О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате

О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ О МОШЕННИЧЕСТВЕ, ПРИСВОЕНИИ И РАСТРАТЕ

С. А. ВОРОЖЦОВ

Ворожцов Сергей Алексеевич, судья Верховного Суда РФ, кандидат юридических наук, заслуженный юрист РФ.

Статья представляет собой развернутый анализ Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате". Материал позволяет получить представление о мотивах принятия Пленумом того или иного решения актуальных практических вопросов.

Преступления против собственности в течение ряда лет остаются наиболее распространенными среди совершаемых деяний, наказуемых в соответствии с Уголовным кодексом РФ. В 2006 г. за совершение преступлений, предусмотренных главой 21 Уголовного кодекса РФ, осуждено 554667 человек, т. е. 61% от общего числа осужденных за указанный год (что на 20,6% больше, чем в 2002 г.). За последние пять лет число осужденных за мошенничество возросло более чем в три раза и составило в 2006 г. 39850 человек. Увеличивается и удельный вес этих преступлений в структуре преступлений против собственности - с 2,5% в 2002 г. до 7,2% в 2006 г. В течение первого полугодия 2007 г. по ст. 159 УК РФ осуждено 20913 человек. При этом около половины из них (45,5%) признаны виновными в совершении мошенничества по предварительному сговору в составе группы лиц или с причинением значительного ущерба гражданину. Почти каждый десятый из числа осужденных за указанный период совершил это преступление с использованием своего служебного положения либо в крупном размере. И только 3% (631) лиц, признанных виновными в мошенничестве в первом полугодии этого года, совершили данное преступление в составе организованной группы либо в особо крупном размере. Формирование и дальнейшее развитие механизмов рыночной экономики в нашей стране приносит не только положительные моменты, но выявляет и многочисленные новые противоправные способы завладения чужим имуществом или правом на него, в том числе и те, которые ранее не были известны нашему обществу. Перед правоприменительной практикой появился ряд вопросов, которые еще ни разу не обсуждались Пленумом Верховного Суда РФ. Поэтому в последние годы появилась необходимость принятия Постановления Пленума по разъяснению основных вопросов, возникающих в судебной практике при применении законодательства о борьбе с мошенничеством. В ходе многочисленных обсуждений различных вариантов подготовленных проектов, в том числе и с привлечением известных ученых, были выработаны основные ответы на возникающие вопросы, а после приняты абсолютным большинством голосов участников Пленума (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2007 N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате") те рекомендации, которые надлежит исполнять как органам предварительного следствия, так и судам. Ниже остановимся на основных вопросах, ответы на которые дал Пленум Верховного Суда РФ. Конструкция ст. 159 УК РФ довольно сложна. В уголовном законе мошенничество понимается существующим в двух формах - как хищение чужого имущества и как приобретение права на него противоправными способами, а именно путем обмана или злоупотребления доверием. Именно способ безвозмездного завладения чужим имуществом отличает мошенничество от прочих видов хищения, не связанных с применением насилия, таких как кража, присвоение и растрата. На это отличие мошенничества от иных видов хищения указывается в первом пункте Постановления Пленума. В пункте втором Постановления отмечается, что определение обмана основано на широком понимании этого слова как сознательного сокрытия или искажения фактов. Объективная сторона обмана включает в себя не только действия, но и бездействие, т. е. умолчание об обстоятельствах, которые имеют значение для принятия материально ответственного решения. Таким образом, посредством сообщения ложной информации или умолчания о ней либо путем совершения различных обманных действий виновный заведомо для себя и втайне от законного владельца имущества так искажает восприятие последним действительных обстоятельств реальности, что это побуждает его передать свое имущество или право на имущество другим лицам. Кроме того, в первых двух пунктах проекта постановления обращается внимание на еще одно немаловажное для практики обстоятельство. А именно на то, что обман при мошенничестве может быть направлен не только непосредственно на собственника или иного владельца имущества, но также и на иное лицо или орган власти, уполномоченных в силу договора или нормативно-правового акта принимать решения о передаче третьим лицам чужого имущества или права на него (например, к таким лицам может относиться глава муниципального органа власти, принимающий решение о выделении земельного участка). В научной литературе существует мнение, что при мошенничестве указанные действия (связанные с передачей имущества или соответствующего права) носят добровольный характер <1>. Этот признак "добровольности" передачи потерпевшим имущества или права на него был в свое время отражен и в Постановлении Пленума Верховного Суда Союза ССР от 05.09.1986 N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" (с изм. от 30.11.1990, п. 12) <2>. То же мнение поддерживается и некоторыми судами - участниками обсуждения настоящего проекта. Однако представляется, что указывать в Постановлении Пленума на добровольность действий потерпевшего как на отличительный признак мошенничества было бы не вполне корректным, поскольку в данном случае налицо дефект воли, только вызван он не применением физического насилия или угроз, а возник в результате обмана или злоупотребления доверием. -------------------------------- <1> См., напр.: Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. проф. А. И. Рарога. М., 1997. С. 123. <2> Указанное Постановление Пленума утратило силу в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 N 8 "О признании утратившими силу некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации".

