Дело Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации в практике разрешения жилищных споров

ДЕЛО ПРОКОПОВИЧ (PROKOPOVICH) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ПРАКТИКЕ РАЗРЕШЕНИЯ ЖИЛИЩНЫХ СПОРОВ

Л. Ю. ЦЫГАНОВА

Цыганова Л. Ю., практикующий юрист.

В соответствии с принципами правового государства, закрепленными Конституцией Российской Федерации, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации <1>

Пока Россия является членом Совета Европы и Европейской конвенции о защите прав человека, однозначно российские суды исполняют и будут исполнять решения ЕСПЧ.

А. В.Коновалов Министр юстиции Российской Федерации <1>

Постановлением Европейского суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации удовлетворена жалоба гражданки России Прокопович М. С., поданная против Российской Федерации: Суд единогласно постановил, что со стороны Российской Федерации в отношении заявителя имело место нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также обязал Россию как государство-ответчик выплатить Прокопович М. С. 6120 евро в качестве компенсации морального вреда и за понесенные судебные расходы и издержки в пересчете на российские рубли по курсу, действующему на день выплаты, плюс любые возможные налоги <1>. -------------------------------- <1> Постановление Европейского суда по правам человека (первая секция) от 18 ноября 2004 г.: дело Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации (жалоба N 58255/00) // URL: http:// www. echr. ru/ documents/ doc/ 2463418/ 2463418.php (дата обращения: 22.04.2011).

Согласно ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция) каждый человек имеет право на уважение его жилища. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Постановление Европейского суда по правам человека от 18 ноября 2004 г., вынесенное по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации, является одним из решений Европейского суда, имеющим значение для правильного толкования закрепленного в ст. 8 Европейской конвенции права каждого человека на уважение его жилища и соответственно для разрешения споров, возникших из жилищных отношений (жалоба N 58255/00). В данном Постановлении (п. 36) Европейский суд по правам человека сослался на прецедентное право конвенционных органов относительно того, что есть понятие "жилище" в свете ст. 8 Европейской конвенции: концепция "жилище" по смыслу ст. 8 Европейской конвенции не ограничена жилищем, занимаемым на законных основаниях или в установленном законом порядке. "Жилище" - это автономная концепция, которая не зависит от классификации в национальном праве. То есть является ли место конкретного проживания жилищем, которое бы влекло защиту на основании п. 1 ст. 8 Европейской конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от наличия достаточных продолжающихся связей с конкретным местом проживания (см. Постановление Европейского суда по правам человека по делу Бакли против Соединенного Королевства (Buckley v. United Kingdom) от 25 сентября 1996 г., Reports 1996-IV, § 52 - 54, Доклад Европейской Комиссии по делу Бакли против Соединенного Королевства от 11 января 1995 г., § 63; Постановление Европейского суда по делу Джиллоу против Соединенного Королевства (Gillow v. United Kingdom) от 24 ноября 1986 г., Series A, N 109, § 46; решение Европейской комиссии по делу Уиггинс против Соединенного Королевства (Wiggins v. United Kingdom) от 8 февраля 1978 г., DR 13, p. 40). В рассматриваемом Постановлении по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации Европейский суд по правам человека признал жилищем заявителя квартиру ее гражданского мужа, в которой она проживала с ним без оформления брака и без прописки с 1988 г. до его смерти в 1998 г. и из которой была впоследствии выселена во внесудебном порядке как проживающая без законных оснований, поскольку не являлась официальной супругой нанимателя квартиры и не имела права на продление договора найма после его смерти. Ордер на данную квартиру был выдан третьему лицу. Действительно, в соответствии с Жилищным кодексом РСФСР, в редакции от 28.03.1989, действующей на заданный период времени, договор найма прекращается смертью одиноко проживающего нанимателя. Вместе с тем, если совместно с нанимателем проживают члены его семьи, они пользуются наравне с нанимателем всеми правами и несут все обязанности, вытекающие из договора найма. Совершеннолетний член семьи нанимателя в случае смерти нанимателя имеет право требовать признания его нанимателем по ранее заключенному договору найма вместо первоначального нанимателя. Однако членами семьи нанимателя являются супруг нанимателя, их дети и родители. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы, а в исключительных случаях и иные лица могут быть признаны членами семьи нанимателя, если они проживают совместно с нанимателем и ведут с ним общее хозяйство (ст. 53, 88 Жилищного кодекса РСФСР). Наниматель вправе вселить в занимаемое им жилое помещение своего супруга, детей, родителей, других родственников, нетрудоспособных иждивенцев и иных лиц, получив на это письменное согласие всех совершеннолетних членов своей семьи. Граждане, вселенные нанимателем, приобретают равное с ним и остальными членами его семьи право пользования жилым помещением, если эти граждане являются или признаются членами его семьи и если при вселении между этими гражданами, нанимателем и проживающими с ним членами его семьи не было иного соглашения о порядке пользования жилым помещением (ст. 54 Жилищного кодекса РСФСР). Распространение гражданских браков явилось одним из факторов, повлекших увеличение количества дел о признании членом семьи умершего нанимателя и праве на жилье. Прокопович М. С. также обратилась в суд с иском о признании членом семьи ее гражданского мужа и признании недействительным ордера на спорную квартиру, выданного третьему лицу. Однако решением районного суда в удовлетворении требований Прокопович М. С. было отказано, поскольку она не представила доказательства признания за ней ее гражданским супругом права на спорную квартиру, сохранила за собой прописку по иному адресу и в спорное жилье вселилась с нарушением порядка, предусмотренного ч. 1 ст. 54 Жилищного кодекса РСФСР. Кассационная инстанция оставила решение районного суда без изменения. Надзорные жалобы, поданные Прокопович М. С., также были оставлены без удовлетворения. Исчерпав все предусмотренные национальным законодательством средства защиты, Прокопович М. С., в соответствии с ч. 3 ст. 46 Конституции Российской Федерации, обратилась в Европейский суд по правам человека, указав на нарушение ее права, предусмотренного ст. 8 Европейской конвенции, - права на жилище. По утверждению заявителя, спорная квартира стала ее жилищем в 1988 г., когда она вместе со своим гражданским мужем вселилась в предоставленную ему квартиру как член его семьи - член семьи нанимателя. Она представила финансовые документы, подтверждающие, что они вместе заботились о квартире: несли бремя расходов по хозяйству, оплачивали за жилье и коммунальные услуги, приобретали вместе предметы домашнего обихода. Прокопович М. С. также указала, что почтовая корреспонденция для нее поступала на почтовый адрес спорной квартиры. Ее доводы подтвердили свидетели. Факт действительного проживания заявителя в спорной квартире был установлен судебными постановлениями, вынесенными по ее иску. Учитывая в совокупности все указанные фактические обстоятельства и не обсуждая вопрос о наличии у Прокопович М. С. законных оснований для проживания в спорной квартире после смерти гражданского мужа (этот вопрос был решен российскими судами не в ее пользу), Европейский суд по правам человека заключил, что заявитель имела достаточные и постоянные связи с рассматриваемой квартирой для того, чтобы эта квартира могла рассматриваться как ее жилище по смыслу ст. 8 Европейской конвенции. Выселение заявителя из этого жилища представляло собой вмешательство в ее право на уважение жилища. В Постановлении от 30 ноября 2006 г. по жалобе N 12793/02 по делу "Серегина (Seregina) против Российской Федерации" Европейский суд по правам человека отметил, что наличие жилища в целях Европейской конвенции зависит от существования достаточных и продолжающихся связей человека с конкретным местом проживания <1>. -------------------------------- <1> Постановление Европейского суда по правам человека (третья секция) от 30 ноября 2006 г.: дело Серегина (Seregina) против Российской федерации (жалоба N 12793/02) // URL: http:// www. chernobyl86.ru/ spisok/ zakon/ osn_zakon/ strasburg/ seregina. htm (дата обращения: 22.04.2011).

