Формы участия третьих лиц в обязательстве

ФОРМЫ УЧАСТИЯ ТРЕТЬИХ ЛИЦ В ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕ

В. В. КУЛАКОВ

Кулаков В. В., заместитель заведующего кафедрой гражданского права Российской академии правосудия, кандидат юридических наук, доцент.

В научной статье автор исследует проблемы теории и практики форм участия третьих лиц в обязательстве, предлагает оригинальную авторскую конструкцию, которая, по его мнению, позволяет правильно квалифицировать те или иные обязательства и применять необходимые нормы права. Особым случаем, который влияет на исполнение обязательства, является наличие так называемого третьего лица. При этом не всегда понятно, будет ли это лицо участником обязательства или нет. В последнее время появился ряд работ, в том числе диссертационных, однако ясности по многим проблемам, связанным с участием в обязательстве третьих лиц, нет. Будет ли третье лицо посторонним и может ли оно представлять какую-либо сторону обязательства? Ответ на эти вопросы позволит правильно квалифицировать те или иные обязательства и соответственно применить необходимые правовые нормы. Логически завершенного понятия третьего лица пока не сложилось. М. И. Брагинский полагает: "Третье лицо - это тот, кто, не относясь к числу контрагентов, оказывается в юридически значимой связи с одним из них либо с обоими" <1>. Как видим, ученый связывает понятие третьего лица с обязательством. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 290.

М. К. Кроз призывает не ограничиваться только этим. Автор утверждает, что, во-первых, понятие "третье лицо" используется для построения абсолютного правоотношения, участниками которого выступают, с одной стороны, управомоченное лицо, самостоятельно реализующее свои права в отношении вещи, и с другой - все третьи лица, несущие пассивную обязанность, заключающуюся в том, чтобы не препятствовать первому субъекту в осуществлении указанных прав. Здесь понятие "третье лицо" совпадает по объему с определением "любой", "всякий", "каждый", т. е. это лица, "подчиненные данной системе правопорядка". Другую смысловую нагрузку несет понятие "третье лицо" в обязательственных отношениях, где оно выступает уже как конкретное лицо, участие которого в обязательстве основывается на "определенной правовой связи данного лица с одной из сторон данного обязательства" <2>. -------------------------------- <2> Кроз М. К. Третье лицо в обязательстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2001. С. 14 - 17.

Представляется, что М. К. Кроз права, когда находит точки пересечения в положении лиц, относимых к числу "всякого и каждого" в абсолютном правоотношении, и третьих лиц в обязательстве. И те и другие противостоят управомоченному лицу. Заметим, что М. И. Брагинский в своей докторской диссертации применил термин "другие (третьи) лица" <3>. Однако, представляется, терминологически оправданным будет употреблять исследуемое понятие исключительно к обязательственному правоотношению как отношению относительному. Закон назвал двоих - должника и кредитора, следовательно, любой другой будет третьим. В абсолютных правоотношениях есть один (например, собственник), все остальные будут другими, но не третьими. -------------------------------- <3> Брагинский М. И. О влиянии действий других (третьих) лиц на гражданское правоотношение: Дис. ... д-ра юрид. наук. Уфа, 1961.

Очевидным является факт, что лица, не участвующие в заключении договора, могут влиять на динамику обязательства, из этого договора возникшего. Формы такого влияния, или даже участия третьего лица в обязательстве, так скажем, созданного двумя другими лицами, различаются. Одно дело, когда третье лицо получает выгоды от обязательства, возникшего первоначально между другими субъектами, другое дело, когда на это третье лицо возлагаются обязанности. Согласимся с выводом М. К. Кроз, что без решения вопроса о формах участия невозможно установить основные, ключевые положения теории третьего лица, а именно понять, какие лица выступают третьими в чужом обязательственном отношении, какова правовая природа их участия в обязательстве <4>. -------------------------------- <4> Кроз М. К. Указ. соч. С. 27.

