Ценная бумага в российском праве: некоторые страницы истории появления ее современного определения (Окончание)

ЦЕННАЯ БУМАГА В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ: НЕКОТОРЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ПОЯВЛЕНИЯ ЕЕ СОВРЕМЕННОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ <*>

А. В. ГАБОВ

(Окончание. Начало см. "Предпринимательское право", 2009, N 4; 2010, N 1)

-------------------------------- <*> Gabov A. V. Security in russian law: certain pages of history of appearance of its contemporary definition.

Габов А. В., ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса ИЗиСПб, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются исторические "корни" определений ценной бумаги, закрепленной действующим законодательством. Последовательно рассмотрены определения ценной бумаги и ее аналогов в дореволюционном законодательстве, советском законодательстве. Отмечается отсутствие системного регулирования ценных бумаг на всем протяжении истории российского права.

Ключевые слова: ценные бумаги, акции, облигации, вексель, чек, заем, история, займы СССР, государственные займы, дубликат накладной, бездокументарные ценные бумаги.

The article considers historical "roots" of definitions of security consolidated in the current legislation; considers the definitions of security and its analogues in pre-revolutionary and soviet legislation; notes the absence of systemic regulation of securities in the history of Russian law.

Key words: securities, stocks, bonds, promissory note, cheque, loan, history, the USSR loans, state loans, duplicate of bill of lading, paperless securities.

Государство выпускало займы, различные по содержанию: удостоверяющие право на получение имущества (натуральные), натурально-денежные и денежные. Так, в 1922 - 1923 гг. было выпущено два хлебных (натуральных) займа <1>. В частности, в соответствии с Постановлением ВЦИК "О хлебном займе", принятым в мае 1922 г., выпускались облигации "стоимостью от одного до ста пудов ржи в зерне" (п. 3). Облигации погашались предоставлением зерна из специального фонда продовольствия из поступлений продналога (п. 7) <2>. Второй хлебный заем 1923 г. был интересен тем, что облигации выпускались на предъявителя (безыменные) <3> (см. Декрет ВЦИК и СНК "О втором внутреннем краткосрочном государственном хлебном займе") <4>. -------------------------------- <1> Подробнее о них также см.: Анисимов В. Крестьянские займы и что они дают крестьянину. М.-Л.: Государственное издательство, 1926. С. 4 - 7; Дьяченко В. П. Краткий очерк развития государственного кредита и сберегательных касс СССР // Государственные займы и сберегательные кассы СССР: Сб-к важнейших законодательных материалов за 1917 - 1937 гг. / Сост. бригадой работников Ленинградского финансово-экономического института под рук. и ред. В. П. Дьяченко и Н. Н. Ровинского, со вступ. ст. В. П. Дьяченко. М.-Л.: Государственное финансовое издательство, 1938. С. 13 - 14. <2> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 18 июня 1922 г. N 36. Отдел первый. Ст. 430. <3> Оба займа интересны еще и тем, что помимо своих "натуральных" прав они подлежали "приему в зачет взносов единого сельскохозяйственного налога". <4> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 14 мая 1923 г. N 24. Отдел первый. Ст. 107.

Своего рода натурально-денежный характер носил другой заем - сахарный (Декрет ЦИК и СНК "О выпуске государственного краткосрочного сахарного займа" от 15 ноября 1923 г. <5>). Его обычно относят к натуральным займам того времени <6>, однако справедливости ради надо отметить, что согласно указанному документу (п. 8) его погашение могло производиться и сахаром-рафинадом, и деньгами. -------------------------------- <5> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 29 февраля 1924 г. N 12. Отдел первый. Ст. 278. <6> Котляревский А. С. Финансовое право СССР. Л.: Государственное издательство, 1926. С. 108; Дьяченко В. П. Краткий очерк развития государственного кредита и сберегательных касс СССР // Государственные займы и сберегательные кассы СССР: Сб-к важнейших законодательных материалов за 1917 - 1937 гг. / Сост. бригадой работников Ленинградского финансово-экономического института под рук. и ред. В. П. Дьяченко и Н. Н. Ровинского, со вступ. ст. В. П. Дьяченко. М.-Л.: Государственное финансовое издательство, 1938. С. 13.

Выпускались также облигации: а) удостоверяющие обычное денежное обязательство (право на получение номинальной (нарицательной) стоимости с процентами), к примеру, 8-процентный внутренний золотой заем 1924 г. (Декрет ЦИК и СНК "О выпуске 8-процентного внутреннего золотого займа 1924 г." от 15 февраля 1924 г. <7>), государственный внутренний 10-процентный заем 1930 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего 10-процентного займа 1930 г." от 4 марта 1931 г. <8>); -------------------------------- <7> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 23 апреля 1924 г. N 34. Отдел первый. Ст. 311. <8> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 25 марта 1931 г. N 16. Отдел первый. Ст. 149.

