О Постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной экспертизе по уголовным делам"

(Васяев А. А.)

("Адвокат", 2011, N 3)

Текст документа

О ПОСТАНОВЛЕНИИ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ

"О СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ"

А. А. ВАСЯЕВ

Адвокат Московской коллегии адвокатов "Коллегия адвокатов Павла Астахова", кандидат юридических наук А. А. Васяев анализирует Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", принятое через 30 лет после одноименного Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1.

Ключевые слова: экспертиза, специалист, Верховный Суд РФ, разъяснения.

The resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation "About forensic examination on criminal cases"

A. A. Vasyaev

The lawyer of the "Pavel Astakhov's Moscow City Bar", the Doctor of Law A. A. Vasyaev analyzes the resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation from December, 21st, 2010 N 28 "About forensic examination on criminal cases", adopted through 30 years after the resolution of Plenum of the Supreme Court of the USSR with the same name from March, 16th, 1971 N 1.

Key words: examination, the expert, the Supreme Court of the Russian Federation, explanations.

21 декабря 2010 г. принято Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О судебной экспертизе по уголовным делам", заменившее собой одноименное Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1.

Стоит ли говорить, как для процессуалиста важен и давно ожидаем этот акт. Ведь разъяснения Верховного Суда РФ - это то немногое, что влияет на складывающуюся практику после принятия, в данном случае, Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Увы, надежды на что-то кардинально новое не оправдались, и российские органы правосудия получили лишь то, что достойно складывающейся практики, - не новое, не актуальное, половинчатое.

В преамбуле Постановления указывается, что оно принято в связи с вопросами, возникающими у судов при применении норм УПК РФ, регулирующих производство судебной экспертизы. Однако тот огромный перечень проблемных вопросов, который ежедневно возникает из дел, рассматриваемых судами, остался проигнорированным, а полученные разъяснения не актуальны и не заслуживают такой формы реагирования, как разъяснения Пленума Верховного Суда РФ.

Верховный Суд РФ является своеобразным банком концентрации практик, в том числе касающихся порядка назначения, проведения и исследования результатов судебной экспертизы. Ежедневно из всех регионов страны в него стекается практика по использованию экспертных заключений при исследовании доказательств. Многочисленные жалобы насыщены вопросами, требующими немедленного разрешения. Однако Верховный Суд РФ избрал непонятный метод разъяснения: в одних случаях Постановление Пленума повторяет ранее действовавшее Постановление, в других приводит выдержки из норм УПК РФ, регламентирующие производство судебной экспертизы, но никакого анализа, обобщения судебной практики в Постановлении найти невозможно.

Как объяснить позицию Суда, знающего о шквале нарушений, допускаемых при назначении, производстве и исследовании экспертиз, и не разрешающего их? Неужели надо вновь ждать 30 лет нового разъяснения, которое, может быть, обратит внимание на недопустимую практику, на непозволительное отношение к судебной экспертизе?

В пункте 1 Постановления Верховный Суд РФ указывает: "Обратить внимание судов на необходимость наиболее полного использования науки и техники в целях всестороннего и объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу...". Данное положение копировано из Постановления Пленума от 16 марта 1971 г. Разве не появилось иного отношения у Верховного Суда РФ и практики за 30 лет к этому важному, ключевому доказательству? При сегодняшнем отношении к экспертизе, к использованию ее выводов в приговоре суда данное положение Постановления звучит как насмешка. Неужели об объективности и всесторонности исследования можно только мечтать?

Пункт 2 Постановления указывает: "Согласно положению ч. 2 ст. 195 УПК РФ судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями. Государственными судебно-экспертными учреждениями являются учреждения (подразделения) федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, предусмотренных ст. 11 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации". К иным экспертам из числа лиц, обладающих специальными знаниями, относятся эксперты негосударственных судебно-экспертных учреждений, а также лица, не работающие в судебно-экспертных учреждениях. Под негосударственными судебно-экспертными учреждениями следует понимать некоммерческие организации, созданные в соответствии с ГК РФ и Федеральным законом "О некоммерческих организациях", осуществляющие судебно-экспертную деятельность в соответствии с принятыми ими уставами".

