Новое упрощенное производство: эра электронного правосудия наступила?

(Пономаренко В. А.) ("Арбитражный и гражданский процесс", 2013, N 3) Текст документа

НОВОЕ УПРОЩЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО: ЭРА ЭЛЕКТРОННОГО ПРАВОСУДИЯ НАСТУПИЛА? <*>

В. А. ПОНОМАРЕНКО

Пономаренко Василий Александрович, преподаватель кафедры гражданского процесса Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.

На основе анализа имеющихся точек зрения и иностранного опыта автор определяет содержательные границы понятия "электронное правосудие", в контексте которого анализирует процессуальную форму упрощенного производства по АПК РФ в редакции Федерального закона от 25 июня 2012 г. N 86-ФЗ.

Ключевые слова: арбитражный процесс, упрощенное производство, "электронное правосудие".

Based on the analysis of the existing points of view and foreign experience the author of the article determines the substantial scope of "A dispute resolution" term that is used in order to analyze the summary proceedings under the Arbitrazh Procedure Code of the Russian Federation as amended by the Federal Law N 86-FZ as of June 25, 2012.

Key words: arbitrazh procedure, simplified proceeding, "electronic justice".

Для ответа на поставленный вопрос определимся с исходными понятиями. Ввиду предмета исследования ключевым среди них выступает понятие, обозначаемое в литературе термином "электронное правосудие" <1>. -------------------------------- <1> Здесь и далее автор использует этот термин как общеупотребительный, полагая его методологически и этимологически не слишком удачным и нуждающимся в уточнении (а может быть - в замене другим) после глубокого анализа содержания правового явления, обозначаемого им в российской процессуальной литературе.

Поскольку в отечественной процессуальной науке это правовое явление с необходимой однозначностью не определено <2>, для выявления этимологических границ термина "электронное правосудие" автор считает целесообразным задействовать метод сравнительного правоведения. Он предполагает использование характеристик, выявленных зарубежной доктриной в результате изучения аналогичных правовых конструкций, в той или иной степени сформировавшихся в иностранных национальных законодательствах <3>. -------------------------------- <2> Несмотря на то что в последнее время эта проблематика все чаще становится объектом внимания исследователей-процессуалистов. См., например: "Электронное правосудие": результаты работы и перспективы // Вестник ВАС РФ. 2008. N 8. С. 56 - 59; Иванов А. А. Электронное дело // ЭЖ-Юрист. 2008. N 45; Ярков В. В. Электронное правосудие // ЭЖ-Юрист. 2006. N 41; Электронное правосудие без кавычек: Интервью с начальником Управления информатизации и связи ВАС РФ И. С. Соловьевым. URL: http://pravo. ru/review/view/13416 (дата обращения: 20.08.2012); и др. <3> См. об этом: Малешин Д. Я. Методология гражданского процессуального права. М., 2010. С. 171 - 174.

Применение данного метода посредством анализа современного иностранного законодательства и ознакомления с последними результатами его теоретических исследований <4> приводит к единственно возможному выводу: под "электронным правосудием" (electronic court, electronic justice) за рубежом понимается такой судебно-юрисдикционный порядок рассмотрения гражданских дел, который всецело (включая совершение всех необходимых процессуальных действий) опосредуется электронной формой выражения (закрепления) процессуальной информации и взаимодействия участников гражданского судопроизводства. -------------------------------- <4> Agusti Cerrillo I Martinez, Pere Fabra i Abat. E-Jastice: Using information Communication Technologies. 2009. P. 251; Electronic Technology and Civil Procedure (Elektronische ressourse): New Paths to Jastice from Around the World / Ed. by Miklos Kengyel, Zoltan Nemerssanyi. Dordrecht, 2012; и др.

Определившись с этим исходным посылом, обратимся к содержанию процессуальной деятельности суда по осуществлению правосудия. Общеизвестно, что правосудие осуществляется им посредством вынесения соответствующих правоприменительных актов <5>. Судебный акт является, по существу, внешним выражением закономерного результата правосудной деятельности, ее итоговым формальным реквизитом. Сама же эта деятельность, ее пределы и содержание, жестко регламентированы гражданской процессуальной формой (понимаемой в данном случае в одном из двух ее проявлений - нормативном) <6>. -------------------------------- <5> См. об этом: Загайнова С. К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе. М., 2007. <6> См. об этом: Рассахатская Н. А. Гражданская процессуальная форма: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1995. С. 8.

