К вопросу о юридической природе права пользования жилым помещением в силу завещательного отказа

К ВОПРОСУ О ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ ПРАВА ПОЛЬЗОВАНИЯ ЖИЛЫМ ПОМЕЩЕНИЕМ В СИЛУ ЗАВЕЩАТЕЛЬНОГО ОТКАЗА

Ю. С. ПОВАРОВ

Поваров Юрий Сергеевич, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права Самарского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.

Анализируя соотношение (взаимодействие) гражданского и жилищного законодательства, автор предлагает легально закрепить право пользования жилым помещением в силу завещательного отказа в качестве ограниченного вещного права. В статье сделан вывод о целесообразности квалификации прав пользования, принадлежащих отдельным категориям лиц, не являющихся собственниками жилых помещений, в качестве вариантов одного вещного права.

On the basis of analysis of correlation (interaction) of civil and housing legislation the author proposes to legally consolidate the right to use living accommodation by virtue of testamentary renunciation as a limited law of things. The article makes a conclusion on feasibility of qualification of rights to use belonging to separate categories of persons not being owners of living accommodations as variant of law of things <*>. -------------------------------- <*> Povarov Yu. S. On the issue of legal nature of right to use living accommodation by virtue of testamentary renunciation.

Ключевые слова: наследование, жилое помещение, завещательный отказ, легат, право пользование жилым помещением <**>. -------------------------------- <**> Key words: inhering, living accommodation, testamentary renunciation, legatum, right to use living accommodation.

Самостоятельным звеном в системе правовых форм удовлетворения жилищных потребностей граждан, непосредственно отраженных в жилищном законодательстве, выступает приобретение права пользования жилым помещением в силу завещательного отказа (легата). Нормативный "каркас" данного права (прежде всего, с точки зрения его содержания и особенностей прекращения) задается в ст. 33, 35 Жилищного кодекса Российской Федерации (ЖК РФ), предписания которых достаточно лаконичны и сводятся: 1) к закреплению в императивном порядке: а) режима пользования легатарием жилым помещением как пользования наравне с собственником; б) срочного характера пользования (временные пределы устанавливаются завещательным отказом), а также условий и порядка досрочного выселения отказополучателя; в) юридической возможности легатария потребовать государственной регистрации права пользования; 2) к диспозитивному возложению на дееспособного и ограниченно дееспособного гражданина, проживающего в жилом помещении, предоставленном по завещательному отказу <1>, бремени солидарной с собственником помещения ответственности (иное может быть предусмотрено соглашением между указанными собственником и гражданином). -------------------------------- <1> Попутно отметим, что законодатель не выдерживает терминологического единообразия, говоря о предоставлении по завещательному отказу в одних случаях жилого помещения, а в других - права пользования жилым помещением (ср. п. 1 и п. 3 ст. 33 ЖК РФ).

Обзор литературных источников и правоприменительной практики (правда, весьма скудной) показывает, что указанных положений (даже в совокупности с базовыми нормами Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) о завещательном отказе) недостаточно для полноценной и адекватной регламентации соответствующих отношений. Более того, обозначенная нормативная "сдержанность", осложняемая нерешенностью вопроса о соотношении (взаимодействии) гражданского и жилищного законодательства, способствует известной неопределенности и в части исходных, фундаментальных аспектов трактовки возникающего на основании легата права пользования жилым помещением как особого субъективного права. Современная доктрина тяготеет к квалификации анализируемого права пользования в качестве ограниченного вещного права <2>. Данная интерпретация покоится не только на сугубо формальных моментах (нормы о праве пользования жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу, помещены в раздел ЖК РФ "Право собственности и другие вещные права на жилые помещения"; предусмотрена возможность государственной регистрации права пользования), но и соображениях сущностного свойства (устойчивость и относительная независимость права пользования, его сохранение в силе при последующем переходе права собственности на жилое помещение, что прямо зафиксировано в п. 2 ст. 1137 ГК РФ, законодательная фиксация содержания и пр.). Полагаем, что сами по себе не порочат рассмотрение права пользования как вещного права: -------------------------------- <2> См., например: Андреев В. К. О праве частной собственности в России (Критический очерк). М., 2007; Емелькина И. А. Право собственности и другие вещные права на жилые помещения // Цивилист. 2006. N 3; Киндеева Е. А., Пискунова М. Г. Недвижимость: права и сделки. Новые правила оформления. Государственная регистрация. Образцы документов // СПС "КонсультантПлюс"; Потяркин Д. Е. О выморочных жилых помещениях // Адвокат. 2007. N 10. С. 81; Рыбалов А. О. Ограниченные вещные права: проблемы определения // Закон. 2007. N 2. С. 118; Свердлык Г. А. Право собственности и другие вещные права на жилые помещения // Жилищное право. 2008. N 8. С. 34 - 36; Чефранова Е. А. Ограниченные вещные права в составе общего имущества супругов // Семейное и жилищное право. 2007. N 2. С. 12. Заметим, что ряд ученых отрицают вещный характер исследуемого права пользования. В частности, см.: Вавилин Е. В., Гурьева Е. В. Новый порядок наследования и дарения. М., 2006.

