Сделки, противоречащие публичному порядку и добрым нравам в праве зарубежных государств и международном частном праве

(Федчук Д. В.)

("Общество и право", 2010, N 3)

Текст документа

СДЕЛКИ, ПРОТИВОРЕЧАЩИЕ ПУБЛИЧНОМУ ПОРЯДКУ И

ДОБРЫМ НРАВАМ В ПРАВЕ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ

И МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ

Д. В. ФЕДЧУК

Федчук Дмитрий Валерьевич, аспирант кафедры частного права Всероссийской академии внешней торговли.

Частное право большинства стран мира содержит положения, предусматривающие обязательное соблюдение публичного порядка и добрых нравов при заключении различных договоров. Несмотря на длительность существования указанных норм и наличие общих источников их происхождения, в законодательстве различных стран по-прежнему сохраняются существенные расхождения как в правовом регулировании, так и в практике применения данных норм. Особую значимость в таком случае приобретают положения, разрабатываемые неправительственными организациями, целью которых является унификация и гармонизация права различных стран по рассматриваемым вопросам.

Ключевые слова: публичный порядок, добрые нравы, сделки, недействительность, реституция, конфискация.

The private law of the majority countries in the world contains provisions which prescribe binding observance of the principles of good morals and public policy while concluding any contract. Despite the long existence of such principles and the common law sources of their origin substantial divergences in the legislation of different countries can be found in respect of legal regulation as well as application of such principles. Especial role in such a case bear the provisions developed by the non-governmental organisations the aim of which is unification and harmonisation of the law of different countries regarding the matters concerned.

Key words: public policy, good morals, bargain, ineffective, restitution, confiscation.

С развитием внешней торговли и, соответственно, ростом числа сделок, "отягощенных" иностранным элементом, все большую актуальность приобретает вопрос о пределах правового регулирования этих сделок. Еще более усугубляет ситуацию появление и укрепление тенденции, в особенности, в странах континентальной системы права, к повышению практического значения принципа свободы договора и приданию большей гибкости соответствующим положениям национального права [6].

Своеобразным ограничителем свободы договора и, как следствие, воли его сторон, выступают положения императивных норм национального права, причем, как применимого права по договору, так и права, не являющегося таковым (lex contractus). Среди последних весьма важное место отводится положениям, охватываемым понятиями "публичный порядок", "добрые нравы" и т. п. Объясняется это тем, что суды при рассмотрении споров о признании сделок недействительными должны в конечном счете определиться с тем, действовали ли стороны, вступая в правоотношения, в рамках дозволенного публичным порядком и добрыми нравами.

Нормы, согласно которым договор признается недействительным по основаниям противоречия "публичному порядку" и "добрым нравам" в различных странах по своей сути носят схожий характер, независимо от того, являются они нормами писаного права в континентальной правовой системе или неписаными нормами англо-американской правовой системы.

Так, в соответствии со статьями 1131 и 1133 Французского гражданского кодекса 1804 г. обязательство, имеющее незаконную цель (каузу), не порождает никаких последствий. При этом цель (кауза) обязательства является незаконной, когда она запрещена законом, противоречит добрым нравам или публичному порядку. В силу статьи 1343 Итальянского гражданского кодекса 1942 г. цель (кауза) обязательства незаконна, когда она противоречит императивной норме, публичному порядку или добрым нравам; в соответствии со статьей 1354 ничтожен договор, который намеренно содержит основание, противоречащее императивным нормам, публичному порядку или добрым нравам. Согласно статье 19 Швейцарского обязательственного закона 1911 г. отступление договора от положений законодательства возможно только в случае, когда в законе нет предписания, не допускающего изменения, и если таковые отступления не представляют собой нарушения публичного порядка, добрых нравов и прав личности. Ничтожен договор, содержание которого противозаконно или направлено к достижению цели, противоречащей добрым нравам (статья 20) [1].

Но, как показывает практика, указанная внешняя схожесть указанных норм нередко сопровождается наполнением их различным содержанием.

