Современные тенденции военно-религиозных отношений

СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВОЕННО-РЕЛИГИОЗНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Б. С. МАРТЫНОВ

Мартынов Б. С., старший преподаватель кафедры административного и финансового права Белгородского университета потребительской кооперации.

Военно-религиозные отношения (ВРО), в современной России характеризующиеся отношениями между двумя социальными сферами общества - военной и религиозной, стали складываться с началом создания нынешней Российской армии. В своей основе отношения между Вооруженными Силами и религиозными объединениями являются отражением самодовлеющих государственно-конфессиональных отношений. Современный период ВРО условно можно разделить на два этапа: 1-й этап - с начала (1991 - 1992 гг.) до середины 90-х годов XX в. (1994 - 1995 гг.). Он характеризовался началом взаимодействия и поиском форм сотрудничества (прежде всего на федеральном уровне), а также ломкой стереотипа "религия - опиум народа". 2-й этап - с середины 90-х годов по настоящее время - многоуровневым и широкомасштабным сотрудничеством Вооруженных Сил, других войск, воинских формирований и органов, которое характеризуется тенденциями их клерикализации. Военно-религиозное взаимодействие началось вскоре после департизации и деполитизации Вооруженных Сил, других силовых институтов государства. Смена общественно-политического строя, образовавшийся идеологический вакуум отразились непосредственно и на армии. Ущемленность военных, недостатки, связанные с их нищенским существованием, сокращением армии, ее неспособностью эффективно решать задачи, адекватные военным угрозам, привели к поиску национальной идеи, вызвали в офицерском корпусе стремление к самоидентификации. В этой ситуации возврат к традициям (в первую очередь к государственно-патриотической идеологии) военные руководители и некоторые ученые стали связывать с православием, а точнее с Русской православной церковью Московского патриархата (РПЦ). В этот период стала заметно проявляться заинтересованность различных конфессий к проблемам Вооруженных Сил. Это проявилось в участившихся контактах религиозных деятелей с командованием частей, оказании гуманитарной помощи военнослужащим, восстановлении совместными усилиями исторических памятников. Рост влияния религиозного фактора на сознание и поведение военнослужащих, его связь с проблемами межнациональных отношений вызвали необходимость изучения динамики мировоззренческих ориентаций военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации. В ходе исследований, проведенных в июле 1992 г., выяснилось, что к числу верующих себя относят 25% военнослужащих. Причем примерно лишь пятую часть из них можно характеризовать как "актив", стремящийся к соблюдению обрядности. Треть опрошенных (35%) колеблются между верой в Бога и неверием, 40% являются неверующими, из них 10% - активные атеисты. Вместе с тем относительно практических шагов сближения армии и церкви мнения высказывались самые противоречивые. Большинство военнослужащих различных категорий поддерживали нормализацию отношений между ВС и религиозными организациями. 59% считали, что между ними должны быть установлены самые доброжелательные отношения и что религия может положительно влиять на уровень культуры и нравственность военнослужащих <1>. 46% заявляли о необходимости открытия в крупных гарнизонах культовых учреждений, подтверждали необходимость введения альтернативной службы (45%). Эти данные свидетельствовали не столько о росте религиозности, сколько о стремлении военнослужащих к гуманизации внутриармейских отношений, уважению нелегкой воинской службы, которые они в условиях недостаточной социальной защищенности и смены ценностных ориентаций, ожидают получить от религии и церкви. Наряду с этим, изучение выявило ряд проблем, требующих решения. Так, 64% респондентов прямо указали на отсутствие или явную недостаточность условий для реализации в ВС РФ принципа свободы совести, 52% выступили за расширение возможностей для свободного отправления религиозного культа верующими военнослужащими. Однако по проблеме введения в ВС РФ института войсковых священников и созданию в частях и гарнизонах религиозных обществ (как практических мерах реализации принципов свободы совести) есть особое мнение старших офицеров: 39% из них негативно отнеслись к идее введения войсковых священников, 41% отрицательно относится к идее создания религиозных общин в гарнизоне, опасаясь усиления их влияния на военнослужащих. Сравнительный анализ социологических опросов, проведенных в разные годы, показывает, что начиная с 1992 г. общая доля верующих военнослужащих сначала возрастала, а затем несколько стабилизировалась и стала изменяться незначительно, допуская отдельные всплески (см. табл. 1). -------------------------------- <1> Мозговой С. А. Военно-религиозные отношения: методологические подходы к определению понятия // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: Информационно-аналитический бюллетень. N 2 (26). М., 2001.

