Страхование предмета залога

СТРАХОВАНИЕ ПРЕДМЕТА ЗАЛОГА

Н. Ю. РАССКАЗОВА

Рассказова Наталия Юрьевна, заведующая кафедрой гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.

Автор статьи обоснованно подвергает критике позицию Минфина России, ЦБ РФ, органов страхового надзора, в соответствии с которой залогодержатель не имеет интереса в страховании предмета залога в свою пользу. Отмечая существенные правовые недостатки практических решений, основанных на применении ведомственных разъяснений, автор высказывает несколько интересных предложений по разрешению коллизии.

Постановка проблемы

Залог как способ обеспечения исполнения обязательств привлекает своей реальностью в будничном понимании этого слова. Залог реален для кредитора в первую очередь потому, что он воплощен в вещи, которую можно увидеть, осмотреть, оценить, сберечь на случай неисправности должника <1>. Но с этой овеществленностью права залога связан и специфический риск кредитора, являющегося залогодержателем, - риск утраты или повреждения предмета залога. Устранению этого риска традиционно служит страхование предмета залога. -------------------------------- <1> Предпочитая залог иным обеспечениям именно за его вещественность, участники оборота, нимало не интересуясь научными дискуссиями, невольно высказываются за признание права залога вещным.

Поскольку при неисправности должника кредитор-залогодержатель <2> в любом случае претендует не на вещь, а на ее стоимость, его интерес будет защищен одинаково, независимо от того, из какого источника будет погашен долг: в результате реализации предмета залога на торгах или за счет сумм, выплаченных страховщиком. Этот достаточно очевидный вывод подтверждается правилами п. 1 ст. 334 ГК РФ: -------------------------------- <2> Проблема страхования предмета залога возникает преимущественно в связи с деятельностью банковских организаций, поэтому именно банки будут рассматриваться в статье в качестве залогодержателей. Однако mutatis mutandis сделанные выводы относятся к любым залогодержателям.

"1. В силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит это имущество (залогодателя), за изъятиями, установленными законом. Залогодержатель имеет право получить на тех же началах удовлетворение из страхового возмещения за утрату или повреждение заложенного имущества независимо от того, в чью пользу оно застраховано, если только утрата или повреждение не произошли по причинам, за которые залогодержатель отвечает". Несмотря на достаточно ясную формулировку закона, на практике распространилось мнение о том, что залогодержатель не имеет права на страховое возмещение. В основу такого подхода положены следующие рассуждения. В силу п. 1 ст. 930 ГК РФ страхователем или выгодоприобретателем по договору страхования имущества может быть только лицо, имеющее основанный на законе, ином правовом акте или договоре интерес в сохранении этого имущества. В силу п. 1 ст. 929 ГК РФ страховщик должен возместить убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя или выгодоприобретателя. Гибель имущества причиняет убытки не залогодержателю, а залогодателю как собственнику, поэтому и носителем интереса, и лицом, управомоченным на получение страхового возмещения при гибели предмета залога, является собственник имущества - залогодатель. У залогодержателя же нет интереса в сохранении предмета залога. Именно так, "забыв" о правилах ст. 334 ГК РФ, истолковали закон Минфин России <3> и территориальные органы страхового надзора, усматривавшие нарушение страхового законодательства при заключении договоров страхования в пользу банков-залогодержателей, т. е. лиц, не имеющих, по мнению надзорных органов, страхового интереса. В свое время приверженность такой логике продемонстрировал и Банк России. Запретив рассматривать залог как обеспечение второй категории, если предмет залога не застрахован в пользу банка-залогодержателя <4>, ЦБ РФ, по сути, признал, что качество обеспечения существенно меняется в зависимости от включения в договор указанного условия. Как видим, положения ст. 334 ГК РФ при формулировании такого запрета также не принимались во внимание. -------------------------------- <3> Письмо Минфина России от 04.07.2003 N 04-02-05/5/11. <4> Пункт 6.3.1 Положения ЦБ РФ от 26.03.2004 N 254-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности". Сейчас эта формулировка исключена из Положения N 254-П (см. указание ЦБ РФ от 12.12.2006 N 1759-У).

К сожалению, в России традиционно больше доверяют мнению чиновников, чем закону. Поэтому практика уважительно прислушалась к ведомственной интерпретации ГК РФ и с привычной изобретательностью предложила несколько решений проблемы. Эти решения либо не дают залогодержателю ожидаемой защиты его интересов, либо попросту противоречат закону. Их неэффективность объясняется в первую очередь тем, что они призваны разрешать неразрешимое противоречие: защитить интерес залогодержателя в сохранении предмета залога и при этом приспособиться к мнению чиновников, которые этот интерес "отменили".

Критика предлагаемых на практике решений

1. Весьма распространенной является рекомендация включать в договор о залоге условие о том, что риск случайной утраты или повреждения предмета залога несет банк как залогодержатель <5>. Считается, что в результате такой договоренности банк приобретет страховой интерес, статус выгодоприобретателя в договоре страхования и право получить страховое возмещение. Правомерность такого условия, казалось бы, следует из п. 1 ст. 344 ГК РФ: "Залогодатель несет риск случайной гибели или случайного повреждения заложенного имущества, если иное не предусмотрено договором о залоге". -------------------------------- <5> Буркова А. Страхование заложенного имущества в пользу кредитора // Право и экономика. 2006. N 10. С. 46. См. также: Фогельсон Ю. Страховой интерес при страховании имущества // Хозяйство и право. 1998. N 9. С. 106.

