Некоторые аспекты выбора применимого права к соглашениям в семейно-правовой сфере

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ВЫБОРА ПРИМЕНИМОГО ПРАВА К СОГЛАШЕНИЯМ В СЕМЕЙНО-ПРАВОВОЙ СФЕРЕ

О. Ю. МАЛКИН

Малкин О. Ю., кандидат юридических наук, Челябинский филиал Современной гуманитарной академии, заместитель директора по правовой и научной работе.

В современных условиях наблюдается рост числа браков, заключаемых российскими гражданами с иностранцами. Однако далеко не все лица, вступающие в подобного рода браки, осознают их имущественные последствия. Главная сложность связана с тем, что отечественная модель регулирования прав и обязанностей участников брачно-семейных отношений может отличаться от той, которой придерживаются законодатели зарубежных стран (страны, гражданином которой является второй супруг; страны, в которой они имеют совместное место жительства, и т. д.). Так, если по Семейному кодексу РФ 1995 г. <*> в брачном договоре невозможно определять права и обязанности супругов в отношении детей (п. 3 ст. 42), то Кодекс о браке и семье Республики Беларусь 1999 г. <**> предусматривает возможность определения супругами форм, методов и средств воспитания детей, место проживания последних и другие вопросы содержания и воспитания детей (ст. 13). В отличие от СК РФ, который не ограничивает во времени возможность брачным договором изменить установленный законом режим совместной собственности (ст. 42), французский ГК 1804 г. <***> устанавливает, что если брак заключен, то изменить режим имущества супруги по соглашению между собой могут только по истечении двух лет его применения (ст. 1396 - 1397). Обозначенные различия обусловливают актуальность исследования вопросов коллизии правопорядков, претендующих на регулирование отношений, вытекающих из брачного договора и соглашения об уплате алиментов. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 16. <**> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 1999. N 55. 2/53. <***> Французский гражданский кодекс. СПб.: Изд-во "Юридический центр Пресс", 2004.

