Защита по делам о рейдерских захватах собственности

(Сергеев В. И.)

("Адвокатская практика", 2009, N 1)

Текст документа

ЗАЩИТА ПО ДЕЛАМ О РЕЙДЕРСКИХ ЗАХВАТАХ СОБСТВЕННОСТИ

В. И. СЕРГЕЕВ

Сергеев В. И., профессор МГЭИ, доктор юридических наук, адвокат Центральной коллегии адвокатов г. Москвы.

Настоящая публикация призвана показать, насколько сложны вопросы защиты интересов собственников при рейдерских захватах коммерческих структур. Она может быть полезна не только адвокатам, защищающим интересы конкретных граждан и бизнес-структур, но и работающим в таких структурах самим гражданам. Особенно в последнее время, когда интерес к перераспределению собственности вновь поставлен на повестку дня. Случаи все новых и новых слияний, поглощений, в том числе незаконных, а по существу - самого откровенного рейдерства, т. е. отъема собственности без согласия на то собственника, переполняют ныне судебную практику и портфели следователей, ведущих хозяйственные дела.

В юридической литературе описано множество способов рейдерства, однако тот, который стал предметом разбирательства в ряде московских судов и о котором пойдет речь ниже, потряс воображение даже самых бывалых прокуроров и судей. Речь идет о не описанной еще методике захвата собственности с помощью реально существующих прав на супружескую долю и на долю в наследстве в уставном капитале ООО. Об оригинальности самой методики и неоднозначности данного дела свидетельствуют хотя бы такие цифры:

Собственник девять лет "отбивал" фирму у виновных лиц, потребовалось провести 26 процессов в судах общей юрисдикции и арбитражных (включая апелляционные и кассационные инстанции), в том числе три уголовных процесса, пришлось добиться возбуждения пяти уголовных дел и инициирования более 30 доследственных проверок в отношении рейдеров, написано более 500 жалоб и заявлений в правоохранительные органы о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности, получены отказы в возбуждении уголовных дел, исписано более пяти тысяч страниц бумаги.

Помимо всего прочего собственнику пришлось выдержать: натиск одной из сильнейших структур МВД России, как он считал, нанятой рейдерами для его устранения, сидение в "кутузке" по сфабрикованному уголовному делу с подбрасыванием пистолета, сердечный приступ, потерю миллионов рублей от неполученной прибыли и, самое главное, здоровья и бессчетного числа нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются.

Поскольку настоящее издание можно считать чисто методическим, вопросы публицистики мной опускаются и весь упор делается на вопросах права, его применения и использования, с одной стороны, недобросовестными лицами в своих корыстных интересах, а с другой - адвокатом в интересах своего клиента, в данном случае собственника ООО. Сразу хочу сообщить, что методика защиты по данному делу представляла собой своеобразный набор действий адвоката, напоминающих работу командира в фронтовой обстановке. Эту методику можно охарактеризовать следующими особенностями: "бои" велись одновременно на нескольких фронтах с определением направления главного удара; осуществлялась глубокая теоретическая проработка наступательной и оборонительной позиции; проводился точный и глубокий просчет встречных шагов процессуального противника; было четкое планирование собственных действий; адвокат одновременно участвовал в арбитражном, гражданском и уголовном судах; в ходе защиты менялась наступательная тактика на оборонительную и наоборот - оборонительная на наступательную, в зависимости от обстоятельств; предельно точно и умело формулировались собственные позиции в судах со ссылкой на существующие нормы закона; адвокат и его клиент полностью отказались от заигрывания с правоохранительными органами и передачи каких-либо подачек, взяток, подкупа должностных лиц. В самом начале этой эпопеи адвокатом было предложено своему клиенту провести эксперимент: возможно ли в нашей стране без взятки честному предпринимателю вернуть захваченную рейдерами фирму и возможно ли осудить виновных за совершенное ими рейдерство. Эксперимент удался. Так что для адвокатской защиты наработанный опыт представляет собой действительно бесценный кладезь, из которого можно черпать живительную влагу для подпитки аналогичных действий и другим.