Чтобы оценить предложение с юридической точки зрения, необходимо ответить на ряд вопросов. Во-первых, что значит "нести риск случайной гибели (повреждения) имущества"? Гибель (повреждение) вещи объективно влечет убытки, причем независимо от причин, вызвавших это событие. Проблема лишь в том, на кого убытки лягут. Законодатель устанавливает различные правила для двух принципиально несхожих ситуаций. Если гибель или повреждение вещи вызваны действиями лица, которое несет за это ответственность, то убытки лягут на указанное лицо (ст. ст. 393, 1064 ГК РФ). Если вещь погибла (повреждена), а ответственность за это возложить не на кого, применяются правила о локализации (разложении, возложении) риска. Возложение риска является альтернативой возложению ответственности. Таким образом, "нести риск случайной гибели (повреждения) имущества" - значит нести негативные имущественные последствия гибели (повреждения) имущества в ситуации, когда нет лица, ответственного за наступление этих последствий. Во-вторых, в чем этот риск выражается? В первую очередь в утрате стоимости самой вещи. Поэтому указать лицо, которое "несет риск гибели (повреждения) имущества", - значит по общему правилу указать лицо, в чьей имущественной сфере образуется реальный ущерб в размере утраченной стоимости. В-третьих, кто может нести риск случайной гибели (повреждения) вещи в его классическом выражении, т. е. в виде утраты стоимости погибшей (испорченной) вещи? По общему правилу этим лицом является собственник (ст. 211 ГК РФ), поскольку именно он извлекает выгоду из обладания вещью. В то же время закон традиционно допускает многочисленные исключения из этого правила. В таких случаях непосредственный убыток от гибели вещи локализуется в сфере не собственника, а иного лица. Но отнюдь не любого. По авторитетному мнению Марселя Планиоля, вопрос о распределении риска между собственником и несобственником связан с наличием между ними двух взаимных обязательств, возникших из одного договора. На случай, если исполнение одного из обязательств становится невозможным по причине, за которую не отвечают стороны договора, законодатель устанавливает правила о разложении рисков <6>. Классический пример: если в договоре купли-продажи предусмотрено, что риск гибели вещи переходит на покупателя с момента заключения договора, и вещь случайно гибнет до ее передачи покупателю, он, поскольку на нем лежит риск, все равно должен уплатить продавцу обусловленную цену. -------------------------------- <6> Планиоль М. Курс французского гражданского права. Часть первая. Петроков, 1911. С. 495.

Вернемся к проблеме отношений между залогодателем и залогодержателем. Как истолковать условие договора о залоге о том, что банк-залогодержатель принимает на себя риск случайной гибели предмета залога? Если следовать общей, описанной выше, логике, указанное условие должно означать следующее: банк согласен с тем, что убытки от случайной гибели предмета залога локализуются в его, банка, имущественной сфере и не отразятся на имущественной сфере собственника предмета залога, т. е. залогодателя. Отсюда придется сделать абсурдный вывод: при случайной гибели заложенной вещи банк как носитель риска должен компенсировать собственнику убытки в размере стоимости предмета залога. Хорошо, если для этого можно использовать сумму страхового возмещения. Но условие о принятии риска - это условие договора о залоге, и оно не будет зависеть от наличия и условий договора страхования. Поэтому банку-залогодержателю придется "нести риск" и при отсутствии по той или иной причине страхового возмещения. Как видим, при традиционном подходе к понятию риска случайной гибели (повреждения) вещи условие, предлагаемое залогодержателям в качестве гарантии их интересов, приводит к прямо противоположному результату. Сделанный вывод полностью относится и к ситуации, при которой предмет залога передается в заклад. Но поскольку в этом случае залогодержатель несет ответственность за сохранность предмета залога (п. 2 ст. 344 ГК РФ), он может застраховать свою основанную на договоре о закладе ответственность. Сказанное заставляет задуматься над еще одним вопросом. Если принятие залогодержателем классического риска случайной гибели или случайного повреждения заложенного имущества столь неразумно, что имел в виду законодатель, формулируя норму п. 1 ст. 344 ГК РФ как диспозитивную? О чем могут договориться стороны договора о залоге? Скорее всего, речь должна идти об отказе от тех гарантий, которые закон предоставляет залогодержателю на случай гибели предмета залога, в частности от права досрочно взыскать сумму обеспеченного долга при утрате обеспечения (ст. ст. 351, 813 ГК РФ). Но независимо от того, можно ли интерпретировать такой отказ как принятие залогодержателем риска (этот вывод сам по себе требует дополнительного обоснования), очевидно: отказ от гарантий никак не усиливает позицию банка-залогодержателя. Результат и в этом случае прямо противоположен ожидаемому. 2. Популярностью на практике пользуется предложение заключать трехсторонний договор (с участием банка, залогодателя и страховщика), включающий условия о том, что страховщик перечисляет сумму страхового возмещения на счет залогодателя в банке-залогодержателе, а последний наделяется правом списывать эту сумму со счета залогодателя в безакцептном порядке. Стремясь согласовать условия нескольких обязательств, их стороны часто прибегают к заключению так называемых многосторонних договоров. Практика заключения подобного рода соглашений вызывает серьезные упреки: она повышает риски участников правоотношений, а нередко и противоречит закону. Для уяснения этой проблемы необходимо обратиться к некоторым положениям общей части гражданского права. Термин "договор" имеет несколько значений: договором называют и юридический факт ("заключен кредитный договор"), и порожденное им обязательство ("договор исполнен"), и документ, в котором изложено содержание договора ("договор оформлен на бланке"). В ст. 154 ГК РФ, упоминающей о многостороннем договоре, речь идет о сделке, т. е. о юридическом факте. Многосторонней может быть именно сделка. Обязательство же, порожденное сделкой, может быть только двусторонним, что следует из его определения (ст. 307 ГК РФ). Какой признак отличает многостороннюю сделку от двусторонней? Вовсе не число сторон, поскольку многосторонний по природе договор может быть заключен и между двумя сторонами. Отличительный признак многосторонней сделки - направленность воли сторон. В отличие от двусторонних сделок, в которых воли сторон имеют различную, встречную, направленность, воля сторон многосторонней сделки имеет общую направленность. Например, договор простого товарищества - многосторонняя сделка, поскольку все ее участники действуют для достижения одной цели. Договор купли-продажи - двусторонняя сделка, поскольку стороны имеют противоположные цели (одна - купить, другая - продать). Но если порождаемые сделкой обязательства всегда двусторонние, в чем смысл выделения многосторонних сделок? В том, что порождаемые ими двусторонние (!) обязательства особым образом связывают стороны договора. В двустороннем договоре каждая из двух сторон преследует свою цель, интересы сторон встречные, права и обязанности сторон распределяются по принципу обмена ("я обещаю тебе действие за твое воздействие") <7>, а потому одна сторона может как требовать от другой исполнения ее обязанности в свою пользу (например, покупатель может требовать передачи ему вещи), так и получить что-либо по договору за счет другой стороны (например, продавец получает деньги от покупателя). -------------------------------- <7> Барон Ю. Система римского гражданского права. СПб., 2005. С. 541.