Позиция Верховного Суда РФ свидетельствует о востребованности специальных знаний при производстве по уголовным делам, на что реальность отвечает формированием своеобразного рынка экспертных услуг - с их всесторонним комплексом, что идет вразрез с принципами уголовного процесса, с существующим отношением к экспертизе как доказательству по делу. Подобное положение формирует договорные отношения между участниками уголовного процесса и лицами, обладающими специальными знаниями, оборудованием. Известно, что на сегодняшний день цена на экспертные услуги составляет от 30 до 200 тыс. руб. в зависимости от сложности проводимого исследования. В отдельных случаях экспертные исследования оценивались в несколько миллионов рублей.

При этом, говоря о негосударственных экспертных учреждениях, Верховный Суд РФ не поднимает главного вопроса - о должном профессионализме экспертов, их квалификации, организационно-правовых основах деятельности экспертных организаций, условиях деятельности.

Указание Верховного Суда РФ о существовании экспертных организаций не является новым. В данном случае следовало бы высказывать позицию (в последующем выступая с законодательной инициативой) регламентации рынка подобных услуг, где, по сути, формируются доказательства. Заметим, что это к тому же рынок с большим бюджетом неучтенных денежных средств. Рыночный спрос на специальные услуги формирует организации, готовые заниматься всем, что диктует спрос.

Не разрешен и один из принципиальных вопросов - в каких случаях следователь, дознаватель, суд имеют право вступать во взаимодействие с негосударственными экспертными организациями. Подобные организации могут создаваться самими правоохранительными органами либо лицами, работавшими в них ранее. Притом что сегодня для практикующего процессуалиста не является секретом наличие непроцессуальных отношений между следователем, дознавателем и экспертом, где имеют место просьбы (требования) "дотянуть", "подтянуть" выводы экспертизы до "нужных".

Пункт 4 Постановления указывает: "Постановка перед экспертом вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место - убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается".

Из указанной формулировки следует: кроме входящих в компетенцию суда, прокурора, следователя, дознавателя правовых вопросов допускается ставить перед экспертом и иные правовые вопросы. То есть Верховный Суд РФ легализовал возможность запрашивать заключение, требующее специальных знаний правового характера, что также является спорным, и суды в подтверждение тому во многих случаях не воспринимают подобные заключения.

Пункт 5 Постановления гласит: "В тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в ст. 70 УПК РФ, т. е. когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступить в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, вуза, иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование".

Данная позиция устанавливает, во-первых, порядок взаимодействия с экспертными учреждениями, начиная с государственных, обслуживающих определенную территорию, как заслуживающих большего доверия (следуя логике Верховного Суда РФ), и заканчивая негосударственными экспертными учреждениями. Можно предположить, что Верховный Суд РФ определяет: только в случае исчерпания возможностей всех государственных экспертных учреждений можно вступать во взаимоотношения с некоммерческими экспертными учреждениями. Однако если инициатором назначения экспертизы является одна из сторон процесса с ходатайством о привлечении конкретной негосударственной экспертной организации, - как должен поступить в данном случае суд? Ведь известно, что в подавляющем числе случаев ходатайство о проведении экспертизы заявляют стороны процесса, реализуя право, предоставленное им, например, пунктом 3 ч. 1 ст. 198 УПК РФ: "...вправе ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном учреждении". Суд выступает с инициативой назначения экспертизы в исключительных случаях.

На сегодняшний день вполне обычно, когда органы следствия назначают производство экспертизы в негосударственных учреждениях. Однако органы следствия располагают широкими возможностями поручать производство экспертиз государственным судебно-экспертным учреждениям, аттестованные работники которых выполняют работу в порядке исполнения своих должностных обязанностей. Проведение таких экспертиз для следствия бесплатно. В случае выполнения экспертиз негосударственным экспертом его работа должна оплачиваться за счет средств, выделенных по смете органам следствия. Для чего это делается следствием? Для того, чтобы, будучи заинтересованным в получении оплаты своих услуг, эксперт подтвердил позиции обвинения и получил в счет этого доход, что может свидетельствовать о непроцессуальной связи, существующей между стороной обвинения и экспертами, а следовательно - о зависимости эксперта от стороны обвинения.

