Восстановление корпоративного контроля

ВОССТАНОВЛЕНИЕ КОРПОРАТИВНОГО КОНТРОЛЯ

С. В. САРБАШ

Сарбаш С. В., доктор юридических наук, судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

В июне 2008 года Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее соответственно - Президиум ВАС РФ, ВАС РФ) рассмотрел в порядке надзора два дела, в которых появилась такая категория, как "восстановление корпоративного контроля", а также обнаружились иные новеллы в подходах судебной практики по корпоративным спорам. В связи с этими делами и были подготовлены данные заметки, которые можно рассматривать как дальнейшее развитие дискуссии о путях совершенствования корпоративного права вообще и способов защиты нарушенных корпоративных прав в особенности. Мы также выскажем некоторые собственные разъяснения по указанным делам, которые столь поразили отдельных наблюдателей за арбитражной практикой <1>. -------------------------------- <1> Плешанова О. Правила игры // Коммерсант. 2008. 8 авг. N 139.

Вопрос о восстановлении нарушенных корпоративных прав в практической юриспруденции современной России в значительной степени обострен таким негативным явлением, как рейдерство <2>. В основе последнего нередко лежат деяния, имеющие признаки уголовного преступления, и поэтому гражданское право методологически в значительной степени объективно ограничено в возможностях разрешения этой проблемы. Однако некоторые средства доступны и частному праву. -------------------------------- <2> От англ. raid - "налет", "набег". Рейдерами в Первую мировую войну называли военные корабли, замаскированные под нейтральные торговые суда.

Широкое распространение этого явления обусловлено целым рядом разнопорядковых причин: низким уровнем добросовестности в деловом обороте, несовершенством корпоративного законодательства и законодательства о государственной регистрации юридических лиц, правовой политикой государственных органов (которые в том числе позволяют возникать и существовать юридическим лицам, созданным для участия в совершении незаконных операций, включая корпоративные захваты (фиктивные юридические лица)), несовершенством средств защиты от рейдерства, низким уровнем уголовно-правовой превенции и т. д. <3>. Эффективное преодоление этого явления возможно лишь посредством принятия научно обоснованных и практически апробированных организационных и законодательных системных мер. Некоторые из них, на наш взгляд, представляются достаточно очевидными: искоренение сомнительной практики организации мелкого и среднего бизнеса в форме акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью и стимулирование в связи с этим развития таких форм, как индивидуальное предпринимательство, хозяйственное товарищество; недопущение создания фиктивных юридических лиц, их оперативная ликвидация; введение ощутимой ответственности за оставление недействующего юридического лица без ликвидации; совершенствование системы учета бездокументарных акций и долей в уставных капиталах (например, с использованием технологии ПИН-кода для распоряжения ими), оперативный мониторинг за состоянием прав участия в юридическом лице, индивидуализация долей и акций и т. п. Одним из действенных рычагов мог бы выступить механизм, превращающий рейдерство в экономически рискованное предприятие. Последнее, в частности, может обеспечиваться отысканием такого средства защиты нарушенных прав, которое приводило бы к полной или максимальной нейтрализации последствий утраты корпоративных прав, т. е. к восстановлению корпоративного контроля. -------------------------------- <3> Мы уже дважды обращались к данной проблематике. Подробнее см.: Сарбаш С. В. Основные положения Федерального закона "О регистрации юридических лиц" // Хозяйство и право. 2002. N 1. С. 20 - 31; Он же. Направления совершенствования законодательства о регистрации юридических лиц // Вестник гражданского права. 2006. N 1.