Обозначенная Европейским судом по правам человека правовая позиция относительно концепции "жилище" имеет значение, прежде всего, при разрешении жилищных споров о признании права пользования жилым помещением, о признании утратившим право пользования жилым помещением и снятии с регистрационного учета, о выселении из жилого помещения. При исследовании обстоятельств дела доказывается (лицами, участвующими в деле), устанавливается (судом) наличие (отсутствие) достаточной и продолжающейся сильной связи между человеком и помещением для того, чтобы оно могло рассматриваться в качестве жилища в свете ст. 8 Европейской конвенции. В качестве существенных характеристик такой связи отмечаются: чувство места - ощущение причастности к какому-то месту; чувство связи - ощущение, возникающее, когда последовательность впечатлений от объекта не прерывается; чувство идентификации - сродни чувству места, но более интимное, личное, привязанное к конкретному жилью; чувство ориентации - легкость узнавания; чувство уединения - возможность защиты от нежелательных контактов; чувство порядка - возникает при стабильной, предсказуемой и управляемой среде; чувство масштаба - ощущение комфорта, уюта, возникающее в соразмерной человеку среде; чувство покоя - ощущение защищенности <1>. -------------------------------- <1> Цит. по: Халдеев А. В. О концепции "жилища" в практике Европейского суда по правам человека // Жилищное право. 2007. N 5.

Так, по гражданскому делу по иску граждан к администрации муниципального образования о признании членами семьи нанимателя, признании права пользования жилым помещением и по встречному иску администрации к гражданам о выселении без предоставления другого жилого помещения суд надзорной инстанции отменил решения нижестоящих судов об отказе в удовлетворении исковых требований граждан и удовлетворении встречного иска администрации о выселении, акцентировав внимание на том, что спорная квартира, нанимателем которой являлся умерший дядя истицы, стала ее домом с 1998 г., когда она вселилась в нее со своим мужем и ребенком, в которой впоследствии родился еще один ребенок, истица же несла расходы по хозяйству и коммунальные платежи, т. е. имела значительные и длящиеся (10 лет) связи со спорной квартирой, рассматривающейся как ее жилище по смыслу ст. 8 Конвенции <1>. -------------------------------- <1> Постановление Президиума Белгородского областного суда от 18 декабря 2008 г. // Государственная автоматизированная система Российской Федерации "Правосудие". Белгородский областной суд. URL: http:// oblsud. blg. sudrf. ru/ modules. php? cl= 1&id= 254&name= docum_sud (дата обращения: 22.04.2011). См. также: решение Железноводского городского суда от 3 февраля 2010 г. по делу N 2-61/10 // Государственная автоматизированная система Российской Федерации "Правосудие". Железноводский городской суд. URL: http:// zheleznovodsky. stv. sudrf. ru/ modules. php? name= bsr&op= show_text&srv_num= 1&id= 26600131007140928573751000018076; http:// zheleznovodsky. stv. sudrf. ru/ modules. php? name= sud_delo&op= cs&case_id= 7105530&delojd= 1540005&casetype= 50520001 (дата обращения: 22.04.2011).

Иная ситуация. До настоящего времени имеется жилье, на которое граждане, многие годы проживающие в нем и с должной степенью заботливости относящиеся к нему, своевременно вносящие все необходимые жилищно-коммунальные платежи, не имеют никаких документов, кроме регистрации по месту жительства: документы по разным причинам не были оформлены при вселении и в последующем. Желая оформить свои права, они обращаются в суды с иском о признании (установлении) права владения и пользования жилым помещением на условиях социального найма. Установление среди прочих обстоятельств наличия достаточных и продолжающих связей человека с конкретным помещением позволяет удовлетворять предъявленные гражданами исковые заявления <1>. -------------------------------- <1> См., например: решение Центрального районного суда города Читы // Государственная автоматизированная система Российской Федерации "Правосудие". Центральный районный суд города Читы. URL: http:// centr. cht. sudrf. ru/ modules. php? did= 174&dtid= 6&name= docum_sud; http:// centr. cht. sudrf. ru/ modules. php? name= sud_delo&op= cs&case_id= 18428535&delojd= 1540005&case_type= 50520001 (дата обращения: 22.04.2011).

