Легитимность социальной защиты государственных служащих в Российской Федерации

(Матвеев С. П.)

("Общество и право", 2009, N 3)

Текст документа

ЛЕГИТИМНОСТЬ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ

СЛУЖАЩИХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

С. П. МАТВЕЕВ

Матвеев Сергей Прокофьевич, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры гражданского и трудового права Воронежского института МВД России.

В современной России социальная защита населения продолжает оставаться одной из острейших проблем. Важнейшей задачей государства является обеспечение достойного, безопасного во всех отношениях уровня жизни населения. Эту задачу государство может выполнить, опираясь на высококвалифицированный кадровый аппарат. В связи с этим закономерно возникает вопрос об укреплении правового статуса самих государственных служащих, а также легитимности их особой социальной защиты.

Ключевые слова: легитимность, социальная защита, социальные ожидания, социальное обеспечение, государственно-служебные отношения.

In modern Russia the social protection of the population continues to remain one of the most pressing problems. The most important task of the state is providing decent, safe in all respects, the standard of living of the population. This task is a State may carry out, relying on highly qualified human resources staff. In connection with this naturally raises the question of strengthening the legal status of civil servants as well as legitimacy their special social protection.

Key words: legitimacy, social protection, social expectations, social welfare, public-relations office.

В современной России социальная защита населения продолжает оставаться одной из острейших проблем. В связи с переходом к рыночным отношениям, сопровождающимся беспрецедентной ломкой прежних социально-экономических взаимосвязей в обществе и резким снижением уровня доходов населения, происходит раскол социальных интересов различных групп населения. Такое положение предопределяет соответствующую политику государства. Одной из наиболее важных задач государства является обеспечение достойного, безопасного во всех отношениях уровня жизни населения. Политика социальной направленности государства закреплена в Конституции Российской Федерации. В соответствии со ст. 2, "человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства". Статья 7 Конституции Российской Федерации определяет Россию как "социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека". Реализация названной функции невозможна без взаимных усилий государства и гражданского общества, без поддержки государственной политики большинством населения. Таким образом, особую актуальность приобретает проблема легитимности взаимоотношений государства и гражданского общества. "Решение задачи повышения качества жизни напрямую зависит от органично выстроенной системы власти и ее эффективного функционирования в интересах законопослушного большинства населения на основе легитимации" [1. С. 19].

Проводимые в стране социологические опросы показывают неоднозначное восприятие населением тех или иных мер государства, направленных на реализацию экономических, политических, социальных реформ. Оценка обществом политики государства по своей социальной природе не может быть унитарной, что объясняется множеством причин. Однако государство должно проводить политику, поддерживаемую большинством населения. В таком случае можно будет констатировать эффект легитимности политической власти. "Легитимация политической власти представляет собой взаимообусловленный процесс, с одной стороны, "самооправдания" и рационального обоснования собственной власти со стороны "управляющих", с другой - "оправдания" и признания этой власти со стороны управляемых" [2. С. 22]. Эффективность осуществления государством своих функций во многом зависит от легитимности политики государства и самого государства. В специальной литературе отмечается, что "в научный обиход термин "легитимность" ввел М. Вебер. Понятие "легитимность" часто переводится как "законность", что не совсем точно, так как Вебер имел в виду не юридические, а социологические (поведенческие) характеристики господства (власти) и придавал главное значение фактору монопольного применения насилия" [3. С. 120]. Подчеркнем особо "поведенческие характеристики", так как именно они определяют уровень обратной связи в диалоге государства и гражданского общества, поддержки обществом государства. Факторами, определяющими состояние легитимности государства, его политики в общественном сознании, выступают, с одной стороны, степень сопротивляемости общества в форме активного протеста, забастовок, акций гражданского неповиновения либо пассивного в виде публикаций в прессе, а с другой - средства, способы, применяемые государством для осуществления своей политики.

Утрату доверия к власти со стороны народа - делегитимацию - обусловливают следующие причины:

1) противоречие между универсальными ценностями, господствующими в обществе, и эгоистическими интересами властвующей элиты;

2) противоречие между идеей демократии и социально-политической практикой. Это проявляется в попытках решить проблемы силовым путем, нажимом на средства массовой информации;

3) отсутствие в политической системе механизмов по защите интересов народных масс;

4) нарастание бюрократизации и коррумпированности;

5) национализм, этнический сепаратизм в многонациональных государствах, проявляющиеся в отвержении федеральной власти;

6) потеря правящей элитой веры в правомерность своей власти. Возникновение внутри нее острых социальных противоречий, столкновение разных ветвей власти [3. С. 127].

