Значение цели договора купли-продажи в обеспечении бесповоротности перехода прав на ценные бумаги

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ЗНАЧЕНИЕ ЦЕЛИ ДОГОВОРА КУПЛИ-ПРОДАЖИ В ОБЕСПЕЧЕНИИ БЕСПОВОРОТНОСТИ ПЕРЕХОДА ПРАВ НА ЦЕННЫЕ БУМАГИ

Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 1 апреля 2010 года

Н. Л. КЛЫК

Клык Н. Л., зав. кафедрой коммерческого, предпринимательского и финансового права Сибирского федерального университета, канд. юрид. наук, доцент.

Как известно, структурные изменения экономического уклада в стране предопределили необходимость переосмысления взглядов и мнений, сформировавшихся в период, когда научная мысль не ощущала практической потребности в уточнении многих проблем обязательственного права и прежде всего оснований возникновения односторонних обязательств, закрепляемых ценными бумагами, существование которых если и не отрицалось, то и не привлекало пристального внимания исследователей вопросов каузы гражданско-правовых сделок. Двуединый правовой результат, когда одномоментно с надлежащей легитимацией кредитора в обязательстве возникает право собственности на ценную бумагу, неизбежно предполагает необходимость разграничения понятий "каузы гражданско-правовой сделки" и "каузы обязательства". По справедливому замечанию Л. Г. Ефимовой, эти вопросы относятся к тем теоретическим проблемам, которые достаточно долго не обсуждались в юридической литературе, в связи с чем современные публикации практически не меняют ранее сложившихся мнений <1>. -------------------------------- <1> Ефимова Л. Г. Абстрактные и каузальные обязательства и сделки в российском праве // Вестник ВАС РФ. 2004. N 4. С. 121.

Казалось бы, появление и развитие концепции распорядительных сделок, характеристика которых наряду с признаками самостоятельности и бесповоротности предполагает наличие в них свойства абстрактности, само по себе должно было внести ясность и в представления об абстрактности цессии и традиции как основе для выявления граней абстрактности прав на ценную бумагу. Но поскольку этого не произошло, то наиболее зримым практическим итогом доктринального признания самостоятельного значения распорядительных сделок стало уже в первые годы рыночного периода хозяйствования появление судебной практики по их оспариванию. Иначе, нежели использование в таких случаях своеобразного правового ресурса "по уничтожению" предназначения ценных бумаг в экономических отношениях, такой подход и не мог быть оценен, поскольку вместо ожидаемого позитивного экономического эффекта, появление которого предполагается в случае бесповоротности перехода ценных бумаг к их приобретателю, возникает совершенно иное положение дел, ставящее под угрозу развитие российского кредитного и менового хозяйства, что неизбежно происходит в случае недооценки смысла и предназначения абстрактных сделок <2>, к коим, безусловно, относятся сделки и выдачи, и передачи ценных бумаг. -------------------------------- <2> Отмечая преимущества использования абстрактных сделок, заключающиеся в простоте осуществления основанных на них процессуальных притязаний и быстроте и легкости обращения порождаемых ими прав, Ю. С. Гамбаров особое значение придавал именно данному аспекту негативных экономических последствий, наступающих в случае невостребованности абстрактных сделок. См.: Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. М.: Изд-во "Зерцало", 2003. С. 711.