Вместе с тем сформулированная Европейским судом по правам человека концепция "жилище" актуальна и при разрешении иных споров. Так, при рассмотрении гражданского дела по иску граждан к администрации города об обязании организовать обследование их квартиры на предмет пригодности для постоянного проживания в соответствии с Положением о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции <1> возник вопрос о том, является ли занимаемое гражданами помещение жилым помещением. -------------------------------- <1> Постановление Правительства Российской Федерации "Об утверждении Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции" от 28 января 2006 г. N 47 (в ред. от 02.08.2007) // СПС "КонсультантПлюс".

Истцы полагали, что занимаемая ими квартира должна быть признана непригодной для проживания, поскольку не отвечает требованиям, предъявляемым к жилым помещениям, и в обоснование своих требований указали, что они проживают семьей в квартире, расположенной в здании средней школы. Она была предоставлена истице для проживания более 10 лет назад в соответствии с решением профсоюзного комитета школы и администрации в связи с трудовыми отношениями. Согласно техническому паспорту здания школы данное помещение является жилым и представляет собой двухкомнатную секцию с отдельным входом. Истцы зарегистрированы по месту жительства в данном помещении. За все время своего проживания они регулярно оплачивали коммунальные услуги. Ответчик в проведении обследования отказал, поскольку рассматривал это помещение как нежилое: оно не стоит на техническом учете как отдельное жилое помещение, а здание, в котором оно находится, является нежилым строением. Поскольку помещение, в котором проживают истцы, не является жилым, обязанность по проведению обследования на предмет его непригодности для проживания отсутствует. Суд признал несостоятельным вывод о том, что помещение, занимаемое истцами, относится к нежилым помещениям. Обосновано такое решение как нормами национального права (Жилищный кодекс РФ (ч. 1 ст. 1)), Основами жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 24, 39, регулирующие порядок предоставления жилых помещений), так и нормами международного права: использован п. 1 ст. 8 Европейской конвенции в контексте понимания концепции "жилище" в соответствии с п. 36 Постановления Европейского суда по правам человека по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации. Суд указал, что "по всем имеющимся документам занимаемое истцами помещение предоставлялось и использовалось ими как жилое. Это помещение представляет собой единственное жилище истцов, которое они используют в этом качестве более 27 лет. При таких обстоятельствах они вправе рассчитывать на содействие органов местного самоуправления в реализации их жилищных прав - как лиц, проживающих в жилом помещении, находящемся в муниципальной собственности в составе здания" <1>. -------------------------------- <1> Решение Советского районного суда города Томска от 18 июня 2010 г. по делу N 2-2113/10 // Государственная автоматизированная система Российской Федерации "Правосудие". Советский районный суд города Томска. URL: http:// sovetsky. tms. sudrf. ru/ modules. php? name= bsr&op= print_text&srv_num= 1&id= 70600041007081943599681000020561&cl=1 (дата обращения: 22.04.2011).

Суд кассационной инстанции оставил данное решение без изменения, указав в том числе, что "как положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, так и разъяснения Европейского суда по правам человека правильно применены судом первой инстанции при разрешении иска, поскольку согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Россия, ратифицировав Конвенцию, признала не только ее положения, но и юрисдикцию Европейского суда по правам человека в качестве международного органа по защите прав и свобод человека, решения которого обязана исполнять" <1>. -------------------------------- <1> Кассационное Определение Судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 27 июля 2010 г. по делу N 33-2003/2010 // Государственная автоматизированная система Российской Федерации "Правосудие". Томский областной суд. URL: http:// oblsud. tms. sudrf. ru/ modules. php? cl= 1&id= 3097&name= docum_sud (дата обращения: 25.04.2011).

В 2001 г. отмечалось, что "несколько ссылок на Европейскую конвенцию и практику Европейского суда по правам человека в актах высших судебных органов России есть не более чем указание на наметившуюся тенденцию" <1>. -------------------------------- <1> Водолагин С. Конвенция о правах человека как составная часть правовой системы России // Российская юстиция. 2001. N 8. С. 25.

В настоящее время применение Европейской конвенции - это более распространенное явление. Положения Европейской конвенции и решения Европейского суда по правам человека перестают восприниматься правоприменителем как нечто чуждое: все больше распространяется практика их использования лицами, участвующими в деле, - для обоснования правовой позиции, судом, - при вынесении постановления. Применение Европейской конвенции и решений Европейского суда по правам человека в целях защиты прав - сегодня это реальность.

ДЛЯ СПРАВКИ

Конституция Российской Федерации ввела общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в правовую систему России, установила приоритет международного договора в случае, когда им установлены иные правила, чем предусмотренные законом, определила, что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются в Российской Федерации в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права (ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17). В российских законах появились нормы, предусматривающие отмену судебных постановлений, если они нарушают права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации <1>; единство судебной системы в нашем государстве обеспечивается, в том числе и применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации <2>. -------------------------------- <1> Федеральный закон "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации" от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ (п. 35 ст. 1) // СПС "КонсультантПлюс". <2> Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" (ст. 3) // СПС "КонсультантПлюс".

Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Европейская конвенция) является одним из важнейших международно-правовых актов в области защиты прав человека и, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, как международный договор, составляет неотъемлемую часть правовой системы Российской Федерации. Она была принята 4 ноября 1950 г., ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ и вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 г. - в день передачи ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы. Принципиальным отличием Европейской конвенции от иных международно-правовых актов о правах человека является то, что на основе ее положений создан механизм контроля - за соблюдением закрепленных в ней прав и свобод - Европейский суд по правам человека. Государство обязуется исполнять окончательные постановления Европейского суда по правам человека по делам, в которых оно является стороной (ст. 46 Конвенции). Обязательства государства состоят, во-первых, в принятии мер индивидуального характера, направленных на устранение нарушений прав, предусмотренных Европейской конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя: кроме денежной компенсации, чаще всего это пересмотр национальными судами судебного постановления. Во-вторых, в принятии мер так называемого общего характера, которые преследуют цель предотвращения в будущем нарушений, подобных тем, что были допущены в конкретном деле. Это предполагает анализ причин, приведших к нарушению Европейской конвенции, и разработку вариантов их устранения. Кабинет министров Совета Европы следит за тем, чтобы принятые меры соответствовали выводам, содержащимся в решении Европейского суда по правам человека. Это может быть изменение законодательства, изменение правоприменительной, в том числе судебной, практики. Российская Федерация, согласно Федеральному закону от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ, в соответствии со ст. 46 Европейской конвенции признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Европейской конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации <1>. -------------------------------- <1> Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 14. Ст. 1514.

Ратифицируя Европейскую конвенцию, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. Таким образом, как и Европейская конвенция, решения Европейского суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Европейской конвенции прав и свобод, - являются составной частью российской правовой системы. Они должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами - при применении соответствующих норм права <1>. -------------------------------- <1> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан" от 5 февраля 2007 г. N 2-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. N 7. Ст. 932.

Ориентирами при применении Европейской конвенции и решений Европейского суда по правам человека являются правовые позиции Верховного Суда России, закрепленные в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. N 8 <1>, а также в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 <2>. -------------------------------- <1> Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г. N 8 (с изм. от 6 февраля 2007 г.) // СПС "КонсультантПлюс". <2> Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" от 10 октября 2003 г. N 5 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 12.

КОММЕНТАРИИ К СТАТЬЕ

Бекренева Т. Д., юрист ООО "Экспо-профс".

Рассматривая вопрос о приоритете международных норм в российском законодательстве, автор ссылается только на один международный акт - Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, заключенную в Риме 4 ноября 1950 г. Вместе с тем следует отметить, что общественные отношения в жилищной сфере, имея особое значение как для каждого конкретного человека, так и для общества в целом и будучи урегулированными нормами жилищного законодательства, базируются не только на основных принципах, закрепленных в Конституции РФ, но и на международных актах, и не одна Конвенция о защите прав человека и основных свобод провозглашает право каждого на уважение его жилища. Всеобщая декларация прав человека 1948 г. <1> и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. признают в качестве основных прав человека право каждого на достаточный жизненный уровень для него и его семьи, включающий жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни. Право на жилище относится к общепризнанным правам человека, которые в любой стране зависят от исторического развития ее государственности, характера общественно-политического строя, расстановки социальных сил, от национальных, религиозных, культурных, правовых традиций, национальной психологии, наконец, от общей политической и правовой культуры населения. -------------------------------- <1> См.: Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН Резолюцией N 217 A (III) от 10 декабря 1948 г.) // Российская газета. 1998. 10 декабря.

Конституция РФ в ст. 40 закрепляет основные принципы: право каждого на жилище; недопустимость произвольного лишения жилища; поощрение органами государственной власти и органами местного самоуправления жилищного строительства и создание условий для осуществления права на жилище; бесплатное или за доступную плату предоставление жилища малоимущим и иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, из государственных, муниципальных и иных жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами. Реализация права на жилище неразрывно связана с другим конституционным правом - правом свободно передвигаться и выбирать место жительства (ч. 1 ст. 27 Конституции РФ). Право каждого на свободу передвижения и свободу выбора местожительства признано также в ст. 2 Протокола N 4 упомянутой выше Конвенции 1950 г., со специальной оговоркой о допустимости ограничения данного права только на основании закона и лишь при определенных условиях. Гарантийный аспект ст. 27 неоднократно отмечался в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, в частности при проверке конституционности некоторых норм жилищного законодательства. В качестве примера можно привести Постановления Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса в связи с жалобой Н. Л. Ситаловой" <1>; от 23 июня 1995 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности части первой и пункта 8 части второй статьи 60 Жилищного кодекса в связи с запросом Муромского городского народного суда Владимирской области" <2>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л. Н. Ситаловой" // СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1708. <2> Постановление Конституционного Суда РФ от 23 июня 1995 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности части первой и пункта 8 части второй статьи 60 Жилищного кодекса РСФСР в связи с запросом Муромского городского народного суда Владимирской области и жалобами граждан Е. Р. Такновой, Е. А. Оглоблина, А. Н. Ващука" // СЗ РФ. 1995. N 27. Ст. 2622.