Примером негативной оценки обществом социальной политики государства может послужить неудачная и неодобренная монетизация социальных услуг. Современные аналитики отмечают низкий уровень социальной солидарности общества: "Так, лишь 49% россиян считают, что для того, чтобы добиться чего-то важного, следует действовать сообща, в то время как 51% полагают, что отстоять свои интересы можно только рассчитывая на собственные силы, впрочем, в условиях, когда даже со стороны близких и коллег стабильную поддержку ощущают всего 42% россиян, такой скепсис неудивителен. О низком уровне солидарности в российском обществе говорит и тот факт, что лишь 25% россиян готовы платить больше налогов, чтобы обеспечить бесплатную медицинскую помощь всем нуждающимся в ней гражданам России, при том, что население в массе своей ощущает ухудшение ситуации в здравоохранении и целый ряд других фактов, зафиксированных в ходе исследования" [4].

В такой ситуации необходимы крайне взвешенные шаги со стороны государства в направлении изменения социальной политики. "Как реализуется поставленная федеральной властью еще несколько лет назад задача сокращения числа бедных вдвое - до 10 - 12% населения? Это важно знать для того, чтобы властные структуры смогли ориентироваться на тот или иной способ борьбы с бедностью, поскольку достижение консенсуса в отношении к данной проблеме между чиновниками и гражданами способно существенно повлиять на эффективность предпринимаемых мероприятий" [4]. Задача предотвращения социальных конфликтов напрямую взаимосвязана с проблемой легитимности при принимаемых государством мероприятий.

Совершенно очевидно, что социальные ожидания населения в условиях разрастающегося экономического кризиса направлены в сторону государства. Немалую роль в этом процессе играют прежние, формировавшиеся долгие годы патерналистские взгляды российских граждан.

Возможно ли в подобных условиях говорить о легитимности политики поддержки со стороны государства одних слоев населения, игнорируя при этом интересы других. В демократических, социально направленных государствах подобная политика незаконна и невозможна. Вместе с тем дифференциация форм и методов социальной защиты в широком смысле этого слова определенных категорий граждан может быть оправдана с точки зрения необходимости решения задачи повышения эффективности функционирования государства.

В настоящее время государственных служащих нелогично было бы отнести к беднейшим слоям населения. Тем не менее их социальная защита нуждается в реформировании. Как отмечается в специальной литературе, "законодательство о социальном обеспечении государственных гражданских служащих, в том числе федеральных, находится в стадии реформирования (как, впрочем, и законодательство о социальном обеспечении в целом). Поэтому представляется весьма актуальной выработка системы принципов социального обеспечения на федеральной государственной гражданской службе" [5. С. 21]. Обновление принципов социальной защиты государственных служащих будет способствовать решению задачи формирования высококвалифицированного, высоконравственного, высокомотивированного государственного аппарата, к которому всегда предъявлялись повышенные требования. Так, например, немецкий ученый М. Вебер в свое время сформулировал основные требования к чиновникам, актуальные и по сей день: 1) лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; 2) имеют устойчивую служебную иерархию; 3) имеют твердо определенную компетенцию; 4) работают в силу контракта (на основе свободного выбора); 5) работают в соответствии со специальной квалификацией; 6) вознаграждаются постоянными денежными окладами; 7) рассматривают свою службу как единственную или главную профессию; 8) предвидят свою карьеру; 9) работают в полном "отрыве" от средств управления и без присвоения служебных мест; 10) подлежат строгой, единой служебной дисциплине и контролю [6. С. 122].

Важнейшим условием эффективного функционирования государства является развитие такого социально организующего института, как государственная служба, основанного на соответствующей кадровой политике.

В связи с этим легитимность новой социальной политики применительно к государственным служащим необходимо обосновывать исходя из исторически сложившихся принципов социального обеспечения и социальной поддержки населения, а также из существа и правовой природы самой государственной службы.

