Регулирование земельных правоотношений при Иване IV
(Кольвах В. Ю.)
("Общество и право", 2010, N 5)
Текст документа
РЕГУЛИРОВАНИЕ ЗЕМЕЛЬНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ ПРИ ИВАНЕ IV
В. Ю. КОЛЬВАХ
Кольвах Валерий Юрьевич, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Краснодарского филиала Владимирского юридического института ФСИН России.
В данной статье говорится об одном из важных вопросов истории русского народа - об Иване Грозном.
Ключевые слова: Иван Грозный, монастырь, земельные владения, законодательство.
In given article to be told about one of important questions of history of Russian people: about Ivan the Terrible.
Key words: Ivan the Terrible, a monastery, ground possession, legislation.
Одним из важных вопросов истории русского народа является вопрос об Иване Грозном. Иван Грозный уже современникам казался личностью загадочной и кровавой. Такой же загадкой вошел Иван IV и в историческую науку. Для большинства историков это была психологическая проблема; интересовала и сама личность Ивана Грозного, и условия, в которых она создавалась. Перед некоторыми историками даже вставал вопрос, был ли Грозный умственно здоров. Но уже в трудах Соловьева были сделаны попытки подойти к этому вопросу иначе: он расценивал деятельность Ивана IV как момент решительной схватки "государственного начала", воплощенного этим грозным государем, с удельной стариной [1]. С. Ф. Платонов признавал, что нет нужды скрывать личные слабости, недостатки и пороки Грозного, но указывал, что не ими определяется его историческое значение. Исследования Платонова позволили ему сделать вывод о том, что Иван Грозный - крупная политическая сила [2] своего времени, затронувшая своими преобразованиями многие аспекты государственного устройства России. Н. П. Павлов-Сильванский увидел в эпохе Грозного переходный момент от удельного феодализма к сословной монархии. Он назвал ее временем окончательного падения политического феодализма в России [3], имея в виду лишение княжат их последних притязаний на политическую самостоятельность. Известно, что такой важный процесс осуществлялся с помощью насилия и жестокости, о которых много говорилось в советские времена. Однако в руках Ивана Грозного был еще один инструмент, который он использовал для укрепления централизованной власти, а значит, и для формирования дворянского сословия. Этим инструментом, безусловно, являлась земля - главная ценность государства того времени. В этой связи вызывает интерес законотворческая деятельность в области земельной политики, осуществлявшаяся Иваном Грозным: в какой степени она повлияла на решение задач, стоявших перед ним? А главное, в связи с тем, что данные акты недостаточно всесторонне освещены в учебных материалах, необходимо конкретизировать их перечень для более глубокого изучения. Одним из важнейших актов политики правительства Ивана IV является приговор от 11 мая 1551 года. Значение этого приговора заключается в том, что он формулирует основные принципы политики правительства Ивана IV в отношении двух важнейших категорий феодального землевладения: монастырского и княжеского. Приговор устанавливал целый ряд мер, направленных против монастырского землевладения. Во-первых, запрещалась покупка монастырями (и другими представителями церковного землевладения) вотчин "без доклада" царю. Другой пункт приговора распространял обязательность "доклада" и на земельные вклады в монастырь: "а кто без государева ведома в которой монастырь вотчину свою дасть по душе, и та вотчина у монастырей безденежно имати на государя". Третье положение приговора устанавливало особые ограничения для вотчинников ряда местностей, для князей в первую очередь. Наконец, особый раздел приговора регулировал порядок "выкупа" родичами вотчин, данных в монастыри. Правда, иосифилянам удалось внести в приговор пункт, по которому родственники вотченника теряли право выкупа земель, если в духовной или вкладной не было соответствующей оговорки [4]. Перечисленные пункты, однако, не исчерпывали содержания приговора от 11 мая 1551 года. Более того, можно сказать, что основное политическое острие приговора заключалось не в них.
Регулируя вопросы монастырского землевладения на будущее, приговор от 11 мая 1551 года одновременно включал в себя и ряд пунктов, направленных на ревизию прошлого в вопросах развития монастырского землевладения. И здесь перед нами вновь выступает тот основной политический мотив, который с неизменностью обнаруживается во всех мероприятиях 50-х годов в области земельной политики, - ликвидация в интересах дворянства результатов земельной политики времен боярского правления. Поэтому важнейшей составной частью приговора от 11 мая 1551 года, его политическим стержнем являются следующие три статьи:
1. "Которыя царевы великого князя поместныя и черныя земли задолжали у детей боярских и у христиан и насилством поотоймали владыки и монастыри, или которыя земли писцы норовя владыкам же и монастырям подавали, а называют владыки и монастыри те земли своими, а иные починки поставляли на государевых землях: и того сыскати, чьи земли были изстари, за тем те земли и учинити".
