Поручительство как способ надлежащего исполнения основного обязательства

ПОРУЧИТЕЛЬСТВО КАК СПОСОБ НАДЛЕЖАЩЕГО ИСПОЛНЕНИЯ ОСНОВНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

Е. В. ПАНЧЕНКО

Панченко Евгений Васильевич, юрисконсульт Оренбургского филиала ОАО "Промсвязьбанк". Специалист в области гражданского права. Родился 29 мая 1973 г. в г. Медногорске Оренбургской обл. В 2008 г. окончил Оренбургский государственный университет.

Как показывает практика, поручительство является одним из самых распространенных способов обеспечения исполнения обязательств. На первый взгляд это обусловлено простотой юридической конструкции, в силу которой третье лицо (поручитель) берет на себя обязательство перед кредитором отвечать за должника в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения последним его обязательств перед кредитором. Тем не менее, несмотря на всевозрастающую значимость и применимость поручительства, эта мера обеспечения недостаточно полно урегулирована нормами законодательства, что вызывает споры и порождает неоднозначность их толкования. При буквальном толковании положений ст. ст. 361 и 363 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ) не вызывает сомнений, что в основе рассматриваемого правоотношения на стороне кредитора лежит лишь право требования к поручителю нести ответственность за должника, а на стороне поручителя - обязанность отвечать. Не ставится под сомнение указанная позиция и в практике судов, неоднократно подчеркивающих ее в своих решениях. В теории цивилистики имеются различные точки зрения о природе поручительства, а именно: является ли поручитель лицом, исполняющим обязательство должника, либо поручителю вменяется лишь возмещение убытков, причиненных должником. Суть первой теории заключается в том, что использованное законодателем слово "отвечать", а также слово "ответственность", употребленное в названии ст. 363 ГК РФ, является не чем иным, как данью традиции словоупотребления, не имеющего ничего общего с юридическим понятием "гражданско-правовая ответственность". Поручитель обязан заменить должника и исполнить за него обязательство [1, с. 722]. В другом случае авторы, учитывая акцессорный характер поручительства, в подтверждение широко сложившегося мнения по-прежнему предпочитают видеть его лишь как меру ответственности за чужое обязательство [2]. Представляется, что обе рассмотренные позиции существенно сужают волю законодателя, тем самым исключая потенциально возможную "смешанную" конструкцию поручительства, в которой поручитель, помимо возложенной на него обязанности отвечать за недобросовестного должника, обязан еще и принять на себя его обязательства по основному договору и исполнить их надлежащим образом. Учитывая общий принцип построения норм ГК РФ, регулирующих отдельные виды обязательств, несложно проследить, что структурно в основе любого параграфа, будь то положение о купле-продаже, контрактации, продаже недвижимости, аренде зданий и сооружений и т. д., лежит исходная норма, т. е. первая статья, в которой сконцентрирована основная смысловая нагрузка того или иного обязательства. Не стала исключением и ст. 361 § 5 гл. 23 ГК РФ, в силу которой по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части. Согласно ст. ст. 309 и 329 ГК РФ целевая направленность обеспечительных мер опосредована исключительно заинтересованностью кредитора в стимулировании должника к точному и неукоснительному исполнению им своих обязательств, а также целью предотвращения либо уменьшения размера негативных последствий, которые могут возникнуть в случае их нарушения. В этом для кредитора и заключается суть дополнительного обязательства: оно укрепляет его практический интерес и веру в надлежащее исполнение основного обязательства. Таким образом, с учетом приведенной дефиниции не вызывает сомнений, что формулировка ст. 361 ГК РФ "...поручитель обязывается... отвечать... за исполнение...", в отличие от формулировки ст. 363 ГК РФ, определяет не ответственность поручителя, а именно его гарантии - ответственное отношение в виде самостоятельного, надлежащего исполнения основного обязательства, того, на которое изначально, при заключении сделки с основным должником, рассчитывал кредитор. Иная интерпретация ст. 361 ГК РФ создавала бы впечатление, что законодатель во главу рассматриваемых отношений ставит не принцип надлежащего исполнения обязательств, а ответственность должника и поручителя. В поддержку такого вывода рассмотрим Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 21 апреля 2008 г. N А29-4930/2007. Между Банком и предпринимателем Морозовой М. П. был заключен кредитный договор от 13 ноября 2003 г., по