В третьем пункте Постановления дается определение злоупотребления доверием, которое включает упоминание о возможности использования виновным элементов обмана. Злоупотребление доверием законодатель выделил в качестве самостоятельного способа совершения мошенничества, на что указывает наличие в диспозиции ч. 1 ст. 159 УК РФ разделительного союза "или". Однако по своей сути злоупотребление доверием представляется лишь определенной формой обмана. Действительно, доверительные отношения виновного с потерпевшим могут быть вызваны различными юридическими и иными основаниями, например наличием между ними договорных отношений, длительным партнерством по бизнесу или просто личным знакомством. Эти доверительные отношения используются виновным в целях изъятия чужого имущества или получения права на него. При этом относительно корыстных целей своего контрагента потерпевший остается в неведении, что уже само по себе является обманом, который в данной ситуации осуществляется путем бездействия, т. е. умолчания об истинных намерениях одной из сторон. Более того, к обману нередко прибегают именно для того, чтобы завоевать доверие потерпевшего, которое, в частности, может возникнуть в результате сообщения виновным ложных сведений о себе, например о своей личности или финансовом положении. Как, например, это бывает в довольно распространенных случаях безвозмездного приобретения имущества, продаваемого в кредит, когда приобретатель при оформлении договора предъявляет чужой или поддельный паспорт, фальшивую справку о доходах. Судебно-следственная практика свидетельствует о том, что при мошенничестве обман, как правило, используется преступниками наряду со злоупотреблением доверием. Использование одного только злоупотребления доверием, так сказать, в чистом виде - достаточно редкое явление. Правоведы и практические работники пришли к единому мнению о том, что едва ли не единственным примером такого преступления можно назвать злоупотребление бланковой подписью, т. е. использование в целях завладения чужим имуществом незаполненного, но подписанного уполномоченным лицом бланка <3>. -------------------------------- <3> Ривкин К. Е. Уголовная ответственность за хищение кредитных средств // Гражданское право. 2001. N 4.

В связи с этим определение злоупотребления доверием в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ включает в себя упоминание о возможности использования виновным элементов обмана. Наиболее распространенными в практике примерами совершения хищения путем злоупотребления доверием, как указывается в Постановлении, являются примеры неисполнения принятых на себя лицом гражданско-правовых обязательств. При этом необходимым условием для привлечения к уголовной ответственности является заведомое отсутствие у данного лица намерения исполнять свои обязательства. То есть умысел на безвозмездное завладение чужим имуществом должен появиться у виновного до момента передачи ему этого имущества. В противном случае последующее обращение его в свою собственность или в собственность третьих лиц должно квалифицироваться как присвоение вверенного имущества. Таким образом, преступление часто имеет вид законной гражданско-правовой сделки и основной проблемой при решении вопроса о наличии или отсутствии в действиях обвиняемых состава мошенничества является оценка доказательств прямого умысла у лица на противоправное завладение чужим имуществом или правом на него. Так, например, одно только нецелевое использование кредита не может являться достаточным доказательством наличия в действиях заемщика состава хищения денежных средств. Указанные действия сами по себе являются лишь нарушением условий кредитного договора и дают право кредитной организации потребовать досрочного и полного погашения кредита. В четвертом пункте Постановления разъясняется момент окончания мошенничества. Пленум определил, что мошенничество признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению. В случае совершения мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество преступление считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как собственным. В частности, с момента регистрации права собственности на недвижимость или иных прав на имущество, подлежащих такой регистрации в соответствии с законом; с момента заключения договора; с момента совершения передаточной надписи (индоссамента) на векселе; со дня вступления в силу судебного решения, которым за лицом признается право на имущество, и т. п. Так, по приговору Октябрьского районного суда г. Кирова от 22.06.2005 гр-н Родыгин был признан виновным в мошенничестве, т. е. приобретении права на чужое имущество с причинением значительного ущерба гражданину, совершенном с использованием своего служебного положения. Преступление состояло в следующем. Р., располагая полномочиями по выдаче документов, необходимых для регистрации права собственности на недвижимое имущество, составил и подписал фиктивные выписку из протокола общего собрания членов ЖСК, а также справки, подтверждающие внесение паевых взносов за квартиру. Заведомо зная, что документы составлены на имена лиц, не состоящих в действительности в кооперативе, Р. передал эти документы в учреждение юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. В результате на основании представленных Р. документов было зарегистрировано право собственности на две квартиры ЖСК на имя жены Р. и его родственницы Юрловой, в чем, по мнению суда, и состояла корыстная заинтересованность Р. Оконченным данное преступление суд обоснованно посчитал с момента регистрации прав на недвижимость уполномоченным органом. По совокупности совершенных преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ Р. назначено наказание в виде 5 лет лишения свободы со штрафом в размере 15 тыс. руб. <4>. -------------------------------- <4> Обзор судебной практики по уголовным делам Кировского областного суда за 2005 г.

