К вопросу о противоречивости оснований квалификации преступных деяний медицинских работников при исполнении профессиональных (должностных) обязанностей по ст. 293 УК РФ "Халатность"

К ВОПРОСУ О ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ ОСНОВАНИЙ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПНЫХ ДЕЯНИЙ МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ (ДОЛЖНОСТНЫХ) ОБЯЗАННОСТЕЙ ПО СТ. 293 УК РФ "ХАЛАТНОСТЬ"

А. В. СУЧКОВ

Сучков Андрей Викторович, майор юстиции, старший следователь следственного отделения Кировского ЛО МВД России на транспорте.

В работе автор в ходе рассмотрения противоречивости оснований квалификации преступных деяний медицинских работников при осуществлении ими своих профессиональных (должностных) обязанностей анализирует точки зрения ученых-медиков и ученых-юристов, а также с целью доказывания занятой позиции исследует постановления и определения судебных органов по вопросу обоснованности применения к медицинским работникам статуса - должностное лицо и возможности квалификации действий медицинских работников по ст. 293 УК РФ "Халатность".

Ключевые слова: квалификация, должностное лицо, халатность, профессиональные преступления медицинских работников, служебные обязанности.

To a question on discrepancy of the bases of qualification of criminal actions of medical workers at execution of professional (official) duties under article 293 "Negligence" the Criminal Code of the Russian Federation A. V. Suchkov

In article author, during consideration of discrepancy of the bases of qualification of criminal actions of medical workers at realisation of the professional (official) duties by them, analyzes the points of view of scientists-physicians and scientists-lawyers, and also, on purpose prove the taken position, investigates decisions and definitions of judicial bodies concerning validity of application to medical workers of the status - the official, and possibilities of qualification of actions of medical workers under article 293 the Criminal Code the Russian Federation "Negligence".

Key words: qualification, the official, a negligence, professional crimes of medical workers, official duties.

На сегодняшний день существует большое количество научных статей и монографий, посвященных профессиональным преступлениям медицинских работников при осуществлении последними своих профессиональных (должностных) обязанностей. Однако, несмотря на все попытки как ученых-медиков, так и ученых-юристов, активно присоединившихся к решению данной проблемы, единой позиции по данному вопросу не выработано. Более того, некоторые авторы без приведения достаточной доказательственной базы квалифицируют преступные деяния медицинских работников при осуществлении последними профессиональных (должностных) обязанностей как халатность. В ходе анализа таких работ возникают два вопроса: во-первых, почему проблема профессиональной преступности медицинских работников при осуществлении ими своих профессиональных (должностных) обязанностей не поддается решению и, во-вторых, почему некоторые авторы так настойчиво квалифицируют преступные профессиональные деяния медицинских работников как халатность? С позиции автора, ответы на поставленные вопросы кроются в необходимости совместного, т. е. врачами и юристами, рассмотрения, установления, признания и законодательного закрепления понятий и дефиниций, определяющих признаки правомерной и неправомерной, в том числе и преступной, деятельности медицинских работников при осуществлении ими своих профессиональных (должностных) обязанностей. Высказывая столь твердую позицию, приведем доказательства, послужившие основанием для такого утверждения. В 2012 г. юристом А. А. Понкиной была опубликована монография, посвященная изучению врачебной ошибки в контексте защиты прав пациентов [1]. Монография А. А. Понкиной действительно заслуживает внимания, так как представляет не только научный, но и практический интерес, поскольку: во-первых, в работе использован большой объем научного материала; во-вторых, рассматривается судебная практика; в-третьих, значительное внимание уделяется зарубежному законодательству по решению проблемы профессиональных преступлений медицинских работников. Данные обстоятельства в совокупности позволяют говорить о значительном изучении юристом А. А. Понкиной источников, содержащих информацию по рассматриваемой проблеме. Более того, в работе А. А. Понкиной содержатся доказательства, подтверждающие позицию автора о том, что: а) на современном этапе развития общества невозможно продвинуться в решении проблемы установления четких оснований наступления ответственности и определения предмета доказывания по профессиональным преступлениям, совершенным медицинскими работниками при осуществлении ими профессиональных (должностных) обязанностей, без совместного рассмотрения, установления, признания врачами и юристами, а также законодательного закрепления понятий и их дефиниций, раскрывающих правомерную и неправомерную, в том числе и преступную, деятельность медицинских работников в ходе осуществлении ими своих профессиональных (должностных) обязанностей; б) учеными, в том числе и А. А. Понкиной, исследующими проблемы ответственности медицинских работников за совершение профессиональных правонарушений, выдвигается концепция, согласно которой преступные действия медицинских работников следует рассматривать как халатность <1> [1]. -------------------------------- <1> В своей работе А. А. Понкина, анализируя точки зрения ученых, использующих в дефинициях понятий "врачебная ошибка" и "ятрогения" термин "халатность", выдвигает концепцию, согласно которой преступные действия медицинских работников, не являющиеся медицинской ошибкой, следует рассматривать как халатность. При этом А. А. Понкиной предлагается авторское определение понятия "врачебная ошибка", рассматриваемое в качестве синонима понятия "медицинская ошибка". - Прим. авт. См.: Понкина А. А. Врачебная ошибка в контексте защиты прав пациентов / Кафедра правового обеспечения государственной и муниципальной службы МИГСУ РАНХиГС. М.: Консорциум специалистов по защите прав пациентов, 2012. С. 41 - 43.

