КоАП РФ: "строгая" ответственность юридических лиц (сравнительно-правовое исследование)

КОАП РФ: "СТРОГАЯ" ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ (СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)

К. П. КОЗЛОВ

Козлов К. П., юрист адвокатского бюро "Правовая гарантия".

В юридической литературе достаточно давно идут споры о вине юридического лица при привлечении его к административной ответственности <1>. Принятие КоАП РФ 2002 г. в должной мере не поспособствовало прояснению этого вопроса, так как формулировка вины юридического лица допускает совершенно различные ее толкования. В связи с этим представляется актуальным рассмотрение подходов к названной проблеме в зарубежных странах. Так, в странах, принадлежащих к англосаксонской правовой семье, существует достаточно интересный правовой институт, а именно институт строгой (абсолютной) ответственности в уголовном праве (strict (absolute) liability). Такая ответственность наступает при наличии материальных элементов преступления, когда установлен сам факт нарушения закона и не требуется доказательства вины правонарушителя <2>. Забегая вперед, следует отметить, что подобный институт существует и в странах континентального права, но лишь как разновидность гражданско-правовой ответственности. Так, в российском гражданском праве существует ответственность "без вины" или "без учета вины" - именно таким образом обычно трактуется ответственность, предусмотренная ст. ст. 401 и 1079 ГК РФ. -------------------------------- <1> См., напр.: Косицина Л. А. К вопросу об административной ответственности юридических лиц // Международные юридические чтения, 15 апреля 2004 г. Часть II. Омск, 2004. С. 15 - 21; Калинина Л. А. Роль административной науки в совершенствовании законодательства об административных правонарушениях // Административная ответственность: вопросы теории и практики / Под ред. Н. Ю. Хаманевой. М., 2005. С. 51 - 53. На наш взгляд, все точки зрения по данному вопросу можно разделить на две группы. Согласно первой из них (и наиболее распространенной в литературе), для привлечения юридического лица к административной ответственности подлежит установлению его вина; разногласия касаются того, чья вина должна считаться виной юридического лица (вина конкретного должностного лица; вина руководящих органов юридического лица; вина коллектива в целом). Авторы второй группы, напротив, подходят к вопросу с позиции так называемого объективного вменения, т. е. считают, что юридическое лицо должно привлекаться к административной ответственности без учета вины. Позицию последних до недавнего времени подкреплял Таможенный кодекс РФ 1993 г., который устанавливал ответственность юридических лиц и индивидуальных предпринимателей за нарушение таможенных правил по принципу объективного вменения. <2> См.: Никифоров Б. С., Решетников Ф. М. Современное американское уголовное право. М., 1990. С. 50.

Напомним, что согласно п. 3 ст. 401 ГК лицо, нарушившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы. По общему правилу п. 1 ст. 1079 ГК субъект, чья деятельность связана с повышенной опасностью для окружающих, обязан возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Следует отметить, что закон (ГК РФ) напрямую не использует формулировку "ответственность без вины", позиция законодателя выводится путем комплексного толкования нескольких норм ГК. Например, п. 1 ст. 401 ГК устанавливает в качестве общего правила, что ответственность за нарушение гражданско-правового обязательства наступает в случае наличия вины нарушителя. Следовательно, положение п. 3 ст. 401 ГК рассматривается как исключение из общего правила, так как лицо, нарушившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, может быть освобождено от ответственности, только если докажет, что нарушение произошло вследствие непреодолимой силы; во всех же остальных случаях оно должно нести ответственность вне зависимости от наличия или отсутствия своей вины в нарушении обязательства. Согласно п. 2 ст. 1064 ГК, устанавливающей общие основания ответственности за причинение вреда, лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Следовательно, так как в силу п. 1 ст. 1079 ГК владелец источника повышенной опасности может быть освобожден от ответственности только в тех случаях, когда причинение вреда было вызвано непреодолимой силой или умыслом потерпевшего, во всех остальных случаях причинения вреда он должен нести ответственность и при отсутствии своей вины; точнее, наличие или отсутствие вины не будет иметь юридического значения. Объяснение такого положения обычно усматривается в том, что в указанных случаях деятельность ведется на началах риска <3> (что касается предпринимательской деятельности - в силу прямого указания закона - п. 1 ст. 2 ГК): лицо, осуществляющее такую рискованную деятельность, принимает на себя все ее последствия, как благоприятные (извлечение прибыли), так и неблагоприятные, в том числе причинение вреда чьим-либо интересам. Установление же ответственности без вины для владельца источника повышенной опасности, кроме того, преследует цель установить повышенную защиту для всех, кому такой деятельностью потенциально может быть причинен вред. -------------------------------- <3> См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Часть 1. М., 1997. С. 549 - 550.

