О надлежащем субъекте ответственности за невыполнение условий контракта о прохождении военной службы

О НАДЛЕЖАЩЕМ СУБЪЕКТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕВЫПОЛНЕНИЕ УСЛОВИЙ КОНТРАКТА О ПРОХОЖДЕНИИ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ

А. В. МОЛОДЫХ

А. В. Молодых, доцент кафедры гражданского права Военного университета, полковник юстиции.

Заранее приношу свои извинения всей судебной системе Российской Федерации за категоричные высказывания, приведенные в настоящей статье. Это объясняется несогласием автора с правовой позицией Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации относительно субъектов ответственности за невыполнение условий контракта со стороны государства в отношении военнослужащего и, как следствие этого, за нарушение установленных Федеральным законом "О статусе военнослужащих" прав членов семьи военнослужащего. Но вместе с тем принимаемые в последнее время судебные постановления, в том числе и высшими судебными инстанциями, заставляют меня усомниться в их законности, обоснованности и справедливости. В частности, приведенное в настоящей публикации мнение одного из судей Верховного Суда Российской Федерации, отраженное им в одном из своих определений по конкретной надзорной жалобе военнослужащего, позволяет сделать вывод о том, что судья, отказывая в истребовании соответствующего дела, вопреки требованиям ст. ст. 8 и 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) руководствовался не законом, а негласным указанием никому не известного "всесильного" должностного лица о том, чтобы ни в коем случае не создавать судебного прецедента об удовлетворении иска военнослужащего к Министерству обороны Российской Федерации о предоставлении жилого помещения в установленный законом срок. При этом следует отметить, что настоящая статья является сугубо личным моим мнением, которое, как и отдельные судебные постановления, также может быть ошибочным. В этом случае я готов признать "безосновательность" своих нижеприведенных аргументов, но только при условии обоснованного с позиции исключительно права (а не целесообразности и политики двойных стандартов) опровержения моих доводов. На протяжении существования всего периода воинских отношений, основанных на нормативных положениях Федерального закона "О статусе военнослужащих" всегда был и является сегодня особенно актуальным вопрос о привлечении надлежащего субъекта к ответственности за невыполнение условий контракта в отношении военнослужащего со стороны государства. Актуальность данного вопроса заключается в том, что даже наличие сегодня в нашем государстве "вроде бы как соответствующей" европейским стандартам судебной системы не всегда позволяет военнослужащим и членам их семей восстановить их нарушенные права в полном объеме. Это объясняется тем, что сложившаяся судебная практика военных судов при постановлении судебных решений по делам, рассматриваемым по заявлениям военнослужащих, исходит из того, что субъектом ответственности признается конкретное должностное лицо в лице командира воинской части (учреждения) либо Министра обороны Российской Федерации. В частности, по одной из надзорных жалоб, поданных военнослужащим в Военную коллегию Верховного Суда Российской Федерации на судебные постановления нижестоящих судов, судья Верховного Суда Российской Федерации, отказывая заявителю-военнослужащему в истребовании соответствующего дела, сослался на то, что "за материальное и финансовое обеспечение личного состава отвечают только командиры, и реализация мер социальной защиты военнослужащих является исключительно обязанностью командиров и начальников" <1>. При этом суды высшей военной судебной инстанции придерживаются такой правовой позиции, согласно которой дела о восстановлении нарушенных прав военнослужащих должны рассматриваться исключительно по правилам гл. 25 ГПК РФ - "Производство по делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" <2>. -------------------------------- <1> См.: Определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 13 июня 2006 г. N Д-2841 по иску военнослужащего М. к военному образовательному учреждению высшего профессионального образования, Министерству обороны Российской Федерации и Правительству Российской Федерации о предоставлении жилого помещения в установленный законом срок // Архив Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. <2> См.: Обзор судебной практики рассмотрения гражданских дел по искам и жалобам военнослужащих на действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц // Обзор судебной практики Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации за 2003 год.

