Толкование условия договора о неустойке

ТОЛКОВАНИЕ УСЛОВИЯ ДОГОВОРА О НЕУСТОЙКЕ

О. Н. САДИКОВ

(Решение Арбитражного суда г. Москвы от 2 апреля 2008 г. по делу N А-40-65392/0753621, измененное Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 2 июня 2008 г. N 09АП-5065/2008ТК)

О. Н. Садиков, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук.

Принципалом был предъявлен к агенту иск о взыскании неустойки по агентскому договору от 17 августа 2004 г. в сумме 14256326 руб. в связи с допущенной агентом, как указывалось в исковом заявлении, просрочкой исполнения. Согласно договору принципал поручал агенту совершать от своего имени и за счет принципала все необходимые действия по приобретению товара, его доставке и разгрузке на складе хранителя, а также реализации на условиях, определенных договором и соответствующим ордером принципала. Условие о неустойке, на которое ссылался истец, было определено в п. 3.21 договора следующим образом: если агент приобрел товар в меньшем количестве, чем указано в соответствующем ордере принципала, агент обязуется вернуть принципалу излишне предоставленные принципалом денежные средства и уплатить неустойку в размере 0,05% от этой суммы за каждый день от даты получения первоначального платежа до даты возврата излишне предоставленных принципалом денежных средств. Это условие содержалось в разд. 3 договора "Порядок реализации агентского поручения". Кроме того, в агентском договоре имелся специальный разд. 7 "Ответственность сторон", который предусматривал, что, если иное не установлено настоящим договором, его стороны несут ответственность за неисполнение и ненадлежащее исполнение своих обязательств по нему в соответствии с российским законодательством. Далее в разд. 7 договора были предусмотрены условия ответственности агента за риски утраты и повреждения товара и ответственности сторон в случае просрочки исполнения и платежа. 21 декабря 2004 г. принципал выдал агенту ордер на закупку товара, и тогда же платежными поручениями ему были перечислены денежные средства на закупку в сумме 142987500 руб. Товар агентом приобретен не был, а полученные средства возвращены принципалу в период с 31 мая по 14 октября 2005 г. Факт неприобретения товара, по мнению принципала, давал ему право требовать неустойку, оговоренную в п. 3.21 заключенного сторонами агентского договора, которую агент добровольно не уплатил. В ходе обмена по возникшему спору процессуальными бумагами стороны более полно обосновывали свою правовую позицию и выдвигали дополнительные аргументы, используя при этом полученные ими научные заключения, подготовленные московскими цивилистами, которые давали спору различную правовую интерпретацию. Агент, кроме того, представил в суд лингвистическое заключение, составленное специалистом Института русского языка. Агент в своих объяснениях по делу указывал, что в соответствии с п. 1 ст. 431 ГК РФ при толковании договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Как следует из буквального содержания п. 3.21 договора, согласованная сторонами неустойка может применяться только в случае приобретения ответчиком части товара. Между тем товар, указанный в ордере принципала, ответчиком вообще не приобретался. Агент, являющийся ответчиком по спору, при таких обстоятельствах полагал, что неустойка в п. 3.21 договора, очевидно, установлена на случай совершения иного гражданского правонарушения, чем то правонарушение, на которое указывает истец. Агент ссылался также на аналогичный вывод, сделанный в лингвистическом заключении Института русского языка. Наконец, агент привел следующее доктринальное суждение "в отношении порядка взыскания договорных неустоек, которое держится в авторитетной отечественной публикации: "...очевидно, что неустойка, выговариваемая на случай ненадлежащего исполнения, предназначается на покрытие тех убытков, которые могут быть причинены именно неточным исполнением, а не совершенным неисполнением; убытки же, которые могут быть причинены неисполнением обязательства... могут быть обеспечиваемы самостоятельной неустойкой, независимо от неустойки за неточное исполнение" <1>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 546 (раздел написан В. В. Витрянским).

