Оренбургское магометанское духовное собрание и семейно-брачные отношения у казахов в XIX веке: правовое регулирование

ОРЕНБУРГСКОЕ МАГОМЕТАНСКОЕ ДУХОВНОЕ СОБРАНИЕ И СЕМЕЙНО-БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У КАЗАХОВ В XIX ВЕКЕ: ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ

П. С. ШАБЛЕЙ

Шаблей Павел Сергеевич, преподаватель кафедры социально-гуманитарных дисциплин Костанайского филиала Челябинского государственного университета, магистр истории.

Инкорпорация казахских земель Среднего и Младшего жузов в состав Российской империи в первой половине XIX в. обусловила поиск надежной системы правового регулирования в сферах социально-экономического и духовного быта местного населения. Чтобы сделать механизм реализации правовых норм более целостным (допустить возможность использования нескольких правовых систем: адат, шариат, российские законы) и прозрачным, а также расширить компетенцию административных и судебных институтов Империи, российские власти стали принимать многочисленные жалобы и прошения казахского населения. Так, в первой половине XIX в. в Казахстане постепенно сложилась практика межведомственного и инстанционного взаимодействия. Например, если кто был недоволен решением суда биев, то мог обратиться с апелляцией к областному начальству, которое передавало дело в местные окружные или губернские суды, а также в Оренбургское магометанское духовное собрание (далее - ОМДС) <1>. Распространение правовой компетенции этого духовного учреждения на территорию Казахстана стало условием легитимации мусульманского права в повседневной сфере, фактором успешной конкуренции со многими патриархальными нормами адата. Муфтиат должен был взять под свой контроль не только искоренение некоторых противоречащих шариату обычаев и правовых норм, утрачивающих свою популярность в общеимперском контексте, но и расширение практики межведомственного взаимодействия в судебных разбирательствах. В его задачи входило: регулирование постановлениями и предписаниями деятельности приходского духовенства, осуществление экспертного взаимодействия с гражданскими властями, выступление с рекомендациями и апелляциями, принятие и расследование жалоб населения, рассылка метрических книг и др. Одним из главных предметов ведомства ОМДС стали дела о заключении и расторжении браков, разрешение споров о частной собственности, возникающих по завещаниям или при разделах наследственных имуществ, неповиновении детей родителям, нарушении супружеской верности и др. <2>. -------------------------------- <1> См.: Азаматов Д. Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в общественной и духовной жизни мусульманского населения в конце XVIII - XIX в. Уфа, 1999. С. 141. <2> См.: Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост. и авт. ввод. статьи Д. Ю. Арапов. М., 2001. С. 205; Навеки с Россией: Сб. док. и мат.: В 2 ч. Ч. 1. Уфа, 2007. С. 116 - 117; Еникеев З. И. Особенности осуществления правосудия в Башкирском крае в дореволюционной России // Государство и право. 2004. N 1. С. 101; Шаблей П. С. Оренбургское магометанское духовное собрание в Казахстане (1788 - 1868) // Вопросы истории. 2008. N 5. С. 147.

С конца XVIII - первой четверти XIX в. велись напряженные споры о пределах власти ОМДС в сфере семейно-брачных разбирательств, вследствие чего с 1828 г. по инициативе оренбургского вице-губернатора Н. Ханыкова "компетенция религиозных служителей и Духовного собрания по бракам, разводам и семейным тяжбам стала главной". Духовное управление получило право обжалования спорных решений ахунов, имамов и указных мулл, а также муфтиат стал выступать в качестве суда первой инстанции <3>. Впрочем, это было не частым явлением. Полномочия ОМДС в семейном праве, как и в других сферах деятельности, были сильно ограничены опекой административных учреждений. Дела и прошения мусульман, попадая в административные инстанции, не всегда доходили до ОМДС или рассматривались без его активного участия. Духовное собрание располагало относительной свободой лишь в вопросах, которые "не подлежат ведению и разбору гражданским начальством, и то не иначе, как по представлению местных хатыпов, имамов и мулл" или же по просьбам мусульманских обществ, частных лиц, поступающим прямо в правление. ОМДС, ознакомившись с обстоятельствами дела, имело право дать свое окончательное заключение, не всегда подлежащее обжалованию низших судебных расправ, или отослать приходскому духовенству на дополнительное расследование <4>. Такой порядок в основном сложился вокруг семейно-брачных разбирательств. Рядовые казахи достаточно часто обращались в это учреждение, причем иски многих из них удовлетворялись, что немало способствовало сглаживанию социальных противоречий, особенно если в роли обиженной стороны была женщина <5>. Доверие к мусульманскому праву, блюстителем которого выступало Духовное собрание, усиливалось среди кочевников в первой половине XIX в. Строгая правовая регламентация подкрепляла его юридическую силу. Начиная с 1841 г. процедура совершения браков и разводов стала регулироваться на основании руководства, составленного для приходского духовенства муфтием Габдулвахидом Сулеймановым. В него не вошли только притязания на имущество, возникающие при расторжении брака <6>. Согласно Уставу духовных дел иностранных исповеданий такие дела "подлежат разбирательству общих гражданских судов, исключая того случая, когда обе спорящие стороны будут просить правление или приходское духовенство о разборе и на решение его об изъявить удовольствие" <7>. -------------------------------- <3> См.: Азаматов Д. Д. Указ. соч. С. 125, 140. <4> См.: Свод законов Российской империи. Уставы духовных дел иностранных исповеданий. Т. XI. Ч. 1. Ст. 1399. СПб., 1896. С. 110. <5> См.: Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ). Ф. 295. Оп. 4. Д. 3896, 3897, 3903, 5642, 5643, 5909; Оп. 3. Д. 5106, 5487, 5488, 5489, 5490. <6> См.: ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 4. Д. 3465. Л. 3 - 4. <7> Свод законов Российской империи. Уставы духовных дел иностранных исповеданий. Т. XI. Ч. 1. Ст. 1399. СПб., 1896. С 110.