Однако описанная здесь методика адвокатской защиты, как и реальный бой в условиях фронтовой обстановки, не поддается точному словесному воспроизведению. Все описанное - лишь схема. Неполное же и схематическое ее изложение может привести к потере смысла описания. В то же время по сравнению с боевыми действиями на поле боя методика адвокатской защиты обладает таким свойством, которое не встречается в армейской практике. Это свойство - правовая регламентация. На какие нормы права делает опору в своих действиях адвокат, чтобы выиграть дело? Вот это действительно важно при описании защиты того или иного клиента. И это в отличие от динамики оперативного искусства и военной тактики вполне возможно описать. На правовой стороне дела я и остановлюсь в настоящей статье.

Итак, в соответствии с ч. 2 ст. 34 Семейного кодекса РФ (СК РФ) доли в капитале общества с ограниченной ответственностью (ООО), если они внесены в период брака, независимо от того, на имя кого из супругов они внесены, являются совместной собственностью. Казалось бы, данное утверждение не вызывает никаких вопросов. Однако спокойствие, проявляемое при обстоятельствах, когда возникает необходимость раздела совместной собственности, в данном случае долей в уставном капитале ООО, нередко бывает обманчивым, ибо данная норма таит очень много коварных рифов, о которые разбиваются надежды на получение своей части супругом - неучастником ООО. Еще сложнее бывает в спорах о наследовании прав, связанных с участием в ООО. В таких случаях вступают во взаимодействие нормы различных отраслей и подотраслей права, создающих конгломерат юридических связей, позиций, а порой и противоречий, в которых бывает весьма сложно разобраться, особенно неюристу. Некоторые участники гражданско-правовых споров в таких случаях теряются, полагая, что в регулировании данных правоотношений существует неразрешимая конкуренция норм гражданского, корпоративного и семейного права, что ведет к ущемлению их интересов. На первый взгляд теряться есть от чего.

Обратим внимание на тот факт, что правовая природа долей в уставном капитале заключается в том, что доли - это не само имущество ООО, а лишь имущественные права его участников. При этом прав других лиц, в том числе супругов участников, на реальное управление этими долями здесь не предполагается. (В чем заключаются эти права, подробно будет изложено ниже.) Однако в СК РФ доли в уставном капитале отнесены к имуществу. Это порождает у некоторых супругов - неучастников ООО превратное мнение об их праве на реальное имущество в ООО. Именно превратное, так как никаких законных оснований у них на этот счет нет. Нет здесь и никакого столкновения правовых норм и противоречий между ними. Обратимся к ст. 128 ГК РФ, которая устанавливает, что к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги, и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. То есть вещи, имущество и имущественные права в гражданском праве - это равнозначные понятия. Но в семейном праве упомянутая выше норма должна применяться во взаимосвязи со ст. 128, ч. 1 ст. 1112 и ст. 1176 ГК РФ, а также ст. 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" и конкретными нормами устава данного общества.

Вышеназванное "рейдерское дело" как раз и демонстрирует, к чему приводит неприменение указанных выше норм различных законов в их взаимосвязи. Как уже сказано, здесь был ряд гражданских и уголовных дел, связанных с незаконным захватом ООО, условно назовем его "ТрансАЗС". Гр-ка С. была вдовой умершего участника этого общества, который имел в его уставном капитале 70% долей и перед смертью являлся руководителем исполнительного органа - гендиректором. 30% долей в капитале общества принадлежало брату умершего, не являвшемуся наследником. Кроме С. претендовали на наследство также родители умершего, его дочь от первого брака и сын от брака с С. Управляющий наследственным имуществом нотариусом назначен не был. С. посчитала, что, поскольку указанная выше фирма являлась ее и умершего мужа семейным предприятием, в котором она также работала в качестве вольнонаемного работника (исполняла обязанности заместителя генерального директора), что основная часть долей в капитале, которые принадлежали ее мужу, в любом случае, даже при наличии других наследников, явно больше, чем 30%, которые имел второй участник общества, то такую логическую посылку она могла использовать в качестве обоснования своих действий по назначению самой себя руководителем исполнительного органа и распоряжению имуществом фирмы - несколько автозаправочных станций в центре Москвы. Что и было сделано. Это было первым этапом рейдерского захвата. После этого АЗС она передала путем нехитрых манипуляций в свою личную собственность, а затем продала в собственность учрежденной ею новой фирмы, в которой генеральным директором назначила своего нового мужа гр-на Б.