Исследование третьих лиц в обязательстве занимало умы ученых и в XIX в. Так, Н. О. Нерсесов, характеризуя институт представительства, призывал отличать его от следующих форм юридического и неюридического (фактического) воздействия иных лиц на данную договорную связь, что, собственно, и есть формы участия третьих лиц в чужом обязательстве <5>. -------------------------------- <5> Нерсесов Н. О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М., 1998. С. 29 - 31.

Первая форма - это так называемое фактическое соучастие, т. е. действия "сторонних лиц", в которых не отражается волевой момент, вследствие чего эти действия не могут произвести изменений в правовой действительности - создать, изменить, прекратить определенное правоотношение. К ним относятся совет или помощь в формулировании данной сделки, "соучастие для исполнения уже заключенной сделки" или исполнение обязательства третьим лицом, а также действия рабочих и служащих контрагента по договору, действия лиц, только доносящих волю лица до стороны договора (учреждения связи, посыльные, переводчики, рукоприкладчики). Следующей формой участия третьих лиц в обязательстве является юридическое соучастие. Юридическим соучастием, по словам Н. О. Нерсесова, "называется такое вмешательство одного лица при заключении сделки другим, которое юридически необходимо для возникновения этой сделки". Это лица: 1) согласие которых необходимо для действительности сделки (законные представители, собственники вещи); 2) участвующие при совершении какого-либо юридически значимого действия (судья, нотариус, свидетель). Первую форму рассматриваемого соучастия Н. О. Нерсесов назвал материальной, поскольку она влияет на само существо сделки, вторую - формальной, т. е. имеющей значение только для внешнего выражения сделки, ее формы. Третьей формой воздействия иных лиц на чужие обязательственные связи в соответствии с концепцией Н. О. Нерсесова выступают случаи, "когда для одного лица вытекают юридические последствия из сделки, заключенной другим помимо воли этого последнего". К таким случаям ученый относил, во-первых, необходимое или несвободное представительство римского права, во-вторых, "присвоение хозяином выгод из сделки, совершенной его приказчиком от своего собственного имени", и, в-третьих, так называемое рефлективное действие права (reflexwirkung). Очевидно, что в рассуждениях ученого при всей их значимости есть недостаток. Отнесение к третьим лицам субъектов, которые лишь формализуют сделку, нецелесообразно. Речь идет именно о сделке, а не об обязательстве, вытекающем из нее. Законодатель в идеале может предусмотреть различные дополнительные условия для заключения договора. Представляется, что называть кого-либо третьими лицами следует только тогда, когда эти лица имеют самостоятельный интерес на объект обязательства и соответственно волю на возникновение, развитие и прекращение правовых отношений. При этом третьи лица не должны быть стороной в правоотношении. Интерес же на объект этого правоотношения может быть прямым и опосредованным. Примером первого случая можно назвать ситуацию, когда залогодержатель имеет непосредственный интерес на предмет залога, который является и предметом договора купли-продажи между другими лицами. Примером второй ситуации будет субподрядчик по отношению к подрядчику и заказчику. Он будет третьим лицом, поскольку имеет свой интерес на плату за работу. Если такую плату не получит генеральный подрядчик, проблемы с ее получением возникнут и у него. С процессуальной точки зрения такие лица могут участвовать в процессе третьего лица, заявляющего самостоятельные требования, или третьего лица на стороне истца или ответчика. На волевой момент в поведении иных лиц обращал внимание дореволюционный ученый-цивилист Л. Казанцев. Он писал, что "решающий момент... относительно различия фактического и юридического посредничества лежит в воле действующего: выражает посредствующее лицо свою волю - оно доставляет юридические услуги; направляет оно (передает, исполняет, излагает) чужую волю - оно доставляет фактические услуги" <6>. Однако, помимо лиц, дающих согласие на распоряжение имуществом, лиц, участвующих в сделках рядом с несовершеннолетним (опекун, попечитель), и официальных лиц, наблюдающих за распоряжением имуществом несовершеннолетнего (сейчас это органы опеки и попечительства), исследователь относил к юридическим соучастникам и свидетелей. Эту позицию нельзя признать верной, ибо свидетели не обладают самостоятельным интересом на объект правоотношения. -------------------------------- <6> Казанцев Л. Учение о представительстве в гражданском праве. Ярославль, 1878. С. 9.