В многостороннем договоре стороны имеют общую цель, интересы сторон однонаправленны, права и обязанности сторон распределяются по принципу "каждый - всем", "все - каждому", а потому ни одна сторона не может требовать исполнения в свою пользу, а только в пользу всех участников (в договоре простого товарищества товарищ, который обязан, например, осуществить строительство, не может требовать от товарища, который обязан поставить материалы, поставки в свою пользу; он должен действовать от имени товарищей), участник может получить что-либо по договору не за счет другого участника, а только за счет общей деятельности <8>. -------------------------------- <8> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 08.08.2000 N 7274/99; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 10.09.2004 N А26-3712/03-15.

Очевидно, что договор между банком-залогодержателем, залогодателем и страховщиком не является многосторонним. Но, может быть, заключение многостороннего договора дает эффект, ради которого следует пренебречь теоретическими выкладками? Если так, то специфика такого договора должна проявиться в содержании обязательств, связывающих залогодержателя, заемщика и страховщика. Предположим, что в силу трехстороннего договора банк-залогодержатель получает требование к страховщику о перечислении суммы страхового возмещения на открытый у него счет залогодержателя. Но если страховщик обязан уплатить страховое возмещение, эта обязанность может возникнуть только из договора страхования и только в отношении кредитора по этому договору. Отсюда вывод: банк становится участником обязательства из договора страхования. В каком же качестве? Как страхователь или выгодоприобретатель, третьего не дано. Вся конструкция в конечном счете предстает как договор страхования, заключенный в пользу третьего лица. Но именно для обхода этой ситуации она и придумана. Допустим, участвуя в трехстороннем договоре, банк получает право требовать от залогодателя, чтобы тот дал страховой компании указание о перечислении суммы страхового возмещения на счет банка. Но если залогодатель при этом остается стороной договора страхования, в котором банк не участвует, как банк может повлиять на право залогодателя-страхователя указать должнику - страховой компании, куда перечислять сумму страхового возмещения? Разве обязательства из названного трехстороннего договора связывают стороны другого договора - договора страхования? Нет, не связывают (ст. 308 ГК РФ). Как видим, и в данном случае заключение трехстороннего договора не дает желаемого результата. Может быть, трехсторонний договор порождает обязательство со множественностью лиц на стороне должника, в качестве которого выступают залогодатель и страховщик? Если это так, то договор становится обычным двусторонним: на одной его стороне кредитор - банк, на другой - должник, представленный двумя лицами. Каково же содержание обязательства из этого договора? Речь должна идти о праве банка-залогодержателя требовать перечисления суммы страхового возмещения на определенный счет. Но в отношении залогодателя это требование неисполнимо, поскольку перечисление осуществляется не им, а страховщиком. Содержание обязательства между банком, с одной стороны, и залогодателем и страховщиком - с другой, можно интерпретировать иным образом: залогодатель и страховщик обещают банку не менять оговоренные условия платежа без его согласия. Но обещание банку-залогодержателю имеет правовое значение только в рамках многостороннего договора с ним и не влияет на действительность соглашений в рамках страхового обязательства между залогодателем и страховщиком. Как видим, конструкция трехстороннего договора в нашем случае не приводит к ожидаемому эффекту. Во-первых, и это главное, у сторон договора нет общей цели, а потому "втиснуть" их встречные права и обязанности в общее для всех обязательство невозможно. Конструирование многостороннего договора в отсутствие общей для всех его участников цели не приводит к появлению качественно нового обязательства. Не поэтому ли подобные договоры трудно поименовать: неясен их предмет. Во-вторых, смешение в одном документе различных по природе обязательств увеличивает риск несогласованности прав и обязанностей, приобретаемых участниками обязательств. Вот наглядный пример. В одном из многосторонних договоров содержались условия об обязанностях участников перед банком: страховая компания должна была перечислить страховое возмещение на определенный счет в банке, а заемщик был обязан предоставлять информацию о своем финансовом состоянии. Заемщик выполнял это традиционное для договоров с банками условие и информировал банк. Страховая же компания отказалась от выплат, сославшись на нарушение условий договора. Страховая компания исходила их того, что, раз договор заключен с ее участием, залогодатель должен исполнять все обязанности и в ее пользу. В ситуации, когда интересы нескольких лиц фактически связаны, оправданны поиски правовых средств, позволяющих согласовать эти интересы и юридически. При этом, однако, необходимо исходить из принципиального положения ст. 308 ГК РФ: обязательство связывает только его стороны - кредитора и должника, содержание прав и обязанностей которых задано природой обязательства. Отметим, что в отсутствие общей цели участников договора его нельзя рассматривать и как смешанный договор (ст. 421 ГК РФ). Смешанный договор может включать элементы договоров, заключаемых только между теми же сторонами. Так, можно заключить смешанный договор, включающий элементы кредитного и договора о залоге, поскольку сторонами и того и другого являются одни и те же лица. Но не может существовать смешанный договор залога и страхования, поскольку сторонами первого являются банк и заемщик, а сторонами второго - заемщик и страховщик. При ближайшем рассмотрении такой договор распадается на обычные встречные обязательства между двумя сторонами: заемщика перед банком, страховщика перед выгодоприобретателем по договору страхования и т. д. Завершая критику "многосторонних" договоров, нельзя не задать вопрос: почему практика так настойчиво обращается к ним? Представляется, что рациональное зерно столь часто встречающихся попыток создания многосторонних соглашений заключается в стремлении согласовать условия разнородных договоров и действия их участников. Сама по себе достойная внимания, эта цель может быть достигнута тщательной проработкой содержания договоров и включением в них условий, имеющих исключительно информативное (а не обязательственное) значение. 3. Еще одно предложение, которое, по мнению практиков, может защитить интересы залогодержателя в ситуации, когда у него "отнимают" страховой интерес в сохранности предмета залога, - это предложение страховать иные помимо гибели предмета залога риски. Поскольку иные риски кредитования, безусловно, существуют, предложение заслуживает поддержки. При этом, однако, необходимо использовать страхование от иных рисков вместе, а не вместо страхования риска утраты (повреждения) предмета залога. К иным рискам банка-залогодержателя традиционно относят риск отсрочки погашения долга заемщика, в том числе при обращении взыскания на предмет залога; риск утраты заемщиком платежеспособности, риск смерти заемщика-гражданина. Кроме того, если в залог передается недвижимость, в последнее время страховщики нередко предлагают страхование титула собственности заемщика на предмет залога.

Предложения по решению проблемы

1. Можно ли в соответствии со ст. 930 ГК РФ признать банк выгодоприобретателем по договору страхования предмета залога? Ответ на вопрос, казалось бы, следует из п. 1 ст. 930 ГК РФ: выгодоприобретателем по договору страхования имущества может быть лицо, имеющее интерес в сохранении этого имущества (страховой интерес). Однако законодательство о страховании не содержит определения понятия "страховой интерес" либо перечня лиц, признаваемых носителями этого интереса. Поэтому наличие у страхователя страхового интереса устанавливается в каждом конкретном случае. Безусловно, такой интерес признается за собственником имущества (ст. 209 ГК РФ). Однако любое право, а не только право собственности осуществляется управомоченным лицом в своем интересе (п. 2 ст. 1 ГК РФ). Может ли несобственник рассматриваться в качестве носителя страхового интереса? Практика дает положительный ответ на этот вопрос, признавая, что заинтересованным лицом может быть не только собственник, но и субъект, реализация прав которого зависит от сохранности застрахованного предмета. По одному из дел Высший Арбитражный Суд РФ указал, что страхователь, получивший автомобиль в пользование по договору ссуды, заинтересован в сохранении автомобиля для себя. Такой интерес состоит в выгоде, которую ссудополучатель имеет от предотвращения убытков, которые он несет в случае невозможности использовать застрахованное имущество. Поэтому ссудополучатель вправе в силу ст. 930 ГК РФ застраховать полученный по договору автомобиль на случай его угона в свою пользу и при наступлении страхового случая получить страховое возмещение в пределах тех убытков, которые он как наниматель понес в связи с невозможностью использовать автомобиль <9>. -------------------------------- <9> Пункт 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.11.2003 N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования".