Действующий СК РФ закрепляет правило, согласно которому при заключении брачного договора или соглашения об уплате алиментов друг другу супруги, не имеющие общего гражданства или совместного места жительства, могут избрать законодательство, подлежащее применению для определения их прав и обязанностей по брачному договору или по соглашению об уплате алиментов (п. 2 ст. 161). Однако соблюдение обязательного (наличие в правоотношении иностранного элемента) и одного из двух факультативных условий, названных в п. 2 ст. 161 СК РФ (отсутствие общего гражданства или совместного места жительства), еще не означает возможность выбора к соглашениям в семейно-правовой сфере применимого права. Известно, что регулированию семейных правоотношений посредством коллизионного метода посвящен целый ряд двух - и многосторонних международных соглашений. Поэтому важно установить в международных правовых актах, в сферу действия которых попадают отношения супругов, допустимость выбора права при заключении брачного договора и соглашения об уплате алиментов. В этой связи хотелось бы отметить, что во всех заключенных Россией договорах о правовой помощи отсутствуют нормы, закрепляющие возможность выбора права к соглашениям в семейно-правовой сфере. При этом можно выделить два подхода к решению соответствующей проблемы. Первый подход состоит в отказе от использования автономии воли в коллизионном регулировании отношений, опосредуемых брачным договором или соглашением об уплате алиментов. Он имеет преобладающее значение и характерен для Конвенций СНГ о правовой помощи 1993 и 2002 гг., договоров о правовой помощи с Азербайджаном (1992), Албанией (1995), Вьетнамом (1998), Грузией (1995), Кыргызстаном (1992), Кубой (2000), Латвией (1993), Литвой (1992), Мали (2000), Молдовой (1993), Польшей (1996), Эстонией (1993). В указанных актах, как правило, закреплена система коллизионных норм, согласно которым личные и имущественные правоотношения супругов определяются законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой они имеют совместное местожительство. Если один из супругов проживает на территории одной Договаривающейся Стороны, а второй - на территории другой Договаривающейся Стороны и притом оба супруга имеют одно и то же гражданство, то их личные и имущественные правоотношения определяются законодательством той Договаривающейся Стороны, гражданами которой они являются. Если один из супругов является гражданином одной Договаривающейся Стороны, а второй - другой Договаривающейся Стороны и один из них проживает на территории одной, а второй - на территории другой Договаривающейся Стороны, то их личные и имущественные правоотношения определяются законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой они имели свое последнее совместное местожительство. В остальных случаях применяется законодательство Договаривающейся Стороны, учреждение которой рассматривает дело. Второй подход выражается в полном отсутствии в международных правовых актах среди положений, посвященных коллизионному регулированию брачно-семейных отношений, норм, касающихся прав и обязанностей супругов, а также их алиментных обязательств. Он присущ двусторонним договорам о правовой помощи с Египтом (1997), Индией (2000), Ираном (1996), Монголией (1999). Анализ обоих подходов позволяет сделать не очень утешительный вывод о том, что на фоне вполне современного коллизионного регулирования обязательств, возникающих из брачного договора и соглашения об уплате алиментов, во внутреннем законодательстве России имеется его несоответствие подходам, отраженным в международных договорах с участием нашего государства. Соответственно реально участники соглашений в семейно-правовой сфере, осложненных иностранным элементом, могут избрать применимое к ним право не только тогда, когда соблюдается одно из двух условий, обозначенных в ст. 161 СК РФ, но и при отсутствии с соответствующим государством международного договора, оперирующего в решении обозначенной проблемы объективными привязками (страны первой группы). Однако и в этом случае не может быть полной уверенности в том, что избрание применимого права в соответствии с п. 1 ст. 161 СК РФ не войдет в противоречие с самим избранным правопорядком. Имеется в виду ситуация, когда правопорядок, на который пал выбор сторон, не признает автономию воли как средство преодоления коллизий, возникающих при исполнении брачного договора и соглашения об уплате алиментов. В таком случае необходимо решить проблему действительности осуществленного сторонами семейно-правовых соглашений выбора права. Специальной нормы в СК РФ на этот счет нет, отсутствует такая норма и в части третьей ГК РФ 2001 г. <*>. Но, учитывая, что вопросы материальной действительности гражданско-правовых договоров решаются по праву государства, избранному сторонами сделки <**>, представляется допустимым в порядке аналогии применение соответствующего подхода и к самому соглашению о выборе права, в том числе в семейно-правовой сфере, поскольку речь идет о сходных правоотношениях, касающихся действительности различных условий договоров. Правомерность обращения к гражданско-правовым положениям в данном, как и в других случаях, о которых пойдет речь далее, основана на ст. 4 СК РФ, согласно которой к имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. Применительно к рассматриваемой ситуации это означает, что если избранный правопорядок не допускает автономию воли в определении применимого права для отношений, вытекающих из брачного договора или соглашения об уплате алиментов, то соответствующий выбор сторон не должен иметь юридической силы, даже если он соответствует законодательству, являющемуся личным законом для обоих супругов. Впрочем, обозначенная проблема должна найти свое легальное решение по примеру ряда зарубежных актов. Так, в ч. 2 ст. 30 Закона о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г. <***> закреплено правило, согласно которому соглашение супругов о применимом праве является действительным, если оно признается таковым избранным правом или правом места, в котором соглашение было заключено. Однако, учитывая, что в настоящее время значение критерия места заключения сделки снижается, сохраняясь преимущественно для определения формы последней, целесообразно в качестве альтернативы избранному праву для определения действительности соглашения о выборе права использовать отсылку к законодательству места рассмотрения спора. Это будет способствовать снижению риска признания соглашения о выборе применимого права недействительным и тем самым большему обеспечению дозволительной направленности семейно-правового регулирования. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4552. <**> См.: п. 12 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц" от 16 февраля 1998 г. N 29 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 4. <***> Текст Закона на русском языке размещен на сайте: www. sprind-nimand. narod. ru.