условиям которого Банк предоставил последней кредит в сумме 1000000 руб. Морозова М. П., в свою очередь, обязалась возвратить сумму кредита в течение 15 дней с момента получения требования Банка. В качестве обеспечения представлено поручительство ЭМУП "Жилкомхоз" на сумму 700000 руб. Банк в письме от 5 августа 2004 г. предъявил Морозовой М. П. требование о возврате кредита. В этот же день по платежному требованию Банк на основании поручительства списал с расчетного счета ЭМУП "Жилкомхоз" 700000 руб. долга по кредитному договору за основного должника. В соответствии с ч. 1 ст. 365 ГК РФ указанные обстоятельства послужили основанием для предъявления поручителем иска о взыскании с Морозовой М. П. долга и процентов за пользование чужими денежными средствами. Суд решением от 29 октября 2007 г. взыскал с Морозовой М. П. 700000 руб. долга и 153611 руб. 11 коп. процентов, начислив их с момента уведомления ответчика о переходе прав банка к поручителю, и отказал в остальной части иска. Второй арбитражный апелляционный суд оставил решение без изменения. Судебный акт мотивирован тем, что в силу п. 1 ст. 365 и ст. 819 ГК РФ у ответчика возникла обязанность по возврату суммы кредита, а у истца, исполнившего обязательство ответчика, - право требования взыскания этой суммы. Списание Банком денежных средств в безакцептном порядке со счета поручителя до истечения срока, предоставленного заемщику кредитным договором для возврата суммы кредита, не может свидетельствовать об отсутствии у поручителя правовых оснований для взыскания спорного долга. Не согласившись с состоявшимся судебным актом, предприниматель Морозова М. П. обратилась в ФАС Волго-Вятского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить решение и Постановление и в иске отказать. По мнению заявителя, оспариваемые судебные акты приняты с нарушением ст. ст. 315, 363, 365 и 384 ГК РФ. Как считает ответчик, обязательства поручителя возникают только в случае просрочки основного кредитора. По условиям кредитного договора и с учетом требования Банка заемщик обязан был возвратить сумму займа в срок до 5 сентября 2004 г. Поручитель погасил задолженность перед Банком до истечения данного срока, 5 августа 2004 г., что не может свидетельствовать об исполнении обязанности поручителем. ФАС Волго-Вятского округа проверил законность решения Арбитражного суда Республики Коми, Постановления Второго арбитражного апелляционного суда и оставил их в силе. Судом кассационной инстанции установлено, что ЭМУП "Жилкомхоз" уплатило Банку сумму кредита по кредитному договору от 13 ноября 2003 г. в размере 700000 руб., а потому у него возникло право требования взыскания указанной суммы с заемщика. Списание денежных средств Банком с расчетного счета поручителя ранее установленного кредитным договором срока само по себе не может свидетельствовать об отсутствии у поручителя правовых оснований для предъявления требований к заемщику. На момент предъявления ЭМУП "Жилкомхоз" иска по настоящему делу у предпринимателя Морозовой М. П. в силу п. 1 ст. 810 ГК РФ и кредитного договора возникла обязанность по возврату кредита. Данную обязанность заемщик не исполнил и не отрицает это. Нельзя сказать, что рассмотренное судебное постановление является неким алгоритмом, устраняющим все возможные противоречия в практике применения норм гражданского законодательства о поручительстве и выражающим его сущность. Но одно не вызывает сомнений: арбитражный суд на основании положений ст. ст. 361 и 365 ГК РФ сделал главный и совершенно справедливый вывод о том, что в качестве правоотношения договор поручительства представляет собой не одностороннее обязательство, как это прежде заявлялось в юридической литературе, а взаимное, в силу которого на стороне поручителя лежит обязанность отвечать за недобросовестного должника, а на стороне кредитора - обязанность принять от поручителя представленное им на основании ст. 361 ГК РФ надлежащее исполнение основного обязательства. Наряду с рассматриваемой позицией не кажутся безрассудными и доводы Морозовой М. П. о том, что обязательства поручителя возникают только в случае просрочки кредитора, а следовательно, погашение задолженности перед банком до истечения срока действия кредитного договора или очередного обязательства по нему не может свидетельствовать об исполнении обязанности поручителем. Иными словами, Морозова М. П. признает тот факт, что имело место надлежащее исполнение по кредитному договору, однако в отношении субъектного состава, по ее мнению, допущены нарушения. И если это не поручитель и не основной заемщик, то кто в соответствии с нормами материального права РФ еще мог исполнить основное