б) денежные облигации, предоставлявшие, кроме права на получение номинальной стоимости, дополнительные права на выигрыш, которые к тому же можно было использовать для осуществления платежей по различным обязательствам, к примеру: десятилетний государственный выигрышный заем 1922 г. (Декрет СНК "О выпуске государственного выигрышного займа" от 31 октября 1922 г. <9>), второй государственный выигрышный заем 1924 г. (Декрет ЦИК и СНК "О выпуске второго государственного выигрышного займа 1924 г." от 16 апреля 1924 г. <10>), государственный внутренний выигрышный заем 1926 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего выигрышного займа 1926 года" <11>), государственный внутренний десятипроцентный выигрышный заем 1927 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего десятипроцентного выигрышного займа 1927 года" <12>), государственный выигрышный заем 1929 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного выигрышного займа 1929 года" от 20 марта 1929 г. <13>), второй выпуск займа "Пятилетка в четыре года" (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего выигрышного займа "Пятилетка в четыре года" от 3 июля 1930 г. <14>), государственный выигрышный заем 1932 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного выигрышного займа 1932 г." от 7 февраля 1932 г. <15>) <16>; -------------------------------- <9> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 13 ноября 1922 г. N 67. Отдел первый. Ст. 887. <10> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 15 июля 1924 г. N 55. Отдел первый. Ст. 536. <11> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР. 23 сентября 1926 г. N 60. Отдел первый. Ст. 449. <12> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 11 февраля 1927 г. N 7. Отдел первый. Ст. 71. <13> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 5 апреля 1929 г. N 21. Отдел первый. Ст. 186. <14> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 22 июля 1930 г. N 35. Отдел первый. Ст. 379. <15> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 1932. Март. N 17. Отдел первый. Ст. 91. <16> Здесь надо отметить, что субъектом выпуска таких бумаг было не только государство, но и созданные им юридические лица. К примеру, см. Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 февраля 1930 г. "О выпуске займа содействия тракторизации сельского хозяйства", в соответствии с которым облигации выпускались ВАТО - Всесоюзным объединением автотракторной промышленности (текст см.: Государственные займы и сберегательные кассы СССР: Сб-к важнейших законодательных материалов за 1917 - 1937 гг. / Сост. бригадой работников Ленинградского финансово-экономического института под рук. и ред. В. П. Дьяченко и Н. Н. Ровинского, со вступ. ст. В. П. Дьяченко. М.-Л.: Государственное финансовое издательство, 1938. С. 94 - 95).

в) облигации, предоставлявшие право на получение номинальной стоимости и процентов (или только номинальной стоимости), которые дополнительно могли использоваться для осуществления платежей по различным обязательствам: так, облигации третьего государственного восьмипроцентного внутреннего займа (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске третьего государственного восьмипроцентного внутреннего займа" от 28 мая 1927 г. <17>) могли использоваться "в обеспечение отсрочиваемых акцизов и таможенных пошлин"; похожим образом могли использоваться: облигации государственного внутреннего двенадцатипроцентного займа 1927 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего двенадцатипроцентного займа 1927 года" от 1 июня 1927 г. <18>), облигации государственного внутреннего одиннадцатипроцентного займа 1928 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего одиннадцатипроцентного займа 1928 года" от 19 сентября 1928 г. <19>), облигации четвертого государственного восьмипроцентного внутреннего займа (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске четвертого государственного восьмипроцентного внутреннего займа" от 12 октября 1928 г. <20>) и т. д.; -------------------------------- <17> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 20 июня 1927 г. N 32. Отдел первый. Ст. 325. <18> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 17 июня 1927 г. N 31. Отдел первый. Ст. 318. <19> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 6 октября 1928 г. N 60. Отдел первый. Ст. 540. <20> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 25 октября 1928 г. N 62. Отдел первый. Ст. 566.