Другая проблема связана с возможностью урегулирования брачным договором личных неимущественных отношений супругов, если избранное законодательство это разрешает. На первый взгляд, права и обязанности супругов по брачному договору охватываются сферой действия обязательственного статута, а значит, в случае избрания законодательства, допускающего возможность регламентации брачным договором личных правоотношений, расширение предмета брачного договора следовало бы признать допустимым. Однако в литературе справедливо отмечается, что при удостоверении брачного договора российский нотариус должен обеспечить применение ряда императивных норм национального законодательства, в частности нормы п. 3 ст. 42 СК РФ, согласно которой брачный договор не может регулировать личные неимущественные отношения между супругами <*>. В этой норме говорится не просто об императивных нормах, а, по сути, об императивных нормах, непосредственно реализующих фундаментальные начала семейного законодательства, что и позволяет признать обоснованным утверждение о регулировании ими отношений независимо от подлежащего применению права (ст. 1192 ГК РФ). Подтверждается вывод о недопустимости расширения предмета брачного договора путем выбора права и правилами о квалификации юридических понятий при определении права, подлежащего применению, согласно которым в подобных случаях толкование понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом (п. 1 ст. 1187 ГК РФ). Учитывая, что законом применительно к рассматриваемому случаю "иное" не предусмотрено, отечественный правоприменительный орган должен исходить из понимания брачного договора как имущественной сделки. Сказанное, однако, справедливо в тех случаях, когда соответствующий вопрос встает перед отечественным правоприменительным органом. Если же спор из брачного договора будет рассматриваться в суде иностранного государства, решение проблемы определения предмета брачного договора может быть иным. -------------------------------- <*> См.: Медведев И. Г. Международное частное право и нотариальная деятельность. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 209.

Еще одна проблема коллизионного регулирования соглашений в семейно-правовой сфере связана с тем, что супруги могут попытаться обойти неизбежность применения объективных привязок п. 1 ст. 161 СК РФ, в частности, искусственно создать видимость соблюдения территориального условия для выбора права. К примеру, один из супругов выезжает за рубеж на длительное время к родственникам или для оформления недвижимости, а по возвращении, трактуя свое отсутствие как соблюдение территориального условия, настаивает при заключении брачного договора на включении в него условия о применимом праве. СК РФ ничего не говорит об этом. Но подходящая для применения в данном случае норма содержится в ГК РФ. Имеется в виду п. 5 ст. 1210 ГК РФ, согласно которому если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан. С учетом изложенного если на момент выбора применимого права к брачному договору или соглашению об уплате алиментов указанные сделки будут реально связаны только с правом какого-либо одного государства, то стороны не могут исключить действие императивных норм последнего. Подобная ситуация, когда стороны могут избрать только диспозитивные нормы интересующего их правопорядка, может повлечь "расщепление" обязательственного статута, в силу которого к правоотношениям сторон будут применяться императивные нормы одного государства и диспозитивные нормы другого, если стороны не отступили от последних. Следующий вопрос связан с формой соглашения о выборе права к семейно-правовым сделкам, если оно совершается отдельно от основной сделки. Высказана точка зрения, что заключаемые в России соглашения супругов об избрании законодательства излагаются в письменной форме и требуют нотариального удостоверения <*>. Но она представляется ошибочной, поскольку в ст. 1215 ГК РФ содержится положение, согласно которому на основе избранного права определяются в том числе последствия недействительности договора. Оно недвусмысленно означает, что соглашение о применимом праве обладает автономностью, независимостью по отношению к основной сделке и его форма должна определяться вне связи с ней. Поскольку ни российское законодательство, ни законодательство зарубежных стран не предъявляет каких-либо особых требований к форме подобного соглашения (обязательное нотариальное удостоверение и т. п.), последняя может быть и простой письменной. Однако если применительно к гражданско-правовым сделкам возможен и устный выбор права в процессе судебного разбирательства с фиксацией соответствующего соглашения в протоколе судебного разбирательства, то в отношении сделок в семейной сфере это невозможно. Дело в том, что выбор права к брачному договору и соглашению об уплате алиментов может быть сделан лишь при их заключении (ст. 161 СК РФ). А поскольку указанные сделки подлежат обязательному нотариальному удостоверению (п. 2 ст. 42, п. 1 ст. 100 СК РФ), то момент такого удостоверения и отражение в протоколе судебного разбирательства выбора права совпадать не могут. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации (под ред. И. М. Кузнецовой) включен в информационный банк согласно публикации - БЕК, 1996. ------------------------------------------------------------------ <*> См.: Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. И. М. Кузнецова. М.: Юристъ, 2000. С. 473.

