Среда обитания и права человека

СРЕДА ОБИТАНИЯ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

А. В. ЯБЛОКОВ

Яблоков Алексей Владимирович - руководитель Центра экологической политики России, член - корреспондент РАН.

В российском (а до этого - и в советском) правозащитном движении проблема экологических прав человека и гражданина традиционно не рассматривается как значимая и существенная. Лишь иногда она возникает из-за отсутствия у населения информации. И это в то время, когда последствия нарушения прав человека и гражданина в экологической области столь значительны: по экологическим причинам в России ежегодно погибают десятки тысяч человек, еще больше теряют здоровье. Только после осознания масштабов последствий Чернобыльской катастрофы (1986 г.) правозащитное движение всерьез обратилось к нарушениям экологических прав человека и гражданина. Пример тому - проведенный в Вене десять лет спустя после Чернобыля (апрель 1996 г.) Постоянный трибунал народов, целиком посвященный Чернобыльской катастрофе.

Законодательная база в области защиты экологических прав

Среди фундаментальных прав человека и гражданина, закрепленных в Конституции Российской Федерации, несколько прав прямо или косвенно связаны с проблемами среды обитания. Можно выделить три основных экологических права, перечисленных в ст. 42 Конституции: а) право на благоприятную окружающую среду; б) право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды; в) право на возмещение ущерба, причиненного здоровью и имуществу экологическим правонарушением. К этим экологическим правам примыкает ряд других прав, которые лишь частично относятся к экологии, но весьма важны для нас, поскольку раскрывают некоторые стороны основных экологических прав. Эти права можно подразделить на три группы, которые соответствуют трем собственно экологическим правам. В группу прав, дополняющих право на благоприятную окружающую среду, входят: право на жизнь (ст. 20 Конституции) - в связи с угрозами для существования личности, связанными с экологическими авариями, катастрофами или хроническим смертельным загрязнением; право на личное достоинство, в части запрета любых опытов на человеке без добровольного согласия (ч. 2 ст. 21 Конституции) - в связи с экспериментальным подверганием человека воздействию разных экологических факторов; право на труд в безопасных условиях (ч. 3 ст. 37 Конституции) - в связи с обеспечением благоприятных условий среды на рабочем месте. В группу прав, дополняющих право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды, входят: право на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы человека и гражданина (ч. 2 ст. 24 Конституции) - в отношении всех экологических прав; право на поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом (ч. 4 ст. 29 Конституции) - в отношении экологической информации. В группу прав, дополняющих право на возмещение ущерба, причиненного здоровью и имуществу экологическим правонарушением, входят: право на социальное обеспечение в случае болезни и инвалидности (ч. 1 ст. 39 Конституции) - в отношении экологически обусловленных заболеваний; право потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции) - в случаях экологических правонарушений; право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции) - в случаях, связанных с действием экологических факторов. Главные и частично затрагивающие экологические вопросы права, закрепленные в Конституции, находят свое развитие в целом ряде законов и подзаконных актов, среди которых в первую очередь необходимо назвать Законы "Об охране окружающей природной среды" (1991), "О санитарно - эпидемиологическом благополучии населения" (1991), "Об экологической экспертизе" (1995), "О государственной тайне" (1993), "Об информации, информатизации и защите информации" (1995), "О радиационной безопасности населения" (1995), а также в законодательстве, принятом в связи с Чернобыльской аварией. Таким образом, можно утверждать, что в настоящее время в России, в соответствии с международными нормами в области прав человека, существует разветвленная система законодательства, защищающая экологические права человека и гражданина. И когда мы констатируем, что экологические права человека и гражданина в России нарушаются, проблема заключается не в отсутствии соответствующих законов.