Поскольку право большинства государств ограничивается лишь общим описанием критериев, относящимся к терминам "публичный порядок" и "добрые нравы", специфическое содержание они получают только после их судейского толкования при рассмотрении конкретного дела. В результате складывается ситуация, при которой понятия "публичный порядок" и "добрые нравы" в различных странах будут определяться исходя из сложившихся в этих странах представлений о праве и морали.

Проблема применения обозначенных оснований недействительности сделок становится еще более серьезной, когда договоры заключаются между предпринимателями из разных стран. Когда сделка имеет иностранный элемент, возникает необходимость преодоления проблемы, связанной с различными подходами к квалификации понятий "публичный порядок" и "добрые нравы", применяемыми в разных правовых системах.

Как отмечается в юридической литературе, истоки данного основания недействительности сделок уходят корнями далеко в прошлое, и поэтому изучение развития соответствующего института и его особенностей в различные периоды истории представляют значительный научный интерес. И это закономерно, ведь такие критерии юридической квалификации человеческого поведения, как его соответствие правопорядку, нравственности, добрым нравам, интересам государства и общества, а также практика применения этих критериев являются своего рода индикаторами, показывающими "достаточно информативный срез общественной жизни на конкретном этапе ее развития, динамичность преобразований в ее политической, экономической, идеологической, культурной сферах" [4, с. 16].

Нарушение добрых нравов еще в римском праве существовало в качестве самостоятельного основания недействительности договоров. Оно использовалось наравне с признанием недействительными противозаконных соглашений. Так, например, одно из принципиальных положений римского права гласило, что ничтожной является сделка, содержание которой противоречит закону и добрым нравам.

Из римского права в законодательстве стран, относящихся к континентальной системе, возник сам термин "добрые нравы" ("boni mores"). Позаимствованное из римского права правило о ничтожности сделок, противоречащих добрым нравам, получило широкое распространение и было закреплено в законодательстве многих стран.

Что касается нарушения публичного порядка, то в римском праве не существовало такого основания недействительности. В качестве предпосылки, подготовившей условия для появления концепции публичного порядка, можно рассматривать выработанную римским правом концепцию добрых нравов.

Концепция публичного порядка была выработана и детально разработана французской доктриной и судебной практикой, откуда она впоследствии была позаимствована другими странами (в том числе и российским дореволюционным законодательством), а также стала использоваться в международном частном праве. Термин "публичный порядок" ("ordre public"), как таковой, впервые был использован во Французском гражданском кодексе 1804 г. (далее - ФГК). Исходным положением для концепции публичного порядка послужила статья 6 ФГК, запрещавшая посредством частных соглашений "отступать от законов, которые затрагивают публичный порядок и добрые нравы". Иными словами, в силу статьи 6 ФГК соглашения между частными лицами являются недействительными, если они противоречат законам, затрагивающим публичный порядок или добрые нравы. В этой статье ФГК был по существу воссоздан принцип римского права "ius cogens privatorum pactis mutari non potest" - "нельзя частными соглашениями изменять принудительные нормы" [1].

Несмотря на длительную историю развития и наличие во многих случаях единых источников происхождения положений о содержании и правовых последствиях сделок, совершенных с целью, заведомо противной публичному порядку или добрым нравам, как правовое регулирование, так и практика применения данного института в праве большинства стран не отличается единообразием. В контексте международного экономического оборота данная проблема приобретает еще большую актуальность в связи с желательностью обеспечить единообразие регулирования сделок, имеющих иностранный элемент, не с позиций какого-либо отдельного национального права, а основываясь на регулировании, имеющем международное происхождение и отражающем потребности международного оборота.

Наиболее существенными являются различия, имеющие место при рассмотрении вопроса о последствиях ничтожности вышеуказанных сделок. Так, в частности, в правовой доктрине отмечается, что вокруг правила о "soluti retentio" ("удержание исполненного"), уместности и целесообразности его включения в Гражданский кодекс, возобновляется старинный спор, некогда разделивший юристов и христианских моралистов на два лагеря. Имеется в виду вопрос о целесообразности восприятия законодателем решения, выдвинутого еще в Средние века доктриной томизма и позитивно принятого в некоторых современных правопорядках, в том числе советском, а затем и российском [4, с. 62 - 63].