Участие ОМДС в семейно-брачных тяжбах чаще всего сводилось к удовлетворению и разбирательству жалоб и прошений о расторжении брака. Причем истцами в основном были женщины. Обращаясь в Духовное управление, они уповали не только на свое неравное положение в казахском обществе, но и на игнорирование их интересов в суде биев или гражданском областном суде. Если по адату мужчина имел право в любое время развестись с женой, то женщина была существенно ограничена узким кругом причин требовать развод. Ее голос не всегда имел самостоятельное юридическое значение на судебном процессе. Поэтому бий редко обращал внимание на жалобы обиженных жен. Зачастую разрешение семейных неурядиц должно было происходить полюбовно в узком семейном кругу. Только в случае трехкратной жалобы жены на дурное обращение с ней суд биев мог отослать недовольную к казию или мулле для произведения развода по шариату <8>. В отличие от адата мусульманское право узаконивало несколько причин развода: уклонение мужа или жены от семейной жизни на срок более 5 лет (по адату 7 лет), насильственное принуждение к сожительству без согласия жениха или невесты, притеснение или избиение жены, сожительство с малолетним и др. Суд по шариату стремился подчеркнуть добровольную основу брака, свободу в его расторжении, миролюбивые отношения между супругами, недопущение браков между вдовой и близкими родственниками мужа или жены, т. е. обычаев амангерства <9>. Вследствие этого легитимность вмешательства ОМДС в семейно-брачные дела казахов сводилась к изживанию кросскузенных и ортокузенных браков и связанного с ними принуждения к семейному сожительству. В своих инструкциях муфтиат строжайше предписывал приходскому духовенству препятствовать "передаче жен по наследству" и наставлять казахский народ "к оставлению сего вредного обряда" <10>. По мнению духовных чиновников, искоренение обычаев амангерства не только сократит количество жалоб от населения, но и будет способствовать "удержанию их <казахов> от древнего обыкновения заключать насильственные браки, и притом чисто с малолетними" <11>. -------------------------------- <8> См.: Степной закон. Обычное право казахов, киргизов и туркмен / Сост., автор вст. ст. А. А. Никишенков. М., 2000. С. 57, 59. <9> См.: Коран. Перевод с араб. акад. И. Ю. Крачковского. СПб., 1990. С. 52 - 53, 83 - 84. <10> Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 345. Оп. 1. Д. 1600. Л. 1 - 2. <11> ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 4. Д. 2971. Л. 5.

Одной из основных причин расторжения брака был возраст новобрачных. При этом совершеннолетие, которое в большинстве списков казахского адата наступало в 15 лет, не всегда было обязательным условием для вступления в брак. По степным обычаям смерть мужа делала вдову супругой своего кузена без учета возраста (за исключением немногих случаев, когда вдове предписывалось ожидать совершеннолетия своего нового супруга в доме умершего мужа) <12>. Жалобы и протесты на такой неравный брак, как правило, не служили в суде биев основанием для судебного разбирательства. Они отсылались на домашнее усмотрение. -------------------------------- <12> См.: Степной закон. Обычное право... С. 112.

