Увольнение в связи с организационно-штатными мероприятиями: право военнослужащего или командира?

УВОЛЬНЕНИЕ В СВЯЗИ С ОРГАНИЗАЦИОННО-ШТАТНЫМИ МЕРОПРИЯТИЯМИ: ПРАВО ВОЕННОСЛУЖАЩЕГО ИЛИ КОМАНДИРА?

М. А. ТОРКУНОВ

М. А. Торкунов, подполковник юстиции, заместитель председателя Кировского гарнизонного военного суда, кандидат юридических наук.

Как утверждали древние, труднее всего жить в эпоху перемен. Именно такой период более десяти лет переживают военнослужащие Российской армии и других федеральных органов исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба. История реформирования Вооруженных Сил России - яркий пример непродуманных, часто скоропалительных решений, преследующих интересы, далекие от интересов военнослужащих. Это путь серьезных просчетов в организации и деятельности военной организации общества. Иногда оптимальное решение удается принять не сразу. Необоснованные кадровые, организационно-штатные мероприятия (далее - ОШМ) чреваты серьезными нарушениями прав и интересов военнослужащих и членов их семей. Пример реорганизации органов безопасности России, военно-промышленного комплекса, дорожно-строительных частей и ряда других военизированных ведомств требует более вдумчивого, научно обоснованного подхода к изменениям структуры и функций важнейших государственных институтов. Пятилетняя практика применения Федеральных законов "О статусе военнослужащих" и "О воинской обязанности и военной службе", а также Положения о порядке прохождения военной службы (далее - Положение) оставляет дискуссионными вопросы увольнения военнослужащих в связи с ОШМ. Спорные вопросы увольнения в связи с ОШМ многократно обсуждались специалистами <*>. Единая судебная практика по этой проблеме до настоящего времени не выработана. -------------------------------- <*> См., напр.: Пызиков Д. Об увольнении военнослужащих в связи с организационно-штатными мероприятиями // Бюллетень Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 2 (168). С. 41 - 44; Тищенко А. Г. Увольнение с военной службы по инициативе военнослужащего: основания, порядок, оформление, последствия // Право в Вооруженных Силах. 2002. N 10. С. 39; Толкаченко А. А. О духе и букве закона // Право в Вооруженных Силах. 2003. N 10. С. 5 - 8 и др.

Так, Кировский гарнизонный военный суд удовлетворил заявление военнослужащего К. при следующих обстоятельствах. Воинская часть, где проходил службу заявитель, подлежала расформированию, в связи с чем он обратился с рапортом к командованию о досрочном увольнении с военной службы в связи с ОШМ. Однако рапорт удовлетворен не был, а заявителя вопреки его желанию назначили на равнозначную должность в другую часть, мотивировав это служебной необходимостью. Считая свои права нарушенными, заявитель потребовал признать незаконными приказы о переводе его в другую часть и обязать ответчика представить его к увольнению с военной службы в связи с ОШМ. По мнению заявителя, в части проводились ОШМ, в связи с которыми он и был переведен в другую часть. Перевод в приказе должен был мотивироваться наличием именно ОШМ, которые являются частным случаем служебной необходимости. Мотивировка в приказе о переводе в связи со служебной необходимостью выбрана командованием для того, чтобы лишить К. возможности уволиться на основании подп. "а" п. 2 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе". Представитель ответчика с требованиями заявителя не согласился и пояснил, что командование действовало правомерно, поскольку инициатива на увольнение по ОШМ должна исходить от командования части. Мнение военнослужащего не имеет значения, если перевод осуществлен на равнозначную должность. Кроме того, фактически заявитель переведен в связи со служебной необходимостью, что не равнозначно переводу в связи с ОШМ. Удовлетворяя заявление военнослужащего, суд первой инстанции указал следующее. В соответствии со ст. 37 Конституции Российской Федерации каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Право на труд согласно ст. 10 Федерального закона "О статусе военнослужащих" реализуется ими посредством прохождения военной службы. Согласно ст. 32 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в контракте о прохождении военной службы закрепляются его условия, которые включают в себя обязанность гражданина проходить военную службу в течение установленного контрактом срока, добросовестно исполнять обязанности военнослужащих, а также право гражданина на соблюдение его прав, включая получение льгот, гарантий и компенсаций, установленных законодательством России, определяющим статус военнослужащих. Гарантией права на свободное распоряжение способностями к труду является право военнослужащего на увольнение по основаниям, предусмотренным в Федеральном законе "О воинской обязанности и военной службе", и на соблюдение процедуры увольнения. Согласно подп. "а" п. 2 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" военнослужащий, проходящий военную службу по контракту, может быть досрочно уволен с военной службы в связи с ОШМ. В соответствии с подп. "а" п. 4 ст. 34 Положения увольнение военнослужащего в связи с ОШМ может производиться при сокращении занимаемой им воинской должности, в том числе при ликвидации воинских частей, и отсутствии его согласия с назначением на другую воинскую должность. Иных условий увольнения при указанных обстоятельствах в законе не содержится. Судом исследована директива Министра обороны Российской Федерации, согласно которой войсковая часть, где служил заявитель, подлежала ликвидации. Таким образом, в войсковой части заявителя действительно проходили ОШМ, а должность, занимаемая К., подлежала сокращению. Согласия на назначение на другую воинскую должность заявитель не давал. Следовательно, налицо все условия, в соответствии с которыми заявитель подлежал увольнению с военной службы. Обязанность представить его к увольнению лежала на ответчике. По указанным основаниям суд посчитал незаконными отказ ответчика в удовлетворении требований К. о представлении документов на его увольнение с военной службы в связи с ОШМ, а также приказы о переводе заявителя на равнозначную должность в другую часть. Заявление ответчика о том, что перевод К. на равную должность произведен не в связи с ОШМ, а в связи со служебной необходимостью, суд признал несостоятельным, указав, что войсковая часть подлежала ликвидации и соответственно должность К. сокращалась. Дата служебного перемещения заявителя совпадает с периодом ОШМ. При таких условиях суд посчитал, что служебная необходимость перемещения заявителя на равную должность вызвана именно проведением ОШМ. Суд признал необоснованным заявление представителя ответчика и о том, что увольнение военнослужащих в связи с ОШМ производится вне зависимости от их желания продолжать службу или уволиться. Данная позиция основана на п. п. 1 и 2 ст. 15 Положения, согласно которым военнослужащий без его согласия может быть переведен по служебной необходимости на равную должность. Вместе с тем, как видно из разд. VII Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и разд. VIII Положения, вопросы увольнения всецело урегулированы нормами соответствующих разделов и прямо предусматривают отсутствие согласия военнослужащего с назначением на любую другую должность, т. е. высшую, равную или низшую. Законодатель установил отсылки к нормам иных разделов (например, п. 1 ст. 50, п. п. 4 и 5 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе"). Однако в данном случае никаких отсылок не сделано, в том числе и к нормам ст. 15 Положения. Суд сделал вывод о том, что норма, на которую ссылался ответчик, неприменима в данном случае, в связи с чем обязал ответчика представить в установленном порядке документы на увольнение К. с военной службы в связи с ОШМ <*>. Аналогичное решение принято тем же судом по гражданскому делу по заявлению Г. <**>. -------------------------------- <*> Решение Кировского гарнизонного военного суда от 14 января 2004 г. по заявлению К. <**> Решение Кировского гарнизонного военного суда от 16 января 2004 г. по заявлению Г.