Представляется, что в аспекте рассматриваемого вопроса необходимо озвучить вопросы соотношения факта регистрации граждан по месту пребывания и жительства, не совпадающего с местом фактического их проживания вне места указанной регистрации. Автор статьи правомерно отмечает, что при толковании и применении правовых норм в процессе рассмотрения судами конкретных дел, затрагивающих жилищные права граждан, должны учитываться не только вышеуказанные базовые положения, но и их толкования, содержащиеся в решениях и постановлениях Европейского суда по правам человека, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ. Основываясь на Постановлении Европейского суда от 18 ноября 2004 г. по жалобе N 58255/00 "Прокопович против Российской Федерации", в котором отражена принципиальная позиция Европейского суда по вопросам толкования с точки зрения Конвенции о защите прав человека и основных свобод понятия "жилище", понимаемого как место конкретного проживания, и обоснованности вмешательства в право лица на уважение его жилища со стороны органов государственной власти, автор статьи отмечает прецедентный характер названного Постановления. Действительно, данное в нем толкование ст. 8 Конвенции обязательно для российских судов при решении ими вопросов, относится ли занимаемое лицом помещение к его жилищу и не является ли выселение из него вмешательством в право этого лица на уважение его жилища со стороны органов государственной власти. Однако нельзя не сказать, что Верховный Суд РФ в постановлениях по конкретным делам давал аналогичное толкование понятия "жилище", связывая жилище лишь с фактическим использованием помещения для проживания, а не с его правовым статусом, наличием или отсутствием договора найма или иного договора на это помещение (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 июня 2000 г. N 49-В00пр-5). Следует отметить, что среди правоведов существует мнение о наличии некоторых противоречий в толковании Европейским судом Европейской конвенции. Данный вопрос в статье не освещен. Например, С. А. Васильев указывает, что по данному делу Европейский суд по правам человека признал наличие нарушения права заявительницы на жилище, указав, что жилище - это автономная концепция, которая не зависит от классификации в национальном праве, но то, является ли место конкретного проживания жилищем, которое бы влекло защиту на основании п. 1 ст. 8 Конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от наличия достаточных продолжающихся связей с конкретным местом проживания, в чем и усмотрел С. А. Васильев противоречие, а именно в том, каким способом Европейский суд установил у заявительницы наличие "...достаточных продолжающихся связей с конкретным местом проживания". Исходя из п. 37 Постановления суда, изначально суд установил провозглашенное правовое обстоятельство на основании всего лишь переписки заявительницы с умершим и третьими лицами, чеков о приобретении мебели и иных предметов быта, а также того обстоятельства, что некоторые свидетели "видели, что заявитель постоянно проживает в квартире Филиппова" и что Российская Федерация не оспаривает факт проживания заявительницы в спорной квартире <1>. -------------------------------- <1> Васильев С. А. Проблемы различного толкования Европейским судом по правам человека норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Российская юстиция. 2006. N 7. Июль.

В силу ч. 1 ст. 45 Конвенции постановления суда должны быть мотивированными. Исходя из изложенного принципа, неясно, каким образом суд смог установить, что чеки о приобретении мебели и прочей домашней утвари, представленные заявительницей, свидетельствуют о совместном ведении домашнего хозяйства с умершим нанимателем жилого помещения. Даже если и предположить, что в чеках имелись фамилии как заявительницы, так и умершего нанимателя квартиры, как вообще можно установить, что именно та мебель (относительно которой представлены чеки) находилась в оспариваемой квартире? Кроме этого, рассуждая об оценке доказательств, Европейский суд по правам человека в своем Постановлении "Хашиев и Акаев против Российской Федерации" в п. 134 указал, что "...при оценке доказательств он применяет стандарт доказывания "вне разумных оснований для сомнения"... Такое доказывание может осуществляться с помощью достаточно весомых, точных и согласованных выводов или неопровержимых предположений". Убедительно явствует, что ни одно доказательство, приведенное Европейским судом по правам человека по делу Прокопович против Российской Федерации, не отвечает установленным им же стандартам и критериям доказывания. Помимо прочего, как отмечает С. А. Васильев, в самом Постановлении Европейского суда по правам человека имеются взаимоисключающие выводы. Так, суд указывает, что "Российская Федерация не оспаривает факт проживания заявительницы в спорной квартире", однако в п. 38 своего Постановления суд, в противоречие сделанного ранее вывода, указывает, что "...власти Российской Федерации отказались рассматривать квартиру Филиппова как жилище заявителя...". Спорным является и то, что Европейский суд по правам человека, признавая факт регистрации заявительницы в ином жилом помещении, устранился от дачи правовой оценки наличия у заявительницы законного права на иное жилое помещение. Вместе с тем фактически согласился с доводами заявителя, что регистрация по другому адресу связана всего лишь с необходимостью посещать врача в зарегистрированном районе. Вероятно, выборочным образом истолковал решение судебных инстанций Российской Федерации. Помимо изложенного, своим решением Европейский суд по правам человека признал наличие в прошлом тесных правовых связей между заявительницей и умершим нанимателем без регистрации брака и приравнял правоотношения, возникавшие между супругами, и отношения сожительства, имевшие место между заявительницей ни умершим нанимателем квартиры. Если следовать изложенной правовой позиции Европейского суда по правам человека, любое лицо, предъявившее в суде чеки на мебель, находящуюся ранее у собственника или нанимателя жилого помещения, а также имеющее свидетельские показания нескольких лиц о посещении жилого помещения, может в абсолютной степени рассчитывать на признание за ним права проживания в таком помещении. Построение судебного акта при наличии взаимоисключающих утверждений не может признаваться по своей сути легитимным, однако оспаривание даже такого постановления Европейского суда по правам человека невозможно. Возможно, принятие такого решения обусловлено тем, что в сознании представителей различного рода европейских организаций, в том числе и международных, бытует мнение о недостаточном развитии прав и свобод, их зачаточном состоянии в Российской Федерации и, следовательно, необходимости более пристального внимания к проблемам установления демократического режима в России. К сожалению, такая политическая позиция излагается не только в декларативных документах, но порой находит свое отражение в императивных правовых актах - постановлениях Европейского суда по правам человека, что наносит ущерб не только российскому законодательству, но и межгосударственным отношениям в целом. Автором также не принято во внимание то, что настоящее дело является иллюстрацией того, что задача суда не может сводиться только к разрешению жилищного спора по существу. Суд обязан реагировать и на все выявленные при рассмотрении этих дел нарушения жилищных прав граждан. Если бы районный суд при том же самом решении частным определением обратил бы внимание соответствующих должностных лиц на факты самоуправства при выселении Прокопович и другие допущенные нарушения, то, скорее всего, это дело не стало бы предметом рассмотрения Европейского суда. Жилищное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (п. "к" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). Это означает, что жилищные отношения регулируются не только на федеральном уровне, но и законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам. В случае противоречия суд должен руководствоваться федеральным законом. Иначе может быть допущена судебная ошибка, препятствующая восстановлению нарушенного права гражданина. Таким образом, Российская Федерация извлекает для себя "горький опыт, пожиная плоды законотворчества и правоприменительной деятельности" в виде постановлений Европейского суда по правам человека в отношении России, вынесенных не в пользу России. Представляется, что в комментируемой статье автору следовало бы обратить внимание на необходимость совершенствования жилищного законодательства в РФ и в этой связи представить конкретные предложения.