Наряду с собственно правосудными (составляющими самоцель, "сердцевину" всей процессуальной деятельности), суд вместе с лицами, участвующими в деле и содействующими осуществлению правосудия, предпринимает множество иных процессуальных действий, обеспечивающих возможность осуществления правосудия (извещения и вызовы, пересылка процессуальных документов и доказательств; отложение разбирательства дела, приостановление его производством и т. п.) <7>. Бесспорно, эти действия имеют важное значение для вынесения правосудного решения, однако в содержание деятельности суда по осуществлению правосудия они не входят <8>. -------------------------------- <7> См. об этом: Трещева Е. А. Компетенция арбитражного суда первой инстанции как обязательного субъекта арбитражных процессуальных правоотношений // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2006. N 5; СПб., 2007. С. 85 - 100. <8> Перечень процессуальных действий, составляющих деятельность суда по осуществлению правосудия, остается предметом научной дискуссии (обзор имеющихся точек зрения см.: Громошина Н. А. Судебная власть и правосудие в гражданском судопроизводстве // Lex Russica. 2008. N 5; Научные труды МГЮА. М., 2008. С. 1068 - 1070); однако отнесение к числу правосудных всех, включая вышеперечисленные "технические", действий суда в отечественной литературе отстаивает, пожалуй, только С. К. Загайнова (см.: Загайнова С. К. Указ. соч. С. 47).

С этих теоретических позиций логично было бы сначала охарактеризовать положения Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 228-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации" <9> (далее - ФЗ N 228), который впервые внедрил электронную форму фиксации процессуальной информации в деятельности арбитражных судов. -------------------------------- <9> Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 31. Ст. 4197.

С учетом изложенного выше состава процессуальной деятельности суда положения АПК, введенные этим законом, видятся как имеющие своей единственной целью регламентацию действий по техническому (электронному) обеспечению правосудия, полностью оставшегося за пределами их правового регулирования. Действительно, рассматриваемый нормативный акт допустил в повседневную практику арбитражных судов следующие новые процессуальные институты, имеющие лишь некоторое отношение к собственно правосудию (в том числе "электронному"): - судебное извещение лиц, участвующих в деле с использованием сайта арбитражного суда и электронное почты; - удаленное участие в судебном заседании посредством видеоконференцсвязи; - подача документов в суд в электронной форме с приложением к ним фотокопий письменных доказательств. Даже на первый взгляд, не погружаясь в анализ деталей, в перечисленных нововведениях обращают на себя следующие характерные черты: - ни один из введенных ФЗ N 228 институтов не относится к деятельности самого суда по разрешению дела посредством правоприменения; - электронная форма документов (заявлений, доказательств) во всех установленных случаях не является "самодостаточной" (конечной): закон предполагает обязательное перенесение процессуальной информации на бумажный носитель, каковыми, собственно, остаются и материалы дела; - электронная форма, выполняющая лишь "транспортную" функцию, сопутствует весьма кратковременным периодам существования процессуальных документов, а отнюдь не всему производству по делу. Представляется, что в рамках установленного ФЗ N 228 процессуального регулирования вести речь о собственно "электронном правосудии" явно преждевременно, ибо, повторим, по отношению к правосудной деятельности введенные названным законом процессуальные институты имеют косвенное техникообеспечивающее отношение. В этой связи встречающиеся в литературе <10> разнонаправленные оценочные суждения о собственно "электронном правосудии" (в том числе в свете положений ФЗ N 228) следует также признать преждевременными. Ведь концептуальные контуры этой перспективной юридической инновации, ее юрисдикционно-прикладной потенциал совсем недавно начали проявляться в доктрине, законодательстве и судебной практике иностранных государств <11>, а в России - вообще находятся на исходной стадии своего формирования. -------------------------------- <10> См., например: Федосеева Н. Н. Электронное правосудие в России: сущность проблемы, перспективы // Администратор суда. 2008. N 3. С. 129; Боташева Л. Э. Электронное правосудие в России // Актуальные проблемы современного российского права. Невинномысск, 2010. С. 205; и др. <11> См. об этом: Брановицкий К. Возможности использования информационных технологий в европейском приказном производстве (регламент ЕС N 1896/2006) // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 10. С. 36 - 39; Брановицкий К. Современное автоматизированное приказное производство Германии и его виды // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 9. С. 39 - 42; Кудрявцева Е. В. Использование информационных технологий в английском гражданском процессе // Европейский гражданский процесс и исполнительное производство. М., 2012. С. 44 - 49; и др.