Нарушение права на благоприятную окружающую среду обитания

Если 14 - 16% территории страны, где проживают более 50 млн. человек, относятся к экологически неблагополучным регионам, то очевидно, что в данном случае конституционное право на благополучную среду обитания не реализуется или реализуется далеко не в полной мере. Еще в большей степени это право нарушено по отношению к жителям территорий, отнесенных к зонам экологического бедствия, среди которых Братск, Ангарск, Нижний Тагил, Челябинск, Кемерово и еще немало промышленных центров. Довольно часты случаи, когда какие-то экологически опасные условия создаются вокруг отдельных промышленных предприятий или группы предприятий. При этом либо жилая застройка попадает в санитарно - защитную зону предприятий, либо санитарно - защитная зона была выделена без должного учета реального влияния данного предприятия на окружающую среду. Окрестности практически всех российских промышленных предприятий металлургической, нефтеперерабатывающей, лесохимической и микробиологической промышленности представляют собой территории с неблагополучной экологической обстановкой, нарушающей право человека на благоприятную среду. В целом можно без преувеличения сказать, что развитие промышленности и сельского хозяйства осуществлялось с минимальной заботой о влиянии на здоровье населения. В результате в мировой экологической литературе даже появился новый термин - "экоцид". Несомненно, все это нарушало право человека и гражданина на благоприятную окружающую среду. Надо отметить, что, в отличие от Конституции России, в Конституции СССР не было четкого правового регулирования этой проблемы, хотя общие требования о сохранении среды были. Приоритет государственных интересов над интересами общества и личности определял также политику в области охраны труда: санитарно - гигиенические нормы и правила были ориентированы на сохранение и воспроизведение рабочей силы. Последствия такого подхода будут сказываться еще долго, на протяжении нескольких поколений.

Нарушение права на достоверную информацию о состоянии окружающей среды

В развитие конституционного права на достоверную информацию об окружающей среде ст. 7 Закона "О государственной тайне" (1993) устанавливает, что "...не подлежат засекречиванию сведения: о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, и их последствиях... о состоянии экологии, здравоохранения, санитарии... Должностные лица, принявшие решения о засекречивании перечисленных сведений, либо о включении их в этих целях в носители сведений составляющих государственную тайну, несут уголовную, административную и дисциплинарную ответственность...". Часть 3 ст. 10 Закона "Об информации, информатизации и защите информации" (1995) еще более определенно защищает право граждан на информацию: "...Запрещено относить к информации с ограниченным доступом: ...документацию, содержащую информацию о чрезвычайных ситуациях, экологическую, ...санитарно - эпидемиологическую и другую информацию, необходимую для обеспечения безопасного функционирования населенных пунктов, производственных объектов, безопасности граждан и населения в целом". В соответствии с этими требованиями законодательства в России в 1991 - 1995 гг. были достигнуты определенные успехи в организации доступа граждан к экологической информации: регулярно публикуются государственные доклады по состоянию окружающей природной среды и состоянию здоровья населения, издана "Белая книга о радиоактивном загрязнении морей, окружающих Россию", выходят сборники "Экологическая безопасность России", широко распространяется демографическая, медицинская и санитарно - гигиеническая информация. В то же время, с середины 1994 г. в России стало наблюдаться и засекречивание определенной экологической информации. Приведу некоторые факты такого рода. Август 1994 года. Приказ Минатома, засекречивающий состав радиоактивных отходов, закачиваемых под землю на Горно - химическом комбинате в Железногорске, на Сибирском