В это же время второй участник ООО, руководствуясь ст. 1176 ГК РФ, ст. 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" и соответствующей нормой устава общества, оставаясь единственным участником ООО, внес изменения в устав и закрепил себя таковым в официальном порядке. После этого он отказал всем наследникам во вступлении в общество в качестве участников, обязавшись от имени ООО выплатить им действительную стоимость их долей. Наследники имущества умершего (родители и дочь), в свою очередь, предъявили в Химкинский городской суд Московской области (по месту жительства наследодателя) иск к гр-ке С. о разделе наследственного имущества, в том числе долей в ООО, а гр-ка С. заявила встречные исковые требования к самой фирме и второму ее участнику. Требования по встречному иску С. заключались в признании за ней реального права собственности на 35% долей уставного капитала (на супружескую долю); признании ее участником ООО "ТрансАЗС" с долей участия в уставном капитале 35%; признании за ней и ее сыном реального права собственности на наследственные доли, т. е. по 7% долей участия в уставном капитале ООО "ТрансАЗС".

Химкинский суд удовлетворил основной иск родителей и дочери умершего к С. (помимо ООО у умершего имелось и другое имущество), а во встречном иске гр-ки С. полностью отказал. Ход этого процесса интересно проследить, обратив внимание на правовые позиции сторон и логику судебного решения. Конечно, при благоприятном стечении обстоятельств настоящего дела, т. е. при отсутствии спора между сторонами, городскому нотариусу без привлечения суда не представляло особых трудностей поделить долю умершего между всеми наследниками. При этом следовало учесть, что 35% долей в уставном капитале первоначально все наследники сами намеревались признать супружеской долей С., а остальные 35% хотели поделить между всеми наследниками (пять человек), которым таким образом досталось бы по 7% долей. Всего таким образом гр-ке С. вместе с сыном могло отойти 49% долей в уставном капитале фирмы. Вопрос же об участии в делах фирмы следовало отнести не на рассмотрение нотариуса, а оставить на усмотрение второго участника (учредителя) ООО, поскольку Федеральным законом "Об обществах с ограниченной ответственностью" и уставом ООО он требовал согласия участников общества.

Однако обстоятельства дела усложнились в силу ряда факторов, приведших не только к спору между сторонами, из-за которого, кстати, нотариус отказала в оформлении наследства, но и к серьезному правовому и личному конфликту. Эти факторы заключались в следующем: супругу наследодателя - гражданку С. не удовлетворила необходимость согласования своего вступления в число участников общества с оставшимся в живых другим участником, а также необходимость получения судебного решения по данному вопросу при его отказе от сотрудничества. В силу этого С. воспользовалась полученными документами ООО, оказавшимися у нее после организованного нападения на фирму сотрудников спецслужб (влиятельная структура МВД России, о которой говорилось выше). Последние незаконно изъяли их у второго участника, а его самого арестовали по сфабрикованному обвинению. (В отношении виновных лиц во главе с подполковником милиции И. было возбуждено уголовное дело, и Московским городским судом они осуждены к реальным срокам лишения свободы.)

При этом участие гр-ки С. в организации нападения на фирму доказано не было. Как уже было сказано, она самоуправно захватила управление обществом, а затем полностью устранила от дел единственного участника и учредителя общества. Реализуя свой замысел, она самовольно открыла расчетные счета в нескольких банках; незаконно оформила "параллельную" запись на себя как на генерального директора в Едином государственном реестре юридических лиц; наняла охранную структуру из бывших сотрудников милиции и других спецслужб, которые воспрепятствовали другому участнику общества и легитимному генеральному директору получить документы по фирме, бухгалтерию, доступ к управлению фирмой и приступить к делам общества.

В порядке примечания следует заметить, что в процессе рассмотрения вышеупомянутого дела в ряде московских судов (общей юрисдикции и арбитражных) состоялись решения в пользу ООО и второго участника общества: о неправомерности самоназначения С. генеральным директором фирмы; о правомерности внесенных вторым участником ООО изменений в ранее действовавший устав фирмы, где он признан единственным участником ООО (данный устав в последующем зарегистрирован в законном порядке, а затем в государственной налоговой инспекции ему присвоен легитимный номер в ЕГРЮЛ); о правомерности отмены налоговой инспекцией фиктивной (параллельной) записи в ЕГРЮЛ, где С. значилась генеральным директором; об изъятии у С. и учрежденной ею другой коммерческой структуры отторженных в результате самоуправства АЗС и передаче их законному владельцу - ООО "ТрансАЗС" и ряд других решений. Все эти решения прошли апелляционные, кассационные и надзорные стадии судебного рассмотрения и остались в силе. В последующем в отношении С. и ее нового мужа - бывшего сотрудника Минюста России гр-на Б. было возбуждено уголовное дело, и они осуждены Таганским районным судом по ч. 1 ст. 330 (самоуправство).