Поэтому следует согласиться с выводом И. И. Черных о том, что обусловленные нововведениями ФЗ N 228 "итоги информатизации не раскрывают содержание термина "электронное правосудие" по той причине, что впрямую не связаны с процессуальной деятельностью суда, хотя и влияют на обеспечение ее организационной стороны" <12>. -------------------------------- <12> Черных И. И. Размышления об "электронном правосудии" // Судебная реформа и проблемы развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства: Материалы международной научно-практической конференции. М.: РАП, 2011. С. 112.

25 июня 2012 г. принят Федеральный закон N 86-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с совершенствованием упрощенного производства" <13> (далее - ФЗ N 86). -------------------------------- <13> Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. N 26. Ст. 3439.

В ходе связываемого с принятием этого Закона нового этапа модернизации АПК РФ, законодатель заметно приблизился к "святая святых" процессуальной деятельности арбитражного суда - собственно правосудию. К такому выводу подталкивают результаты анализа ФЗ N 86 по тем же параметрам, которые использовались нами применительно к ФЗ N 228: - новое "электронное" упрощенное производство предусматривает собственную процессуальную процедуру, легальным результатом которой является судебное решение (т. е. акт правосудия); - электронная форма теперь является "самодостаточной" (конечной) формой выражения процессуальной информации <14>; -------------------------------- <14> Во всяком случае о необходимости перенесения информации на бумажный носитель в ФЗ N 86 не упоминается.

- она перестала выполнять исключительно "транспортную" функцию; - электронная форма стала элементом формы процессуальной: впервые в истории отечественного судопроизводства она стала самостоятельной формой материалов дела (абз. 2 ч. 3 ст. 135, ч. 2 ст. 228 АПК в ред. ФЗ N 86); - такая форма выражения процессуальной информации перестала быть временной <15>; -------------------------------- <15> Следует отметить, что в ФЗ N 86 ничего не сказано, в какой форме материалы дела пересылаются между арбитражными судами различных инстанций в ходе процедур обжалования; следует отметить, что техническая возможность "всеинстанционной" судьбы "электронного дела" за рубежом давно имеется. Более того, иностранные коллеги прогнозируют, что в скором "будущем истец сможет требовать исполнения уже непосредственно в исковом заявлении, после чего дело в электронном виде отправляется напрямую из суда в исполнительный орган" (см.: Лаукканен С. Последние тенденции в гражданско-процессуальном праве и судоустройстве Финляндии // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2007. N 6; СПб., 2008. С. 553 - 557).

- решение теперь выносится арбитражным судом исключительно на основании доказательств (включая объяснения сторон), которые могут быть предоставлены только дистанционно, в том числе в электронном виде (абз. 3 ч. 5 ст. 228 АПК в ред. ФЗ N 86). Безусловно, введенные рассматриваемым законом положения после "обкатки" его на практике, как это всегда бывает с такого рода законами-первопроходцами, будут признаны нуждающимся в доработке <16>. Однако это, как говорится, "рабочие моменты", нисколько не умаляющие значимости ФЗ N 86 как "первой ласточки" - вестника давно обещанной руководством высшим судебных инстанций "приближающейся эры электронного правосудия в России" <17>. -------------------------------- <16> Уже сейчас можно сказать, что недостаточно однозначная формулировка п. 1 ч. 2 ст. 227 АПК РФ (в ред. ФЗ N 86), допускающая рассмотрение в новом порядке упрощенного производства дел "по искам, основанным на... документах, подтверждающих задолженность по договорам", способна породить существенные трудности на практике, ибо редкий истец на стадии подачи иска не считает, что прикладываемые им к иску из договора документы не подтверждают задолженность ответчика перед ним, что отнюдь не всегда совпадает с мнением суда по этому поводу. <17> См.: Приближается эра электронного арбитражного правосудия в России: Интернет-конференция с Председателем Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации А. А. Ивановым на тему "Итоги работы Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и перспективы развития арбитражного правосудия на ближайшее время" // Арбитражное правосудие в России. 2008. N 7; СПС "Гарант".