- применение, согласно п. 3 ст. 1137 ГК РФ, к отношениям между отказополучателем и наследником, на которого возложен завещательный отказ, положений ГК РФ об обязательствах (если иное не следует из ГК РФ и существа завещательного отказа), ибо действие обозначенных положений проистекает из наделения отказополучателя правом требовать исполнения наследниками соответствующей обязанности имущественного плана и ограничивается, как представляется, данной сферой (т. е. правилам об обязательствах "подчиняется" собственно порядок исполнения обязанности, опосредованной завещательным отказом); - придание праву пользования срочного характера (оно предоставляется на период жизни легатария или иной срок), поскольку бессрочность не является имманентным признаком всякого вещного права (например, сервитут может быть как срочным, так и постоянным - см. п. 4 ст. 23 Земельного кодекса Российской Федерации). Итак, доминирующий в настоящее время подход к трактовке права пользования жилым помещением в силу завещательного отказа в качестве ограниченного вещного права имеет под собой достаточно весомое обоснование, нуждаясь тем не менее в непосредственном законодательном санкционировании, причем в гражданском законодательстве, ибо "гражданско-правовую (вещную или обязательственную) природу имущественных прав, строго говоря, - справедливо подчеркивает Е. А. Суханов, - должно определять именно гражданское, а не комплексное (жилищное) законодательство" <3>. -------------------------------- <3> Суханов Е. А. Кодификация законодательства о вещном праве // Кодификация российского частного права / Под ред. Д. А. Медведева. М., 2008. С. 92.

Развивая вопрос о вещно-правовой сущности права пользования жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу, необходимо выявить место указанного права в системе вещных правомочий. Данный тематический аспект в первую очередь предполагает решение проблемы видовой самостоятельности права пользования легатария. В частности, в литературе широкое распространение получило включение этого права (безусловно или с оговорками) в "круг" личных сервитутов (Н. А. Белицкая, М. Козлов, П. В. Крашенинников, М. Н. Малеина, А. А. Новиков, Я. Пойминова, О. Н. Садиков и др.) <4>. -------------------------------- <4> См.: Белицкая Н. А. Завещательный отказ как особое имущественное завещательное распоряжение // Наследственное право. 2008. N 3; Гражданское право: Учебник. Т. I / Под ред. О. Н. Садикова. М., 2006 (автор - О. Н. Садиков); Козлов М., Пойминова Я. Если тут - сервитут // ЭЖ-Юрист. 2007. N 16. С. 10; Комментарий Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" / Под ред. П. В. Крашенинникова // Семейное и жилищное право. 2008. N 4. С. 28 (автор - П. В. Крашенинников); Малеина М. Н. Обременение частным или публичным сервитутом зданий и сооружений // Хозяйство и право. 2006. N 7. С. 106; Новиков А. А. Завещание и завещательный отказ в современном российском гражданском праве // Закон. 2006. N 10. С. 22 - 23.

Присутствует и противоположное мнение: к примеру, по мысли С. П. Гришаева, "относить это право к числу сервитутных не следует. Сервитутное право предполагает право ограниченного пользования чужой вещью, тогда как лицо, которому принадлежит право завещательного отказа, может пользоваться переданной ему вещью по своему усмотрению, без каких-либо ограничений" <5>. Ставя под сомнение приведенную аргументацию, О. Н. Бобровская небеспочвенно указывает, что "пользование отказополучателем жилым помещением, принадлежащим наследнику на праве собственности, ограничено и его объемом, и условиями быта, а также связано с личным использованием, без возможности передачи данного правомочия даже членам своей семьи". Но, невзирая на сказанное, принципиально автор приходит к тому же выводу, что и С. П. Гришаев, - о разграничении сервитута и права пользования. "Различия между сервитутом и завещательным отказом, - замечает О. Н. Бобровская, - лежат в плоскости наследственных отношений. Ведь право на завещательный отказ возникает из акта последней воли наследодателя, помимо, а иногда и против воли наследника, тогда как сервитут устанавливается по воле сторон либо в силу крайней необходимости между двумя равноправными субъектами, каждый из которых может освободить себя от бремени или от права ограниченного пользования, например, передав права на свое имущество третьему лицу" <6>. -------------------------------- <5> Гришаев С. П. Вещные права на жилые помещения по новому Жилищному кодексу РФ // СПС "КонсультантПлюс". <6> Бобровская О. Н. Завещательный отказ как основание возникновения жилищного правоотношения // Наследственное право. 2008. N 1.