Таким образом, военные суды, рассматривая дела по заявлениям военнослужащих и удовлетворяя согласно закону предъявленные ими требования либо отказывая в удовлетворении последних, возлагают всю ответственность на конкретное должностное лицо, что не в полной мере соответствует требованиям закона и соблюдению одного из важнейших принципов судопроизводства - принципу справедливого судебного разбирательства и принципу восстановления все той же справедливости. Между тем вышеприведенная позиция Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации не является бесспорной и, тем более, оправданной, поскольку в данном случае исключается ответственность Министерства обороны Российской Федерации (других федеральных органов исполнительной власти, в которых законом предусмотрена военная служба), а также Правительства Российской Федерации, т. е. субъектов, обязанных согласно закону предпринимать конкретные меры по реализации военнослужащими и членами их семей прав, установленных Федеральным законом "О статусе военнослужащих". При этом ссылка судов на то обстоятельство, что существующий в армии принцип единоначалия при реализации военнослужащими своих прав предполагает обращение последних в любом случае с соответствующим рапортом к вышестоящему командованию, слабо аргументирована с позиции права. Скорее такая позиция военной судебной системы продиктована тем, чтобы для суда существовала возможность при рассмотрении дела исключить применение правил искового судопроизводства, гарантирующих военнослужащему, выступающему в качестве истца, принятие судебных решений по заявленным им требованиям (ч. 3 ст. 196 ГПК РФ). В данном случае для суда наиболее удобна ситуация, когда он в силу ч. 3 ст. 246 ГПК РФ не связан основаниями и доводами заявителя. Однако здесь следует заметить, что в любом случае правила гл. 23 и 25 ГПК РФ не позволяют суду выходить за пределы предъявляемых заявителем требований либо изменять их по собственному усмотрению, что, по сути, и произошло в одном из военных судов и с чем необоснованно согласились вышестоящие соответствующие судебные инстанции <3>. -------------------------------- <3> См.: Надзорная жалоба на Определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 13 июня 2006 г. N Д-2841 по иску военнослужащего М. к военному образовательному учреждению высшего профессионального образования, Министерству обороны Российской Федерации и Правительству Российской Федерации о предоставлении жилого помещения в установленный законом срок // Архив Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации.

К сожалению, существующая практика замены надлежащих ответчиков по искам военнослужащих и подмена их в "принудительном" порядке со стороны судов другими лицами (посредством исключения Министерства обороны Российской Федерации из числа ответчиков и возложения всей ответственности за невыполнение условий контракта в отношении военнослужащего на конкретное должностное лицо) обусловлены не законом, а существующей сегодня политической системой в государстве и навязанной нам при этом ошибочной оценкой экономической ситуации в стране, которая якобы не позволяет государству в установленные законом сроки обеспечить всех военнослужащих надлежащим жилищем. Это подтверждается и внесенными законодателем за период с 1998 по 2006 гг. изменениями в ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" <4>. -------------------------------- <4> См. Молодых А. В. О некоторых проблемах восстановления утраченных по воле государства жилищных прав военнослужащих // Право в Вооруженных Силах. 2006. N 8. С. 42.

Вместе с тем, возражая против экономической несостоятельности государства в части обеспечения военнослужащих и членов их семей в установленные законом сроки надлежащим жилищем, представляется необходимым отметить, что жилые дома строятся не из ограниченных по количеству на Земле природных ресурсов, а в основном из песка, железа и нефтепродуктов, а также из числа составляющих их элементов, которых в России достаточно для реализации любых проектов. Поэтому существующая на протяжении последних 15 лет жилищная проблема относительно военнослужащих была создана не из-за "ограниченного" экономического потенциала страны, а искусственно и преднамеренно, преследуя, прежде всего, определенную цель: не допустить (при той несоразмерности денежного довольствия, при которой военнослужащие, имеющие достаточно высокую квалификацию, выполняют важные для государства задачи) массового увольнения квалифицированной части офицерского состава посредством непредоставления им жилья в сроки, установленные законом. Привязанность военнослужащего к гипотетической возможности получить от соответствующего федерального органа исполнительной власти жилье для себя и членов своей семьи позволяет государству на протяжении длительного времени сдерживать отток квалифицированных кадров из Вооруженных Сил Российской Федерации и содержать армию в достаточном количестве. Между тем последние изменения, внесенные в Федеральный закон "О статусе военнослужащих" <5>, а также позиция, изложенная в решениях военных судов, поколебали надежды военнослужащих на получение жилья как в установленные законом сроки после прибытия на новое место военной службы, так и по договору социального найма, т. е. жилья за счет государства для постоянного проживания. -------------------------------- <5> См: Молодых А. В. Указ. соч.