Таблица 1. Динамика изменения отношения к религии военнослужащих ВС РФ за последние 10 лет (в %)

Отношение к 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 религии

верующие 25 27 37 48 37 32 36 43

неверующие 40 29 34 39 31 39 30 40

колеблющиеся 35 44 29 13 32 29 34 17

Данные, приведенные в таблице, показывают, что доля верующих военнослужащих во все годы составляла менее половины опрошенных. В то же время, по данным многих социологических опросов, верующие и неверующие составляют в современной России, в том числе в ВС РФ, примерно равные группы населения (данные колеблются примерно в пределах 30 - 40%). Тем не менее анализ степени религиозности опрошенных военнослужащих позволяет сделать вывод о том, что доля регулярно практикующих и тех, кем движут религиозные духовные мотивы, составляет около 3%. И это несмотря на то, что 6% опрошенных воспитывались в религиозных семьях. Исследование глубины веры позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на всплеск религиозности, наблюдаемый в последнее десятилетие, процессы секуляризации общественного сознания продолжаются, что полностью согласуется с общемировой тенденцией. Первый этап характеризовался переходом от жесткого ограничения государством деятельности религиозных организаций к реальной свободе вероисповеданий, сопровождавшимся возрастанием интереса к религии, ее роли в истории, к религиозным традициям, праздникам, обрядам. На смену отношению к религии и церкви как явлению пережиточному, тормозящему общественное развитие, пришло отношение к ним как важному общественному институту. Этот процесс, естественно, охватил и армейскую среду. Возникла необходимость учета потребностей верующих военнослужащих со стороны командования. Это обстоятельство подтолкнуло высшее армейское командование к установлению контактов с руководством религиозных организаций, в первую очередь с Русской православной церковью, которые были зафиксированы в официальных документах (директивах), соглашениях между силовыми министерствами (ведомствами), публичных выступлениях военачальников, материалах СМИ и т. д. Оценивая в целом позитивно сотрудничество с религиозными объединениями, Комитет по работе с личным составом ОВС СНГ рекомендовал ряд практических мер, в числе которых проработка вопроса о заключении взаимных соглашений и протоколов о намерениях с "духовными управлениями конфессий", а также создание нового для Российской армии института офицеров по связям с религиозными объединениями. Второго марта 1994 г. министр обороны РФ генерал армии П. Грачев и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подписали совместное заявление о сотрудничестве. Был создан Координационный комитет по взаимодействию между Русской православной церковью и Вооруженными Силами Российской Федерации. В Министерстве обороны была сформирована группа по связям с религиозными объединениями, в Вооруженных Силах введены должности офицеров по связям с религиозными объединениями (1994 г.). В соответствии с совместным заявлением главнокомандующим, командующим, командирам (начальникам) директивно было предложено спланировать, организовать и поддержать взаимодействие с религиозными объединениями. В результате в ряде регионов были подписаны соглашения между командованием военных округов (флотов) и епархиями РПЦ (Уральский военный округ, Тихоокеанский флот и др.). Целями сотрудничества были провозглашены: содействие возрождению государственно-патриотической идеи как основополагающей нравственной ценности военнослужащих и духовной основы воспитательной работы; укрепление морально-психологического состояния личного состава Вооруженных Сил РФ; упрочение традиций верного служения Отечеству и духовно-нравственных начал в жизни воинских коллективов; совершенствование воспитательной работы с военнослужащими и членами их семей; содействие созданию и совершенствованию системы военно-патриотического воспитания и допризывной подготовки; расширение возможностей для реализации прав верующих военнослужащих, содействие процессу гуманизации внутриармейских отношений и т. п. В ходе первого этапа сложились устойчивые связи и выкристаллизовались направления сотрудничества с Русской православной церковью, что позволило в докладе "О состоянии соблюдения законодательства о свободе вероисповеданий в системе Минобороны России", подготовленном к заслушиванию на Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ 11.11.1996 сделать вывод о сложившейся системе армейско-церковного сотрудничества (между ВС РФ и РПЦ). Второй этап современного периода военно-религиозных отношений, характеризующийся тенденцией устойчивого взаимодействия с одной организацией - Русской православной церковью, усилением клерикализации Вооруженных Сил, стремлением подменить воспитательную работу религиозным просвещением, воцерковлением военнослужащих, строительством на территории воинских частей храмов, попытками введения института военного духовенства и т. п. Четвертого апреля 1997 г. между МО РФ и РПЦ было заключено новое соглашение, которое несколько расширило сферу взаимодействия и формы сотрудничества. Аналогичные соглашения с церковью заключили ФПС, МВД, МЧС, ФАПСИ, Минатом, Главспецстрой, ГУ казачьих войск при Президенте РФ и др. В