Таким образом, как говорится в известной сказке, гр-ка С. осталась у разбитого корыта. У нее не только отобрали все имущество фирмы, но и не выплатили никакой действительной стоимости наследственной и супружеской доли в уставном капитале ООО. Почему же суд отказал ей в удовлетворении исковых требований о признании права собственности на доли в фирме, хотя, казалось бы, и семейное, и наследственное, и корпоративное законодательство такие права для наследников из числа супругов умерших участников ООО предусматривает? Попытаюсь ответить на этот вопрос не с позиции "обыденного права", которым руководствовалась истица в своих незаконных действиях, а с позиции действующего законодательства.

Итак, что касается распределения долей в уставном капитале между наследниками в процентном отношении, то данный вопрос изложен выше. Исковое же требование С. о "доле участия в уставном капитале" было изложено заведомо некорректно и не основано на законе. То есть в данном случае она требовала у суда признания за собой и своим сыном, законным представителем которого она выступала, долевого участия в уставном капитале фирмы. Здесь следует обратить внимание на следующие правовые моменты. Во-первых, в соответствии с ч. 3 ст. 1176 ГК РФ в состав наследственного имущества (наследственной массы) входит не участие (полное ли или в долях) в уставном капитале, как этого требовала С., а лишь сама доля в уставном капитале, что совершенно не одно и то же. Во-вторых, как установлено ч. 2 п. 1 ст. 1176 ГК РФ, "если в соответствии с настоящим Кодексом, другими законами или учредительными документами хозяйственного товарищества или общества для вступления наследника в это общество (товарищество) требуется согласие остальных участников и в таком согласии наследнику отказано, он вправе получить от хозяйственного общества действительную стоимость унаследованной доли либо соответствующую часть имущества в порядке, предусмотренном применительно к указанному случаю правилами настоящего Кодекса, других законов или учредительными документами соответствующего юридического лица".

В силу вышеизложенного следует также иметь в виду, что в соответствии с п. 2 ст. 244 ГК РФ ООО "ТрансАЗС" представляло собой производственный (хозяйственный) комплекс, находящийся в общей собственности двух братьев с определением доли каждого из собственников в общем праве собственности. А поэтому в силу ст. 247 ГК владение и пользование таким имуществом осуществляются по соглашению его участников. Поскольку в данном случае речь идет о долях в уставном капитале, то необходимо обратиться также к соответствующему корпоративному законодательству, регулирующему этот вопрос. В данном случае в качестве такового законодательства наряду с Федеральным законом об обществах с ограниченной ответственностью выступают устав фирмы и распоряжения участника ООО.

В соответствии с п. 8 ст. 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" в случае, если уставом общества предусмотрена необходимость получить согласие участников общества на уступку доли (части доли) в уставном капитале общества участникам общества или третьим лицам, на переход ее к наследникам, такое согласие считается полученным, если в течение 30 дней с момента обращения к участникам общества или в течение иного определенного уставом общества срока получено письменное согласие всех участников общества или не получено письменного отказа в согласии ни от одного из участников общества. В соответствии же с п. 7.7 Устава ООО, действовавшего на день смерти наследодателя, доли в уставном капитале переходят к наследникам граждан, являвшихся участниками общества, с согласия других участников. В соответствии с решением второго участника общества им не дано своего согласия на переход доли умершего в уставном капитале ООО к его наследникам. Его долю, таким образом, приобрело общество, которое обязывалось выплатить наследникам действительную стоимость их долей в уставном капитале согласно действующему законодательству.