Принципал возражал против представления по спору лингвистического заключения, поскольку оно является суждением филолога, а не специалиста в области права, а в отношении толкования п. 3.21 агентского договора и определения сферы его применения высказывал следующие суждения, содержащиеся в его объяснениях, представленных в ходе судебного заседания. Едва ли можно считать разумным, добросовестным и справедливым такое толкование п. 3.21 агентского договора, по которому полный невозврат денежных сумм контрагенту остается безнаказанным. Неразумно и несправедливо считать, что агент наказывается лишь за частичное неисполнение договора, но освобождается от всякой ответственности и даже получает неосновательное, по сути, обогащение при полном неисполнении договора. Поэтому, полагал принципал, условие п. 3.21 агентского договора об уплате агентом неустойки принципалу за невозврат неиспользованных денежных средств следует толковать и понимать таким образом, что по действительному смыслу оно охватывает случаи как частичного невозврата соответствующих сумм в связи с частичным неисполнением агентом поручения принципала, так и случаи их полного невозврата в связи с тем, что агент вообще не заключил никаких сделок, предусмотренных указаниями принципала, содержащимися в его ордере. Арбитражный суд г. Москвы в решении от 2 апреля 2008 г. признал необоснованными доводы ответчика относительно толкования п. 3.21 договора, согласно которым ответчик считает, что условия договора, предусматривающие ответственность за поставку товара в меньшем количестве, не могут быть применены в отношении отсутствия поставки вообще. В силу ст. 431 ГК при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, и, по мнению суда, согласно буквальному толкованию договора требование принципала-истца о взыскании неустойки в соответствии с п. 3.21 договора правомерно. Для разрешения вопроса о толковании п. 3.21 договора, указал суд, специальных познаний не требовалось. Представленные ответчиком лингвистические исследования и научное заключение не являются допустимыми доказательствами, поскольку проведение экспертизы судом не назначалось, изложенные в исследовании и заключении доводы являются выражением субъективного мнения и взглядов их авторов и не могут быть признаны надлежащими доказательствами по делу. При этом суд, сославшись на ст. 333 ГК, уменьшил сумму взыскиваемой неустойки на 50%, указав, что "из материалов дела наличие иных последствий не усматривается". Эта формулировка весьма вольно воспроизводит язык и мысль закона, который допускает снижение неустойки, если она "явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства" (абзац первый ст. 333 ГК). Решение арбитражного суда первой инстанции было обжаловано агентом и принципалом, и Девятый арбитражный апелляционный суд, проанализировав материалы дела и объяснения сторон, пришел по спору к иному правовому выводу. Апелляционный суд прежде всего оценил предмет договора, из которого возник спор, и констатировал, что по агентскому договору ответчик принял обязательство как по приобретению товара в количестве, указанном в ордере принципала, так и по доставке, разгрузке и в установленных договором случаях - реализации товара. При этом в договоре предусмотрена неустойка за нарушение каждого из названных обязательств (пп. 7.1 и 7.3 договора). В соответствии со ст. 431 ГК при толковании договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Пунктом 3.21 договора предусмотрена ответственность ответчика "за ненадлежащее исполнение обязательств по приобретению товара". Таким образом, исходя из буквального толкования указанного пункта следует, что договорная ответственность в виде начисления неустойки предусмотрена исключительно за ненадлежащее исполнение агентом обязательств в части количества подлежащего приобретению товара. Учитывая, что в обязанность ответчика входит не только приобретение товара (исходя из общего смысла договора), ответственность за полное неисполнение обязательств по приобретению товара, как и иных обязательств (доставка, разгрузка, реализация), указанным пунктом не регламентируется. Вместе с тем из материалов дела следует и не оспаривается сторонами, что ответчик не исполнил обязательств по приобретению товара на условиях и в количестве, предусмотренные ордером принципала от 21 декабря 2004 г. Поскольку ответственность, предусмотренная п. 3.21 договора, распространяется на случаи, когда исполнение обязательств по приобретению имело место, но товар был приобретен в меньшем количестве, следовательно, отсутствуют основания для применения указанного пункта к спорным правоотношениям сторон по неисполнению обязательств по приобретению товара по ордеру принципала от 21 декабря 2004 г. На основании приведенных мотивов апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции и в удовлетворении заявленного иска отказал. 1. Комментируемый арбитражный спор интересен в двух отношениях. Во-первых, он способствует пониманию природы неустойки и четкому формулированию условий о ней в заключаемых договорах. Во-вторых, дает материал для правильного толкования договорных условий, к которому арбитражные суды, судя по публикуемым решениям, прибегают нечасто. Однако такое толкование необходимо для обоснованного разрешения многих имущественных споров и должно основываться на критериях, установленных законом и выработанных судебной практикой и доктриной толкования. Для правильной правовой оценки комментируемого спора и обоснованности аргументов спорящих сторон и вынесенных по делу судебных решений необходимо прежде всего обрисовать механизм применения неустойки, вытекающий из ее назначения, норм действующего гражданского законодательства и сложившейся практики их применения. 2. Включаемая в договор неустойка является дополнительным (акцессорным) обязательством и может обеспечивать исполнение различных обязательств договаривающихся сторон. Механизм ее исчисления должен отражать особенности как самой неустойки, которая возможна в различных формах и размере, так и тех обязательств, в отношении которых она оговаривается. На этот счет гражданское законодательство и договорная практика выработали определенные правила, которые разумны и не делают неустойку чрезмерно высокой. При ненадлежащем исполнении (просрочка, дефекты) неустойку принято исчислять в процентах от цены нарушенного обязательства за день просрочки или неустранения дефекта обычно с введением определенного максимума от суммы обязательства (5 - 10%). При разовых нарушениях и полном неисполнении неустойка устанавливается в виде твердого по размеру штрафа, диапазон которого различен, но также ограничивается определенным пределом от суммы обязательства (5 - 20%). Данное деление не является абсолютным, однако отражает связи допущенного правонарушения и механизма исчисления неустойки и делает ее разумным обеспечительным способом, стимулирующим надлежащее исполнение. Помимо неустойки могут довзыскиваться причиненные убытки, поскольку неустойка по общему правилу является зачетной. Это общепринятое различие в механизме применения неустойки к различным правонарушениям правильно отмечается в суждениях В. В. Витрянского, которые приводил в своих объяснениях по спору агент, являвшийся ответчиком. Однако суд первой инстанции не счел нужным оценить это важное обстоятельство и сделать из него правильные правовые выводы. 3. В п. 3.21 заключенного спорящими сторонами договора используются следующие формулировки, раскрывающие сферу применения неустойки. Она применяется "в случае, если агент приобрел товар в меньшем количестве, чем указано в соответствующем ордере принципала", а сама неустойка должна начисляться "от даты получения первоначального платежа и до даты возврата излишне предоставленных принципалом денежных средств". Из текста п. 3.21 агентского договора и буквального значения используемых им слов очевидно, что оговоренная неустойка предназначена для случаев не полного, а ненадлежащего (частичного) исполнения. Это подтверждает и согласованный сторонами порядок исчисления неустойки, который зависит от продолжительности пользования полученными денежными средствами. При полном неисполнении неустойку принято определять в твердом проценте к сумме обязательства, поскольку понятие просрочки в таких ситуациях неприменимо. 4. Понимая это, истец хотел трактовать формулировку п. 3.21 договора более широко и относить ее также к случаям полного неисполнения обязательства, с чем арбитражный суд, рассматривавший спор в первой инстанции, по существу согласился, взыскав требуемую истцом неустойку, хотя и в меньшем размере. Расширительное толкование условия договора, разумеется, возможно, однако в отечественной договорной практике оно применяется крайне редко, поскольку ст. 431 ГК придает решающее значение буквальной формулировке текста договора. Кроме того, в отечественной практике и доктрине давно признается, что расширительное толкование невозможно в отношении правил специального характера ввиду их особого предназначения. Такой вывод делается как в учебниках по теории права (расширительное толкование недопустимо при толковании санкций и положений, составляющих исключение из правил) <1>, так и в учебниках гражданского права (расширительное толкование не допускается, если норма содержит какое-либо исключение из общего правила) <2>. -------------------------------- <1> См.: Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 2007. С. 253. <2> См.: Гражданское право / Под ред. Е. А. Суханова. М., 2004. Т. I: Общая часть С. 116. Аналогично см.: Гражданское право / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2002. С. 116.