свою очередь, представители различных конфессий в этот период стали проявлять заметную активность, стремясь распространить свое влияние в армии. Это проявилось в участившихся контактах религиозных деятелей с командованием частей, оказании гуманитарной помощи военнослужащим, восстановлении совместными усилиями исторических памятников. Особую активность в установлении контактов с силовыми институтами государства стали проявлять и религиозные организации, прежде всего РПЦ и ее структурное подразделение Отдел внешних церковных сношений, возглавляемый митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым). Решением Архиерейского собора 1994 г. в 1995 г. в структуре Русской православной церкви был создан синодальный Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. На этом этапе стали также создаваться новые общественные организации и клубы военнослужащих религиозной ориентации: Ассоциация христиан-военнослужащих "Вера и мужество", Всероссийский православный комитет "Церковь и Армия" (на базе Военной академии Генерального штаба, Московской духовной академии и семинарии и Свято-Тихоновского богословского института), Движение за духовное возрождение армии, Военно-христианский союз и др. Об опыте армейско-церковного сотрудничества в последние годы написано немало разных восторженно-апологетических материалов, критических - значительно меньше. Полезный опыт сотрудничества армии и религиозных организаций накоплен в сфере военно-социальной работы и социального служения конфессий <2>. Религиозные объединения и связанные с ними общественные организации и предприятия оказывали помощь войскам как в первую, так и во вторую чеченскую кампанию. Однако, несмотря на наличие положительного опыта в отношениях армии и церкви, в целом ряде публикаций он идеализируется в соответствии с модой на религию, а иногда и под заказ. Тем не менее реалии не вполне оптимистичны и настораживают опасными для демократии и конституционного строя тенденциями. Решения на федеральном уровне послужили сигналом к инициативе на местах. В результате чего церковные институты и околоцерковные общественные организации стали явочным и незаконным порядком внедряться в структуру военной системы государства. Это проявилось в массовой практике освящения военных объектов, строительстве храмов и создании религиозных объединений на территории воинских частей, комплектовании православных подразделений на основе директив Генштаба и т. п. Факты комплектования некоторых частей по ходатайству РПЦ вызвали негативную реакцию многочисленной исламской уммы России. Как следствие, лидеры регионов, населенных преимущественно мусульманами, в ответ стали требовать создания исламских воинских частей. Как известно, армия комплектуется по экстерриториальному, а не по национальному и тем более религиозному принципу. Нарушение научно обоснованных и законодательно закрепленных принципов комплектования несет в себе угрозу раскола Вооруженных Сил. Немалые усилия предпринимаются по введению в России, которая является не только светским государством, но и поликонфессиональной и многонациональной страной, института военного духовенства из числа представителей одной конфессии. Так, в период предвыборной президентской кампании 1996 г. были подписаны распоряжение Президента РФ от 15.04.1996 N 758 "О разработке статуса полковых священников" и поручение правительства о проработке вопроса о строительстве в Белгороде военно-духовного учебного заведения. Несколько раньше в ряде военно-учебных заведений созданы факультеты православной культуры, где стали преподаваться богословские предметы, на занятиях по общественно-государственной подготовке военнослужащих упор стал делаться на православную идеологию, а в Свято-Тихоновском богословском институте открыты курсы военных катехизаторов. Подобная практика грубо нарушает ст. 8 Федерального закона "О статусе военнослужащих", способствует клерикализации силовых министерств (ведомств), что естественным образом становится питательной средой для взращивания ксенофобий в воинских коллективах. Все более углубляющийся дискомфорт стали испытывать старообрядцы и мусульмане, не говоря уже о представителях новых религиозных движений, религиозных меньшинств и нерелигиозной части общества. Поэтому подписание совместных заявлений и соглашений вызвало множество нареканий в адрес Министерства обороны РФ и других "силовиков". В частности, серьезной критике МО РФ было подвергнуто на заседаниях Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ и Совете по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ. Обращая внимание на неравноправное положение других конфессий и нарушение российского законодательства о свободе совести и о религиозных объединениях, многие выступающие в этих актах усмотрели начало клерикализации армии <3>. -------------------------------- <2> Проблемы преподавания и современное состояние религиоведения в России: Материалы конференций 2000 - 2001 гг. М., 2002. <3> Durkheim. Les formes Elementaires de la vie religieuse. Paris: PUF, 1960. P. 35; Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни (введение, первая глава; пер. А. Б. Гофмана) // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология. М.: Канон+, 1998. С. 203.

