Государственная регистрация прав на недвижимость как легитимирующий факт

ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕГИСТРАЦИЯ ПРАВ НА НЕДВИЖИМОСТЬ КАК ЛЕГИТИМИРУЮЩИЙ ФАКТ

О. В. КОЛОТИЛОВ

Колотилов О. В., аспирант кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. Ломоносова.

Легитимирующие факты могут быть кратко и условно охарактеризованы как внешние обстоятельства, на которые третьи лица могут полагаться как на основания возникновения своих субъективных прав (теория доверия к внешнему фактическому составу, теория защиты видимости права). Наиболее типичные примеры легитимирующих фактов - записи в земельные (что и будет преимущественно рассматриваться в настоящей статье) и торговые реестры, владение движимой вещью и ценной бумагой. В гражданском обороте всегда противостоит два интереса: с одной стороны, интерес материально управомоченного лица, против управомоченности которого тем не менее свидетельствуют внешние, доступные наблюдению всех третьих лиц факты (например, лицо, внесенное в Единый реестр в качестве собственника земельного участка, в действительности таковым не является); с другой стороны, интерес третьего лица, которое вступает в отношения с контрагентом, материально неуправомоченным, но в пользу якобы имеющей место материальной управомоченности которого свидетельствуют внешние (легитимирующие) факты. Таким неуправомоченным контрагентом может быть, например, тот, кто внесен в земельную книгу в качестве собственника земельного участка, в действительности таковым не являясь. В таком случае третьим лицом будет тот, кто покупает земельный участок у материально неуправомоченного контрагента. Это третье лицо полагается на внешние факты, не имея другого выхода, так как оно не участвовало в порочных отношениях, которые, создав внешний факт, не привели к изменению материально-правового положения вещей (обозначение лица в качестве третьего как раз указывает на неучастие в порочных правоотношениях). Это противоречие на самом деле имманентно гражданскому обороту. Но существуют ситуации, в которых неопределенный круг потенциальных третьих лиц особенно сильно ориентируется на внешние факты, при этом их доверие к этим внешним фактам заслуживает более сильной защиты правопорядка. Это обусловлено как особенностью правоотношений, когда на материально управомоченном лице лежит большая доля ответственности за то, что оно не ликвидировало внешние факты, свидетельствующие против этого лица, так и тем, что правопорядок содержит специальные нормы, обеспечивающие максимальную вероятность того, что внешние факты будут соответствовать материальному положению вещей (в качестве таковых норм могут выступать, например, правила ведения государственных реестров); третьи лица, знающие о таких особых нормах, имеют особые основания полагаться на такие внешние факты (принцип публичной достоверности). Соответственно, при таких обстоятельствах вышеописанная коллизия разрешается в пользу добросовестного третьего лица, полагающегося на внешние факты, а не в пользу материально управомоченного лица. В таком случае эти внешние факты являются легитимирующими фактами. При этом легитимирующий факт отличается от всех других юридических фактов тем, что он меняет обычный порядок дальнейшего развития правоотношений в том случае, если третье лицо приобрело соответствующее право у неуправомоченного отчуждателя, а материально управомоченное лицо желает свое право вернуть. В большинстве случаев действует принцип "Никто не может передать больше прав, чем имеет сам". В результате этого переход права от неуправомоченного лица к добросовестному третьему лицу является юридически ничтожным, управомоченное лицо может обратиться с иском к добросовестному третьему лицу за восстановлением своего первоначального положения, существовавшего до нарушения его права. А третье лицо, лишившееся в результате иска управомоченного лица того, что это третье лицо получило от неуправомоченного отчуждателя, может, в свою очередь, обратиться с иском к последнему - своему контрагенту. То есть схема обычного развития правоотношений следующая: управомоченное лицо предъявляет иск к добросовестному третьему лицу, а третье лицо, которое лишилось в результате данного иска того, что оно получило, обращается с иском к своему контрагенту - неуправомоченному отчуждателю. Иначе говоря, образуются следующие пары исков: управомоченное лицо - добросовестное третье лицо и добросовестное третье лицо - неуправомоченный отчуждатель. Иначе развиваются правоотношения, если тот юридический факт, на основании которого третье лицо получило право от неуправомоченного отчуждателя, отнесен к легитимирующим фактам. В таком случае в иске управомоченного лица к добросовестному третьему лицу будет отказано, а управомоченному лицу будет необходимо обратиться с иском к неуправомоченному отчуждателю. То есть здесь нет пары исков, а есть только один вышеуказанный иск, а разбирательства между управомоченным лицом и "виновником ситуации" - неуправомоченным отчуждателем - происходят напрямую, без вовлечения добросовестного третьего лица, которое полагалось на легитимирующий факт. От других же правоустанавливающих юридических фактов легитимирующий факт отличается тем, что он носит определенным образом аномальный характер, т. е. добросовестное третье лицо "приобретает" право (в действительности же речь идет не о приобретении права, а о возникновении его заново) не от управомоченного лица, а от неуправомоченного отчуждателя. Именно данные особенности легитимирующих фактов обусловливают необходимость их выделения из числа иных юридических фактов. Таким образом, в связанных с легитимирующими фактами правоотношениях участвуют три лица: материально управомоченное лицо, в пользу материальной управомоченности которого, однако, не свидетельствуют никакие внешние факты; неправомочный отчуждатель, видимость материальной управомоченности которого создают внешние факты; добросовестное третье лицо, полагающееся на внешние факты <1>. -------------------------------- <1> Необходимо отметить некоторую условность данной схемы, так как применительно к некоторым легитимирующим фактам (например, ответственности товарища по долгам товарищества) сложно говорить об отчуждении со стороны материально неуправомоченного лица.

