Договор о передаче на реализацию хлебопродуктов по своей природе может являться агентским договором

ДОГОВОР О ПЕРЕДАЧЕ НА РЕАЛИЗАЦИЮ ХЛЕБОПРОДУКТОВ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ МОЖЕТ ЯВЛЯТЬСЯ АГЕНТСКИМ ДОГОВОРОМ

Д. В. ОГОРОДОВ

Огородов Д. В., старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук.

(решение Арбитражного суда Ставропольского края от 5 июня 2006 г. по делу N А63-3267/2005-С2; Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 14 июля 2008 г. N Ф08-3848/2008 по делу N А63-3267/2005-С2)

ООО "Ставропольский хлеб" (далее - общество) обратилось в арбитражный суд с иском к ООО "Группа компаний "Русский берег" (далее - компания) о взыскании недоплаченной денежной суммы по договору и процентов за пользование чужими денежными средствами. Арбитражный суд первой инстанции квалифицировал договор как договор поставки, по которому поставщик-продавец обязуется передать товар покупателю, а покупатель - принять и оплатить товар. Решением арбитражного суда первой инстанции с компании в пользу общества взыскано 1010888 руб. 84 коп. основного долга и 147690 руб. 86 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами. В ходе рассмотрения спора арбитражным судом было установлено, что между обществом и компанией был заключен договор, согласно которому общество поручает, а компания берет на себя обязанности по реализации хлебопродуктов (в том числе муки пшеничной, крупы манной, комбикормов). В соответствии с п. 2.4 договора компания обязалась осуществлять продажу третьим лицам переданного ей обществом товара по ценам, не превышающим цен, согласованных сторонами. Пунктом 4.3 договора было предусмотрено, что полученная партия товара оплачивается компанией в полном объеме путем перечисления денежных средств на расчетный счет общества в течение 30 дней с момента получения партии товара. В свою очередь, в п. 3.7 договора было установлено, что за выполнение работ по договору общество обязуется уплатить компании вознаграждение в размере 7% от продажной стоимости поставляемого обществом товара. Ассортимент и количество поставляемого товара, а также конечные получатели продукции были указаны сторонами в приложениях к договору. Компания обратилась с кассационной жалобой, в которой просила отменить решение арбитражного суда первой инстанции. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа в своем Постановлении об отмене решения указал, что суд первой инстанции не дал оценки тому обстоятельству, что в договоре наряду с условием об оплате товара предусмотрено выполнение работ по реализации товара, за что компания получает вознаграждение в размере 7% от продажной стоимости товара. Данное условие, по мнению суда кассационной инстанции, не соответствует институту договора купли-продажи (поставки) и в силу ст. ст. 990, 991, 1005, 1011 ГК РФ относится к институту агентского договора (поскольку компания заключала сделки с третьими лицами от своего имени - к правилам договора комиссии). Таким образом, в договор включены взаимоисключающие условия: с одной стороны, о самостоятельной оплате компанией полученного товара (условие договора поставки), а с другой - о вознаграждении за реализацию товара, т. е. за заключение сделок с третьими лицами (условие договора комиссии или агентского договора). По договору комиссии на комиссионере лежит обязанность передать комитенту полученное по сделкам, заключенным во исполнение комиссионного поручения (в спорном случае это была бы оплата за товар, полученный от покупателей), а не самостоятельно оплатить товар (ст. ст. 993, 999 ГК). Согласно ст. 997 ГК РФ комиссионер вправе в соответствии со ст. 410 ГК удержать причитающиеся ему по договору комиссии суммы из всех сумм, поступивших к нему за счет комитента. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа Постановлением от 6 марта 2007 г. отменил решение арбитражного суда первой инстанции, передал дело на новое рассмотрение, отметив, что при новом рассмотрении дела суду следует оценить копии актов выполненных работ, устранив противоречия в условиях договора с учетом правил ст. 431 ГК и, в зависимости от выяснения воли сторон, определить правовую природу договора и размер задолженности компании. При новом рассмотрении дела истец уточнил требования и просил взыскать 580512 руб. задолженности, 108570 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами и 204215 руб. неосновательного обогащения. Новым решением арбитражного суда с компании в пользу общества было взыскано 580512 руб. неосновательного обогащения и 96572 руб. в качестве процентов за пользование чужими денежными средствами. В остальной части в иске отказано. При этом арбитражный суд первой инстанции указал, что заключенный сторонами договор относится к агентским договорам, содержащим условия договора комиссии. Соответственно, неоплаченная ответчиком стоимость товара является неосновательным обогащением последнего, поскольку указанные денежные средства принадлежат истцу как собственнику реализуемого товара. Во взыскании 204215 руб. неосновательного обогащения было отказано в связи с недоказанностью факта реализации товара по ценам, превышающим предусмотренные в договоре. Постановлением Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда решение арбитражного суда первой инстанции было отменено. При повторном рассмотрении дела апелляционный суд в связи с противоречиями в условиях договора исследовал подписанные сторонами приложения к договору, являющиеся составной частью текста договора и предусматривающие поставку товара истцом и его оплату ответчиком, условия о сроках оплаты товара в течение 30 дней со дня его передачи, действия сторон по исполнению договора, последующее распоряжение товаром ответчиком при его реализации третьим лицам от своего имени. На основании анализа этих условий договора суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что между сторонами заключен договор поставки с условием продажи товара в кредит, а правоотношения по договору комиссии отсутствуют. Ответчик не полностью оплатил поставленный товар, в связи с чем с него постановлением Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда взысканы 101888 руб. 84 коп. долга и 223785 руб. 52 коп. процентов. Не согласившись с указанным судебным актом, компания обратилась с кассационной жалобой. По мнению компании, выводы суда о природе договора необоснованны, поскольку спорный договор является агентским и данное обстоятельство подтверждается фактом указания в подписываемых сторонами приложениях конечных покупателей товара, а также направлением истцу отчетов с указанием суммы вознаграждения, которое уплачивалось истцом. Верхний предел цены реализации товара конечным покупателям был определен сторонами в договоре, в то время как суд сделал ошибочный вывод о том, что компания реализовывала товары по самостоятельно определяемым ценам. Кроме того, как полагала компания, суд не оценил условия договора, предусматривающие выплату ответчику комиссионного вознаграждения, а также подписанные сторонами отчеты, содержащие указание о сумме вознаграждения ответчика. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа, отменяя постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда и направляя дело на новое рассмотрение, указал, что суд апелляционной инстанции, квалифицируя заключенный договор как договор поставки с условием продажи товара в кредит, в нарушение требований ст. ст. 71, 271 АПК РФ не оценил копии составленных сторонами актов выполненных работ, содержащих расчет дилерского вознаграждения за действия по реализации товара. Постановлением Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда с компании в пользу общества взыскано 640000 руб. задолженности и 129086 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами. При этом апелляционный суд указал, что между сторонами возникли правоотношения по агентскому договору, содержащему условия договора комиссии. Компания вновь обжаловала постановление апелляционного суда, ссылаясь на то, что суд неправильно определил правовую природу правоотношений сторон, в результате чего был взыскан долг, а не сумма неосновательного обогащения. Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа оставил постановление апелляционного суда без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения, основываясь на следующем. В ходе рассмотрения дела в суде общество в обоснование количества и стоимости поставленного товара представило подписанные сторонами приложения к договору, накладные на отпуск материалов, железнодорожные квитанции о приеме груза к перевозке, счета-фактуры на оплату товара, платежные документы о частичной оплате. Оценив эти доказательства, а также переписку сторон, суд пришел к выводу о том, что договор по своей правовой природе является агентским договором, содержащим условия договора комиссии. Как было установлено в ходе рассмотрения дела, общество поставило компании товар на общую сумму 6148240 руб. Ответчик оплатил товар частично, в сумме 5137351 руб. Таким образом, задолженность за реализуемый товар составила 1010889 руб. Поскольку факт просрочки компанией денежного обязательства подтвержден документально, суд взыскал предусмотренные ст. 395 ГК проценты за пользование чужими денежными средствами. Основываясь на этих обстоятельствах, суд кассационной инстанции посчитал, что апелляционным судом была дана правильная квалификация отношениям сторон как отношениям, вытекающим из агентского договора, содержащего условия договора комиссии. Анализируя комментируемые судебные акты, следует обратить внимание на категорию "судебное толкование гражданско-правового договора", включая выявление правовой природы договора, поскольку определение правовой природы спорного договора имеет существенное значение для установления размера задолженности. И нужно учитывать, что сами стороны договора в ходе рассмотрения спора различно толковали заключенный ими договор, противоположно оценивая договор в целом и его определенные условия. Надлежащее же судебное толкование было призвано предупредить ошибочную квалификацию договорных отношений сторонами. Напомним, что законодатель в ч. 1 ст. 431 ГК РФ исходит из того, что при толковании условий договора судом должно приниматься во внимание в первую очередь буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Однако если буквальное толкование не позволяет определить содержание договора, то, как указывает законодатель в ч. 2 ст. 431 ГК, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом суду необходимо принимать во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, установившуюся во взаимных отношениях сторон практику, обычаи делового оборота, а также последующее после заключения договора поведение его сторон. Недостаточность буквального толкования текста договора может быть обусловлена рядом причин, как объективных - значительным объемом условий договора, нетипичностью, сложностью содержания договора, так и субъективных - составлением текста договора недостаточно квалифицированно. К сожалению, вторая причина осложняет правоприменение в современной договорной практике. Комментируя приведенные выше судебные акты, следует отметить, что надлежащая правовая оценка спорному договору была дана не сразу. В ходе рассмотрения спора арбитражными судами различных инстанций договор был квалифицирован следующим образом: 1) как договор поставки; 2) как агентский договор, содержащий условия договора комиссии; 3) как договор поставки с условием продажи товара в кредит; 4) и, наконец, как агентский договор, содержащий условия договора комиссии. Представляется, что отказ кассационной инстанции квалифицировать рассматриваемый договор как договор купли-продажи (договор поставки, в том числе поставки с условием продажи в кредит) является правильным. В ином случае, при квалификации договора в качестве договора купли-продажи, он не мог бы считаться заключенным, поскольку следовало бы признать, что его стороны не только согласовали условие о цене продаваемого товара (что в данном случае необязательно), но и, более того, сформулировали условие о цене как принципиально неопределимое на момент заключения договора. Это обусловлено тем, что цена продаваемого товара была бы поставлена в зависимость от цены последующих договоров купли-продажи, которые предполагал заключить в будущем покупатель по первому договору, перепродавая купленный товар. Иными словами, следовало бы признать, что продавец и покупатель в момент заключения договора купли-продажи не согласовали и не могли согласовать условие о цене, поскольку им в этот момент еще не была известна цена последующих договоров купли-продажи. Следует отметить, что применение диспозитивного правила п. 3 ст. 424 и п. 1 ст. 485 ГК об обычно взимаемой при сравнимых обстоятельствах цене (т. е. рыночной цене) в данном случае не могло бы исцелить порок незаключенности рассматриваемого договора, поскольку его стороны отказались от такого критерия, пытаясь определить цену товара иным образом. Отсутствие заключенного договора купли-продажи повлекло бы за собой невозможность для покупателя заключить последующие договоры купли-продажи, перепродавая товар, поскольку к нему не перешло право собственности на этот товар. Следовательно, покупатель по первому договору был бы не вправе заключать последующие договоры купли-продажи от своего имени как собственник товара. В свою очередь, невозможность заключить последующие договоры купли-продажи означала бы невозможность определить цену первого договора купли-продажи. Договор купли-продажи, даже в тех случаях, когда он обусловлен отменительным или отлагательным условием (ст. 157 ГК), не предполагает какой-либо подконтрольности или отчетности покупателя перед продавцом в части распоряжения приобретенной в собственность вещью. Подобное означало бы недопустимое законом ограничение права собственности на вещь, приобретенную покупателем. В действительности покупатель с момента перехода к нему права собственности (ст. 223 ГК) не связан более волей продавца (волей бывшего собственника вещи), который не вправе требовать от нового собственника какого-либо отчета о последующих сделках с проданной вещью. Иными словами, выявление в ходе толкования договора условия об отчетности <1> лица (хотя бы и поименованного в тексте договора как покупатель) о последующих сделках с товарами, передаваемыми по договору, позволяет с уверенностью утверждать, что перед нами не договор купли-продажи, а договор посреднического типа, например договор комиссии или агентский договор. -------------------------------- <1> Независимо от наименования отчетных документов: отчет агента (комиссионера), акт сдачи-приемки, дилерский отчет и др. Так, надлежащей формой отчета по агентскому договору был признан акт сверки, подписанный агентом и принципалом (см. Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 28 апреля 2004 г. N Ф09-1195/04-ГК).