Оба судебных решения оставлены в силе судом второй инстанции. При этом кассационная инстанция подтвердила в определении, что при проведении ОШМ назначение военнослужащего на другую должность, в том числе и равную, возможно только при его согласии <*>. -------------------------------- <*> Кассационное определение Приволжского окружного военного суда от 13 февраля 2004 г. по делу К.; кассационное определение Приволжского окружного военного суда от 13 февраля 2004 г. по делу Г.

Подобные решения принимались судами и ранее <*>. -------------------------------- <*> См., напр.: Архив Кировского гарнизонного военного суда, решение по гражданскому делу по заявлению П., 2001 г. Такое же решение по конкретному делу выносилось и Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации. Отменяя ранее состоявшиеся судебные решения по аналогичному делу по надзорной жалобе Председателя Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, надзорная инстанция указала в определении, что при снижении воинского звания, соответствующего занимаемой военнослужащим воинской должности либо при изменении военно-учетной специальности и нежелании военнослужащего продолжать службу по занимаемой должности, либо на другой воинской должности он вправе уволиться с военной службы в связи с ОШМ (определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 6н-86/03).

Между тем в последнее время получила распространение иная позиция. В частности, решением Кировского гарнизонного военного суда от 12 марта 2004 г. военнослужащему Л. отказано в удовлетворении заявления об увольнении в связи с ОШМ. При этом суд первой инстанции указал, что согласно подп. "а" п. 2 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", подп. "а" п. 4 ст. 34 Положения военнослужащий, проходящий военную службу по контракту, может быть досрочно уволен с военной службы в связи с ОШМ. Увольнение по этому основанию может производиться при сокращении занимаемой им воинской должности, в том числе при ликвидации воинских частей, и отсутствии его согласия с назначением на другую воинскую должность. Анализируя положения п. п. 1 - 3 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", суд пришел к выводу, что основания увольнения, указанные в п. 2 ст. 51 Закона, сгруппированы законодателем таким образом, что объединяют причины увольнения с военной службы, которые не зависят от желания и воли военнослужащего. По данным основаниям военнослужащий может быть уволен с военной службы по решению командования при невозможности дальнейшего использования военнослужащих, высвободившихся в результате ОШМ, в целом в Вооруженных Силах. Вместе с тем соответствующий командир при проведении ОШМ, действуя согласно подп. "б" п. 15 ст. 11 и подп. "а" п. 17 ст. 11 Положения, вправе назначить военнослужащего на равную или низшую должность. Как следует из п. п. 11 - 17 ст. 11, п. п. 1 и 2 ст. 15, подп. "а" п. 4 ст. 34 Положения волеизъявление военнослужащего должно учитываться лишь в случае, если при проведении ОШМ ему предлагается занять низшую должность, а также если есть семейные обстоятельства или заболевания, препятствующие прохождению службы на новом месте. Согласия для назначения на равную должность не требуется. По собственному желанию в соответствии с п. 6 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" военнослужащий может быть досрочно уволен при наличии у него уважительных причин по заключению аттестационной комиссии. По мнению суда, заключение заявителем контракта с Министерством обороны Российской Федерации обусловливает его обязательства до окончания срока контракта служить в Вооруженных Силах России, что, в свою очередь, позволяет командованию определять место службы для военнослужащего по своему усмотрению. Суд указал, что перевод на равную должность никак не повлиял на права и законные интересы Л. и признал правомерным приказ о переводе заявителя на равную должность без его согласия. Суд посчитал, что ОШМ в данном случае вполне могут расцениваться как частный случай служебной необходимости. К тому же объем прав военнослужащего при переводе к новому месту службы по служебной необходимости, в связи с ОШМ или по личной просьбе одинаков. Такая же точка зрения положена в основу ряда других решений судов <*>. -------------------------------- <*> Решения Кировского гарнизонного военного суда по заявлениям Б. от 20 февраля 2004 г., С. от 4 марта 2004 г. и др.

Ничего нового в подобной трактовке закона нет. Наоборот, это лишь повторение давно устаревшей и недействующей нормы, содержавшейся в законодательстве, регулировавшем военно-служебные отношения советского периода <*>. -------------------------------- <*> Согласно п. "в" ст. 58 Положения о прохождении воинской службы офицерским составом Вооруженных Сил СССР (Приказ Министра обороны СССР 1985 г. N 100) увольнение данной категории военнослужащих по сокращению штатов допускалось только при невозможности использования их на военной службе.

Таким образом, за довольно непродолжительный промежуток времени судами принимались противоположные решения, причем как в том, так и в другом случае достаточно мотивированные. В последнее время доминирует точка зрения, более удобная командованию, обосновывающая приоритет интересов последнего перед интересами военнослужащего. Представляется, что при таком подходе декларированное в Конституции Российской Федерации и прямо предусмотренное подп. "а" п. 2 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" и подп. "а" п. 4 ст. 34 Положения право военнослужащего на увольнение в связи с ОШМ превращается в фикцию. На практике суды, отказывая военнослужащим в этом праве, исходят не из закона, а из целесообразности, учитывая, например, такие обстоятельства: - предоставление возможности военнослужащему уволиться в связи с ОШМ ставит его в более выгодное положение по сравнению с другими военнослужащими, которых ОШМ не коснулись; - учет интересов военнослужащего при проведении ОШМ "развалит" Вооруженные Силы. Однако такой подход в XXI в. уже неприемлем. Интересы человека в погонах должны ставиться превыше всего. Забота об укреплении боеспособности армии - задача многогранная, требующая усилий всего общества. И решена она должна быть с учетом прав военнослужащих. Представляется недопустимым создавать искусственные препятствия для реализации законных прав граждан при увольнении с военной службы. В наше время нередко говорят о пробелах в праве, не обеспеченных экономически законах, недостаточно просчитанных решениях законодателя. Однако в данном случае никаких изменений вносить в действующее законодательство не требуется. Достаточно лишь правильно истолковать имеющиеся правовые нормы и применить их. По нашему мнению, увольнение в связи с ОШМ - специальная норма по отношению к общему положению, содержащемуся в п. 2 ст. 15 Положения, позволяющему переводить военнослужащего на равную должность без его согласия. Поэтому применение в подобных случаях специальной нормы исключит споры и обеспечит правильное толкование и применение закона. Все больше жизнь и деятельность российского военнослужащего подвергается правовой регламентации, препятствующей принятию незаконных, ущемляющих его интересы решений. Назначение военных судов - на практике правильно применять законодательство о военной службе, рассматривая эту область правоотношений как неотъемлемую часть всей правовой системы общества. Правильное разрешение судами коллизионных вопросов будет способствовать дальнейшему движению к правовому государству, подъему престижа военной службы, укреплению обороноспособности страны.

------------------------------------------------------------------

Название документа "Обзор судебной практики о судебных решениях и некоторых определениях Военной коллегии Верховного Суда РФ, вынесенных в феврале 2004 года" (Редакционный материал) ("Право в Вооруженных Силах", 2004, N 7) Текст документа

СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА О СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЯХ И НЕКОТОРЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯХ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ, ВЫНЕСЕННЫХ В ФЕВРАЛЕ 2004 Г.

