Правовая природа актов определения тяжести вреда здоровью и размеров наркотических средств: их сходство и различие

ПРАВОВАЯ ПРИРОДА АКТОВ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ТЯЖЕСТИ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ И РАЗМЕРОВ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ: ИХ СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЕ

Н. И. ПИКУРОВ

Пикуров Н. И., доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник отдела уголовно-правовых исследований Российской академии правосудия.

В статье рассматривается правовая природа актов определения тяжести вреда здоровью и актов определения размеров наркотических средств, приводятся их сходство и различия. В последние годы активизировались исследования, посвященные анализу источников уголовного права. Наибольшие споры вызывают подзаконные правовые акты, специально предназначенные для конкретизации признаков состава преступления. Прежде всего речь идет об актах, определяющих признаки причинения вреда здоровью и размер наркотических средств <1>. В публикациях последних лет их правовая природа определяется по разному. К. В. Ображиев относит подобные документы, в частности Постановление Правительства РФ, в котором устанавливаются виды и размеры наркотических средств или психотропных веществ, к числу подзаконных уголовно-правовых актов <2>. По мнению Г. Н. Борзенкова, следователь и судья не применяют нормы других отраслей права, а лишь используют для толкования уголовного закона <3>. Несмотря на то что приведенные выше суждения относятся к различным правовым актам, имеются основания для их совместного сравнительно-правового анализа, поскольку и в том и в другом случае речь идет о детализации признаков состава преступления с помощью не уголовно-правовых актов, специально предназначенных для такой юридической операции. Это обстоятельство порождает немало вопросов о конституционности положения, при котором признаки преступности деяния зависят от подзаконных актов, поскольку такая форма конструирования уголовно-правового запрета затрагивает проблему разделения властей. Это обстоятельство вызывало и вызывает до сих пор многочисленные обращения в Конституционный Суд РФ. Первоначально вопросы возникли в связи с рекомендациями Пленума Верховного Суда РФ руководствоваться списками наркотических средств, сильнодействующих и ядовитых веществ, издаваемыми Постоянным комитетом по контролю наркотиков при Министерстве здравоохранения Российской Федерации при определении вида средств и веществ (наркотическое, сильнодействующее или ядовитое), их названий и свойств, а также для определения размера <4>. После того, как функции утверждения списка таких средств и веществ были переданы Правительству РФ, появились жалобы на неконституционность и этого решения. Так, в Конституционный Суд Российской Федерации обратился гражданин П. Н. Чугуров, осужденный за совершение преступления, предусмотренного пунктами "а", "г" части третьей ст. 228.1 УК Российской Федерации, а именно за незаконное приобретение и сбыт смеси, в состав которой входят наркотические средства, общей массой 6,59 грамма, в состав которой входило 0,64 грамма героина. -------------------------------- <1> Постановление Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. N 76 "Об утверждении крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации" (в ред. Постановления Правительства РФ от 4 июля 2007 г. N 427) // СЗ РФ. 2006. N 7. Ст. 787; 2007. N 28. Ст. 3439; Постановление Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522 "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" // СЗ РФ. 2007. N 35. Ст. 4308. <2> См.: Ображиев К. В. Подзаконные правовые акты и их применение при квалификации преступлений // Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты: Материалы III Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 29 - 30 мая 2008 г. М.: Проспект, 2008. С. 92. <3> См.: Борзенков Г. Н. Бланкетные ли диспозиции статей УК о причинении вреда здоровью? // Законность. 2007. N 12. С. 14. <4> См.: п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. N 2 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами" // БВС РФ. 1993. N 7; п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 9 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" // БВС РФ. 1998. N 7. К настоящему времени указанные Постановления признаны утратившими силу. См. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" (БВС. 2006. N 8).