Поскольку иного смысла и повода для доктринальной квалификации ценных бумаг в качестве вещей, нежели упоминание их в качестве предмета отчуждения в положениях о купле-продаже (п. 2 ст. 454 ГК), практически не существует, именно выявление цели договора купли-продажи позволяет внести необходимую ясность в учение об абстрактных сделках, вне которого дискуссионность системообразующих вопросов наиболее сложного института гражданского права рискует затянуться на неопределенное время. Различие существующих доктринальных подходов в определении базовых понятий "основание", "кауза", "причина", "цель", "мотив" обычно расценивается в качестве некой помехи в разрешении проблематики основания гражданско-правовых сделок, хотя вместе с тем диапазон терминологических предпочтений способен выявить как раз те необходимые направления, вне которых стратегическое предназначение абстрактных сделок и абстрактных обязательств в хозяйственной жизни едва ли может быть выявлено. Являясь традиционно спорной, проблематика оснований гражданско-правовых сделок при самом приближении к ней позволяет отметить необходимость уточнений, прежде всего, терминологического свойства, в частности, в отношении не вызывающего ранее возражений утверждения о синонимичности понятий "основание" и "кауза". А. В. Кашанин справедливо отмечает, что традиционное определение каузы как основания не совсем точно по той простой причине, что само понятие "основание" не является специальным и потому имеет множество значений, в связи с чем предлагает его заменить на понятие "кауза" <3>. -------------------------------- <3> Кашанин А. В. Кауза гражданско-правового договора как выражение его сущности // Журнал российского права. 2001. N 4. С. 102.

Оправданная для случаев разграничения абстрактных и каузальных сделок и обязательств замена данных понятий оказывается невозможной лишь в тех случаях, когда говорится об основании правопритязания. В самом обозначении дефиниций "абстрактное" и "каузальное" нагляден четкий лексический отбор, поскольку использование в этом качестве взаимозаменяемого для второго термина понятия "основание" привело бы к неизбежности различения основательных и неосновательных сделок и обязательств, то есть к явному абсурду. Хотя не секрет, что нередко не только в обыденном, но и в правовом сознании абстрактные сделки (того же векселя или цессии) ассоциируются именно с неосновательным обогащением, что по всей вероятности и порождает соответствующий научный негативизм к абстрактным сделкам в целом. Анализ работ, посвященных абстрактным обязательствам <4>, позволяет прийти к выводу, что без использования понятия "кауза" в качестве синонимичного понятию "основание", в принципе, обойтись невозможно. -------------------------------- <4> См.: Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве. Юрьев, 1898; Догадов В. М. Абстрактные и материальные обязательства в современном праве. СПб., 1911; Бушев А. Ю. Об абстрактности обязательств из ценной бумаги // Актуальные проблемы науки и практики коммерческого права. Вып. 2. СПб., 1997. С. 30 - 37; Ефимова Л. Г. Указ. раб. С. 121 - 131 и др.

Несмотря на то, что под causa понимается основание, цель и причина, характерным стало доктринальное использование в качестве взаимозаменяемых понятий "основание" и "цель", но не понятия "причина", которое за редким исключением практически не используется. По мнению А. С. Кривцова, понятия "причина и "цель" обозначают две различные стороны одного и того же явления, только в одном случае - с теоретически-психологической, а в другом - практически-телеологической <5>. -------------------------------- <5> Кривцов А. С. Указ. раб. С. 20.

Выделяя два побудительных начала в деятельности человека, Р. Иеринг отмечал, что первое обращено в прошлое и представляет собой осознание нужды (причины), второе же направлено в будущее, представляя осознание желаемой цели и совершение действия по реализации своей цели <6>. -------------------------------- <6> Иеринг Р. Цель в праве. СПб., 1881. Т. 1. С. 315 - 320.

Отчасти подтверждением необходимости придания именно такого значения понятию "причина" можно встретить в тех случаях, когда говорится о сделке, послужившей причиной выдачи векселя <7>, о причинах поведения лиц, совершающих сделки, или причинах, объясняющих возникновения обязательств <8>. -------------------------------- <7> Вавин Н. Взаимоотношение между векселем и основной сделкой // Вестник права. 1914. N 13-14, 15. С. 402. <8> Новиков К. А. О каузе в сделках и в обязательствах // Правоведение. 2002. N 6. С. 81.