Сходный подход прослеживается и в работах М. К. Сулейменова. Он, в частности, отмечает, что основанием для разграничения сторон и третьих лиц является принадлежность к отношению, принятому за исходное. Третье лицо не принадлежит к исходному правоотношению, следовательно, не является его стороной. Однако для третьего лица характерен еще другой признак: наличие определенной правовой связи с одной из сторон. В силу этого отношения с участием третьих лиц характеризуются наличием двух правоотношений: одно - исходное, внутреннее (между сторонами), второе - внешнее, устанавливающее связи с третьими лицами. С этой точки зрения в договоре комиссии, например, отношения между комитентом и комиссионером будут внутренними, а отношения между комиссионером и третьим лицом - внешними. Для возникновения фигуры третьего лица, по мнению М. К. Сулейменова, должна существовать трехзвенная цепочка трех лиц: две стороны и третье лицо. Если цепочка только двухзвенная, то нет и третьего лица. Третье лицо здесь будет вполне самостоятельной полноправной стороной во внешнем правоотношении <7>. -------------------------------- <7> Сулейменов М. К. Избранные труды по гражданскому праву / Науч. ред. В. С. Ем. М., 2006. С. 320. См. также: Сулейменов М. К. Третьи лица в гражданском праве // Сов. государство и право. 1978. N 3. С. 123 - 128.

В свое время Е. Н. Данилова обратила внимание на проблему ответственности должника за действия третьих лиц <8>. Она выделила четыре группы случаев, когда кредитор отвечает за действия этих лиц. К первой группе отнесен специальный договор, по которому одно лицо обязуется возместить другому лицу причиненный кем-либо ущерб (договор страхования гражданской ответственности). Ко второй - сделки, заключенные третьим лицом - представителем. К третьей - случаи нарушения ответчиком обязанности по выбору или надзору, вследствие чего он стал косвенным виновником ущерба, причиненного подопечными. И наконец, в четвертую группу включены ситуации, когда должник допустил третье лицо к исполнению договора или осуществлению прав по нему и не исполнил из-за действий этого лица договор и тем нанес ущерб кредитору. -------------------------------- <8> См.: Данилова Е. Н. Ответственность должника за действия третьих лиц, участвующих в исполнении договора. М., 1913. С. 1 - 2.

М. И. Брагинский критикует приведенную классификацию, поскольку, во-первых, она охватывает узкий круг случаев, связанных с участием третьих лиц, и, во-вторых, в ней отсутствует единый критерий, что служит, как неоднократно подчеркивалось, обязательным требованием к любой классификации <9>. Однако Е. Н. Данилова выбрала предметом исследования не вообще участие иных лиц в обязательстве, а только случаи ответственности за действия третьих лиц. Поэтому подвергать ее столь жесткой критике не стоит в связи с ограниченным ею же объектом исследования. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <9> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 291.

Классификация же форм участия третьих лиц М. И. Брагинского отличается тем, что в ней разграничиваются третьи лица, выступающие от собственного имени и от имени стороны в договоре. Так, лица, выступающие от имени стороны договора, делятся ученым, исходя из критерия поставленной сторонами цели. Это позволяет выделить прежде всего случаи, в которых участие третьего лица составляет цель соответствующего правоотношения. Речь идет о договорах в пользу третьего лица. Все остальные ситуации можно разделить с учетом того, с какой из сторон договора третьи лица связаны: пассивной, т. е. стороной должника, или активной - стороной кредитора. Участие третьего лица на пассивной стороне выражается в одной из двух форм: третье лицо выступает как исполнитель обязательства или как пособник должника. Что же касается связи третьего лица с активной стороной, то здесь можно говорить о принятии исполнения вместо кредитора третьим лицом и об адресованном третьим лицом одной из сторон в договоре требовании его исполнения. Как форма участия третьих лиц цивилистами выделяется и представительство <10>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <10> Там же.