Само существование понятия легитимирующего факта предполагает наличие у всех легитимирующих фактов определенных общих черт или элементов, даже если легитимирующие факты относятся к разнородным правоотношениям. Совершенно очевидно, что в целях научного анализа эти черты должны подлежать обобщенной классификации. Настоящая статья ставит своей целью предложить наброски такой классификации, не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающий характер предложенной классификации. При этом в качестве материала для данной классификации выбрано прежде всего немецкое право как правопорядок, который является одним из наиболее близких к российскому, в связи с чем сделанные в данной статье выводы, хотя и представляют для российского юриста интерес, не носят всеобщего характера. Применительно к российскому праву это проявляется, в частности, в том, что существование большого количества легитимирующих фактов (прежде всего связанных с государственными реестрами) часто вообще подвергается сомнению. Связано это в том числе с тем, что в России система государственной регистрации прав на недвижимость существенно отличается от немецкой системы. Во-первых, в немецком праве единственной недвижимой вещью признается земельный участок (именно поэтому реестр прав на недвижимое имущество называется в Германии земельной книгой - Grundbuch), а иные связанные с землей объекты являются составными частями (wesentliche Bestandteile) земельного участка, в частности строения (§ 94 BGB) (мы не касаемся проблемы жилищной или поэтажной собственности, объектом которой является отдельная квартира, иные замкнутые помещения или машино-места и исключительный характер которой отмечается в литературе <2> и прямо закреплен в законодательстве <3>). В России же состав недвижимых вещей не ограничивается земельным участком. К недвижимости относятся также: -------------------------------- <2> См., напр.: Суханов Е. А. Гражданское право России - частное право. М.: Статут, 2008. С. 324 - 334. <3> § 3 (1) Закона Германии о праве собственности (Gesetz uber das Wohnungseigentum und das Dauerwohnrecht (Wohnungseigentumsgesetz)): "Общая собственность (§ 1008 BGB) на земельный участок может на основании договора быть ограничена таким образом, что каждый из сособственников, в отступление от § 93 BGB, приобретает единоличное право собственности на определенную квартиру или на определенные не предназначенные для проживания помещения в возведенном или возводимом на земельном участке доме".