Необходимо отметить, что гражданское законодательство принципиально допускает деликтную ответственность заведомо без вины причинителя вреда, согласно ст. 1064 ГК: - законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда; - законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда; - законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить компенсацию потерпевшим сверх возмещения вреда; - в случаях, предусмотренных законом, может подлежать возмещению вред, причиненный правомерными действиями. Правда, существует точка зрения, что в указанных случаях речь идет не об ответственности, а о компенсационных правоотношениях, ответственностью не являющихся <4>. Не будем слишком углубляться в теорию гражданского права, скажем лишь, что все упомянутые правила находятся в ст. 1064 ГК, озаглавленной "Общие основания ОТВЕТСТВЕННОСТИ за причинение вреда" (выделено мной. - Авт.), то есть, с точки зрения законодателя, во всех случаях речь идет именно о гражданско-правовой ответственности. -------------------------------- <4> Наиболее тщательный анализ точек зрения на то, являются ли во всех случаях обязательства из причинения вреда гражданско-правовой ответственностью, см.: Болдинов В. М. Ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности. СПб., 2002. С. 45 - 62.

Таким образом, ситуация, в которой лицо несет ответственность вне зависимости от наличия своей вины, а также заведомо без вины, российским правом принципиально допускается. Перейдем к рассмотрению собственно института строгой (абсолютной) ответственности в англосаксонском уголовном праве. Англо-американская правовая доктрина не знает категории состава преступления, но в ней есть нечто подобное привычному нам выделению в противоправном деянии объективной и субъективной сторон <5>. Эти понятия обозначаются латинскими терминами actus reus (дословно - "виновное деяние") и mens rea ("виновный дух"). Характерным является то, что mens rea (вина) не рассматривается как обязательный элемент преступления, в том смысле, как он понимается у нас (вина является необходимым элементом состава преступления; если нет вины, то не выполняется состав преступления, а значит, нет и преступления как такового). Примерный уголовный кодекс США, а в вслед за ним уголовные кодексы отдельных штатов, устанавливают четыре формы вины, а также определяют, что требование виновности не применяется к посягательствам, составляющим нарушение, а также в иных случаях, когда в намерения законодателя входит установление строгой ответственности за данное деяние <6>. Таким образом, наличие вины не требуется для всех без исключения противоправных посягательств, относящихся к категории нарушений, а также и для других деяний, если законодатель специально установил за него строгую ответственность. Особенно интересным представляется тот факт, что абсолютная ответственность предназначена в первую очередь для корпораций (т. е. юридических лиц), так как "в случаях, когда за совершение посягательства возлагается абсолютная ответственность, предполагается, если иное прямо не установлено законом, что цель законодателя состоит в возложении ответственности на корпорацию" <7>. -------------------------------- <5> См.: Крылова Н. Е., Серебренникова А. В. Уголовное право зарубежных стран. М., 1998. С. 65. <6> См.: Лясс Н. В. Проблемы вины и уголовной ответственности в современных буржуазных теориях. Ленинград, 1977. С. 99. <7> Никифоров А. С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2002. С. 135.