И хотя данное решение единственного участника ООО было основано на законе и уставе фирмы, гр-ка С. его обжаловала в Арбитражный суд г. Москвы. Однако суд отказал ей в удовлетворении иска. Таким образом, на момент рассмотрения наследственного спора в Химкинском суде вышеназванное решение единственного участника ООО считалось вступившим в силу. А значит, иные требования С., выходящие за пределы права, отрегулированного корпоративным законодательством, в том числе выходящие за пределы вступившего в силу решения высшего органа управления обществом - его единственного участника, не могли быть удовлетворены судом без отмены данного решения, принятого в соответствии с установленным порядком. В то же время, поскольку данное решение представляет собой ненормативный акт органа управления юридического лица и его отмена предусмотрена в ином порядке судебного разбирательства (в арбитражном суде), то этот вопрос не мог быть и предметом разбирательства по наследственному делу, ибо в ином случае, например при удовлетворении судом исковых требований С., по вине суда произошло бы столкновение правовых норм (решения участника и судебного решения), что по общему правилу судопроизводства абсолютно недопустимо.

Таким образом, описанные обстоятельства подтверждали отсутствие не только у С. и ее сына, но и у других наследников права на долевое участие в уставном капитале ООО "ТрансАЗС" в силу существующего решения единственного участника ООО об отказе в переходе долей в уставном капитале фирмы к другим наследникам. При указанных обстоятельствах возможно лишь решение о выплате действительной стоимости унаследованных долей в уставном капитале фирмы в процентном отношении, указанном выше. И не более. Иное решение могло привести, как сказано выше, к конкуренции правовых норм или к неясным вопросам при исполнении судебного решения, что затягивало бы данное наследственное дело до необозримых сроков его рассмотрения. Однако С. и ее представители, кстати, довольно опытные адвокаты (но уголовно-правовики, а не цивилисты, очевидно, С. сильно пожадничала на гонорар более профессиональным специалистам), о выплате истице по встречному иску и ее сыну стоимости долей суд не просили, хотя председательствующий на судебном процессе, рискуя вызвать протест у другой стороны, неоднозначно и неоднократно намекал на возможность изменить предмет или основание встречного иска. А поэтому в той постановке вопроса, какой был изложен во встречном исковом заявлении С., ей и было отказано в удовлетворении исковых требований.

Теперь поведем речь о требованиях С., касающихся супружеских долей. Истица ссылалась на ее право на супружескую долю в имуществе умершего, предусмотренное ст. 34 СК РФ, что, по ее мнению, никакого отношения к наследственному праву (а значит, к приведенным требованиям устава ООО) не имело. В связи с этим хотелось бы обратить внимание читателей на следующие обстоятельства. Во-первых, на необходимость разграничения вопросов имущественного права в семейных и корпоративных отношениях, которые были умышленно запутаны представителями С.; во-вторых, на понимание вопросов самой корпоративной собственности и вопросов управления этой корпоративной собственностью, на что у С. не было, как видим, совершенно никаких правовых оснований; в-третьих, на необходимость понимания вопросов заключения договора, в данном случае учредительного (в том числе понуждения к заключению такового) в гражданском (и корпоративном) праве, на чем настаивала С.

Итак, действительно, ст. 34 СК РФ признает, что имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Наличие собственности в корпоративном праве, как известно, является соответствующим критерием при решении вопросов об управлении имуществом. Но это общая посылка. И она, к огорчению С., нисколько не предполагала ее прав как супруги умершего на само имущество хозяйственного общества. А раз так, то не могло быть у нее таких прав и на управление обществом, поскольку управление является лишь производной величиной от наличия имущества. Право на управление в обществе с ограниченной ответственностью непосредственно зависит от того, внесено ли имущество в общество или нет. При этом если такое имущество в общество (в уставный капитал) внесено одним из супругов (участником общества), то вопросы распоряжения возникшими после этого правами, в том числе по управлению обществом, решаются не в соответствии с нормами семейного права, как того хотелось бы С., а в соответствии с корпоративным законодательством. Да, ст. 35 СК РФ предусматривает, что владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов. Но здесь речь идет о распоряжении имуществом (например, деньгами при их внесении в уставный капитал). При том совершение одним из супругов подобной сделки, связанной с распоряжением общим (совместным) имуществом, предполагает, что он действует с согласия другого супруга. Но когда уставный капитал сформирован, имущество внесено в общество, действие норм семейного права прекращается (!!!) и начинают действовать совершенно другие законы - корпоративные, как частные нормы по отношению к общим - нормам семейного права.