- здания, сооружения, объекты незавершенного строительства; - воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты; - предприятия как имущественные комплексы; - жилые и нежилые помещения, в том числе квартиры и комнаты. Кроме того, земельному реестру придается разное юридическое значение в России и Германии. В частности, в России сохранена (можно надеяться, в качестве переходных положений) возможность существования вещных прав на недвижимость, не занесенных в реестр, и применительно к ранее выданным документам даже признается их "равная юридическая сила с записями в Едином государственном реестре..." (ч. 2 ст. 4, ст. 6 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", п. 9 ст. 3 Федерального закона от 25 октября 2001 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации"). Кроме того, в России отсутствует нормальным образом сформулированный принцип публичной достоверности (так, как он сформулирован в § 892 BGB <4>), а защита прав на недвижимость по-прежнему осуществляется с помощью виндикационного иска, в связи с чем заменой принципу публичной достоверности является применение рассчитанных на оборот движимых вещей ограничений виндикации. -------------------------------- <4> "В пользу лица, которое по сделке приобрело право на земельный участок или право на такое право, содержание земельной книги считается соответствующим действительности, кроме случаев, когда в земельную книгу было внесено возражение или когда приобретателю было известно о неправильности данной записи".

В связи с особенностями немецкого правопорядка нельзя признать всеобщий характер за используемой в нем концепцией легитимирующих фактов. Тем не менее, так как придание определенным юридическим фактам (в особенности записям в реестре) характера легитимирующих необходимо для обеспечения нормального оборота, а систематизация вышеуказанных элементов может помочь понять суть соответствующих механизмов защиты третьих лиц, которые в России пока отсутствуют, особый интерес представляет выделение общих черт, которые характеризуют легитимирующие факты.

ФАКТИЧЕСКИЙ (ВНЕШНИЙ) ЭЛЕМЕНТ ЛЕГИТИМИРУЮЩЕГО ФАКТА

Основой легитимирующего факта является так называемый внешний элемент легитимирующего факта, или то, что называют "видимость права" <5> (хотя в русском языке данный термин является несколько необычным, в Германии это устоявшееся понятие - Rechtsschein - и употребляется без кавычек). Это то, на что третьи лица полагаются, из чего они делают вывод о материальной управомоченности своего контрагента по гражданско-правовым сделкам. -------------------------------- <5> См., напр.: Holger A. Disponsibilitat des Rechtsscheins. Koln: Verlag Otto Schmidt, 1993. S. 1 ff.