обязательство? В качестве варианта законодатель предлагает нам исполнение, представленное третьим лицом. В соответствии с ч. 1 ст. 313 ГК РФ исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять такое исполнение. Между "поручительством" (ст. 361 ГК РФ) и "третьим лицом" (ст. 313 ГК РФ) как способами исполнения обязательства существует большая разница. Ее установление имеет практическое и юридическое значение для определения дальнейшего содержания прав и обязанностей сторон обязательства. Банк на основании заключенного кредитного договора предоставил заемщику денежные средства на условиях ежемесячной уплаты процентов и возврата суммы основного долга двумя равными частями, предположим, в середине и в конце действия указанного соглашения. В качестве обеспечения исполнения основного обязательства между банком и поручителем заключен договор об ограниченной ответственности последнего в размере 50% от суммы основного долга (п. 2 ст. 363 ГК РФ). Поручителю как лицу, обязанному перед кредитором, стало известно, что в срок, установленный кредитным договором, первая часть суммы основного долга в силу объективных причин не может быть уплачена заемщиком. Безусловно, такое положение вещей нельзя признать нормальным, поскольку оно дестабилизирует развитие гражданского оборота, и в данном случае на помощь основному заемщику приходит поручитель. Именно он принимает на себя обязательства по своевременной уплате части основного долга (т. е. в срок, установленный кредитным договором для уплаты первой части основного долга) и исполняет их путем внесения денежных средств в кассу кредитной организации (если поручитель - физическое лицо) или производит расчет в безналичном порядке путем предоставления расчетного документа с указанием в графе "Назначение платежа": "Оплата задолженности по кредитному договору номер, дата" или "Исполнение обязательств по кредитному договору номер, дата" (если поручитель - юридическое лицо). Таким образом, обязательство в части представленного обеспечения поручителем исполняется и прекращается естественным образом. Однако у банка на этот счет иное, но тоже вполне обоснованное мнение. Поступившие денежные средства засчитываются в счет погашения задолженности по кредитному договору. Разница заключается лишь в том, что поручитель считает свое исполнение как представленное в рамках акцессорной сделки, а банк признает такое исполнение как исполнение третьего лица. И такой спор между поручителем и кредитной организацией небезоснователен. С позиции Банка, во-первых, первая часть кредитного обязательства в размере 50% уже выполнена и выполнена надлежащим образом; во-вторых, частичное исполнение обязательства третьим лицом не прекращает обязательства поручителя, которые по-прежнему сохраняются в размере 50% от суммы основного долга, т. е. в размере, предусмотренном договором поручительства. Заметим, что обязанность исполнить кредитное обязательство может быть адресована должником третьему лицу как до исполнения обязательства перед кредитором, так и после него. Заемщик заинтересован в исполнении его обязательства не поручителем, а именно третьим лицом, поскольку, помимо ранее перечисленных последствий (половина исполненного обязательства и половина оставшегося обеспечения), для него также важно, чтобы при исполнении "за него" основного обязательства не произошло перехода прав кредитора на основании ч. 1 ст. 365 ГК РФ, т. е. заемщик остался юридически независимым перед основным кредитором. Таким образом, если в состав поручительства наряду с ответственностью включена и возможность надлежащего исполнения обязательства за "неспособного" должника, то такое исполнение будет квалифицироваться в рамках ст. 361 ГК РФ со всеми вытекающими последствиями, в том числе и предусмотренными ст. ст. 365, 367 ГК РФ. Если же поручительство заключается только в ответственности за основного должника без возможности исполнения основного обязательства до наступления просрочки основного должника, то совершенно очевидно, что в данном случае надлежащее исполнение основного обязательства поручителем может быть расценено только на основании ст. 313 ГК РФ. В рамках рассматриваемых противоречий, связанных с конструкцией поручительства, предлагаем взглянуть на рассматриваемую проблему еще с одной стороны. Предположим, что обязанность поручителя заключается лишь в его ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником основного обязательства, т. е. с момента возникшей просрочки. Следовательно, представляется вполне правомерной возможность заключения договора поручительства даже после возникшего нарушения основного обязательства, т. е. когда уже известно, что обязательство