Как и в адате, в источниках мусульманского права нет единого и четко предписанного брачного возраста. Некоторые правоведы считали, что для девушек он начинается в 9 лет (столько было Айше, когда она стала женой пророка), а для юношей - с 15. ОМДС на основании книг "Тахтава" и "Мухтасаф" придерживалось мнения, что во время вступления в брак мужчине и женщине должно быть не менее 15 лет <13>. Считая, что такой возраст является достаточно ранним, российские власти установили свой возрастной предел, распространяющийся и на мусульман. На основании закона 1835 г. вступать в брак дозволялось по достижении представителя мужского пола 18 лет, женского - 16 <14>. Примечательно по этому вопросу дело, долгое время разбиравшееся целым кругом инстанций. В сентябре 1853 г. казашка Баян-Аульского округа Д. Машанова подала жалобу в окружной приказ на принуждение ее к сожительству с мальчиком 11 лет, который ей достался по смерти мужа. В разбирательстве приняло участие сразу несколько ведомств: Баян-Аульский окружной приказ, Пограничное управление Сибирскими казахами и ОМДС. Решения этих учреждений были неравнозначны. Так, например, местное начальство, не вникая в обстоятельства, предписало женщине 7 лет доживать в семье умершего мужа до совершеннолетия его младшего брата. Настойчивое желание избежать принудительного сожительства заставило Д. Машанову обратиться к указному мулле, который расторгнул такой союз на основании Правил о семейно-брачных отношениях. Однако развод был осуществлен по желанию невесты и несовершеннолетнего жениха без свидетелей. Наблюдая за ходом разбирательства, ОМДС обратило внимание, что учиненный развод не был законным. Произведенный без свидетелей и на основании статей муфтия Г. Сулейманова, касающихся только расторжения совершеннолетних браков, он не соответствовал правилам шариата. Поэтому Духовное собрание признавало несовершеннолетние браки незаконными со свободным правом супругов снять с себя какие-либо социальные и даже имущественные обязательства <15>. Однако его предписания не всегда исполнялись. Нередко муфтиат вступал в переписку с окружными приказами по вопросам несоблюдения местным начальством семейных правил муфтия Г. Сулейманова, потворства древним обычаям казахов. Не имея права инспектировать входящие в его ведомство приходы, муфтий не всегда располагал полной картиной происходящего <16>. Отсутствие административного ресурса и рычагов прямого контроля за приходским духовенством отражалось на ходе и конечном результате семейно-брачных разбирательств. -------------------------------- <13> См.: Азаматов Д. Д. Указ. соч. С. 127. <14> См.: Свод законов Российской империи. Гражданские положения. Т. X. Ч. 1. Ст. 63. СПб., 1887. С. 7. <15> См.: ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 4. Д. 3465. Л. 3, 15. <16> См.: ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 1035, 1600.

В целях улучшения механизма реализации норм мусульманского права по Указу от 21 сентября 1828 г. ОМДС было предписано контролировать заведение метрических книг между мусульманами. В них должны были вноситься записи рождения и смерти, заключаемые и расторгаемые браки между мусульманами, а также, что особенно существенно, пол, имена супругов и родителей, время и главные условия брака, имя духовного чиновника, совершившего бракосочетание <17>. Все эти сведения могли облегчить быстрое и справедливое решение семейно-брачных тяжб. "Потомство каждого киргиза, - полагал муфтиат, - известно будет на вечные времена, и наследство от одного к другому будет переходить точно, без всяких междоусобных ссор" <18>. Однако в Казахстане метрические книги вводились с осторожностью, так как власти опасались дать лишний повод "для многих недоразумений и ложных толков в необразованном киргизском народе" <19>. Со временем, как свидетельствуют отчеты приходского духовенства, они стали широко распространяться в городах Северного, Центрального, Восточного и Западного Казахстана, а также на территории бывшей Букеевской Орды <20>. Введение метрик позволило зафиксировать приблизительное число мусульман, проживающих в разбросанных на большие расстояния населенных пунктах Казахстана. Метрические книги существенно усиливали степень влияния Духовного собрания на духовных лиц, исполняющих духовные требы в казахской степи, повышали степень их профессиональной компетентности и ответственности. Приходское духовенство обязано было в конце каждого года препровождать метрики к земскому или уездному суду для отсылки их через губернское начальство к высшему духовному начальству, т. е. в ОМДС. Так Духовному собранию был придан статус своеобразной нотариальной конторы, куда граждане и официальные учреждения могли обращаться по поводу подтверждения дат рождения, браков, разводов и др. <21>. -------------------------------- <17> См.: Навеки с Россией: Сб. док. и мат.: В 2 ч. Ч. 1. Уфа, 2007. С. 198 - 199; ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 11. Д. 101. Л. 53. <18> ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 4. Д. 2971. Л. 5. <19> История Букеевского ханства. 1801 - 1852 гг.: Сб. док. и мат. Алматы, 2002. С. 775. <20> См.: ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 3. Д. 5105, 5107. <21> См.: Усманова Д. Механизм реализации норм мусульманского права в Российской империи: к вопросу о метрикации мусульманского населения Волго-Уральского региона в XIX - первой четверти XX в. URL: http://www. tataroved. ru.