Если бы этого не было и в корпоративных правоотношениях действовали нормы семейного законодательства, то каждая супруга каждого предпринимателя в стране (в том числе олигарха, мультимиллионера и миллиардера) могла бы в любой период вмешаться в дела той или иной компании по праву своей супружеской доли. К счастью, такой практики нигде в мире, в том числе в России, не существует. Почему? Как я уже упоминал, в соответствии с ч. 2 ст. 34 СК РФ к общему имуществу супругов отнесены только доли в капитале коммерческой организации, что в корпоративном праве не является понятием, идентичным имуществу предприятия. Такой вывод основан на законодательном определении понятия "уставный капитал", которым является минимальный размер имущества общества (а не его учредителя), гарантирующий интересы его кредиторов (ч. 2 п. 1 ст. 90 ГК РФ).

Дело в том, что в любом случае при учреждении общества с ограниченной ответственностью учредители общества, формируя его уставный капитал, передают свое право собственности на имущество (имущественные права) учрежденному ими юридическому лицу, а в обмен на это приобретают обязательственные права по отношению к нему. Имущество, переданное лицом в уставный капитал общества, выбывает из владения, пользования и распоряжения, т. е. из собственности лица, передавшего это имущество обществу. Оно становится после этого собственностью общества. И только общество вправе владеть, пользоваться и распоряжаться этим имуществом. То есть учредитель вносит в общество вещи (деньги, имущество) или интеллектуальную собственность (например, авторское, патентное право), а общество обязуется выплачивать учредителю дивиденды от прибыли.

Таким образом, вещное право собственности учредителя (в семейном праве - совместной собственности супругов) при создании ООО трансформируется в обязательственное право самого общества по отношению к его учредителю (учредителям). Отношения с супругами учредителей при этом не предполагаются, так как это отношения, основанные на семейном праве, и строить их супруги должны только на основе СК РФ и только между собой без привлечения к этому корпорации (ООО). В этом юридическом решении установлены основная материальная цель и высший смысл гражданского закона - забота о сохранении хозяйственного общества, забота о его стабильности, нормальной хозяйственной (производственной, коммерческой, инвестиционной, банковской и т. д.) деятельности, а также защита общества от произвола самого (самих) учредителя (учредителей). Данное положение закреплено в п. 2 ч. 2 ст. 48 ГК РФ, где законодательно установлены обязательственные права участников обществ с ограниченной ответственностью.

И это обязательственное право после создания ООО не может быть уже возвращено в свое первоначальное положение, т. е. ретрансформироваться в сумму взносов (имущества, денег иной собственности), внесенных учредителями при его создании в уставный капитал. Даже при ликвидации ООО или выходе из него участника общества. При таком положении дел в соответствии со ст. 94 ГК РФ в случае выхода участника общества из его состава ему должна быть выплачена стоимость части имущества, соответствующей его доле в уставном капитале, в порядке, способом и в сроки, которые предусмотрены законом и учредительными документами. (Вопросы ликвидации здесь не рассматриваются.)

Применяя указанные выше нормы к супружеским отношениям, следует заметить, что в случае, если речь идет об участии одного из супругов в ООО, второй супруг, если учреждено общество и участие в нем происходит во время брака, имеет право лишь на половину той доли в уставном капитале общества, которая принадлежит супругу - участнику общества. Речь идет именно о доле в уставном капитале общества, но не об имуществе самого общества, отражаемом по балансу организации в качестве основных и оборотных средств, займов, запасов и т. д. Реализовать же это право он может не напрямую, т. е. путем вмешательства в дела общества, а в порядке, установленном СК РФ (потребовать от супруга-участника половину из полученной суммы дивидендов, потребовать от общества и супруга-участника раздела долей и выплаты стоимости свой части доли, заявить в суд исковые требования, предложить (но не потребовать) на добровольной основе другим участникам заключить с ним учредительный договор на его часть доли и т. д.).

Дает ли право эта доля супругу участника общества, который сам не является участником, на управление обществом? Нет, не дает. Потому что право на долю совершенно не распространяется на обязанность общества автоматически принять второго супруга в качестве члена общества. Для приема в общество существуют установленные Законом об обществах с ограниченной ответственностью, уставом общества и другими нормативными правовыми актами специальные технические, процессуальные и регистрационные процедуры. Специальные процедуры установлены и при выходе участника из общества. Выход участника общества из его состава осуществляется как традиционным путем (например, при помощи заявления о выходе), так и иным путем, назовем его нетрадиционным. К последнему способу выхода из общества может быть отнесена и смерть участника. В случае смерти участника происходит его непроизвольное выбытие из состава общества. В данном случае к вышеназванным нормам гражданского и семейного права добавляются также нормы, регламентирующие наследственные права.