В подтверждение первого высказывания (п. "а") отметим, что, как было ранее установлено и обосновано [2], одной из основных причин, вызывающих сложность установления объективной истины по профессиональным преступлениям, совершенным медицинскими работниками, является отсутствие законодательно закрепленной дефиниции понятия преступления, совершенного медицинскими работниками при осуществлении своей профессиональной деятельности, что, в свою очередь, ведет к отсутствию законодательно закрепленного предмета доказывания по указанной категории дел. При этом у практических работников правоохранительных органов, а в конечном счете и у суда возникают сложности в квалификации деяний медицинских работников. В сложившейся ситуации все больше юристов осуществляют попытки квалифицировать преступные деяния медицинских работников в ходе осуществления последними профессиональных (должностных) обязанностей как халатность, ответственность за которую законодателем предусмотрена в ст. 293 Уголовного кодекса РФ [3], что подтверждает высказывание, отмеченное в пункте "б" данной статьи. С целью доказывания занятой автором позиции приведем источники, как нормативно-правовые, так и научные, где использовался и в ряде случаев используется термин "халатность" по отношению к медицинским работникам. 1. В работе А. А. Понкиной четко прослеживается концепция, согласно которой профессиональные действия медицинского работника, повлекшие дефект в ходе осуществления последним медицинской помощи или медицинских услуг, следует рассматривать как халатность [1]. Не приводя доказательств, послуживших основанием такого вывода, А. А. Понкина использует дефиниции ученых, а также нормативно-правовые акты государств, в которых при определении таких понятий, как "врачебная ошибка", "дефект оказания медицинской помощи", "ятрогения", в отношении действий медицинского персонала используется термин "халатность" [1]. 2. В п. 7 ч. 1 ст. 63 Основ законодательства об охране здоровья 1993 г. <2> было установлено, что медицинские и фармацевтические работники имеют право на страхование профессиональной ошибки [4], в результате которой причинен вред или ущерб здоровью гражданина, не связанный с небрежным или халатным выполнением ими профессиональных обязанностей. -------------------------------- <2> Здесь и далее в тексте выделено автором статьи. - Прим. авт.