Пункты 1 - 8 статьи 221 Инструкции о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации признаны не подлежащими применению в части временных ограничений.

Решение Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2004 г. N ВКПИ04-8 по заявлению Д. Д. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, в котором просил признать незаконными некоторые положения ч. 3 ст. 221 Инструкции о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны Российской Федерации от 20 августа 2003 г. N 200. По мнению Д., ч. 3 ст. 221 Инструкции в части слов "...возникновение или обретение которых может быть связано с воздействием комплекса неблагоприятных факторов" противоречит п. "в" ст. 41 Постановления Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123 "Об утверждении Положения о военно-врачебной экспертизе", поскольку в Постановлении Правительства РФ такие обстоятельства не содержатся. Применив в ч. 3 ст. 221 Инструкции формулировку "комплекс неблагоприятных факторов" Министр обороны Российской Федерации необоснованно расширил причинную связь "радиационного фактора" или "радиационного фактора с иными вредными последствиями", указанных в ст. 24 Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС". В п. п. 1 - 8 ч. 3 ст. 221 Инструкции необоснованно введено временное ограничение наступления заболеваний 2 и 5 годами. Это противоречит положениям ч. 6 п. 8 ст. 24 Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" от 15 мая 1991 г. N 1244-1. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. В официальном тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеется в виду ч. 6 ст. 24 Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" от 15 мая 1991 г. N 1244-1, т. к. данная статья не содержит пунктов. ------------------------------------------------------------------ Верховный Суд Российской Федерации нашел жалобу подлежащей удовлетворению в части оспаривания заявителем сроков возникновения и обострения заболеваний, установленных п. п. 1 - 8 ч. 3 оспариваемой статьи Инструкции по следующим основаниям. Как установлено судом, для выполнения предписаний Положения о военно-врачебной экспертизе, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123, Министр обороны Российской Федерации 20 августа 2003 г. издал Приказ N 200, который утвердил Инструкцию о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации. При этом в оспариваемой заявителем ст. 221, п. п. 1 - 8, Инструкции, наряду с перечнем заболеваний, которые могли быть получены освидетельствуемым при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС, установлены сроки возникновения таких заболеваний после прекращения работ по ликвидации катастрофы. Однако п. "в" ст. 41 названного выше Постановления Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123 и ст. 23 Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1, во исполнение которых разработана и утверждена Министром обороны РФ Инструкция, не предусмотрели временных периодов, в течение которых могут возникнуть заболевания при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Согласно этому пункту военно-врачебная комиссия выносит заключение о причинной связи увечий, заболеваний с формулировкой "заболевание получено освидетельствуемым при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС", если увечье, заболевание получено освидетельствуемым при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Ст. 24, ч. 8, Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1 предусмотрено, что причинная связь между ухудшением здоровья, заболеванием, смертью, частичной либо полной потерей трудоспособности граждан, пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы, признается установленной независимо от величины дозы облучения или отсутствия данных по облучению, медицинского анамнеза до событий чернобыльской катастрофы, продолжительности периода между окончанием работы или проживания в зонах радиоактивного загрязнения и наступлением вредных последствий, если наступившие вредные последствия могли быть вызваны неблагоприятными факторами, возникшими вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, если межведомственными экспертными советами, военно-врачебными комиссиями, а также другими органами, определяемыми Правительством РФ, не подтверждено отсутствие такой связи. Поскольку обжалованные п. п. 1 - 8 ст. 221 Инструкции затрагивают права многих граждан и рассчитаны на неоднократное применение и в них, помимо перечня заболеваний, возникновение или обострение которых может быть поставлено в связь с выполнением определенных работ по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, введены также не предусмотренные нормативными актами сроки установления таких заболеваний двумя и пятью годами после прекращения работ, Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу о незаконности указанных пунктов в части установления сроков, в связи с чем они не подлежат применению со дня утверждения Инструкции. Что касается остальных требований заявителя, то они удовлетворению не подлежат. Слова "...возникновение или обострение которых может быть связано с воздействием комплекса неблагоприятных факторов", содержащиеся в ч. 3 ст. 221 Инструкции, как видно из содержания приведенной выше ст. 24 Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1, ей не противоречат.

Пункт 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80, не противоречит действующему законодательству.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 13 февраля 2004 г. N ВКПИ04-7 по заявлению Д. Д. обратилась в Верховный Суд Российской Федерации, считая, что п. 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации противоречит Жилищному кодексу РСФСР и Федеральному закону "О статусе военнослужащих", а также нарушает ее жилищные права, поскольку устанавливает, что ордер на заселение жилого помещения КЭЧ района выдается непосредственно военнослужащему. В судебном заседании заявитель Д. и ее представитель пояснили, что Приказ Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80 в оспариваемой части противоречит требованиям ст. 47 ЖК РСФСР, ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" и лишает заявительницу права на получение ордера на жилое помещение, выделенное жилищной комиссией воинской части еще до расторжения ее брака с военнослужащим. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила заявление без удовлетворения по следующим основаниям. Согласно п. 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации после оформления ордеров на заселение жилого помещения КЭЧ района выдает ордер непосредственно военнослужащему (лицу гражданского персонала Вооруженных Сил), которому предоставляется жилое помещение, а в исключительных случаях по доверенности передает их под расписку представителям воинских частей для вручения лицам, которым предоставляется жилое помещение. В соответствии с п. 1 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 11 ноября 1998 г. N 1357, ч. 2 ст. 1 Указа Президента Российской Федерации "О системе федеральных органов исполнительной власти" от 14 августа 1996 г. N 1176 Министерство обороны Российской Федерации является федеральным органом исполнительной власти, проводящим государственную политику и осуществляющим государственное управление в области обороны. Согласно ст. 13 Закона Российской Федерации "Об основах федеральной жилищной политики" порядок и условия предоставления жилого помещения по договору найма гражданам, нуждающимся в улучшении жилищных условий, определяют органы государственной власти и управления Российской Федерации, субъектов Российской Федерации в соответствии с существующей очередью на улучшение жилищных условий, а также с учетом льгот по предоставлению жилых помещений, установленных органами государственной власти и управления Российской Федерации и республик в составе Российской Федерации. В п. 1 и подп. 21 п. 7 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации указано, что Министерство обороны Российской Федерации является федеральным органом исполнительной власти, одной из функций которого является осуществление расквартирования войск и управление жилищным фондом, закрепленным за данным Министерством. В соответствии с ч. 3 ст. 30 Жилищного кодекса РСФСР порядок учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, а также определение очередности предоставления гражданам жилых помещений устанавливается данным Кодексом и другим законодательством Российской Федерации. Приведенные нормы свидетельствуют о наличии у Министра обороны права издавать нормативные акты, определяющие порядок и условия предоставления жилых помещений, закрепленных за Министерством обороны, включая регламентирование вопросов, связанных с выдачей ордеров на эти жилые помещения. Как установлено ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих", военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей предоставляются жилые помещения по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, с учетом права на дополнительную жилую площадь за счет государственного или муниципального жилищного фонда, закрепляемого за Министерством обороны Российской Федерации (иным федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба). Согласно ст. 2 указанного правового акта к членам семей военнослужащих, на которых распространяются льготы, гарантии и компенсации, предусмотренные данным Федеральным законом, федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, относятся супруга (супруг); несовершеннолетние дети; дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет; дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных учреждениях по очной форме обучения; лица, находящиеся на иждивении военнослужащих. Из изложенного следует, что реализация предусмотренных законодательством и иными нормативными актами Российской Федерации льгот, гарантий и компенсаций для военнослужащих, в том числе связанная с обеспечением жилыми помещениями, ставится в зависимость от принадлежности граждан к членам семьи военнослужащего. Что касается вопроса о выдаче ордера непосредственно военнослужащему, то данное положение Инструкции соответствует как ст. ст. 47, 49 ЖК РСФСР, так и п. п. 49, 50 действующих Примерных правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 31 июля 1984 г. N 335. Согласно названным положениям ордер выдается непосредственно гражданину, которому предоставляется жилое помещение, или, в исключительных случаях, другому лицу по доверенности, удостоверенной в установленном порядке. При получении ордера должны быть предъявлены паспорта (свидетельства о рождении) или другие заменяющие их документы на всех членов семьи, подлежащих включению в ордер, а также письменное согласие всех совершеннолетних членов семьи на переселение в предоставленное жилое помещение. Выдача ордера на жилое помещение может быть приостановлена в случаях, когда фактический состав семьи не соответствует указанному в решении о предоставлении жилого помещения, выявления других обстоятельств, которые могли повлиять на решение вопроса о предоставлении жилого помещения. Таким образом, оспариваемое положение ведомственного нормативного акта не противоречит как Федеральному закону "О статусе военнослужащих", так и жилищному законодательству, в том числе и потому, что не лишает гражданина - члена семьи военнослужащего, а также переставшего быть таковым, реализовать свои жилищные права в порядке, предусмотренном Жилищным кодексом РСФСР, а также путем обращения за защитой своих гражданских прав в районный суд.