Несмотря на различие оттенков доктринальных понятий каузы, чаще всего оно содержит указания на цель гражданско-правовой сделки, понимаемой как "правовая" или "типичная правовая" цель, причем в учебной литературе в центре научного внимания находится цель именно купли-продажи. О. А. Красавчиков, определяя правовую цель как "субъективно желаемое для ее участников возникновение, изменение и прекращение их прав и обязанностей, которое должно произойти после совершения сделки и ее исполнения", отмечает, что целью договора купли-продажи является достижение правового результата, а именно "перенести право собственности на имущество от продавца" <9>. -------------------------------- <9> Советское гражданское право. Т. 1 / Под ред. О. А. Красавчикова. М.: Высшая школа, 1972. С. 167 - 168; Красавчиков О. А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции // Гражданско-правовой договор и его функции. Межвузовский сборник научных трудов. Свердловск: УрГУ, 1980. С. 15.

Ю. Е. Добрынин понимает под правовой целью "субъективно желаемый для ее участника (участников) результат, который должен наступить после совершения сделки и ее исполнения", и отмечает, что значение имеют не все правовые последствия, а только основные, в связи с чем основанием сделки выступает типичная для того или иного вида сделок правовая цель, которой в купле-продаже является передача имущества в собственность <10>. -------------------------------- <10> Гражданское право: Учебник для вузов. Ч. 1 / Под ред. Т. И. Илларионовой, Б. М. Гонгало (автор главы - Ю. Е. Добрынин). М., 2001. С. 197 - 198.

В. А. Рясенцев, определяя правовую цель как "непосредственный правовой результат, к которому стороны (сторона) стремятся, совершая сделку", дополнительно уточняет, что это "типичная и постоянная для данного вида сделок (купли-продажи, найма, подряда и т. д.)" цель. Соответственно типичной и постоянной целью купли-продажи признается перенесение права "собственности на другое лицо с условием выплаты им покупной суммы за передаваемое имущество" <11>. -------------------------------- <11> Советское гражданское право. Часть 1 / Отв. ред. В. А. Рясенцев (автор главы - В. А. Рясенцев). М.: Юрид. лит., 1986. С. 198 - 199.

Отмечая, что основанием (causa) сделки является "типичная для данного вида сделок правовая цель, ради которой они совершаются", В. С. Ем разграничивает промежуточные и конечные правовые результаты сделок, называя при этом правовым результатом купли-продажи "переход права собственности на имущество в результате его передачи и переход права собственности на деньги как следствие оплаты имущества" <12>. -------------------------------- <12> Гражданское право: Учебник. Т. I / Под ред. Е. А. Суханова (автор главы - В. С. Ем). С. 442 - 443.

Определяя основание сделки как юридическую цель, "достижению которой подчинена сделка", В. А. Мусин уточняет, что договор купли-продажи "обеспечивает возмездное приобретение имущества" <13>. -------------------------------- <13> Советское гражданское право. Ч. 1 / Отв. ред. В. Т. Смирнов, Ю. К. Толстой, А. К. Юрченко (автор главы - В. А. Мусин). Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. С. 167.

М. В. Кротов же считает необходимым использовать в качестве синонимичного пониманию каузы гражданско-правовой сделки не понятие "цель", а понятие "основание", определяя его применительно к купле-продаже как типовой юридический результат, достигаемый исполнением сделки - "приобретением права собственности" <14>. -------------------------------- <14> Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой (автор главы - М. В. Кротов). М., 2005. С. 282.