При этом следует отметить, что в Основах охраны здоровья граждан, принятых в 2011 г. [5], такие понятия, как "халатность", "халатность медицинских работников", "врачебная ошибка", "ятрогения", законодателем не используются вовсе. 3. Письмо Генпрокуратуры РФ от 19.06.1996 N 21-22-96 "Представление о нарушениях законодательства об охране здоровья детей" [6]. В письме указывается на факты нарушения прав и интересов несовершеннолетних со стороны работников здравоохранения, в частности, в данном письме указано, что "ими допускались халатность, хищения и другие преступления, нарушались санитарно-гигиенические и противоэпидемические правила. В 1995 г. за совершение различных преступлений правоохранительными органами Республики Башкортостан против 148 работников здравоохранения возбуждены уголовные дела, в том числе за нанесение тяжких телесных повреждений, кражи, нарушение установленных правил обращения с наркотиками и сильнодействующими средствами. При этом из числа лиц, совершивших эти преступления, 14% составили врачи и 22% - средний медицинский персонал" [6]. 4. Определение ВС РФ от 01.07.2009 N 44-Г09-12 об оставлении без изменения решения Пермского краевого суда от 16.03.2009 [7]. В Определении цитируется ст. 63 Основ законодательства об охране здоровья граждан 1993 г., в которой перечисляются права работников медицинской и фармацевтической сферы, а именно: страхование профессиональной ошибки, в результате которой причинен вред или ущерб здоровью гражданина, не связанный с небрежным или халатным выполнением ими профессиональных обязанностей [7]. 5. Постановление Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) от 13.12.2007 "Дело "Ангелова (Angelova) против Российской Федерации" (жалоба N 33820/04) [8]. В тексте Постановления в разделе "Факты" в п. 5 указано, что "в 1990 году заявительница перенесла операцию на правой руке в местной больнице. Заявительница утверждает, что операция была неудачной из-за халатности медицинского персонала, что повлекло ограничение подвижности ее правой руки. В п. 6 Постановления говорится что "24 апреля 1994 г. заявительница возбудила против больницы разбирательство с целью получения компенсации за вред здоровью, причиненный вследствие халатности медработников" [8]. 6. Постановление ЕСПЧ от 30.09.2010 "Дело "Корогодина (Korogodina) против Российской Федерации" (жалоба N 33512/04) [9]. В тексте Постановления в разделе "Право" в п. 49 указано: "Было установлено, что сын заявительницы получал необходимую и надлежащую медицинскую помощь, оказанную компетентными медицинскими специалистами, и его смерть не была вызвана халатностью медиков" [9]. 7. Постановление ЕСПЧ от 14.02.2012 "Дело "Шумкова (Shumkova) против Российской Федерации" (жалоба N 9296/06) [10]. В тексте Постановления в разделе "С. Окончательное решение о прекращении уголовного расследования" в п. 47 указано, что "...начальник исправительного учреждения К., начальник оперативной части И., майор П., надзиратели Д. и Ю. и тюремный врач Г. не совершали предполагаемых преступлений "доведение до самоубийства", "превышение должностных полномочий" и "халатность" и не бездействовали в опасной ситуации, и прекратила уголовное разбирательство" [10]. С целью полного, объективного и всестороннего анализа проблемы рассмотрим положения уголовного законодательства России современного и советского периодов. Так, ч. 2 ст. 109 "Причинение смерти по неосторожности" УК РФ [3] предусматривает ответственность за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Часть 2 статьи 