По мнению заявителя, такая квалификация его действий стала возможной в результате применения положения списка I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, согласно которому все смеси, в состав которых входят наркотические средства данного списка независимо от их количества, также относятся к наркотическим средствам; поскольку установленная ст. 228 УК Российской Федерации уголовная ответственность связывается с размером (крупным или особо крупным) не собственно наркотического средства, а всей смеси, в состав которой оно входит, названное положение фактически расширяет рамки квалификации деяния и его наказуемость и тем самым нарушает Конституцию Российской Федерации, ее ст. ст. 10, 55 (ч. 3) и 114. Отказывая в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чугурова П. Н., Конституционный Суд РФ констатировал: "Принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 10 Конституции Российской Федерации) в сфере правового регулирования предполагает разграничение законодательной функции, возлагаемой на Федеральное Собрание, и функции обеспечения исполнения законов, возлагаемой на Правительство Российской Федерации, которое, осуществляя меры по обеспечению прав и свобод граждан (п. "е" ч. 1 ст. 114 Конституции Российской Федерации) и действуя на основании и во исполнение федеральных законов (ч. 1 ст. 115 Конституции Российской Федерации, ст. ст. 2 и 3 Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации"), не вправе, как и другие органы исполнительной власти, устанавливать не предусмотренные федеральным законом основания уголовной ответственности. Возложив на Правительство Российской Федерации обязанность утверждать крупный и особо крупный размеры наркотических средств и психотропных веществ для целей данной статьи, а также ст. ст. 228.1 и 229 УК Российской Федерации (п. 2 примечания к ст. 228 УК Российской Федерации) и, соответственно, Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации (ст. 2 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах"), федеральный законодатель, вопреки утверждению заявителя, не предоставил тем самым Правительству Российской Федерации полномочие осуществлять нормативное регулирование по вопросу установления оснований уголовной ответственности, - В ПЕРЕЧНЕ ЛИШЬ НАЗЫВАЮТСЯ ПОДЛЕЖАЩИЕ КОНТРОЛЮ НАРКОТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА И ПСИХОТРОПНЫЕ ВЕЩЕСТВА И ИХ ПРЕКУРСОРЫ, КОТОРЫЕ РАСПРЕДЕЛЕНЫ ПО ЧЕТЫРЕМ СПИСКАМ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПРИМЕНЯЕМЫХ МЕР КОНТРОЛЯ ... А ПОТОМУ ЕГО НЕЛЬЗЯ РАССМАТРИВАТЬ КАК НОРМАТИВНЫЙ ПРАВОВОЙ АКТ, РАСШИРЯЮЩИЙ ОСНОВАНИЯ ПРИВЛЕЧЕНИЯ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИБО НАРУШАЮЩИЙ ПРИНЦИП УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ТОЛЬКО ЗАКОНОМ. ИМ НЕ УСТАНАВЛИВАЮТСЯ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ, ЕГО НАКАЗУЕМОСТЬ И ИНЫЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ, ОНИ ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ ТОЛЬКО УГОЛОВНЫМ КОДЕКСОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, В ЧАСТНОСТИ ЕГО СТАТЬЕЙ 228" <5> (выделено мной. - Автор). -------------------------------- <5> Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2007 г. N 292-О-П "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чугурова Павла Николаевича на нарушение его конституционных прав положением списка I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации" (Конституционное правосудие в странах СНГ и Балтии. 2007. N 14).