Наиболее распространенными правовыми основаниями социальной защиты российских граждан являются: малообеспеченность, потеря кормильца, потеря работы, нетрудоспособность (старость, инвалидность). При этом организационно-правовыми формами социальной защиты, в частности, выступают: социальное обеспечение, социальное страхование, социальное обслуживание. Указанные организационно-правовые формы социальной защиты реализуются под воздействием принципов. Так, типология принципов социального обеспечения неоднократно рассматривалась на страницах специальной литературы. С. И. Кобзева в качестве принципов социального обеспечения понимает "основополагающие идеи, руководящие начала, которые, с одной стороны, характеризуют внутреннее единство данной отрасли права, а с другой - указывают основные тенденции ее развития" [7. С. 48]. Содержание принципов социального обеспечения по-разному характеризуется специалистами. Е. Е. Мачульская к числу принципов относит: всеобщность; финансирование социального обеспечения за счет обязательных страховых взносов, а также за счет государственного бюджета; дифференциацию социального обеспечения в зависимости от условий труда (вредные, тяжелые и пр.), природно-климатической зоны, продолжительности трудового (страхового) стажа, причин нуждаемости и других факторов; универсальность и комплексность, т. е. гарантированность социального обеспечения при наступлении всех социально значимых обстоятельств, установленных законом [8. С. 32]. В свою очередь В. Ш. Шайхатдинов под отраслевыми принципами понимает связь обеспечения, как правило, с трудом; обеспечение не только граждан, но и их семей; свободу приобретения гражданами своих прав и распоряжения ими; приоритет в обеспечении некоторых категорий граждан; зависимость уровня обеспечения от прожиточного минимума [9. С. 47]. В понимании Э. Г. Тучковой принципами социального обеспечения являются осуществление социального обеспечения за счет как страховых платежей, так и средств бюджета; дифференциация видов, условий и уровня обеспечения в зависимости от трудового вклада, причин нуждаемости и иных социально значимых обстоятельств; обязанность государства гарантировать уровень социального обеспечения не ниже прожиточного минимума; гарантированность социальной помощи в случаях, когда человек нуждается в ней в силу обстоятельств, признаваемых социально значимыми; многообразие видов социального обеспечения; участие общественных объединений, представляющих интересы граждан, в разработке, принятии и осуществлении решений по вопросам социального обеспечения и защиты их прав [10. С. 25]. Как было указано выше, к числу принципов социального обеспечения относится "дифференциация видов, условий и уровня обеспечения в зависимости от трудового вклада, причин нуждаемости и иных социально значимых обстоятельств". Данный принцип имеет прямое отношение к вопросу о легитимности социальной защиты государственных служащих как специфической категории граждан. На международном уровне допускается прямое исключение государственных служащих из общей системы социальной защиты в силу наличия специальных актов, регулирующих их обеспечение. Так, в соответствии со ст. 39 Конвенции N 128 Международной организации труда 1967 г. "О пособиях по инвалидности, по старости и по случаю потери кормильца", "любой член Организации, ратифицирующий настоящую Конвенцию, может путем заявления, приложенного к документу о ратификации, исключить из сферы применения Конвенции: a) моряков, включая морских рыбаков; b) государственных служащих, когда эти категории охватываются специальными системами, обеспечивающими в общей сложности пособия по крайней мере равные тем, которые предусматриваются настоящей Конвенцией.

Руководствуясь принципом "дифференциации видов, условий и уровня обеспечения в зависимости от трудового вклада, причин нуждаемости и иных социально значимых обстоятельств", в основу дифференцированного обеспечения государственных служащих положена специфика их трудовой деятельности. В соответствии с Федеральным законом от 15 декабря 2001 г. N 166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" государственным служащим назначается пенсия за выслугу лет.

Вопрос же о специфике характера государственной службы и особенно о регулировании труда государственных служащих вызывает острую дискуссию в правовой науке. Государственная служба, а также правовой статус государственных служащих достаточно подробно и многократно рассматривались в специальной литературе [11]. Большинство авторов условно делят государственную службу на два вида: гражданскую и милитаризованную [12. С. 21 - 23].

Иную точку зрения высказывает Ю. Н. Старилов, полагающий, что современная служба может быть подразделена на два вида: государственную службу (включающую в себя федеральную службу в субъектах РФ и военную) и гражданскую службу (муниципальную службу, службу в государственных организациях и учреждениях, в аппаратах политических партий, общественных объединений, негосударственных, некоммерческих организациях, частных предприятиях и пр.) [13. С. 41].

Дифференцируя государственных служащих в зависимости от вида государственного органа (государственной службы) Л. А. Чиканова полагает, что их следует разделять на служащих:

органов представительной (законодательной власти) власти - Администрации Президента РФ, администраций президентов (глав) субъектов Российской Федерации, аппаратов палат Федерального Собрания и законодательных собраний субъектов Федерации;

органов исполнительной власти - аппаратов Правительства РФ и правительств субъектов РФ, аппаратов министерств и ведомств;

органов судебной власти - аппаратов Верховного Суда РФ и соответствующих судов субъектов Российской Федерации; аппаратов Конституционного Суда РФ и конституционных судов республик в составе Российской Федерации, аппаратов Высшего Арбитражного Суда РФ и соответствующих арбитражных судов субъектов Российской Федерации;

органов прокуратуры;

иных правоохранительных органов, в том числе органов внутренних дел, таможенных органов и др. [14. С. 11].

На законодательном уровне вопрос о видовой классификации государственной службы определен Федеральным законом от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" [15].