118 "Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности" УК РФ [3] предусматривает ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Статья 106 УК РСФСР [11] "Неосторожное убийство" предусматривала ответственность за убийство, совершенное по неосторожности. Статья 114 УК РСФСР [11] "Неосторожное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение" предусматривает ответственность за неосторожное тяжкое телесное повреждение (ч. 1) и за неосторожное менее тяжкое телесное повреждение (ч. 2). Статья 293 "Халатность" УК РФ [3] предусматривает ответственность должностного лица за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. По Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. [11] законодателем под халатностью (ст. 172 УК РСФСР) понималось невыполнение или ненадлежащее выполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения, причинившее существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан. Данная статья располагалась в главе "Должностные преступления". Согласно примечанию к ст. 170 УК РСФСР [11] под должностными лицами в статьях указанной главы понимались лица, постоянно или временно осуществлявшие функции представителей власти, а также занимавшие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполнявшие такие обязанности в указанных учреждениях, организациях и на предприятиях по специальному полномочию. Анализируя статьи УК РФ и УК РСФСР, следует отметить, что обязательным признаком субъекта преступления в ч. 2 ст. 109 и ч. 2 ст. 118 УК РФ является профессиональная составляющая, которая отсутствовала в ст. ст. 106 и 114 УК РСФСР. Отличительным признаком субъекта преступления по ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 УК РФ и ст. ст. 293 УК РФ и 172 УК РСФСР является должностное положение, которое отсутствовало и отсутствует в диспозициях ст. ст. 106, 114 УК РСФСР и ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 УК РФ. Далее, анализируя ст. 293 УК РФ, можно сделать вывод, что законодатель должностное положение субъекта преступления напрямую связывает со службой. Такое указание отсутствовало в диспозиции ст. 172 УК РСФСР. Несмотря на это, проблема признания медицинского работника, и в частности врача государственного (муниципального) лечебного учреждения, должностным лицом в настоящее время (и, как нам кажется, небезосновательно) все чаще озвучивается и учеными-юристами, и учеными-медиками. Детальное рассмотрение данная проблема получила в работах Т. Е. Сучковой [12]. Учитывая ограниченность объема статьи, отметим лишь, что позиция Т. Е. Сучковой относительно необходимости признания медицинских работников, и в частности врачей государственных и муниципальных лечебных учреждений, должностными лицами обоснованна, и на наш взгляд, подлежит законодательному закреплению. При этом правоприменительная практика Верховного Суда Российской Федерации относительно признания медицинского работника в качестве должностного лица противоречива [13], к тому же Верховный Суд РФ не дал разъяснений по преступлению, предусмотренному ст. 293 УК РФ, а ранее принятое Постановление Пленума ВС СССР от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" <3> [14] признано не действующим на территории Российской Федерации в связи с принятием Пленумом ВС РФ Постановления от 16.10.2009 N 19 [13], в котором разъяснений о принципах квалификации такого преступления, как халатность, нет. -------------------------------- <3> Первоначальный текст документа опубликован не был. См.: СПС "КонсультантПлюс". - Прим. авт.