Корольков А. Е., юрисконсульт Группы компаний "Высота".

Бесспорно, принципы и нормы международного права и международных договоров имеют приоритет по отношению к нормам национального законодательства. Однако при применении данных принципов и норм важную роль в непосредственном применении судами РФ положений Конвенции играет Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и норм международных договоров Российской Федерации". Указанное Постановление Верховного Суда РФ подтвердило обязательность применения международных договоров, имеющих прямое и непосредственное действие на территории Российской Федерации, при разрешении судами конкретных гражданских, уголовных, административных дел, а также разъясняет условия их применения. Однако следует отметить, что при применении принципов и норм международного права необходимо учитывать особенности правовой системы Российской Федерации, складывающихся правоотношений, а также правильность толкования правовых позиций Европейского суда по правам человека. Представляется, что применение Конвенции неизбежно связано с уяснением смысла и предварительным толкованием содержащихся в ней положений, а также правильным переводом текста судебного решения. Согласно правилам, предусмотренным Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования (п. "b" ч. 3 ст. 31). В результате исследования ряда судебных решений Европейского суда по правам человека по жалобам граждан о нарушениях их права на уважение жилища со стороны государств - участников Конвенции следует сделать вывод о том, что в практике Европейского суда по правам человека выработались устойчивые принципы и подходы к решению данных споров, основанные на толковании положений ст. 8 Конвенции. Однако следует отметить ряд обстоятельств. Во-первых, постановления Европейского суда по правам человека имеют прецедентный характер. Это означает, что ранее принятые постановления в практике Европейского суда по правам человека носят обязательный характер для всех государств - участников Конвенции, в том числе не участвующих в рассмотрении данных дел либо ратифицировавших Конвенцию уже после рассмотрения указанных дел. За счет прецедентного характера судебных решений Европейского суда по правам человека достигается системность взглядов и позиций, позволяющая говорить о формировании единой концепции "жилища". Имея характер судебного прецедента, позиции Европейского суда по правам человека, выраженные в таких постановлениях, создают правовую основу для решения новых дел аналогичной категории, независимо от субъектного состава их участников и времени присоединения того или иного государства-ответчика к Конвенции. Во-вторых, согласно общему правилу, вытекающему из положений ч. 2 ст. 8 Конвенции, вмешательство в осуществление этого права со стороны государства не допускается. Однако данное право имеет свои пределы. Существование таких пределов обусловлено наличием общественных (публичных) интересов и сохранением за государствами-участниками определенной свободы усмотрения при выборе средств реализации публичной политики в национальном праве. В связи с этим ч. 2 ст. 8 Конвенции предусматривает ряд случаев, когда вмешательство государства в право на уважение жилища может быть признано правомерным. Однако положения ч. 2 ст. 8 Конвенции содержат общий характер, не вмешиваясь в деятельность государств - участников Конвенции и позволяя им самим выработать пределы осуществления права на уважение жилища. В связи с этим следует сделать вывод о том, что при применении ст. 8 Конвенции необходимо учитывать особенности правовой системы Российской Федерации и применять ст. 8 Конвенции в системном толковании с решениями Европейского суда по правам человека. Поскольку положения такой судебной практики Европейского суда по правам человека сложно отнести к традиционным для национальной правовой системы источникам права, необходимо выделить ряд обстоятельств, определяющих особенности ее применения в отечественной правовой системе. Во-первых, указанная концепция, сформированная в прецедентном праве Европейского суда по правам человека, носит производный (вторичный) характер, поскольку входящие в ее состав положения имеют под собой нормативно-правовую основу (такой основой являются положения ст. 8 Конвенции). Это означает, что решения Европейского суда по правам человека не создают новых правовых норм, а лишь содержат толкования действующих положений Конвенции. Во-вторых, как указано в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ, Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Европейского суда по правам человека. В силу п. 1 ст. 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов. Таким образом, постановления Европейского суда по правам человека по другим делам вследствие производного характера концепции "жилища" обязательны в плане их применения для правильного толкования положений ст. 8 Конвенции. В-третьих, в связи с тем что общественные отношения развиваются, то и сложившаяся в настоящее время концепция "жилища" не является завершенной, она изменяется и динамически развивается в постановлениях Европейского суда по правам человека. В этой связи необходимо отметить, что, несмотря на окончательный характер судебных решений, в практике Европейского суда по правам человека не исключается возможность пересмотра и изменения ранее выработанных правовых позиций. В-четвертых, концепция "жилища" носит (автономный) односторонний характер. Она используется Европейским судом для толкования понятия жилища в свете положений ст. 8 Конвенции, независимо от определения данного понятия в законодательствах государств - участников Конвенции. При этом автономность данной концепции не освобождает государств - участников Конвенции от необходимости учета толкования понятия "жилища" Европейским судом. В связи с этим объем гарантий защиты прав на жилище, предоставляемый российским законодательством, не должен быть меньше объема, установленного Конвенцией. Названные особенности применения концепции "жилища" объясняют необходимость осторожного и взвешенного подхода при использовании концепции в целях толкования и применения положений ст. 8 Конвенции. Хотелось бы еще раз обратить внимание на их особую значимость при толковании положений ст. 8 Конвенции, необходимость их системного учета "во избежание любого нарушения Конвенции" и особую важность формирования устойчивых навыков использования решений Европейского суда по правам человека в качестве источников права.