В процессе государственной службы служащие вступают в правовые отношения, регулируемые различными отраслями права. Прежде всего это отношения с государственными органами, представителями которых являются служащие. Кроме этого, выполняя служебные функции, служащий вступает в правоотношения с другими организациями, а также гражданами. Множественность сферы регулирования правоотношений государственных служащих приведет, по мнению Ю. Н. Старилова, к усилению тенденции сведения сходных правоотношений в одну правовую отрасль.

Законотворческий процесс в области государственной службы России приведет к тому, что в ближайшем будущем появится новая отрасль права - служебное право - со своим предметом правового регулирования, т. е. как система правовых норм, регулирующих отношения в области государственной службы.

В более широком плане служебное право представляет собой часть публичного права, устанавливающего принципы и содержание государственной организации. Служебное право будет являться особым правом, устанавливающим правовой статус всех категорий лиц, занятых исполнением задач и функций на государственной службе [13. С. 290, 291].

В настоящее время в научной литературе ведутся дискуссии по поводу необходимости выделения служебного права (права государственной службы) в отдельную отрасль правовой системы либо признания его подотраслью административного права. В частности, Л. А. Чиканова считает, что трудовые и административные правоотношения, возникающие у государственных служащих в связи с исполнением ими государственной службы, являются самостоятельными видами правовых отношений. Они регулируются различными отраслями права и поэтому не могут быть объединены в единое "служебное" правоотношение, как это иногда утверждается в правовой литературе [14. С. 12]. Иной точки зрения придерживаются Б. Н. Габричидзе, В. М. Коланда, полагающие, что с учетом усиливающейся и имеющей объективный характер тенденции возникновения и развития новых комплексных отраслей права либо правовых образований (экологическое, морское, таможенное, банковское, налоговое, муниципальное право) не представляется искусственным и надуманным выделение служебного "чиновного" права, по крайней мере, как подотрасли административного права [16. С. 26]. В свою очередь, являясь одним из идеологов служебного права, профессор В. Н. Старилов отмечает, что служебное право как комплексная отрасль законодательства включает нормы нескольких отраслей права, которые регулируют различные по видовому содержанию общественные отношения, составляющие достаточно самостоятельную сферу общественной жизни и связанные с организацией и функционированием государственной (муниципальной) службы. Государственно-служебные правоотношения, будучи в той или иной мере предметом различных отраслей права (конституционного, административного, трудового, финансового, уголовного и пр.), вместе с тем обладают известным единством, обусловленным общностью целей и задач государственно-служебного правового регулирования [13. С. 337].

В. М. Манохин, характеризуя государственную службу, отмечает, что в процессе служебной деятельности между ее участниками складываются отношения двоякого рода - между лицом, осуществляющим служебную деятельность, и другим лицом (объектом воздействия), а также отношения, складывающиеся по поводу труда служащего (с бухгалтерией, кадровой службой и другими структурами) [17. С. 6]. Таким образом, в процессе профессиональной деятельности служащие вступают в служебные и трудовые отношения. Неоднородность правоотношений в системе государственной службы подчеркивает и А. В. Гусев. Автор отмечает, что указанные правоотношения имеют сложный состав, не являются однородными, не совпадают по содержанию, различаются по субъектам и основаниям возникновения [18]. В юридической науке отсутствует единый подход в понимании вопроса о содержании правовой базы, регулирующей вопросы прохождения государственной службы. Дискуссия прежде всего касается соотношения норм административного и трудового права в регулировании процесса службы. Для понимания вопроса о регулировании служебных и трудовых отношений необходимо обратиться к существу службы как одного из видов общественно полезной деятельности. Как было показано выше, государственная служба представляет собой профессиональную деятельность, направленную на осуществление государственных функций. Однако далеко не одна государственная служба выполняется на профессиональной основе. Следовательно, более важным отличительным признаком государственной службы является ее социальное назначение, а именно осуществление государственных функций. Поскольку государственные служащие исполняют полномочия государства, их деятельность регулируется в особом порядке. В отличие от работников, не являющихся государственными служащими, государственно-правовые отношения последних регулируются нормами административного права.

Еще до принятия Федерального закона "О государственной службе в Российской Федерации", обсуждая его проект, российские ученые совершено справедливо отмечали, что государственная служба - это разновидность трудовой деятельности: "Не подлежит сомнению, что с позиции своего содержания госслужба - это целесообразная, осознанная и волевая деятельность человека, которая и именуется трудом. В этом смысле по меньшей мере странно противопоставлять труд госслужбе" [19]. Тем более в самом тексте уже принятого закона используется термин "труд" применительно к государственным служащим. Авторы обоснованно критиковали отдельные положения проекта, а также ошибочность теоретической концепции, положенной в его основу, отмечая его конвергентный характер с трудовым законодательством. Однако законодатель однозначно сделал свой выбор в пользу административного регулирования отношений государственной службы. В статье 73 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" закреплено, что федеральные законы, иные нормативные правовые акты Российской Федерации, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, содержащие нормы трудового права, применяются к отношениям, связанным с гражданской службой, в части, не урегулированной рассматриваемым Законом.