В пятом пункте Постановления разъясняется, что вопрос о виновности лица в мошенничестве, совершенном путем злоупотребления доверием, должен разрешаться на основе оценки всех обстоятельств дела, подтверждающих наличие у лица прямого умысла на безвозмездное обращение чужого имущества в свою собственность (или приобретение права на это имущество), возникшего до получения чужого имущества или права на него. К таким обстоятельствам могут относиться, например, использование фальшивых гарантийных писем или фиктивных уставных документов, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества, создание лжепредприятий, выступающих в качестве одной из сторон в сделке. В процессе правовой оценки в случаях неисполнения взятых на себя гражданско-правовых обязательств необходимо также учитывать, что любая предпринимательская деятельность сопряжена с риском. В частности, невыплата дивидендов по акциям может быть вызвана необходимостью вложения привлеченных денежных средств в производство, а вовсе не являться свидетельством преступного злоупотребления доверием акционеров со стороны эмитента. Отличием мошенничества от неисполнения гражданско-правового обязательства вследствие предпринимательского риска могут, в частности, являться фактические обстоятельства дела, свидетельствующие о заведомом отсутствии у обвиняемых в мошенничестве лиц намерения исполнить взятые на себя договорные обязательства (связанные, в частности, с оплатой поставленного товара, возвратом полученного кредита, предоставлением услуг). К таковым, например, могут относиться обстоятельства, которые подтверждают отсутствие у указанных лиц реальной возможности исполнения взятых на себя обязательств, использование для уклонения от исполнения таких обязательств надуманных, не подтвержденных какими-либо документами причин либо обоснование невозможности исполнения взятого на себя лицом обязательства путем предоставления контрагентам поддельных документов или создание видимости исполнения договорных обязательств путем предоставления фиктивных платежных документов, поддельных векселей и т. п. Отсутствие в материалах дела достаточных доказательств наличия у лица прямого умысла на хищение имущества (или приобретения права на него) является основанием для прекращения уголовного преследования. Так, в 2006 г. оправдано по приговору суда 287 лиц, еще в отношении 76 лиц уголовное дело было прекращено в связи отсутствием в деянии состава преступления или из-за непричастности обвиняемого к совершению преступления (это 0,8% от числа лиц, осужденных за мошенничество в 2006 г.). В первом полугодии оправдано в совершении мошенничества 129 лиц, в отношении 39 лиц уголовные дела прекращены по реабилитирующим основаниям (0,7% от числа осужденных за этот период). Одним из примеров такого решения суда может служить Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении К., осужденного за уклонение от уплаты налогов и мошенничество, совершенные в крупных размерах, к 7 годам лишения свободы. Коллегия решила отменить приговор Ленинского районного суда г. Уфы от 18.10.1999 и прекратить дело в части осуждения К. за мошенничество в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления. В своем Определении Судебная коллегия, в частности, указала, что приведенные в приговоре суда первой инстанции доказательства не опровергают утверждения осужденного о том, что при заключении договоров у него не было умысла на завладение чужим имуществом путем обмана и злоупотребления доверием, а также о том, что он не смог своевременно расплатиться с кредиторами, поскольку к тому времени его предприятия стали убыточными. Так, в ходе судебного следствия по эпизодам получения кредита на сумму свыше 1,5 млрд. руб. управляющая банком, заключавшая договоры кредитования с осужденным, показала, что в обеспечение этого кредита им были заложены объект недвижимости стоимостью более 5 млрд. руб., а также 13 автомашин. То есть стоимость заложенного имущества намного превышала стоимость полученного в банке кредита. Об отсутствии у К. умысла на хищение чужого имущества при заключении договоров свидетельствовал, по мнению коллегии, и тот факт, что часть кредита и проценты на общую сумму около 600 млн. руб. были погашены. При этом коллегия обоснованно, на наш взгляд, указала в своем Определении, что использование лицом не по назначению денежных средств, полученных в банке на законных основаниях, само по себе не может служить доказательством наличия умысла на хищение этих средств. Осужденный также выполнил 112 договорных обязательств по поставке автомашин из 120, заключенных им с физическими лицами. Коллегия в своем Определении отметила, что несвоевременная поставка еще 14 лицам автомобилей также не подтверждает вывод суда первой инстанции о том, что К. при заключении договоров имел умысел на присвоение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием. С учетом этих обстоятельств коллегия признала, что между К. и другими физическими и юридическими лицами существовали только гражданско-правовые отношения и вина К. в хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием не подтверждается имеющимися в деле и приведенными в приговоре доказательствами <5>. -------------------------------- <5> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26.12.2001 по делу N 49-Д01-15.