Так называемое корпоративное правоотношение в самом широком смысле представляет собой урегулированное нормами права отношение участников юридического лица с самим юридическим лицом и между собой, в том числе в связи выходом (исключением) субъекта из числа участников юридического лица и, наоборот, вступлением субъекта в число участников юридического лица <4>. Наличие членства в организации помимо прочего предоставляет участнику юридического лица возможность так называемого корпоративного контроля, т. е. определенные права по принятию управленческих решений, корпоративных актов по управлению юридическим лицом. Преобладающий корпоративный контроль дает возможность предопределять практически все управленческие решения, извлекая из этого соответствующие выгоды. Применительно к наиболее распространенной в гражданском обороте России форме коммерческих юридических лиц следует говорить о корпоративном контроле в хозяйственных обществах, главным образом в виде акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью (п. 1 ст. 67 ГК РФ). В качестве общего правила наличие корпоративного контроля в этих видах хозяйственных обществ определяется наличием соответственно акций или долей в уставном капитале. При этом нередко номинальная стоимость акций или долей не тождественна приходящейся на нее доли имущества общества. Действительная ценность акций или долей в уставном капитале общества определяется не только наличным имуществом общества, соотношением его прав требований и долгов, исключительными правами, но и так называемыми шансами, клиентелой, бизнес-возможностями. Поэтому утрата корпоративного контроля влечет утрату всей совокупности отмеченных ценностей или благ. Следовательно, если утрата корпоративного контроля происходит в силу незаконных действий каких-либо лиц, возмещение последними убытков в размере стоимости утраченных долей или акций может не привести к действительному восстановлению нарушенных прав и законных интересов. Надо полагать, что именно это обстоятельство выступает одним из главных стимулов использования такого способа защиты своих прав участниками юридических лиц, как возврат утраченных акций и долей в натуре. -------------------------------- <4> Корпоративное правоотношение является спорной категорией современного гражданского права, причем не только по содержанию прав и обязанностей его участников, но и по субъектному составу. Например, в современной литературе представлен и такой подход, согласно которому участниками корпоративного отношения являются лица, входящие в органы управления, с одной стороны, и хозяйственное общество, с другой стороны. См.: Бабаев А. Б. Методологические предпосылки исследования корпоративных правоотношений // Вестник гражданского права. 2007. N 4. С. 11. Для целей настоящих заметок, однако, данная проблематика не имеет решающего значения, поскольку лишение корпоративного контроля хотя и происходит нередко с использованием тех или иных корпоративных технологий, представляет собой неправомерное и недобросовестное присвоение прав участника юридического лица третьим лицом. Это последнее может совпадать с кем-то из участников существовавших до утраты указанного контроля корпоративных отношений (например, другой акционер, само хозяйственное общество), а может и не совпадать (например, вновь вступивший участник хозяйственного общества).

Для восстановления корпоративного контроля, судя по арбитражной практике, истцы в основном (но не только) прибегают к таким средствам защиты, как реституция и виндикация. В тех случаях, когда незаконное лишение акций или долей реализуется посредством заключения сделки по их отчуждению, за первой такой сделкой обычно следует еще одна или несколько сделок (искусственное создание мнимого добросовестного приобретателя <5>). В этой ситуации реституция по первой сделке как средство возврата долей или акций в натуре не может привести к достижению цели, поэтому восстановление нарушенного права сторона может достичь только предъявлением виндикационного иска <6>. -------------------------------- <5> Кстати сказать, анализ современной судебной практики создает впечатление, что все существующие в природе добросовестные приобретатели почему-то сосредоточились именно в России. При этом нередко приходится сталкиваться с такой практической ситуацией по оценке соответствующего конфликта, когда все, по крайней мере интуитивно, понимают, что добросовестный приобретатель в действительности таковым не является, но, не имея нормативной опоры, руководящих принципов, четких критериев юридической конвертации ощущения в установление, отступают, не решаясь, подобно К. С. Станиславскому, сказать: "Не верю!" <6> Порочную практику применения "веерной" реституции, т. е. последовательного признания всей цепочки сделок недействительными, и применения реституции по всему ряду сделок мы в данных заметках не обсуждаем.

Иски о виндикации акций или долей (равно как о признании права собственности на них) получили самое широкое распространение в арбитражной практике <7> и подверглись обширному обсуждению в юридической литературе <8>. Представители классической цивилистики обоснованно подвергают критике возможность виндикации бездокументарных акций и долей, поскольку последние не являются вещами, не могут находиться в составе имущества правообладателя на праве собственности, а потому защита нарушенного права не может осуществляться на основании ст. 301 - 303 ГК РФ <9>. -------------------------------- <7> См., напр.: п. 7 Обзора практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 21 апреля 1998 г. N 33 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 6. С. 86. <8> См., напр., в том числе и указание на публикацию: Маковская А. А. Правовые последствия виндикации акций. Комментарий Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 5 сентября 2006 г. N 4375/06 // Вестник гражданского права. 2007. N 1. <9> См., напр.: Белов В. А. Еще раз о проблеме бездокументарных ценных бумаг. Рецензия на книгу Д. И. Степанова "Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете" // Правоведение. 2008. N 2. С. 211 - 231.