Уместно вспомнить, что в ст. 373 ГК РСФСР 1922 г. содержался перечень возможных субъектов страхового интереса: "Договор имущественного страхования может быть заключен всяким лицом, заинтересованным в целости имущества, как то: его собственником, лицом, имеющим на это имущество вещное право или право нанимателя или по договору ответственным за ухудшение или гибель имущества". Отсутствие такого перечня в действующем законодательстве объясняется юридико-техническими причинами, а отнюдь не изменением природы имущественного страхования. При решении вопроса о наличии страхового интереса у конкретного лица важно отграничить страховой интерес от заинтересованности, не имеющей правового значения. По справедливому замечанию В. И. Серебровского, страховые интерессенты являются обладателями юридического, а не фактического интереса, т. е. находятся по отношению к застрахованному имуществу в состоянии "известной юридической связанности", а значит, страховой интерес всегда опирается на правоотношение <10>. Природа и содержание этого правоотношения оказывает непосредственное влияние на признание у конкретного лица страхового интереса. В частности, наличие и характер страхового интереса банка-залогодержателя определяются залоговым правоотношением. -------------------------------- <10> Серебровский В. И. Очерки советского страхового права // Избранные труды. М., 1997. С. 376.

Обратимся непосредственно к фигуре залогодержателя. Он имеет основанное на договоре о залоге право залога в отношении предмета, риск гибели которого подлежит страхованию. Гибель предмета залога существенно увеличивает риск залогодержателя не получить то, что причитается ему от должника по обеспеченному обязательству, т. е. увеличивает риск утраты его, кредитора-залогодержателя, имущества. Отсюда логично признать наличие у залогодержателя самостоятельного, основанного на залоговом праве, юридического интереса в сохранении предмета залога. Это, в свою очередь, означает, что залогодержатель в соответствии со ст. 930 ГК РФ может быть выгодоприобретателем по договору страхования. В подтверждение сделанного вывода сошлемся на авторитет Г. Ф. Шершеневича, безоговорочно признававшего залогодержателя лицом, заинтересованным в сохранении предмета залога <11>. Интересно обратиться и к практике Правительствующего сената (решение от 1867 г. N 322 <12>), признававшего наличие страхового интереса у банка-залогодержателя. -------------------------------- <11> Шершеневич Г. Ф. Учебник торгового права. М., 1994. С. 223. <12> Страховое право. 1998. N 2. С. 60 - 61.

Против предложенного толкования ст. 930 ГК РФ на практике и в литературе высказывается ряд аргументов, среди которых распространен следующий: страхового интереса нет там, где нет пользования <13>. Этот вывод основан на ограничительном толковании ст. 930 ГК РФ (выгоды от обладания имуществом есть только выгоды от пользования им). Такое толкование, в свою очередь, ведет к ограничению прав участников оборота, а любое ограничение должно быть оправданно. Почему интерес лица, право которого ограничивает собственника в пользовании имуществом, заслуживает защиты, а интерес лица, право которого ограничивает собственника в осуществлении иных правомочий (при залоге - в распоряжении предметом залога), не заслуживает? Ответ на этот вопрос остается неясным. -------------------------------- <13> Фогельсон Ю. Б. Комментарий к страховому законодательству. М., 2002. С. 115.

Другой довод тех, кто отрицает наличие у банка-залогодержателя страхового интереса, - это довод о том, что при гибели предмета залога банк ничего не теряет, так как сохраняет право требования по основному обязательству, в то время как залогодатель теряет свою вещь <14>. Этот довод не выдерживает критики, поскольку в нем игнорируется тот очевидный факт, что имущественное положение банка ухудшается в связи с резким увеличением риска невозврата кредита. Наглядным подтверждением тому является призванное компенсировать это ухудшение требование к банку в случае гибели (повреждения) предмета залога увеличить отчисления в резервы для покрытия возможных убытков <15>. Еще один аргумент основан на формальном толковании правила ст. 929 ГК РФ. В указанной статье упоминается об убытках в застрахованном имуществе либо убытках в связи с иными имущественными интересами страхователя, которые и подлежат возмещению. Действительно, гибель предмета залога в первую очередь ухудшает имущественное положение залогодателя. Однако через механизм залоговых отношений это событие может привести к убыткам в имуществе залогодержателя. -------------------------------- <14> Ежова А. Ю. Имущественный интерес в договоре страхования предмета залога // Юридическая и правовая работа в страховании. 2006. N 2. С. 15. <15> См. Инструкцию Банка России от 30.06.1997 N 62а "О порядке формирования и использования резерва на возможные потери по ссудам".