Отметим, что согласно исследованиям 2003 г. около 45% военнослужащих считают, что в Вооруженных Силах еще не созданы необходимые условия для свободы совести и свободы вероисповедания, и лишь 22% ответили, что эти условия есть (см. рис. 1).

Рис. 1. Мнение военнослужащих о наличии условий для свободного выражения религиозных убеждений

%

25 ***** - да, эти условия созданы /////// 20 /////// /////// <<<<< - скорее всего, да 15 /////// /////// 10 <<<<<< /////// - скорее всего, нет <<<<<< /////// 5 ****** <<<<<< /////// ****** <<<<<< /////// ///// - нет, не созданы 0

И хотя критического мнения придерживается менее половины военнослужащих, все же эта цифра дает основание для специального изучения проблем, связанных с реализацией права на свободу совести в условиях воинской деятельности, сопряженной с рядом ограничений служебного характера. Стремление командования решить многие воспитательные задачи, прежде всего морально-психологического обеспечения войск, в опоре на одну конфессию в конечном счете ведет к разделению людей по мировоззренческому признаку. Не случайно религию стали использовать для создания и закрепления в сознании военнослужащих образа врага, черпая в ней богатый материал. Нарушение принципа свободы совести сильно бьет по национальным чувствам людей, делает их податливыми на призывы экстремистов, которые стремятся противопоставить одни народы другим, свою религию иной. Это создает реальную угрозу для конституционного строя России и способствует созданию авторитарного режима с опорой на РПЦ, придерживающуюся феодально-монархических взглядов. Особенно это актуально в силу возможных народных волнений, когда на армию в соответствии с новой редакцией военной доктрины возложены полицейские функции, что уже было в октябре 1993 г. (расстрел Верховного Совета России) и при проведении контртеррористической операции в Чеченской Республике. Мнение Церкви по данному вопросу выражено в обращении Патриарха Алексия II "К православным юношам - призывникам 1995 года", в котором четко прозвучал тезис о необходимости борьбы не только с внешними врагами, но и с врагами внутренними. Многочисленные факты благословления федеральных войск православными священниками на чеченскую войну, ставшие уже системой, благодаря использованию командованием духовенства РПЦ, с одной стороны, и объявление сепаратистов и "боевиков" в СМИ "исламскими фундаменталистами", с другой, придает этому конфликту религиозный смысл (христианско-мусульманский конфликт). Одной из общемировых тенденций является возрастание негативного влияния этноконфессионального фактора на систему национальной и международной безопасности. В конце минувшего века аналитики Генштаба Турции отмечали, что войны XXI в. будут носить религиозный характер, а события 11 сентября 2001 г., с которых, собственно, началась новая мировая история, лишь подтвердили этот прогноз. В основе доминирующего сценария глобализации лежит использование религии в политических целях. В мировом масштабе международный терроризм был упакован в религиозную (исламскую) упаковку, а на национальном уровне война с сепаратистами в Чечне стала изображаться борьбой с ваххабизмом. Подобное идеологическое прикрытие лишь отвлекает народы от серьезных социальных проблем и надвигающихся глобальных угроз, подменяет причины следствиями. Между тем причины современных конфликтов коренятся не в религии как таковой, а в системе глобального апартеида, провоцирующего напряженность на планете, вызывая волну терроризма как ответную реакцию на несправедливое мироустройство. К современным тенденциям ВРО можно также отнести отчуждение неверующих, атеистов и представителей других конфессий от активного и сознательного участия в защите страны, военного строительства ("Ваша армия православная, так пусть православные в ней и служат"); игнорирование законов глобализации, ставящих перед армиями новые задачи, ориентирующие на новое оружие, новые способы ведения войн и новое качество личного состава, что, соответственно, предъявляет новые требования к военным кадрам. Вместо нацеленности на подготовку высококлассных военных специалистов информационного XXI в., она все еще продолжает строиться на старых принципах господства единственной моноидеологии, рассчитанной на управление безликой "массовой армией" военнослужащих, лишенных мировоззренческой свободы. Роль такой идеологии отведена православию. В этих условиях происходит апелляция к старому мифу "самодержавие, православие, народность", к церкви, как "государствообразующей" силе, при этом забывается, что сама история уже отвергла монополию любой религиозной или партийно-идеологической доктрины <4>. Главным противоречием ВРО является противоречие между корпоративными, зачастую эгоистическими интересами силовых структур и РПЦ, с одной стороны, и конституционным принципом светскости государства, с другой. Все это сказывается на науке, правоприменении и практике