Действительно, такое средство защиты права собственности, направленное на возврат владения, исторически возникло именно в отношении вещей и для применения к защите иных гражданско-правовых благ может оказаться вовсе непригодным <10>. Поэтому говорить о виндикации бездокументарных ценных бумаг, равно как и долей в уставном капитале общества, юридически некорректно. В этом терминологическом аспекте примечательны несколько примеров из последней упомянутой уже арбитражной практики, где Президиум ВАС РФ оперирует терминами "восстановление права на корпоративный контроль" и "восстановление права корпоративного контроля над обществом" <11>. Применение данной терминологии основано на ст. 12 ГК РФ, в которой поименован такой способ защиты права, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права. Если признать, что участник юридического лица обладал корпоративным контролем до нарушения его права, то восстановление положения, существовавшего до нарушения права, как раз и выражается в восстановлении права на корпоративный контроль или, для краткости, в восстановлении корпоративного контроля. -------------------------------- <10> Например, непросто было бы адаптировать виндикационный иск к защите исключительных прав или в особенности нематериальных благ. <11> Постановления Президиума ВАС РФ от 3 июня 2008 г. N 1176/08 и от 10 июня 2008 г. N 5539/08.

Нельзя, однако, не заметить, что простая терминологическая замена "виндикации акций (долей)" на "восстановление корпоративного контроля" хотя и обозначает соответствующий способ защиты юридически более корректно, не решает вопрос по существу: каковы пределы применения данного способа защиты? Условия, при которых может быть удовлетворен виндикационный иск, обозначены как в законе (ст. 302 ГК РФ), так и в судебной практике на основании толкования закона (например, п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" <12>). Особенности реализации такого способа защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, в самой статье 12 ГК РФ по вполне понятным причинам не раскрываются. Реализацию данного способа защиты права можно усмотреть в некоторых законодательных решениях самого ГК РФ. Например, п. 3 ст. 250 ГК РФ предусматривает возможность предъявления требования о переводе прав при нарушении преимущественного права покупки. Однако в сфере корпоративных правоотношений законодательство никаких особенностей или условий его реализации не устанавливает. В этом смысле нельзя не согласиться с выводом Е. А. Суханова о том, что законодатель должен выработать специальные правила, учитывающие специфику данного нового гражданско-правового института, включая и правила о возможных способах защиты порожденных им субъективных гражданских прав <13>. Действительно, законодателю не удалось пока определить действенные меры по предотвращению противоправного лишения корпоративного контроля, а также специальные способы защиты прав участников юридических лиц и восстановления этих прав. Закрепив в п. 1 ст. 67 ГК РФ права участников обществ, законодатель не озаботился приисканием эффективных специальных мер их защиты и восстановления. Имеющиеся же в арсенале гражданского права общие меры защиты прав собственников или кредиторов в обязательственных отношениях оказываются не вполне пригодными для их использования в сфере корпоративных отношений, ибо не могут учитывать специфику этих отношений, особенности объекта прав. -------------------------------- <12> Вестник ВАС РФ. N 10. 1998. С. 20. <13> См.: Суханов Е. А. Не оборот для государства, а государство для оборота // ЭЖ-Юрист. 2006. N 2. С. 2.

Однако реальная хозяйственная практика, гражданский оборот не могут приостановить свое существование до отыскания законодательного решения. Поэтому пробел в законе начинает заполняться результатами поиска эффективной защиты нарушенных прав, предпринятого судебной практикой. К сожалению, критики вещно-правовой концепции защиты прав на бездокументарные акции и доли в уставных капиталах обществ не смогли пока предложить системного, научно обоснованного и практически приемлемого способа защиты указанных прав, а также условий и пределов его использования. В результате суды оказались лишенными как нормативной, так и доктринальной поддержки, но и в этих условиях судебная практика пытается выработать критерии защиты нарушенных прав и условия ее применения в соответствующих обстоятельствах. В упомянутых уже двух судебных делах, на наш взгляд, можно усмотреть три принципиальных направления. Первое. Восстановление корпоративного контроля посредством восстановления положения, существовавшего до нарушения права (ст. 12 ГК РФ), возможно применить независимо от того, каким именно способом участник юридического лица был лишен указанного контроля. Не прибегая к изложению указанных судебных дел, отметим, что в одном из них суд установил нарушение преимущественного права покупки отчуждаемой доли уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, а в другом случае речь шла о возврате проданной по недействительной сделке доли в уставном капитале. Таким образом, есть основания полагать, что Президиум ВАС РФ считает возможным для эффективной защиты нарушенного корпоративного права применять не общие способы защиты нарушенных прав, а специальный - восстановление корпоративного контроля. Этот способ защиты корпоративных прав как бы вбирает в себя все другие способы защиты, широко применяемые на практике: виндикация и признание права собственности, признание сделки недействительной и реституция, защита нарушенного преимущественного права покупки, признание недействительными различных корпоративных актов (решения собрания участников юридического лица, решения совета директоров, одобрение крупной сделки и сделки с заинтересованностью), признание недействительными корпоративных записей в системе Единого государственного реестра юридических лиц, признание недействительными реорганизации и учредительных документов и т. д. Таким образом, применение такого способа, как восстановление корпоративного контроля, стремится к достижению цели наиболее прямым, коротким путем, в обход многостадийного, последовательного применения совокупности других способов защиты. В этом смысле восстановление корпоративного контроля опирается на истинную цель участника юридического лица, лишившегося этого контроля. Ему не столь важны промежуточные последствия применения указанного длинного перечня способов защиты в их всевозможной комбинации, сколько конечная цель: вернуть себе возможность принятия корпоративных решений, утраченную в связи с незаконными и недобросовестными действиями третьих лиц. Однако важной задачей развития данного направления является утверждение сбалансированной позиции: короткий путь восстановления нарушенных корпоративных прав не должен приводить к дестабилизации оборота и нарушению прав добросовестных его участников. На это вполне справедливо указывает Председатель ВАС РФ А. А. Иванов, по существу полагая возможным обеспечить необходимый баланс интересов в судебной практике <14>. -------------------------------- <14> См.: Стеркин Ф. Суды проявят участие // Ведомости. 2008. 18 июля. N 132.