Исследование круга деяний, влекущих строгую ответственность, показывает, что к ним относятся, прежде всего, деяния небольшой тяжести, которые "не являются преступными в точном смысле слова, однако в интересах общества запрещаются под страхом наказания" <8>, возможным наказанием за которые является денежный штраф. Многие из этих деяний предусмотрены законами, регулирующими отдельные виды деятельности, представляющей потенциальную угрозу для общественного здоровья и безопасности, например продажу пищевых продуктов и напитков (включая алкогольные), загрязнение окружающей среды, оборот опасных веществ, содержание в неисправности и использование неисправных транспортных средств; а также правонарушения против общественного порядка <9>. Некоторые из преступлений строгой ответственности в российском праве являются преступлениями, совершаемыми умышленно (такие как, например, незаконное хранение оружия, наркотиков и т. д.), однако большинство из таких преступлений аналогичны тому, что в России, и многих других бывших республиках СССР, именуется административными правонарушениями. Институт строгой ответственности в целом традиционен для англо-американского права, лишь в достаточно поздние годы появились мнения о его несправедливости. Однако Верховный суд США неоднократно признавал, что строгая ответственность не противоречит Конституции, в частности 5 и 14 поправкам, устанавливающим требование "надлежащей правовой процедуры" (due process of law) <10>. Существование строгой ответственности оправдывается различными причинами, среди которых чаще всего называется необходимость освободить правоприменительные органы от слишком тяжкого бремени доказывания вины при совершении многочисленных нарушений <11>. Кстати, существует мнение, что строгая ответственность в действительности не является абсолютной, так как у субъекта, привлекаемого к ответственности, остается принципиальная возможность быть освобожденным от нее, если ему удастся доказать отсутствие небрежности в своих действиях. Следует обратить внимание на то, что правоприменительный орган в этом случае не несет бремя доказывания вины правонарушителя, а наоборот, лицо, совершившее правонарушение, должно (имеет право) доказывать свою невиновность. Хотя, во многих случаях, небрежность проявляется уже в том, что субъект не проявил достаточную осторожность, допустив тем самым совершение правонарушения, поэтому возможность доказать свою невиновность при совершении преступления строгой ответственности весьма призрачна. Собственно, обеспечение осторожности субъектов, которые должны следить за соответствием своего поведения закону, также является одной из целей установления строгой ответственности <12>. -------------------------------- <8> Там же. С. 160. <9> Никифоров Б. С., Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 50. <10> См.: Никифоров А. С. Указ. соч. С. 137 - 138. <11> См.: Никифоров Б. С., Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 52. <12> См.: Современное зарубежное уголовное право. Том третий. М., 1961. С. 278 - 279.

После всего сказанного выше может возникнуть вопрос: какое отношение рассмотренные особенности англо-американского права имеют к российской правовой действительности? Обратимся к п. 2 ст. 2.1 КоАП РФ (приведем, для удобства, содержание данного пункта дословно): "Юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению". В литературе неоднократно обращалось внимание на то, что, во-первых, закон (КоАП) определяет вину юридического лица отдельно, и общее определение вины, данное через ее формы в ст. 2.2, в целом вполне традиционное для российского права, к юридическим лицам не относится. Во-вторых, данное понятие вины существенным образом отличается от традиционного ее понимания. Здесь нет указания ни на осознание лицом противоправности своего поведения, ни на наступление вредного результата такого поведения, ни на предвидение такого результата. В общем, ничего общего с уголовно-правовой трактовкой вины, применяемой к физическим (в том числе должностным) лицам. Не ускользнуло также от внимания правоведов и то, что формулировка п. 2 ст. 2.1 КоАП очень уж напоминает формулировку п. 3 ст. 401 ГК РФ <13>, согласно которому лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. -------------------------------- <13> См., напр.: Комментарий к кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под ред. В. В. Черникова, Ю. П. Соловья. М., 2003. С. 34; Косицина Л. А. Указ. соч. С. 17.

По большому счету, это вполне логично: юридическое лицо создается и действует в качестве субъекта гражданско-правовых отношений, и кажется само собой разумеющимся, что его вина в нарушении публичного запрета принципиально не отличается от его вины в нарушении гражданско-правового обязательства. А тот факт, что данная формулировка не дает понимания сущности вины юридического лица, не раскрывает "виновности как социально-правовой категории" <14>, в действительности не создает проблемы, так как сущностное определение такого многоаспектного понятия, как вина, является скорее задачей юридической науки, чем законодательства. В законодательстве развитых зарубежных стран даже понятие преступления дается через его формальные признаки (в основном - запрещенности и наказуемости), а понятие вины зачастую не определяется вовсе <15>, поэтому вряд ли стоит требовать большего от отечественного законодателя. -------------------------------- <14> Калинина Л. А. Указ. соч. С. 53. <15> См.: Крылова Н. Е., Серебренникова А. В. Указ. соч. С. 79 - 81.