2. "А которыя села, и волости, и рыбныя ловли, и всякия угодиа, и оборчныя деревни после великого князя Василиа бояре подавали архиепископом, и епископом, и монастырем: и того сыскав учинити так, как было при великом князе Василье".
3. "А которые будет монастыри, или к которым церквам и нищим, в ругах и в милостынях придача ново, после великого ж князя Василия: и те руги и милостыни новопридачныя сыскав оставити; а учинити по старине, по тому же, как где давали руги и милостыни наперед сего, при великом князе Иване и при великом князе Василье Ивановиче всея Руси".
Первое, что бросается в глаза при рассмотрении приведенных пунктов приговора от 11 мая 1551 года, - это последовательно проведенный принцип восстановления "старины", понимаемый как восстановление тех порядков, которые были при Василии III, и ликвидации тех "новшеств", которые относятся ко времени после Василия III. Приговор дает яркую характеристику монастырской экспансии в земельном вопросе, которой отличалась деятельность монастырей во время боярского правления. Экспансия шла в пяти направлениях:
"передача земли монастырю за помин души".
При передаче вотчин в монастырь существовал и другой ряд обязательств, которые налагались на "святую братию". Иногда монастырь был обязан просто отдать определенную сумму денег жене и детям вкладчика. Сделка приобретала вид замаскированной продажи, а грань между данной грамотой и купчей стиралась [5];
"приобретение поместных и черных земель с долгами, лежавшими на вотчине".
"Да игумену ж и братье заплотит долгу нашего с тое ж отчинки... по двема кобалам пять рублей и десять алтын с росты" (1549/50 г.)" [6];
"приобретение земель "у детей боярских и у христиан" на кабальных условиях".
Так, княгиня Ирина, вдова Семена Романовича, писала в 1512 г., "что заняла есми в манастыре в Осипове пустыни Пречистые монастырского серебра у старца у Оснфа з братьею пятьсот Рублев денег". За этот долг "за истину и за рост" она передавала в монастырь "мужа своего первово Ивана Ивановича Товаркова... вотчину" - с. Бужаровское, которое она купила у его братьев " [7];
"приобретение вотчин по завещанию от землевладельцев, имеющих не оплаченные долги перед монастырем" [8];
"постановка монастырских починков "на государевых (помещечьих) землях" [9].
Эта характеристика методов и путей увеличения монастырями своих земельных владений, применявшихся монастырями в годы боярского правления, дается в приговоре от 11 мая 1551 года с вполне определенной целью - полной ликвидацией результатов монастырской экспансии: в отношении всех земель, приобретенных монастырями в годы боярского правления, предписывалось "сыскати, чьи земли были изстари, за тем же земли и учинити". После этого борьба за земли приобрела ожесточенный характер. Вотчинники чувствовали за собой поддержку закона. Почти за каждое переданное после 1551 г. владение монастырям приходилось вести утомительные тяжбы или с родственниками вкладчика, или с его соседями. Во всех вкладных грамотах теперь появляются оговорки о возможности выкупа вотчин родственниками вкладчика, причем точно указывалась сумма, за которую могло быть выкуплено данное владение [10]. Соборные решения 1580 - 1584 гг. запрещали выкуп из монастыря земель, переданных туда ранее этого срока. В грамотах теперь оговаривалась возможность выкупа впредь поступавших в монастырь вотчин [11]. Такая оговорка не была пустой формой: в конце XVI - начале XVII в. известно несколько случаев выкупа земель, например, Волоколамского монастыря. В начале 80-х годов старец Елизарий Бибиков сообщал, что он передал в Иосифов монастырь свое сц. Ровню и дер. Бахматово Волоцкого уезда [12]. Его родственники Федор, Никифор и Михаил Тимофеевичи Бибиковы выкупили эту вотчину [13]. Иногда завещанные земли просто не поступали в монастырь [14]. Причем в данном случае речь уже шла о землях, находившихся в Волоколамском и Рузском уездах, т. е. в непосредственной близости от монастыря.
Наряду с монастырским землевладением другой категорией земель, о которых идет речь в приговоре от 11 мая 1551 года, является княжеское землевладение. Постановление приговора от 11 мая, относящееся к княжескому землевладению, состоит из трех статей:
1. "И вперед во Тфери, и в Микулине, на Белеозере, и на Рязани, и в Оболенску иногородцом вотчин и купель не подавати, и Суздалским, и Ярославским, и Стародубским князем вотчин никому без царева великого князя ведома не подавати и по душе не дати. А кто вотчину свою без царева великого князя ведома через сесь государев указ кому продаст, и у купца денги пропали, а вотчичи вотчин лишены".