Автор сознательно не прогнозирует наступление этой самой "эры" в ближайшем будущем. О невозможности (и нецелесообразности) этого на сегодняшний день свидетельствует, в частности, полное отсутствие комплексных научно-прикладных исследований и разработок рассматриваемой проблематики. Думается, не в последнюю очередь именно по этой причине отечественный законодатель не располагает сегодня возможностью устранить ряд серьезных судопроизводственных препятствий, исключающих согласно новым положениям главы 29 АПК "электронное" упрощенное производство. Так, введенный ФЗ N 86 новый процессуальный порядок: - остается исключением из общего правила, каковым по-прежнему остается "бумажное" исковое производство либо административное судопроизводство (ч. 5 ст. 227 АПК РФ в ред. ФЗ N 86); дела особого производства остаются за пределами регулирования ФЗ N 86; - не допускает возможности осуществления ряда важнейших процессуальных действий (осмотр доказательств на месте, назначение экспертизы) и исследования отдельных видов доказательств (допрос свидетелей); - исключает возможность участия в "электронном деле", рассматриваемом в порядке главы 29 АПК, третьего или иного заинтересованного лица (с его вступлением в процесс арбитражному суду предписано переходить к "традиционному" порядку рассмотрения дела); - наконец, если в пределах "электронной" процедуры суд не усматривает возможности исчерпывающе установить обстоятельства дела - он опять же, переходит к "традиционному" варианту судебного разбирательства. Следовательно, с учетом взятого нами за основу содержания правового явления, обозначаемого термином "электронное правосудие", перечисленные выше характеристики процедуры рассмотрения дел в порядке главы 29 АПК РФ в редакции ФЗ N 86 свидетельствуют о введении в отечественное законодательство процессуальной конструкции, которая может быть названа прообразом процедуры осуществления "электронного правосудия", обладающей отдельными ее признаками. Целесообразно попытаться ответить на вопрос, почему новый процессуальный регламент не может именоваться "электронным правосудием". С точки зрения традиционной теории гражданского процесса ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Введенный ФЗ N 86 порядок рассмотрения дел арбитражными судами вообще не может именоваться правосудием, поскольку не содержит всех необходимых характеристик гражданской процессуальной формы, а ведь "именно она - процессуальная форма - делает правосудием деятельность суда" <18>. -------------------------------- <18> Попова Ю. А. Интеграция судопроизводственных отраслей современного права России (цивилистический аспект) // Гражданское судопроизводство в изменяющейся России. Саратов, 2007. С. 17.

Из этого, по мнению сторонников традиционных доктринальных воззрений, следует, что судебное решение, вынесенное с исчерпывающим соблюдением судом новой процедуры главы 29 АПК, не обладает качествами акта правосудия <19>. -------------------------------- <19> По результатам анализа весьма схожей процедуры вынесения судебного приказа именно к такому выводу пришла и продолжает его отстаивать Н. А. Громошина: "Судебный приказ выносится вне рамок гражданской процессуальной формы и потому не является актом правосудия" (см.: Громошина Н. А. Указ. соч. С. 1068 - 1069).