Оренбургское магометанское духовное собрание активно занималось и урегулированием имущественных тяжб, возникающих на семейно-брачной основе. Они затрагивали самые различные вопросы: о разделе имущества после смерти родственников, после смерти умершего мужа, об уклонении платить калым или его возврате, регистрации и приведении в исполнение завещаний и др. <22>. Согласно ст. 1338 Гражданского положения Свода законов Российской империи приходское духовенство рассматривало и решало имущественные дела только в том случае, когда сами "магометане будут просить о том и примут беспрекословно объявленные им решения". Однако если заключение духовенства не удовлетворит стороны, тогда допускалось обращение к гражданскому начальству и решение дела на основе общих гражданских постановлений Российской империи <23>. Параллельное существование в казахском праве норм адата и шариата усложняло выбор правовых актов ОМДС. В ряде моментов оно вынуждено было руководствоваться компромиссами. Так, например, в правоприменительной практике приходскому духовенству было дозволено использовать понятия "калым" и "махр" как тождественные, хотя генезис и социально-имущественное значение у них различаются. Если калым рассматривался по древним семейным традициям казахов как своеобразный имущественный договор между родителями невесты и жениха, заключавшийся еще при младенчестве детей, то махр по шариату был обычным выкупом, подарком жене, который становился ее личной собственностью, т. е. гарантией имущественного благополучия <24>. Неуплата или неполная выплата калыма на основе шариата судилась менее строго, чем по адату. Брак расторгался не сразу. Так, по делу казашки Г. Алмаевой из г. Петропавловска об уклонении зятя платить калым Духовное собрание предписывало произвести справедливое разбирательство при свидетелях и добиться добровольного примирения тяжущихся сторон. В случае если дело не завершится миром - передать в гражданский суд <25>. Но были и исключения. Иногда калым квалифицировался как обычная "партикулярная сделка". Основанием для этого мог послужить иск со стороны женщины о неполной выплате калыма, отсутствие супруга длительное время и, следовательно, оставлении ее без материального содержания. Такой брак объявлялся незаконным и, как правило, расторгался <26>. Гораздо сложнее обстояли дела с разделом имущества по смерти родственников. Адат практически не предусматривал составление каких-либо завещаний, кроме наставлений. По смерти мужа вдова, если снова выходила замуж за представителя другого рода, практически ничего не получала из наследства <27>. По шариату семье умершего мужа предписывалось обеспечить вдову наделом на один год. И более того, жена могла потребовать развода, если супруг отказывал ей в материальном благополучии, соответствующем ее социальному положению <28>. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что обычно с просьбами о справедливом разделе имущества в ОМДС обращались женщины. На основании шариата к разделу собственности обычно приступали ахуны и имамы. При этом, вручая наследникам подписанный раздельный акт, они объясняли им, что в случае недовольства они могут обратиться с апелляцией в Духовное собрание. Дела такого характера достаточно многочисленны <29>. -------------------------------- <22> См.: Азаматов Д. Д. Указ. соч. С. 140 - 141. <23> См.: Свод законов Российской империи. Гражданские положения. Т. X. Ч. 1. СПб., 1887. Ст. 1338. С. 118. <24> См.: Абашин С. Калым и махр в Средней Азии: право или ритуал? // Отечественные записки. 2003. N 5. URL: http://www. strana-oz/?ozid=14&oznumber=5. <25> См.: ЦГИА АРБ. Ф. 295. Оп. 3. Д. 54870. Л. 1 - 2. <26> См.: Там же. Л. 2. <27> См.: Материалы по обычному праву казахов. Алматы, 1998. С. 119, 120. <28> См.: Коран. С. 54. <29> См.: ЦГИА РБ. Ф. 295. Оп. 11. Д. 101. Л. 53.

За годы своей деятельности в Казахстане ОМДС сыграло важную прогрессивную роль в урегулировании семейно-брачных отношений. Разбирая дела о браках и разводах, разделе имущества, злоупотреблениях духовенства, муфтиат, руководствуясь правилами шариата, служил правовой альтернативой для казахов, недовольных решениями суда биев или судов нижних расправ. Инстанционный порядок судопроизводства обусловливал взаимодействие Духовного собрания с гражданскими властями, в ходе которого ОМДС выступало в качестве суда второй инстанции, посредником между различными институтами управления казахским краем.

------------------------------------------------------------------

Название документа