С целью обоснования высказывания о противоречивости практики Верховного Суда РФ относительно признания медицинского работника должностным лицом рассмотрим подробнее постановления Пленума ВС РФ, затрагивающие проблему определения статуса медицинского работника, и врача, в частности. 1. Так, в Постановлении Пленума ВС РФ от 10.02.2000 N 6 указано, что должностные лица - это лица, осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах РФ [13]. 2. Согласно разъяснениям Постановления Пленума ВС РФ от 15.06.2006 N 14 медицинский работник, в чьи обязанности входят указанные в диспозиции ст. 228.2 УК РФ действия, может рассматриваться как должностное лицо. Такое заключение можно сделать из анализа п. 21 Постановления, а именно: субъектом преступления, предусмотренного ст. 228.2 УК РФ, может быть лишь лицо, в обязанности которого в соответствии с установленным порядком (например, служебной инструкцией, приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица) входит соблюдение соответствующих правил или контроль за их соблюдением при совершении действий, перечисленных в ч. 1 ст. 228.2 УК РФ. Вызывает интерес указание правоприменителя на то, что обязанности субъекта преступления устанавливаются служебной инструкцией, приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица. На должность врач назначается приказом главного врача с обязательным ознакомлением с должностной инструкцией. При этом следует обратить внимание, что инструкция называется именно должностной. Главный врач бесспорно признается должностным лицом. Кроме того, из абзаца 5 п. 22 Постановления Пленума ВС РФ N 14 следует, что в случае нарушения должностным лицом указанных в ст. 228.2 УК РФ правил вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение крупного ущерба либо причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или наступление смерти человека, содеянное надлежит квалифицировать соответственно по ч. ч. 1 или 2 ст. 228.2 УК РФ и соответствующей части ст. 293 УК РФ. Таким образом, можно сделать вывод, что понятие "должностное лицо" неприменимо к статусу медицинского работника в силу того, что врач не находится на службе, и, соответственно, к медицинскому работнику, в частности к врачу, не может применяться состав преступления, предусмотренный ст. 293 "Халатность" УК РФ. Однако далее, в п. 23 данного Постановления, указано, что под использующим свое служебное положение лицом следует понимать как должностное лицо, так и лицо, выполнение трудовых функций которого связано с работой с наркотическими средствами или психотропными веществами, а также растениями, содержащими наркотические средства или психотропные вещества, либо их частями, содержащими наркотические средства или психотропные вещества. При этом правоприменитель приводит пример: при изготовлении лекарственных препаратов таким лицом может являться провизор, лаборант, при отпуске и применении - работник аптеки, врач, медицинская сестра, при их охране - охранник, экспедитор. Таким образом, медицинский и фармацевтический работник с позиции правоприменителя при исполнении своих профессиональных (должностных) обязанностей в Постановлении Пленума ВС РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" рассматривается как лицо, обладающее служебным положением и только. Соответственно, к медицинскому и фармацевтическому работнику неприменимо основание уголовной ответственности, указанное в ст. 293 УК РФ, за исключением главного врача (заведующего или директора аптеки). 3. Согласно п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 N 19 следует, что судам при рассмотрении уголовных дел о злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и о превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) необходимо установить, являлся ли подсудимый субъектом указанных преступлений - должностным лицом. Далее правоприменитель отмечает, что судам следует исходить из того, что в соответствии с п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ должностными признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ, что отмечено и в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 10.02.2000 N 6 (ред. от 06.02.2007) [13]. Согласно п. 4 данного Постановления к организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по выдаче медицинским работником листка временной нетрудоспособности, установлению работником учреждения медико-социальной экспертизы факта наличия у гражданина инвалидности, приему экзаменов и выставлению оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии). Таким образом, медицинский работник с позиции правоприменителя при исполнении своих профессиональных (должностных) обязанностей в Постановлении Пленума ВС РФ от 16.10.2009 N 19 рассматривается как должностное лицо. И соответственно, к медицинскому работнику применимо основание уголовной ответственности, указанное в ст. 293 УК РФ. Еще более интересные факты противоречия мы находим в судебной практике по конкретным делам. 1. В. осужден Перовским районным судом Москвы по ч. 2 ст. 293 УК РФ к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Согласно приговору он признан виновным в том, что, являясь должностным лицом - заведующим отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии Спасо-Перовского госпиталя мира и милосердия, после проведения хирургами операций кесарева сечения роженицам Б. и Т., в которых он также принимал участие в качестве врача-анестезиолога, не определив групповую принадлежность крови, находящейся в двух контейнерах, надеясь на правильность наклеенных им маркировок, произвел переливание крови Т. и Б., однако перепутал контейнеры с кровью и перелил Б. кровь Т., а кровь Б. - Т.; в результате у Б. развился геморрагический шок II - III степени, что причинило ей тяжкий вред здоровью, а Т. причинен легкий вред здоровью. Судебная коллегия отметила, что забор и переливание крови В. осуществлял как врач, а не как должностное лицо - заведующий отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии. Он как врач-анестезиолог, проводивший анестезию Б. (что исключало на тот момент производство им переливания крови), взяв на себя функции врача-трансфузиолога, должен был профессионально исполнить обязанности и этого специалиста. С учетом изложенного Судебная коллегия изменила состоявшиеся по делу судебные решения и переквалифицировала действия осужденного на ч. 2 ст. 118 УК РФ как причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей [15]. В данном случае Судом принято решение о том, что заведующий отделением в лечебном учреждении является должностным лицом, а врач - нет. 2. Аналогичное решение было принято в отношении медицинской сестры процедурного кабинета. Так, в Определении Судебной коллегии по уголовным делам ВС РСФСР по делу Г., осужденной приговором Северодвинского городского народного суда по ст. 106 УК РСФСР за неосторожное убийство Ч. при исполнении Г. профессиональных (должностных) обязанностей медицинской сестры процедурного кабинета указано, что Г. должностным лицом не является [16]. 3. Однако, согласно Определению Судебной коллегии по уголовным делам ВС РСФСР, недобросовестное отношение врача к выполнению своего профессионального долга, причинившее существенный вред, должно влечь ответственность как за должностное преступление [16]. Так, приговором Московского областного суда Р. и Ч. осуждены по ч. 2 ст. 170 УК РСФСР [11]. Р. и Ч. признаны виновными в том, что Р., работая инспектором Мособлздравотдела, находясь в командировке в Глуховской больнице Ногинского района Московской области с заданием проверить состояние медицинского обслуживания населения, не имея достаточного опыта и подготовки в хирургии, злоупотребив служебным положением, приступил к операции по поводу острого аппендицита у больной Х., в результате чего произвел неправильный операционный разрез, повредивший у оперируемой крупные кровеносные сосуды, вследствие чего на следующий день Х. от потери крови скончалась. Ч., являясь ответственным дежурным хирургом Глуховской больницы, не зная квалификации Р. в области хирургии, допустила его к самостоятельной операции, сама к операции не готовилась и контроля за Р. не осуществляла. Небрежность к исполнению своих служебных обязанностей у Ч., которая являлась ответственным дежурным хирургом больницы, проявилась в том, что она допустила Р. к операции, не имея достаточных данных о квалификации и подготовке Р. в хирургии. При этом Судебная коллегия по уголовным делам ВС РСФСР, рассмотрев указанное дело по кассационным жалобам осужденных и их адвокатов, нашла, что виновность Р. и Ч. в недобросовестном отношении к выполнению своего профессионального долга, причинившем существенный вред, установлена. Таким образом, Суд признал врачей, исполнявших свои профессиональные (должностные) обязанности, должностными лицами. Р. же себя виновным в злоупотреблении служебным положением не признал, показав, что кровеносные сосуды у потерпевшей повредил ошибочно, ввиду отсутствия достаточного опыта. Однако отсутствие достаточного опыта, как нами уже отмечалось и доказывалось ранее [17], следует рассматривать как одно из оснований наступления уголовной ответственности медицинского работника за совершение профессионального преступления и элемент предмета доказывания по конкретному уголовному делу. Позиция Суда в отношении Р., действия которого квалифицированы по ч. 2 ст. 170 УК РСФСР [11] как злоупотребление властью или служебным положением, вызвавшее тяжкие последствия, понятна, так как Р., работая инспектором Мособлздравотдела, находясь в командировке в Глуховской больнице Ногинского района Московской области, имел задание проверить состояние медицинского обслуживания населения, т. е. его задачей было проведение инспекторской проверки. Врачебная деятельность не входила в его служебные обязанности. Р. находился в командировке в качестве должностного лица, а не врача. Однако не совсем ясна позиция Суда в отношении Ч., признанной должностным лицом, поскольку она не исполняла функций представителя власти, не обладала организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями, присущими должностному лицу, согласно примечанию к ст. 170 УК РСФСР. При этом Суд, изначально отказав в просьбе о переквалификации действий Ч. со ст. 170 УК РСФСР на ст. 172 УК РСФСР, позднее удовлетворил данное ходатайство [16]. Таким образом, на основе анализа судебных решений советского периода можно сделать вывод о том, что судами в указанный период времени врач признавался должностным лицом. Это подтверждается еще и тем, что в УК РСФСР отсутствовали статьи, предусматривающие ответственность за причинение смерти и тяжких телесных повреждений вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. В УК РСФСР законодателем была предусмотрена ответственность лишь за убийство, совершенное по неосторожности (ст. 106 УК РСФСР), и за неосторожное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение (ст. 114 УК РСФСР). На современном этапе суды исходят из того, что медицинский работник не является должностным лицом, хотя из Постановления Пленума ВС РФ от 16.10.2009 N 19 следует, что медицинский работник - это должностное лицо. Резюмируя вышеизложенное, можно сделать вывод, что применение ст. 293 "Халатность" УК РФ в отношении медицинских работников станет возможным лишь при признании их должностными лицами и законодательном закреплении этого в законодательстве России. Без внесения указанных изменений в нормативно-правовые акты Российской Федерации полемизировать о халатных действиях медицинских работников (врачей и медицинских сестер) при осуществлении ими профессиональных (должностных) обязанностей, несмотря на противоречивость данной позиции, не корректно. С позиции автора, не только научный, но и практический интерес представляет разработка обоснованности признания медицинских работников государственных и муниципальных лечебных учреждений должностными лицами.