химкомбинате в Северске и в Научно - исследовательском институте атомных реакторов в Димитровграде. Засекречивание этой информации означает, что общество не получит объективных сведений об экологических последствиях такого захоронения и тем самым будет лишено возможности критиковать сам метод удаления жидких радиоактивных отходов, признаваемый большинством экологов мира как недопустимо опасный. Весна 1995 года. В аэропорту Челябинска сотрудники ФСК конфискуют у группы американских специалистов пробы крови, собранные у жителей села Муслюмова, пострадавших от радиоактивных выбросов комбината "Маяк" в 50 - 60 годы. Работы американскими учеными велись открыто, по соглашению между американскими университетами и челябинскими общественными организациями, которые были серьезно обеспокоены уровнем исследований, проводимых ведомственными врачами "Маяка" (в частности, неиспользованием последних методов молекулярной биологии в традиционных радиобиологических исследованиях), а также малой доступностью для общественности и пострадавших граждан результатов этих исследований. Налицо попытка сокрытия и засекречивания информации, осуществленная государственными структурами. Судя по сообщениям в прессе, в эту противоправную акцию были вовлечены, кроме сотрудников ФСК, представители Минатома и Минздрава. Июль 1995 года. Госатомнадзор специальным указом Президента России лишается права инспектировать объекты Минобороны России. Из-под контроля, независимого от ведомств государственного гражданского надзора, выводятся объекты, аварии на которых могут угрожать национальной безопасности, жизни и здоровью многих граждан. Начало 1995 - июнь 1996 года. Роскомрыболовство совместно с МИД России и Минприроды России предпринимают ряд усилий, направленных вначале на сокрытие и запрещение публикации реальных данных по добыче китов СССР в Мировом океане в 1948 - 1972 гг., а после публикации - на административное преследование авторов (в том числе с попытками воспрепятствовать выезду за границу для доклада о результатах работ). Ноябрь 1995 - февраль 1996 года. Указ Президента N 1203 и ряд постановлений Правительства, обязывающие все федеральные министерства и ведомства подготовить списки материалов на засекречивание. Это поручение относилось и к Минприроде, и к Госкомсанэпиднадзору России, у которых, в соответствии с существующими российскими законами, по определению не должно быть собственных секретных данных. Март 1996 года. Распоряжением Руководителя Администрации Президента Российской Федерации сотрудникам Администрации запрещено использовать информацию, ставшую известной в связи со служебной деятельностью, даже если она имеет открытый характер, "в средствах массовой информации, а также в научной и преподавательской деятельности". Приведенные факты показывают, что все завоевания российского общества в области открытости экологической информации к середине 1997 г. оказались под серьезной угрозой. Противозаконность этой тенденции не вызывает сомнения: происходит явное нарушение конституционного права на открытость экологической информации. В результате существующей тенденции к засекречиванию экологической информации во многих случаях граждане и общественные организации встречают все большие трудности в получении доступа к ведомственной экологической информации. Так, в Череповце местный металлургический комбинат только после ряда судебных разбирательств предоставил гражданам данные по выбросам и сбросам. В нашумевшем и до сих пор не завершенном "деле А. Никитина" ФСБ совместно с Минобороны настаивают на том, что экологическая информация, связанная с деятельностью Военно - морского флота России, является государственной тайной. В целом можно сказать, что в результате политики гласности и на волне общественного подъема (1991 - 1993 гг.) был сделан значительный шаг вперед в области реализации права на экологическую информацию. Однако в последнее время этот процесс замедлился и в чем-то даже пошел вспять.