Признавая значимость указанной проблемы, в особенности, в области правового регулирования международного экономического сотрудничества, а также руководствуясь целями гармонизации и унификации соответствующих норм национального частного права Международный институт по унификации частного права (далее - УНИДРУА) включил вопрос о ее углубленном исследовании в программу своей работы над Принципами международных коммерческих договоров (далее - Принципы УНИДРУА). Одна из глав находящегося в настоящее время в процессе разработки дополнения Принципов УНИДРУА посвящена регулированию международных коммерческих договоров, противоречащих основополагающим принципам и императивным нормам ("Illegality") [8, с. 3].

В проекте комментариев, подготовленных экспертами УНИДРУА, дается пояснение, что под основополагающими принципами понимаются не все принципы нравственности и публичного порядка, признаваемые в качестве основополагающих на национальном уровне, а именно принципы, широко признаваемые в качестве основополагающих различными правовыми системами.

Как следует из вышеизложенного, основополагающие принципы включают в себя не только принципы публичного порядка, но и принципы добрых нравов (нравственности). В целях устранения различий в толковании понятий "публичный порядок" и "добрые нравы" в национальном праве разных стран, в комментариях четко оговаривается, что во внимание принимаются не все принципы, а только те из них, которые признаются правовыми системами на глобальном уровне. К таким принципам, в частности, могут быть отнесены принципы, устанавливаемые в международных конвенциях, в частности, запрет принудительного и детского труда, предотвращение "отмывания" денег и т. д.

В проекте данной главы указываются также последствия заключения договоров, подпадающих под данное регулирование. Однако в отличие от российского законодательства применение таких последствий ставиться в зависимость от обстоятельств, существующих при заключении таких договоров. Так, например, признается действительным в целом договор, часть которого признана противоречащей основополагающим принципам и императивным нормам (статья 1 проекта), если только при тщательном рассмотрении обстоятельств дела не будут найдены разумные основания для иного вывода.

В статье 2 проекта указывается, что в случае, когда обе стороны знали или должны были знать о фактах, при которых заключаемый договор противоречит основополагающим принципам, ни одна из сторон не имеет право на применение средств судебной защиты, определенных в договоре. При этом пункт 2 этой же статьи предусматривает, что в случаях, когда сторона не знала и не могла знать о фактах, при которых заключаемый договор противоречит вышеуказанным принципам, она имеет право на использование средств судебной защиты, которые будут являться разумными при определенных обстоятельствах.

Такой же подход используется и при определении последствий заключения договоров, противоречащих императивным нормам. Так в статье 4 указывается, что нарушение императивных норм влечет за собой последствия, четко определенные такими императивными нормами; в случае если такие последствия нормами не определены, стороны могут прибегнуть к таким средствам судебной защиты, применение которых было бы разумным при данных обстоятельствах. При определении критериев разумности во внимание должно быть принято следующее:

цель императивной нормы, которая была нарушена;

категория лиц, в защиту прав которых существует данная императивная норма;

санкции, которые могут быть применены в соответствии с императивной нормой, которая была нарушена;

важность нарушенной императивной нормы; было ли нарушение умышленным; причинно-следственная связь (closeness of the relationship) между нарушением и договором.

В качестве общего правила в проекте главы устанавливается, что в случае, когда имело место исполнение по договору, противоречащему основополагающим принципам и императивным нормам, применяется реституция, если при конкретных обстоятельствах применение реституции будет разумным. Из сказанного следует, что при решении вопроса о реституции судья должен учесть и взвесить возможные последствия такого решения.

Аналогичные положения относительно договоров, противоречащих основополагающим началам и императивным нормам, содержаться также в Принципах европейского договорного права [7].