Итак, в приведенных определениях типичным (конечным) правовым результатом купли-продажи в литературе называются: 1) перенесение права собственности от продавца к покупателю; 2) передача имущества в собственность; 3) перенесение права собственности на другое лицо с условием выплаты им покупной суммы за передаваемое имущество; 4) переход права собственности на имущество и переход права собственности на деньги; 5) возмездное приобретение имущества; 6) приобретение права собственности. Какие выводы следуют из приведенных характеристик, если при этом абстрагироваться от отдельных различий предлагаемых дефиниций каузы? Если в одном случае цель купли-продажи увязывается со встречным предоставлением (3, 4, 5), то в другом - о нем вообще не упоминается (1, 2, 6), а тем самым исполнение покупателем обязанности по оплате имущества "выносится" за пределы доктринального определения каузы. Причем, когда говорится о каузе в виде передачи имущества в собственность, происходит смещение акцента в пользу интересов продавца, в то время как при определении ее как приобретения права собственности - покупателя, то есть нового собственника имущества. Более всего различие обозначенных подходов сказывается при оценке каузальности (абстрактности) традиций, рикошетом затрагивающих соответствующую оценку общегражданской цессии и сделок по передаче ценных бумаг, принимая во внимание, что они, как и традиция, являясь способами исполнения обязанности продавца, вместе с тем имеют свойство самостоятельных правопередаточных сделок. Состоявшийся с изданием Постановления КС РФ от 21.04.2003 N 6-П своеобразный перевес интересов оборота в лице добросовестного приобретателя имущества по сравнению с интересами собственника, а тем самым исключение возврата имущества прежнему собственнику в порядке реституции неизбежно предполагает уточнение прежде всего именно каузы купли-продажи как главной отчуждательной сделки в гражданском праве. По крайней мере утверждения о ненаступлении правового результата, то есть появления права собственности у добросовестного приобретателя в случае отчуждения имущества неуправомоченным лицом, утратили всякое юридическое значение, в связи с чем более точным представляется понимание каузы современной купли-продажи у М. В. Кротова. В учении же о каузе сделки в целом решающее значение приобретает выделение В. А. Рясенцевым понятий непосредственного и достигнутого правового результата, в силу которого основание сделки хотя и включается "в ее юридический состав, выражаясь в волеизъявлении", порождаемый ею результат "находится уже за пределами сделки: чаще всего состоит из возникших прав и обязанностей сторон" <15>. -------------------------------- <15> Советское гражданское право. Часть 1 / Отв. ред. В. А. Рясенцев. С. 198 - 199.

Утверждения о типичном правовом результате купли-продажи в виде передачи имущества в собственность справедливы прежде всего в аспекте разграничения с иными договорными видами, в то время как в силу принципа договорной свободы появление непосредственного правового результата может произойти при наличии совершенно различных юридических фактов, что находит отражение в концепции объективного и субъективного понимания каузы <16>. -------------------------------- <16> Более подробно см.: Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М.: Статут, 2004. С. 49.

По общему правилу непосредственный правовой результат купли-продажи заключается в появлении взаимного обязательства сторон, каждая в котором вправе в соответствии с законом и условиями договора требовать исполнения встречных обязанностей. Это лишь промежуточный правовой результат, в то время как достигнутый (или конечный) наступает лишь при исполнении обязанностей обеими сторонами договора. Лишь ответ на вопрос, является ли конечный правовой результат типичным для современной купли-продажи или нет, практически и предопределяет разрешение проблемы каузальности (абстрактности) традиций. Как известно, основополагающим требованием, определяющим действительность гражданско-правовых сделок, является единство воли и волеизъявления лиц, их совершающих. Вместе с тем, как отметил И. Б. Новицкий, "закон связывает юридические последствия именно с волеизъявлением... это вытекает из определения сделки как действия и объясняется тем, что для окружающих лиц распознаваемым является именно волеизъявление" <17>. -------------------------------- <17> Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. И. Б. Новицкий, П. Е. Орловский (автор главы - И. Б. Новицкий). М.: Госюриздат, 1959. С. 154 - 155.

И если воля лица, совершающего сделку, представляет "внутреннее осознанное намерение лица совершить сделку", то есть относится к явлениям субъективного психического порядка, волеизъявление всегда - выраженная вовне воля лица <18>. -------------------------------- <18> Гражданское право. Учебник для вузов. Ч. 1 / Под ред. Т. И. Илларионовой, Б. М. Гонгало, В. А. Плетнева (автор главы - Ю. Е. Добрынин). С. 197 - 198.

Наиболее наглядным проявлением приоритета волеизъявления перед волей является установленный законодателем в ст. 431 ГК метод толкования договора, в силу которого действительная воля подлежит установлению только в случае невозможности установления содержания волеизъявления <19>. -------------------------------- <19> Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. Е. А. Суханова (автор главы - В. С. Ем). С. 442.