Полагаем, что рассуждения о причислении права пользования легатарием жилым помещением к сервитутам в настоящее время могут носить исключительно постановочный, но никак не констатирующий характер. Действующее гражданское законодательство (п. 1 ст. 216, ст. 274, ст. 277 ГК РФ и пр.) ограничивает область использования собственно частных сервитутов как с позиции оснований их возникновения (соглашение сторон, а при его недостижении - решение суда), так и функционального предназначения (обеспечение нужд определенных лиц, связанных с нормальным использованием имущества, не являющегося объектом сервитута); следствием последнего становится относительная, а не абсолютная персонификация сервитута (сервитут передаваем, хотя и лишь вместе с имуществом, для обеспечения использования которого он установлен, - п. 2 ст. 275 ГК РФ), что присуще т. н. вещным (реальным) сервитутам (по терминологии римского права). Изложенное исключает признание анализируемого права пользования (не "способного" к переходу к другим лицам по воле отказополучателя) в качестве права ограниченного пользования чужим недвижимым имуществом (сервитута) в смысле, заложенном в ГК РФ; в рамках имеющегося нормативного поля право пользования отказополучателя может быть обозначено не иначе как отдельное вещное право (но не специальный вид сервитута). Поэтому вопрос о его отнесении к сервитутным правам является составной частью перспективной проблемы многоступенчатой систематики (дифференциации) прав на чужие вещи (в том числе сервитутов) и не имеет, как представляется, априорного решения, тем более что и в римской юриспруденции "права пользования вещью... рассматривались как личные сервитуты... только в структуре юстиниановской компиляции (за исключением Институций)" <7>. Кстати сказать, в проекте Концепции развития законодательства о вещном праве (подготовленном Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства) предлагается "строго отделить сервитут по признаку того, что речь идет о реальном (земельном, предиальном), а не личном сервитуте" (как следствие, анализируемое право пользования не интерпретируется разработчиками Концепции как право сервитутного типа). -------------------------------- <7> Дождев Д. В. Римское частное право: Учебник для вузов. М., 1997. С. 403.

Применительно к жилищной сфере особой гранью затронутой проблематики дифференциации прав на чужие вещи является положение о целесообразности квалификации прав пользования, принадлежащих отдельным категориям лиц, не являющихся собственниками жилых помещений, в качестве вариантов одного вещного права. В частности, Д. А. Формакидов, выделяя общие черты (признаки) правоотношений пользования чужими жилыми помещениями, возникающих у членов семьи собственника жилья, а также на основании завещательного отказа и договора пожизненного содержания с иждивением (личный характер; строго целевое назначение; безвозмездность; как правило, пожизненный характер), приходит к выводу о необходимости их объединения в "единое вещное право - право проживания, имеющее различные основания возникновения: завещание, договор и закон. Они имеют сходные черты и, следовательно, - добавляет ученый, - должны иметь единое регулирование" <8>. Выдвинутая модель, делающая акцент на сходстве перечисленных правовых режимов, направлена на универсализацию нормативной регламентации отношений пользования на системной основе. Тем не менее имеются определенные препятствия для нормативного закрепления конструкции права проживания как "единого вещного права": во-первых, в этом случае элиминируются достаточно важные особенности обсуждаемых прав (например, если для членов семьи собственника и получателя ренты режим равного с собственником пользования выступает диспозитивным, то для отказополучателя - императивным); во-вторых, с учетом того, что право пользования легатария и получателя ренты может иметь объектом не только жилые помещения, происходит его "расщепление" в зависимости от вида недвижимого имущества (отнесение к разным субъективным правам - праву проживания и иному праву пользования), что вызывает некоторое "отторжение". -------------------------------- <8> См.: Формакидов Д. А. Вещные права на жилые помещения в Жилищном кодексе Российской Федерации // Семейное и жилищное право. 2008. N 1. С. 30.

