Практика разрешения земельных споров в условиях общинного землепользования в России во второй половине XIX века

ПРАКТИКА РАЗРЕШЕНИЯ ЗЕМЕЛЬНЫХ СПОРОВ В УСЛОВИЯХ ОБЩИННОГО ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

Л. В. ВОРОБЬЕВА

Воробьева Л. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса ТГТУ, член Квалификационной коллегии судей Тамбовской области.

Соотношение закона и обычая в крестьянском правовом быту при разрешении конфликтных ситуаций до сих пор вызывает интерес правоведов и историков. Сегодня важно разобраться, насколько действовавшее в Российской империи законодательство соответствовало народным правовым воззрениям и как это определяло перспективы создания правового государства в России. Обоснование представителями "исторической школы" во второй половине XIX в. органического способа возникновения права на основании национального чувства правды пробудило живой интерес к изучению народного права. В развернувшуюся на сей счет полемику включились известные российские историки-правоведы - К. Д. Кавелин, В. И. Сергеевич, В. И. Владимирский-Буданов, Д. В. Самоквасов и др. Они оценивали обычай как один из источников писаного права и признавали реальностью существование комплекса особых "неофициальных" правовых отношений в деревне <*>. -------------------------------- <*> Шатковская Т. В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX в. // Вопросы истории. 2000. N 12. С. 96.

В ходе реформ 60-х гг. XIX в. соотношение обычного права и действующего законодательства приобрело помимо теоретического еще и практический смысл. Большинство авторов, участвовавших в обсуждении проблемы, доказывало принципиальное несходство крестьянских правовых представлений и законодательства. Причины расхождений между народными представлениями и формальными законами И. Тютрюмов и А. А. Леонтьев видели в особенностях развития российского законодательства, сословном общественном устройстве, правовой обособленности крестьян <*>. -------------------------------- <*> Тютрюмов И. Крестьянский суд и начала народно-обычного права // Русское богатство. 1883. N 9. С. 196; Леонтьев А. А. Крестьянское право. СПб., 1914. С. 4, 9, 20.

И. Виригин, С. П. Никонов, И. Г. Оршанский и другие также указывали на серьезные разногласия между писаным законом и народными обычаями и считали, что подчинять крестьянскую жизнь действующим законам следует постепенно, с учетом народных представлений о правде и справедливости <*>. -------------------------------- <*> Виригин И. Начала народного права и судопроизводства // Русская речь. 1879. N 3. С. 148, 149; Никонов С. П. Крестьянский правопорядок и его желательное будущее. Харьков, 1906. С. 153; Оршанский И. Г. Исследования по русскому праву обычному и брачному. СПб., 1879. С. 38.

Тлетворным представлялось воздействие закона на крестьянские устои К. Р. Качоровскому. Он полагал, что государственное право уничтожало традиционные крестьянские правовые представления <*>. -------------------------------- <*> Качоровский К. Р. Народное право. М., 1906. С. 251.

Существовало и мнение об отсутствии принципиальных различий между законом и обычаем. Такой позиции придерживался автор известной монографии по обычному праву С. В. Пахман <*>. Обобщив мнения местных комитетов о потребностях сельскохозяйственной промышленности, А. Д. Билимович тоже пришел к выводу, что "правосознание народа вполне отвечает началам писаного права и давно уже подготовлено к его восприятию" <**>. -------------------------------- <*> Пахман С. В. Обычное гражданское право в России. Т. 2. СПб., 1877. С. 8. <**> Билимович А. Д. Крестьянский правопорядок по трудам местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Киев, 1904. С. 53.