Итак, признание банка выгодоприобретателем по договору страхования предмета залога соответствует положениям ст. 930 ГК РФ. 2. Перейдем к рассмотрению следующего вопроса. Какие права предоставлены банку в силу п. 1 ст. 334 ГК РФ? Для ответа необходимо истолковать выражение "получить удовлетворение за счет страхового возмещения". Формулировка однозначно указывает на то, что соответствующая сумма должна быть получена залогодержателем непосредственно от страховщика. Будучи зачислена на счет любого другого лица, например застрахованного, она обезличится на этом счете и перестанет существовать как "страховое возмещение". Со счета другого, помимо страховщика, лица залогодержателю может быть перечислено не страховое возмещение, а денежные средства в сумме, равной страховому возмещению. Чтобы сумма была страховым возмещением, она должна быть перечислена страховщиком. Таким образом, поскольку залогодержатель имеет право на удовлетворение за счет страхового возмещения, он имеет право требования к страховой компании об уплате соответствующей суммы. Верность сделанного вывода подтверждается и телеологическим толкованием ст. 334 ГК РФ. Право на удовлетворение за счет страхового возмещения предоставлено залогодержателю с той же целью, что и право залога, - с целью предоставить ему преимущество перед иными кредиторами залогодателя не только при наличии, но и при утрате обеспечения. Достижение этой цели возможно только в одном случае - если залогодержателю предоставлено право требовать уплаты страхового возмещения непосредственно от страховщика. Если предположить, что залогодержатель имеет право требования к страхователю о перечислении полученной им от страховщика суммы страхового возмещения, придется констатировать, что залогодержатель утрачивает преимущественное право, а правило абз. 2 п. 1 ст. 334 ГК РФ соответственно утрачивает смысл. Из сказанного следует, что в силу ст. 334 ГК РФ при утрате или повреждении предмета залога лицом, обязанным уплатить соответствующую сумму банку-залогодержателю, является страховая компания. Каково же содержание права требования банка-залогодержателя к страховщику? Ответ именно на этот вопрос позволит разобраться в причинах возникших на практике проблем. Дело в том, что банки-залогодержатели, что называется, приложили руки и к появлению указанного письма Минфина, и к формированию описанной практики Росстрахнадзора. При наступлении страхового случая банки нередко требовали от страховщиков выплаты страхового возмещения полностью, независимо от того, какая часть обеспеченного залогом долга оставалась непогашенной к этому моменту. Игнорируя тот факт, что право на получение удовлетворения из страхового возмещения предоставлено залогодержателю только в связи с его интересом в обеспечении основного обязательства, банки, ссылаясь на положения ст. 334 ГК РФ, по сути, пытались обогатиться за счет страхового возмещения. Итак, можно ли утверждать, что банк имеет право требовать от страховщика уплаты страхового возмещения? И да, и нет. Да, поскольку обязать страховщика платить можно только по договору страхования, а это значит, что платеж будет иметь природу страхового возмещения (ст. 929 ГК РФ). Нет, поскольку залогодержатель не имеет права получить страховое возмещение на обычных для договоров страхования имущества условиях. Сравнение абзацев 1 и 2 п. 1 ст. 334 ГК РФ показывает, что залогодержатель может получить платеж от страховщика на тех же началах, что и получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества. Это означает, что уплата страхового возмещения залогодержателю может иметь место: - при наличии условий для обращения взыскания на предмет залога (ст. 348 ГК РФ); - в объеме, равном обеспеченному залогом требованию (ст. 337 ГК РФ); - преимущественно перед требованиями других кредиторов, но с соблюдением очередности, установленной для удовлетворения требований залогодержателя. Сказанное позволяет согласиться с мнением В. И. Серебровского: залогодержателю принадлежит право "не на страховое вознаграждение, а только право на преимущественное удовлетворение из страхового вознаграждения" <16>. Это означает, в частности, что залогодатель имеет право на получение суммы, оставшейся после выплаты соответствующей части страхового возмещения залогодержателю. -------------------------------- <16> Серебровский В. И. Указ. соч. С. 381.