Возникает и другой вопрос: можно ли называть негосударственные, т. е. частные учреждения, судебными? Представляется - нет, ведь судебная система является прерогативой государственной организации, и поэтому называть "негосударственные судебно-экспертные учреждения" Верховному Суду РФ некорректно.

Согласно приведенному положению Постановления Пленума ВС РФ, экспертом может быть любое лицо, назначенное судом. Сегодня отмечаются недопустимые случаи, когда в качестве эксперта привлекают вчерашних студентов, специалистов без определенного стажа работы.

Пункт 6 Постановления повторяет пункт 2 Постановления Пленума от 16 марта 1971 г.: "Справки, акты, заключения и иные формы фиксации результатов ведомственного или другого исследования, полученные по запросу органов предварительного следствия или суда, не могут рассматриваться как заключения эксперта и служить основанием к отказу в проведении судебной экспертизы".

Сложно представить, что подобное на сегодняшний день возможно. Однако, если такую ситуацию всерьез учитывает Верховный Суд РФ, следует предположить, что лица, допускающие подобные нарушения (для которых даются подобные разъяснения), ни разу в глаза не видели УПК РФ.

В пункте 8 Постановления Верховный Суд РФ разъясняет судам известные положения УПК РФ, регламентирующие права участников процесса. Для чего повторяться, если известно нигилистическое отношение суда к соблюдению прав подсудимого при назначении, производстве и исследовании экспертизы? К чему такие разъяснения, если суд отказывает в назначении экспертизы немотивированно, необоснованно или по надуманным основаниям, исключительно редко проводит такое судебное действие, как назначение экспертизы?

Важная гарантия приведена в пункте 8 Постановления: "Участники судебного разбирательства по их ходатайствам с согласия суда вправе присутствовать при производстве экспертного исследования, проводимого вне зала судебного заседания...". Данная норма УПК РФ (п. 5 ч. 1 ст. 198) также часто не соблюдается судами. Например, все наши попытки участвовать при производстве экспертизы получали немотивированный, необоснованный отказ суда, что тоже подтверждает профанацию подобного рода декларативных разъяснений.

В пункте 9 Постановления установлено: "Разъяснить судам, что подозреваемый, обвиняемый и их защитники, а также потерпевшие должны быть ознакомлены с постановлением о назначении экспертизы до ее производства. В том случае, если лицо признано подозреваемым, обвиняемым или потерпевшим после назначения судебной экспертизы, оно должно быть ознакомлено с этим постановлением одновременно с признанием его таковым, о чем составляется соответствующий протокол". Каков смысл такого разъяснения, если положение части 3 ст. 195 УПК РФ регламентирует это, если на практике постановление о назначении экспертизы представляется подозреваемому, обвиняемому, не говоря уже о потерпевшем, с проведенным заключением эксперта? При этом сам Верховный Суд РФ не реагирует на подобные нарушения в адресованных ему жалобах, оставляя их нерассмотренными.

Пункт 12 Постановления также "разъясняет" судам в рамках статьи 201 УПК РФ регламентированные этой статьей положения о комплексной экспертизе.