исполнено не будет, поскольку главной целью поручительства при таком толковании является не надлежащее исполнение основного обязательства, а именно ответственность поручителя. ФАС Уральского округа в Обзоре практики рассмотрения споров, связанных с применением законодательства о способах обеспечения исполнения обязательств (залог, поручительство), обращает внимание, что "гражданское законодательство не содержит положений, исключающих возможность заключения договора поручительства по истечении срока исполнения обеспечиваемого им обязательства". Однако такое понимание поручительства не соответствовало бы самому существу и задачам обеспечения. Как представляется, отсутствие в законе прямого запрета в отношении какого-либо аспекта оформления договоров вовсе не означает, что на заключаемые участниками оборота договоры не распространяются ограничения, хотя явно и не выраженные в законе, но выводимые путем системного толкования норм того или иного института обязательственного права. Поэтому справедливым кажется следующее утверждение: отсутствие прямого законодательного запрета на заключение договора поручительства после нарушения должником обеспечиваемого обязательства не означает, что подобные договоры автоматически следует рассматривать как правомочные [3]. Так, ФАС Северо-Кавказского округа в Постановлении от 9 сентября 1997 г. N Ф08-898/97 по делу N А32-30/97-19/1 сделал вывод, что: "Институт поручительства предполагает реальную вероятность надлежащего исполнения обязательства должником; и лишь в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) им обязательства поручитель отвечает перед кредитором наряду с должником. В данном же случае договор... заключен после длительного неисполнения должником... обязательства и фактически... направлен на возложение исполнения [этих] обязательств... с момента заключения договора на третье лицо - истца, что не соответствует институту поручительства...". Аналогичной позиции придерживается и Президиум ВАС РФ, который в Постановлении от 23 апреля 1996 г. N 8057/95 указал: "На момент принятия апелляционной инстанцией постановления об обязании ответчика заключить договор о залоге срок исполнения основного обязательства (кредитного договора) наступил, то есть договор о залоге будет использован как способ погашения долга за заемщика". В этой связи представляется достаточно логичным то, что выдача поручительства после нарушения должником обеспечиваемого обязательства должна квалифицироваться как перевод долга (ст. 391 ГК РФ) или вовсе быть признана недействительной сделкой. Следует отметить, что сама по себе неопределенность в толковании содержания прав и обязанностей поручителя может создать проблемы и для кредитора по основному обязательству. Так, согласно ч. 3 ст. 367 ГК РФ поручительство прекращается, если кредитор отказался принять надлежащее исполнение, предложенное должником или поручителем. Сложности вызывает трактовка формулировки "надлежащее исполнение поручителя". Не ясно, идет ли речь об исполнении до возникновения просроченной задолженности по основному обязательству либо после ее возникновения. Как бы то ни было, сомнения эти, на наш взгляд, могут быть разрешены либо в результате систематизации судебной практики по этому вопросу, которая в настоящее время отсутствует, либо путем внесения кардинальных изменений в законодательные акты, регулирующие отношения поручительства. Рассмотрим еще один пример, наглядно демонстрирующий правовые риски, которые могут возникнуть у кредитора в случае ошибочного определения содержания прав и обязанностей. Кредитор принимает исполнение основного обязательства в размере 50% (см. выше), но не как от поручителя, а как от третьего лица. Поручителя характер и последствия такого исполнения не устраивают. Предположим, в судебном заседании поручитель смог доказать, что надлежащее исполнение им основного обязательства в адрес кредитора осуществлялось в рамках договора поручительства, а не как третьим лицом, и для суда эта позиция оказалась убедительной. В данном случае поручительство прекратится (ч. 3 ст. 367 ГК РФ), а следовательно, уплаченные суммы могут быть истребованы от кредитора как неосновательное обогащение в соответствии со ст. 1102 ГК РФ <1>. -------------------------------- <1> В решении арбитражных судов Тульской области, Пензенской области соответственно от 8 июля 2009 г. по делу N А68-4041/09 и от 22 апреля 2009 г. по делу N А49-193/2009 сделан вывод о том, что сумма, полученная банком после прекращения договора поручительства, подлежит возврату на основании ст. ст. 1102, 1103 ГК РФ. Законность решений проверена судами вышестоящих инстанций и оставлена в силе.