В частности, в соответствии со ст. 34 СК РФ и ст. 94 ГК РФ супруге выбывшего (умершего) участника выплачивается стоимость части имущества, соответствующая 1/2 доли умершего в уставном капитале общества (супружеская доля), а остальная 1/2 часть делится между наследниками в равных долях. Но и здесь необходимо иметь в виду, что в соответствии с ч. 3 ст. 1176 ГК РФ в состав наследственного имущества входит не имущество в натуре, составляющее материальную базу общества с ограниченной ответственностью, где умерший являлся участником, а лишь доля в уставном капитале.

А поэтому к данному случаю применимы требования ст. 94 ГК РФ, а также п. 7 ст. 21 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" ("доли в уставном капитале общества переходят к наследникам граждан", под которыми имеются в виду не только простые наследники, но и наследники-супруги). Ни о каком реальном имуществе предприятия (общества) в данной норме речи не идет, и поэтому говорить о праве Спириной С. А. на имущество фирмы или на саму фирму, а также на управление ею в силу основной доли в уставном капитале фирмы, принадлежавшей ее мужу, нет не только никаких фактических, но и юридических оснований.

В соответствии с вышеназванными правовыми нормами С., которой отказано другим участником общества во вступлении в это общество, подлежала выплате только "действительная стоимость унаследованной доли" в уставном капитале общества, если бы об этом имелись ее исковые требования. Аналогичным образом должен был производиться и расчет по супружеской доле в уставном капитале. Но никак не отдавалось бы управление фирмой или имуществом, принадлежащим самой фирме. Никаких иных альтернатив этому законом не предусмотрено.

Требование же С. о признании ее в судебном порядке участником ООО с долей участия 35% фактически являлось требованием о признании ее стороной учредительного договора. Только данное требование слегка завуалировано. Ведь признание участником предполагает изменение не только устава фирмы, но и учредительного договора, так как в соответствии со ст. ст. 52, 89 ГК РФ в ООО учредительными документами являются устав и (если участников два и более) учредительный договор. Однако заключение учредительного договора между С. и вторым участником ООО было невозможно в силу ряда обстоятельств.

1. В соответствии со ст. 421 ГК РФ данное правоотношение предполагает свободу его заключения. Нарушить принцип свободы договора никто не вправе.

2. Заключение договора предполагает наличие воли сторон к этому и волеизъявления, что при описанных взаимоотношениях С. с другой стороной спора никак не могло подвигнуть эту сторону, являющуюся единственным участником общества, к заключению такой сделки.

3. И в то же время никто (в том числе суд) при описанных выше обстоятельствах не вправе понудить человека заключить такой договор, ибо для этого отсутствовали какие-либо законные основания (см. ГК РФ, Федеральный закон об обществах с ограниченной ответственностью, устав фирмы, решение единственного участника).

Таким образом, неверная постановка вопроса в судебном иске и юридическая неграмотность в споре за доли в ООО, благодаря правильно организованной методике адвокатской защиты интересов ООО и собственника фирмы, привели гр-ку С. к неутешительным последствиям и полному отказу в удовлетворении ее требований. А последующий более чем трехлетний срок обжалования состоявшихся судебных решений способствовал истечению срока исковой давности и невозможности заявления нового иска по другим основаниям и предмету.

Подводя итог, следует сказать, что, несмотря на изображенную в настоящем материале определенную сложность процесса приобретения наследственных и супружеских долей в уставных капиталах ООО, в реальности никаких препятствий к этому возникнуть не может при соблюдении двух условий: ясной и правильной постановке требований; умелой опоре на корпоративное, семейное и гражданское законодательство. Однако здесь гр-ке С. должны были помочь ее адвокаты. Да не простые адвокаты, а цивилисты со знанием корпоративного права. Но этого, к сожалению, не произошло.

В таких случаях хочу посоветовать некоторым господам предпринимателям: с первых же дней своей деятельности на ниве бизнеса начинайте копить деньги на хорошего адвоката. Это должно быть таким же золотым правилом для вас, как правило буравчика для любителя подледного лова.

Название документа