Таким образом, законодатель подчеркивает необходимость укрепления особого правового статуса государственных служащих, что свидетельствует о легитимности развития правовой базы, регулирующей их социальную защиту.

Литература:

1. Дамаскин О. В. Легитимация результатов избирательного процесса и формирования органов государственной власти в Российской Федерации // Современное право. 2008. N 2.

2. Баранов Н. А. Легитимность власти: политический опыт России // Социально-гуманитарные знания. 2008. N 1.

3. Политология: Учебник / Под ред. М. А. Василика. М.: Гардарики, 2004.

4. Доклад по социальной политике // http://www. isras. ru/analytical_report_SociaPpolicy_2.php.

5. Шпаковский Ю. Г., Романов Е. Ю. // Право и безопасность. 2005. N 3(16).

6. Цит. по: Политология: Учебник / Под ред. М. А. Василика. М.: Гардарики, 2004.

7. Буянова М. О. Право социального обеспечения: Учебник / Под ред. К. Н. Гусова. М.: ПБОЮЛ Грачев С. М., 2001.

8. Мачульская Е. Е. Право социального обеспечения: Учебное пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Книжный мир, 1998.

9. Шайхатдинов В. Ш. Право социального обеспечения Российской Федерации: Учебное пособие. Вып. 1. Екатеринбург, 1996.

10. Право социального обеспечения: Практикум. Нормативные акты. Образцы документов / Под ред. Э. Г. Тучковой. М.: Новый юрист, 1997.

11. Манохин В. М. Служба и служащий в Российской Федерации: правовое регулирование. М.: Юристъ, 1997. С. 161; Старилов Ю. Н. Государственная служба в Российской Федерации: теоретико-правовое исследование. Воронеж, 1996. С. 39; Чиканова Л. А. Государственные служащие. М.: Юристъ, 1998.

12. Бахрах Д. Н. Государственная служба в Российской Федерации. Екатеринбург, 1995.

13. Старилов Ю. Н. Государственная служба в Российской Федерации: теоретико-правовое исследование. Воронеж, 1996.

14. Чиканова Л. А. Государственные служащие. М., 1998.

15. СЗ РФ. 2003. N 22. Ст. 2063.

16. Габричидзе Б. Н., Коланда В. М. Принцип профессионализма в государственной службе // Государство и право. 1995. N 12.

17. Манохин В. М. Нужны основы законодательства о службе Российской Федерации // Государство и право. 1997. N 9.

18. Особенности метода правового регулирования труда на российской государственной службе // Вестник Уставного суда Свердловской области. 2002. N 1.

19. Иванов С. А., Иванкина Т. В., Куренной А. М., Маврин С. П., Хохлов Е. Б. Правовое регулирование отношений в сфере госслужбы // http://www. lawmix. ru/comm. php? id=3224.

Название документа

Вопрос: Военнослужащая, жена офицера с 1987 г., двое детей. К 45 годам мой военный стаж составит 15 календарных лет и три года льготных (ЗабВО). Какой период должен быть засчитан в общий трудовой стаж при начислении пенсии? Для жен офицеров есть льготы при подсчете трудового стажа? 45 лет мне исполняется в 2013 г.

("Право в Вооруженных Силах", 2009, N 9)

Текст документа

Ответ: Общий трудовой стаж подсчитывается по правилам, предусмотренным законодательством о трудовых пенсиях.

В соответствии с п. 4 ст. 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в целях оценки пенсионных прав застрахованных лиц под общим трудовым стажем понимается суммарная продолжительность трудовой и иной общественно полезной деятельности до 1 января 2002 г., учитываемая в календарном порядке, в которую включаются:

1) периоды работы в качестве рабочего, служащего (в том числе работа по найму за пределами территории Российской Федерации), члена колхоза или другой кооперативной организации; периоды иной работы, на которой работник, не будучи рабочим или служащим, подлежал обязательному пенсионному страхованию; периоды работы (службы) в военизированной охране, органах специальной связи или в горноспасательной части независимо от ее характера; периоды индивидуальной трудовой деятельности, в том числе в сельском хозяйстве;