г) облигации, предоставлявшие право на получение номинальной стоимости, процентов и на выигрыш (их еще именовали процентно-выигрышными), которые дополнительно могли использоваться для уплаты налогов (к примеру, облигации крестьянского выигрышного займа 1924 г. (Декрет ЦИК и СНК "О выпуске крестьянского выигрышного займа" от 19 марта 1924 г. <21>)) и/или осуществления платежей по иным обязательствам (к примеру, по обязательному окладному страхованию в сельских местностях и в погашение семенных ссуд, как облигации третьего государственного крестьянского выигрышного займа (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного крестьянского выигрышного займа" от 11 марта 1927 г. <22>)). К таким облигациям относились и выпущенные в 1927 - 1929 гг. три займа индустриализации (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего займа индустриализации народного хозяйства Союза ССР" от 24 августа 1927 г. <23>; Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске 2-го государственного внутреннего займа индустриализации народного хозяйства СССР" от 18 июля 1928 г. <24>; Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске 3-го государственного внутреннего займа индустриализации народного хозяйства СССР" от 24 июля 1929 г. <25>) и заем укрепления крестьянского хозяйства (Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего выигрышного займа укрепления крестьянского хозяйства" от 30 декабря 1927 г. <26>). -------------------------------- <21> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. 30 мая 1924 г. N 45. Отдел первый. Ст. 421. <22> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 11 апреля 1927 г. N 17. Отдел первый. Ст. 182. <23> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 13 сентября 1927 г. N 51. Отдел первый. Ст. 508. <24> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 8 августа 1928 г. N 46. Отдел первый. Ст. 406. <25> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 14 августа 1929 г. N 49. Отдел первый. Ст. 442. <26> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 16 января 1928 г. N 3. Отдел первый. Ст. 24.

В 1930 г. была проведена первая принудительная конверсия <27>, в результате которой последние из названных четырех займов были объединены в новый заем - "Пятилетка в четыре года" (Постановление ЦИК и СНК СССР "О государственном займе "Пятилетка в четыре года" от 21 февраля 1930 г. <28>, Постановление ЦИК и СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего выигрышного займа "Пятилетка в четыре года" от 3 июля 1930 г. <29>). В 1936 г. была проведена вторая принудительная конверсия выпущенных в 1931 - 1935 гг. займов, а также займа "Пятилетка в четыре года" (Постановление ЦИК и СНК СССР "О государственном внутреннем займе второй пятилетки (выпуск четвертого года) и о конверсии ранее выпущенных внутренних займов" от 1 июля 1936 г. <30>). Облигации обменивались на новые, срок погашения по которым составлял 20 лет, а размер процента по сравнению с конверсированными облигациями уменьшен (до 4%) <31>. В 1938 г. была осуществлена еще одна принудительная конверсия (Постановление СНК СССР "О выпуске государственного внутреннего выигрышного займа 1938 г. и о конверсии государственных внутренних выигрышных займов 1929 г., 1930 г., 1932 г. и 1935 г." <32>), которая коснулась государственных выигрышных займов. -------------------------------- <27> Обоснование ее было такое: "Наличие многочисленных и разнообразных по своим условиям займов, размещенных среди огромного количества держателей рабочих и крестьян, затрудняет обслуживание держателей займов и удорожает стоимость государственного кредита Союза ССР". <28> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 8 марта 1930 г. N 12. Отдел первый. Ст. 137. <29> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 22 июля 1930 г. N 35. Отдел первый. Ст. 379. <30> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК Союза ССР. 11 августа 1936 г. N 38. Отдел первый. Ст. 329. <31> Подробнее об этой конверсии см.: Левин Р. Советские займы и конверсия. М.: Госфиниздат, 1936. С. 19 - 36. <32> Собрание постановлений и распоряжений Правительства СССР. 2 мая 1938 г. N 22. Ст. 144.