В связи со сказанным выше для установления и привлечения к ответственности надлежащего субъекта за невыполнение условий контракта со стороны соответствующего федерального органа исполнительной власти в целях восстановления в полном объеме нарушенных жилищных прав военнослужащих и членов их семей, оставляя за рамками настоящей данной статьи политический и экономический аспекты развития нашего государства, позволю себе привести аргументированные доводы относительно необоснованности с позиции права выводов Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации <6> в части: -------------------------------- <6> Указание на Военную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в данном случае основано на том, что согласно ст. 7 ГПК РФ "в случае, если судье предоставлено право единолично рассматривать гражданские дела и совершать отдельные процессуальные действия, судья действует от имени суда". Словосочетание "от имени суда" означает, что правовая позиция, выраженная судьей по конкретному рассмотренному делу, является правовой позицией соответствующего суда.

- во-первых, возложения обязанности по предоставлению военнослужащему и членам его семьи надлежащего жилья исключительно на командира воинской части; - во-вторых, исключения при этом Правительства Российской Федерации, а также соответствующего федерального органа исполнительной власти из числа лиц, ответственных за невыполнение условий контракта в отношении военнослужащего и членов его семьи со стороны государства. Итак, для убедительности моих доводов, возвращаясь к вышеуказанному делу, по которому была подана надзорная жалоба от конкретного военнослужащего в Военную коллегию Верховного Суда Российской Федерации, следует отметить: - во-первых, те требования, которые выдвигались военнослужащим, - во-вторых, тех лиц, к которым были предъявлены соответствующие требования. Так, военнослужащий, имеющий общий срок военной службы более 20 лет и проходящий военную службу по контракту в одном из военных образовательных учреждений высшего профессионального образования, излагая свои доводы в исковом заявлении, среди предъявляемых им требований просил суд о следующем: - обязать Министерство обороны Российской Федерации через военное образовательное учреждение предоставить ему в предусмотренные ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" сроки благоустроенное жилое помещение для постоянного проживания за счет государственного жилищного фонда в г. Москве; - обязать Правительство Российской Федерации выделить денежные средства для приобретения Министерством обороны Российской Федерации через соответствующее военное образовательное учреждение благоустроенного жилого помещения в г. Москве для последующего его предоставления заявителю. Таким образом, требования военнослужащего относительно предполагаемых им субъектов ответственности за невыполнение условий контракта в части предоставления заявителю надлежащего жилья в установленный законом трехмесячный срок со дня его прибытия на новое место военной службы, по сути, были предъявлены к Министерству обороны и Правительству Российской Федерации, а также к военному образовательному учреждению, в котором военнослужащий проходил военную службу. Причем требования носили исковой характер. Однако, оставляя за рамками дискуссии правомерность в данном случае рассмотрения судом вышеприведенного иска военнослужащего по правилам гл. 25 ГПК РФ, представляю необходимым остановиться на следующем. Рассматривая вышеизложенные требования военнослужащего и соответствующую надзорную жалобу, судья Верховного Суда Российской Федерации, как и все соответствующие нижестоящие суды, отказывая в удовлетворении требований заявителя (истца) со ссылкой на п. 2 ст. 27 и п. 4 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих", пришел к выводу о том, что "за материальное и финансовое обеспечение личного состава отвечают только командиры, и реализация мер социальной защиты военнослужащих является исключительно обязанностью командиров и начальников". Поэтому, по мнению того же судьи, заявитель необоснованно предъявил требования к Министерству обороны Российской Федерации, в связи с чем отказ суда первой инстанции в удовлетворении требований заявителя к Министерству обороны является обоснованным. Между тем, по моему мнению, данный вывод судьи противоречит и нормам материального права, подлежащим непосредственному применению в спорах с участием военнослужащих, и нижеприведенным разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации. При этом ссылка судьи на п. 2 ст. 27 и п. 4 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих" сделана: - без учета полного содержания примененной судьей ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих"; - без учета содержания п. 1 ст. 1, п. 1 ст. 2, п. 3 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих"; - посредством расширительного толкования п. 2 ст. 27 указанного Закона; - вопреки императивным требованиям ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе". Это выразилось в следующем. 1. Примененный судьей п. 2 ст. 27 Федерального закона "О статусе военнослужащих" содержится в гл. 3 этого же Закона под названием "Обязанности и ответственность военнослужащих", которая никак не регулирует отношения между Министерством обороны Российской Федерации и военнослужащими в части реализации последними своих прав, установленных Федеральным законом "О статусе военнослужащих". При этом приведенная норма определяет ответственность исключительно командира части. И такая ответственность может наступить только в том случае, если она обусловлена действиями или бездействием того же командира, но не Министерства обороны Российской Федерации. Между тем военнослужащий предъявлял исковые требования непосредственно к Министерству обороны Российской Федерации и военному образовательному учреждению, а не к конкретному должностному лицу - начальнику ("командиру") соответствующего военно-учебного заведения. Однако судья, неправильно истолковав вышеизложенные требования военнослужащего, основываясь исключительно на судебных постановлениях нижестоящих судов, неправомерно сделал вывод о том, что заявитель оспаривал бездействие начальника военного образовательного учреждения, связанное с непредоставлением ему и членам его семьи жилого помещения. 