2) периоды творческой деятельности членов творческих союзов - писателей, художников, композиторов, кинематографистов, театральных деятелей, а также литераторов и художников, не являющихся членами соответствующих творческих союзов;

3) служба в Вооруженных Силах Российской Федерации и иных созданных в соответствии с законодательством Российской Федерации воинских формированиях, Объединенных Вооруженных Силах Содружества Независимых Государств, Вооруженных Силах бывшего СССР, органах внутренних дел Российской Федерации, органах внешней разведки, органах Федеральной службы безопасности, федеральных органах исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба, бывших органах государственной безопасности Российской Федерации, а также в органах государственной безопасности и органах внутренних дел бывшего СССР (в том числе в периоды, когда эти органы именовались по-другому), пребывание в партизанских отрядах в период Гражданской войны и Великой Отечественной войны;

4) периоды временной нетрудоспособности, начавшейся в период работы, и период пребывания на инвалидности I и II группы, полученной вследствие увечья, связанного с производством, или профессионального заболевания;

5) период пребывания в местах заключения сверх срока, назначенного при пересмотре дела;

6) периоды получения пособия по безработице, участия в оплачиваемых общественных работах, переезда по направлению службы занятости в другую местность и трудоустройства.

Кроме того, в соответствии со ст. 11 указанного Закона в страховой стаж наравне с периодами работы и (или) иной деятельности, которые предусмотрены ст. 10 Закона, засчитываются:

1) период прохождения военной службы, а также другой приравненной к ней службы, предусмотренной Законом Российской Федерации "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей";

2) период получения пособия по государственному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности;

3) период ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста полутора лет, но не более трех лет в общей сложности;

4) период получения пособия по безработице, период участия в оплачиваемых общественных работах и период переезда по направлению государственной службы занятости в другую местность для трудоустройства;

5) период содержания под стражей лиц, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности, необоснованно репрессированных и впоследствии реабилитированных, и период отбывания наказания этими лицами в местах лишения свободы и ссылке;

6) период ухода, осуществляемого трудоспособным лицом за инвалидом I группы, ребенком-инвалидом или за лицом, достигшим возраста 80 лет;

7) период проживания супругов военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, вместе с супругами в местностях, где они не могли трудиться в связи с отсутствием возможности трудоустройства, но не более пяти лет в общей сложности;

8) период проживания за границей супругов работников, направленных в дипломатические представительства и консульские учреждения Российской Федерации, постоянные представительства Российской Федерации при международных организациях, торговые представительства Российской Федерации в иностранных государствах, представительства федеральных органов исполнительной власти, государственных органов при федеральных органах исполнительной власти либо в качестве представителей этих органов за рубежом, а также в представительства государственных учреждений Российской Федерации (государственных органов и государственных учреждений СССР) за границей и международные организации, перечень которых утверждается Правительством Российской Федерации, но не более пяти лет в общей сложности.

При этом указанные периоды засчитываются в страховой стаж в том случае, если им предшествовали и (или) за ними следовали периоды работы и (или) иной деятельности (независимо от их продолжительности), указанные в ст. 10 вышеназванного Закона (периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации, при условии, что за эти периоды уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации).

Представляется, что указанное ограничение не распространяется на период проживания супругов военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, вместе с супругами в местностях, где они не могли трудиться в связи с отсутствием возможности трудоустройства, но не более пяти лет в общей сложности, так как ст. 11 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" необходимо рассматривать в системной связи с п. 4 ст. 10 Федерального закона "О статусе военнослужащих".

С. В.Шанхаев

Капитан юстиции,

кандидат юридических наук

Название документа

Вопрос: Облвоенкомат отказал мне в выдаче дубликата удостоверения ветерана боевых действий взамен утерянного свидетельства о праве на льготы. Но свидетельство было мне выдано на основании архивных справок, подтверждающих выполнение заданий в Афганистане, куда я неоднократно направлялся в 1981 - 1988 гг. Выписки из приказов по штабу ТуркВО и справка из Центрального архива Минобороны Узбекистана имеются. Сохранилась и ксерокопия свидетельства, выданного в 1998 г. Правомерен ли отказ с юридической точки зрения?

("Право в Вооруженных Силах", 2009, N 9)

Текст документа

Вопрос: Облвоенкомат отказал мне в выдаче дубликата удостоверения ветерана боевых действий взамен утерянного свидетельства о праве на льготы, ссылаясь на Приказ Министра обороны от 15 марта 2004 г. N 77. Но свидетельство было мне выдано на основании архивных справок, подтверждающих выполнение заданий в Афганистане, куда я неоднократно направлялся в 1981 - 1988 гг., что соответствует ст. 3 Федерального закона "О ветеранах". Выписки из приказов по штабу ТуркВО и справка из Центрального архива Минобороны Узбекистана имеются. Сохранилась и ксерокопия свидетельства, выданного в 1998 г. Правомерен ли отказ с юридической точки зрения?