Практика выпуска займов сохранялась в военное и послевоенное время. К примеру, в 1942 - 1945 гг. было проведено четыре военных займа <33>, в годы первой послевоенной пятилетки было выпущено пять государственных займов восстановления и развития народного хозяйства СССР <34>. Продолжалась и практика принудительной конверсии - очередная была осуществлена в 1947 г. В результате были объединены на новых условиях (к примеру, некоторые облигации обменивались в пропорции три рубля в облигациях ранее выпущенных на один рубль новых, а некоторые в пропорции пять за один) все довоенные, военные и первые послевоенные займы. С 1947 по 1956 г. было выпущено одиннадцать займов. В 1957 г. был произведен еще один заем на развитие народного хозяйства. Совместным Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 19 апреля 1957 г. "О государственных займах, размещаемых по подписке среди трудящихся Советского Союза" было предусмотрено прекращение, начиная с 1958 г., дальнейшего выпуска государственных займов, размещаемых по подписке среди населения, и отсрочка на 20 лет погашения уже выпущенных облигаций <35>. Согласно документу, погашение займов должно было производиться с 1977 г. в течение 20 лет, равными частями ежегодно <36>. Впоследствии на основании решений XXIV Съезда КПСС было принято решение о досрочном погашении облигаций (до 1990 г.). -------------------------------- <33> По вопросу военных займов см.: Бузырев В., Плотников К. Все силы на разгром врага. Государственный военный заем 1942 года. М.: Государственное финансовое издательство, 1942; Зверев А. Великая Отечественная война и роль государственных займов. Архангельск: Соломбальская типография (перепечатано из журнала "Большевик". 1943. N 9), 1943; Бузырев В., Плотников К. Военный заем - всенародная помощь фронту. М.: Госфиниздат, 1944; Бузырев В., Плотников К. Военный заем - на дело разгрома врага. М.: Госфиниздат, 1945. <34> См., к примеру: Бузырев В., Плотников К. Заем восстановления и развития народного хозяйства. М.: Госфиниздат, 1946. <35> О том, какую роль играли займы в годы первых пятилеток, могут сказать сухие и бесстрастные цифры: по данным советской статистики, в 1924/25 гг. в структуре доходов бюджета государственные займы занимали 4,1%, в 1927/28 гг. - 9,9% (50 лет советских финансов. М.: Издательство "Финансы", 1967. С. 329). Вообще в структуре доходной части бюджета довоенных пятилеток и военных лет доходы от государственных займов, согласно данным советской статистики, не падали ниже 5% (а в некоторые годы составляли и больше, к примеру, в 1933 г. - 7,2%, а в 1944 г. - 10%); похожая ситуация была и в послевоенное время; резкое уменьшение значения государственных займов как источника доходов мы наблюдаем только к концу 50-х: в 1960 г. государственные займы составляют в структуре доходов бюджета 1,2% (Батырев В. М., Ситнин В. К. Финансовая и кредитная система СССР. М.: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1945. С. 20; 50 лет советских финансов. М.: Издательство "Финансы", 1967. С. 331, 335; Александров А. М. Финансы и кредит СССР. М.: Госфиниздат, 1948. С. 178). <36> Советское финансовое право / Отв. ред. Е. А. Ровинский. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1961. С. 215.

Интересно отметить, что в посленэповский период выпускались и иные ценные бумаги, по большей части облигаторной природы, некоторые из которых выполняли функции денежных суррогатов. Причем документы эти часто выпускались не самим государством, а созданными им юридическими лицами. Здесь можно отметить так называемые тракторные обязательства, которые выпускались ВАТО (Всесоюзным автомобильно-тракторным объединением) в соответствии с Постановлением СНК СССР от 30 декабря 1929 г. Документы выпускались на предъявителя "для получения задатков под тракторы". Было предусмотрено их погашение и деньгами. Выпускались в этот период и автомобильные обязательства, велосипедные обязательства (Всесоюзным объединением машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности), фотообязательства (Всесоюзным объединением оптико-механической промышленности), целевые вклады на приобретение швейных машин <37> и иные обязательства <38>. -------------------------------- <37> Документы об этом см.: Государственные займы и сберегательные кассы СССР: Сб-к важнейших законодательных материалов за 1917 - 1937 гг. С. 91 - 93, 105 - 107. <38> Перечень также см.: Теребов В. И. Каталог облигаций и обязательств внутренних государственных и целевых займов РСФСР и СССР с 1922 года по настоящее время. Саранск: Мордовское книжное издательство, 1990. С. 23 - 27.

Однако широкое использование практики государственных заимствований и выпуска всякого рода иных обязательств на правовом регулировании не сказывалось никак, отчасти и оттого, что те же займы в большей степени рассматривались как финансовая категория <39>, как "метод мобилизации сбережений" (более того, иногда прямо писали о займах как о "методе плановой мобилизации сбережений широких трудящихся масс" <40>). Соответственно, при таком "плановом" подходе, когда размещение займов рассматривалось больше как "общественно-политическая кампания, как демонстрация советского патриотизма" <41>; когда подписка рассматривалась как одна "из лучших советских традиций" <42>, право в 20 - 50-е годы вряд ли могли заинтересовать цивилистические проблемы в этой области. -------------------------------- <39> Именно такова была и позиция доктрины. Как отмечалось в учебниках по финансовому праву, "отношения, возникающие при выпуске государственных займов, регулируются финансовым правом и отличаются от отношений, складывающихся на основе договора займа, регулируемых нормами гражданского права" (Советское финансовое право / Под ред. В. В. Бесчеревных, С. Д. Цыпкина. М.: Юрид. лит., 1974. С. 292; Советское финансовое право: Учебник / Под ред. В. В. Бесчеревных, С. Д. Цыпкина. М.: Юрид. лит., 1982. С. 264). <40> Александров А. М. Финансы СССР / Под ред. проф. Н. Н. Ровинского. М.: Госфиниздат, 1952. С. 352. <41> Батырев В. М., Ситнин В. К. Финансовая и кредитная система СССР. М.: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1945. С. 73; Советское финансовое право: Учебник. М.: Юрид. лит., 1987. С. 288. <42> Зверев А. Великая Отечественная война и роль государственных займов. Архангельск: Соломбальская типография (перепечатано из журнала "Большевик". 1943. N 9. С. 2).