Это общее начало толкования, которое теоретически и практически обоснованно, надо применять также при толковании договорных условий, поскольку приемы толкования законов и договоров должны быть в своей основе едиными. Общим правилом об имущественной ответственности при нарушении гражданско-правовых обязательств является возмещение причиненных убытков (ст. 15 ГК), а по денежным обязательствам - взыскание процентов (ст. 395 ГК). Условие о договорной неустойке за конкретное правонарушение надлежит относить к специальным правилам, и обращение в этом случае к расширительному толкованию надо считать юридически необоснованным. Принципал также указывал, что едва ли можно считать разумным, добросовестным и справедливым такое толкование п. 3.21 агентского договора, по которому полный невозврат денежных сумм контрагенту остается совершенно безнаказанным. Это суждение не имеет прямого значения для комментируемого спора, поскольку полученные денежные средства были агентом возвращены, хотя, возможно, с запозданием, позволившим ему пользоваться чужими деньгами. Более существенно другое юридически важное обстоятельство. Гражданское право знает общие защитные меры, которые действуют и при отсутствии ссылок на них в заключенном сторонами договоре и могли в данном случае использоваться принципалом для защиты его интересов. Принципал имел возможность использовать следующие допускаемые правом средства защиты имущественных интересов: уплата по денежным обязательствам при их нарушении процентов (ст. 395 ГК) и возмещение понесенных убытков (ст. 15 ГК), если таковые будут надлежащим образом доказаны. Обе эти меры дают ему адекватную правовую защиту. Таким образом, буквальное понимание п. 3.21 агентского договора имущественные права принципала не умаляет и не может трактоваться как отступление от начал разумности и справедливости. 5. Арбитражный суд первой инстанции не дал в своем решении от 2 апреля 2008 г. убедительного толкования п. 3.21 агентского договора. Буквальное значение этого условия исходя из семантического значения используемых в нем слов было достаточно очевидно. Суд имел также возможность сопоставить спорный текст с другими условиями и смыслом договора в целом, что требует ст. 431 ГК, однако такой прием толкования судом использован не был. В решении суда усматриваются и другие процессуальные погрешности. Суждение суда о том, что представленные спорящими сторонами научные заключения "не являются допустимыми доказательствами", не соответствует тексту действующего процессуального закона. В ч. 2 ст. 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в числе допустимых доказательств названы имеющие значение для правильного рассмотрения дела иные документы и материалы. Как отмечается в одном из наиболее полных комментариев к этому Кодексу, впервые закрепленный в этой норме перечень средств доказывания не является исчерпывающим <1>. -------------------------------- <1> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2003. С. 157.