2. "А кто без государева ведома в сех городех, в Тфери и в Микулине, и в Торжку, в Оболенску, на Белоозере, и на Рязани, да Суздалским князем, да Ярославским князем, да Стародубским князем в которой монастырь кто даст по души без государева докладу: и та вотчина у монастырей безденежно имати на государя".
3. "А которые вотчины свои в монастыри по душам, до сего государева приговору, давали без государева докладу; и те вотчины имати на государя да за них по мере денги платити, да те вотчины отдавати в поместиа". Итак, в вопросе о княжеских вотчинах и вотчинах Твери и других городов, как и в вопросе о монастырском землевладении, приговор от 11 мая 1551 года восстанавливал нарушенную после Василия III "старину" и означал возвращение к той политике по отношению к княжескому землевладению, которая проводилась до времени господства княжеско-боярских группировок 30 - 40 годов XVI века. Сформулированная в приговоре от 11 мая 1551 года эта политика характеризуется одной особенностью. Вводимые приговором от 11 мая ограничения относительно вотчинного землевладения не носили всеобщего характера, а распространялись лишь на три княжеских рода и на определенную группу местностей Русского государства. Такой "местный" характер приговора от 11 мая не являлся случайным. Не секрет, что Ярославские, Стародубские и Суздальские князья были особенно густо разросшимися ветвями генеалогического дерева северо-восточных Всеволодовичей. Таким образом, приговор от 11 мая, знаменующий собой начало политики борьбы правительства Ивана IV за ликвидацию экономической основы мощи княжат - их вотчин, - наносил первый удар по наиболее мощной группе бывших независимых феодалов - княжат.
Выражением той же самой политики являются и положения приговора от 11 мая, направленные против всех вотчинников в целом в Твери и других перечисленных в нем местностей. Все эти местности представляли собой территории бывших самостоятельных феодальных государственных образований, вошедшие в состав Русского централизованного государства во второй половине XV века и в первые десятилетия XVI века, и установление контроля центрального правительства над вотчинным землевладением этих местностей выражало собой политику борьбы за подчинение бывших феодальных землевладельцев удельных княжеств правительству Русского централизованного государства.
Следующим этапом в законодательстве о княжеских вотчинах явился закон 15 января 1562 года. По сравнению с приговором от 11 мая 1551 года, Закон от 15 января 1562 года, во-первых, охватывал более широкий круг княжеских родов, во-вторых, еще больше стеснял права распоряжения княжескими вотчинами со стороны их владельцев. Закон от 15 января не только запрещал мобилизацию земель для основного ядра княжеских вотчин, но и устанавливал возможность ликвидации княжеских вотчин путем передачи их государю в случае отсутствия у владельца вотчины сыновей, которые только и могли наследовать княжеские вотчины. Второй момент, на который необходимо обратить внимание при анализе закона от 15 января 1562 года, - это та его часть, которая предусматривает обратное действие Закона.
Соответствующее место гласит следующее: "А которые люди будут иногородцы у тех князей после государя и великого князя Василья Ивановича всея Русии, до сего государева приговора лет за двадцать и за пятнадцать вотчины покупили или в приданыя поимали: и те вотчины поимати у тех людей на государя безденежно; а которые люди вотчины покупили или в приданыя поимали до сего государева приговору лет за пять и за шесть и больше, а меньше десяти лет: и тех государь выписывая вотчины, велел себя докладывать: велит ли кому и что давати денег или не велит".
Таким образом, развивая постановление приговора от 11 мая 1551 года о княжеском землевладении, закон от 15 января 1562 года продолжает и ту линию приговора 1551 года, которая состояла в борьбе за ликвидацию мероприятий в области земельного вопроса, осуществлявшихся княжеско-боярскими группировками в период боярского правления. Законы о княжеском землевладении, будучи ярким выражением земельной политики правительства Ивана IV, определили принципиальную линию этой политики, выражавшуюся в стремлении к ликвидации княжеского землевладения. Так, в писцовой книге N 125 находим запись о некоем Миките Полуехтове, сыне Вражского, который вместе со своим братом Иваном и другими родственниками владел вотчиной в Тростенском стане [15]. Однако уже в кн. N 638 в разделе "В Городцком же стану, что было за дворяны и за детми боярскими в поместьях, а ныне лежат в порозжих землях" данная вотчина записана уже как: "Микитинское поместье Полуехтова сына Враскаго" [16].
И хотя окончательная реализация этой политики относится уже ко времени опричнины, тем показательнее то, что начало и общая формулировка политики правительства Ивана IV в отношении княжеских вотчин падает именно на период реформ 50-х годов.
Приведем еще один пример перехода княжеско-боярской аристократии от вотчинного землевладения к поместному.