На наш взгляд, выделение представительства как формы участия третьего лица неоправданно. Если обязательство является относительным правоотношением, у которого лишь две стороны, а представитель действует от имени одной из них, не стоит оценивать его как самостоятельную фигуру. Согласно ст. 182 ГК РФ действия представителя создают права и обязанности непосредственно для представляемого. Еще раз акцентируем внимание, что у третьего лица должен быть самостоятельный имущественный интерес, прямо или опосредованно связанный с объектом исходного анализируемого обязательства. Если такого интереса нет, то предполагаемое "третье лицо" таковым не будет, оно вообще не имеет никакого отношения к исследуемому обязательству. Если же интерес такого лица будет совпадать с интересом какой-либо из сторон, оно будет непосредственным участником первого правоотношения на одной из сторон, а вовсе не третьим лицом. При этом у данного лица должны быть права или обязанности в исследуемом обязательственном правоотношении. Таким образом, первой формой участия третьих лиц в обязательстве является участие данного лица на стороне кредитора. Эта форма имеет два варианта. Это когда: 1) заключается так называемый договор в пользу третьего лица; 2) когда кредитор совершает переадресацию исполнения. Второй - возложение исполнения на третье лицо. При этом укажем, что закон предусматривает императивный запрет на создание обязанностей для лиц, не участвующих в обязательстве (п. 3 ст. 308 ГК РФ). Если все же складывается ситуация, когда возникает такая обязанность у лица, не участвовавшего в договоре, то либо это лицо является стороной, создавая множественность, либо имеет место нарушение закона. Далее нами будут проанализированы подобные ситуации. Как мы отмечали, одной из форм участия третьего лица в обязательстве ученые признают дачу согласия на заключение договора. Гражданский кодекс РФ употребляет термин "согласие" в ряде своих статей (см., например, ст. ст. 26, 33, 35, 72, 253, 349, 1044). Согласие третьего лица, по определению М. И. Брагинского, - это "юридический факт, который служит лишь условием, при котором законодательство предоставляет определенному лицу возможность совершить сделку (заключить договор)". При этом ученый подчеркивает, что "согласие в отличие от соглашения само по себе не порождает обычных для юридического факта последствий: возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей. Его роль гораздо скромнее. Она проявлялась лишь в случаях, когда на этот счет есть прямое указание в ГК, в ином законе или в другом правовом акте либо договоре, и сводится к тому, что представляет собой непременное условие, при котором волеизъявление лица (для одной стороны) или совпадающее встречное изъявление воли других лиц (для договоров) способно создать правоотношение" <11>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <11> Там же. С. 120.

Не будем спорить о том, что согласие других лиц или органов юридического лица необходимо лишь в случаях, предусмотренных законом, но позволим себе не согласиться с отрицанием данным ученым наличия у гражданско-правового института согласия всех свойств юридического факта. Как известно, правоотношение часто возникает не из одного факта, а из их совокупности. Очевидно, что договор в отсутствие согласия некоторых лиц не может породить обязательство. Значит, эти юридические факты в совокупности составляют сложный юридический состав. В этом смысле согласие находится в одном ряду с такими вспомогательными, не имеющими самостоятельного значения, фактами, как, скажем, государственная регистрация сделки. Как отмечал сам М. И. Брагинский, согласие, в отличие от соглашения, может быть только элементом юридического состава <12>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <12> Там же.