Первостепенное же значение при выявлении действительной воли сделки сторон обычно придается мотиву, в связи с чем подлежит уточнению его место в основании сделки. С одной стороны, исходя из того, что, являясь осознанной потребностью, осознанным побуждением, мотив является тем фундаментом, "на котором возникает цель" <20>, он не может быть отнесен к основанию сделки. С другой - возможные варианты его влияния на прочность основания сделки, а тем самым и на содержание волеизъявления, предопределяют необходимость установления пределов его юридического значения. -------------------------------- <20> Там же. С. 444.

Побуждая лицо совершить сделку, мотивы "не являются ее правовыми компонентами <21> и, как правило, не влияют на действительность сделки <22>. В литературе неоднократно отмечается, что многообразие заинтересованностей субъектов гражданского права, когда при заключении сделок мотивам придается юридическое значение, неизбежно чревато угрозой подрыва устойчивости гражданского оборота, в связи с чем они могут иметь юридическое значение только в случаях, прямо указанных в законе или договоре. -------------------------------- <21> Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев (автор главы - А. М. Белякова). С. 219. <22> Иоффе О. С. Советское гражданское право. М.: Юрид. лит., 1967. С. 254 - 256.

В качестве примера отражения в содержании сделки мотивов ее совершения обычно называются условные сделки <23>, причем придание мотиву значения основания в законе может влечь различные правовые последствия: или недействительность сделки (ст. 169 ГК) <24>, или даже возможность ее расторжения (п. 2 ст. 25 Закона "О защите прав потребителей") <25>. -------------------------------- <23> Гражданское право. Учебник. Том 1 / Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой (автор главы - М. В. Кротов). С. 194; Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. Е. А. Суханова (автор главы - В. С. Ем). С. 444 - 445. <24> Гражданское право. Учебник. Том 1 / Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой (автор главы - М. В. Кротов). С. 194. <25> Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. Е. А. Суханова (автор главы - В. С. Ем). С. 444.

Включение мотива по смыслу закона или договора в основание сделки таким образом позволяет отметить превалирование воли в сделке над волеизъявлением. Предпочтение законодателя значению воли может иметь место и в тех случаях, когда по обстоятельствам совершения сделки видно, что лицо "выразило не ту волю, какую оно на самом деле имело" <26>. -------------------------------- <26> Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. И. Б. Новицкий, П. Е. Орловский (автор главы - И. Б. Новицкий). С. 154 - 155.

По всей вероятности, следует исходить из необходимости отнесения мотива к основанию сделки как в тех случаях, когда от него зависит определение ее юридической природы <27>, так и в тех, когда мотив сделки влечет ее юридическую уязвимость. Подобной уязвимостью на первый взгляд могут быть поражены не только каузальные, но и абстрактные сделки, сохраняющие юридическую силу в случае недействительности или отсутствия основания. -------------------------------- <27> Иоффе О. С. Советское гражданское право. С. 254.