Постановление Правительства Российской Федерации от 25 февраля 2000 г. N 160 "О предоставлении путевок в лечебно-оздоровительные учреждения военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел, государственной противопожарной службы и сотрудникам уголовно-исполнительной системы, выполняющим (выполнявшим) задачи по обеспечению правопорядка и общественной безопасности на территории Северо-Кавказского региона, и членам их семей" признано не противоречащим законодательству.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 4 февраля 2004 г. N ВКПИ03-122 по заявлению воинской части. Решением Тамбовского гарнизонного военного суда от 13 июня 2001 г. в удовлетворении жалоб П., Ц. и Я. о признании незаконными действий командира воинской части, связанных с отказом в выплате им денежной компенсации взамен не предоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения в 2000 г., отказано. В кассационном порядке решение суда первой инстанции не обжаловалось. Постановлением президиума Московского окружного военного суда от 22 января 2003 г. по протесту председателя этого суда вышеуказанные действия командира части признаны незаконными и на нее возложена обязанность выплатить заявителям денежную компенсацию взамен непредоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения. Воинская часть обратилась в Верховный Суд РФ с заявлением, в котором указано, что оспариваемое Постановление противоречит Закону РФ от 21 января 1993 г. N 4328-1 "О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим, проходящим военную службу на территориях государств Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполнявшим задачи по защите конституционных прав граждан в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах", так как возлагает на воинскую часть обязанность по выплате указанной денежной компенсации всем военнослужащим, выполнявшим специальные задачи на территории Северо-Кавказского региона, тогда как ст. 5 приведенного Закона прямо определяет, что право на получение денежной компенсации взамен непредоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения имеют только военнослужащие, выполнявшие задачи в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера на территории Чеченской Республики и на непосредственно прилегающих к ней территориях Северного Кавказа, отнесенных к зоне вооруженного конфликта. Далее указывалось, что Постановлением Правительства РФ от 26 декабря 2001 г. N 896 "О зонах вооруженных конфликтов" к выполнению задач в зоне вооруженного конфликта постановлено относить их выполнение на всей территории Чеченской Республики в период с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г. Заявители же выполняли специальные задачи (обслуживание авиационной техники) по проведению контртеррористической операции на территории, непосредственно прилегающей к Чеченской Республике (г. Буденовск и г. Моздок), но не являющейся зоной вооруженного конфликта, следовательно, на них указанные льготы не распространяются. Льготы этим лицам, по мнению представителя воинской части, установлены Федеральным законом от 25 июля 1998 г. N 130 "О борьбе с терроризмом" и Постановлением Правительства РФ от 22 января 1997 г. N 58, в которые оспариваемая льгота по санаторно-курортному обеспечению не входит. В заявлении также указано, что преамбула оспариваемого Постановления не содержит указания на основания его принятия, данное Постановление не обеспечено финансированием, поскольку его действие приостановлено на 2002 г. Постановлением Правительства РФ от 24 августа 2002 г. N 630 и целевое финансирование по статье расходов, предназначенных на выплату компенсации, в настоящий момент не производится. Противоречит данное Постановление и Федеральному закону "О ветеранах", который не содержит указанных льгот. Военная коллегия Верховного Суда нашла заявление не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям. Правовые основы и порядок введения на территории Российской Федерации чрезвычайного положения определены в Российской Федерации Федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ "О чрезвычайном положении". Социально-правовые гарантии защиты военнослужащих, проходящих военную службу на территориях стран Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполняющих задачи в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах, установлены Законом Российской Федерации от 21 января 1993 г. N 4328-1. Статьей 5 указанного Закона установлено, что военнослужащим, выполнявшим задачи в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера на территории Чеченской Республики и на непосредственно прилегающих к ней территориях Северного Кавказа, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, наряду с гарантиями и компенсациями, предусмотренными настоящим Законом, предоставляется целый ряд льгот, в том числе при наличии медицинских показаний этим лицам в первоочередном порядке предоставляются путевки в лечебно-оздоровительные учреждения соответствующих федеральных органов исполнительной власти или денежная компенсация в размере стоимости путевки. Федеральным законом от 16 мая 1995 г. N 75-ФЗ "О распространении действия Закона Российской Федерации "О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим, проходящим военную службу на территориях государств Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполнявшим задачи по защите конституционных прав граждан в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах" на военнослужащих, а также лиц рядового и начальствующего состава, курсантов и слушателей учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации, выполняющих и выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике" действие рассматриваемого Закона распространено на военнослужащих, а также лиц рядового и начальствующего состава, курсантов и слушателей учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации, выполняющих и выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике, а Правительству РФ предписано определить зону вооруженного конфликта в Чеченской Республике, время выполнения задач в этой зоне и порядок предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций. Во исполнение указанного Федерального закона Правительство Российской Федерации приняло Постановление от 11 декабря 1995 г. N 1210, согласно которому к зоне, на которую распространяется действие Закона Российской Федерации N 75-ФЗ, отнесена вся территория Чеченской Республики, а Министерству обороны Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службе безопасности Российской Федерации и Федеральной пограничной службе Российской Федерации с учетом предложений других федеральных органов исполнительной власти, в которых законом предусмотрена военная служба, предоставлено право относить совместными решениями к зоне вооруженного конфликта отдельные местности, прилегающие к территории Чеченской Республики, при возникновении в этих местностях вооруженных конфликтов. Вместе с тем в целях упорядочения предоставления гарантий и компенсаций, предусмотренных названным Законом, Правительством РФ принято Постановление от 26 декабря 2001 г. N 896 "О зонах вооруженных конфликтов", которым признано утратившим силу ранее принятое Постановление от 11 декабря 1995 г. N 1210 и в соответствии с которым к выполнению задач в зоне вооруженного конфликта отнесено выполнение задач на территориях Республики Северная Осетия - Алания и Республики Ингушетия в октябре - ноябре 1992 г. и на всей территории Чеченской Республики в период с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г. Правовые и организационные основы борьбы с терроризмом в Российской Федерации, а также основы правовой и социальной защиты лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, установлены Федеральным законом от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом" и Постановлением Правительства РФ от 22 января 1997 г. Как верно указано в заявлении представителя воинской части, эти нормативные акты не устанавливают для лиц, привлекаемых к выполнению специальных задач, связанных с проведением мероприятий по борьбе с терроризмом, права на первоочередное получение путевок в лечебно-оздоровительные учреждения и получение соответствующей компенсации. Положение о предоставлении путевок в лечебно-оздоровительные учреждения военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы и сотрудникам уголовно-исполнительной системы, выполняющим (выполнявшим) задачи по обеспечению правопорядка и общественной безопасности на территории Северо-Кавказского региона, и членам их семей утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 25 февраля 2000 г. N 160. Действительно, в указанном Постановлении нет указания на то, что оно принято в развитие Закона N 4328-1. Вместе с тем отсутствие названного указания само по себе основанием для признания оспариваемого нормативного акта незаконным не является. Не может являться таким основанием и тот факт, что действие оспариваемого Постановления в части выплаты денежной компенсации в 2002 - 2003 гг. приостановлено на основании постановлений Правительства РФ от 24 августа 2002 г. N 630 и от 14 октября 2003 г. N 625. Анализ норм рассматриваемого Постановления позволяет прийти к выводу о том, что оно распространяется и на лиц, выполняющих задачи в условиях чрезвычайного положения и вооруженных конфликтов, поскольку для данной категории граждан рассматриваемая льгота прямо установлена Законом N 4328-1. Вместе с тем толкование применения оспариваемого Постановления и распространение его действия, если оно даже имеет место в судебной практике, на более широкий круг лиц, чем тот, который установлен Законом Российской Федерации N 4328-1, в том числе и на лиц, привлекаемых к выполнению специальных задач, связанных с проведением мероприятий по борьбе с терроризмом, не может служить основанием для признания его незаконным в связи с нижеследующим. В соответствии со ст. 115 Конституции Российской Федерации Правительство РФ на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издает постановления и распоряжения, обеспечивает их исполнение. Статьей 16 Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации" от 17 декабря 1997 г. N 2-ФКЗ к полномочиям Правительства Российской Федерации в социальной сфере отнесено принятие мер по реализации прав граждан на охрану здоровья, по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия. На основании п. 9 ст. 13 Федерального закона "О статусе военнослужащих" от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ Правительством Российской Федерации могут устанавливаться надбавки и дополнительные выплаты военнослужащим, которые не предусмотрены настоящим Законом. Таким образом, Правительство Российской Федерации в рамках указанной конституционной нормы, Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации" и Федерального закона "О статусе военнослужащих", принимая соответствующее Постановление и определяя круг лиц, на которых распространяется указанная льгота, действовало в пределах своих полномочий и компетенции, установленной Законом.