На самом деле все лица при участии в гражданском обороте полагаются на определенный внешний фактический состав. Тем не менее только в некоторых случаях правопорядок предоставляет защиту добросовестным третьим лицам, положившимся на данный фактический состав как на свидетельство наличия определенных материально-правовых отношений. Например, лицо, в порядке цессии возмездно приобретающее право требования, в подтверждение управомоченности отчуждателя данного права требования также ориентируется на определенные внешние факты (например, на договор, который является основанием данного отчуждаемого права требования; этот договор, однако, может оказаться поддельным или недействительным). Тем не менее лицо, полагавшееся на такие внешние факты, все равно не сможет приобрести право требования от неуправомоченного отчуждателя, даже будучи добросовестным, так как данный внешний факт не будет легитимирующим. Так как легитимирующие факты меняют обычный порядок развития правоотношений (а именно порядок восстановления имущественной сферы пострадавших от действий материально управомоченного лица), т. е. представляют собой исключение из правила, потому что делают возможным приобретение права от неуправомоченного, то все виды легитимирующих фактов должны быть перечислены в законе. При этом с точки зрения внешней предпосылки среди легитимирующих фактов могут быть выделены те, которые были созданы искусственным образом путем принятия соответствующих правовых норм, причем созданы, как правило (по крайней мере в развитых правопорядках), специально для того, чтобы быть легитимирующими в случае их противоречия материальным правоотношениям и создавать основание для защиты третьих добросовестных лиц. Другой вид легитимирующих фактов - это те, которые возникают сами в результате естественного развития правоотношений, т. е. которые возникали бы в любом случае, даже если бы и не имели характера легитимирующих: например, в любом случае и при любом правопорядке практически неизбежны ситуации, когда движимой вещью будет владеть лицо, не являющееся ее собственником, и такие ситуации будут иметь место вне зависимости от того, предоставляется ли защита добросовестному приобретателю движимой вещи от неуправомоченного лица или не предоставляется, так как у владения со стороны несобственника есть самостоятельная экономическая функция, заключающаяся в необходимости хозяйственного использования или просто владения вещью со стороны лиц, не являющихся ее собственниками. Иногда естественные внешние факты, существующие сами по себе, чтобы стать легитимирующими, должны соответствовать каким-либо дополнительным условиям: например, долговой документ, чтобы стать ценной бумагой, должен соответствовать определенным формальным требованиям. Необходимость создания искусственных легитимирующих фактов связана, помимо прочего, с тем, что часто важные для оборота обстоятельства могут не иметь вообще никакого внешнего выражения. Например, применительно к праву собственности на недвижимость из внешних обстоятельств часто вообще невозможно понять, кто является собственником или обладателем иного вещного права на нее, так как о владении недвижимостью в смысле физического обладания говорить достаточно сложно. В то же время искусственные легитимирующие факты могут и не иметь места: например, не во всех правопорядках была система земельных книг с обязательным внесением всех вещных прав, а состав сведений, вносимых в торговый реестр и наличие которых в реестре является легитимирующим фактом, может меняться от правопорядка к правопорядку. Более того, можно фактически говорить об отсутствии у искусственных (в отличие от естественных) легитимирующих фактов какой-либо самостоятельной экономической функции. Ведь реестр (будь то земельный или торговый), не порождая легитимирующих фактов, утрачивает большинство своих функций, так как конститутивная и информационная его функции не имеют особого смысла без функции публичной достоверности, и, кроме того, они все равно имеют не экономический (хозяйственный), а юридический характер. Касательно искусственных легитимирующих фактов необходимо отметить, что они, как правило, имеют форму реестра или, возможно, форму, производную от реестра (например, публикация в определенном издании об изменении сведений, внесенных в реестр). При этом данный реестр имеет, как правило, государственный характер, т. е. ведется компетентными государственными органами (хотя в принципе можно представить себе также и негосударственный реестр: например, это имеет место применительно к реестрам владельцев ценных бумаг, которые в соответствии со ст. 8 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" ведутся юридическими лицами, не имеющими статуса госорганов. Хотя в действующем законодательстве отсутствует норма о придании таким реестрам публичной достоверности, возможно рассматривать вопрос о придании данным реестрам такого свойства). Порядок создания искусственных легитимирующих фактов имеет, как правило, строго формализованный характер (в отличие от естественных легитимирующих фактов; например, владение вещью может передаваться в принципе любым способом) и нередко прямо установлен законом. В связи с этим надежность искусственных легитимирующих фактов выше, чем естественных, так как в отношении первых меньше вероятность того, что внешние факты будут расходиться с материальным положением вещей, чем в отношении вторых, что фактически влечет возникновение законной презумпции, зачастую неопровержимой. Далее мы коротко рассмотрим, какие последствия имеет вышеописанное различие между искусственными и естественными легитимирующими фактами.