Не были детально урегулированы соответствующие отношения и в новом ГК РСФСР 1964 г., который не содержал практически никаких норм, регулировавших этот институт. Статья 137 ГК РСФСР 1964 г. избегала употребления этого термина. В ней содержалось только указание, что платежные документы (векселя и др.), фондовые ценности (акции, облигации и другие) в иностранной валюте, банковские платежные документы в рублях (чеки и другие), приобретаемые за иностранную валюту с правом обращения их в такую валюту, могли приобретаться лишь по специальным разрешениям <43>. В ст. 154 было лишь установлено, что ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя. При этом государство продолжало использовать облигации, хотя уже и не как механизм принудительной мобилизации ресурсов. При этом теория того времени развивается с учетом тех достижений, которые были достигнуты правовой наукой во времена нэпа. Как указывает О. С. Иоффе, комментируя ГК 1964 г., "ценная бумага определяется как такой документ, предъявление которого необходимо для осуществления выраженного в нем имущественного права" <44>. -------------------------------- <43> Гражданский кодекс РСФСР: с постатейными материалами. М.: Юрид. лит., 1990. С. 52. <44> Иоффе О. С. Советское гражданское право. М.: Юридическая литература, 1967. С. 238.

Развитие правовой мысли и законодательства о ценных бумагах в новейший период (с начала экономических реформ в конце 80-х годов XX в.)

В Новейшее время ценные бумаги вновь оказались востребованными. Радикальные экономические реформы привели к полному изменению экономической модели развития. В ее рамках институт ценных бумаг стал неотъемлемой составляющей. Это потребовало как создания адекватного правового регулирования соответствующих отношений, так и вызвало появление многочисленных исследований в области правового режима ценных бумаг и правового регулирования рынка ценных бумаг. Литература, посвященная этому вопросу в последние 20 лет, поистине огромна. Можно отметить целый ряд авторов, посвятивших отдельным аспектам правового режима ценных бумаг и правового регулирования рынка ценных бумаг свои исследования: Ю. Г. Басин, В. А. Белов, О. А. Беляева, А. А. Вишневский, Е. П. Губин, Д. И. Дедов, Л. Ю. Добрынина, Е. А. Крашенинников, В. А. Лапач, Д. В. Ломакин, О. Г. Ломидзе, А. А. Маковская, Д. А. Медведев, Д. В. Мурзин, Л. А. Новоселова, Е. А. Павлодский, И. В. Редькин, А. Ю. Синенко, Е. А. Суханов, Д. А. Степанов, Л. Р. Юлдашбаева, Г. Н. Шевченко, А. Е. Шерстобитов, В. Б. Чуваков и многие другие. В новейшей российской истории ценные бумаги были впервые урегулированы Положением о ценных бумагах, утвержденным Постановлением Правительства СССР от 19 июня 1990 г. N 590. Согласно п. 1 этого Положения, ценной бумагой признавались "удостоверяющие право владения или отношения займа денежные документы, определяющие взаимоотношения между лицом, выпустившим эти документы, и их владельцами и предусматривающие, как правило, выплату дохода в виде дивидендов или процентов, а также возможность передачи денежных и иных прав, вытекающих из документов другим лицам" <45>. -------------------------------- <45> Нельзя не сказать, что до него существовало еще два документа, которые хотя и не давали каких-либо определений, однако фактически вводили в оборот новые ценные бумаги акции: Постановление Совета Министров СССР от 15 октября 1988 г. N 1195 "О выпуске предприятиями и организациями ценных бумаг", которое, несмотря на свое название, в общем-то регулировало исключительно один вид бумаг - так называемые акции трудового коллектива, а также Закон СССР от 26 мая 1988 г. N 8998-XI "О кооперации в СССР", который в ст. 22 регулировал ценные бумаги (акции) кооперативов.