Следовательно, суд кассационной инстанции правомерно отверг квалификацию договора в качестве купли-продажи. В то же время недопустимо отказывать в судебной защите сторонам договора, в соответствии с которым собственник некоторых вещей (товаров) обращается к другому лицу за содействием в выгодной их продаже, в частности в целях экономии ресурсов на поиск подходящих контрагентов. Такого рода сделки распространены в гражданском обороте <1>, однако опосредуются иными юридическими конструкциями, нежели договор купли-продажи. Речь в первую очередь идет о договорах комиссии (гл. 51 ГК) и агентирования (гл. 52). -------------------------------- <1> В частности, это характерно для случаев, когда производитель той или иной продукции не обладает необходимыми возможностями для быстрого и выгодного сбыта своего товара, но соответствующие ресурсы (знание текущей рыночной конъюнктуры, наличие широкой сети контрагентов и транспортно-логистической инфраструктуры и др.) имеются у другого лица, специализирующегося на сбыте товаров.

Дифференциация гражданско-правовых конструкций договора комиссии и договора купли-продажи в ходе рассмотрения споров, вытекающих из договоров о передаче товаров на реализацию, нередко вызывает определенные затруднения. По этой причине Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации счел необходимым дать соответствующие разъяснения в Обзоре практики разрешения споров по договору комиссии <1>. В частности, Президиум подчеркнул, что правовая природа договора, по которому товар передается на реализацию, определяется судом исходя из толкования условий данного договора и фактических отношений сторон, сложившихся при его заключении и исполнении. -------------------------------- <1> См. информационное письмо Президиума от 17 ноября 2004 г. N 85 // ВВАС РФ. 2005. N 1. С. 82.