По сути, такой же вывод, но несколько с другим, не однозначным юридическим акцентом, сформулирован в Определении Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 79-О-О применительно к ст. 234 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконные изготовление, переработку, приобретение, хранение, перевозку или пересылку в целях сбыта, а равно незаконный сбыт сильнодействующих или ядовитых веществ, не являющихся наркотическими средствами или психотропными веществами. Суть дела такова. В Конституционный Суд Российской Федерации обратились граждане К. А. Амосов, А. М. Фирт, Д. В. Ядрихинский и Я. В. Яковлева, привлеченные к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ст. 234 "Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта" УК Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ). "По мнению заявителей, данная статья, устанавливая уголовную ответственность за незаконный оборот сильнодействующих веществ и не определяя при этом ни конкретный перечень таких веществ, ни критерии отнесения тех или иных веществ к сильнодействующим, ставит органы предварительного расследования и суды перед необходимостью руководствоваться при ее применении списками сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденными Постоянным комитетом по контролю наркотиков, чем нарушает положения статей 15 (части 3 и 4), 45, 54, 55, 71 и 72 Конституции Российской Федерации". Конституционный Суд РФ после изучения представленных материалов не нашел оснований для принятия жалоб к рассмотрению, отметив следующее: "Как следует из статей 54, 55 (часть 3), 71 (пункт "о") и 76 Конституции Российской Федерации, ответственность за преступления и сопряженные с нею ограничения прав и свобод человека и гражданина может быть предусмотрена только федеральным законом, каковым является Уголовный кодекс Российской Федерации". Данным Кодексом, а именно его ст. 234 в частности, установлена ответственность за незаконные изготовление, переработку, приобретение, хранение, перевозку или пересылку в целях сбыта, а равно незаконный сбыт сильнодействующих или ядовитых веществ, не являющихся наркотическими средствами и психотропными веществами, либо оборудования для их изготовления или переработки. Отсутствие в этой статье на момент подачи заявителями жалоб в Конституционный Суд Российской Федерации определения того, какие именно вещества относятся к числу сильнодействующих или ядовитых и какими свойствами они должны обладать, как и отсутствие прямых отсылок к иным нормативным правовым актам, в соответствии с которыми то или иное вещество подлежало бы отнесению к разряду сильнодействующих или ядовитых, не может, вопреки мнению заявителей, расцениваться как свидетельство недопустимой неопределенности ст. 234 УК Российской Федерации. Формулирование в уголовном законе исчерпывающего перечня предметов преступления возможно и целесообразно при условии, если этот перечень будет оставаться стабильным в течение длительного времени. В условиях же быстрой обновляемости видов сильнодействующих веществ, изменчивости их химического состава и характера воздействия на организм человека приведение непосредственно в Уголовном кодексе Российской Федерации подобного перечня могло бы привести к тому, что изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка, пересылка, а также сбыт новых сильнодействующих веществ, которые еще не включены в соответствующий список, но по своим свойствам равноценны уже известным аналогичным веществам, оказались бы ненаказуемыми, что нарушало бы принципы справедливости и равенства всех перед законом и судом" <6>. -------------------------------- <6> Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2008 г. N 79-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан Амосова Константина Александровича, Фирта Арнольда Михелевича, Ядрихинского Дмитрия Васильевича и Яковлевой Яны Викторовны на нарушение их конституционных прав статьей 234 Уголовного кодекса Российской Федерации".

В этом Определении достаточно подробно разъяснена природа бланкетных признаков, относящихся к опасным свойствам веществ, ограниченных в гражданском обороте, и объяснены объективные причины невозможности перечисления признаков таких веществ в самом УК РФ. Вместе с тем в нем обозначена позиция, которая при желании может быть истолкована как допущение формулирования признаков состава преступления не только в УК РФ, но и в других нормативных актах. В частности, в Определении отмечено: "КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВОИХ РЕШЕНИЯХ НЕОДНОКРАТНО КАСАЛСЯ ВОПРОСОВ, СВЯЗАННЫХ С ОПРЕДЕЛЕНИЕМ ОСНОВАНИЙ И ПРЕДЕЛОВ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ, КОГДА ЗАКОНОДАТЕЛЬ ПРЯМО НЕ УСТАНАВЛИВАЕТ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНЕ ОТДЕЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ (выделено мной. - Автор), в том числе касающиеся предмета преступления" <7>. То есть речь идет об отдельных признаках состава преступления, которые "прямо не устанавливаются в уголовном законе". Если исходить из "одноплоскостной" теории признаков состава преступления, то данное выражение нельзя признать удачным, поскольку в ст. 3 УК прямо отмечено, что "преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом". Более конкретно этот принцип раскрывается в ст. 8 УК: "Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом". Противоречие может быть сглажено, если мы признаем давно сформированную в юридической литературе многоуровневую структуру признаков состава, которая вытекает из природы любого признака, раскладывающегося на более дробные элементы <8>. В таком случае обобщенный признак состава должен быть обязательно описан в законе (например, крупный размер наркотического средства). Именно он именуется признаком состава преступления. Дальнейшая его детализация в подзаконных актах не меняет уголовно-правового содержания. -------------------------------- <7> Там же. <8> Подробнее о различных позициях по этому вопросы см.: Пикуров Н. И. Квалификация преступлений с бланкетными признаками состава: Монография. М.: Российская академия правосудия, 2009. С. 58 - 73.

