Актуальные проблемы практики производства судебных экспертиз в России (по результатам анкетирования экспертов)

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИКИ ПРОИЗВОДСТВА СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ В РОССИИ (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ АНКЕТИРОВАНИЯ ЭКСПЕРТОВ) <*>

Я. В. КОМИССАРОВА

-------------------------------- <*> Komissarova Ya. V. Topical problems of practice of proceeding of forensic examinations in Russia (on the basis of questioning of experts).

Комиссарова Ярослава Владимировна, доцент кафедры криминалистики Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, эксперт (судебный) 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации, кандидат юридических наук.

В статье обобщены итоги анкетирования сотрудников государственных судебно-экспертных учреждений МВД и Минюста России, проведенного по инициативе автора в 2003 - 2004 и в 2009 - 2010 гг. Полученные результаты позволили выявить ряд актуальных проблем, связанных с производством судебных экспертиз по уголовным делам.

Ключевые слова: судебная экспертиза, уголовный процесс, государственный судебный эксперт, экспертное учреждение.

The article generalizes the results of questioning of employees of the state forensic-examination institutions of the Ministry of Internal Affairs and the Ministry of Justice of Russia undertaken on the initiative of the author in 2003 - 2004 and 2009 - 2010. The received results allowed to reveal a number of topical problems related to proceeding of forensic examinations on criminal cases.

Key words: forensic examination, criminal procedure, state forensic expert, examination institution.

Участие эксперта в уголовном судопроизводстве существенно расширяет возможности правоприменителей по собиранию, проверке и оценке доказательств, законному, обоснованному и справедливому разрешению уголовных дел. По официальным данным, только сотрудники экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел ежегодно проводят около 1,3 млн. экспертиз. Кроме того, за год ими проводится в среднем 1,1 млн. исследований, свыше 2,3 млн. проверок по экспертно-криминалистическим учетам. Они принимают участие почти в 4 млн. следственных действий, в т. ч. в качестве специалистов - в 1,5 млн. осмотрах мест происшествий <1>. -------------------------------- <1> Мартынов В. В. Экспертная служба: новые рубежи // Министерство внутренних дел Российской Федерации (сайт). URL: http://www. mvd. ru/mvd/structure/unit/criminalistic/publications/show_103426 (дата обращения: 24.08.2012).