Напомним, что согласие может иметь природу сделки (например, согласие родителей на сделку несовершеннолетних детей) или административно-правового акта (например, согласие органа опеки и попечительства на сделку с имуществом несовершеннолетнего или акт государственной регистрации договора). При этом следует учитывать, что лица, дающие согласие на совершение сделки, делают это в интересах одной из сторон, а орган государственной регистрации осуществляет регистрацию в интересах всех лиц, участвующих в сделке. Иное дело - согласие супруга на совершение сделки другим супругом или согласие товарищей в договоре о совместной деятельности, однако эти случаи исключительны, так как здесь будет иметь место множественность на стороне этих лиц по прямому указанию закона. Следовательно, если дача согласия на совершение сделки не порождает для лица, его давшего, никаких юридических последствий в виде прав и обязанностей, а значит, и юридической ответственности, в обязательстве, возникшем из такой сделки, такое третье лицо никакого отношения к этому обязательственному правоотношению не имеет. Его участие заключалось лишь на начальном этапе, впоследствии никакого влияния на динамику правоотношения он оказать не может, а значит, никаким третьим лицом оно не будет. Очевидно, и в гражданском процессе оно может участвовать лишь как свидетель, поскольку никакого интереса к объекту правоотношения у него нет. Например, согласно п. 1 ст. 26 ГК РФ несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают сделки с письменного согласия родителей, усыновителей или опекунов. Последние, дав согласие на совершение сделки, в дальнейшем от обязательства отстраняются. Имущественную ответственность такой несовершеннолетний несет самостоятельно (п. 3 ст. 26 ГК РФ). То есть получается, что смысл согласия заключается лишь в восполнении дееспособности ребенка. Кстати, согласия на исполнение обязательства уже не требуется, что еще раз подтверждает, что исполнение сделкой не является. Однако имеется проблема, заключающаяся в том, что законом предусматриваются ситуации, когда лица, дающие согласие на совершение сделки, могут быть привлечены к ответственности по возникшему из нее обязательству. В качестве такого примера следует привести ответственность собственника казенного предприятия. В силу указания п. 1 ст. 297 ГК РФ казенное предприятие распоряжается закрепленным за ним имуществом лишь с согласия собственника этого имущества. Согласно п. 5 ст. 115 ГК РФ собственник имущества казенного предприятия несет субсидиарную ответственность по обязательствам такого предприятия при недостаточности его имущества, т. е., дав согласие на сделку, из которой возникает обязательство по отчуждению имущества, закрепленного на праве оперативного управления за казенным предприятием, собственник автоматически становится дополнительным должником по этому обязательству. Однако отметим, что в ст. 115 ГК РФ речь идет обо всех обязательствах, а не о каком-то конкретном. Законом установлено принципиальное правило, что собственник имущества казенного предприятия всегда является дополнительным должником по всем обязательствам последнего, в том числе и появившимся без согласований, что допускается абз. 2 п. 1 ст. 297 ГК РФ. Отсутствие же необходимого согласия на сделки является основанием для признания их недействительными по ст. 173 ГК РФ. У собственника, как правило, имеется интерес на предмет обязательства, но он обусловлен отношениями собственности. Этот случай является частным и характерен только для обязательств, создаваемых несобственником. Таким образом, согласие на совершение сделки не является осложнением обязательства на стороне субъекта, а лишь является вспомогательным юридическим фактом, который вместе с основной сделкой (т. е. совершенной субъектом, который будет стороной в обязательстве) образует юридический состав, необходимый для возникновения обязательства. Одной из наиболее распространенных форм участия иных субъектов в чужом обязательстве называется договор в пользу третьего лица. Рассматриваемому виду договоров посвящена ст. 430 ГК РФ, согласно которой: "Договором в пользу третьего лица признается договор, по которому должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства" (п. 1). Как отмечает М. И. Брагинский, договор в пользу третьего лица составляет особую договорную конструкцию, принципиально отличную от всех остальных договоров, для которых характерно то, что они всегда заключаются в интересах самих сторон. Кроме того, ученый указывает, что основной смысл соответствующей конструкции лежит в предоставлении третьему лицу права самостоятельного требования к стороне по договору, в заключении которого третье лицо участия не принимало <13>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <13> Там же. С. 292.