Что же касается российского законодательства, то оно устанавливает более жесткие правовые последствия для таких случаев и не дифференцирует последствия в зависимости от соответствующих обстоятельств. Если совершенная сторонами сделка была квалифицирована судом как сделка, подпадающая под действие статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), применению подлежат конфискационные последствия в виде взыскания всего полученного по такой сделке (либо части, в случае односторонней реституции) в доход государства, вне зависимости от вида сделки и сопутствующих обстоятельств.

Также следует отметить, что в российском гражданском праве до сих пор отсутствует какое-либо единое и полное определение терминов основ правопорядка и нравственности как оснований недействительности сделки, влекущих конфискационные последствия.

Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - Пленум ВАС РФ) в Постановлении от 10 апреля 2008 года N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" также не смог внести ясность относительно конкретного содержания рассматриваемых терминов, ограничившись лишь указанием их общего содержания и перечислением сделок, которые могут быть отнесены к сделкам, противоречащим основам правопорядка и нравственности [3].

В связи с вышеизложенным целесообразно отметить, что для нормального функционирования механизма, предусмотренного статьей 169 ГК РФ, необходимо сформулировать четкие критерии содержания понятий "правопорядок" и "нравственность" в контексте гражданско-правовых отношений, особенно касающихся предпринимательской деятельности.

Поскольку виды сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, обстоятельства их совершения, а также последствия их совершения не всегда носят схожий характер, представляется целесообразным включить в текст статьи 169 ГК РФ определенные оговорки, предусматривающие разграничение санкций за совершение сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, а также оснований их применения в зависимости от существенности нарушения. Судам при вынесении решений о применении последствий, предусмотренных статьей 169 ГК РФ, также следует принимать во внимание обстоятельства, при которых данная сделка была совершена (к примеру, обстоятельства, предусмотренные статьей 4 проекта главы "illegality" Принципов УНИДРУА), а не слепо применять норму закона.

О необходимости изменения существующей редакции статьи 169 ГК, а также об актуальности данной проблемы говорит также тот факт, что вопрос о корректировании указанной правовой нормы включен в Концепцию развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренную решением Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 07.10.2009.

В заключение необходимо отметить, что в условиях расширения диспозитивности в регулировании частноправовых отношений, сохранение в Гражданском кодексе Российской Федерации столь существенного института как статья 169 (в особенности ее конфискационных санкций за совершение указанных сделок) в практически неизмененном виде не только не способствует развитию правового регулирования рыночной экономики, но в значительной мере затрудняет его.

Литература

1. Афанасьев Д. В. Нарушение публичного порядка как основание признания сделки недействительной в российском и зарубежном праве // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика: Сборник статей / Отв. редактор М. А. Рожкова. М.: Статут, 2006.

------------------------------------------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

------------------------------------------------------------------

2. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М.: Статут, 1999.

3. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 10 апреля 2008 года N 22 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" // www. arbitr. ru/as/pract/post_plenum/19013.php.

4. Тузов Д. О. Недопущение реституции и конфискации при недействительности сделок. Теоретический очерк. М.: Статут, 2008.

5. Тузов Д. О. Недопущение реституции и конфискации при недействительности сделок (о возникновении права собственности государства по основаниям, предусмотренным статьями 169 и 179 ГК РФ) // Вещные права: система, содержание, приобретение: Сборник научных трудов в честь проф. Б. Л. Хаскельберга / Под ред. Д. О. Тузова. М.: Статут, 2008.

6. Simon J. The New French Company Law: Between freedom of Contract and Mistrust (unpublished manuscript) // http://www. unibocconi.

7. Principles of European Contract Law (2002) // http:// www. jus. uio. no/ lm/ eu. contract. principles. parts.1. to.3.2002/ portrait. pdf.

8. Secretariat Memorandum - Working Group (III) for the preparation of Principles of International Commercial Contracts, 1st session, Rome // http:// www. unidroit. org/ english/ documents/ 2006/ study50/ s-50-099-e. pdf.

------------------------------------------------------------------

Название документа