В том и противоречивость бланкетной формы, что полная юридическая модель уголовно-правового запрета складывается из системы нормативных предписаний разный отраслей права. Нормативные акты других отраслей права являются источником детализации признаков состава преступления. В сочетании с собственно уголовно-правовой нормой они образуют ее полную логическую структуру. Это хотя и дополнительный, но обязательный правовой источник. Уголовно-правовое содержание он приобретает лишь на основе прямого или подразумевающегося указания уголовного закона. Н. С. Таганцев писал: "Норма права сама по себе есть формула, понятие, созданное жизнью, но затем получившее самостоятельное, отвлеченное бытие. Всякая юридическая норма как отвлеченное положение может быть оспариваема, критикуема, непризнаваема; но только норма, имеющая реальную жизнь, может быть нарушаема" <9>. Данное определение связывает реальные жизненные отношения и их нормативное содержание. В случае неустранимого противоречия между нормами уголовного и других отраслей права, которые определяют более детально содержание признака состава преступления, последние не могут использоваться для применения уголовного закона. -------------------------------- <9> Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. В 2-х т. Т. 1. М., 1994. С. 29.

Законодатель заранее предусматривает возможность изменения свойств наркотических средств, а соответственно и размеров доз, поскольку наркотические средства и особенно психотропные вещества могут менять свои свойства и степень воздействия на организм человека. Меняются и научно-технические инструменты, с помощью которых измеряются подобные свойства. Постановление Правительства РФ, в котором фиксируются размеры средней дозы потребления наркотических средств или психотропных веществ, по сути, лишь юридически оформляет и закрепляет объективные свойства перечисленных предметов, отражая природную закономерность воздействия таких средств и веществ на организм человека. По-крайней мере, Постановление Правительства РФ призвано отражать такие объективные свойства, а не менять их юридические признаки произвольно исходя из задач усиления или ослабления уголовной репрессии. Способ определения размера наркотического средства по своей природе близок к способу определения тяжести вреда здоровью, хотя, на первый взгляд, между ними мало общего. Именно поэтому долгое время функция формирования Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации, а также определения размера была поручена Постоянному комитету по контролю наркотиков при Министерстве здравоохранения Российской Федерации. Ничего в этом противозаконного, на наш взгляд, не было. Сам комитет потому и назывался независимым экспертным органом и свои выводы делал на основе изучения фактических свойств наркотических средств и психотропных веществ, а также на основе рекомендаций экспертного органа Всемирной организации здравоохранения. В качестве обоснования данного аргумента можно привести ответ на запрос правоохранительных органов о правомерности называть наркотическим средством трамал (трамадол). Комитет дал следующий ответ: "В 2002 г. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рассматривала предложение о возможности контроля трамала на международном уровне. Однако на очередной сессии МККН ООН представитель ВОЗ сообщил, что экспертный комитет считает, что нет достаточных оснований для выдачи рекомендаций Комиссии ООН о подведении трамала под международный контроль. Таким образом, все лекарственные формы трамала (трамадола) находятся только в Списке сильнодействующих веществ и, соответственно, на них распространяются все меры контроля, предусмотренные для сильнодействующих веществ, в т. ч. лицензирование его ввоза и вывоза, т. к. трамал также находится в списке сильнодействующих веществ Номенклатуры, утв. Постановлением Правительства РФ от 03.08.96 N 930" <10>. Из содержания ответа можно сделать вывод, что процедура отнесения вещества к наркотическому средству является по своей природе экспертной. Таким образом, рекомендации Комитета носили такой же характер, как заключение эксперта, и по своей сути не могли расширить или сузить уголовно-правовой запрет и тем более не являлись источником уголовного права, о чем свидетельствуют и решения Конституционного Суда РФ. -------------------------------- <10> Новая аптека. 2004. N 2.