Ответ: В соответствии со ст. 3 Федерального закона от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах" к ветеранам боевых действий, в частности, относятся:

- военнослужащие, в том числе уволенные в запас (отставку), военнообязанные, призванные на военные сборы, лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел и органов государственной безопасности, работники указанных органов, работники Министерства обороны СССР и работники Министерства обороны Российской Федерации, сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, направленные в другие государства органами государственной власти СССР, органами государственной власти Российской Федерации и принимавшие участие в боевых действиях при исполнении служебных обязанностей в этих государствах, а также принимавшие участие в соответствии с решениями органов государственной власти Российской Федерации в боевых действиях на территории Российской Федерации;

- военнослужащие автомобильных батальонов, направлявшиеся в Афганистан в период ведения там боевых действий для доставки грузов;

- военнослужащие летного состава, совершавшие с территории СССР вылеты на боевые задания в Афганистан в период ведения там боевых действий;

- лица (включая членов летных экипажей воздушных судов гражданской авиации, выполнявших полеты в Афганистан в период ведения там боевых действий), обслуживавшие воинские части Вооруженных Сил СССР и Вооруженных Сил Российской Федерации, находившиеся на территориях других государств в период ведения там боевых действий, получившие в связи с этим ранения, контузии или увечья либо награжденные орденами или медалями СССР либо Российской Федерации за участие в обеспечении указанных боевых действий;

- лица, направлявшиеся на работу в Афганистан в период с декабря 1979 г. по декабрь 1989 г., отработавшие установленный при направлении срок либо откомандированные досрочно по уважительным причинам.

В настоящее время действует Инструкция о порядке выдачи удостоверений ветерана боевых действий в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденная Приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 марта 2004 г. N 77.

Данная Инструкция определяет порядок выдачи в Вооруженных Силах Российской Федерации удостоверений ветерана боевых действий военнослужащим, лицам гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации и лицам, уволенным с военной службы, военнослужащим, переведенным в другие федеральные органы исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба, и проходившим военную службу в Вооруженных Силах Российской Федерации, Железнодорожных войсках Российской Федерации, принимавшим участие в боевых действиях в период выполнения задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих территориях, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, либо при выполнении задач в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, либо участвовавшим в боевых действиях в соответствующих государствах, указанных в разд. III Перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации (приложение к Федеральному закону "О ветеранах").

В разделе Перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации, в частности, определены боевые действия в Афганистане: с апреля 1978 г. по 15 февраля 1989 г.

В соответствии с п. 2 вышеназванной Инструкции основанием для выдачи удостоверений лицам, указанным в п. 1 Инструкции, кроме лиц гражданского персонала, является документально подтвержденный факт выполнения ими задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих территориях, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, либо факт выполнения ими задач в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, устанавливаемый в соответствии с подп. "в" п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 9 февраля 2004 г. N 65, либо получение подтверждающих документов об участии в боевых действиях в соответствующих государствах, указанных в разд. III Перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации (приложение к Федеральному закону "О ветеранах").

В соответствии с указанной Инструкцией выдача удостоверений производится при наличии документов:

- подтверждающих прохождение военной службы (работу) в органах военного управления, соединениях, воинских частях, организациях, входящих в перечень органов военного управления, соединений, воинских частей и организаций Вооруженных Сил Российской Федерации, Железнодорожных войск Российской Федерации, принимавших участие и привлекавшихся к выполнению задач в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г., или в перечень воинских частей, подразделений и групп Вооруженных Сил Российской Федерации, Железнодорожных войск Российской Федерации, входивших в состав Объединенной группировки войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации с августа 1999 г. (далее - перечни);

- подтверждающих прикомандирование или нахождение в служебных командировках в органах военного управления, соединениях, воинских частях, организациях, входящих в перечни, в период выполнения ими задач в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г. или в составе Объединенной группировки войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации с августа 1999 г.;

- подтверждающих их прикомандирование или нахождение в служебных командировках в органах государственного управления в соответствии с законодательством Российской Федерации, нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации, выполнявших задачи в ходе вооруженного конфликта в Чеченской Республике с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г.

В качестве подтверждающих документов рассматриваются выписки из приказов соответствующих командиров (начальников) о непосредственном участии военнослужащих в боевых действиях или реализованный наградной материал. Подтверждающими документами для лиц гражданского персонала являются выписки из приказов, донесений соответствующих командиров (начальников) об обстоятельствах их непосредственного участия в боевых действиях, утвержденные руководителем контртеррористической операции, или реализованный наградной материал.