Однако было бы ошибкой ограничиться лишь поверхностным сравнением норм двух законов - ГК и КоАП, так как, на наш взгляд, здесь не все так просто, как может показаться, если не вдаваться в детали. Главное, на что следует обратить внимание, это то, что ст. 401 ГК содержит два принципиально разных правила. Пункт 1 ст. 401 ГК устанавливает в качестве общего правила принцип виновной ответственности, а для признания лица невиновным не требует от него принятия всех возможных мер для надлежащего исполнения обязательства, а лишь тех мер, которые обусловливаются "той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота". То есть в обоснование своей невиновности лицо может ссылаться на то, что оно проявило обычную заботливость, которую проявил бы на его месте разумный человек. Несколько другие требования для признания юридического лица невиновным устанавливает п. 2 ст. 2.1 КоАП: для этого должно быть установлено, что у лица: либо не имелось возможности для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП или законами субъекта РФ установлена административная ответственность; либо у данного лица имелась такая возможность, но им были предприняты все зависящие от него меры по соблюдению указанных правил и норм (но тем не менее административное правонарушение было совершено). Нетрудно заметить, что эти правила являются более строгими, чем упомянутые правила абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК, ибо они требуют принятия всех мер, которые объективно возможны, что гораздо шире требований обычной заботливости. Фактически буквальное толкование правила п. 2 ст. 2.1 КоАП приводит к выводу, что единственным основанием для признания юридического лица, совершившего административное правонарушение, невиновным может служить то обстоятельство, что правонарушение было совершено под действием непреодолимой силы, так как только в этом случае не остается никаких сомнений в том, что у лица не имелось возможности для соблюдения правил и норм. Как видно из проведенного анализа, п. 2 ст. 2.1 КоАП по смыслу воспроизводит правило п. 3 ст. 401 ГК, согласно которому лицо, нарушившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, может быть освобождено от ответственности, только если докажет, что нарушение произошло под действием непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Напомним, что, по устоявшемуся в науке гражданского права мнению, ответственность согласно п. 3 ст. 401 ГК является ответственностью без вины. Следовательно, констатация соответствия норм п. 2 ст. 2.1 КоАП и п. 3 ст. 401 ГК означает констатацию того факта, что КоАП устанавливает безвиновную ответственность юридических лиц. Отметим, что существуют различные точки зрения на то, чем является вина, и на то, может ли существовать юридическая ответственность "без вины" <16>. Но, во всяком случае, с формально-юридической точки зрения, наличие или отсутствие вины правонарушителя согласно рассматриваемой норме (п. 3 ст. 401 ГК) не является обстоятельством, имеющим юридическое значение. Таким обстоятельством может быть только наличие непреодолимой силы, на которое единственно и следует ссылаться. -------------------------------- <16> Как известно, в целом в правовой науке принято считать, что юридическая ответственность наступает только за вину (см., напр.: Денисов Ю. А. Общая теория правонарушения и ответственности. СПб., 1983. С. 109 и след.). В том числе в науке гражданского права неоднократно предпринимались попытки обосновать, что в случаях ответственности без вины имеет место не ответственность, а какое-либо другое правовое явление, однако эти взгляды подвергались справедливой критике (см.: Болдинов В. М. Указ. соч. С. 47 и след.). С другой стороны, в последнее время все больше обращают внимание на наличие объективного вменения в уголовном праве, которое (опять же, как принято считать) наиболее четко реализует принцип виновной ответственности (см., напр.: Векленко С. В. Понятие, сущность, содержание и формы вины в уголовном праве. Омск, 2002. С. 5; Бавсун М. В. Целесообразность объективного вменения // Научный вестник Омской академии МВД России. 2005. N 2. С. 15 - 18).

При этом следует учитывать, что непреодолимая сила - это только лишь чрезвычайные и непредотвратимые обстоятельства, к которым относятся прежде всего различные природные явления <17>. На практике это означает, что обычные обстоятельства текущей деятельности не могут считаться обстоятельствами непреодолимой силы. В п. 3 ст. 401 ГК даны примеры обстоятельств, не являющихся обстоятельствами непреодолимой силы, в частности: нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств. Среди таких обстоятельств могут быть (и чаще всего бывают) обстоятельства, которые субъект не предвидел и не должен был предвидеть, то есть в отношении которых у него отсутствует даже минимальная степень вины - небрежность. Тем не менее в этих случаях субъект обязан нести ответственность. Следовательно, п. 3 ст. 401 ГК фактически означает ответственность во всех случаях, за сам факт нарушения обязательства, делая исключение лишь для самых экстраординарных ситуаций (стихийных бедствий, катастроф и т. п.). -------------------------------- <17> См.: Гражданское право. С. 551.