Посредством таких правовых актов (сформулированы ли они в решении органа власти или специального экспертного органа) определяется степень выраженности опасных для здоровья человека свойств определенных предметов. Признаки указанных свойств закрепляются с помощью документа, имеющего нормативный характер, т. е. относящегося ко всем подобным случаям безотносительно к конкретной ситуации. Нормы этого акта имеют технико-юридическое содержание, в силу чего их применение обязательно сопровождается экспертным заключением об относимости конкретного вещества к наркотическим средствам, психотропным или ядовитым веществам. Процедура установления этих признаков определена в УПК РФ в разделе, посвященном доказательствам, в частности заключению эксперта и специалиста. В отличие от рассмотренных выше правовых актов, определяющих свойства предметов, могущих причинить вред здоровью, правовые документы, предназначенные для установления тяжести вреда здоровью, имеют несколько иную природу. Если первые устанавливают возможность причинения вреда здоровью и степень выраженности этой возможности (условия привыкания к наркотику) применительно к неопределенному кругу лиц, то вторые предназначены для констатации уже причиненного вреда конкретному человеку. В связи с этим правовые акты второго вида в большей мере направлены на установление специальной процедуры, в рамках которой эксперт должен определить тяжесть причиненного вреда. Вместе с тем, как и акты первого вида, они имеют материально-правовой характер, детализируя признаки состава преступления, указанные в статье УК РФ. В правилах определения тяжести вреда здоровью можно выделить технико-юридические нормы, определяющие процедуру судебно-медицинского исследования и критерии тяжести вреда. Первое полностью находится в сфере медицины, второе включает в себя кроме собственно медицинского содержания и уголовно-правовые элементы, поскольку напрямую связано с признаками состава преступления. Более того, в определенной части они практически дословно совпадают с признаками, сформулированными в тексте статьи УК РФ (см., например, ст. 111 УК РФ). В отличие от Правил 1978 г., в новых Правилах не указано на связь с уголовным законом. В преамбуле речь идет о том, что Правила разработаны в соответствии со ст. 52 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан <11>. В п. 3 указанных Правил <12> записано, что вред, причиненный здоровью человека, определяется в зависимости от степени его тяжести (тяжкий вред, средней тяжести вред и легкий вред) на основании квалифицирующих признаков, предусмотренных п. 4 Правил, и в соответствии с медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утверждаемыми Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации. Между тем квалифицирующие признаки, указанные в п. 4 Правил, совпадают с описанием признаков состава преступлений, предусмотренных ст. ст. 111, 112, 115 УК. Таким образом, Правила содержат материально-правовую классификацию и критерии тяжести вреда здоровью, которые имеют уголовно-правовое значение. Указанные признаки нельзя отнести к числу бланкетных, поскольку они лишь дублируют признаки состава преступления. Соответственно, только в этой части диспозиции ст. ст. 111, 112 и 115 УК нельзя назвать бланкетными <13>. Вместе с тем другие признаки этих же составов, на наш взгляд, приобретают бланкетный характер, поскольку их содержание раскрывается в указанных Правилах, например, дается определение вреда здоровью, что означает появление медицинского термина, используемого уголовным законом. -------------------------------- <11> Статья 52 УПК. Судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы. Судебно-медицинская экспертиза производится в медицинских учреждениях государственной системы здравоохранения экспертом бюро судебно-медицинской экспертизы, а при его отсутствии - врачом, привлеченным для производства экспертизы, на основании постановления лица, производящего дознание, следователя или определения суда. Порядок организации и производства судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз устанавливается в соответствии с законодательством Российской Федерации. Порядок определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, устанавливается Правительством Российской Федерации. <12> См.: Постановление Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522 "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" // СЗ РФ. 2007. N 35. Ст. 4308. <13> На это обстоятельство вполне обоснованно указывает Г. Н. Борзенков. См.: Борзенков Г. Н. Бланкетные ли диспозиции статей УК о причинении вреда здоровью? // Законность. 2007. N 12. С. 14.