Таким образом, анализ указанных выше норм, а также сведений, представленных Вами в вопросе, позволяет сделать вывод о том, что действия сотрудников военкомата, указанные во втором вопросе, нельзя признать правомерными. Что касается первого вопроса, то действия сотрудников военкомата являются неправомерными, если представлены подтверждающие документы об участии Вашего сына в боевых действиях в Афганистане.

С. В.Шанхаев

Капитан юстиции,

кандидат юридических наук

Название документа

Вопрос: Майор в отставке, 1927 года рождения. Проходил службу в Вооруженных Силах СССР с 18 марта 1945 г. по 5 мая 1974 г. Имею ли я право на выслугу лет на льготных условиях за период с 18 марта по 3 сентября 1945 г. согласно п. 3 (подп. "в") Постановления Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941?

("Право в Вооруженных Силах", 2009, N 9)

Текст документа

Ответ: К сожалению, точно ответить на Ваш вопрос не представляется возможным, так как в содержании вопроса не указаны юридически значимые обстоятельства. В связи с этим ответ на вопрос будет иметь общий характер.

Так, в соответствии с подп. "в" п. 3 Постановления Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 в выслугу лет для назначения пенсий уволенным со службы военнослужащим засчитываются на льготных условиях (один месяц за два месяца):

- служба в период Великой Отечественной войны в воинских частях, штабах и учреждениях, не входивших в состав действующей армии, и органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе (кроме случаев, указанных в абз. 3 и 5 подп. "б" п. 3);

- время пребывания военнослужащих (в том числе проходивших службу по призыву) в плену в период Великой Отечественной войны, если пленение не было добровольным и военнослужащий, находясь в плену, не совершил преступления против Родины, а также время нахождения в этот период при соблюдении указанного условия лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы в фашистских концлагерях или других местах принудительного содержания.

При этом в соответствии с приложением к Федеральному закону "О ветеранах" период Великой Отечественной войны определяется с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. Таким образом, при наличии подтверждающих документов Вы имеете право на льготную выслугу лет за период с 18 марта по 9 мая 1945 г. Период же с 9 августа по 3 сентября 1945 г. относится к войне с Японией (не к Великой Отечественной войне).

С. В.Шанхаев

Капитан юстиции,

кандидат юридических наук

Название документа

Вопрос: С 1988 по 1990 г. проходил военную службу по призыву во внутренних войсках МВД (г. Симферополь). В период с 15 июля 1989 г. по 26 августа 1989 г. убывал для выполнения служебно-боевых задач в г. Сухуми, а с 17 февраля 1990 г. по 19 июня 1990 г. убывал в служебную командировку в г. Баку. В настоящее время прохожу военную службу по контракту в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации. Могу ли я быть отнесен к категории ветерана боевых действий?

("Право в Вооруженных Силах", 2009, N 9)

Текст документа

Ответ: Анализ разд. III Перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации (приложение к Федеральному закону от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах") позволяет сделать вывод, что Вы, к сожалению, не имеете права на получение удостоверения ветерана боевых действий.

С. В.Шанхаев

Капитан юстиции,

кандидат юридических наук

Название документа

Вопрос: Почему для выдачи удостоверения "Ветеран боевых действий" требуют запись о количестве дней участия в боевых действиях? В Федеральном законе и в Приказе Министра обороны РФ нет этих требований. Мой сын нес боевое дежурство в период боевых действий в Северо-Кавказском регионе в составе ОГВ (с). Почему его не признают ветераном боевых действий? Считаю, что указание количества дней участия в боевых действиях является документом лишь для получения льготных выплат. Прошу разъяснить подробно.

("Право в Вооруженных Силах", 2009, N 9)

Текст документа

Вопрос: Почему для выдачи удостоверения "Ветеран боевых действий" требуют запись о количестве дней участия в боевых действиях? В Федеральном законе 1995 г. N 5-ФЗ и в Приказе Министра обороны Российской Федерации 2004 г. N 77 нет этих требований. Мой сын служил в период боевых действий в Северо-Кавказском регионе в составе ОГВ (с) - нес боевое дежурство. Почему его не признают ветераном боевых действий? Считаю, что указание количества дней участия в боевых действиях является документом лишь для получения льготных денежных выплат за участие в боевых действиях. Прошу разъяснить подробно.

В соответствии с указанной Инструкцией выдача удостоверений производится при наличии документов:

С. В.Шанхаев

Капитан юстиции,

кандидат юридических наук

Название документа

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Легитимность социальной защиты государственных служащих в Российской Федерации