Заявление с ходатайством признать не подлежащим применению абзац 1 пункта 7 Положения о денежном и материальном обеспечении личного состава, направляемого Министерством обороны СССР, Комитетом государственной безопасности и Министерством внутренних дел СССР за границу для оказания технической помощи и выполнения иных обязанностей, оставлено без удовлетворения.

Решение Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2004 г. N ВКПИ03-107 по заявлению Ц. Постановлением Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57 утверждено Положение о денежном и материальном обеспечении личного состава, направляемого Министерством обороны СССР, Комитетом государственной безопасности и Министерством внутренних дел СССР за границу для оказания технической помощи и выполнения иных обязанностей. Абзацем 1 пункта 7 названного Положения установлено, что военнослужащим (кроме военнослужащих срочной службы), лицам рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, рабочим и служащим, направляемым за границу на один год и более, выплачивается подъемное пособие в советских рублях в размере месячного оклада (тарифной ставки), получаемого в СССР по основной штатной должности перед направлением за границу, а лицам офицерского состава и начальствующего состава органов внутренних дел, прапорщикам и мичманам - также оклада по воинскому (специальному) званию. При этом для лиц офицерского состава в расчет принимается оклад по должности вместе с прибавкой взамен продовольственного пайка. В заявлении Ц. отмечал, что приведенная правовая норма ограничивает размер подъемного пособия одним окладом месячного содержания, а также устанавливает дополнительные условия его выплаты перед направлением военнослужащего за границу, и потому противоречит п. 3 ст. 13 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" и затрагивает его права и законные интересы в получении пособия военнослужащего, убывшего к новому месту военной службы на территорию иностранного государства. Кроме того, по мнению заявителя Положение, норма которого оспаривается, не содержит сведений, составляющих государственную тайну или сведения конфиденциального характера, однако официально не было опубликовано для всеобщего сведения и в соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации, п. 1 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. N 763 "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти" не должно применяться. Поэтому заявитель просит признать эту норму незаконной и не действующей с момента вступления в силу Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих", то есть с 1 января 1998 г. Верховный Суд Российской Федерации нашел заявление Ц. не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям. Согласно исследованным в судебном заседании документам Ц. временно проходил военную службу в российском воинском контингенте в Боснии и Герцеговине в период с 12 февраля по 30 октября 2001 г. В силу ч. 4 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" особенности обеспечения денежным довольствием отдельных категорий военнослужащих определяются отдельными федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Направление воинских формирований Вооруженных Сил РФ для участия в миротворческой операции многонациональных сил в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине осуществлено решением Президента РФ на основании Постановления Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 5 января 1996 г. N 772-1. Пунктом 3 Указа Президента РФ от 21 декабря 1998 г. N 1615 "О продлении срока использования контингента Вооруженных Сил Российской Федерации в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине" Правительству РФ поручено осуществлять в установленном порядке финансирование расходов, связанных с участием российского воинского контингента в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине от 14 декабря 1995 г., в рублях и иностранной валюте, предусмотрев материальное обеспечение и денежное довольствие военнослужащих российского воинского контингента, включая дополнительные гарантии и выплату компенсаций, в том числе членам их семей, в соответствии с федеральными законами. Во исполнение данного Указа Президента РФ Правительством РФ принят ряд постановлений: от 3 апреля 1996 г. N 402, от 3 июля 1997 г. N 797, от 28 декабря 1998 г. N 1565, от 26 июля 2001 г. N 553, которыми установлено материальное и денежное обеспечение этого контингента военнослужащих Вооруженных Сил РФ. Причем в каждом из этих постановлений указано, что материальное и денежное обеспечение военнослужащих Вооруженных Сил РФ, направленных для участия в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине, осуществляется в порядке, применяемом в отношении военных специалистов, направленных за границу Министерством обороны Российской Федерации для оказания технического содействия и другой помощи. Поскольку Президент Российской Федерации поручил Правительству Российской Федерации предусмотреть материальное обеспечение и денежное довольствие военнослужащих российского воинского контингента, направленного для участия в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине от 14 декабря 1995 г., Правительство Российской Федерации, устанавливая такое обеспечение, вправе было распространить на него действие Постановления Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57. Утверждение Ц. о несоответствии абз. 1 п. 7 Постановления Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57 Федеральному закону "О статусе военнослужащих" от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ, поскольку в нем не предусмотрена выплата при переезде к новому месту военной службы за пределы территории Российской Федерации подъемного пособия в размере двух окладов денежного содержания, а также имеется дополнительное по сравнению с Федеральным законом условие выплаты - прохождение военной службы за границей один год и более, не может быть признано состоятельным, поскольку Правительство Российской Федерации, как об этом указано выше, в пределах своей компетенции, определяя нормы и порядок выплаты денежного довольствия военнослужащим российского воинского контингента, а также устанавливая им дополнительные гарантии и компенсации, в том числе и членам их семей, применило иной принцип их материального и денежного обеспечения, который нисколько не ухудшил их положение. Что касается утверждения Ц. о том, что Положение, норма которого оспаривается, не содержит сведений, составляющих государственную тайну, или сведений конфиденциального характера, однако официально не было опубликовано для всеобщего сведения в соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации, п. 1 Указа Президента Российской Федерации "О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти" от 23 мая 1996 г. N 763, то оно также несостоятельно, так как действующим на момент издания этого акта Постановлением Совета Министров СССР "О порядке опубликования и вступления в силу постановлений и распоряжений Правительства СССР" от 20 марта 1959 г. N 239 обязательное опубликование нормативных правовых актов Правительства СССР, касающихся прав и свобод граждан, не предусматривалось. В силу ст. 1 Закона РСФСР "О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР" от 24 октября 1990 г. акты Совета Министров СССР, принятые в пределах полномочий, переданных Российской Федерацией Союзу ССР в соответствии с Декларацией о государственном суверенитете РСФСР и постановлением Съезда народных депутатов РСФСР "О разграничении функций управления организациями на территории РСФСР", действуют на территории РСФСР непосредственно. Согласно п. 2 Заключительных и переходных положений Конституции Российской Федерации законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Поэтому данный акт Правительства СССР подлежит применению в части, не противоречащей законодательству Российской Федерации. Поскольку приведенные выше данные свидетельствуют, что Правительство Российской Федерации, определяя нормы и порядок выплаты денежного довольствия российскому воинскому контингенту, участвующему в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине, а также устанавливая им дополнительные гарантии и компенсации, в том числе и членам их семей, всесторонне подошло к решению этих вопросов, никаких оснований считать, что права указанной категории военнослужащих, касающиеся материального обеспечения, были нарушены, не имеется, в связи с чем заявление Ц. о признании нормы оспариваемого Положения, утвержденного постановлением Совета Министров СССР, не соответствующей действующему законодательству удовлетворению не подлежит.