Бланкетными являются и признаки длительного расстройства здоровья (ст. 112 УК), кратковременного расстройства здоровья (ст. 115 УК), поскольку их содержание раскрывается в Медицинских критериях определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека <14>. Несмотря на то что этот правовой акт содержит медицинские критерии и адресован судебно-медицинским экспертам, отдельные его положения (как и положения прежних Правил) могут применяться и следователем и судом непосредственно, если речь идет об оценке заключения судебно-медицинского эксперта. Так, Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ отменила приговор по делу Чебана и Кукужина. Суд, признавая Чебана и Кукужина виновными в разбойном нападении на Иванова, установил, что оно совершено с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, исходя из заключения судебно-медицинского эксперта. Однако данное заключение эксперта не отвечает требованиям порядка определения тяжести телесных повреждений, изложенным в Правилах производства судебно-медицинских экспертиз тяжести вреда здоровью, введенных в практику Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 декабря 1996 г. N 407 (с изменениями, внесенными Приказом от 5 марта 1997 г. N 61). Суд не обратил внимания на то, что согласно п. 48 названных Правил под кратковременным расстройством здоровья следует понимать временную утрату трудоспособности продолжительностью не свыше трех недель. В заключении эксперта нет ссылки на утрату Ивановым трудоспособности, не установлена длительность расстройства здоровья, его выводы основаны на данных освидетельствования потерпевшего на следующий день после избиения, поэтому нельзя однозначно судить о характере примененного насилия, а следовательно, и о правильности квалификации действий обвиняемых <15>. В указанном решении Коллегии ВС РФ ссылка на Правила производства судебно-медицинских экспертиз тяжести вреда здоровью напрямую увязана с квалификацией преступления, т. е. налицо все признаки применения технико-юридической (или медико-юридической) нормы. На эту связь уголовного закона и Правил указывается и в теории уголовного права, касающейся квалификации преступлений против здоровья <16>. По другому уголовному делу непосредственная ссылка судом на Правила положена в основу переквалификации преступления с ч. 2 на ч. 1 ст. 318 УК. Определением СК Верховного Суда РФ подтверждена обоснованность переквалификации действия виновного с ч. 2 ст. 318 УК РФ на ч. 1 этой статьи. Из первого заключения судебно-медицинского эксперта, в момент освидетельствования потерпевшего С. каких-либо видимых телесных повреждений у него не обнаружено. Заключение дано на основании амбулаторной карты, оформленной при обращении С. к хирургу, где отмечено наличие у него кровоподтека около глаза и нижней губы, которые, по мнению эксперта, повлекли легкий вред здоровью потерпевшего. Согласно акту повторной судебно-медицинской экспертизы, при оценке тех же телесных повреждений эксперт пришел к выводу, что они не являются опасными для жизни и здоровья потерпевшего и влекут за собой легкий вред его здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья на срок не свыше 21 дня. Между тем, отмечается в Определении СК ВС РФ, оба названных заключения не отвечают требованиям определения степени тяжести телесных повреждений, изложенных в Правилах судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, введенных в практику Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 декабря 1996 г. N 407 "О введении в практику правил производства судебно-медицинских экспертиз", с изменениями, внесенными Приказом от 5 марта 1997 г. N 61. Согласно п. п. 47 - 49 названных Правил признаками легкого вреда здоровью являются кратковременное расстройство здоровья и незначительная стойкая утрата общей трудоспособности, равной 5%, при этом под кратковременным расстройством здоровья следует понимать временную утрату трудоспособности на срок не свыше 21 дня. В заключениях экспертов не содержится указания на утрату С. трудоспособности, характер же телесных повреждений согласно абз. 2 п. 50 тех же Правил следует расценивать как не причинившие вреда здоровью. -------------------------------- <14> Утв. Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации (Минздравсоцразвития России) от 24 апреля 2008 г. N 194н "Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" // Российская газета. Федеральный выпуск N 4745 от 5 сентября 2008 г. <15> См.: Обзор надзорной практики СК по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2001 г. // БВС РФ. 2002. N 10. <16> "Степень тяжести причиненного вреда здоровью, - отмечает А. К. Глашев, - определяется следователем в ходе расследования и судом во время судебного разбирательства в соответствии с Правилами (Приложение 2), утвержденными Приказом Минздрава России от 10 декабря 1996 г. N 407 "О введении в практику правил производства судебно-медицинских экспертиз", с учетом заключения судебно-медицинского эксперта, выводы которого оцениваются наряду с другими доказательствами и не являются обязательными для следователя и суда". См.: Глашев А. К. Медицинское право: Практическое руководство для юристов и медиков. М.: Волтерс Клувер, 2004.