Договор в пользу третьего лица имеет сложную структуру, в этом состоит его существенная особенность. В законченном виде такой договор, считает Ю. А. Тарасенко, представляет собой трехсторонний договор, в котором формирующие условия договора стороны связаны двусторонним, возмездным отношением. Выгодоприобретатель же должен воспользоваться своим правом исполнения договора в свою пользу и присоединиться к договору. В противном случае договор остается в формате двустороннего. Как видим, ученый признает третье лицо стороной договора - кредитором по отношению к должнику. Далее Ю. А. Тарасенко утверждает, что неисполнение обязательства должником в силу обстоятельств, за которые отвечает кредитор (очевидно, речь идет о неисполнении кредиторских обязанностей), дает основание предъявить к нему определенные требования о возмещении убытков, хотя "сторона, заключая договор в пользу третьего лица, исполняет перед последним свою обязанность, которая, впрочем, находится за пределами возникшего правоотношения" <14>. Следует отметить, что из рассуждений автора все-таки остались невыясненными несколько моментов, в частности о характере отношений между кредитором и выгодоприобретателем и о необходимости волеизъявления последнего для того, чтобы он стал участником обязательственного правоотношения. При этом в отношении договора страхования тот же автор утверждает, что выгодоприобретатель становится третьей стороной, что никак не соотносится с относительным характером обязательства <15>. -------------------------------- <14> Тарасенко Ю. В. Проблемные аспекты общего учения о договоре // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. С. 435 - 436. <15> Об этом Ю. А. Тарасенко пишет и в комментарии судебной практики. См.: Практика применения Гражданского кодекса РФ, части первой / Под общ. ред. В. А. Белова. М., 2008. С. 1106 - 1107.

Мы уже отмечали, что для обязательства характерна направленность на достижение определенного блага, и она обусловлена интересом кредитора. Однако не следует забывать многосторонность термина "договор". Так, И. В. Бекленищева, давая характеристику договора в пользу третьего лица, утверждает, что такое лицо становится субъектом договорного обязательства, но не стороной договора <16>. Видимо, автор и имеет в виду термин "договор" в разных значениях. -------------------------------- <16> Бекленищева И. В. Понятие договора: основные подходы в современном правоведении // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. М., 2002. С. 301.

Мы уже отмечали, что подраздел 2 "Общие положения о договоре" раздела III ГК РФ посвящен договору как юридическому факту, а не обязательству. Если иметь в виду это обстоятельство, тогда не возникает спора о природе так называемого третьего лица. Субъект, не принимавший участия в заключении какого-либо договора, не будет третьим лицом по отношению к оференту и акцептанту. Однако это не означает, что он не будет стороной в обязательстве, которое из него возникнет. Однозначно такое лицо станет кредитором, даже не участвуя в заключении договора как юридического факта. Таким образом, формулировка ст. 430 ГК РФ представляется не вполне корректной и является следствием известного смешения понятий "договор-сделка" и "договор-обязательство". Следует отметить, что во французской юридической литературе прямо говорится, что "характерным является то, что выгодоприобретатель в договоре в пользу третьего лица становится КРЕДИТОРОМ (выделено нами. - В. К.) с момента заключения договора, не только не участвуя в нем, но даже и тогда, когда он еще не знает о договоре, заключенном в его пользу. В данном случае речь идет не о простой оферте, для действительности которой необходим его акцепт" <17>. В отечественной правовой литературе, да и в законе прямо называть выгодоприобретателя кредитором не принято, хотя ничего крамольного в этом нет. -------------------------------- <17> Саватье Р. Теория обязательств. М., 1972. С. 198.