В пункте шестом Постановления Пленум разъяснил, что хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и соответствующей частью ст. 159 УК РФ. Далее разъясняется, что, если лицо подделало официальный документ, однако по независящим от него обстоятельствам фактически не воспользовалось этим документом, содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 327 УК РФ. Содеянное должно быть квалифицировано в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ как приготовление к мошенничеству, если обстоятельства дела свидетельствуют о том, что умыслом лица охватывалось использование подделанного документа для совершения преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ. Пленум также решил, что в том случае, если лицо использовало изготовленный им самим поддельный документ в целях хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, однако по независящим от него обстоятельствам не смогло изъять имущество потерпевшего либо приобрести право на чужое имущество, содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ, а также ч. 3 ст. 30 УК РФ и, в зависимости от обстоятельств конкретного дела, соответствующей частью ст. 159 УК РФ. В следующем, седьмом пункте Постановления разъясняется, что если хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием совершено с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, то оно полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ. В последнее время у правоприменителей часто возникает вопрос: необходима ли дополнительная квалификация по ст. 173 УК РФ хищения чужого имущества, если оно совершено путем создания лжепредприятия? В восьмом пункте Постановления на него дается ответ с учетом того, что состав лжепредпринимательства относится к числу материальных, поскольку обязательным условием наступления уголовной ответственности за совершение этого преступления является причинение крупного ущерба. Если квалифицировать указанное деяние по совокупности преступлений, то один и тот же причиненный хищением ущерб будет повторно вменен и как ущерб, причиненный в результате создания лжепредприятия. К тому же известно, что ущерб причиняется не собственно созданием такого предприятия, а в результате последующих действий его создателей, направленных на получение имущественной выгоды. Поэтому в пункте восьмом разъясняется, что создание лжепредприятия, имеющего целью хищение чужого имущества или приобретение права на него, полностью охватывается составом мошенничества. При этом Пленум разъяснил, что отдельно квалифицировать лжепредпринимательство по ст. 173 УК РФ следует только в случаях его реальной совокупности с мошенничеством, когда виновный получает дополнительную, не связанную с хищением, имущественную выгоду (например, когда созданное виновным лжепредприятие использовалось им также в целях освобождения от налогов или прикрытия запрещенной деятельности, при условии, что в результате указанных действий, не связанных с хищением чужого имущества, был причинен крупный ущерб, предусмотренный в ст. 173 УК РФ). Суть разъяснения, изложенного в пункте девятом Постановления, состоит в том, что изготовление фальсифицированных товаров и торговля такими товарами указанным лицом образуют состав мошенничества и дополнительной квалификации по ст. 171 УК РФ не требует. Данное мнение, высказанное Верховным Судом РФ, базируется на том, что указанными выше действиями виновный обманывает потребителей относительно качества и иных характеристик товара, влияющих на его стоимость. Кроме того, это разъяснение основано на том утверждении, что полученное в результате мошенничества имущество нельзя одновременно рассматривать и как доход, приобретенный лицом, осуществляющим незаконную предпринимательскую деятельность. В тринадцатом пункте Постановления содержатся разъяснения о квалификации случаев, когда виновный использовал тайно похищенную у законного владельца или изготовленную другим лицом поддельную кредитную или расчетную карту для оплаты своих покупок или для совершения операции предоставления держателю банковской карты наличных денежных средств. При этом Пленум определил различные случаи такого использования. Так, в Постановлении указано, что не образует мошенничества получение денег из банкомата или осуществление платежа по чужой карте, так как это происходит втайне от владельца банковского счета и самого банка, поскольку банковские операции совершаются посредством электронного программно-технического устройства без участия работника кредитной организации. Обман технического средства невозможен, поэтому содеянное представляет собой кражу, а не мошенничество. В тех случаях, когда оплата покупок и услуг путем использования похищенной или поддельной кредитной либо расчетной карты происходит в торгово-сервисных предприятиях, когда используются поддельные банковские карты, изготовленные на имя виновного, или когда используются подлинные банковские карты в сочетании с поддельными документами, удостоверяющими личность держателя карты, т. е. обман при совершении платежа направлен на уполномоченного работника кредитной, торговой или сервисной