Значимый аспект исследуемого вопроса, имеющий серьезное практическое "звучание", - возможность гражданина, проживающего в жилом помещении на основании договора пожизненного содержания с иждивением, потребовать государственной регистрации своего права пользования. Обычно авторы дают утвердительный ответ, объясняя его отсылкой к ст. 34 ЖК РФ ("Пользование жилым помещением на основании договора пожизненного содержания с иждивением") к условиям пользования, предусмотренным для легатария в ст. 33 ЖК РФ <9>. Однако думается, что здесь не все так очевидно, ибо: а) отсылочное регулирование формально касается именно пользования жилым помещением (государственная же регистрация права пользования не есть само пользование); б) правила об условиях пользования помещением в силу легата, согласно указанию в ст. 34 ЖК РФ, могут быть отменены или изменены договором пожизненного содержания с иждивением, но подобная диспозитивность противоречит требованию определенности режима государственной регистрации прав на недвижимое имущество. В свете сказанного сложно говорить о том, что законодатель имел в виду распространение на право пользования получателя ренты и правил о государственной регистрации. Поэтому для внесения ясности требуется непосредственное нормирование ситуации. -------------------------------- <9> См., например: Гришаев С. П. Правовой режим недвижимого имущества // СПС "КонсультантПлюс"; Гришаев С. П. Государственная регистрация вещных прав // Журнал российского права. 2006. N 10. С. 89 - 90; Токарева К. Г. Возмездный характер рентного договора: Вопросы теории и практики // Юридический мир. 2008. N 2. С. 55.

Выход на юридическую природу права пользования жилым помещением имеет вопрос о юридических фактах, с которыми связывается появление у отказополучателя этого права. Для вещных прав на недвижимость характерна "привязка" их возникновения к моменту государственной регистрации; однако данное положение не является универсальным, зная немало изъятий (п. 4 ст. 218, п. 4 ст. 1152 ГК РФ и др.). Исключительный режим действует и в отношении права на жилое помещение, полученное легатарием, который, как следует из п. 3 ст. 33 ЖК РФ, уже проживая (законно!) в жилом помещении, предоставленном по завещательному отказу, вправе (но не обязан!) потребовать государственной регистрации своего права пользования. По смыслу приведенного положения, а также с учетом отсутствия нормы о приобретении легатарием права пользования жилым помещением при условии совершения регистрационных действий последние имеют правоподтверждающий, а не правоустанавливающий эффект, на что справедливо обращают внимание многие ученые <10>. -------------------------------- <10> См., например: Михеева Л. Ю. Права членов семьи собственника жилого помещения: Комментарий нового законодательства // СПС "КонсультантПлюс"; Формакидов Д. А. Понятие и содержание договора безвозмездного пользования жилым помещением // Российская юстиция. 2008. N 5. С. 49.

Основные разногласия обнаруживаются при определении набора юридических фактов, влекущих возникновение права пользования, и прежде всего в ракурсе отнесения к ним действий по исполнению легата. Одни ученые не включают эти действия в группу рассматриваемых юридических фактов. Например, на взгляд М. Н. Рахваловой, "для возникновения... права необходимо наличие совокупности следующих юридических фактов: завещания, содержащего завещательный отказ, открытия наследства, принятия наследства наследником, обремененным завещательным отказом" <11>. К данному видению примыкает позиция Л. Ю. Михеевой, которая считает, что "право пользования отказополучателя... возникает (как и другие права наследников) со дня открытия наследства при условии его принятия и независимо от момента государственной регистрации (ст. 1152 ГК РФ)" <12>. -------------------------------- <11> Рахвалова М. Н. Право пользования жилым помещением на основании завещательного отказа // Семейное и жилищное право. 2006. N 2. С. 3. <12> Михеева Л. Ю. Система прав граждан на жилые помещения в свете реформы жилищного законодательства // СПС "КонсультантПлюс".

Вместе с тем обозначенный подход вызывает определенное "сопротивление", продиктованное тем, что в соответствии с действующим законодательством отказополучатель не является собственно наследником. Кроме того, не допускает оно и виндикационного легата (наиболее древнего типа отказа по завещанию), при котором наследодатель оставляет распоряжение о непосредственном переходе (минуя наследника) части наследства в собственность легатария в момент принятия наследником наследства. Исходя из положений ст. 1137 ГК РФ, в момент открытия наследства у отказополучателя возникает лишь право требовать исполнения наследником обязанности имущественного характера (право на получение завещательного отказа) (в этом состоит суть т. н. дамнационного легата). Поэтому "ограниченное вещное право пользования жилым помещением у отказополучателя, - резонно пишет Е. В. Ковалева, - не возникает ни сразу после открытия наследства, ни после принятия наследства наследниками"; для его возникновения в числе прочего требуется правопритязание отказополучателя об исполнении завещательного отказа и предоставление права пользования жилым помещением <13>. -------------------------------- <13> См.: Ковалева Е. В. Особенности права пользования жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу, и основания его возникновения // Нотариус. 2007. N 2. С. 28.