2. Пункт 4 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих" судья применил посредством извлечения отдельных словосочетаний из всего содержания указанной нормы права, сформулировав свою позицию следующим образом: "реализация мер социальной защиты военнослужащих является обязанностью командиров и начальников". Вместе с тем содержание п. 4 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих" изложено в Законе в следующей редакции: "Реализация мер правовой и социальной защиты военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей ВОЗЛАГАЕТСЯ НА ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ (выделено автором - А. М.), органы местного самоуправления, федеральные суды общей юрисдикции, правоохранительные органы в пределах их полномочий, А ТАКЖЕ (выделено автором - А. М.) является обязанностью командиров (начальников) (далее - командиры)". При сравнительном анализе содержания вышеуказанной нормы Закона с текстом, изложенным судьей в своем определении, усматривается вывод о том, что судья неправомерно: - во-первых, исключил из содержания правовой нормы возложение Законом реализации мер правовой и социальной защиты военнослужащих на органы государственной власти; - во-вторых, исключил слова "а также", относящиеся непосредственно к обязанностям командира части. Между тем содержащиеся в приведенной норме Закона слова "а также" указывают на дополнительного субъекта, обязанного реализовывать права военнослужащих, но при этом те же слова "не освобождает" органы государственной власти и органы военного управления (в том числе Правительство и Министерство обороны Российской Федерации) от выполнения свойственных им функций по реализации прав военнослужащих. Кроме того, судья оставил без всякого внимания содержание ст. 18 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой "права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием". В связи с вышесказанным утверждение судьи (так же, как и мнение нижестоящих судов) о том, что только командир воинской части обязан реализовать право военнослужащего на жилище и только он отвечает за обеспечение военнослужащего жильем, основано на неправильном истолковании примененной нормы материального права (п. 4 ст. 3 вышеназванного Закона), а также не учитывает других норм материального права, подлежащих применению в рассматриваемых отношениях. Это подтверждается следующей правовой позицией. Во-первых, в соответствии с п. 1 ст. 1 Федерального закона "О статусе военнослужащих" "статус военнослужащих есть совокупность прав, свобод, гарантированных государством, а также обязанностей и ответственности военнослужащих, установленных настоящим Федеральным законом, федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации". Согласно п. 3 ст. 3 указанного Закона "социальная защита военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей является функцией государства и предусматривает реализацию их прав, социальных гарантий и компенсаций органами государственной власти, органами военного управления". Между тем Министерство обороны Российской Федерации является именно тем органом военного управления (федеральным органом исполнительной власти), на которого и возложены функции по реализации прав военнослужащих. Кроме того, в силу абз. 1 п. 1 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" именно государство (а не командир воинской части) посредством заключения уполномоченным федеральным органом исполнительной власти соответствующего контракта с гражданином гарантирует предоставление военнослужащим жилых помещений. При этом судьей были оставлены без всякого внимания следующие нормы материального права: - пп. 3 и 5 ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих"; - п. 1 ст. 11, ст. ст. 114 и 115 Конституции Российской Федерации; - ст. ст. 14, 16 и 20 Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации", из содержания которых следует, что государство в лице именно Правительства Российской Федерации осуществляет все необходимые мероприятия, связанные с обеспечением военнослужащих соответствующим жилищем, и через Министерство обороны Российской Федерации (его структурные подразделения) организует выполнение принятых на себя обязательств перед военнослужащими. Во-вторых, обязанность Министерства обороны Российской Федерации (а не только командира воинской части) по обеспечению военнослужащих надлежащим жилищем подтверждается содержанием контракта, заключенного по Типовой форме в соответствии со ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" между военнослужащим и Министерством обороны Российской Федерации (а не командиром воинской части). В частности, согласно п. 3 контракта, заключаемого по Типовой форме между военнослужащим и Министерством обороны Российской Федерации, именно Министерство обороны (а не командир воинской части и не Министр обороны Российской Федерации) обязывается обеспечить военнослужащему соблюдение его прав, включая установленное ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" право на жилище. При этом следует отметить, что под гарантией понимается обеспечение осуществления каких-либо обязательств <7>. -------------------------------- <7> См.: Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 1998. С. 194.