Итак, путем анализа положений ГК РФ и судебной практики мы постарались не только расширить возможный смысл и содержание института поручительства, но и раскрыть некоторые проблемы, возникающие в работе у правоприменителей. Целью настоящей статьи не являлись корректировка положений норм действующего законодательства и разработка рекомендаций по внесению изменений в них. Нам хотелось решить практические задачи и с учетом норм действующего законодательства позволить избежать ошибок и юридических рисков как поручителям, так и кредиторам по основным обязательствам.

Список литературы

1. Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М.: ТК "Велби"; "Проспект", 2003. 2. Новоселова Л. А. Поручительство и банковская гарантия как способы обеспечения исполнения обязательства // Гражданин и право. 2001. N 10. 3. Бевзенко Р. Должник нарушил обеспечиваемое обязательство. Допустимо ли заключение договора поручительства? // Корпоративный юрист. 2005. N 3.

------------------------------------------------------------------

Название документа Вопрос: Правомерно ли требование покупателя к поставщику об уплате денежных средств в счет неосновательного обогащения, если предъявленный акт сверки отражает состояние расчетов между сторонами и не содержит указаний на обстоятельства, по факту которых он подписан? ("Право и экономика", 2009, N 11) Текст документа

Вопрос: Две организации являются контрагентами по ряду договоров. Между сторонами подписан договор поставки товаров. Стоимость товаров определена в 5000 руб. При этом количество товаров сторонами не согласовано. Покупатель обратился к поставщику с требованием об уплате денежных средств в счет неосновательного обогащения, ссылаясь на то, что согласно подписанному сторонами акту сверки покупатель перечислил поставщику денежные средства за товары по указанному договору (10000 руб.), однако данные товары поставлены не были. Правомерна ли позиция покупателя, если указанный акт сверки отражает состояние расчетов между сторонами и не содержит указаний на обязательства, по факту исполнения которых он подписан, а иных документов, подтверждающих позицию покупателя, он не представил?