При этом необходимо учитывать следующую трактовку закона, изложенную в Постановлении указанного судебного органа. Статья 12 ГК РФ предусматривает такой способ защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права. В области корпоративных отношений реализация данного способа защиты может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного товарищества или общества, исходя из того, что он имеет право на такое участие в хозяйственном товариществе или обществе, которое он имел бы, если бы ответчик соблюдал требования законодательства, действуя добросовестно и разумно. Второе. В одном из обсуждаемых дел (Постановление Президиума ВАС N 1176/08) участнику юридического лица (истцу) была по существу присуждена определенная идеальная доля не того же уставного капитала, а доля в увеличенном капитале общества. Известно, что одним из рейдерских приемов является увеличение (часто незначительное) уставного капитала для искусственного создания ситуации отсутствия тождества между прежним уставным капиталом и новым уставным капиталом, а следовательно - отсутствие тождества между утраченной долей и какой-либо из новых долей. Если смотреть на долю в уставном капитале как на индивидуально-определенное имущество, то его смешение с другим таким же имуществом влечет утрату индивидуальности и, следовательно, затруднительность его вычленения из общей массы этого имущества. Но здесь может быть применен и другой взгляд. Доля в уставном капитале хозяйственного общества может быть рассмотрена как юридический прием, служащий главным образом цели определения объема корпоративных прав участия в обществе, т. е. определения объема корпоративного контроля. Следовательно, если до лишения корпоративного контроля участник юридического лица обладал определенной долей в уставном капитале, выраженной по отношению ко всему уставному капиталу в определенном проценте участия, то и увеличение уставного капитала само по себе не препятствует восстановлению такого же процентного участия в уставном капитале. Поскольку увеличение уставного капитала при незаконном лишении корпоративного контроля осуществляется за счет средств иных (существующих или вновь вступающих) участников юридического лица, возврат корпоративного контроля за счет присуждения соответствующей доли в увеличенном уставном капитале влечет неосновательное обогащение восстановленного в правах участника, что дает право требовать другим участникам присуждения им ранее внесенных в уставный капитал общества сумм. На это обстоятельство также было обращено внимание Президиумом ВАС РФ. При этом следует добавить, что такое восстановление корпоративного контроля, видимо, допустимо только в тех случаях, когда возможно определить, за счет какого (каких) участника юридического лица следует присудить долю участия истцу <15>. -------------------------------- <15> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 1 июля 2008 г. N 3905/08.