Определение по гражданскому делу

Месячные оклады по воинской должности выплачиваются в соответствии с тарифным разрядом по этой должности и не зависят от воинского звания военнослужащего.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2004 г. N 2Н-13/4 по заявлению Ч. Старший мичман Ч. 30 ноября 2001 г. был назначен на должность старшего инспектора-ревизора финансовой инспекции, для которой штатом предусмотрено воинское звание "майор". Ч. установили 9-й тарифный разряд, хотя названной должности соответствовал 10-й тарифный разряд, а с 1 июля 2002 г. - 18-й тарифный разряд. Полагая, что ему необходимо выплачивать денежное довольствие в соответствии с тарифным разрядом согласно занимаемой им должности, Ч. обратился с жалобой в суд, в которой просил обязать командира воинской части и его помощника по финансово-экономической работе произвести соответствующий расчет и выплатить ему соответствующее денежное довольствие в полном объеме. Решением Гаджиевского гарнизонного военного суда, оставленным без изменения Северным флотским военным судом, в удовлетворении требований Ч. отказано. Президиум Северного флотского военного суда 20 октября 2003 г. состоявшиеся по делу судебные постановления в связи с существенным нарушением норм материального права частично отменил и принял по делу новое решение, которым обязал указанных должностных лиц с 1 июля 2002 г. произвести Ч. соответствующий перерасчет денежного довольствия, исходя из месячного оклада согласно занимаемой Ч. должности старшего инспектора-ревизора по 18-му тарифному разряду, применив к сумме задолженности сводный индекс потребительских цен, рассчитанный государственными органами статистики по Мурманской области на день фактической выплаты. В обоснование принятого решения Президиум Северного флотского военного суда указал, что согласно п. 1 Приказа Министра обороны N 245 от 28 июня 2002 г. военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, с 1 июля 2002 г. выплачиваются месячные оклады в соответствии с занимаемыми должностями, размер которых зависит исключительно от тарифного разряда по этой должности и не связан с имеющимся у военнослужащего воинским званием. Вместе с тем Президиум констатировал, что нормы действовавшего ранее Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота (пункт 32), введенного в действие Приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 г. (с последующими изменениями этого пункта), вошли в противоречие с положениями Приказа Министра обороны РФ N 245 от 28 июня 2002 г., но лишь с 1 июля 2002 г. Военная коллегия нашла, что состоявшиеся по делу судебные постановления, в части отказа в удовлетворении требований Ч. о выплате ему денежного довольствия по 10-му тарифному разряду, подлежат отмене по следующим основаниям. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, применяемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Статья 37 Конституции Российской Федерации гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе и право на вознаграждение за труд без какой-либо дискриминации. Частью 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации запрещены любые формы ограничения граждан, в том числе по признакам социальной принадлежности. Кроме того, п. 32 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота (с последующими изменениями этого пункта) решением Верховного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2001 г. признан незаконным и недействующим с момента вступления в силу Федерального закона "О статусе военнослужащих" - с 1 января 1998 г. Таким образом, указанная норма Положения, носящая дискриминационный характер, не подлежала применению при рассмотрении гражданского дела по жалобе Ч. Принимая во внимание, что по делу не требовались собирание и дополнительная проверка доказательств, обстоятельства дела установлены полно и правильно, но судами допущена ошибка в применении норм материального права, Военная коллегия вынесла новое решение об удовлетворении требований Ч. о выплате ему с 11 декабря 2001 г. по 1 июля 2002 г. соответствующего перерасчета согласно 10-му тарифному разряду, который ему надлежало установить по воинской должности старшего инспектора-ревизора финансовой инспекции войсковой части 90419 с 11 декабря 2001 г.