Ответ: Согласно п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 ГК РФ. Для возникновения обязанности по возврату неосновательного обогащения необходимо установление факта приобретения или сбережения одним лицом за счет другого лица имущества без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований. Пунктом 1 ст. 432 ГК РФ установлено, что договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. В соответствии со ст. 506 ГК РФ по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием. Исходя из изложенного предмет договора (в том числе его наименование и количество) является существенным условием договора поставки. Следовательно, поскольку в указанной ситуации сторонами не согласовано количество товаров, договор поставки является незаключенным. Согласно ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Акт сверки, подписанный сторонами, не может рассматриваться в качестве самостоятельной сделки, поскольку он не содержит ссылки на обязательства, по факту исполнения которых подписан. Таким образом, указанная позиция покупателя неправомерна, так как им не представлены доказательства факта приобретения или сбережения продавцом за счет покупателя товаров без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований.

Ю. М.Лермонтов Консультант Минфина России, специалист по бухгалтерскому учету и налогообложению

------------------------------------------------------------------

Название документа Вопрос: Правомерно ли требование покупателя к продавцу уплаты сумм в счет неосновательного обогащения и неисполнения продавцом обязанности по передаче товара, если иного документа, кроме расходно-кассового ордера, выданного представителю покупателя продавцом товара со ссылкой на оплату товара, покупатель не представил? ("Право и экономика", 2009, N 11) Текст документа

Вопрос: Между сторонами заключен договор купли-продажи. В соответствии с условиями договора расчет за товар стоимостью 10000 руб. производится путем перечисления денег на расчетный счет продавца. Согласно договору обязанность продавца передать товар должна быть исполнена в течение 5 календарных дней с момента оплаты покупателем товара. Покупатель, требуя от продавца уплаты денежных сумм в счет неосновательного обогащения, ссылается на оплату предусмотренного товара и неисполнение продавцом обязанности по передаче товара. При этом покупатель ссылается на расходно-кассовый ордер, выданный представителю покупателя на сумму 10000 руб. продавцом. Правомерна ли подобная позиция покупателя, если иного документа, свидетельствующего о перечислении покупателем и получении продавцом денежных средств в указанной в договоре сумме, покупатель не представил?

Ответ: Согласно п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 ГК РФ. В силу п. 1 ст. 454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену). Продавец обязан передать покупателю товар, предусмотренный договором купли-продажи (п. 1 ст. 456 ГК РФ). Согласно п. 1 ст. 457 ГК РФ срок исполнения продавцом обязанности передать товар покупателю определяется договором купли-продажи, а если договор не позволяет определить этот срок - в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 314 ГК РФ. Пунктом 1 ст. 486 ГК РФ установлено, что покупатель обязан оплатить товар непосредственно до или после передачи ему продавцом товара, если иное не предусмотрено Гражданским кодексом РФ, другим законом, иными правовыми актами или договором купли-продажи и не вытекает из существа обязательства. В силу п. 1 ст. 862 ГК РФ при осуществлении безналичных расчетов допускаются расчеты платежными поручениями, по аккредитиву, чеками, расчеты по инкассо, а также расчеты в иных формах, предусмотренных законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота. Стороны по договору вправе избрать и установить в договоре любую из форм расчетов, указанных в п. 1 ст. 862 ГК РФ (п. 2 ст. 862 ГК РФ). Учитывая положения приведенных норм, а также то, что в соответствии с условиями договора расчет за товар производится путем перечисления денег на расчетный счет продавца, покупатель в подтверждение возникновение у продавца неосновательного обогащения должен предоставить соответствующий финансовый документ, свидетельствующий о перечислении покупателем и получении продавцом денежных средств в указанной в договоре сумме. При этом расходно-кассовый ордер не может являться таким документом, поскольку он является односторонним и свидетельствует лишь о получении представителем покупателя денежных средств, а не о передаче их поставщику в счет оплаты товара по договору. Таким образом, указанная позиция покупателя неправомерна.

Ю. М.Лермонтов Консультант Минфина России, специалист по бухгалтерскому учету и налогообложению

------------------------------------------------------------------

Название документа