Принятые позднее Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г., указав на ценные бумаги как на объекты гражданских прав (п. 1 ст. 4 Основ), давали несколько иное их определение. К ценным бумагам, согласно Основам, относился документ, "удостоверяющий имущественное право, которое может быть осуществлено только при предъявлении подлинника этого документа" (ст. 31 Основ). Это определение, безусловно, было более корректно, так как ценные бумаги могут удостоверять не только отношения владения или займа. Кроме того, было исключено указание на денежный характер документа, которое было заменено на указание того, что документ должен удостоверять имущественное право. Как видим, определения, которые давали указанные документы, в общем и целом "вписывались" в классическое понимание ценной бумаги, которое было выработано в российской и советской цивилистике. Однако в начале 90-х годов для регулирования рынка ценных бумаг были приняты и другие документы, подходы которых к определению правового режима ценной бумаги были совершенно иные. Прежде всего, речь идет о Положении о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах, утвержденном Постановлением Правительства РСФСР N 78 от 28 декабря 1991 г. В соответствии с п. 1 этого документа ценной бумагой признавался денежный документ, удостоверяющий имущественное право или отношение займа владельца документа по отношению к лицу, выпустившему такой документ. Положение устанавливало нормы, позволяющие осуществлять эмиссию ценных бумаг "в виде записей на счетах" (абзац 2 п. 1). Тем самым подрывалось начало презентации, присущее классическим ценным бумагам. В случае записей по счетам предъявлять (презентовать) было нечего, поскольку сами записи вело обязанное по ценной бумаге лицо или же лицо, им уполномоченное. Предъявление выписок со счетов управомоченным лицом могло служить только дополнительным доказательством прав данного лица. Имущественное право не было, да и не могло быть овеществлено такими выписками так, чтобы и переход, и осуществление прав по ценной бумаге зависели от наличия и ее предъявления. По сути, в виде формулы "запись по счетам" вводился правовой режим так называемых бездокументарных (несертифицированных, безналичных) ценных бумаг, известный к тому времени правопорядкам некоторых государств. Это явление было абсолютно новым для российской правовой доктрины. Как хорошо в свое время отметил Л. С. Эльяссон, "задача установления юридической природы какого-нибудь института становится особенно затруднительной, когда данный институт возникает в правовой жизни без генетической связи с прежде существовавшими юридическими отношениями" <46>. Именно таким институтом для российского права и являлись бездокументарные ценные бумаги. Они не имели ни истории (и иметь не могли в силу социалистического хозяйствования), ни доктринального обоснования (доктрина признавала классические бумаги). В российское право, в котором и классические-то ценные бумаги в силу почти семидесятилетнего перерыва были урегулированы абы как, был инкорпорирован институт, появление которого не объяснялось никакими "генетическими" связями с уже существовавшими правовыми явлениями и логика появления которого никак не вытекала из истории российского права <47>. Между тем появление этого института в тех зарубежных законодательствах, откуда он был заимствован, как раз имеет и свою историю, и логику появления. Прежде всего, логику экономическую. Этот институт являлся своего рода ответом права на запросы все расширяющегося рынка инвестиционных инструментов (акций, облигаций, производных бумаг). Этот рынок уже не мог "переваривать" классические ценные бумаги (и в Европе, и в США рынок изначально имел дело исключительно с документарными бумагами), они становились для него "обузой", институтом, издержки от существования которого на определенном этапе развития стали существенно затруднять его дальнейшее развитие (особенно в силу тенденции к секьюритизации различного рода активов). Говоря проще, возрастание объема торговли бумагами на ведущих биржах начиная с 70-х годов XX в. привело к появлению до того невиданной проблемы: переоформления сертификатов ценных бумаг. -------------------------------- <46> Эльяссон Л. С. Чековое право. М.: Финансовое издательство НКФ СССР, 1927. С. 17. <47> Справедливости ради надо сделать один комментарий. Легитимация держателей посредством включения их данных в особые книги была известна еще до прихода к власти большевиков. В этом смысле сама традиция того, что в настоящее время именуют дематериализацией, у нас была. Так, А. Г. Гусаков отмечал: "Есть такие именные бумаги, по которым легитимация эта устанавливается особыми книгами, специально для этой цели созданными. Эти книги обыкновенно ведутся лицами или учреждениями, выпускающими именные бумаги, и в такие книги вносятся имена и фамилии всех тех лиц, которым именные бумаги выданы (например, акционерные компании вносят в особые книги всех владельцев выпущенных акций)... По отношению ко всем бумагам, владельцы которых внесены в такие особые книги, требуется надлежащая легитимация владения ими, чтобы добиться внесения своего имени в книгу. Решающее значение принадлежит не владению именной бумагой, а записи в книгу. Только записанный в книгу владелец считается собственником именной бумаги и управомоченным субъектом для осуществления того права, которое выражено в ней. Без этой записи в книге, несмотря на передачу документа, управомоченным будет считаться прежний собственник документа" (Конспект лекций по торговому праву проф. А. Г. Гусакова. Изд. кассы взаимопомощи при СПб. политех. институте. СПб.: Литография Трофимова / Сост. студ. А. Брейтерман. С. 35 - 36 (год издания работы неизвестен, по крайней мере не указан в ее тексте)). Писемский относительно акций отмечал, что "для понятия об акционерной компании вовсе не существенно, чтобы компания выпускала документы; право участия может доказываться запискою имени акционера в книгах компании, где и отмечаются все переходы права" (Писемский П. Акционерные компании с точки зрения гражданского права. М.: Типография Грачева И. К., 1876. С. 65). Я. М. Гессен в своей работе (Гессен Я. М. Устав торговый. Изд. 2-е, пересм. и доп. СПб.: Издание юридического книжного склада "Право", 1914. С. 649) приводит положения Временных правил об организации и созыве общих собраний и ревизионных комиссий акционерных кредитных установлений торгово-промышленных обществ (за исключением железнодорожных) и товариществ на паях (кроме тех, паи коих не котируются на бирже), а равно акционерных страховых компаний. В соответствии с п. 3 указанного документа установлено: "Владельцы именных акций пользуются правом голоса лишь в том случае, если они внесены в книги правления по крайней мере за семь дней до дня общего собрания, причем для участия в общем собрании предъявления именных акций не требуется". Встречались в нашей истории и иные "дематериализаторы" прав из ценных бумаг. Так, п. 6 Декрета ВЦИК "Об аннулировании государственных займов", принятым в январе 1918 г., было установлено, что все облигации аннулируемых займов, принадлежащие сберегательным кассам, заменяются "книжным долгом" РСФСР. Пункт 58 Положения об акционерных обществах 1927 г., утвержденного Постановлением ЦИК и СНК СССР (Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением делами СНК Союза ССР и Совета Труда и Обороны. 3 сентября 1927 г. N 49. Отдел первый. Ст. 499, 500) указывал, что изготовление акций (акционерных свидетельств), а равно и купонных листов для акционерного общества необязательно, если это предусмотрено уставом. Для таких случаев п. 52 этого же документа устанавливал, что передача акций производится путем отметки в книге акций по письменному заявлению акционера.