Нарушение права на возмещение ущерба, причиненного здоровью и имуществу экологическими правонарушениями

Право на возмещение ущерба, причиненного здоровью и имуществу граждан экологическими правонарушениями, хотя и декларированное в Конституции и более подробно развернутое в целом ряде российских законов, остается, пожалуй, самым нарушаемым <*>. Основной причиной таких нарушений являются объективно существующие трудности точного определения виновников экологического ущерба и ущерба, нанесенного здоровью граждан. -------------------------------- <*> См.: Боголюбов С. А. Защита экологических прав. М., 1996.

На человека и его имущество обычно действует целый ряд экологических факторов. Выделить среди них один - единственный, повинный в возникновении какого-то заболевания, удается крайне редко. Это можно сделать лишь в случаях возникновения специфических редких заболеваний, связанных с каким-либо опасным производством. Так было в Карелии, где многие дети пос. Надвоицы болели флюорозом в результате выбросов фтора местным алюминиевым комбинатом - единственным промышленным предприятием в поселке. Так было в случае развития специфической формы аллергии у людей, живущих поблизости от комбинатов по производству БВК из парафинов нефти. По мере роста наших знаний число "экологических" заболеваний, несомненно, будет увеличиваться. Но таких, явно связанных с влиянием какого-то определенного загрязнителя, случаев сравнительно мало. Негативное воздействие того или иного фактора усиливается на фоне дополнительных, сравнительно незначительных, влияний. Так, влияние радиации на живой организм резко усугубляется в присутствии даже самых малых количеств ртути или некоторых пестицидов. Как определить в этом случае основную причину ущерба здоровью: ртуть или радиация? Пока, при современном уровне знаний, такое сочетанное ("комплексное") действие загрязнителей представляет чаще всего неразрешимую задачу при определении ущерба. Проблема определения и возмещения экологического ущерба касается не только России, но и других стран мира. В США, например, ежегодно возбуждается более сотни судебных дел по компенсациям экологического ущерба, из которых истцами выигрывается лишь малая часть. Существенная разница между положением в СНГ и в странах западной демократии состоит в том, что в последних существует хорошо налаженная, работающая система независимых судебных органов. Эта независимая третья (судебная) власть практически отсутствует в России и других странах СНГ. Такое положение - одно из самых опасных наследий тоталитарного советского периода нашей истории для реализации не только экологических, но и любых других прав и свобод граждан. Иногда, даже в тех случаях, когда определен экологический ущерб и известен виновный, компенсация не может быть осуществлена практически. Пример тому - невозможность осуществления полной компенсации ущерба здоровью людей и их имуществу, причиненного Чернобыльской аварией, а также другими радиационными катастрофами. Для выполнения вполне законных требований пострадавших от Чернобыльской катастрофы необходимы средства в размере 25% национального бюджета в Белоруссии, 10 - 12% - в Украине и 2 - 3% - в России. Осуществить это ни в одной из указанных стран практически невозможно без опасного ослабления функций государства. Понимание такого противоречия привело к существенному ограничению интересов общества в целом и каждого гражданина в отдельности недавно принятой международной Конвенцией о возмещении ущерба в результате ядерных аварий и катастроф и повторенной в Законе Российской Федерации "Об использовании атомной энергии". Сумма, возмещаемая государством за такой ущерб, составляет теперь не более 500 млн. долл., что является, как показала Чернобыльская катастрофа, лишь малой толикой по сравнению с фактически причиненным ущербом. Итак, реализация конституционного права на компенсацию экологического ущерба оказывается предельно сложной, а чаще всего - невозможной в силу трудностей, связанных с определением конкретного виновного, с объективной оценкой ущерба, а зачастую из-за невозможности выплаты требуемых сумм. Возможно, в будущем ситуация в этой области изменится в лучшую сторону благодаря введению в российское законодательство принципа "презумпции потенциальной экологической опасности любой намечаемой хозяйственной и иной деятельности" (ст. 3 Закона "Об экологической экспертизе"). Применение этого принципа в судебном разбирательстве заставит загрязнителя доказывать, что причиненное им загрязнение неопасно, а пострадавший будет подвергать сомнению аргументы загрязнителя. Но это дело будущей судебной практики. Пока же существует ситуация, когда тяжесть доказательства опасности загрязнения ложится на пострадавшего, тогда как загрязнитель находится в более выгодном положении, подвергая сомнению аргументы пострадавшего.