Вместе с тем такой вывод вряд ли мог бы считаться убедительным, принимая во внимание вспомогательно-распорядительный характер абстрактных сделок. Хотя традиция вещи имеет значение правопорождающей сделки лишь при наличии отчуждательной сделки, тем не менее нельзя не заметить, что ее совершение подтверждает (или дублирует) направленность волеизъявления на передачу имущества в собственность приобретателя, в связи с чем исключается неоднозначность оценки дважды проявляемого отчуждателем волеизъявления (в основной и распорядительной сделке), которое навряд ли способна опровергнуть какая-либо privat-causa, наиболее типичным примером которой обычно называется мотив сделки. И если традиции или цессии законодатель может придать условный характер, поставив наступление правового результата в зависимость от тех или иных мотивов сторон сделки, в отношении сделок передачи ценных бумаг к приобретателю такой подход полностью исключается в силу их формального характера, даже когда речь идет о ценных бумагах на предъявителя. Правда, в зависимости от того, названы ли они в отчуждательной сделке или же на документе ценной бумаги, возникающие при этом правовые последствия неоднозначны и могут быть сведены к 3-м вариантам: - переходу права собственности на ценные бумаги документарной формы выпуска, когда условие отчуждательной сделки само по себе не способно отменить правовой результат передачи документа во владение приобретателя; - ненаступлению правового результата при указании условия в сделке по отчуждению ценных бумаг бездокументарной формы выпуска, ибо это исключается порядком внесения записи на лицевой счет в реестре владельцев именных ценных бумаг или счет депо в депозитарии; - ничтожности самой ценной бумаги в случае указания условия перехода в собственность в тексте документа. Придание же традиции значения фактического действия в германской доктрине, в связи с чем роль правопередаточной сделки приобретает письменное соглашение между традентом и акципиентом (вещный договор), практически воспроизводит порядок, присущий отчуждению вещей по реальному договору. Так, устанавливая обязательность заключения в письменной форме договора займа (в случае превышения не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда, а в случае, когда заимодавцем является юридическое лицо, - независимо от суммы), законодатель ограничивается указанием, что в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему заимодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей. Соответственно, если при займе денег для соблюдения требований о письменной форме достаточно проявляемого в расписке одностороннего волеизъявления заемщика, то при займе родовых вещей вряд ли его было бы достаточно. С целью упреждения необоснованного притязания со стороны заимодавца заемщик кровно заинтересован в составлении письменного документа, подписываемого обеими сторонами и содержащего видовые характеристики полученных им вещей. Типичная правовая цель займа, определяемая как передача "заимодавцем в собственность заемщика денег или родовых вещей, с возложением на заемщика обязанности по возврату той же суммы денег или равного количества вещей того же рода и качеств" <28>, позволяет заметить определенную параллель с типичной правовой целью купли-продажи, когда передача вещи покупателю не сопровождается указанием на особый момент перехода права собственности. И если до передачи вещи обязательство из купли-продажи является pactum-nudum, то есть имеет лишь организующее исполнение обязанностей сторон значение, не наполненное материальным содержанием, то с момента передачи покупателю вещи без исполнения получения встречного предоставления возникает новый объект гражданского права в виде денежного требования. -------------------------------- <28> Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. Е. А. Суханова (автор главы - В. С. Ем). С. 443.

То есть в отличие от древнего обмена, который совершался путем непосредственной передачи вещей из рук в руки и не порождал обязательств сторон <29>, когда еще не производилось разграничение вещных и обязательственных прав (и не существовало объекта в виде права требования), современный обмен на примере купли-продажи и займа предполагает возникновение после передачи вещей соответственно денежных и натуральных прав требований как самостоятельных объектов отчуждения. -------------------------------- <29> Давая характеристику безобязательственного древнего обмена И. А. Покровский отмечал: "Нет никаких обязательств до передачи - простое обещание обменяться еще обязательственного значения не имеет; нет никаких обязательств и после передачи - с актом передачи всякие отношения между сторонами окончены". См.: Покровский И. А. История римского права. С. 384.

Данному обстоятельству практически не придается значение при разграничении понятий каузы договора и каузы обязательства, что, в свою очередь, сказывается при оценке каузальности (абстрактности) традиций. Вместе с тем если каузой порождаемых возмездными договорами обязательств всегда является "встречное предоставление" <30>, то каузой (типичным правовым результатом) договора оно становится далеко не всегда. -------------------------------- <30> Ефимова Л. Г. Указ. раб. С. 126.

Не нуждается в особом обосновании совпадение каузы договора и обязательства при займе, в силу чего и не существует различий ее доктринальных определений, в то время как кауза купли-продажи определяется как раз весьма неоднозначно. Когда под ней понимается перенесение права собственности на другое лицо с условием выплаты им покупной суммы за передаваемое имущество или возмездное приобретение имущества, то во внимание не принимается различие каузы договора и обязательств <31>, порождаемых исполнением договорных обязательств сторон. Вместе с тем совершение "первого шага" продавцом становится каузой его денежного требования к покупателю, а предварительная оплата - каузой натурального требования покупателя к продавцу. -------------------------------- <31> Отмечая, что "нельзя путать юридический факт (сделку) и обязательство, которое он порождает", Л. Г. Ефимова обращает внимание как раз на неизбежность смешения в этом случае различных правовых понятий: "цель сделки" и "основание обязательства". См.: Ефимова Л. Г. Указ. раб. С. 123.