Пункт 13 Постановления посвящен дополнительной экспертизе. Верховный Суд РФ разъясняет понятия "недостаточная ясность" и "полнота" заключения эксперта. Действительно, на сегодняшний день неопределенность содержания данных понятий является камнем преткновения при реализации стороной процесса права назначить дополнительную экспертизу, поскольку за этими понятиями всегда скрываются реальные нарушения, допущенные при производстве экспертизы, и абсолютно противоположное понимание их содержания участниками процесса. Поэтому представляется необходимым, чтобы Верховный Суд РФ, обобщив судебную практику по этому вопросу, представил конкретный перечень нарушений, который стал бы пособием для участников процесса в понимании того, что есть "недостаточная ясность" и "полнота" заключения эксперта. А сегодня для суда все достаточно "ясно" и "полно" в заключении экспертизы, представленной стороной обвинения, а в заключениях, представленных стороной защиты, наоборот, все предельно неясно, категорически неполно. В полной мере указанное относится и к пункту 15 Постановления, где "разъясняется" вопрос, связанный с повторными экспертизами.

Затрагивая в пункте 13 тему методики экспертного исследования, Верховный Суд РФ обходит саму методику молчанием. При этом Верховному Суду должно быть прекрасно известно из многочисленных жалоб, что ее отсутствие в заключениях экспертов в нарушение пункта 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ "содержание и результаты исследований с указанием примененных методик" является самым распространенным нарушением уголовно-процессуального закона при производстве экспертизы.

Методика представляет собой совокупность апробированных способов и приемов, основанных на данных науки, носителем которых выступает эксперт. Методика экспертного исследования - важнейшая объективная характеристика компетентности и профессионализма эксперта, допустимости экспертного исследования.

К экспертной методике предъявляются следующие основные и необходимые требования. Методика экспертного исследования должна:

- быть описана и детализирована в заключении;

- быть апробирована в экспертной практике;

- соответствовать предмету экспертизы и предмету науки;

- связана с объектами экспертного исследования и многое другое. Методика - центральное звено в заключении эксперта, это то, что характеризует экспертизу и с помощью чего она проверяется.

В пункте 14 Постановления говорится: "В зависимости от характера вопросов и объема исследуемых материалов дополнительная экспертиза может быть проведена в судебном заседании". Студентам, изучающим уголовный процесс, известно, что в ходе судебного следствия возможно проводить дополнительную экспертизу. Согласно части 4 ст. 283 УПК РФ "суд по ходатайству сторон либо по своей инициативе назначает повторную либо дополнительную экспертизу". Таким разъяснением Верховный Суд РФ дает понять, что этого положения не знают судьи? Или у Верховного Суда РФ есть основания так полагать?

Пункт 19 Постановления, разъясняющий отношение суда к заключению эксперта, за исключением известных обстоятельств, повторяет положения пункта 14 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. Между тем следует признать необоснованным исключение Верховным Судом РФ общей позиции Верховного Суда СССР по этому поводу. Так, пункт 14 этого Постановления Пленума гласил: "Обратить внимание судов на необходимость устранения случаев некритического отношения к заключению эксперта", а именно этого в наши дни недостает исследованиям доказательств обвинения судом.

Следует признать некорректным положение пункта 20 Постановления: "Заключение и показания специалиста подлежат проверке и оценке по общим правилам (его компетентность и независимость в исходе дела, обоснованность суждений и др.) и могут быть приняты судом или отвергнуты, как и любое другое доказательство". Верховный Суд РФ, говоря о правилах проверки и оценке заключений и показаний специалиста, не учитывает, что данных правил нет: ведь, во-первых, правила - это то, что регламентировано, известно всем. Или они есть, но о них знают только суды? Во-вторых, неизвестно для чего Верховный Суд РФ в скобках указал о компетентности, независимости, обоснованности суждений, поскольку этот перечень является неполным, не охватывает всего многообразия проверки и оценки заключений и показаний специалиста. Тем самым Верховный Суд РФ предлагает судам додумать данный перечень. Впрочем, подобная половинчатость присуща Постановлению Пленума в целом.

Приведенный анализ Постановления Пленума не раскрывает всего многообразия вопросов, которые имеет процессуалист к существующему порядку назначения, проведения и исследования заключения эксперта. Эти вопросы после принятия "нового" постановления остаются неразрешенными.

Так, по уголовному делу N 09830004, рассматриваемому Октябрьским районным судом г. Архангельска, выявлены следующие нарушения.

