П. и Х. на подростка Б., повлекшего причинение ему тяжких телесных повреждений. Отец потерпевшего в интересах своего сына обратился в суд с иском к П. и Х. о компенсации морального вреда. Дело рассматривалось Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ, которая указала: "Поскольку судом было установлено, что несовершеннолетние П. и Х. причинили потерпевшему физические и нравственные страдания, они обязаны возместить причиненный ему моральный вред. Самостоятельных источников дохода ответчики не имели, поэтому суд правильно возложил ответственность за причиненный вред на их родителей" <4>. -------------------------------- <4> Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 1. С. 24.

Приведенные положения содержат настолько точную и убедительную трактовку рассматриваемой ситуации, что не нуждаются в дополнительных комментариях. Остается неясным, почему эти положения не вошли в текст Постановления. На наш взгляд, для унификации и совершенствования правоприменительной практики данное положение целесообразно закрепить либо в законе, внеся в п. п. 1 - 2 ст. 1074 ГК РФ соответствующие дополнения, либо в Постановлении. Еще один вопрос, нуждающийся в дополнительном обсуждении, связан с ответственностью родителей, лишенных родительских прав, за вред, причиненный их несовершеннолетними детьми. Никаких новых указаний на этот счет в Постановлении не сформулировано. В нем воспроизведено содержание ст. 1075 ГК РФ, в соответствии с которой на родителя, лишенного родительских прав, суд может возложить ответственность за вред, причиненный его несовершеннолетним ребенком, в течение трех лет после лишения родителя родительских прав, если поведение ребенка, повлекшее причинение вреда, явилось следствием ненадлежащего осуществления родительских обязанностей (подп. "г" п. 16). Таким образом, во-первых, в Постановлении правило об ответственности названных лиц носит не императивный, а диспозитивный характер; во-вторых, их ответственность ограничена тремя годами с момента лишения родительских прав, и, в-третьих, она наступает только в тех случаях, если будет установлено, что "поведение ребенка, повлекшее причинение вреда, явилось следствием ненадлежащего осуществления родительских обязанностей лицом, лишенным родительских прав". Такая позиция вызывает недоумение, если сопоставить данное положение с перечнем оснований лишения родительских прав, закрепленным в ст. 69 СК РФ, каждое из которых (с одним исключением) представляет собой различные формы уклонения от надлежащего осуществления родительских обязанностей. Поскольку факты совершения родителем ребенка этих действий уже были установлены вступившим в законную силу судебным решением о лишении родительских прав, они не подлежат доказыванию в новом судебном процессе, так как в соответствии с п. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица. Этому положению закона явно противоречит формулировка ст. 1075 ГК РФ, указывающая на необходимость доказывать в суде наличие причинно-следственной связи между установленными судом неправомерными действиями родителя, лишенного родительских прав, и поведением его ребенка, причем наличие такой причинно-следственной связи придется доказывать именно потерпевшим, так как в соответствии с п. 1 ст. 56 ГПК РФ "каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом". Такое распределение обязанностей по доказыванию по делам названной категории нельзя признать справедливым, поскольку доказывание причинно-следственной связи между ненадлежащим выполнением родительских обязанностей родителем и вредоносными действиями его ребенка требует осуществления функций, в равной мере не свойственных ни суду, ни участвующим в деле лицам, а именно осуществления глубокого психологического анализа степени негативного воздействия на личность несовершеннолетнего причинителя неправомерного поведения его родителя, лишенного родительских прав, поэтому в рассматриваемые положения закона (ст. 1075 ГК РФ) и Постановления (подп. "г" п. 16) следует внести изменения, устанавливающие, что родители, лишенные родительских прав, несут ответственность на общих основаниях, т. е. если не докажут, что вред возник не по их вине. В тексте Постановления имеются и некоторые другие положения, нуждающиеся в дополнительном обсуждении. Однако ни одно из них не представляется настолько спорным, как положение, закрепленное в абз. 3 п. 32. Речь идет об условиях и основаниях компенсации морального вреда, причиненного в связи со смертью потерпевшего другим гражданам. В этих случаях, как подчеркнуто в Постановлении, "суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда" (выделено мной. - Авт.). Применение процитированного положения к конкретной ситуации будет означать, что, в частности, родителям погибшего ребенка придется доказывать в суде "наличие обстоятельств, свидетельствующих о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий", так как "наличие факта родственных отношений само по себе не является основанием для компенсации морального вреда". Представляется, что закрепленный в Постановлении подход к решению данного вопроса противоречит основополагающим представлениям о человеческой природе, характеризующейся любовью и привязанностью к близким как важнейшей составной части внутреннего мира большинства людей, основы их семейной и личной жизни. Такая позиция не соответствует и многим институтам семейно-правового и гражданско-правового регулирования, рассматривающим родственные отношения в качестве основания возникновения их субъективных прав и обязанностей, а также разъяснениям, ранее сформулированным Верховным Судом РФ. Так, например, в Постановлении Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 (с изм. и доп.) "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" установлено, что моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников" <5> (выделено мной. - Авт.). -------------------------------- <5> Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по гражданским делам / Сост. докт. юрид. наук, проф. А. П. Сергеев. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2010. С. 588.