Таким образом, учитывая недостатки экспертных заключений, характер фактически причиненных С. телесных повреждений, не повлекших кратковременной утраты трудоспособности, и руководствуясь названными Правилами, суд обоснованно и мотивированно пришел в приговоре к выводу о том, что причиненные С. телесные повреждения не повлекли причинения вреда его здоровью, а поэтому не имеется оснований для квалификации действий Подвойского по ч. 2 ст. 318 УК РФ" <17>. В приведенном примере суд с помощью ссылки на Правила не определял тяжесть телесных повреждений, а, напротив, исключил наличие вреда здоровью. Не соглашаясь с выводом экспертов, он в то же время использовал описание зафиксированных в результате проведенной экспертизы повреждений, т. е. непосредственно применил Правила. -------------------------------- <17> Определение СК Верховного Суда РФ от 23 ноября 1999 г. // БВС РФ. 2000. N 11. С. 9.

Таким образом, разница между процедурой определения размера наркотического средства и определения тяжести вреда здоровью лишь в том, что последнее относится к конкретному человеку и определяется в рамках судебной (следственной) процедуры после совершения преступления, тогда как опасные для здоровья свойства наркотического средства существуют безотносительно к совершенному преступлению и потому могут быть определены заранее. В итоге появляется норма с технико-юридическими свойствами, содержание которой зависит не от воли Правительства РФ, а от закономерностей естественного характера, предварительно устанавливаемых экспертами соответствующего профиля. По существу - это особая форма правового закрепления результатов экспертного исследования, имеющего нормативный характер. Применительно же к нормативным актам, определяющим критерии тяжести вреда здоровью и порядок их установления, можно сделать вывод, что они также в своей основе имеют экспертный характер и не могут устанавливаться Правительством РФ и медицинским ведомством произвольно, вне объективно сложившихся критериев. Но в отличие от правовых актов, касающихся размера наркотических средств, психотропных и ядовитых веществ, они в большей мере имеют индивидуально-правовой характер, поскольку тяжесть вреда здоровья во многом определяется применительно к конкретному человеческому организму. Вместе с тем в определенной части они также имеют нормативный характер, определяя равные для любых ситуаций критерии тяжести вреда, заранее установленные для всех подобных случаев (длительность заболевания, степень утраты трудоспособности и т. п.). И в том и в другом случае эти нормативные акты непосредственно, в отрыве от уголовного закона, не определяют признаки состава преступления, но детализируют их, соединяясь с уголовно-правовым запретом, сформулированным непосредственно в УК РФ. Не определяя основания уголовной ответственности, такие нормативные акты в соединении (и только в соединении) с нормой УК РФ способны изменить границы наказуемости деяния. Это обстоятельство необходимо учитывать при установлении пределов действия во времени такого рода правовых актов, используемых для квалификации преступления. Изменение в содержании таких нормативных актов нельзя отождествлять с изменением самого уголовного закона. Различен и характер этих правовых актов. Если критерии размера наркотического средства или психотропного вещества имеют абстрактный, обобщенный характер, привязанный к определенному виду вещества, но не к конкретной жизненной ситуации, то установление тяжести вреда здоровью связано с измерением величины ущерба применительно к конкретному организму. Несмотря на то что и в том и в другом случае обязательно проведение экспертизы и квалификация преступления производится с учетом индивидуально-определенного заключения эксперта, тем не менее природа таких заключений различна. Если размер наркотического средства и его вид определяются экспертом независимо от того, у какого лица оно обнаружено, то