В свою очередь, понятие "обеспечить" означает снабдить в достаточном количестве, удовлетворить потребность в чем-то, предоставить достаточные материальные средства, создать все необходимые условия для осуществления чего-либо <8>. -------------------------------- <8> См.: Большой толковый словарь русского языка. С. 666.

Обязательство государства по обеспечению военнослужащих надлежащим жилищем предусмотрено п. 1 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих", согласно абз. 1 которого государство гарантирует предоставление военнослужащим жилых помещений. Таким образом, из буквального толкования понятия "гарантия" и содержания п. 1 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" следует вывод о том, что именно на государство возложена обязанность по обеспечению военнослужащих надлежащим жилищем (а не исключительно на командира воинской части). Причем данное обязательство относительно обязанного субъекта конкретизировано в контракте о прохождении военной службы, который заключается в соответствии со ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и на условиях, установленных ст. 4 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. N 1237. При этом в силу п. 6 ст. 9 вышеуказанного Положения новый контракт от имени Министерства обороны Российской Федерации (федерального органа исполнительной власти, в котором предусмотрена военная служба) подписывает определенное должностное лицо. Анализ вышеприведенных норм материального права позволяет сделать вывод о том, что командир воинской части (начальник военного образовательного учреждения) не заключает контракт о прохождении военной службы, а, являясь, по сути, представителем Министерства обороны Российской Федерации, в силу ст. 9 Положения о порядке прохождения военной службы подписывает соответствующий контракт от имени Министерства обороны Российской Федерации, которое, в свою очередь, в силу п. 3 заключенного с военнослужащим контракта обязывается "...обеспечить гражданину соблюдение его прав и прав членов его семьи, включая получение льгот, гарантий и компенсаций, установленных законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, определяющими статус военнослужащих и порядок прохождения военной службы". Помимо вышеизложенного, обязательства Министерства обороны Российской Федерации (а не только командира части) перед военнослужащими по реализации предусмотренных законом прав, вытекающих из факта заключения контракта о прохождении военной службы, подтверждаются следующими разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации. В частности, в соответствии с п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 г. N 9 "О некоторых вопросах применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих" "на основании контракта о прохождении военной службы Министерство обороны Российской Федерации либо другой федеральный орган исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, и гражданин принимают на себя взаимные обязательства и приобретают права, предусмотренные федеральными законами... "О статусе военнослужащих"... определяющими порядок прохождения военной службы и статус военнослужащих". Согласно п. 6 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "существенным нарушением условий контракта со стороны федерального органа исполнительной власти (а не со стороны командира воинской части), в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, может быть признано такое нарушение, из-за которого военнослужащий лишился возможности осуществлять свои конституционные права, либо нарушение, лишающее военнослужащего или членов его семьи возможности воспользоваться наиболее значимыми для них правами и льготами, предусмотренными законодательством о порядке прохождения военной службы и статусе военнослужащих". Согласно п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "при разрешении жалоб на отказ в расторжении контракта о прохождении военной службы в связи с нарушением его условий со стороны федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, вопрос о том, являются ли допущенные в отношении военнослужащего нарушения условий контракта существенными, должен решаться судом индивидуально по каждому конкретному делу с учетом таких обстоятельств, как семейное и материальное положение военнослужащего, место его военной службы и условия ее прохождения, а также других данных". В соответствии с п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "при рассмотрении дел, связанных с необеспечением военнослужащих положенными видами довольствия, судам необходимо иметь в виду, что порядок и размер указанного обеспечения установлены федеральным законом и иными нормативными правовыми актами, обязательными к исполнению в равной степени как для командира воинской части, непосредственно