Некоторые общие особенности нарушения экологических прав

Сказанное выше позволяет выделить несколько главных причин нарушений экологических прав граждан. Прежде всего это сознательное нарушение лицами, принимающими решения, существующих законодательных норм в области защиты экологических прав граждан. Приведу несколько примеров. Один из наиболее характерных - требование Председателя Правительства Российской Федерации, направленное министру по охране окружающей среды в мае 1996 г., прекратить проведение экологической экспертизы технико - экономического обоснования строительства высокоскоростной магистрали Санкт - Петербург - Москва, после того как эксперты не смогли прийти к положительному заключению. Известно, что положительное заключение экологической экспертизы является обязательным (по двум законам и нескольким подзаконным нормативным актам) элементом государственного одобрения проекта, защищающим, в частности, и экологические права граждан (в данном случае - по меньшей мере компенсационные экологические права). Поскольку право на компенсацию вреда существовало и в советском законодательстве, противозаконной являлась секретная государственная практика (одобренная Политбюро ЦК КПСС и реализованная в постановлениях Минздрава СССР), запрещавшая установление причинной связи заболевания с действием радиации после Чернобыльской катастрофы. По-видимому, аналогичный запрет действовал ранее - в случаях других радиационных аварий (при авариях на атомных подводных лодках, при Кыштымской трагедии 1957 г., при радиационном загрязнении бассейна реки Теча в начале 50-х гг.). Незаконным является и засекречивание Минатомом информации о характеристиках закачиваемых под землю радиоактивных отходов. Это засекречивание прямо противоречит ст. 84 Закона "Об охране окружающей природной среды", где в перечне экологических правонарушений содержится "...отказ от предоставления своевременной, полной, достоверной информации о состоянии природной среды и радиационной обстановке...". Примеров нарушения этого законодательства предостаточно. Итак, первая причина нарушения экологических прав человека и гражданина заключается в сознательном игнорировании существующего законодательства по защите экологических прав должностными лицами, принимающими решения. Эта причина может быть обозначена как экологическое правонарушение (вплоть до преступления), и защита экологических прав в этом случае может быть эффективно осуществлена через суд. Другой распространенной причиной нарушения права человека на благоприятную среду обитания является экологический авантюризм должностных лиц, принимающих решения, отдаленные последствия которых нарушают экологические права граждан. Такие решения, в отличие от описанных выше экологических правонарушений, сами по себе могут быть не противоправными, но они ведут к ухудшению среды обитания, негативному влиянию на здоровье людей. При этом о возможности наступления таких негативных последствий известно тем, кто принимает решения, но они их игнорируют. Причины игнорирования могут быть разные, но самой обычной является то, что негативные экологические последствия их действий наступают значительно позже непосредственного положительного эффекта. Как правило, негативный эффект наступает за временными пределами властных полномочий этих "экологических авантюристов". Таким образом, они действуют по классической поговорке: "после нас хоть потоп". Примером "экологического авантюризма" может служить политика химизации сельского хозяйства, в частности производство и применение БВК, а также пестицидизация. Другой пример - действия властей, препятствующие закрытию Байкальского целлюлозно - бумажного комбината (БЦБК): небольшая сегодняшняя выгода от его существования и проблемы, связанные с трудоустройством работающих, на протяжении вот уже более 15 лет "пересиливают" огромную экологическую опасность, которую представляет БЦБК, но с которой должны будут столкнуться вплотную уже другие начальники. С экологическим авантюризмом как причиной нарушения экологических прав тесно связано экологическое невежество - незнание и непонимание экологических последствий принимаемых решений. В основе решений членов Политбюро ЦК КПСС и Украины (сегодня иногда оцениваемых даже как человеконенавистнические) о задержке эвакуации из пораженных радиацией территорий после чернобыльской аварии, о проведении первомайской демонстрации в Киеве, о засекречивании существенных деталей происшедшей катастрофы и информации о радиационной обстановке находится, несомненно, экологическое невежество. Тогдашние руководители, по-видимому, просто не представляли себе последствий влияния радиации на организм человека, не понимали, что означает тот или иной показатель в кюри или бэрах, то есть они были экологически невежественными. Принимая решения, касающиеся судеб сотен тысяч человек, они должны были проконсультироваться у специалистов, как влияет на организм человека уровень радиации, образовавшийся в результате взрыва четвертого блока Чернобыльской АЭС. Спросили они или не спросили (или спросили не тех, кого следовало спрашивать) - это, в конце концов, их забота: незнание не освобождает от ответственности. М. С. Горбачев вспоминает, что президент Академии наук А. П. Александров (один из тех, кто принимал решение о строительстве реакторов чернобыльского типа) и министр среднего машиностроения Е. П. Славский в ответ на просьбу определить последствия и опасность происшедшего в Чернобыле в разговоре с ним через несколько дней после взрыва 4 блока утверждали, что ничего страшного нет. Значит, Горбачев спросил не тех специалистов: надо было спрашивать не конструкторов или эксплуатационников АЭС, а медиков и радиобиологов. Однако в любом случае принятые решения были противоправными: безопасная доза облучения была многократно превышена на большой территории, и в том числе в Киеве, что требовало незамедлительного принятия мер по эвакуации и защите от радиации, а не организации первомайской демонстрации. Кстати, в Болгарии состоялись судебные процессы над руководителями страны, скрывшими информацию об уровнях радиации от населения, и эти лица были осуждены. В СССР этого сделано не было, поскольку в соответствии со ст. 6 Конституции СССР решения ЦК КПСС были выше закона. Я думаю, что руководители Минздрава и Госкомгидромета не были экологически невежественными в чернобыльской ситуации: зная, что облучение превышает все допустимые уровни безопасности, они, по-видимому, надеялись, что как-то "пронесет". Так уже не раз бывало в ходе развития советской атомной индустрии, когда радиационные аварии просто скрывались. За последствия такой политики теперь расплачиваются своим здоровьем не тысячи, а сотни тысяч человек... Можно ли привести более яркий пример экологического авантюризма! Третья причина нарушений экологических прав связана с противоречивостью российского законодательства. Только отчасти эта противоречивость может быть объяснена технической несостыковкой быстро принимаемых законов. В основном, уверен, эта противоречивость обусловлена объективным несовпадением интересов личности, общества и государства. Эта причина настолько важна, что заслуживает специального рассмотрения.