заключение судебно-медицинской экспертизы не может быть отделено от индивидуальных особенностей потерпевшего, особенно если речь идет об установлении тяжести вреда здоровью по совокупности повреждений, сочетание которой имеет уникальный характер. Таким образом, несмотря на то что признаки тяжести вреда, причиненного здоровью человека, установленные Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522, носят обобщенный характер и обладают свойствами нормативности, им нельзя придавать обратную силу, поскольку проведенное на их основе судебно-медицинское исследование всегда отражает индивидуально-определенные сочетания повреждений или нарушение функций организма конкретного человека. Несколько сложнее обстоит дело с установлением обратной силы правовых актов, определяющих крупный и особо крупный размеры наркотических средств или психотропных веществ. В тех случаях, когда такое изменение в подзаконном правовом акте происходит одновременно с изменением в соответствующей статье УК РФ <18>, оно может быть учтено при определении обратной силы уголовного закона. Это подтверждают и материалы судебной практики. Так, в одном из Определений СК по уголовным делам Верховного Суда РФ указано, что в соответствии с примечанием к ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.) крупным размером опия признается 5 г (0,5 г (средняя доза) x 10 = 5 г), поэтому лицо, осужденное за незаконное приобретение и хранение без цели сбыта опия в размере 0,93 г, в силу ст. 10 УК РФ подлежит освобождению от назначенного наказания <19>. В этом случае перерасчет производился одновременно и на основе нового примечания к ст. 228 УК РФ, а также с учетом нормативного акта - Постановления Правительства РФ от 6 мая 2004 г. N 231 "Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации", специально принятого для детализации признаков крупного размера <20>. Аналогичное решение было принято и по некоторым другим делам такого же рода <21>. Более неопределенной становится ситуация изменения только в правовом акте, утверждаемом Правительством РФ в целях детализации признаков ст. 228 УК РФ без изменения текста диспозиции данной статьи или Примечания к ней. Ответ на вопрос о возможности придания обратной силы этому правовому акту зависит от того, что лежало в основе изменений. Если речь идет о появлении новых более выраженных свойств наркотического средства определенного вида, которых не было ранее в момент совершения преступления, то, естественно, новый критерий размера не может иметь обратную силу. Однако это чисто теоретические рассуждения. На практике изменение критериев четко не мотивируется. Не всегда ясно, что лежит в основе изменения подхода к определению размера наркотического средства или психотропного вещества. В связи с этим было бы целесообразным указать в самом правовом акте, изменяющем критерии крупного и особо крупного размеров, возможность или невозможность придания ему обратной силы, или же предусмотреть такую оговорку в самом УК РФ, как это сделано в Налоговом кодексе РФ <22>. -------------------------------- <18> Например, ФЗ от 8 декабря 2003 г. N 162 в Примечание к ст. 228 УК РФ были внесены изменения, касающиеся порядка определения размера наркотических или психотропных веществ. <19> БВС. 2005. N 10. <20> Постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. N 76 это Постановление признано утратившим силу // СЗ РФ. 2006. N 7. Ст. 787. <21> См., напр.: Надзорное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 февраля 2006 г. N 56-ДП05-66 // Сайт Верховного Суда РФ (http://www. supcourt. ru). <22> Согласно ст. 5 НК РФ в случаях, когда актом законодательства были отменены налоги или сборы либо снижены размеры ставок налогов (сборов), расчет должен производиться с учетом этого нового обстоятельства, если соответствующему акту придана обратная сила.

------------------------------------------------------------------

Название документа