Литература

1. Понкина А. А. Врачебная ошибка в контексте защиты прав пациентов / Кафедра правового обеспечения государственной и муниципальной службы МИГСУ РАНХиГС. М.: Консорциум специалистов по защите прав пациентов, 2012. 200 с. 2. См.: Сучков А. В. Анализ дефиниций понятия "врачебная ошибка" как цель формулирования определения "профессиональные преступления медицинских работников" // Медицинское право. 2010. N 5(33) С. 45 - 49; Сучков А. В. Проблемы доказывания профессиональных преступлений, совершенных медицинскими работниками // Медицинское право. 2010. N 2(30) С. 27 - 30. 3. Уголовный кодекс Российской Федерации ФЗ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // СЗ РФ. 17.06.1996. N 25. Ст. 2954. 4. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (утв. ВС РФ от 22.07.1993 N 5487-1) // Ведомости СНД и ВС РФ. 19.08.1993. N 33. Ст. 1318. 5. Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (ред. от 25.06.2012) // Парламентская газета. 24.11 - 01.12.2011. N 50. 6. Письмо Генпрокуратуры РФ от 19.06.1996 N 21-22-96 "Представление о нарушениях законодательства об охране здоровья детей" // Здравоохранение. 1996. N 9. 7. Определение Верховного Суда РФ от 01.07.2009 N 44-Г09-12 "Об оставлении без изменения решения Пермского краевого суда от 16.03.2009 об отказе в признании недействующими отдельных положений Закона Пермской области от 30.11.2004 N 1845-395 "О социальной поддержке отдельных категорий граждан, работающих и проживающих в сельской местности и поселках городского типа (рабочих поселках), по оплате жилищно-коммунальных услуг" // СПС "КонсультантПлюс" (документ опубликован не был). 8. Постановление ЕСПЧ от 13.12.2007 "Дело "Ангелова (Angelova) против Российской Федерации" (жалоба N 33820/04) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 1. 9. Постановление ЕСПЧ от 30.09.2010 "Дело "Корогодина (Korogodina) против Российской Федерации" (жалоба N 33512/04) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2011. N 8. 10. Постановление ЕСПЧ от 14.02.2012 г. "Дело "Шумкова (Shumkova) против Российской Федерации" (жалоба 9296/06) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2012. N 12. 11. Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР от 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996) // Ведомости ВС РСФСР. 1960. N 40. Ст. 591. 12. См., напр.: Сучкова Т. Е. К вопросу о правовом статусе врача // Земский врач. 2012. N 6. С. 57 - 60. 13. См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" (ред. от 06.02.2007) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" (ред. от 23.12.2010) // Российская газета. 28.06.2006. N 137; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. Декабрь. N 12. 14. Постановление Пленума ВС СССР от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге". 15. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2007 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 10. 16. Сборник постановлений Пленума, Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР. 1961 - 1963 гг. / Отв. ред. председатель Верховного Суда РСФСР Л. Н. Смирнов. М.: Юридическая литература, 1964. С. 259. 17. См.: Сучков А. В. Анализ дефиниций понятия "врачебная ошибка" с целью формулирования определения "профессиональные преступления медицинских работников" // Медицинское право. 2010. N 5(33). С. 45 - 49; Сучков А. В. Анализ дефиниций понятия "ятрогения" как цель формулирования определения "профессиональные преступления медицинских работников" и установления обстоятельств, подлежащих доказыванию // Медицинское право. 2010. N 6(34). С. 45 - 47; Сучков А. В. Криминалистическая характеристика профессиональных преступлений, совершенных медицинскими работниками при осуществлении ими своих профессиональных обязанностей // Медицинское право. 2012. N 2(42). С. 46 - 52.

------------------------------------------------------------------

Название документа