Итак, при наступлении страхового случая банк-залогодержатель имеет право получить удовлетворение непосредственно от страховой компании, но получить его в объеме и при наличии условий, установленных для получения удовлетворения за счет стоимости предмета залога. Сделанный вывод примиряет противоречивые подходы к проблеме: у банка есть страховой интерес в целости предмета залога, но интерес этот определяется не стоимостью предмета залога, а объемом залогового требования. Этот вывод соответствует нормам страхового и залогового права, позволяет защитить интересы залогодержателя, не допустив при этом его неосновательного обогащения. 3. Имеет ли для банка существенное значение, кем, в чью пользу и по какому поводу заключен договор страхования предмета залога? Предположим, что банк участвует в договоре в качестве страхователя либо указан в договоре как выгодоприобретатель. Означает ли это, что на него распространяется принцип, предусмотренный абз. 2 п. 1 ст. 334 ГК РФ? Ответ на вопрос, безусловно, должен быть положительным. Причем независимо от того, сделана ли в договоре ссылка на то, что банк имеет право на возмещение только как залогодержатель. То, что банк участвует в договоре страхования в целях устранения кредитного риска, известно и страховщику (иначе как он убедится, что у банка есть страховой интерес?), и страхователю. Перед нами один из тех случаев, когда мотив совершения сделки известен всем участникам и имеет существенное значение для сделки, в силу чего ему следует придавать правовое значение. Это означает, что банк имеет право на получение выплаты в размере, необходимом для достижения цели - погашения за счет страховой выплаты задолженности заемщика. Иначе говоря, в размере, соответствующем страховому интересу банка на момент выплаты. Договор страхования недействителен в части, допускающей выплаты банку в размере, превышающем его требование по обеспеченному залогом обязательству. Предположим, что упоминание о банке вообще отсутствует в договоре страхования. В каком качестве он будет заявлять требование о страховой выплате? Можно ли считать, что в рассматриваемом случае в силу закона (ст. 387 ГК РФ) происходит замена кредитора в страховом обязательстве и банк становится на место страхователя? Вряд ли. При таком подходе выбывший из обязательства залогодатель не мог бы получить остаток суммы страхового возмещения, если требование залогодержателя окажется меньше, чем подлежащая выплате по договору страхования сумма. А это явно несправедливо. Сделанное предположение не отвечает ни букве закона, ни его смыслу. Учитывая правило п. 1 ст. 334 ГК РФ, банк во всех случаях следует рассматривать в качестве выгодоприобретателя по договору страхования. Это позволит, с одной стороны, обосновать наличие у банка самостоятельного права требования к страховщику и обеспечить реализацию его прав, ради защиты которых и введено правило абз. 2 п. 1 ст. 334 ГК РФ, а с другой стороны, защитить интерес собственника предмета залога при наступлении страхового случая. Что касается возможности возложения на банк-залогодержатель обязанностей в рамках договора страхования (ст. 939 ГК РФ), то в силу специфики отношений, в том числе наличия еще одного выгодоприобретателя (собственника-залогодателя, имеющего право на получение страхового возмещения в сумме, превышающей выплату, полученную банком), вопрос должен решаться в каждом случае отдельно. При анализе проблемы необходимо упомянуть об императивном правиле ст. 956 ГК РФ: страхователь имеет право заменить выгодоприобретателя. Однако это правило не влияет на положение банка, поскольку его право на получение страхового возмещения основано на принадлежащем ему праве залога, не зависящем от субъектного состава договора страхования (п. 1 ст. 334 ГК РФ). Таким образом, вопрос о том, кем, в чью пользу и по какому поводу заключен договор страхования предмета залога, не оказывает существенного влияния на права банка-залогодержателя. Хотя участие банка в договоре в качестве страхователя или выгодоприобретателя, безусловно, облегчает взаимодействие банка со страховщиком и соответственно уменьшает риск отсрочки получения страховой выплаты. Попутно заметим, что участие банка в договоре в качестве страхователя невыгодно залогодателю - собственнику заложенной вещи. Ведь банк в любом случае получит выплаты в размере своего страхового интереса, а не в размере стоимости утраченного предмета. Залогодатель же, не будучи участником договора страхования, не сможет получить от страховщика остаток страховой суммы при наличии такового. 