РАСХОЖДЕНИЕ МЕЖДУ МАТЕРИАЛЬНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ ДЕЛ И ВИДИМОСТЬЮ ПРАВА

Необходимой предпосылкой легитимирующего факта являются расхождение между материальным (т. е. фактическим) положением дел и видимостью права и следующий из этого расхождения конфликт между интересами материально управомоченного (в пользу которого играет материальное положение дел) и добросовестного третьего лица, не участвовавшего в правоотношениях, которые привели к данному расхождению (для защиты этого третьего лица, который полагается на видимость права, и служит легитимирующий факт). Данное расхождение отсутствует, если отсутствует видимость права, которая противоречила бы материальному положению дел (например, лицо, внесенное в земельную книгу в качестве собственника земельного участка, действительно является таковым, а владелец вещи является ее собственником). В таком случае отсутствует необходимость защищать третьих лиц, так как из внешнего положения вещей следует и материальное положение дел, а незнание третьими лицами материального положения дел может быть только следствием игнорирования ими внешнего положения дел. Но и при таком неосмотрительном поведении (покупка недвижимости у лица, не внесенного в земельную книгу в качестве ее собственника) третьи лица нисколько не достойны какой-либо дополнительной защиты со стороны правопорядка, так как они действовали вопреки внешнему положению дел. Аналогичным образом (т. е. когда отсутствует расхождение между внешним положением вещей и материально-правовым положением дел и поэтому нельзя говорить о легитимирующих фактах) обстоит дело в том случае, если определенный юридический факт (например, переход владения вещью) не только меняет внешнее положение вещей, а действительно приводит к соответствующим материально-правовым изменениям (в случае с нашим примером - переход права собственности), в результате чего материальное положение вещей приходит в соответствие с внешним. Кстати, такая ситуация имеет место в случае с так называемой формальной силой записи в земельную книгу (или "абстрактной природой земельной книги" <6>), когда определенная запись в земельную книгу порождает соответствующее материальное право вне зависимости от каких-либо иных обстоятельств: например, лицо, внесенное в земельную книгу в качестве собственника земельного участка, в любом случае является его собственником, даже если запись была внесена мошенническим способом или по ошибке и не имеет под собой какой-либо материально-правовой основы, так как данная запись сама по себе является как бы автономной материально-правовой основой субъективного права. В связи с этим, естественно, на данную запись могут ссылаться все лица, в том числе недобросовестные и даже те, которые сами вышеуказанными мошенническими действиями добились внесения записи в земельную книгу. Такая ссылка возможна потому, что лицо, внесенное в земельную книгу в качестве собственника, действительно является собственником соответствующего земельного участка; более того, при формальном действии земельной книги даже нельзя в строгом смысле говорить о недобросовестности, так как под недобросовестностью применительно к легитимирующему факту имеется в виду знание о несоответствии внешних фактов (так называемая видимость права) материально-правовому положению дел, а при формальном действии земельной книги такое несоответствие в принципе отсутствует, так как запись имеет не только формальное, но и материально-правовое значение, и именно поэтому здесь невозможно говорить о недобросовестности в том смысле, в котором это понятие используется применительно к легитимирующему факту. -------------------------------- <6> Oberneck H. Das Reichsgrundbuchrecht. Berlin: Carl Heymanns Verlag, 1909. S. 1, 320.

Конечно, в случае внесения неправомерной записи пострадавшее лицо имело определенные средства защиты, но только обязательственно-правового характера, т. е. у него не было права требовать исправления земельной книги, отсутствовали вещно-правовые способы защиты <7>. Принцип формальной силы записи в земельную книгу имел своей целью создать как можно более надежные правовые основания для оборота земельных участков и для реального кредита. -------------------------------- <7> Holzer J. Die Richtigstellung des Grundbuchs. Berlin: Duncker & Humboldt, 2005. S. 49.

Тем не менее принцип формальной силы записи в земельную книгу вызывает определенные возражения. Целью придания записям в земельную книгу юридической силы является облегчение гражданского оборота с земельными участками, а именно необходимость сделать возможным приобретение прав от лиц, указанных в земельной книге в качестве управомоченных, чтобы при этом приобретатель не нес рисков оспаривания этого приобретения по основаниям, не отраженным в земельной книге, т. е. вытекающих из предшествующих правоотношений отчуждателя с каким-либо третьим лицом, в которых приобретатель не участвовал. Для достижения данной цели достаточно установления фикции правильности земельной книги, причем эта фикция действует только в отношении незнакомого с материальным положением дел приобретателя. Иными словами, защита оборота заключается лишь в защите третьих лиц. Данной цели не отвечает установление такой фикции в отношении лица (а именно к такой фикции ведет принцип формальной силы записи в земельной книге), знакомого с материальным положением дел, так как у такого лица отсутствует какой-либо подлежащий защите законный интерес. Ведь, таким образом, все материально-правовые институты (сделки, основания перехода субъективного материального права в силу закона) фактически лишаются смысла, так как от них практически ничего не зависит: все начинает зависеть от такого формального момента, как запись в земельной книге. Кроме того, введение принципа формальной силы земельной книги неизбежно потребовало бы очень сильного ужесточения процедуры внесения записи в земельную книгу в связи с резко возрастающей возможностью причинить непоправимый вред материально управомоченному лицу (именно непоправимый - в связи с отсутствием у такого лица вещно-правовых, а наличием только обязательственно-правовых или уголовно-правовых, лежащих за пределами гражданского права, средств защиты). Единственный плюс принципа формальной силы записи - это то, что его применение полностью исключает расхождение между тем, что указано в земельной книге, и материально-правовым положением вещей. Но это достигается путем отождествления записей в земельной книге с материально-правовым положением вещей, т. е. путем полного отказа от материального права <8>. -------------------------------- <8> Mugdan B. Die gesamten Materialen zum Burgerlichen Gesetzbuch fur das Deutsche Reich, herausgegeben und bearbeitet. Band 3 - Sachenrecht, Motive. Neudruck fur Ausgabe Berlin 1899 - Aachen: Scientia Verlag, 1979. S. 76 - 77, 89.