Согласно статье 198 УПК РФ обвиняемый наделяется комплексом прав при производстве экспертизы. Однако согласно материалам указанного уголовного дела следствие нарушало права гражданина К. на участие в назначении и производстве экспертизы, не обеспечивая реализацию регламентированных прав в одних случаях, недопустимо искажая события в других.

При ознакомлении с постановлением о назначении технической (строительной) судебной экспертизы от 5 июня 2009 г. исходя из прав обвиняемого, предусмотренных статьей 198 УПК РФ, стороной защиты было заявлено ходатайство о включении в состав экспертов избранных ею специалистов, а также ходатайство о личном участии К. при производстве экспертизы (замерах объема работ на объекте экспертного исследования) и даче объяснений экспертам. Постановлением следователя от 8 июня 2009 г. ходатайство удовлетворено частично: К. разрешено участвовать в производстве экспертизы и давать объяснения эксперту, а в остальной части - отказано.

Постановлением судьи Октябрьского районного суда г. Архангельска от 10 июля 2009 г. указанное выше постановление следователя признано незаконным в части отказа в удовлетворении ходатайства о включении в состав экспертов избранных обвиняемым специалистов и отменено. Определением суда кассационной инстанции представление прокурора оставлено без удовлетворения, постановление судьи признано законным и обоснованным.

24 августа 2009 г. следователь К. повторно рассмотрел указанное ходатайство обвиняемого в части включения избранных им экспертов и своим постановлением вновь отказал в его удовлетворении.

Таким образом, с начала июня 2009 г. по ноябрь 2009 г. сторона защиты добивалась реализации своих прав при назначении экспертизы путем обжалования действий следователя. Как установлено позже, в это время следователь направил материалы в экспертное учреждение, не уведомив защиту о начале производства экспертизы и о поручении ее конкретному эксперту. Следователь не уведомил также эксперта о допуске К. к производству экспертизы и не разъяснил обвиняемому конкретные права и возможности по его участию в ней.

16 ноября 2009 г. следователь ознакомил К. и защитника с заключением экспертизы. Несмотря на то что следователь удовлетворил ходатайство подозреваемого о личном участии при производстве экспертизы, последний не был уведомлен ни следователем, ни экспертным учреждением о времени и месте производства экспертных исследований и по этой причине не смог принять участие в ее проведении, а также дать свои объяснения эксперту. В связи с этим после ознакомления с экспертизой К. сделал заявление о незаконности действий следователя при производстве экспертизы и нарушении прав обвиняемого.

Постановлением от 16 ноября 2009 г. следователь признал данное заявление несостоятельным, а свои действия законными. При этом он указал, что гражданин К. сам должен был согласовывать с экспертным учреждением свое участие при производстве экспертизы, поскольку в обязанности следователя такие действия не входят. Это обстоятельство доказывает односторонность следствия, бросает тень подозрения на заключение экспертизы в необъективности ее результатов. Указанный довод следователя не отвечает положениям статьи 11 УПК РФ, которая обязывает следователя не только разъяснить подозреваемому его права, обязанности и ответственность, но и главное - обеспечить возможность осуществления этих прав. На это же обращает внимание часть 2 ст. 16 УПК РФ, указывая, что следователь разъясняет подозреваемому права и обеспечивает возможность защищаться не запрещенными способами и средствами. К. избрал в качестве способа защиты своих интересов включение в состав экспертов избранных им специалистов, а также личное участие при производстве экспертизы, однако следователь не обеспечил ему такую возможность и тем самым нарушил соответствующие права. Действия следователя произведены также вопреки положению статьи 6 УПК РФ, указывающей, что уголовное судопроизводство имеет своим назначением в том числе защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