Это положение, разделяемое многими представителями современной науки <6>, отчетливо прослеживается и в разъяснениях по конкретным гражданским делам, относящимся к рассматриваемой категории. Так, например, заявительница обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда, причиненного ей гибелью на производстве ее единственной дочери, в размере 100 тыс. руб. Решением районного суда требования истицы удовлетворены частично: в ее пользу с ответчика взыскана сумма компенсации в размере 15 тыс. руб. -------------------------------- <6> См., напр.: Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 48; Тимешов Р. П. Понятие морального вреда в гражданском праве России // Российская юстиция. 2008. N 6. С. 18 и др.

По поводу этого решения Верховный Суд РФ подчеркнул, что с выводом суда об установлении компенсации в таком размере согласиться нельзя, тем более что в решении справедливо указано: "...суд полагает, что истица пережила огромные нравственные страдания в связи с потерей единственной дочери; неизгладимой является боль утраты близкого человека; для матери смерть ее дочери в любом возрасте является огромным горем", поэтому взысканная судом сумма в 15 тыс. руб. явно несоразмерна нравственным страданиям, испытываемым истицей <7>. -------------------------------- <7> См.: Обзор судебной практики по гражданским делам за IV квартал 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 7. С. 22.

Бесспорный характер страданий, возникающих в связи со смертью близкого родственника, подчеркнут также и по одному из уголовных дел, возбужденному по факту доведения до самоубийства курсанта Ж. Данное дело было прекращено за отсутствием события преступления, основанием для чего послужил вывод следователя о том, что смерть обнаруженного в туалете казарменного помещения курсанта Ж. наступила по причине его самоубийства, совершенного в состоянии невротической депрессии. Постановлением судьи гарнизонного суда от 17 января 2008 г. жалоба матери погибшего Ж., в которой она просила об отмене постановления следователя, была оставлена без удовлетворения. Однако, как разъяснила Военная коллегия Верховного Суда РФ, согласно ст. 42 УПК РФ по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные данной нормой, переходят к одному из его близких родственников. В данных обстоятельствах мать Ж. обоснованно поставила вопрос о признании ее потерпевшей по делу, однако в ходе всего производства предварительного расследования она потерпевшей признана не была. Непризнание матери погибшего потерпевшей является основанием для отмены постановления судьи и для направления материалов судебного производства в тот же суд для рассмотрения жалобы заявителя <8>. -------------------------------- <8> См.: Судебная практика Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. Определение N 4-17/08 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 11. С. 27.

Еще одно важное разъяснение было сформулировано Президиумом Верховного Суда РФ по следующему делу. Р. и А-вы обратились в суд к правительству г. Москвы с иском о компенсации морального вреда, причиненного им незаконным отказом комиссии по вопросам регистрации граждан по месту пребывания в г. Москве. Решением Тверского районного суда г. Москвы от 14 сентября 1999 г., оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда, в иске было отказано. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 28 ноября 2000 г. удовлетворила протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и отменила принятые по делу судебные решения, указав на следующее: Отказывая в иске, суд первой инстанции исходил из того, что истцы не представили доказательств морального вреда, причиненного им упомянутыми действиями комиссии по вопросам регистрации граждан. С таким выводом согласиться нельзя, так как вступившим в законную силу решением суда было установлено совершение в отношении Р. и А-вых неправомерных действий, нарушающих их право свободного передвижения и выбора места жительства, выразившихся в незаконном отказе в регистрации их по месту жительства в г. Москве. В таком случае, как указала Судебная коллегия, причинение морального вреда предполагается (выделено мной. - Авт.) и подлежит доказыванию только размер его компенсации, поэтому решение Тверского районного суда г. Москвы и другие вынесенные по делу судебные акты были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции <9>. -------------------------------- <9> См.: Постановления Президиума, решения и определения Судебных коллегий Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 3. С. 6 - 7.