Такими иными материалами могут быть научные суждения по спору, довольно часто представляемые ныне спорящими сторонами. Они, разумеется, должны свободно оцениваться судом, но нередко содержат полезные юридические и фактические сведения, которые могут способствовать вынесению по спору справедливого решения. 6. В решении апелляционной инстанции дается более широкий и внимательный анализ текста п. 3.21 заключенного сторонами договора. В отношении буквального значения этого условия суд констатировал, что им предусматривается ответственность "исключительно (выделено нами. - О. С.) за ненадлежащее исполнение агентом обязательств в части количества подлежащего приобретенного товара". Вместе с тем, следуя указанию ст. 431 ГК РФ, согласно которой условия договора в случае его неясности устанавливаются путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом, апелляционный суд сопоставил п. 3.21 договора с предметом договора и условиями договора, предусматривающими ответственность за иные нарушения. Такой сопоставительный анализ также привел апелляционную инстанцию к выводу о том, что "отсутствуют основания для применения указанного пункта к спорным правоотношениям сторон по неисполнению обязательств по приобретению товара по ордеру принципала от 21 декабря 2004 г.". Решение суда первой инстанции было отменено, и в иске о взыскании неустойки отказано. Имеются достаточные правовые основания считать, что рассматриваемый имущественный спор был в конечном счете разрешен арбитражным судом правильно в соответствии с редакцией согласованного сторонами условия о неустойке и правилами ст. 431 ГК о толковании договора. Принципал мог требовать возмещения убытков, причиненных ему неисполнением договора, или процентов за пользование денежными средствами, что он не сделал. В дальнейшем в связи с истечением срока исковой давности, на которое ответчик может ссылаться, такую возможность надо считать практически утраченной.

------------------------------------------------------------------

Название документа