4. В силу каких юридических фактов у банка возникает право на получение удовлетворения из страхового возмещения? Поскольку при страховании имущества обязанности страховщика возникают только из договора страхования, страховая выплата всегда связана с наступлением обстоятельства, предусмотренного договором, а именно страхового случая. Кредитором по договору страхования имущества может быть только лицо, обладающее страховым интересом. Страховой интерес банка основан на праве залога (а не на обязательственном правоотношении из договора о залоге). Поэтому право требования к страховщику не может возникнуть ранее возникновения у банка права залога застрахованного предмета. По общему правилу момент возникновения права залога совпадает с моментом заключения договора о залоге (ст. 341 ГК РФ). Исключения из общего правила установлены для заклада (341 ГК РФ), залога товаров в обороте (ст. 357 ГК РФ), некоторых случаев ипотеки (ст. 11 Федерального закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)") и в отношении предмета залога, который залогодатель приобретет в будущем (п. 6 ст. 340 ГК РФ). Если страховой случай по договору страхования предмета залога наступил до возникновения у банка права залога, страховая выплата может быть получена иным лицом, являющимся страхователем или выгодоприобретателем по договору. Еще раз подчеркнем, что в основании страхового интереса банка лежит именно право залога, а не факт владения предметом залога. Поэтому вопрос о том, у кого находится застрахованное имущество, не имеет значения при решении вопроса о наличии у банка страхового интереса. Поскольку залогодержатель может получить платеж от страховщика на тех же началах, что и удовлетворение из стоимости заложенного имущества (п. 1 ст. 334 ГК РФ), реализация права требования к страховщику возможна только после представления страховой компании доказательств того, что банк имел бы право обратить взыскание на предмет залога, будь он цел и невредим. Право обратить взыскание на предмет залога возникает у залогодержателя при нарушении должником обязанности по основному договору (ст. 348 ГК РФ). Важно, что сама по себе гибель (повреждение) предмета залога не изменяет обязательство из кредитного договора. Однако это обстоятельство дает банку право потребовать его досрочного исполнения (ст. ст. 813, 352 ГК РФ). При досрочном взыскании долга обязательство заемщика должно быть исполнено по правилам об обязательствах, срок которых определен моментом востребования. В силу п. 1 ст. 810 ГК РФ заемщик обязан вернуть предмет займа в течение 30 дней по получении требования кредитора, если иной срок не установлен кредитным договором. Если заемщик не вернет сумму долга в установленный срок, его обязательство считается нарушенным, что и позволяет банку-залогодержателю обратить взыскание на предмет залога. Право банка на получение удовлетворения из страхового возмещения может быть подтверждено в обычном порядке - представлением документов, свидетельствующих о просрочке возврата долга (выписки по ссудному счету должника и т. д.). Чтобы исключить спор о праве на получение страхового возмещения, добросовестный страховщик должен известить о полученном требовании залогодателя. Для исключения спора можно использовать способ, аналогичный предусмотренному п. 1 ст. 349 ГК РФ: нотариально удостоверенное соглашение залогодателя и залогодержателя о наличии условий для обращения взыскания на предмет залога и о признании права на страховое возмещение. При наличии возражений залогодателя спор о праве на получение страхового возмещения должен рассматриваться в суде. Итак, право банка-залогодержателя на получение удовлетворения возникает при наступлении страхового случая и наличии условий для обращения взыскания на предмет залога. Рассмотрим пример. Жилое помещение, заложенное банку в обеспечение кредитного обязательства, застраховано в пользу банка. За полгода до истечения срока возврата кредита помещение погибло. Банк заявляет заемщику требование о досрочном взыскании суммы долга, а по истечении 30-дневного или иного указанного в договоре срока направляет страховой компании (1) документы, подтверждающие факт наступления срока возврата кредита, (2) выписку по ссудному счету заемщика, подтверждающую сумму задолженности. Получив доказательства согласия залогодателя с тем, что требование банка обоснованно, страховая компания выплачивает часть страхового возмещения (равную залоговому требованию) банку, а оставшуюся часть - залогодателю как собственнику погибшей вещи. Рассмотрим еще один пример, отражающий типичную ситуацию. Кредит выдан для приобретения автомобиля, автомобиль заложен банку и застрахован в пользу банка. В результате аварии предмет залога получил повреждение. По условиям договора при наступлении страхового случая страховая выплата осуществляется в пользу выгодоприобретателя. Но поскольку страховой интерес выгодоприобретателя основан на праве залога, для получения выплаты необходимо обращение взыскания на предмет залога. Понятно, что при незначительности повреждения банк не станет требовать досрочного исполнения основного обязательства, а потому не сможет потребовать и страховой выплаты. Однако в его (и заемщика) интересах, чтобы выплата была осуществлена и использована для ремонта автомобиля. Поскольку собственник как лицо, обладающее наиболее полным правом на принадлежащее ему имущество, всегда имеет основанный на законе интерес в его сохранении <17>, он в качестве страхователя может заявить требование о страховой выплате. При этом выгодоприобретатель должен подтвердить, что он не намерен воспользоваться своим правом из договора страхования (п. 4 ст. 430 ГК РФ). -------------------------------- <17> См. п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.11.2003 N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования".