Таким образом, в ряде случаев (как в приведенном судебном споре) причинение морального вреда, по мнению высшей судебной инстанции России, носит настолько несомненный характер, что оно предполагается и доказыванию не подлежит. Но если такое предположение действует в отношении случаев нарушения права граждан на свободное передвижение и выбор места жительства, то имеются все основания распространить его и на причинение морального вреда вследствие смерти близких родственников, поскольку негативные последствия этого события для психического и психологического благополучия личности не сопоставимы с негативными последствиями любых иных нарушений субъективных гражданских прав. Важным аргументом в пользу такого предложения является закрепление в Постановлении еще одного предположения о возникновении морального вреда. В соответствии с абз. 2 п. 32 "поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается (выделено мной. - Авт.), и установлению в данном случае подлежит лишь размер его компенсации". Действительно, возникновение нравственных страданий во всех случаях, когда здоровью гражданина был причинен вред, сомнений не вызывает, но таким же бесспорным представляется возникновение еще более глубоких и тяжких страданий в связи со смертью близкого, родного человека, которая является наиболее тяжелым и необратимым по своим последствиям событием. Вызванные такой утратой переживания в психологии принято называть психической травмой, под которой понимается "жизненное событие (ситуация), затрагивающее значимые стороны существования человека и приводящее к глубоким психическим переживаниям"; это эмоции "в виде отрицательных переживаний человека, глубоко затрагивающие его личные структуры, психику, здоровье, самочувствие, настроение..." <10>. -------------------------------- <10> Энциклопедический словарь медицинских терминов / Под ред. Б. В. Петровского. 1-е изд. М., 1984. Т. 3. С. 56; Владимирова В. В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М.: Волтерс Клувер, 2007.

В соответствии с Международной классификацией психических расстройств и расстройства приспособительных реакций, адаптированной для использования в Российской Федерации <11>, утрата близкого человека (родственника, супруга) рассматривается в качестве наиболее сильного стрессогенного переживания, влекущего состояние субъективного дистресса и эмоционального расстройства, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам. -------------------------------- <11> См.: Официальная международная классификация психических расстройств и расстройства приспособительных реакций МВА 10. Раздел II // http://www. mkb10.ru.

Такие нравственные страдания, необратимо меняющие к худшему весь внутренний мир гражданина, лишающие его прежнего мироощущения, а нередко (в случае потери ребенка или детей) и смысла жизни, опасны своим воздействием, так как могут привести к различного рода заболеваниям. На практике результатом причиненной психической травмы и страданий, пережитых гражданином вследствие смерти близкого человека, нередко становятся различные нарушения в психике, в том числе и психические расстройства. В свете сказанного рассматриваемое положение о необходимости доказывания родственниками погибших потерпевших факта причинения им морального вреда представляется еще более неоправданным, противоречащим как праву на справедливое судебное разбирательство, так и праву на уважение частной и семейной жизни, закрепленным в Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. ст. 6 и 8) <12>, поэтому есть все основания предложить закрепить по аналогии с процитированным положение о том, что "поскольку близкие родственники во всех случаях испытывают нравственные страдания, вызванные смертью потерпевшего, факт причинения им морального вреда предполагается, и установлению подлежит лишь размер его компенсации". -------------------------------- <12> См.: Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

Такая корректировка будет полностью соответствовать общепринятой практике, так как положение о том, что в случае гибели граждан правом на возмещение вреда, причиненного вследствие смерти погибших, имеют члены их семьи, т. е. родственники и супруги, положено в основу многочисленных постановлений Правительства РФ или органов государственного управления субъектов Федерации. Вопрос о том, кто именно из близких погибшего потерпевшего имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного в связи с его смертью, следует решать, опираясь на понятие "член семьи", которое нашло свое закрепление в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" <13>, в соответствии с которым членами семьи гражданина (в данном контексте - собственника жилого помещения) являются проживающие совместно с ним его супруг, а также дети и родители. Членами семьи могут быть признаны и другие родственники независимо от степени родства (например, бабушки, дедушки, братья, сестры, дяди, тети, племянники, племянницы и нетрудоспособные иждивенцы (п. 11)). -------------------------------- <13> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 9.

Действительно, круг членов семьи гражданина не всегда ограничивается его супругом, детьми и родителями. Представляется, что применительно к определению лиц, имеющих право на компенсацию морального вреда, причиненного смертью потерпевшего, в отношении супруга, родителей и детей, являющихся в подавляющем большинстве случаев наиболее близкими для гражданина лицами, следует установить, что причинение им морального вреда предполагается и доказыванию не подлежит, а в отношении других членов семьи целесообразно оставить закрепленное в Постановлении положение о необходимости учета обстоятельств, свидетельствующих о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Реализация сформулированных предложений будет способствовать дальнейшему совершенствованию правоприменительной практики по делам, связанным с возмещением вреда, причиненного жизни и здоровью граждан, что, в свою очередь, повысит гарантии реализации конституционного положения о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, признание, соблюдение и защита которых - обязанность государства.

Пристатейный библиографический список

1. Владимирова В. В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М.: Волтерс Клувер, 2007. 2. Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. 3. Тимешов Р. П. Понятие морального вреда в гражданском праве России // Российская юстиция. 2008. N 6.

------------------------------------------------------------------

Название документа