Следовательно, для надлежащей гражданско-правовой квалификации договора суду необходимо было истолковать всю совокупность условий договора в их системном единстве. Из материалов комментируемого дела следует, что по условиям договора общество поручает, а компания берет на себя обязанности по реализации хлебопродуктов. В соответствии с п. 2.4 договора компания обязалась осуществлять продажу третьим лицам переданного ей обществом товара по ценам, не превышающим цены, согласованные сторонами. Кроме того, сторонами были определены ассортимент и количество поставляемого товара, а также конечные его получатели. Данные условия следует толковать как согласованное сторонами договора условие о предмете, сторонах и цене будущих сделок с хлебопродуктами, которые должна совершить компания в интересах общества. Такие условия характерны именно для посреднических договоров. При этом словесная формула "поставляемый товар" в данном случае не должна пониматься буквально, поскольку она, с учетом толкования всех условий договора в совокупности, не свидетельствует о передаче хлебопродуктов в собственность компании, что могло бы иметь место, если бы был заключен договор поставки. Как уже отмечалось, п. 4.3 договора было предусмотрено, что полученная партия товара оплачивается компанией в полном объеме партии путем перечисления денежных средств на расчетный счет общества в течение 30 дней с момента получения партии товара. Данное условие не может быть истолковано как условие об уплате покупной цены, предусмотренной договором поставки. Его следует толковать как условие посреднического договора о сроке платежа. Очевидно, что любой возмездный договор не может автоматически быть квалифицирован как договор поставки на одном лишь основании, что он предусматривает те или иные платежи от контрагента. Соответствующий платеж по рассматриваемому договору следует рассматривать как перечисление собственнику товара денежных средств, вырученных посредником от продажи переданных ему на реализацию товаров. В пользу квалификации рассматриваемого договора как посреднического свидетельствует и сформулированное в п. 3.7 договора условие о том, что за выполнение работ по договору общество обязуется уплатить компании вознаграждение в размере 7% от продажной стоимости поставляемого обществом товара. В данном случае словесная формула "выполнение работ" также не должна толковаться буквально, поскольку рассматриваемый договор не является договором подряда и компания не несет обязанности произвести работы (в прямом юридическом значении этого термина), которые подразумевает договор подряда. Выражение "выполнение работ" должно толковаться как выполнение соответствующих юридических и фактических действий, являющихся предметом посреднического договора и направленных на заключение и исполнение договоров купли-продажи хлебопродуктов (так называемую реализацию). В то же время нельзя согласиться с квалификацией рассматриваемого договора как смешанного, когда одни и те же действия сторон договора одновременно квалифицируются и как предмет договора агентирования, и как предмет договора комиссии. Представляется, что заключенный договор необходимо рассматривать как несмешанный договор агентирования, поскольку в отличие от договора комиссии, предметом которого является совершение только сделок (п. 1 ст. 990 ГК), предмет договора агентирования (п. 1 ст. 1005) может охватывать как сделки, так и любые юридические и фактические действия. В частности, предмет агентского договора может включать выполнение действий юридического характера, не являющихся сделками (например, действия по исполнению договора - принятию платежа или иного исполнения по сделке), а также действия фактического характера (например, расфасовку и упаковку переданных на реализацию хлебопродуктов). При этом следует учитывать, что согласно ст. 1011 ГК к отношениям, вытекающим из агентского договора, в зависимости от того, действует агент от имени принципала или от своего имени, соответственно применяются правила гл. 49 ГК РФ о договоре поручения или гл. 51 ГК о договоре комиссии, если эти правила не противоречат положениям Кодекса об агентском договоре или существу агентского договора. Однако, не считая смешанным конкретный договор, указанный в комментируемых судебных актах, нельзя отрицать возможность заключения смешанного договора, одновременно содержащего условия и договора комиссии, и агентского договора. Но такая квалификация договора возможна лишь в тех случаях, когда эти условия касаются разных сторон предмета договора. В качестве примера можно смоделировать следующий смешанный договор, содержащий условия как агентского договора, так и договора комиссии: в отношении переданных на реализацию 10 т пшеничной муки посредник обязан только заключить договор мены на оговоренных условиях, а в отношении 5 т манной крупы, переданных на реализацию по этому же договору, обязан, помимо заключения договора купли-продажи, произвести фактические действия по расфасовке и упаковке манной крупы, а также доставить товар конечному покупателю и принять от него соответствующий платеж.

------------------------------------------------------------------

Название документа