Определения по уголовным делам

Начальник медицинского пункта - врач воинской части признан должностным лицом, несущим уголовную ответственность за получение взятки и превышение должностных полномочий.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2004 г. N 1-03/04 по уголовному делу П. П., являясь начальником медицинского пункта - врачом воинской части, в течение 2002 г., используя свое служебное положение, из корыстной заинтересованности неоднократно лично и через посредников получал взятки за совершение незаконных действий в пользу военнослужащих по призыву. В частности, П. получил от рядового Г. 500 долларов США, от рядового Ч. и его отца - 25 тысяч рублей, от матери рядового М. - 15 тысяч рублей, от отца рядового Б. - 1000 долларов США за создание видимости их болезненного состояния и предоставление им фиктивных свидетельств о болезни, на основании которых они признаны негодными к военной службе и уволены из Вооруженных Сил Российской Федерации. Указанные действия П. явно выходили за пределы его полномочий и повлекли существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства. Кроме того, своими действиями П. организовал уклонение рядового Ч. Защитник осужденного в кассационной жалобе утверждал, что в силу занимаемой должности П. не имел права увольнять с военной службы военнослужащих и это обстоятельство свидетельствует об отсутствии в его действиях признаков составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 286 и 290 УК РФ. Необоснованно, по мнению защитника, и обвинение П. в организации и пособничестве в уклонении военнослужащих от исполнения обязанностей военной службы, поскольку в приговорах, которыми осуждены Ч. и Г., фамилия П. не упоминается. Военная коллегия нашла, что П. обоснованно осужден Московским окружным военным судом за получение взятки за незаконные действия, организацию и пособничество в уклонении военнослужащих от исполнения обязанностей военной службы и за действия, явно выходящие за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства. Судом достоверно установлено, что досрочное увольнение военнослужащих по призыву рядовых Г., Ч., Б. и М. произошло в результате незаконных действий должностного лица - начальника медицинского пункта воинской части капитана П., предоставившего оформленные в отношении каждого из указанных лиц заведомо фиктивные свидетельства о болезни с заключением военно-врачебной комиссии об их ограниченной годности к военной службе. Совершение этих действий стало возможно лишь в силу занимаемой им должности и его функциональных обязанностей, которые позволили обеспечить своими действиями условия, необходимые для незаконного освобождения от службы данных военнослужащих. При этом П., являясь должностным лицом, совершил действия, явно выходящие за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, поэтому содеянное им суд обоснованно квалифицировал по ст. ст. 286 и 290 УК РФ. Вопреки доводам защитника, на законность и обоснованность приговора не влияет то обстоятельство, что П. не принимал непосредственное участие в подготовке и написании приказов о досрочном увольнении указанных выше военнослужащих с военной службы, поскольку эти действия не входят и не могли входить в круг его должностных обязанностей. Постановленные Московским гарнизонным военным судом в отношении Ч. и Г. приговоры не свидетельствуют об отсутствии в действиях П. составов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 339 УК РФ и ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 339 УК РФ, а, наоборот, в соответствии со ст. 90 УПК РФ, имеют для настоящего дела преюдициальное значение. К тому же, вопреки утверждению в жалобе защитника, ссылка в приговоре в отношении Ч. на фамилию П. имеется.

Условное осуждение не учитывается при признании рецидива преступлений, если оно не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 3 февраля 2004 г. N 5-02/03 по уголовному делу С. и др. С. и М., осужденные к лишению свободы условно, в период испытательного срока совершили преступление, предусмотренное подп. "б" и "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Постановляя приговор, Балтийский флотский военный суд учел как отягчающее наказание обстоятельство рецидив преступлений. Исключая это отягчающее обстоятельство, Военная коллегия исходила из п. "в" ч. 4 ст. 18 УК РФ (в редакции Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации" от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), согласно которому при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, если оно не отменялось и лица, в данном случае С. и М., не направлялись для отбывания наказания в места лишения свободы.

Переквалификация формы хищения чужого имущества с растраты на присвоение признана выходом за пределы предъявленного обвинения.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 19 февраля 2004 г. N 3-74/03 по уголовному делу Д. Областной военный комиссар полковник Д. признан Приволжским окружным военным судом виновным, наряду с другими преступлениями, в хищении с использованием служебного положения 15 тысяч рублей путем присвоения. Между тем, по выводам органов предварительного следствия, это хищение совершено путем растраты. Имея приговор, Военная коллегия указала: "Приведенными доказательствами вина Д. в хищении вверенного ему чужого имущества, совершенном им с использованием своего служебного положения, в судебном заседании доказана, и его преступные действия по п. "в" ч. 2 ст. 160 УК РФ квалифицированы правильно. Вместе с тем, правильно установив, что Д. совершил хищение с использованием служебного положения, для чего вначале принял меры к противоправному изъятию государственного имущества, а затем обратил его в свою пользу, суд в то же время не вправе был самостоятельно изменять вмененную Д. органами предварительного следствия форму хищения денег в виде растраты на присвоение, которая представляет собой более тяжкое обвинение, в связи с чем приговор в этой части подлежит изменению".