5. Очевидно, что эффективность страхования предмета залога в значительной мере зависит от согласования условий договоров кредитного, страхования и о залоге. Например, состав документов, представляемых страховщику при наступлении страхового случая, зависит от предусмотренного договором о залоге порядка обращения взыскания на предмет залога. Условия договора страхования о выплатах при утрате (повреждении) предмета залога должны быть согласованы с условиями кредитного договора о праве банка на досрочное взыскание кредита. Условия страховой выплаты должны быть согласованы и с условиями договора о залоге относительно замены предмета залога (ст. 345 ГК РФ). Поскольку страховщик нуждается в информации, касающейся условий кредитного договора и договора о залоге, эти договоры не должны исключать право соответствующей стороны передавать информацию страховщику. Передача такой информации особенно важна при внесении изменений в договоры. Для устранения споров по поводу размера и порядка осуществления страховой выплаты в договоре страхования необходимо описывать страховой интерес банка. Кстати, упоминавшаяся выше ст. 373 ГК РСФСР 1922 г. предписывала страхователю "точно указывать характер своего интереса и интереса выгодоприобретателя". Возможно, это правило заслуживает того, чтобы быть включенным в ст. 930 ГК РФ. Специального внимания требует вопрос о судьбе договоров кредитного, страхования и о залоге при гибели предмета залога. Если договор о залоге предусматривает право залогодателя заменить предмет залога и залогодатель воспользуется своим правом, то договор о залоге продолжает действие и не требует перезаключения. То же касается кредитного договора. Договор же страхования прекращается исполнением. По поводу нового предмета залога должен быть заключен новый договор страхования. Если же залогодатель не воспользуется правом заменить погибший предмет или это право не предусмотрено договором о залоге, договор о залоге прекращается и банк получает право на досрочное взыскание кредита. Договор страхования прекращается исполнением, в зависимости от конкретных обстоятельств, в пользу банка или залогодателя.

Выводы

1. Признание залогодержателя выгодоприобретателем по договору страхования предмета залога соответствует положениям ст. ст. 929 и 930 ГК РФ. 2. Вопрос о том, кем, в чью пользу и по какому поводу заключен договор страхования предмета залога, не оказывает существенного влияния на права залогодержателя. 3. Право залогодержателя на получение удовлетворения за счет страхового возмещения по договору страхования от риска гибели или повреждения предмета залога возникает при условии наступления страхового случая и наличии условий для обращения взыскания на предмет залога. 4. При гибели (повреждении) предмета залога залогодержатель имеет право получить удовлетворение за счет страхового возмещения в объеме, не превышающем объем залогового требования. 5. Залогодержатель не должен принимать на себя риск гибели предмета залога, поскольку принятие такого риска либо противоречит природе обязательств из договора о залоге, либо невыгодно залогодержателю. 6. Практика заключения многосторонних договоров с участием банка-залогодержателя, залогодателя и страховщика вызывает серьезные упреки: она повышает риски участников правоотношений, а нередко и противоречит закону.

------------------------------------------------------------------

Название документа