В ходе ознакомления с экспертизой К. заявлено ходатайство о предоставлении для ознакомления сведений о квалификации эксперта для решения вопроса о его компетентности. Следователь отказал в удовлетворении ходатайства, указав, что следствие не располагает такими документами, поскольку они находятся в экспертном учреждении. Данные действия следователя также являются незаконными, поскольку не позволяют обвиняемому и защитнику осуществлять свои права на защиту от необоснованных подозрений, притом что экспертная организация являлась коммерческой (следователь поручил провести экспертизу гидротехнического сооружения бюро товарных экспертиз). Самостоятельно истребовать сведения о компетентности эксперта обвиняемый и защитник не имели возможности. Отсутствие таких документов не позволяет следствию, суду и защите давать правовую оценку экспертизе, в том числе с точки зрения компетентности эксперта, поскольку экспертные исследования специалистами в области юриспруденции только и возможно оценить по комплексу обязательных сведений, которые должны содержать исследование. В ходе ознакомления с экспертизой обвиняемым и защитником заявлено ходатайство о предоставлении возможности на своем техническом средстве изготовить копию экспертного заключения, в чем также было отказано со ссылкой на то, что такого права К. не имеет. Подобные действия следователя нарушают права подозреваемого, которому не была обеспечена возможность лично участвовать в производстве экспертизы, а также чинились препятствия в получении заключения экспертизы в целях последующих консультаций с избранными К. специалистами. УПК РФ не содержит запрета на получение копии заключения эксперта до окончания предварительного расследования по делу.

Постановлением следователя К. от 24 августа 2009 г. подозреваемому К. отказано в удовлетворении ходатайства, заявленного после ознакомления с постановлением следователя о назначении технической (строительной) судебной экспертизы, о привлечении в качестве экспертов наравне с экспертами, которых назначило следствие, выбранных специалистов. Основанием для этого, как указано в постановлении, явилось то, что "характер, объем и степень сложности назначенной экспертизы не требуют расширенного круга экспертов, а объективность и компетентность назначенного эксперта не вызывают каких-либо сомнений". Подобной мотивацией следователь нарушает регламентированные УПК РФ гарантии К. как обвиняемого, скрывая за набором слов односторонность и необъективность следствия.

Данный вывод следствия незаконен как по сложным экспертизам, так и по комиссионным. Подозреваемый, обвиняемый, потерпевший вправе ходатайствовать о включении в состав группы экспертов избранных им специалистов (ст. 198 УПК РФ).

Гражданин К. и его защитник не оспаривали наличие или отсутствие необходимости проведения указанной экспертизы, а приняли меры к реализации прав по собиранию доказательств наравне со следствием, провели всестороннее, полное и объективное исследование, т. е. реализовали свое право, регламентированное УПК РФ, которое следователь не обеспечил.

Следователь тем самым существенно ограничил сторону защиты в правах по собиранию доказательств, участию в производстве расследования, а также в возможности привлечь специалиста для решения вопросов, обозначенных в постановлении о назначении экспертизы. Свои права на объективное исследование этих вопросов К. мог реализовать только путем привлечения независимых экспертов (а отнюдь не созерцанием происходящего со стороны, т. е. лишь прочтением постановления о назначении экспертизы), при этом удовлетворение ходатайства обвиняемого никак не могло повлиять на объективность выводов экспертов.

Между тем экспертное учреждение не было поставлено в известность о допуске обвиняемого к участию в экспертизе, что вытекает из текста экспертного заключения. Вывод суда о том, что К. должен был согласовывать свое участие с экспертом самостоятельно, противоречит положениям пункта 1 ч. 4 ст. 57 УПК РФ и статьи 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ (в ред. от 28 июня 2009 г.) "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации". Данные нормы устанавливают, что эксперт не вправе без ведома следователя вести переговоры с участниками судебного производства и вступать с ними в контакты по вопросам, связанным с производством экспертизы. Суд не применил указанные положения законов, а также не учел требования статьи 38 УПК РФ, которой определены права и обязанности следователя, неправильно применил и истолковал положение статьи 11 УПК РФ.

Приведенный пример из практики наглядно демонстрирует, сколько актуальных вопросов остались без внимания Верховного Суда РФ при разработке столь долгожданного Постановления Пленума по вопросам судебной экспертизы.

------------------------------------------------------------------

Название документа