В анкетировании, проведенном по инициативе автора статьи в 2003 - 2004 гг., приняли участие 278 сотрудников государственных судебно-экспертных учреждений Министерства юстиции Российской Федерации (далее - первый этап). В анкетировании, проведенном в 2009 - 2010 гг., участвовали 148 сотрудников государственных судебно-экспертных учреждений МВД и Минюста России (далее - второй этап). Кроме того, с соответствующими ссылками в статье используются некоторые данные, полученные автором в период подготовки диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук в 1994 - 1995 гг. Были опрошены 100 человек - сотрудники Самарской, Саратовской, Пензенской лабораторий судебной экспертизы Минюста России, а также преподаватели Саратовской высшей школы МВД России, в прошлом работавшие в государственных судебно-экспертных учреждениях (далее - ГСЭУ). Свыше 90% опрошенных на всех трех этапах имеют высшее образование. Незначительное увеличение среди опрошенных в 2009 - 2010 гг. лиц, имеющих среднее образование, связано с тем, что в анкетировании принимали участие сотрудники экспертных подразделений МВД России. Согласно ст. 13 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" должность эксперта в экспертных подразделениях федерального органа исполнительной власти в области внутренних дел может также занимать гражданин Российской Федерации, имеющий среднее специальное экспертное образование. Поскольку в анкетировании участвовали сотрудники экспертных подразделений МВД России, мужчин среди опрошенных на втором этапе оказалось почти вдвое больше, чем женщин (на первом этапе женщин было на 10% больше, чем мужчин). На первом этапе число опрошенных, имеющих стаж экспертной деятельности до 5 лет, от 5 до 10, от 10 до 20, а также свыше 20 лет, было примерно одинаковым. На втором этапе процент опрошенных со стажем до 5 лет сократился (с 22,3% до 10,2%), при том что доля участников анкетирования, имеющих стаж свыше 10 лет, составила в совокупности 65,5%. Можно предположить, что дисбаланс между заработками частнопрактикующих специалистов и сотрудников государственных судебно-экспертных учреждений (не в пользу последних) снижает приток молодых специалистов. Об этом же косвенно свидетельствуют сведения о возрасте опрошенных, коррелирующие с данными о стаже их экспертной деятельности: из числа опрошенных на втором этапе 38,5% имели возраст от 41 года до 50 лет, а 27,7% были старше 51 года, тогда как на первом этапе лиц указанных возрастных категорий среди участников анкетирования было 32,7% и 26,6% соответственно. Мнение экспертов относительно активности сотрудников правоохранительных органов в части назначения экспертиз претерпело существенные изменения. С 53,6% до 29,1% сократилось число тех, кто уверен, что экспертизы назначаются во всех необходимых случаях. Сторонников крайних точек зрения, согласно которым следователи стараются назначать как можно больше (или меньше) экспертиз, на втором этапе стало примерно поровну - около 20% против 7,2% (вариант ответа "как можно больше") и 11,2% (вариант "как можно реже") на первом этапе. Как и ранее, свыше 80% экспертов полагает целесообразным законодательное закрепление возможности производства экспертизы до возбуждения уголовного дела. Мотивы такого решения, на наш взгляд, связаны с сугубо экспертным подходом к проблеме - необходимостью снижения непродуктивной нагрузки на экспертов с учетом того, что одно и то же, по сути, исследование проводится дважды на разных этапах судопроизводства. При отрицательном варианте ответа участникам анкетирования предлагалось свой выбор аргументировать. Опрошенные на обоих этапах чаще всего указывали, что законодательное закрепление возможности производства экспертизы до возбуждения дела, во-первых, нарушает право участников процесса на защиту, а во-вторых, не имеет смысла из-за длительных сроков производства многих видов экспертиз. Кардинально данную проблему решили в Украине с принятием нового Уголовно-процессуального кодекса, когда стадия возбуждения уголовного дела была упразднена <2>. -------------------------------- <2> Уголовно-процессуальный кодекс Украины от 13 апреля 2012 г. N 4651-VI // СоюзПравоИнформ - Законодательство стран СНГ (сайт). URL: http://base. spinform. ru (дата обращения: 26.12.2012).