К концу XIX в. русская юридическая наука накопила существенный эмпирический материал по обычному праву и значительно преуспела в его теоретическом осмыслении. Такого рода исследования имели важное практическое значение, поскольку позволяли законодателю с большей долей вероятности предвидеть судьбу тех или иных законодательных новелл, спрогнозировать, будут ли исполняться принятые на основании закона решения волостных судов. Обычное право не расценивалось должным образом как источник законодательства. Именно на практике неизбежно возникали коллизии между нормой закона и нормой обычного права. Однако учет народного менталитета, более четкое закрепление вопросов о подсудности, характере доказательств, используемых местными судами, позволили бы избежать некоторых конфликтов. Это не прошло незамеченным для исследователей юридического быта народов России, трудам которых мы обязаны тем, что в настоящее время есть возможность составить для себя достаточно полную картину об обычном праве в Российской империи. Именно поэтому, рассматривая сегодня отношения землепользования в крестьянской общине пореформенной России, следует более подробно обратиться к материалам судебной практики по данной категории дел. С точки зрения оценки отношений собственности в крестьянском быту интересным представляется дело, рассмотренное мировым посредником 3-го участка Тамбовского уезда по заявлению временнообязанных крестьян слободы Белые Поляны об укреплении за ними земли, приобретенной ими в прежние времена на имя их помещика: обществом - 200 десятин и особо в личную собственность Поляниковыми и Бурмистровыми - 84 десятин 1600 сажень. Крестьяне отстаивали свои права на землю, основываясь на следующих доказательствах: "доверенности 1806 г., данной бывшим их помещиком г-ном Шереметьевым крестьянину Полянинову, на покупку землю у г-жи Самнановой и купленной обществом крестьян на их деньги земли у г-на Архарова в селе Рассказово 200 десятин"; а также "на доверенности, данной тем же г-ном Шереметьевым тому же крестьянину Полянинову в 1826 г. на покупку земли в Тамбовской и других губерниях и уездах, купленной двумя крестьянами - Поляниновым и Бурмистровым в личную их собственность на их собственные деньги 84 десятин 1600 саженей у г-на Воронцова". Кроме того, действительность покупки этих земель, а именно 200 десятин, купленных обществом крестьян в 1811 г., доказывалась подворной описью, составленной в 1830 г., в которой значилось, сколько какой крестьянин платил денег; а 84 десятины, купленные крестьянами Поляниновым и Бурмистровым в 1826 г., - духовными завещаниями этих крестьян, данными своим детям. Земли эти на момент спора состояли в пользовании всего общества - 200 десятин, а 84 десятины 1600 саженей - в исключительном пользовании крестьян Полянинова и Бурмистрова. Подлинных купчих крепостей у крестьян не было, они находились у помещика, а духовное завещание Полянинова нигде не было засвидетельствовано. В ходе разбирательства было установлено, что доверенность крестьянам была выдана 7 июля 1806 г. на покупку д. Салмановки. 25 ноября 1830 г. была составлена подворная запись, которую подписали 23 крестьянина слободы Белая Поляна: кто сколько заплатил денег за свое поместье-усадьбу и рассчитано, кто каким количеством земли и леса должен владеть по сумме, внесенной на покупку земли. В общей сложности в покупке земли участвовало 66 дворов, и ими была внесена сумма в размере около 10000 рублей ассигнациями <*>. -------------------------------- <*> Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Фонд. 26. Опись 1. Дело N 1727. Л. 5, 27.

Подворная запись послужила основанием для составления шести общественных приговоров, составленных 4 декабря 1831 г., в ноябре 1834 г., 29 октября 1838 г., 24 октября 1839 г., 23 ноября 1840 г. и 6 ноября 1841 г., подписанных многими крестьянами на вырубку из купленного ими леса ежегодно по 100 саженей дров на домашние нужды и "о раздаче дров" по взносу денег за землю. При трех приговорах приложены расписания десятков на 1000 человек при раздаче леса. Во всех этих расписаниях сумма взноса за землю означена в 10000 рублей ассигнациями. Три общинных приговора (4 мая 1832 г., 9 апреля 1838 г. и 19 ноября 1846 г.) подписаны многими лицами, первый и третий из них утверждены вотчинной печатью и содержат разрешение сельского схода на продажу общинной земли и леса одновотчинным крестьянам Черемухину, Рогову и Василию Полянинову в "вечное владение" <*>. -------------------------------- <*> ГАТО. Фонд. 26. Опись 1. Дело N 1727. Л. 334.

В материалах дела содержится восемь разного рода домашних актов, удостоверяющих переход усадебных мест с известной частью леса от одного крестьянина к другому и к лицам других сословий. Из актов этих видно, что крестьяне слободы Белая Поляна распоряжались своими усадьбами и лесом, как своей собственностью, что и утверждалось вотчинною конторой приложением печати. К делу было приложено свидетельство 10 человек старожилов, которые, будучи в совершенной памяти и здравом рассудке, удостоверяли, что они хорошо помнят, как крестьяне г-на Шереметьева "прежде жили на квартирах в селе Рассказово и д. Салмановке и занимались кожевенным делом, а после они купили у г-на Архарова 200 десятин земли на собственные деньги и на оной поселились" <*>. -------------------------------- <*> ГАТО. Фонд. 26. Опись 1. Дело N 1727. Л. 335.