По Р. Саватье, выгодоприобретатель становится кредитором, даже не зная о том, что кто-то заключил в его пользу договор. В ГК РФ, однако, имеются нормы, предусматривающие необходимость совершения им определенных действий. Так, в ст. 842 ГК РФ "Вклады третьих лиц", предусмотрено, что лицо, в пользу которого внесен вклад, приобретает права вкладчика с момента предъявления им банку первого требования, основанного на этих правах, либо выражения им банку иным способом намерения воспользоваться этими правами. До выражения такого намерения лицо, заключившее договор банковского вклада, может воспользоваться правами вкладчика. Как видим, законодатель, во-первых, требует дополнительный юридический факт в виде выражения намерения, для того чтобы выгодоприобретатель стал вкладчиком, а во-вторых, разделяет понятия "лицо, заключившее договор" и "лицо, приобретающее права вкладчика". Сказанное еще раз подтверждает, что следует разграничивать лиц, заключающих договор (оферент и акцептант), и стороны обязательства (кредитор и должник). Естественно, в подавляющем числе стороны договора-сделки и есть стороны обязательства. Однако в рассматриваемом случае (ст. 430 ГК РФ) кредитором будет другое лицо. По поводу названий данных субъектов Р. Саватье, писал так: "Что касается сторон в таком договоре, то одна из них, которая возлагает обязанность на другую, называется стороной, "выговаривающей право", а другая, принимающая на себя обязанность, - "обещающей". Анализ последствий заключения договора в пользу третьего лица позволяет заключить, что после заключения договора может возникнуть две ситуации: 1) если обязательство взаимное, то права возникают для выгодоприобретателя, обязанности остаются у выговорившего права. Таким образом, последний остается участником обязательства на стороне выгодоприобретателя. Но в силу п. 3 ст. 308 ГК РФ выгодоприобретателя нельзя привлечь к ответственности. Налицо совершенно особый вид множественности, прямо ГК не предусмотренный, о котором мы говорили выше; 2) если обязательство одностороннее, то лицо, выговорившее право для другого лица, вообще устраняется из обязательства. Оно будет, по терминологии п. 2 ст. 842 ГК РФ, лишь лицом, заключившим договор. Кредитором будет выгодоприобретатель. Возникает вопрос: какой интерес в заключении договора был у лица, выговаривающего право? М. И. Брагинский полагает, что достижение цели договора заключается в приобретении права из него третьим лицом <18>. Однако очевидно, что лично выговоривший право для другого не достигает того блага, которое выражено в объекте обязательства, возникшего из этого договора. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <18> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 293.