Третье. И в одном и в другом деле судом было установлено, что лица, лишившие участников обществ корпоративного контроля, действовали недобросовестно. Действуя разумно и осмотрительно в сложившихся обстоятельствах, они не могли не знать, что приобретение ими корпоративного контроля происходит с нарушением закона и прав другого лица. Таким образом, Президиум ВАС РФ ограждает интересы добросовестных лиц, которые, приобретая корпоративный контроль, не знали и не могли знать о нарушении корпоративных прав иных участников юридического лица. Аналогия в целевых подходах при защите добросовестных приобретателей вещей и добросовестных приобретателей акций и долей в этом частном, хотя и весьма важном, аспекте представляется оправданной, ибо в основе этого правового подхода лежит компромисс между защитой субъективных прав одного лица и стабильностью оборота вообще и прав приобретателей имущества в частности. Определение добросовестности приобретателя акций и долей участия в обществе является одним из наиболее сложно доказываемых (опровергаемых) обстоятельств по данной категории судебных споров. Выработать какие-либо универсальные и объективные критерии для всех возможных и самых разнообразных практических казусов едва ли представляется возможным. Это скорее вопрос факта и его оценки, нежели вопрос права. В рассматриваемых делах были отмечены некоторые обстоятельства этих случаев: незначительное увеличение уставного капитала, внесение дополнительных вкладов и изменение соотношения долей участников, известность наличия судебного спора в отношении долей участия. Приобретателю акций или долей всякий раз следует озаботиться оценкой обстоятельств, в условиях которых совершается их приобретение. Беспечность и неразумность действий приобретателя, пренебрежение правами других лиц, не говоря уж о злонамеренном получении корпоративного контроля, могут быть положены в основание восстановления этого контроля. Президиум ВАС РФ не мог разрешить целый ряд других вопросов, связанных с использованием такого способа защиты, как восстановление корпоративного контроля, поскольку для того не было оснований, исходя из фактических обстоятельств конкретных дел, судебные акты по которым стали предметом надзорного пересмотра. В частности, может потребовать разрешения и такая ситуация, которая связана с лишением корпоративного контроля помимо воли участника юридического лица. Имеются в виду случаи, когда участник юридического лица никаких сделок по передаче управления своими корпоративными правами третьим лицам не совершал, а корпоративные права были изъяты у него, например, вследствие преступных действий каких-либо третьих лиц. Здесь уместно задаться вопросом: можно ли в данной ситуации принять такие же правовые подходы, которые установлены для защиты прав собственника при хищении и утере его имущества или выбытии его из владения собственника иным образом, помимо его воли? Попросту говоря, допустим ли возврат бездокументарных акций или долей у их приобретателя, если участник юридического лица лишился их помимо собственной воли? Для виндикации вещи такая защита собственника допускается независимо от добросовестности ее приобретателя (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Тем самым для данной ситуации правопорядок отдает предпочтение защите собственника, а не стабильности оборота, поскольку изначально вещь оказалась в гражданском обороте порочным образом (утеря, хищение, иное выбытие, помимо воли собственника). Однако для движимых вещей угроза стабильности обороту с практических позиций для данных случаев не представляется достаточно серьезной, поскольку во многих из них утерянную или похищенную вещь обнаружить собственнику не удается, ибо он попросту не знает, где и у кого она находится. Опять же из практики известно, что даже те движимые вещи, которые подвергаются той или иной технической, учетной регистрации при их хищении, не всегда могут быть обнаружены, поскольку похититель нередко успешно заменяет индивидуализирующие метки соответствующей вещи (например, "перебивка" номеров узлов и агрегатов транспортных средств, оружия и т. п.). Иначе обстоит дело с акциями и долями в уставных капиталах, отследить передачу и нахождение которых в силу наличия соответствующей системы учета прав на них во многих случаях оказывается вполне возможным (другое дело, что здесь может происходить смешение этих объектов с иными однородными объектами). Это подтверждается арбитражной практикой, изобилующей случаями предъявления требования к конкретным участникам юридических лиц о возврате акций (долей). Такое положение дел заставляет критически отнестись к простой экстраполяции юридического режима виндикации утерянных и похищенных вещей на отношения по восстановлению корпоративного контроля, утраченного помимо воли участника юридического лица. Изложенные штрихи концепции восстановления корпоративного контроля вряд ли могут рассматриваться как отысканная судебной практикой юридическая панацея от нарушений прав участников юридических лиц. Ей еще предстоит выдержать испытание на прочность в лоне складывающейся корпоративной и судебной практики. Она пока не включает в себя способов восстановления нарушенных прав при смешении акций (долей) после их утраты с другими однородными акциями (долями); не содержит оценки такого обстоятельства, как выбытие акций (долей) помимо воли участника юридического лица; не решает вопроса безвозмездного приобретения указанных объектов; не имеет выводов о последствиях возврата корпоративного контроля для состоявшихся до этого корпоративных решений и сделок юридического лица, равно как о влиянии восстановления корпоративного контроля на сделки, совершенные до этого в отношении акций (долей). Но все же это направление развития способов защиты корпоративных прав, как представляется, содержит в себе позитивный момент, поскольку позволяет на практике по конкретным судебным делам восстановить утраченные в противоречии с законом права, не нарушая прав и законных интересов добросовестных третьих лиц, представляет собой начало развития права в сторону установления эффективной защиты корпоративных прав, определяет вектор правовой политики, дает эмпирическую пищу для доктринальной разработки необходимой системы способов защиты указанных прав, представляет собой сигнал законодателю о необходимых и возможных путях совершенствования законодательства.

------------------------------------------------------------------

Название документа