Против иска крестьян Белой Поляны выступали г-да Бибиковы. Они имели купчую крепость на отыскиваемые крестьянами 200 десятин земли, совершенную 20 ноября 1811 г. на покупку г-ном Шереметьевым у г-на Архарова 200 десятин земли. Кроме прочего, в качестве аргумента в свою пользу они указывали на тот факт, что крестьяне пропустили десятилетнюю давность со времени приобретения недвижимого имущества для заявления о купленной ими земле на имя помещика, согласно п. 1 ст. 32 Общего положения о крестьянах. В ходе разбирательства г-н Бибиков вынужден был признать, что 84 десятины земли, купленные Бурмистровым и Поляниновым, являются их собственностью, "но не в силу представленных ими доказательств, а по личному своему убеждению" <*>. -------------------------------- <*> ГАТО. Фонд. 26. Опись 1. Дело N 1727. Л. 337.

Тамбовский Мировой съезд единодушно нашел, что к этому делу невозможно буквально применить ст. 32 Общего положения о крестьянах без нарушения справедливости, а потому Мировой съезд представил это дело за неприведением спорящих сторон к взаимному согласию в Губернское присутствие. Последнее после рассмотрения дела своим постановлением от 10 декабря 1864 г. предложило представить оное г-ну Министру внутренних дел с таким мнением, что оно затрудняется выразить положительное заключение в пользу крестьян или владельца. После изучения материалов дела г-н Министр отправил его со своей резолюцией в Губернское по крестьянским делам присутствие, которое 14 августа 1867 г. выразило свое решение в следующей резолюции: "Голос народа великое доказательство... Принимая во внимание, что Губернское присутствие на подобного рода делах может выразить свое мнение только в качестве высшего Совестного Суда, а Совестный Суд решает дела не на юридических доказательствах, а по нравственному убеждению, Губернское присутствие полагает, что землю, купленную предками Белополянских крестьян в 1811 г. на имя их помещика, должно безусловно признать их собственностью. Дело признать относящимся к разряду исключительных (см. Высочайшее повеление 6 мая 1863 г. об исключительных делах)" <*>. -------------------------------- <*> ГАТО. Фонд. 26. Опись 1. Дело N 1727. Л. 356.

В рассмотренном случае крестьянам удалось защитить свои права на землю, несмотря на то, что закон был не на их стороне. Подобные споры были не единичными, что свидетельствовало о зарождении частнособственнических отношений в крестьянской деревне уже в те времена, когда это в принципе было неосуществимо по законодательству Российской империи. В книге регистрации по сбору денег с крестьян за купленную ими землю и духовные завещания на землю (1856 - 1865 гг.) содержится запись рассмотрения дела о возвращении крестьянам господ Какошкиных Кирсановского уезда села Васильевки земли (до 800 десятин). К делу прилагаются копии расписки, выданной управляющим Матвеем Гавриловым 15 декабря 1834 г., в получении им денег в сумме 280 рублей; квитанции о получении им же 70 рублей от крестьянина Васильева и выписки из книги о сборе денег с крестьян за купленную землю. А также прошения от 30 ноября 1864 г. и 14 апреля 1865 г. за N 12896 и 3893 уполномоченного от общества крестьян Шацкого уезда села Ункосова и крестьянина Григорьева по делу об укреплении за доверителями его земель, купленных предками на имя помещиков. Управляющий господ Какошкиных заявлял, что переход господской земли при крепостном праве от одного лица к другому по распоряжению господ-владельцев домашним образом разрешался только вследствие разных причин: по несостоятельности, невозможности почему-либо обрабатывать землю, за недостачей рабочих рук и по разным случаям, с взятием какой-либо платы за труды в удобрении этой земли. (Речь, по-видимому, шла о так называемых свалках-навалках земли или "частных переделах". Коренные переделы бывали крайне редко, поэтому надельная земля воспринималась крестьянами как "собственная", в нее вкладывали средства - удобрения, и в случае необходимости такие участки земли переуступали на условиях частной сделки за определенное вознаграждение, с учетом вложенного труда и капитала, более удачливому домохозяину.) В данном случае оспаривалась не сама покупка в прошлом крестьянами земли, а ее количество. Поэтому управляющий, пытаясь защитить интересы своего хозяина, заявлял: "Крестьяне оспаривают принадлежность им земли, указывая только на количество этой земли, но не на самые участки, ими будто бы в прежние времена приобретенные на собственные их деньги...". Очевидно, приобретаемые крестьянами земли поступали в общий передел, иначе бы крестьяне указывали на конкретный земельный надел. Какошкины в начале 30-х гг. XIX в. скупали земли, смежные с родовым имением. "Вероятно ли,- говорит управляющий, - чтобы в те времена помещики допустили крестьян быть конкурентами в приобретении столь значительного количества земли (до 800 десятин)". Оспаривая размер принадлежащих крестьянам земель, Какошкин признавал, что "сами крестьяне приобрели покупкою с 1851 года на собственные деньги 385 десятин, что значится в конторской книге, а потому, при введении Положения 1861 г., я сам поспешил сделать распоряжение о немедленной передаче этих земель во владение крестьян". В деле содержатся также указания на то, что крестьяне составляли духовные завещания на землю, заверял которые сельский священник. Результатов рассмотрения данного дела отыскать в архиве не удалось, но нам интересен сам факт возникновения спора между представителем дворянства, имевшими право владеть землей на правах собственности, и крестьянами, которые формально по действовавшему в первой половине XIX в. законодательству не могли приобретать на свое имя земельных угодий на правах собственности <*>. -------------------------------- <*> ГАТО. Фонд N 26. Опись N 1. Дело N 1 "а".