По-прежнему большинство из принявших участие в анкетировании придерживаются мнения о необходимости сохранения права назначения экспертизы как процессуального действия за дознавателем, следователем и судом с предоставлением остальным участникам процесса равных прав при проведении экспертизы, хотя процент сторонников данной точки зрения снизился с 76,6% на первом этапе до 61,5% на втором. Одновременно возросло с 22,3% до 35,8% число тех, кто готов одобрить внесение изменений в УПК РФ в целях предоставления каждому из участников уголовного судопроизводства, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, равных прав при назначении экспертизы (т. е. допускает возможность собирания доказательств участниками процесса). Думается, на это повлиял рост числа обращений, поступающих в ГСЭУ от представителей стороны защиты в порядке, предусмотренном ст. 80 УПК РФ. Учитывая совпадение заключений специалиста и эксперта по процессуальному статусу, а зачастую и по форме, эксперты делают справедливый вывод о том, что содержание проводимых ими исследований не меняется в зависимости от того, кто выступает инициатором их производства. На втором этапе экспертов, уверенных в том, что лица, назначающие экспертизы, особых трудностей при этом не испытывают, стало значительно больше (56% против 33,1% на первом этапе), а указания на затруднения, возникающие при назначении экспертиз у следователей органов ФСБ, пришли к нулю (на первом этапе об этом сообщили 28,1% респондентов). Это не значит, что данная категория должностных лиц полностью справляется со всеми возможными проблемами. Просто они стали реже обращаться в экспертные подразделения МВД и Минюста России. Из 148 опрошенных на втором этапе 65 человек сочли, что сотрудники правоохранительных органов и судов сталкиваются с определенными трудностями при назначении экспертиз. По мнению опрошенных, сложности чаще всего возникают у следователей органов МВД и мировых судей. Причем процент тех, кто обратил внимание на деятельность мировых судей, снизился вдвое с 49,6% до 24,3% (видимо, институт мировых судей пережил этап своего становления, и профессионализм данной категории должностных лиц повысился). Тех же, кто отметил следователей органов МВД, напротив, стало на 10% больше (возможно, из-за того, что основную массу опрошенных на втором этапе составили сотрудники экспертных подразделений МВД России). Большинство участников анкетирования (42,8% на первом и 63% на втором этапе) уверены, что проблемы у следователей и судей чаще всего возникают при формулировании вопросов, выносимых на разрешение эксперта. При этом 43% опрошенных на втором этапе указали еще и на сложности, связанные с длительными сроками проведения некоторых видов экспертиз. На первом этапе об этом сообщили только 11,2% респондентов. Что касается упорядочения сроков производства экспертиз, свыше 80% участников анкетирования и на первом, и на втором этапе высказались за то, чтобы сроки устанавливались руководителем ГСЭУ по согласованию с назначающим экспертизу, либо, наоборот, лицом, назначающим экспертизу, по согласованию с руководителем экспертного учреждения. По обозначенным позициям мнения в обоих случаях разделились почти поровну. Примечательно, что в середине 90-х гг. прошлого века 78% участников анкетирования, проведенного диссертантом, выступали за то, чтобы все экспертизы проводились в сроки, устанавливаемые законодательством по видам экспертиз. Очевидно, что за истекшие без малого 20 лет видовое многообразие экспертиз, технико-технологическая сложность их производства значительно возросли. Как следствие, стало меньше иллюзий относительно возможности законодательного ужесточения сроков их производства. Возросло число экспертов, полагающих, что сотрудники правоохранительных органов и судов лично либо через руководителя экспертного учреждения интересуются их компетентностью при поручении производства экспертизы по конкретному делу: "часто" или "иногда" - на первом этапе так считали 0,7% и 29,9% соответственно, а на втором - уже 8,7% и 32,4% опрошенных. Думается, изменение мнения экспертов связано с активностью стороны защиты, в настоящее время все чаще привлекающей специалистов для оценки заключений экспертов. На втором этапе перед участниками анкетирования был поставлен дополнительный вопрос, касающийся подготовки экспертов с учетом необходимости повышения их компетентности. Вопрос звучал так: в каком случае компетентность лица, назначаемого экспертом, будет выше (принимая во внимание, что экспертом может быть назначено любое лицо - не только сотрудник ГСЭУ): 1) при сохранении существующего процессуального порядка (когда необязательно наличие высшего профессионального образования (далее - ВПО), порядок проверки компетентности эксперта не нормируется, однако сотрудники ГСЭУ должны иметь ВПО и проходить ведомственную аттестацию после трудоустройства в ГСЭУ). Этот вариант выбрали 35,8% опрошенных; 2) при наличии у любого лица, назначаемого экспертом, высшего или послевузовского профессионального образования по специальности, соответствующей виду экспертизы, для производства которой оно привлекается. Этот вариант одобрили 31,8% респондентов; 3) при наличии у лица, назначаемого экспертом, ВПО, полученного по специальности "Судебная экспертиза". 