С позиции фундаментальной гражданско-процессуальной науки этот вывод видится вполне логичным. Но достаточно ли этого для признания нового "электронного" порядка упрощенного производства не способным (даже в перспективе) обеспечить эффективную судебную защиту и поэтому лишенным права на существование? Автор не сомневается в правильности отрицательного ответа на этот судьбоносный вопрос, и вот почему. Зададимся вопросом: как поступил бы советский народный суд, скрупулезно следующий установленной ГПК и научно обоснованной гражданской процессуальной форме, если бы в качестве доказательства заключения договора ему была представлена электронная переписка сторон, достоверность которой подтверждается наличием электронных цифровых подписей? Либо, например, сторона заявила ходатайство о просмотре видеозаписи деликтных действий, результатом которых стало причинение имущественного ущерба, представленной, скажем, на флеш-карте? Думается, максимум, что ему подсказала бы находившаяся в его распоряжении процессуальная форма - объявить перерыв с целью весьма затруднительного поиска процессуально-правовых оснований для разрешения заявленного ходатайства... Вывод очевиден: процессуальная форма не должна считаться неприкасаемой догмой, особенно когда она становится неспособной удовлетворить потребности повседневной практики гражданского оборота, и обеспечить эффективную реализацию функций обслуживающего этот оборот гражданского судопроизводства <20>. -------------------------------- <20> Уместно здесь привести цитату из знаменитой книги лауреата Нобелевской премии Ф. А. фон Хайека: "Важным следствием из отношения между системой правил поведения и фактическим порядком действий является то, что невозможна юридическая наука, которая была бы только наукой о нормах и совершенно бы не учитывала фактического порядка, на который они нацелены". См.: Фридрих Август фон Хайек. Право, законодательство и свобода. Современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М., 2006. С. 124.

В этом контексте, поддерживая встречающиеся в литературе призывы к "соблюдению процессуальной формы" в числе "базовых начал концепции электронного правосудия" <21>, хотелось бы дополнить их призывом к модернизации самой гражданской процессуальной формы и учения о ней с целью их актуализации - приведения в соответствие с современными потребностями судопроизводственной практики <22>. -------------------------------- <21> Черных И. И. Размышления об "электронном правосудии" // Судебная реформа и проблемы развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства: Материалы международной научно-практической конференции. М.: РАП, 2011. С. 112. <22> Подобные призывы, время от времени встречающиеся в литературе, заслуживают пристального научного внимания и поддержки. См., например: Сахнова Т. В. Судебные процедуры (о будущем цивилистического процесса) // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 2. С. 10, 12; N 3. С. 5.

Продолжившееся развитие информационно-коммуникационных технологий, лишившее (в восприятии человеком) привычных физических характеристик время и расстояние, настолько изменило повседневность гражданского оборота, что не успевающая за его ритмом судопроизводственная деятельность, "закованная" в традиционно-архаичную гражданскую процессуальную форму, в настоящее время утрачивает последние претензии на эффективность. Совершенствование средств социальной коммуникации, приведшее к беспрецедентному в истории человечества ускорению обмена информацией, не могло не изменить характер взаимодействия "человек - общество - государство" <23>. Это, в свою очередь, не может не отразиться на гражданском судопроизводстве, представляющем собой одну из важнейших форм такого взаимодействия <24>. -------------------------------- <23> См. об этом: Чеботарева А. А. Человек и электронное государство. Право на информационную безопасность. Чита, 2011. С. 5 - 12. <24> См. об этом: Курочкин С. А. Гражданский процесс в системе социального управления // Арбитражный и гражданский процесс. 2010. N 7. С. 39 - 44.

Действительно, о такой доктринально обоснованной и проверенной практикой десятилетий процессуальной форме, как гарантии эффективности правосудия, в процедуре новой редакции главы 29 АПК речи не идет. Но можно ли утверждать, что введенные ФЗ N 228, ФЗ N 86 законоположения, относящиеся к автоматизации арбитражного процесса, исключительно снижают качество судебной защиты? Отрицательный ответ на этот вопрос видится предпочтительным. Названные Законы следует рассматривать лишь как шаги на пути к внедрению "электронного правосудия". Из этого следует, что степень эффективности нововведений (включая и необходимую оптимизацию судебной процессуальной формы) можно будет оценить лишь в свое время - когда правосудие станет электронным без кавычек.

Название документа