Ответ заключается в характере взаимоотношений между выговорившим право субъектом и выгодоприобретателем. Следует отметить, что гражданско-правовой закон не регулирует основания таких отношений. Можно предположить, что они не являются, по крайней мере, гражданско-правовыми. Вполне вероятно, что эти отношения носят неимущественный характер и связаны с семьей. Например, родитель, внося вклад на имя своего ребенка, очевидно, преследует цель обогатить его, заключая договор на обучение - дать образование, но это делается из побуждений родительской заботы. Правда, можно предположить такую ситуацию, когда выговоривший право, являющийся коммерческой организацией, заключает договор в пользу выгодоприобретателя, также являющегося предпринимательским юридическим лицом. Если между этими лицами нет других связанных сделок, налицо дарение, ограниченное ст. 575 ГК РФ. Прямо такую ситуацию закон не предусматривает, однако суд в этом случае должен будет оценить все имеющиеся между субъектами (выгодоприобретателем, лицом, выговорившим право, и его контрагентом по сделке) отношения. Тогда вполне вероятно, что имеет место не наличие обязательства, а простое нарушение закона (ст. 575 ГК РФ). Таким образом, характер отношений между лицом, выговорившим право, и выгодоприобретателем не является гражданско-правовым. Интерес первого в возникновении обязательства заключается в удовлетворении потребностей второго. Причины такого интереса могут быть обусловлены потребностями в заботе, опеке, но для действительности договора и существования обязательства это не имеет правового значения. Исключения могут составлять только случаи, предусмотренные ст. 169 ГК РФ. Близкой конструкцией к исследуемой нами является так называемая переадресовка исполнения третьему лицу, предусмотренная ст. 312 ГК РФ. Переадресовка имеет место, когда кредитор дает право на принятие исполнения третьему лицу и указывает должнику на это лицо. Разница между переадресовкой и договором в пользу третьего лица, очевидно, выражается лишь в том, что в последнем случае выговоривший право сразу отказывается от своего права в пользу выгодоприобретателя, а во втором - такая возможность проявляется позже, на основании другой односторонней сделки, совершенной кредитором. Эта односторонняя сделка дополняет договор. При этом граница между переадресовкой и договором в пользу третьего лица может быть и достаточно зыбкой - так, в приведенном выше примере лицо, заключившее договор банковского вклада в пользу третьего лица, до выражения последним намерения на вклад остается вкладчиком. Кроме того, при переадресовке выгодоприобретатель не замещает кредитора. В законе предусмотрен ряд договоров, которые предполагают исполнение так называемому третьему лицу, не являющееся переадресовкой. К сожалению, многие из них в литературе необоснованно отнесены к договорам в пользу третьих лиц. Ошибочность такого подхода проявляется, если анализировать договор как обязательство, а не как сделку, что, собственно, и важно для анализа гражданско-правовых отношений. Договор-сделка, не имеющий пороков действительности, породив обязательство, для дальнейшего его развития значения уже не имеет. Одним из примеров договора в пользу третьего лица можно назвать договор поставки, когда исполнение этого договора заранее предполагается в пользу не покупателя, а другого лица, названного в ГК РФ получателем. В ст. 509 ГК РФ указывается, что если договором предусмотрено право покупателя давать поставщику указания об отгрузке (передаче) товаров получателям (отгрузочные разнарядки), отгрузка (передача) товаров осуществляется поставщиком получателям, указанным в отгрузочной разнарядке. На первый взгляд мы имеем дело с переадресовкой исполнения. Однако вопреки требованиям ст. 308 ГК РФ закон возлагает на получателя ряд обязанностей. При этом ГК РФ практически ставит покупателя и получателя в равное положение перед поставщиком. Об этом свидетельствует формулировка соответствующих норм законодателем, когда слово "получатель" следует в скобках после слова "покупатель". Если при этом некоторые обязанности получателя, возложенные законодателем, можно объяснить, то иные трактовки не поддаются объяснению и понимаются как кредиторская обязанность. Получатель-выгодоприобретатель вынужден что-то сделать, в противном случае он лишается своей выгоды. Примером же юридической обязанности можно назвать, пожалуй, лишь обязанность обеспечить сохранность непринятого товара (ст. 514 ГК РФ). Возникает она на основании закона в силу ст. 906 ГК РФ, и при этом возникает обязательство хранения. Причиной такого обязательства является защита прав третьего лица - поставщика. В обязательстве хранения он будет третьим лицом. Таким образом, если в пользу так называемого третьего лица должно быть произведено исполнение и такое исполнение не осуществляется вследствие его переадресовки, данное лицо следует признавать кредитором. Такое понимание правового положения выгодоприобретателя вполне соотносится с понятием обязательства, закрепленным в ст. 307 ГК РФ <19>. -------------------------------- <19> Кстати, сам термин "выгодоприобретатель" используется в ГК РФ лишь в отношении договоров страхования и доверительного управления имуществом.

В заключение отметим, что в отношении каждого конкретного случая, когда в обязательстве видится участие третьих лиц, следует тщательно проанализировать структуру правоотношения и характер его содержания. В итоге можно сделать вывод, является ли так называемое третье лицо посторонним для обязательства либо его участником. Ранее мы уже сделали вывод, что грузополучатель наряду с грузоотправителем в обязательстве перевозки представляет собой сторону, а не третье лицо <20>. Подобный вывод можно сделать и в отношении выгодоприобретателя по договору страхования. -------------------------------- <20> Кулаков В. В. Грузополучатель как субъект обязательства перевозки // Российское правосудие. 2008. N 7. С. 16 - 20.

Название документа