Карпухин Д. В., к. и.н., доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин МИЭМП.

Следует обратить внимание на коллизию между нормами международного и российского законодательства в определении содержания понятия "жилище". Исходя из позиции европейского законодательства, отмеченной автором, концепция "жилище" по смыслу ст. 8 Европейской конвенции не ограничена жилищем, занимаемым на законных основаниях или в установленном законом порядке. "Жилище" - это автономная концепция, которая не зависит от классификации в национальном праве. То есть является ли место конкретного проживания жилищем, которое бы влекло защиту на основании п. 1 ст. 8 Европейской конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от наличия достаточных продолжающихся связей с конкретным местом проживания. В соответствии с нормами российского законодательства (ч. 2 ст. 15 ЖК РФ) жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства (далее - требования)). Таким образом, европейское законодательство увязывает понятие "жилище" с конкретными жизненными обстоятельствами в каждом рассматриваемом случае, которые связаны с длительностью связей с конкретным местом проживания. Российское законодательство придерживается более жесткого определения понятия жилого помещения, изложенного в ЖК РФ. По сути, динамичный подход к определению понятия жилого помещения в европейском законодательстве вступает в противоречие со статичной концепцией жилища, сформулированной в ЖК РФ. Это обстоятельство во многом обусловливает принятие решений не в пользу Российской Федерации.

Федотенко Ю. С., юрисконсульт ГНУ ВНИИС им. И. В. Мичурина.

При первом беглом прочтении статьи сразу возникает мысль, что это не статья с практическим уклоном (как того требует тематика журнала), а научная статья или реферат с соответствующими эпиграфами в начале статьи и справками в конце статьи. Однако при более внимательном изучении мысль о какой-то научности статьи пропадает. Итак, Постановление Европейского суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации. 1. В представленной статье переписана, наверное, большая часть вышеуказанного Постановления. Тем не менее один из главных выводов Постановления не указан, упущен. Действительно, признавая нарушение требований ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод по этому делу, Европейский суд исходил из того, что заявительница Прокопович состояла в гражданском браке с гражданином Д. Вместе они более 10 лет проживали на площади его квартиры, предоставленной ему государством. Одним из оснований для отказа Прокопович в иске о признании ее членом семьи умершего и праве на его жилую площадь явилось то, что она имела регистрацию по другому адресу - в квартире по месту жительства своей дочери. Не вдаваясь в существо спора о праве Прокопович на квартиру умершего Д., основное нарушение Европейский суд усмотрел в том, что, несмотря на длительное проживание ее в спорной квартире, компетентными органами было принято решение о внесудебном выселении ее всего через семь дней после смерти бывшего ответственного квартиросъемщика до разрешения спора о праве заявительницы на эту квартиру. При этом Европейский суд отметил, что по ст. 90 ЖК РСФСР выселение лица из занимаемого им жилого помещения допускается лишь по основаниям, предусмотренным законом, и в судебном порядке. Эти условия соблюдены не были. Сразу же после выдачи ордера другому лицу Прокопович была выселена силами работников милиции и жилищно-эксплуатационного управления. Все это послужило основанием для вывода о нарушении ст. 8 Конвенции, гарантирующей каждому право "...на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции". Указанное нарушение представителем Российской Федерации было признано. То есть первый вывод Европейского суда состоял в том, что, учитывая в совокупности все фактические обстоятельства (вселение в квартиру как члена семьи нанимателя, общее с нанимателем бремя расходов по хозяйству, оплате счетов за жилье и коммунальные услуги, фактическое проживание в квартире и ведение общего совместного хозяйства в течение длительного времени), заявительница имела достаточные и постоянные связи с рассматриваемой квартирой, для того чтобы эта квартира могла рассматриваться как ее жилище по смыслу ст. 8 Европейской конвенции. Второй вывод состоял в том, что выселение заявительницы из оспариваемой квартиры государственными служащими представляло собой вмешательство в ее право на уважение ее жилища со стороны органов государственной власти, учитывая, что ст. 90 Жилищного кодекса РСФСР позволяла выселение только по основаниям, установленным законом, и только на основании решения суда. Этот вывод в рассматриваемой статье не нашел никакого отражения. Между тем из изложенного следует, что если бы районный суд при том же самом решении частным определением обратил внимание соответствующих должностных лиц на факты самоуправства при выселении Прокопович и другие допущенные нарушения, то, скорее всего, это дело не стало бы предметом рассмотрения Европейского суда. 2. Не умаляя значения вышеуказанного дела, рассмотренного Европейским судом, по моему мнению, в представленной статье следовало бы также указать, что аналогичные вопросы уже были предметом рассмотрения Верховного Суда РФ. Так, в Обзоре судебной практики "Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам Верховного Суда РФ" (опубликован в Бюллетене ВС РФ N 7 1994 г.) было указано, что "определенную сложность для судов, как показывает проверка судебных дел в Верховном Суде РФ, составляет разрешение дел о признании лица членом семьи нанимателя жилого помещения при рассмотрении жилищных споров в случаях, когда в качестве заинтересованных выступают лица, проживавшие совместно с нанимателем жилого помещения, имевшие с ним общее хозяйство, но не являвшиеся его (нанимателя) супругом, детьми". Теслина предъявила в суд иск и просила признать выданный матери умершего нанимателя квартиры Семенихиной ордер недействительным. В обоснование иска она сослалась на то, что с 1985 г. проживала с Семенихиным в спорной квартире одной семьей. Хотя брак у них зарегистрирован не был, они вели общее хозяйство. Семенихин принимал меры к ее прописке, но ему было отказано со ссылкой на недостаточную жилую площадь в квартире. Городским судом в иске Теслиной было отказано и удовлетворен встречный иск Семенихиной о выселении Теслиной из спорной квартиры. Однако, рассмотрев дело в порядке надзора, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила решение народного суда и все последующие постановления судов по делу и направила дело на новое рассмотрение, указав, в частности, следующее: "В соответствии с действующим законом членами семьи нанимателя могут быть признаны не только его (нанимателя) супруг, дети, родители и другие родственники, но в исключительных случаях другие лица, если они проживают совместно с нанимателем и ведут с ним общее хозяйство. Поскольку признание членом семьи нанимателя имеет существенное значение для решения вопроса о праве на жилое помещение, суды обязаны глубоко и всесторонне исследовать их отношения с нанимателем и давать оценку установленным обстоятельствам с тем, чтобы не допустить нарушения прав лиц, обращающихся за судебной защитой". А еще раньше Пленум Верховного Суда СССР в п. 7 своего Постановления от 03.04.1987 N 2 "О практике применения судами жилищного законодательства" указал, что, "разрешая вопрос о признании членом семьи нанимателя других лиц (кроме супруга, детей, родителей), суд обязан выяснить характер их отношений с нанимателем, членами семьи, в частности установить, имели ли место ведение общего хозяйства (общие расходы), оказание взаимной помощи, другие обстоятельства, свидетельствующие о наличии семейных отношений". 3. Также считаю, что выводы автора статьи о том, что положения Европейской конвенции и решения Европейского суда по правам человека перестают восприниматься правоприменителем как нечто чуждое: все больше распространяется практика их использования лицами, участвующими в деле, - для обоснования правовой позиции, судом - при вынесении постановления - несколько преждевременны. Все-таки основную и часто единственную роль для обоснования судебных решений играют российские законодательные акты и судебно-арбитражная практика российских судов. В качестве примера приведу следующее дело. Кассационным Определением Пензенского областного суда от 03.06.2008 по делу N 33-1019 было оставлено в силе решение районного суда об отказе Т. С. в иске о признании членом семьи нанимателя на том основании, что его доводы о вселении в квартиру нанимателя в качестве члена семьи, несении расходов по содержанию квартиры, отсутствии другого жилья, ведении общего хозяйства с нанимателем и т. п. своего подтверждения при судебном рассмотрении не нашли. Если автор считает, что применение Европейской конвенции и решений Европейского суда по правам человека в целях защиты прав - сегодня это реальность, то приведенных примеров в обоснование этого явно недостаточно. 4. В заключение хотелось бы у автора спросить: какой практический смысл в приведении в конце статьи выдержек из Конституции РФ, ФКЗ "О судебной системе РФ", Постановления КС РФ от 05.02.2007 N 2-П и других? Наверное, в том, что автор изучал и знает указанные законодательные и судебные акты? Другого смысла я не нахожу.