А поскольку, с одной стороны, действенность общего правила п. 1 ст. 223 ГК о моменте перехода права собственности, а с другой - императивный характер п. 3 ст. 486 ГК, исключающий юридическую зависимость перехода права собственности от оплаты, предположительно типичная кауза купли-продажи должна определяться как передача имущества в собственность или приобретение права собственности. В используемых понятиях каузы как типичного правового результата или типичной правовой цели, по всей вероятности, находится стремление к некой объективизации, последовательно отражаемое в общих положениях § 1 гл. 30 ГК о купле-продажи, подлежащих применению при отсутствии в договоре особых условий о моменте перехода права собственности. Практическое же значение разграничения объективной каузы, то есть установленной законом, и субъективной каузы, когда договором предусмотрен иной порядок перехода права собственности, обнаруживается, в частности, в практике рассмотрения споров при наличии расхождений между условиями купли-продажи и правилом п. 3 ст. 486 ГК. Ограничиваясь наделением продавца правом требования оплаты товара и уплаты процентов в соответствии со ст. 395 ГК в случае неоплаты покупателем полученного им имущества, законодатель тем самым исходит из приданного законом момента перехода права собственности, то есть из каузы объективной. И если стороны, не устанавливая в договоре иного, по сравнению с общим правилом ГК, момента перехода права собственности, вместе с тем предусматривают возврат продавцу имущества на случай его неоплаты, то возникает конфликт как раз между объективной и субъективной каузой. Удовлетворение требований продавца в таких случаях противоречит императиву правила п. 3 ст. 486 ГК, рассчитанного как раз на бесповоротность перехода права собственности к покупателю. Допускаемый же законом возврат имущества прежнему собственнику (п. 3 ст. 488 и п. 2 ст. 489 ГК) имеет под собой вполне внятную юридическую подоплеку в виде установления права залога продавца на проданное имущество (п. 5 ст. 488 и п. 3 ст. 489 ГК), без которой законодательное проявление объективной каузы купли-продажи вряд ли могло приобрести реальные очертания. При явном сходстве доктринальных определений типичной каузы купли-продажи, когда под ней понимается передача имущества в собственность или приобретение права собственности, более точным представляется второе, и прежде всего в силу лексической близости с обозначением ст. 223 ГК. Именно с момента передачи вещи покупателю происходит достижение типичной правовой цели купли-продажи, в связи с чем покупатель лишается права на возврат в порядке реституции проданного имущества в случае недействительности купли-продажи <32>, в связи с чем и возникает смысл и повод говорить об абстрактном характере традиции. -------------------------------- <32> Следует полагать, что лишь при отсутствии промежуточного правового результата купли-продажи, когда право собственности к покупателю переходит по общему правилу с момента заключения договора, как это предусмотрено при отчуждении доли в праве общей собственности (ст. 251 ГК), недействительность основания неизбежно влечет отмену возникшего правового результата.

Правда, в случае понимания под типичной каузой купли-продажи приобретения права собственности возникает неизбежный вопрос: что считать каузой традиции, принимая во внимание, что, как и иные распорядительные сделки, она не может иметь собственной каузы? Наверное, это как раз тот случай, когда в качестве единственно мыслимого может быть использовано понятие "основания" в виде основного договора - в данном случае купли-продажи. Выявление же типичной каузы купли-продажи, понимаемой лишь как приобретение права собственности, а не взаимных благоприобретений, что, в частности, присуще для типичной каузы мены, позволяет утверждать, что именно абстрактность традиции вещи по действующему ГК является нормативным истоком появления денежных обязательств, каузой которых в отличие от договора всегда является встречное предоставление.

------------------------------------------------------------------

Название документа