военно-религиозного взаимодействия, способствует ряду понятийных подмен, например, отождествлению терминов "религиозная безопасность" и "влияние религиозного фактора на национальную безопасность", введению в научный оборот таких понятий, как "духовная безопасность", "религиозный экстремизм" и т. п., что на деле оборачивается "охотой на ведьм", борьбой с сектантством, а попросту с инакомыслием, устранением научных, политических и экономических конкурентов официальной церкви и власти, в том числе с использованием государственного ресурса сил обеспечения безопасности государства. Существующая практика подписания специальных самодовлеющих соглашений и создание концепций государственно-конфессиональных (институциональных) отношений, ориентированных на создание предпочтения для одних в ущерб другим входит в противоречие с принципами Основного Закона страны (светский характер государства и его отделение от церкви, равенство всех религиозных объединений перед законом). Отсюда наблюдается явное противоречие между практикой военно-религиозных отношений и правом. Сложившаяся система стремится разрешить его в пользу корпоративных интересов силовиков, что на самом деле не соответствует интересам национальной безопасности страны. Светское государство и его силовые ведомства должны строить отношения со всеми субъектами гражданского общества на общеправовых основаниях, не выделяя в отдельную категорию религиозные объединения с предоставлением им специального (в том числе льготного) статуса. Таким образом, военно-религиозные отношения (ВРО) в России характеризуются партнерством особого рода: своеобразным конкордатом, роль которого выполняют соглашения о сотрудничестве между Русской православной церковью и силовыми министерствами (ведомствами). Попытки решить проблемы совершенствования воинского воспитания путем возврата к исторической симфонии государства и церкви положительных результатов не дают. Кроме того, воспитание военнослужащих преимущественно на основе того или иного вероучения несет в себе потенциальную угрозу единству Вооруженных Сил и, как следствие, их боеспособности. Ползучая клерикализация, наблюдаемая в начале и середине 90-х годов XX в., на рубеже веков перешла в циничную фазу. В немалой степени этому способствует низкая правовая культура и слабая религиоведческая подготовка офицерских кадров. Это обстоятельство актуализирует необходимость преподавания военного религиоведения в высших военно-учебных заведениях. Учитывая междисциплинарный характер исследований проблем военно-религиозных отношений, являющихся предметом религиоведения, социологии, политологии, права, истории, философии и одновременно стоящих на стыке этих и других наук, в России стало складываться новое научное направление и учебный курс, получивший название "Военное религиоведение". Военное религиоведение (ВР) - наука о военно-религиозных отношениях, исследующая военно-религиозные связи и отношения между военными и религиозными сферами общества, институтами и присущими им мировоззренческими установками. Военное религиоведение изучает как взаимодействие двух социальных институтов - военной службы и религии между собой, так и проблемы и закономерности воздействия религии на воинов и воинские коллективы, вооруженные силы и силовые структуры государства в целом, а также воздействие религиозного фактора на национальную, региональную и международную (глобальную) безопасность <5>. Отсюда его содержанием являются такие вопросы, как проблемы войны, мира и защиты Отечества в различных религиозных учениях (ненасилие и религиозная этика буддизма; религиозный пацифизм и проблемы альтернативной гражданской службы; исламизм как новый вызов безопасности; "священная война" в учении ислама; вера бахаи о международных миротворческих силах и принципах их использования); тенденции развития религиозной ситуации в Вооруженных Силах и местах дислокации войск (сил); религиозные организации Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг., воспитательная функция религии и ее учет в работе с верующими военнослужащими; история института военного духовенства и опыта деятельности военно-религиозных служб зарубежных армий; конституционно-правовые основы взаимодействия Вооруженных Сил, других органов и сил обеспечения национальной безопасности государства. ВР, несомненно, займет свое достойное место в высшей военной школе наряду с уже существующими и признанными научным сообществом отраслевыми научными дисциплинами, такими как "военная социология", "военная политология", "военное право", "военная психология" и др. -------------------------------- <4> Филатов С. Б. Религия в постсоветской России // Религия и общество: очерки религиозной жизни современной России / Отв. ред. С. Б. Филатов. М. - СПб.: Летний сад, 2002. С. 474. <5> Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. проф. К. Каариайнена и проф. Д. Е. Фурмана. М. - СПб.: Летний сад, 2000. С. 19.