Различие интересов личности и государства как причина, затрудняющая реализацию экологических прав

На протяжении всей советской истории в триаде "личность - общество - государство" интересы государства всегда были на первом месте. В официальном общественном сознании они были выше интересов не только личности, но и общества. Несомненно, что интересы общества не тождественны интересам личности. С точки зрения общества (как устойчивого на протяжении столетий и чреды многих поколений людей, обитающих на определенной территории), безумие - производить опасные для генофонда продукты питания, развивать заведомо опасную атомную энергетику или превращать страну в сверхмилитаризованную систему, где большая часть промышленного производства связана с военно - промышленным комплексом. Еще более нелепым, с точки зрения общества, выглядит оснащение армии таким оружием, применение которого чревато невосполнимым ущербом для собственного населения. Напомню, что, по некоторым расчетам, если бы в случае ядерной войны был произведен запуск всех советских стратегических ракет, нацеленных на США и другие западные страны, то население СССР понесло бы невосполнимые потери, даже если ни одна из ответных вражеских ракет не долетела бы до нашей территории. Гибель множества людей наступила бы из-за загрязнения атмосферы гептилом - крайне ядовитым жидким ракетным топливом. Гептил в большом количестве остается в отделяющихся ступенях ракет и при падении на землю является источником смертельного загрязнения. Еще более резким является различие в интересах личности и государства. Крайним выражением такого противоречия может быть ситуация военного времени, когда интересы защиты государства могут потребовать смерти гражданина. Это объективное противоречие решается на основе патриотизма, желания защитить своих родных, близких и свой дом от захватчиков, что определяет частичное совпадение интересов личности с интересами государства. С распадом СССР и возникновением на его основе 15 независимых государств, большая часть которых провозгласила демократические идеалы, в общественном сознании крайне быстро произошли колоссальная переоценка ценностей и смена приоритетов. В России в 1991 г. триада "государство - общество - личность" на протяжении считанных месяцев превратилась в триаду "личность - общество - государство". Однако этот революционный процесс, законодательно закрепленный в Конституции России, не мог быть столь же быстрым по отношению к гражданину. По существу, нам требуется перейти от тезиса "думай прежде о Родине, а потом о себе" к тезису "то, что хорошо для меня, должно быть хорошо для Родины". Для закрепления этого принципа в сознании подавляющего большинства членов российского общества потребуется, по-видимому, смена поколений. А потому наше общество представляет и будет представлять на протяжении еще 20 - 30 лет причудливую смесь принципов примата государства с принципами примата личности. Это положение - объективная реальность, которая и будет определять ситуацию в сфере соблюдения экологических прав и свобод. Противоречивость современного общественного сознания отражена и в Конституции России, часть 3 ст. 55 которой содержит слова, делающие все конституционные экологические права призрачными. "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, ОБЕСПЕЧЕНИЯ ОБОРОНЫ СТРАНЫ И БЕЗОПАСНОСТИ ГОСУДАРСТВА" (выделено мною. - А. Я.). Ясно, что эти заключительные слова ст. 55 Конституции находятся в явном противоречии со словами ст. 2: "ЧЕЛОВЕК, ЕГО ПРАВА И СВОБОДЫ ЯВЛЯЮТСЯ ВЫСШЕЙ ЦЕННОСТЬЮ (выделено мною. - А. Я.). Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства". Конечно, определенной защитой экологических конституционных прав служит тот факт, что указанные в ст. 55 возможные ограничения экологических прав интересами "обеспечения обороны страны и безопасности государства" могут быть введены лишь федеральным законом, а федеральные законы не должны противоречить Конституции, то есть примату прав и свобод человека как высшей ценности. Таким образом, в области реализации экологических прав и свобод человека и гражданина в России всегда, даже при всеобщем экологическом просвещении лиц, принимающих решения (и исключении тем самым фактора экологического невежества) и при создании условий неприемлемости проявления властными структурами экологического авантюризма (открытость принимаемых решений и неизбежность отставки лиц, их принявших), останется противоречие в общественном сознании (подкрепленное законодательно) при реализации экологических прав, определяемое объективной невозможностью полного совпадения интересов личности и государства. Эту проблему можно рассмотреть предметно на примере самого известного за последнее время конфликта в области экологической информации - случая с А. Никитиным, обвиненном в разглашении государственной тайны и шпионаже при сборе им информации о радиоактивном загрязнении Северным флотом Кольского полуострова. Необходимо найти решение проблемы обращения с информацией, которая имеет явно экологическое значение и по закону должна быть открытой, но является в то же время секретной, с точки зрения государственной безопасности, и может быть закрытой. Случай с А. Никитиным показывает, что открытое противостояние "военные - экологи" не дает перспектив решения этой коллизии. В зависимости от общеполитической обстановки то одна, то другая сторона будут одерживать лишь временные победы. А для общества нужно искать надежное, долгосрочное и легальное решение этой объективно существующей проблемы. Видимо, необходим какой-то разумный компромисс, который возможен, как представляется, при соблюдении двух условий. 