Еще один вопрос касается территориальных пределов осуществления автономии воли в брачно-семейных сделках. СК РФ, обусловливая выбор права определенными условиями, вместе с тем придерживается концепции абсолютной автономии воли, т. е. не ограничивает возможный выбор права сторонами брачного договора или соглашения об уплате алиментов законодательством каких-либо государств, в то время как за рубежом весьма распространена концепция ограниченной автономии воли. Так, в ст. 15 Закона Израиля "Об имущественных отношениях между супругами" 1973 г. <*> сформулировано следующее правило: "В отношении имущественных отношений между супругами действуют положения закона места проживания супругов на момент заключения брака. Супруги вправе установить в соглашении между ними, что урегулирование их имущественных отношений будет осуществляться в соответствии с положениями законодательства места проживания супругов на момент составления соглашения". Статья 15 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению 1896 г. <**> устанавливает, что супруги могут выбрать для имущественно-правовых последствий брака: 1) право государства, гражданином которого является один из них; 2) право государства, в котором один из них имеет место обычного пребывания, или 3) для недвижимого имущества - право места его нахождения. Практически идентичный подход использован в Законе о международном частном праве Украины 2005 г. <***> Согласно ст. 59 и 61 упомянутого Закона стороны брачного договора могут избрать для регулирования имущественных последствий брака право личного закона одного из супругов или право государства, в котором один них имеет обычное место пребывания, или, относительно недвижимого имущества, право государства, в котором это имущество находится. -------------------------------- <*> Гражданское законодательство Израиля. СПб.: Изд-во "Юридический центр Пресс", 2003. С. 546 - 560. <**> Гражданское уложение Германии. М.: Волтерс Клувер, 2004. <***> Текст Закона на русском языке размещен на сайте, посвященном Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров: www. cisg. ru/content/download/ipr_ua_rus. pdf.

Идеи, заложенные в германском и украинском законодательстве, обладают определенной привлекательностью для отечественного законодателя, поскольку их учет позволил бы несколько нивелировать противоречие между неограниченным территориально по СК РФ выбором применимого права и общепринятым подходом в коллизионном регулировании сделок с недвижимостью, выраженным в п. 2 ст. 1212 ГК, согласно которому в отношении договоров по поводу недвижимого имущества, находящегося на территории РФ, применяется российское право. Имеется в виду, что в той части, в какой нормы СК РФ допускают выбор применительно к недвижимости в России законодательства государства иного, нежели места ее нахождения, они противоречат концептуальным подходам ГК РФ. Такое несоответствие, безусловно, нуждается в своем устранении. Впрочем, не исключены и иные модели коллизионного регулирования, позволяющие учитывать традиционный постулат международного частного права о наиболее тесной связи сделок с недвижимостью с правом государства, на территории которого она находится. Так, в Конвенции СНГ 1993 г. (п. 5 ст. 27), Конвенции СНГ 2002 г. (п. 5 ст. 30) и Договоре о правовой помощи с Латвией (п. 5 ст. 27) имеется норма, в которой указано, что к правоотношениям супругов, касающимся недвижимости, применяется законодательство той Договаривающейся Стороны, на территории которой находится это имущество. Обозначенный подход по сравнению с приведенным выше является менее гибким в силу полного исключения воли сторон, но вместе с тем он обеспечивает полную корреляцию коллизионных подходов, выраженных в нормах семейного и гражданского законодательства.

------------------------------------------------------------------

Название документа