Завершая краткий разбор тематики пользования жилым помещением отказополучателем, нельзя не остановиться на одном из наиболее дискуссионных моментов, заключающемся в возможности иных завещательных отказов по поводу жилого помещения. В соответствии с п. 2 ст. 1137 ГК РФ предоставление права пользования жилым помещением (его частью) является частным вариантом предмета легата; помимо прочего, им может служить и передача вещи, входящей в состав наследства, в собственность отказополучателя. Жилищный же кодекс говорит только о пользовании легатарием жилым помещением, умалчивая об иных формах завещательного отказа. Это стало поводом для целого ряда авторов (З. А. Ахметьянова, О. Н. Бобровская, О. Н. Воронова, Е. В. Ковалева, Н. В. Репин и др.) заявить о том, что в силу ЖК РФ (как специального закона) не допускается предоставление жилого помещения в порядке завещательного отказа в собственность; причем если для одних ученых такой "расклад" кажется неоправданным (З. А. Ахметьянова, О. Н. Воронова и др.), то для других (Е. В. Ковалева) - вполне разумным <14>. -------------------------------- <14> См.: Ахметьянова З. А. О вещном праве пользования жилым помещением в силу завещательного отказа // Наследственное право. 2007. N 1; Бобровская О. Н. Завещательный отказ как основание возникновения жилищного правоотношения // Наследственное право. 2008. N 1; Воронова О. Н. Некоторые правовые проблемы предоставления жилых помещений по завещательному отказу // Юрист. 2006. N 1. С. 43; Ковалева Е. В. Особенности права пользования жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу, и основания его возникновения // Нотариус. 2007. N 2; Репин Н. В. Достоинства и недостатки нового Жилищного кодекса // Правовые вопросы недвижимости. 2006. N 2. С. 17.

О сложностях, которые могут возникнуть на практике при толковании ЖК РФ в части ограничения завещательной правоспособности собственника жилого помещения, пишет О. Ю. Шилохвост, считающий вместе с тем, что намерение законодателя не состояло в запрете на предоставление жилого помещения в собственность легатария <15>. Многие ученые дают однозначно положительный ответ - в пользу многообразия легатов и в отношении жилых помещений (Р. Р. Ишбердина, С. Ю. Макаров, И. Е. Манылов, М. Н. Рахвалова и др.) <16>. Данный подход представляется обоснованным, поскольку: -------------------------------- <15> См.: Шилохвост О. Ю. Новеллы наследственного права в новом Жилищном кодексе Российской Федерации (Критический анализ) // Журнал российского права. 2005. N 8. С. 54 - 55. <16> См.: Ишбердина Р. Р. Некоторые правовые проблемы права пользования жилым помещением, возникшего на основе завещательного отказа // Юрист. 2006. N 12. С. 34; Макаров С. Ю. Право проживания в жилом помещении на основании завещательного отказа // Жилищное право. 2007. N 3. С. 11; Манылов И. Е. Наследование жилых помещений. М., 2007; Рахвалова М. Н. Право пользования жилым помещением на основании завещательного отказа // Семейное и жилищное право. 2006. N 2.

- из ГК РФ совершенно четко усматривается допустимость передачи жилого помещения в собственность легатария (в абз. 2 п. 2 ст. 1137 специально сделана оговорка "в частности"); - ЖК РФ не запрещает легата, сопровождающегося переходом имущества в собственность отказополучателя. Как верно замечает Р. Р. Ишбердина, "следует различать неурегулирование отношений и "недопущение", то есть запрет... Иначе... следует, что Кодекс "не допускает" и коммерческого найма"; более того, "ЖК РФ, как правило, не регулирует отношения, связанные с возникновением права собственности граждан на жилые помещения. Так, в ст. 4 указанного Кодекса в перечне отношений, регулируемых жилищным законодательством, не содержатся отношения возникновения права собственности граждан на жилые помещения. В соответствии с указанной статьей законодатель не стал вносить в ЖК РФ нормы, регулирующие особенности предоставления жилого помещения в собственность в порядке завещательного отказа" <17>. Решение данного вопроса - прерогатива гражданского, а не жилищного законодательства; -------------------------------- <17> См.: Ишбердина Р. Р. Указ. соч. С. 3435.

- отсутствует, как представляется, и потребность в специальном указании в ЖК РФ на возможность различных видов предмета завещательного отказа по поводу жилых помещений: во-первых, это прямо вытекает из ГК РФ; во-вторых, при предоставлении жилого помещения в собственность действует общий режим, установленный для собственника (ст. 30 ЖК РФ).

------------------------------------------------------------------

Название документа