Переписка стола Тамбовского губернского по крестьянским делам присутствия содержит данные о результатах судебного разбирательства между крестьянами Усманского уезда Павловской волости Никонором Ключниковым и Андреем Кошелевым. 15 мая 1877 г. по согласию общества была отведена усадьба крестьянину Никонору Ключникову с бока поместья, к выгону крестьянина Андрея Кошелева в размере, равном со всеми крестьянами в длину и ширину. Андрей Кошелев выразил свое согласие с действиями общества. Но в 1879 г. он обратился с ходатайством об удалении с его усадьбы крестьянина Ключникова ввиду того, что будто бы эта усадьба принадлежала его отцу (Герасиму Кошелеву) как потомственная. После смерти отца часть его усадьбы была передана в общественное пользование по причине малолетства сына. Дело это рассматривалось в 1879 г. в Волостном правлении и в Сафоновском правлении волостными судьями, но в удовлетворении иска Кошелеву было отказано. Тогда он обратился в Усманское по крестьянским делам присутствие, которое приписало решение этого спора Верхне-Матренскому Волостному суду, который своим решением от 28 января 1880 г. постановил сселить Ключникова с усадьбы Кошелева <*>. Права наследника бывшего владельца были защищены. -------------------------------- <*> ГАТО. Ф. 26. Оп. N 1. Д. N 2178.

16 октября 1870 г. Волостной суд Моршанского уезда Кулеватовской волости рассматривал иск государственного крестьянина Федулова. Истец заявил, что он в 1869 г. купил у трех частей Мокушовского десятка пахотную землю с согласия всех домохозяев, которым принадлежала означенная земля, а именно: Киселева, Минасуева, Гридского с прочими в числе более 30 человек, ценой за 18 рублей серебром. Деньги Федулов уплатил все сполна. На 1870 г. он засеял ту землю озимым хлебом, а как пришло время жатвы, он на купленном им участке рожь частью сжал, а частью скосил. После этого некоторые из вышеупомянутых продавцов (Боев, А. и Т. Рудаметкины, Зацепин, Кобылев, Прок. Боев, Морозов и Зотов) самовольно увезли сжатый и скошенный хлеб в свои гумны. Тем самым указанные крестьяне причинили Федулову убытков на 25 р. серебром, которые он и просил взыскать с виновных восьми человек. Ответчики 8 человек показали, что однодесятошные их домохозяева действительно продавали в 1869 г. полевую землю на своих загонах кр. Федулову для засева озимого хлеба на 1870 г., а они свою землю ему не продавали и денег никаких нисколько не получали, поэтому и взяли хлеб со своей земли, посеянный без их согласия Федуловым самовольно, так как они эту землю сами метали и двоили. Другие же 9 человек показали, что и те 8 крестьян, которые свезли хлеб, были согласны на продажу земли Федулову. При выяснении обстоятельств дела суд установил, что крестьяне, на которых жаловался Федулов, как и прочие владельцы, были согласны на продажу земли, но деньги, им причитающиеся, им переданы не были, а находились у крестьян Киселева и Минасуева - всего 4 р. 40 к. Проситель Федулов по ст. 484 выписки из Сельского судебного устава (Свод законов, Т. XII, ч. 2, Уст. о благоустройстве в казенных селах) не имел права покупать землю и обязан был возвратить ее владельцам. Но Волостной суд, принимая во внимание существовавший в крестьянском быту обычай, на основании которого многие крестьяне продавали в одни руки доставшиеся им по разделу самые малые участки земли, считая затруднительным делить их по себе; и то, что Федулов, бросив в землю 10 мер ржи, не воспользовался хлебом, - постановил: признать виновными всех тех крестьян, которые свезли хлеб, и взыскать с них деньги на удовлетворение просителя Федулова за семя на 10 мер - 5 р. и за жнитво 5 р., итого - 10 р. На основании ст. 107 Общего положения 19 февраля 1861 г. равно взыскать и с кр. Киселева 3 р. 40 к. и Минасуева 1 р., всего 4 р. 40 к., которые они, получив с Федулова, удержали у себя, и отдать Федулову. Причем объявить Федулову, чтобы он впредь без дозволения начальства землю не покупал. Приговор исполнить через старосту Ивана Сучкова по истечении месячного срока <*>. -------------------------------- <*> Труды комиссии по преобразованию Волостных судов. Т. I. Тамбовская губерния. СПб., 1873. С. 111 - 112.