16,9% опрошенных высказались "за"; 4) при освоении основной образовательной программы ВПО по любой специальности с присвоением квалификации "бакалавр", затем - получение ВПО по специальности "Судебная экспертиза" с присвоением квалификации "магистр" (при условии специализации на производстве экспертиз, вид которых связан с образованием, полученным на первой ступени). Этот вариант выбрали 15,5% участников анкетирования. Таким образом, очевидно, что значительная часть опрошенных (64,2%) придерживается мнения о необходимости наличия у лица, назначаемого экспертом, высшего профессионального образования. Кроме того, большинство из них (41,8% по отношению к общему числу опрошенных) полагает, что все лица, желающие заниматься производством судебных экспертиз, должны проходить аттестацию, для проведения которой целесообразно сформировать постоянно действующие межведомственные комиссии. Относительно экспертной инициативы свыше 60% экспертов по-прежнему считают, что ее проявление - право, которым они могут пользоваться по своему усмотрению. Однако четверть опрошенных (как на первом, так и на втором этапе) полагают, что эксперт всегда должен указывать обстоятельства, установленные по его инициативе. По вопросу о допустимости/недопустимости неофициального общения с экспертом лица, назначавшего экспертизу, по поводу экспертных версий и выводов, не нашедших отражения в заключении, мнение экспертов претерпело изменение. На обоих этапах половина опрошенных сочли, что в интересах дела такого рода общение допустимо (в 1994 - 1995 гг. так считали 58% респондентов). Неудивительно, что 83% опрошенных в 90-е гг., 55% опрошенных в 2003 - 2004 гг. и 53,4% опрошенных в 2009 - 2010 гг. действительно приходилось отвечать на неофициальные вопросы назначавших экспертизу должностных лиц. Однако число сомневающихся (вариант "скорее да, чем нет") сократилось втрое (с 30% в 90-е гг. и 30,5% в начале 2000-х гг. до 8,1% - к концу первого десятилетия нового века). Тех же, кто категорически против, стало значительно больше (41,2% - на втором этапе по сравнению с 14,1% на первом). При отрицательном варианте ответа участникам анкетирования предлагалось свой выбор мотивировать. На первом этапе большинство опрошенных комментариев не оставили, тогда как на втором почти все в той или иной форме отметили необходимость обеспечения независимости эксперта (опасность давления на него и даже возможность "сговора" со стороной обвинения). При этом восемь человек указали на допрос эксперта как официально допустимый способ общения с лицом, назначавшим экспертизу, в т. ч. по поводу экспертных версий и выводов, не нашедших отражения в заключении. Изменилось соотношение мнений экспертов по вопросу о причинах, снижающих эффективность использования экспертизы в ходе расследования уголовных дел. На первом этапе недостаточную осведомленность лиц, назначающих экспертизы, об особенностях производства экспертиз каждого вида и их результативности в целом отметили 42,5%, а недостатки материально-технического обеспечения ГСЭУ - 43,6%. На втором этапе - 51,3% и 14,2% соответственно. Если на первом этапе на недостатки в материально-техническом обеспечении правоохранительных органов, затрудняющие работу по обнаружению, фиксации и изъятию потенциальных объектов экспертного исследования, обратили внимание 21,5% опрошенных, то на втором этапе - всего лишь 6%. Очевидно, что сегодня материально-технические проблемы отступили на второй план. На повестке дня - вопрос о повышении квалификации сотрудников правоохранительных органов и судов в части использования специальных знаний в форме экспертизы. Что касается целесообразности реорганизации системы ГСЭУ, то за сохранение существующей конструкции, когда в каждом ведомстве есть свои экспертные учреждения, в 1994 - 1995 гг. выступали всего 2% респондентов, в 2003 - 2004 гг. - 12,5%, а в 2009 - 2010 гг. - уже 54,7% опрошенных (в т. ч. 79 из 119 сотрудников экспертных подразделений МВД России, принявших участие в анкетировании). Примечательно, что и в 1994 - 1995 гг., и 15 лет спустя, в 2009 - 2010 гг., около четверти всех опрошенных оказались приверженцами идеи формирования единой межведомственной экспертной службы, обеспечивающей удовлетворение потребностей участников всех видов судопроизводства в проведении работ по обнаружению, изъятию, фиксации объектов, их предварительному исследованию, производству экспертиз. При этом в середине 90-х гг. 45% респондентов поддерживали идею создания на базе экспертных учреждений Министерства юстиции Российской Федерации единой экспертной службы с сохранением в штате МВД России специалистов, оказывающих техническую помощь органам дознания и следствия, в частности, при обнаружении, изъятии и закреплении вещественных доказательств (возможно, потому что опрашивались исключительно сотрудники ГСЭУ Минюста России). В начале 2000-х гг. число сторонников данного предложения сократилось до 40,1%, а к концу первого десятилетия нового века эта идея нашла поддержку лишь у 14,9% опрошенных (все они - 22 человека - оказались сотрудниками экспертных учреждений Министерства юстиции Российской Федерации). Независимо от выбранного варианта ответа участникам анкетирования предлагалось обозначить свою позицию по вопросу о целесообразности развития сети негосударственных экспертных учреждений и дать свои предложения. За развитие сети негосударственных экспертных учреждений на первом этапе выступили восемь человек (2,9%), на втором - два человека (1,3%). Каких-либо конкретных предложений по реорганизации системы государственных судебно-экспертных учреждений участниками анкетирования сформулировано не было. Думается, к настоящему времени предложение о реформировании системы ГСЭУ за счет создания единой межведомственной экспертной службы (которое, как и многие ученые, в середине 90-х гг. поддерживал автор статьи) утратило свою актуальность. Практика, а вслед за ней и законодатель не только пошли в сторону расширения возможностей ведомств по самообеспечению в области проведения экспертных исследований, но и по пути нивелировки статуса государственных и негосударственных экспертных учреждений.

------------------------------------------------------------------

Название документа