1. Экологи должны признать, что экологическая информация в определенной части может представлять государственную тайну, и не настаивать поэтому на безусловном открытии всей экологической информации. 2. Военные органы и органы государственной безопасности должны признать, что государственная безопасность сводится не только к обороне страны от внешнего противника, но и включает не менее важную экологическую составляющую. Поэтому они должны рассматривать экологов как союзников в обеспечении национальной безопасности. Необходимо решить вопрос, как быть в том случае, если рассекречивание информации, с одной стороны, ослабляет обороноспособность государства, а с другой, усиливает безопасность общества, человека и гражданина. Такая коллизия может быть решена только при проведении экспертизы в каждом конкретном случае, на основе анализа приоритетов и ответа на вопрос: что важнее для общества? Например, информация о вопиющих нарушениях в хранении отработавшего ядерного топлива атомных подводных лодок или предупреждение населения о возможном радиационном загрязнении вследствие этих нарушений. При этом в демократическом гражданском обществе, в отличие от тоталитарного общества, на первом месте стоит проблема обеспечения безопасности личности, затем общества и лишь потом - государства. Именно такая приоритетность зафиксирована в Конституции России. Поэтому поставленный выше вопрос должен быть решен не с ведомственных позиций, а на более широкой основе с учетом общенациональных интересов, существующего законодательства и конституционных прав граждан. Но для того, чтобы такая экспертная схема решения спорных вопросов в области открытости экологической информации "заработала", необходимо принять специальный нормативный акт, регламентирующий применение ст. 7 Закона "О государственной тайне", ст. 10 Закона "Об информации..." и ст. 84 Закона "Об охране окружающей природной среды". Поскольку этот акт должен регламентировать применение конституционной нормы, охраняющей наши права, он будет иметь форму конституционного закона. Его можно было бы назвать так: "О праве граждан на экологическую информацию". Россия за последние пять лет значительно продвинулась в области признания и закрепления и в Конституции, и в специальном законодательстве экологических прав и свобод человека и гражданина. В то же время в связи с крайне неблагоприятным экологическим наследием и недостаточной активностью современных российских властей в улучшении этого положения проблема реализации этих прав становится все более актуальной для общества в целом. Неудовлетворительное положение с реализацией экологических прав человека и гражданина определяется, по крайней мере, следующими причинами, носящими как субъективный, так и объективный характер. 1. Экологическая неграмотность, экологическое невежество и экологический авантюризм лиц, принимающих решения. 2. Недостаточная активность граждан в области реализации механизма судебной защиты своих законных экологических прав. 3. Недостаточная готовность судебной власти к активному осуществлению своих функций в области защиты экологических прав. 4. Противоречия периода быстрого перехода от парадигмы примата интересов государства (характерного для тоталитарного общества) к примату интересов личности (характерного для демократического общества). Три первые причины являются в значительной степени субъективными и могут быть постепенно устранены в ходе экологического просвещения общества. Четвертая причина - более глубокая и принципиальная. В обозримом будущем еще будут существовать противоречия между требованиями, определяемыми, с одной стороны, интересами безопасности и обороны государства, а с другой, открытого демократического общества. Эти противоречия затрудняют реализацию трех основных конституционных экологических прав человека и гражданина, названных выше. Приемлемым решением этого противоречия могла бы стать определяемая демократическим образом (признаваемым как правозащитным движением, так и государственными структурами, отвечающими за государственную безопасность) процедура реализации основных экологических прав и свобод. Ее возможно осуществить путем принятия одного или нескольких федеральных конституционных законов о реализации экологических прав граждан.

Название документа