Таким образом, волостные суды, рассматривая земельные споры, нередко обращались к местным обычаям, даже если последние противоречили действующему законодательству. Недаром крестьяне Тамбовской губернии при исследовании работы волостных судов на вопрос: "Довольны ли своим судом и не лучше ли было бы им судиться у мирового судьи?" - объясняли: "Крестьянский суд для нас лучше дворянского. Дворянский суд с нами ничего не поделает, да и хлопот с ним больше" <*>. -------------------------------- <*> Там же. С. 4, 21.

Споры между крестьянами-общинниками возникали не только из-за земли, приобретенной в собственность, но и в случаях общинной разверстки земли по потребительской или производственной нормам. Так, в январе 1871 г. государственный крестьянин Ярыгин предъявил жалобу в волостной суд Казачинской волости Шацкого уезда Тамбовской губернии о том, что общество деревни Захарьевой приговором, состоявшимся 15 января 1871 г., предоставило ему право владеть с ярового посева 1871 г. одним душевым паем земли умершего крестьянина Храмцова с платежом податей и повинностей в уважение того, что у Ярыгина по ревизии числится только одна душа мужского пола, а все его семейство состоит из 6 душ. Но крестьянин Лягошев не отдает Ярыгину этот пай земли на том основании, что он пользовался паем умершего крестьянина Храмцова, почему Ярыгин и просил суд об отобрании пая, данного ему по приговору общества 15 января 1871 г. В качестве доказательства Ярыгин представил приговор общества деревни Захарьевой. 5 марта 1871 г. волостные судьи в полном собрании выслушали ответчика крестьянина Лягошева, который объяснил, что владел паем земли умершего крестьянина Храмцова более 10 лет, платил за него все подати и повинности исправно, равно и за настоящий год заплатил первую половину. Семейство Лягошева состоит из 5 едоков, а он владел до сего времени 4 душевыми паями. Волостной суд, рассмотрев жалобу Ярыгина и найдя ее во всем справедливой и основательной, приговорил: так как у Ярыгина в семье 6 едоков, а душевой пай лишь один, поэтому согласно приговору общества крестьян деревни Захарьевой оставить душевой пай земли умершего Храмцова за Ярыгиным, а Лягошеву приказать, чтобы он по открытии весны 1871 г. сдал тот пай земли Ярыгину в должном порядке. Уплаченные же Лягошевым за первую половину за этот пай земли 5 р. обязать Ярыгина вернуть Лягошеву <*>. -------------------------------- <*> Там же. С. 147.

Споры о землепользовании в крестьянской общине не были редкостью. Чаще всего они касались прав собственности на земельные участки (причем не всегда выделенные в натуре) и разверстки общинных земельных угодий. Защищая свои права на землю, крестьяне прибегали к самым разнообразным средствам доказывания. В ход шло все: и положения действующего закона, и приговоры сельских сходов, и свидетельские показания, и что особенно важно и интересно для нас - обычаи, получившие распространение в данной местности. Решения дел по обычаю признавались законными высшими органами крестьянского управления.

Название документа