В российской действительности инкорпорация бездокументарных ценных бумаг произошла не "снизу" (как потребность экономических агентов), а "сверху" (как целенаправленная политика государства): законодательство о приватизации было построено таким образом, что создаваемые в процессе приватизации акционерные общества выпускали в подавляющем большинстве случаев именно бездокументарные бумаги (акции). Аналогичная ситуация была и на рынке государственных облигаций. Отчасти это объяснялось тем периодом времени, в течение которого начал воссоздаваться российский рынок ценных бумаг, - самое начало 90-х. В это время уже существует (1989 г.) доклад так называемой Группы 30 (G30) <48> - Clearance and Settlement Systems in the World's Securities Markets. Общий смысл этого доклада (рекомендаций на самом деле) сводился к необходимости совершенствования рынка ценных бумаг, расчетов на нем, создания эффективно действующего центрального депозитария (либо одна организация, либо сеть связанных друг с другом). Фигура последнего, которой мы еще коснемся в нашей работе, создавалась в том числе для решения проблемы иммобилизации (обездвиживания) или дематериализации (выпуска в бездокументарной форме) ценных бумаг (т. е. как раз для решения проблемы сертифицированных бумаг). Согласно указанным рекомендациям <49>, их планировалось реализовать к 1992 г. Таким образом, в области экономической политики на рынке ценных бумаг сразу стали реализовываться рекомендации <50> по изменению институтов (в экономическом смысле этого понятия), которые изначально были созданы для развитых рынков и само появление которых было итогом (логическим) определенного этапа их развития. -------------------------------- <48> URL: http://www. group30.org. <49> Отметим значение рекомендаций Группы 30 для развития нашего законодательства: в утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 1 июля 1996 г. N 1008 Концепции развития рынка ценных бумаг в Российской Федерации прямо был указан принцип "ориентации на мировой опыт и учета тенденции глобализации финансовых рынков, означающий следование рекомендациям Группы 30 в целях создания цивилизованного и конкурентоспособного рынка ценных бумаг...". Следование этим рекомендациям, а также практике дематериализации, свойственной развитым зарубежным рынкам ценных бумаг, нашло свое отражение и еще в одном программном документе хотя и неофициального характера, но на самом деле имевшем весьма значительные последствия для развития законодательства о рынке ценных бумаг, - Докладе о концептуальных подходах к месту и роли депозитарной деятельности на современном рынке ценных бумаг (1997, Банк России, ФКЦБ России, Минфин России, N 01-04/804/N ДВ-4117/N 05-01-01). <50> По сути, к этому сводились как рекомендации, так и ведомственные нормативные акты, исходящие от регуляторов (см., к примеру: Козлов А., Семин А. Проблема депозитария // Экономика и жизнь. 1993. N 31 (июль). С. 10; Козлов А. Депозитарий, реестродержатель, регистратор сделок с ценными бумагами: кто главнее, что важнее // Экономика и жизнь. 1994. N 23 (июнь). С. 9).