организации, действия виновного следует квалифицировать как мошенничество. В пункте четырнадцатом указывается, что изготовление в целях сбыта или сбыт поддельных кредитных или расчетных банковских карт квалифицируется по ст. 187 УК РФ. Как приготовление к мошенничеству содеянное может быть квалифицировано только в случаях изготовления лицом поддельных банковских карт для использования в целях совершения этим же лицом преступлений, предусмотренных ч. 3 или ч. 4 ст. 159 УК РФ, поскольку уголовная ответственность может наступить только за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению. Кроме того, в данном пункте разъяснено, что следует квалифицировать как мошенничество сбыт поддельных банковских карт, а также иных платежных документов, не являющихся ценными бумагами, если они заведомо непригодны к использованию. Разъяснение, которое дал Пленум в пункте семнадцатом Постановления, касается многочисленных случаев завладения имуществом потерпевших, которые характерны лишь для нынешнего времени. (В частности речь идет о квалификации действий виновных, когда, например, лицо просит на улице мобильный телефон с тем, чтобы якобы позвонить, а затем скрывается с этим телефоном.) В данном пункте Постановления указывается, что содеянное в подобных случаях следует квалифицировать как грабеж. При этом Пленум учитывал, что, поскольку обман используется виновным лишь для облегчения доступа к чужому имуществу, а когда в ходе его изъятия действия лица обнаруживаются, виновный, сознавая это, продолжает удерживать это имущество против воли его владельца и тем самым совершает открытое хищение чужого имущества. В пункте девятнадцатом Постановления разъясняется, что при рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника и считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства). В этом же пункте дано определение растраты и указано, что как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам. Пленум разъяснил, что растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения). В связи с этим в этом же пункте отмечено, что совокупность преступлений отсутствует в случаях, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть растрачивается. Пункты двадцать один и двадцать два посвящены квалификации действий виновных, совершивших мошенничество, присвоение или растрату группой лиц по предварительному сговору. Пленум разъяснил, что такая квалификация возможна лишь при условии, что в этих преступлениях участвовали два или более лица, заранее договорившиеся о совместном их совершении. В двадцать втором пункте Постановления указывается, что хищение вверенного имущества надлежит считать совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали два и более лица, отвечающие признакам специального субъекта присвоения или растраты, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления. В двадцать третьем пункте Постановления содержится разъяснение того, что в организованную группу могут входить лица, не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом, а также по его доставке либо хранению, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники присвоения. В двадцать четвертом пункте Постановления дано разъяснение, кто относится к лицам, использующим свое служебное положение при совершении преступлений. К числу указанных лиц предложено относить лишь должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ. Действия организаторов, подстрекателей и пособников мошенничества, присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, предложено квалифицировать по соответствующей части ст. 33 УК РФ и по ч. 3 ст. 159 или соответственно по ч. 3 ст. 160 УК РФ. Пункты двадцать пятый, двадцать шестой и двадцать седьмой Постановления разъясняют порядок определения стоимости имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты. При этом отмечается, что при квалификации действий виновного следует исходить из фактической стоимости имущества на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов. При установлении размера, в котором лицом совершены мошенничество, присвоение или растрата, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества. Пленум также отметил, что мошенничество, присвоение или растрата, совершенные с причинением значительного ущерба гражданину, могут быть квалифицированы как оконченные преступления только в случае реального причинения значительного имущественного ущерба. Заключительная часть разъяснений (пункт двадцать восьмой) посвящена отграничениям оговоренных выше форм хищения от случаев, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество. Пленум также разъяснил, что при наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, виновное лицо должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство. Это лишь часть ответов на основные вопросы, поставленные практикой перед Верховным Судом РФ. Однако представляется, что приведенные выше разъяснения позволят правоприменителям единообразно понимать положения уголовного закона по делам данной категории.

------------------------------------------------------------------

Название документа