В этом свете представляется вполне определенным то, что возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых установлена административная ответственность, имеется всегда, за исключением случаев действия непреодолимой силы, при которых такая возможность отсутствует. Следовательно, п. 2 ст. 2.1 КоАП фактически имеет в виду установление ответственности без учета вины субъекта, совершившего правонарушение, устанавливая лишь внешние границы юридической ответственности, за пределами которых она в принципе не может иметь место. Сказанное подтверждают многочисленные примеры практики правоприменительных органов, так как для привлечения юридического лица к административной ответственности в первой инстанции во всех случаях достаточным считается установление факта совершения административного правонарушения. В случае же несогласия с решением о привлечении к административной ответственности и судебного его обжалования, факты, представляемые лицами в обоснование своей невиновности, в подавляющем большинстве случаев не принимаются во внимание, даже в случаях, когда из обстоятельств дела можно сделать вывод, что субъект действовал добросовестно, т. е. проявил обычную заботливость, которая от него требовалась исходя из характера данной деятельности. Не вызывает сомнения и тот факт, что бремя доказывания своей невиновности лежит на юридическом лице, привлекаемом к административной ответственности, несмотря на законодательно закрепленную презумпцию невиновности (ст. 1.5 КоАП). Видимо, практика исходит из того, что презумпция невиновности субъекта опровергается путем доказывания факта совершения им административного правонарушения <18>. Во всяком случае, при исследовании практики нам не встретилось случаев, чтобы правоприменительный орган доказывал вину лица, помимо факта совершения им административного правонарушения <19>. -------------------------------- <18> См.: Иванов Л. Административная ответственность юридических лиц // Российская юстиция. 2001. N 3. С. 23. <19> Приведем один из наиболее характерных примеров среди множества подобных: Постановление ФАС Поволжского округа от 22 сентября 2005 года N А65-2871/05-СА1-36. Служба земельного кадастра г. Казани вынесла постановление о наложении административного штрафа, которым признала ООО "Парадиз" виновным в использовании земельного участка без оформленных в установленном порядке правоустанавливающих документов на землю под торговый павильон, и наложила административный штраф в размере 10000 руб. в соответствии с административной ответственностью, предусмотренной ст. 7.1 КоАП РФ. Суд в своем решении указал, что согласно ст. 2.1 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения только в том случае, если у него была возможность соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, и это лицо не приняло мер по их соблюдению; доказательства того, что заявителем приняты все меры к соблюдению требований земельного законодательства, касающихся рассмотрения данного дела, отсутствуют. При таких обстоятельствах у суда кассационной инстанции отсутствуют основания для удовлетворения кассационной жалобы. Из этого следует, что суд признал ООО виновным на основании подтвержденного факта совершения административного правонарушения, и для этого ему не потребовались какие-либо дополнительные доказательства вины, помимо доказательств факта. Также суд указал, что по делу отсутствуют доказательства принятия всех мер к соблюдению земельного законодательства, то есть, по мнению суда, на ООО лежало бремя доказывания собственной невиновности.

Наконец, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 27 апреля 2001 г. N 7-П признал, что возможность освобождения от административной ответственности только при наличии непреодолимой силы и возложение бремени доказывания собственной невиновности на лицо, привлекаемое к ответственности, не противоречат Конституции и вообще относятся к компетенции законодателя <20>. -------------------------------- <20> Постановление от 27 апреля 2001 г. N 7-П по делу о проверке конституционности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытых акционерных обществ "Автоваз" и "Комбинат "Североникель", обществ с ограниченной ответственностью "Верность", "Вита-Плюс" и "Невско-балтийская транспортная компания", товарищества с ограниченной ответственностью "Совместное российско-южноафриканское предприятие "Эконт" и гражданина А. Д. Чулкова // СПС "КонсультантПлюс". В данном Постановлении Конституционный Суд не смог ни представить четкого обоснования своей правовой позиции, ни даже сформулировать эту позицию - в этом смысле справедлива критика судьи А. Л. Кононова, выраженная им в особом мнении. Однако, на наш взгляд, невнятность позиции Конституционного Суда все же не помешала ему юридически правильно разрешить дело - признать, что нормы, устанавливающие безвиновную ответственность, не противоречат Конституции РФ.

Таким образом, на наш взгляд, четко прослеживается сходство между институтом строгой ответственности стран общего права и административной ответственностью юридических лиц по действующему российскому законодательству. Это сходство по сути правового регулирования: ответственность за проступки сравнительно меньшей тяжести, чем преступления, заключающиеся в большинстве случаев в нарушении различных правил ведения деловой активности; в качестве наказания в большинстве случаев назначается денежный штраф; привлечение к ответственности корпоративных субъектов - юридических лиц; основанием для привлечения к ответственности является факт совершения правонарушения; вина, как правило, значения не имеет, либо бремя доказывания своей невиновности лежит на самом субъекте. На наш взгляд, наличие сходного правового регулирования сходных общественных отношений в различных правовых системах свидетельствует об объективном характере такого положения вещей, то есть о том, что именно такое правовое регулирование диктуется особенностями урегулированных общественных отношений.

Название документа