Судья вправе изменить меру пресечения на заключение под стражу в ходе предварительного слушания, если об этом ходатайствует прокурор.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2004 г. N 1-0056/03 по уголовному делу Т. Органами предварительного следствия Т. обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 285, ч. 3, 283, ч. 1, и 222, ч. 1, УК РФ. 1 декабря 2003 г. по ходатайству подсудимого Т. судья Московского окружного военного суда провел предварительное слушание, по итогам которого назначил закрытое судебное заседание, о чем вынес соответствующее постановление. Этим же постановлением по ходатайству прокурора ранее избранная Т. мера пресечения - подписка о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу. В кассационных жалобах Т. и его защитники выражали несогласие с постановлением судьи о назначении судебного заседания в части изменения Т. меры пресечения. При этом Т. считал, что п. 6 ч. 2 ст. 231 УПК РФ и ч. 3 этой же статьи запрещает судье в постановлении о назначении судебного заседания одновременно разрешать вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Этот вопрос, по мнению подсудимого, мог быть решен вынесением отдельного постановления об избрании меры пресечения и только в случае возвращения уголовного дела прокурору. Т. также просил учесть, что 19 декабря 2003 г. Дмитровским городским судом Московской области отказано в продлении срока содержания его под стражей, под которой он находился по подозрению в совершении другого преступления. В связи с этим Т. считал, что его арест в Московской области не мог являться основанием для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу по делу, находившемуся в производстве Московского окружного военного суда. Адвокаты Т. полагали, что судья не имел права рассматривать вопрос об изменении их подзащитному меры пресечения, так как этот вопрос не входит в перечень оснований для проведения предварительного слушания, установленный ст. 229 УПК РФ. Кроме того, они указывали в жалобе, что в соответствии с ч. 3 ст. 110 УПК РФ мера пресечения, избранная в ходе досудебного производства прокурором, может быть отменена или изменена только с согласия вышестоящего прокурора. Что касается ходатайства прокурора об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, заявленного им в ходе предварительного слушания, то оно не могло быть принято во внимание, поскольку не было согласовано с Главным военным прокурором или его заместителем и рассмотрено в окружном военном суде, а не гарнизонном, как того требует п. 10 ч. 1 ст. 448 и ст. 450 УПК РФ. Адвокаты также считали, что судья при рассмотрении вопроса об изменении меры пресечения действующему адвокату нарушил принцип подсудности и требования гл. 52 УПК РФ, предусматривающей особый порядок производства дел в отношении адвокатов. По мнению Т. и его защитников, помимо процессуальных нарушений, допущенных при принятии решения об изменении меры пресечения, судьей не учтены и фактические обстоятельства дела, в частности то, что постоянное место жительства Т. не покидал, а его выезды за пределы Москвы были обусловлены профессиональной адвокатской деятельностью. При этом какой-либо преступной деятельностью он не занимался, от суда не скрывался и осуществлению правосудия не препятствовал. Что касается имеющихся в материалах дела приглашений в Великобританию, то их нельзя расценивать как основание для изменения их подзащитному меры пресечения. Военная коллегия нашла постановление судьи Московского окружного военного суда от 1 декабря 2003 г. о назначении судебного заседания по итогам предварительного слушания и об изменении Т. меры пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу обоснованным. Предварительное слушание по делу проведено по ходатайству обвиняемого Т. и в соответствии с требованиями гл. 34 УПК РФ, а постановление отвечает требованиям ст. ст. 227, ч. 2, 236, ч. 3, указанного Кодекса. Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение постановления, судом не допущено. Доводы о том, что ранее избранную меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении Т. не нарушал, не соответствуют действительности. Как видно из представленных материалов, 24 марта 2003 г. в отношении Т. ранее избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Однако он нарушил письменное обязательство без разрешения соответствующих органов не покидать постоянное или временное место жительства, выехал за пределы города Москвы в Московскую область, где 22 октября 2003 г. был задержан по подозрению в совершении другого преступления, предусмотренного ст. 222, ч. 1, УК РФ. Вопреки утверждению Т., в этот же день по данному факту следственным управлением при УВД Дмитровского района возбуждено уголовное дело и 31 октября 2003 г. по нему он привлечен в качестве обвиняемого по ст. 222, ч. 1, УК РФ. В связи с этим 24 октября 2003 г. Дмитровским городским судом Т. была избрана мера пресечения - заключение под стражу. На момент проведения предварительного слушания 1 декабря 2003 г. в Московском окружном военном суде и назначения судебного заседания уголовное дело в установленном законом порядке не прекращалось. Учитывая, что Т. обвинялся в совершении нескольких преступлений, одно из которых отнесено законом к категории тяжких, у судьи Московского окружного военного суда имелись все основания полагать, что Т. может скрыться от суда или воспрепятствовать производству по данному уголовному делу. Эти обстоятельства, в соответствии со ст. 110 УПК РФ, уже сами по себе являлись основанием для изменения меры пресечения на более строгую. Что касается постановления судьи Дмитровского городского суда Московской области от 19 декабря 2003 г., то оно вынесено после принятия судьей Московского окружного военного суда решения о заключении Т. под стражу. К тому же основанием к вынесению такого решения послужило не отсутствие доказательств его виновности в совершении преступления, предусмотренного ст. 222, ч. 1, УК РФ, а его нахождение в следственном изоляторе города Москвы по постановлению судьи Московского окружного военного суда о заключении под стражу по другому уголовному делу и отсутствие у него возможности скрыться и воспрепятствовать установлению истины, о чем прямо сказано в постановлении судьи Дмитровского городского суда Московской области от 19 декабря 2003 г. Порядок изменения в отношении Т. меры пресечения судом не нарушен. В соответствии с п. 1 ст. 450 УПК РФ после возбуждения уголовного дела следственные и иные процессуальные действия в отношении адвоката производятся в общем порядке. Поэтому ссылка в кассационных жалобах адвокатов на то обстоятельство, что их подзащитный является действующим адвокатом, в отношении которого предусмотрен особый порядок производства по делу, является беспредметной. Что касается ходатайства государственного обвинителя в ходе предварительного слушания по делу Т. об изменении Т. меры пресечения, то оно заявлено им с соблюдением требований ст. ст. 234, ч. 1, 236, ч. 3, и 271 УПК РФ в пределах предоставленных ему полномочий и в установленном порядке. При этом решение по этому ходатайству правильно принято судьей окружного военного суда в соответствии с ч. 10 ст. 108 УПК РФ, поскольку именно он рассматривал дело по существу в качестве суда первой инстанции, и только ему принадлежало право рассмотрения заявленных по делу ходатайств. Вынесение судьей одного постановления, в котором судья одновременно принял решение о назначении судебного заседания и изменении в отношении Т. меры пресечения, а не двух, о чем указывается в кассационных жалобах, не может рассматриваться как существенное нарушение уголовно-исполнительного закона, влекущее безусловную отмену судебного решения, поскольку не указано в качестве оснований в ст. 381 УПК РФ. Данные о личности Т. и его семейное положение были известны судье при проведении предварительного слушания и принятии решения об изменении меры пресечения. При таких обстоятельствах Военная коллегия не усмотрела оснований для отмены либо изменения постановления судьи Московского окружного военного суда от 1 декабря 2003 г.

По смыслу ч. 2 ст. 255 УПК РФ, в случае обжалования приговора период после вынесения приговора до рассмотрения дела в кассационном порядке не входит в шестимесячный срок содержания подсудимого под стражей.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 2 февраля 2004 г. N 5-30/03 по уголовному делу Ж. Согласно обвинительному заключению, Ж. во время выполнения служебного задания в составе разведгруппы 1 октября 2001 г. в Ножай-Юртовском районе Чеченской Республики под воздействием воспоминаний об убийстве друга и о виденных зверствах боевиков расстрелял из автомата задержанных группой О. и Б. и отрезал им ушные раковины. Органами предварительного следствия Ж. избрана мера пресечения - заключение под стражу. Уголовное дело с обвинительным заключением поступило в Северо-Кавказский окружной военный суд 16 августа 2002 г., и 20 сентября того же года в отношении Ж. вынесен обвинительный приговор, то есть в период нахождения дела в суде до постановления приговора он содержался под стражей один месяц и 4 дня. 24 июня 2003 г. Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации приговор был отменен в кассационном порядке с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд, при этом мера пресечения оставлена без изменения. В ходе судебного разбирательства 25 сентября и 16 декабря 2003 г. мера пресечения - заключение под стражу также оставлена без изменения. В кассационной жалобе Ж. считал незаконным его содержание под стражей, поскольку с момента поступления уголовного дела в суд истекло 17 месяцев, однако вопрос о продлении срока его содержания под стражей по истечении шести месяцев не рассматривался и названный срок не продлевался. В судебных решениях от 25 сентября и 16 декабря 2003 г. указано лишь об отказе в удовлетворении ходатайств об освобождении его из-под стражи без определения конкретного срока содержания под стражей по истечении шести месяцев. Военная коллегия нашла, что вывод суда о законности и обоснованности содержания под стражей в качестве меры пресечения Ж., вопреки его доводам, не противоречит требованиям закона, поскольку он вытекает из обвинения в совершении особо тяжкого преступления, его последствий и других обстоятельств, исследованных и оцененных судом первой инстанции в постановлении. Как видно из протоколов судебных заседаний и судебных решений, суд в ходе разбирательства уголовного дела неоднократно рассматривал ходатайства об изменении меры пресечения и правомерно не усмотрел оснований для их удовлетворения. Ссылку Ж. на то, что он незаконно содержался под стражей семнадцать месяцев после поступления дела в суд, также нельзя признать состоятельной, так как, по смыслу ч. 2 ст. 255 УПК РФ, в случае обжалования приговора период после вынесения приговора до рассмотрения в кассационном порядке в шестимесячный срок содержания подсудимого под стражей не входит. После отмены приговора судом кассационной инстанции 26 июня 2003 г. окружной военный суд дважды рассматривал вопрос о законности содержания Ж. под стражей, и каждый раз мера пресечения оставалась без изменения. То, что в судебных решениях не указан конкретный предельный срок содержания под стражей после вынесения названных решений, нельзя признать существенным нарушением уголовно-процессуального закона и прав подсудимого, влекущим безусловное освобождение Ж. из-под стражи.

------------------------------------------------------------------

Название документа