О боярах Квашниных и принадлежавших им вотчинах написано много [17]. Меньше известно о поместьях рода. С. Б. Веселовский отмечал: "Размножавшиеся Квашнины отрывались от родового гнезда и садились на поместья. Даже по неполным сохранившимся писцовым книгам Великого Новгорода мы можем насчитать в конце XV и в первой половине XVI в. испомещенными в Шелонской, Деревской и Водской пятинах не менее 30 человек (V и VI колен). В середине XVI в. мы находим поместье окольничего Андрея Александровича в Тверском уезде. Во второй половине века, кроме многих Квашниных, на поместьях в Новгороде мы находим четырех человек во Пскове и ряд лиц на поместьях в Ржевском, Вяземском, Коломенском, Московском и других уездах" [18].
В писцовой книге N 11832 находим описание бывшей вотчины некоего П. Ф. Молечкина, вошедшей затем в состав поместья Т. И. Ватолина [19].
Завершением земельного законодательства 50-х годов является Уложение о службе 1555 года. Будучи издано одновременно с приговором об отмене кормлений, точнее говоря, являясь составной частью единого Приговора царского о кормлениях и о службе, как этот законодательный акт назван в Никоновской летописи, Уложение о службе по своему содержанию и значению выходит за рамки земельного законодательства, представляя собой в такой же степени земельный закон, как и закон об армии. Целью этого Уложения было произвести полный пересмотр поместий и вотчин в целях более равномерного распределения земель [20]. У помещиков, которые "многими землями завладели", а службой "оскудели", отбирались "преизлишки" и делились между дворянами "неимущими". Вместе с тем точно устанавливался объем служебных обязанностей землевладельцев в зависимости от размеров их вотчин и поместий. С каждых 100 четвертей "доброй угожей земли" должен был являться на службу человек на коне и "в доспехе в полном" [21].
Уложение о службе 1555 года завершает не только выработку правовых основ поместного землевладения, но вместе с тем является и завершением процесса перестройки армии Русского государства - процесса, начало которого падает еще на вторую половину XV века и который заключался в создании армии нового типа на месте старых военных дружин времен феодальной раздробленности. К середине XVI века эта армия окончательно определяется как "дворянское войско", армия, центральной фигурой которой является служилый человек - помещик, отражая своим классовым обликом и социальную природу Русского государства как крепостнического государства, и тот факт, что именно помещики, дворянство составляли главную политическую силу в этом государстве.
Характер земельной политики 50-х годов, выясняемый вполне точно на основании законодательства и политической практики этого времени, заставляет определить ее как политику защиты дворянско-помещичьих интересов и вместе с тем как политику, направленную против земельных интересов боярства.
Литература
1. Платонов С. Ф. Под шапкой Мономаха. С. 28.
2. Платонов С. Ф. Под шапкой Мономаха. С. 32.
3. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. С. 125.
4. ПРП. Вып. IV. С. 523.
5. Веселовский С. Б. Монастырское землевладение. С. 103; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы.
6. XIV - XV вв. Ч. 2. М., 1951. С. 67.
7. АФЗХ. Ч. II. N 211; ср. N 88, 274.
8. Там же. N 54; ср.: Тихомиров М. Н. Указ. соч. С. 128.
9. Долги землевладельцев служили одним из оснований для претензий игумена и старцев на завещанные монастырю, но позднее конфискованные вотчины.
10. АФЗХ. Ч. II. N 419. После межевания Измайлова в 1598 - 1599 г. на территории отвоеванного с таким трудом леса для закрепления победы над своими соседями монастырские власти поставили три починка - Дубну, Долгой и Поком.
11. Например, за переданные в 1580 - 1581 г. дереви Карлову и Чернышеву родичи должны были уплатить в случае выкупа 50 рублей (АФЗХ. N 371), за переданное в 1589 - 1590 г. пустое сельцо Софатово "сродники" (если они отыщутся) должны были в случае его выкупа уплатить 200 рублей (Там же. N 386).
12. Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России. С. 211.
13. АФЗХ. Ч. II. N 377.
14. Там же. N 429.
15. В 1580 - 1581 г. Федор Иванович Сверчков завещал деревни Козлово и Чернышово Волоцкого уезда после смерти своей жены в Волоколамский монастырь (АФЗХ N 371). Еще в 1025 - 1026 г. эти вотчины по-прежнему считались принадлежащими Сверчкову (ЦГАДА. Ф. 1209. N 426).
16. ЦГДА. Ф. 1209. ОП. 1. Кн. N 125. Л. 167.
17. Кн. N 638. Л. 93.
18. Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. СПб., 1897. С. 92; Веселовский С. Б. Исследования по истории опричины.
19. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 283 - 284.
20. Кн. N 11832. Л. 91.
21. Бахрушин С. В. Самодержавие Ивана IV. С. 15.
Название документа