Рыжов А. Б., руководитель аппарата комитета Законодательного Собрания Нижегородской области по жилищной политике и градостроительству.

Постановление Европейского суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. по делу Прокопович (Prokopovich) против Российской Федерации было справедливым и уважительным по отношению и к заявителю, и к ответчику. Действовавшая на тот период ст. 90 ЖК РСФСР предусматривала, что выселение из жилых помещений производится в судебном порядке. Допускалось выселение в административном порядке с санкции прокурора лишь лиц, самоуправно занявших жилое помещение или проживающих в домах, грозящих обвалом. Действующая в настоящее время ч. 1 ст. 35 ЖК РФ устанавливает, что в случае прекращения у гражданина права пользования жилым помещением по основаниям, предусмотренным ЖК РФ, другими федеральными законами, договором, или на основании решения суда данный гражданин обязан освободить соответствующее жилое помещение (прекратить пользоваться им). Если данный гражданин в срок, установленный собственником соответствующего жилого помещения, не освобождает указанное жилое помещение, он подлежит выселению по требованию собственника на основании решения суда. Выселение М. С. Прокопович во внесудебном порядке противоречило ст. 90 ЖК РСФСР, и Европейский суд по правам человека обязал выплатить заявителю 6120 евро в качестве компенсации морального вреда и за понесенные судебные расходы и издержки плюс любые возможные налоги. В меморандуме от Российской Федерации отмечалось, что заявитель не исчерпала внутренних средств правовой защиты. Я согласен с этим мнением. Так, согласно ст. 25 Конституции РФ жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Эта норма потенциально эффективнее, чем менее ясное положение, на котором основано решение Европейского суда по правам человека: согласно ч. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод "каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции". Однако М. С. Прокопович обратилась в международный суд и, надеюсь, не пожалела об этом, поскольку его решение с моральной точки зрения безупречно. Нашему обществу, как и любому другому, необходимы справедливые, обоснованные решения судов. Для обеспечения открытости, прозрачности и доступности правосудия, повышения эффективности работы судебных органов, улучшения качества судебных актов, а также повышения уровня их исполнения реализуется Федеральная целевая программа "Развитие судебной системы России" на 2007 - 2011 годы (http:// fcp. economy. gov. ru/ cgi-bin/ cis/ fcp. cgi/ Fcp/ Passport/ View/ 2011/ 225/). Это организационная, материальная сторона вопроса. Моральные, политические аспекты проблемы освещены в Основах государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан (http://президент. рф/, раздел "Документы", 4 мая 2011 г.), утвержденных Президентом РФ Д. А. Медведевым 28 апреля 2011 г. Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан направлены на формирование высокого уровня правовой культуры населения, традиции безусловного уважения к закону, правопорядку и суду, добропорядочности и добросовестности как преобладающей модели социального поведения, а также на преодоление правового нигилизма в обществе, который препятствует развитию России как современного цивилизованного государства. Согласно этому документу государство создает условия, обеспечивающие развитие правовой грамотности и правосознания граждан, их осведомленность о характере, способах и пределах осуществления и защиты их прав, охраняемых законом интересов в административном и судебном порядке, а также доступ граждан к квалифицированной юридической помощи.

Название документа