Анализируя более чем десятилетний период военно-религиозных отношений, можно выделить следующие основные проблемы, признаки которых отмечались еще на первом этапе сотрудничества: корпоративные интересы военно-религиозной бюрократии и тенденции клерикализации силовых институтов государства, противоречащих конституционным принципам светского государства; проблема межконфессиональных противоречий, нетерпимости и этнорелигиозной ксенофобии; проблема правового регулирования военно-религиозных отношений и крайне слабой научной разработанности проблематики свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями; использование религии в военно-политических целях и стимулирование сепаратизма; противоречие между провозглашенными идеальными целями сотрудничества и последствиями реальной практики; проблема компетентности кадров в области военно-религиозных отношений и др. Военные и религиозные институты могут весьма плодотворно взаимодействовать только в правовом поле, т. е. при неукоснительном соблюдении Конституции Российской Федерации. Ограничение возможности использования государством и его силовыми институтами религиозных организаций в политических целях будет содействовать ускорению демократизации общества, а значит, успеху военной реформы.

Список использованной литературы

1. Мозговой С. А. Военно-религиозные отношения: методологические подходы к определению понятия // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: Информационно-аналитический бюллетень N 2 (26). М., 2001. 2. Проблемы преподавания и современное состояние религиоведения в России: Материалы конференций 2000 - 2001 гг. М., 2002. 3. Durkheim. Les formes Elementaires de la vie religieuse. Paris: PUF, 1960. P. 35; Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни (введение, первая глава; перевод А. Б. Гофмана) // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология. М.: Канон+, 1998. С. 203. 4. Филатов С. Б. Религия в постсоветской России // Религия и общество: очерки религиозной жизни современной России / Отв. ред. С. Б. Филатов. М. - СПб.: Летний сад, 2002. С. 474. 5. Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. проф. К. Каариайнена и проф. Д. Е. Фурмана. М. - СПб.: Летний сад, 2000. 248 с.; Тоненкова М. М. Социология духовной жизни будущей России: новый социологический вектор. М.: "СГЗ", 2002. 272 с.; Религия и общество: очерки религиозной жизни современной России / Отв. ред. С. Б. Филатов. М. - СПб.: Летний сад, 2002. 488 с. 6. Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. проф. К. Каариайнена и проф. Д. Е. Фурмана. М. - СПб.: Летний сад, 2000. С. 19.

Название документа