выдающего военнослужащим соответствующее довольствие, так и для всех иных вышестоящих органов и должностных лиц, на которых законом возложено выполнение соответствующих функций, связанных с обеспечением военнослужащих положенным довольствием. Ненадлежащее финансирование не является основанием для отказа в удовлетворении законных требований военнослужащих". Буквальное толкование вышеприведенных разъяснений Верховного Суда означает, что условия контракта нарушаются не командиром воинской части, а соответствующим федеральным органом исполнительной власти (в рассматриваемом случае - Министерством обороны Российской Федерации). Таким образом, из вышеприведенной позиции Верховного Суда Российской Федерации, основанной на нормах материального права, следует, что сторонами рассматриваемых обязательств, вытекающих из содержания контракта и законодательства, регулирующего его условия, в соответствии с п. 1 ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" являются: - с одной стороны, гражданин, заключивший соответствующий контракт; - с другой стороны, прежде всего, Министерство обороны Российской Федерации, а не командир воинской части (начальник военного образовательного учреждения) и не Министр обороны Российской Федерации. Следовательно, именно между военнослужащим и Министерством обороны Российской Федерации на основании контракта возникают взаимные права и обязанности, предусмотренные законодательством Российской Федерации, которые они взаимно обязаны добросовестно и своевременно осуществлять и выполнять соответственно. В этой связи именно Министерство обороны Российской Федерации должно нести ответственность за невыполнение условий контракта перед истцом, а не командир воинской части (начальник военного образовательного учреждения). Необоснованное же исключение судом Министерства обороны Российской Федерации из числа субъектов, ответственных за невыполнение условий контракта перед военнослужащим, противоречит ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и содержанию самого контракта, а также вышеуказанным разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации. 3. Судья военного суда первой инстанции в вышеприведенном деле, исключая Правительство Российской Федерации из числа лиц, ответственных за невыполнение условий контракта в отношении военнослужащего и членов его семьи со стороны государства, не придал никакого значения тому, что в соответствии с действующим законодательством все права, установленные законом для военнослужащих, реализуются посредством финансирования из федерального бюджета, вопросами которого занимается именно Правительство Российской Федерации, а не командир воинской части. В этой связи реализация прав военнослужащих напрямую зависит от объемов финансирования Вооруженных Сил Российской Федерации со стороны Правительства Российской Федерации, чем и обусловлены предъявляемые военнослужащим требования к Правительству Российской Федерации. Командир же воинской части (исключительно на которого суды возлагают обязанность по обеспечению военнослужащих жилищем) не обладает соответствующими необходимыми материальными ресурсами и финансовыми средствами. В этой связи, несмотря на то, что командир отвечает за материальное и финансовое обеспечение личного состава части, а реализация мер социальной защиты военнослужащих является его обязанностью, закон не возлагает исключительно на него ответственность за невыполнение жилищных обязательств перед военнослужащим, поскольку соответствующая обязанность по реализации военнослужащими жилищных прав, установленных Федеральным законом "О статусе военнослужащих", исходя из содержания заключенного в соответствии с Федеральным законом "О воинской обязанности и военной службе" контракта о прохождении военной службы, возложена непосредственно на Министерство обороны Российской Федерации, а не на командира воинской части или Министра обороны Российской Федерации. В противном случае необходимо признать, что в результате освобождения судами Правительства Российской Федерации и Министерства обороны Российской Федерации от возложенных на них государством обязательств по реализации военнослужащими прав, установленных для них Федеральным законом "О статусе военнослужащих", для военнослужащих становится невозможным осуществление защиты нарушенного права в части своевременного предоставления им и членам их семей надлежащего жилья, поскольку действия командира воинской части со ссылкой на отсутствие самостоятельных источников дохода для строительства соответствующего жилья не будут признаваться незаконными, так как полностью зависимы от бюджетного финансирования. В такой ситуации военнослужащий будет лишен одного из важнейших прав, предоставленных ему Конституцией Российской Федерации, - права