В итоге сложилась парадоксальная ситуация двух правовых реальностей: одна часть права (традиционная) существовала сама по себе, параллельно развивалась друга реальность (также сама по себе) - безналичные (бездокументарные) ценные бумаги и вновь возникающие для обслуживания их обращения правовые институты (учет прав, депозитарий, клиринг и т. п.). При такой ситуации не был (да и не мог быть) урегулирован вопрос о том, к какому объекту гражданских прав относить такие бумаги; как относиться к их материальному носителю, который нельзя презентовать; какие отношения связывают эмитента, владельца такой бумаги и учетный институт (депозитарий) и т. д. В итоге появившийся институт бездокументарных ценных бумаг стал "конфликтовать" с иными регулятивными институтами. Ситуация эта просуществовала до 1994 г., когда был принят новый Гражданский кодекс, в нормах которого законодатель попытался учесть сложившуюся практику. В соответствии со ст. 142 ГК ценной бумагой признается документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Такое определение: а) можно назвать в целом классическим, поскольку оно исходит из таких признаков ценной бумаги, как строгая формальность и начало презентации; б) было дано российским законодателем впервые - ни в один период времени ни русское дореволюционное, ни советское законодательство не давали подобного определения; в) как можно увидеть из предыдущего изложения, сложилось в большей степени из тех теоретических разработок в области рынка ценных бумаг, которые были разработаны как до революции, так и во времена нэпа (см. работы Н. А. Нерсесова, А. Г. Гусакова, Е. А. Нефедьева, М. М. Агаркова, О. С. Иоффе и др.). Одновременно с закреплением общего определения ГК создал и особый правовой режим оборотоспособных прав, который он поименовал "бездокументарные ценные бумаги" (ст. 149 ГК). Указанная статья, собственно, какого-то внятного определения бездокументарной ценной бумаги не содержит. Указывается, что в случаях, определенных законом или в установленном им порядке, лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепляемых именной или ордерной ценной бумагой, в том числе в бездокументарной форме (с помощью средств электронно-вычислительной техники и т. п.). К такой форме фиксации прав применяются правила, установленные для ценных бумаг, если иное не вытекает из особенностей фиксации. Законодатель, пытаясь "примирить" классическое понимание ценных бумаг и их новое понимание, красиво вышел из положения: в ст. 149 ГК было фактически указано, что бездокументарные ценные бумаги - это не ценные бумаги в собственном смысле, а только особая фиксация прав, к которой применяются правила о ценных бумаг (по сути, был использован такой известный юридико-технический прием, как фикция). Нормы ст. 149 ГК представляют собой "резиновую" формулировку, которая позволяет конструировать для определенных прав (совокупности прав) весьма вольготный правовой режим <51>. В самом деле: а) можно распространить на оборотоспособные права режим ценных бумаг; б) а можно лишь его отдельные элементы; в) ничто не мешает не применять к оборотоспособным правам правила о ценных бумагах, а конструировать их совершенно отдельный режим - ведь по прямому указанию ГК права, закрепляемые ценной бумагой, могли фиксироваться, но особенности фиксации могли позволять не распространять на эти права режим ценных бумаг. В любом случае законодатель явно придавал большее значение содержанию, чем форме (это показывает и анализ иных норм ГК). -------------------------------- <51> В этом смысле нельзя не отметить мудрость авторов ст. 149 ГК: они не назвали бездокументарные ценные бумаги собственно ценными бумагами, а только "набросили" на них известный правовой режим. Это, в свою очередь, позволяет делать этот режим весьма гибким и вносить "по ходу пьесы" необходимые изменения и дополнения, которые подсказывает практика.

Такое нормирование создало проблему определения места бездокументарных ценных бумаг в системе объектов гражданских прав, которая в конечном итоге была решена только на уровне судебной практики.

------------------------------------------------------------------

Название документа