на судебную защиту, что, в свою очередь, вопреки перечисленным выше нормам действующего законодательства позволит сегодня Правительству Российской Федерации не предпринимать надлежащих мер по своевременному обеспечению военнослужащих жилищем, а Министерству обороны Российской Федерации - не выполнять принятые на себя обязательства, вытекающие из условий контракта, по реализации военнослужащими жилищных прав, установленных для них названным выше Законом. По логике принятых по указанному выше делу судебных постановлений Министерство обороны Российской Федерации вправе отреагировать на требования военнослужащего о предоставлении ему жилья в установленный законом срок посредством заявления следующего содержания: "с требованием о реализации предоставленных Вам (т. е. военнослужащему) законом прав обращайтесь исключительно к командиру воинской части. Министерство обороны Российской Федерации в данном случае не несет никаких обязательств. Контракт, который Вы заключали с Министерством обороны, не имеет никакого юридического значения относительно обязательств, возложенных в силу Закона на Министерство обороны Российской Федерации". Представляется, что аналогичное заявление (если следовать логике принятых по данному делу судебных постановлений) Министерство обороны Российской Федерации может сделать по отношению ко всем военнослужащим, даже несмотря на то, что такого рода заявления и выводы судов не только не соответствуют содержанию ст. 18 Конституции Российской Федерации, но и выглядят несколько абсурдно. Тем не менее в результате вынесенных по рассматриваемому делу судебных постановлений Министерство обороны Российской Федерации "вправе" полностью отстраниться от исполнения условий заключенного с военнослужащим контракта, ссылаясь на то, что оно, как оказывается по мнению российского суда, не несет никаких обязательств перед военнослужащими. Однако при таких обстоятельствах затруднительно говорить о Российской Федерации как о правовом государстве, поскольку последнее, с одной стороны, декларирует права в законе (и военнослужащий при поступлении на военную службу по контракту уверен в реализации этих прав), а с другой стороны, используя органы судебной власти в части толкования правовых норм, закрепляющих права военнослужащих на жилище, вопреки содержанию ст. 18 Конституции Российской Федерации преднамеренно создает препятствия для реализации военнослужащими соответствующих прав. Общее впечатление от принятых по вышеуказанному делу судебных постановлений складывается такое, что суды всех инстанций, рассматривая исковые требования военнослужащего, соответствующие кассационную и надзорную жалобы, изначально, вопреки требованиям ст. 2 Конституции Российской Федерации, встали на защиту интересов государства, преследуя определенную, никак не согласующуюся с законом, единственную цель - не создавать судебного прецедента относительно вопроса по своевременному обеспечению определенной категории военнослужащих жилыми помещениями по договору социального найма, поскольку в случае удовлетворения соответствующего иска большинство военнослужащих, состоящих десятилетиями в очереди на получение жилья, рассчитывая на справедливость принимаемых судом решений, потребуют от государства выполнения им взятых на себя обязательств уже в судебном порядке. Принятие же справедливых, обоснованных и законных судебных решений, исполнить которые государство якобы не в состоянии в установленные законом сроки, позволит, в свою очередь, военнослужащим обратиться в Европейский суд по правам человека, который аналогично решению, постановленному по делу "Шпаковский против Российской Федерации" от 7 июля 2005 г. <9>, обяжет Российскую Федерацию выполнить постановленные по соответствующим делам судебные решения. -------------------------------- <9> См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 7 июля 2005 г. по делу "Шпаковский против Российской Федерации", жалоба N 41307/02.

Вместе с тем вышеизложенная цель отдельных представителей судебной власти не носит правового характера. При этом следует заметить, что целесообразность в судебных решениях порождает произвол, что, безусловно, не способствует укреплению законности и правопорядка, а также формированию уважительного отношения к суду. При таких обстоятельствах, когда суд, защищая, прежде всего, интересы исполнительной власти, игнорирует законные права военнослужащих, последним остается лишь упрекать себя за то, что они когда-то поверили государству, которому отдали более 20 лет военной службы, в благодарность за что, как оказывается, они не вправе теперь рассчитывать на получение положенных им по закону жилых помещений в установленный законом срок.

------------------------------------------------------------------

Название документа