Теория формальной силы записи в земельную книгу является логическим продолжением развившейся в XIX в. теории легитимации, в соответствии с которой вследствие легитимирующего факта создавалась фикция управомоченности лица, которое в материально-правовом смысле управомочено не было. При этом применение этой фикции не ставилось в зависимость от добросовестности контрагента или от каких-либо других обстоятельств <9>. -------------------------------- <9> Altmeppen H. Disponsibilitat des Rechtsscheins. Koln: Verlag Otto Schmidt, 1993. S. 2 - 4, 20 - 21, 238 - 240.

Аналогичная ситуация, когда отсутствует расхождение между внешними фактами и материально-правовым положением дел (т. е. когда нет места легитимирующим фактам), имеет место в случае так называемого недобросовестного вторичного приобретения - в тех правопорядках, где приобретение вещи от неуправомоченного лица со стороны добросовестного приобретателя в момент приобретения порождает право собственности на стороне данного добросовестного приобретателя. Ситуация недобросовестного вторичного приобретения имеет место в следующих случаях. Например, добросовестное лицо приобретает вещь от другого лица, которое не имеет права ее отчуждать. Это добросовестное лицо становится собственником данной вещи (если отсутствуют обстоятельства, несмотря на добросовестность приобретателя, препятствующие тому, чтобы оно стало собственником). После этого добросовестный приобретатель (собственник вещи) отчуждает эту вещь третьему лицу. Но данное третье лицо является недобросовестным в том смысле, что оно в курсе, что вещь была приобретена добросовестным приобретателем от лица, которое не имело права ее отчуждать. Вопрос заключается в том, возникнет ли право собственности на стороне вторичного недобросовестного приобретателя. Данная коллизия подлежит разрешению таким образом, что первичный добросовестный приобретатель стал собственником вещи и, соответственно, получил право ее отчуждать. Следовательно, при таком вторичном отчуждении отсутствует расхождение между внешними фактами и материально-правовым положением дел и вопрос о добросовестности вторичного приобретателя на самом деле не стоит, так как не имеет никакого значения: право собственности является единым правовым институтом, и его характер не зависит от того, каким способом оно было приобретено - от управомоченного отчуждателя или добросовестным лицом от неуправомоченного <10>. Легитимирующий факт делает возможным не относительное приобретение права (т. е. когда только непосредственный приобретатель может ссылаться на свою добросовестность, а его правопреемники не могут ссылаться на его добросовестность, а должны ссылаться на свою добросовестность; иными словами, применительно к каждому следующему правопреемнику отдельно проверяется наличие элементов юридического состава, позволяющего ссылаться на легитимирующий факт), но абсолютное приобретение, когда ситуация абсолютно, совершенно такая же, как если бы содержание земельной книги соответствовало действительности; право, приобретенное добросовестным лицом у неуправомоченного, ничем не отличается от права, приобретенного у управомоченного, не страдает ни от каких пороков и недостатков. -------------------------------- <10> Иным образом данная коллизия решается по российскому правопорядку, где приобретение движимой вещи добросовестным приобретателем от неуправомоченного лица не порождает права собственности на стороне первого и этот добросовестный приобретатель до того момента, как он приобретет право собственности на основании давностного владения, не имеет права распоряжаться вышеуказанной вещью. В связи с этим по российскому праву вопрос о добросовестности вторичного приобретателя имеет ключевое значение и применительно к вторичному приобретателю вопрос о возможности виндикации у него вещи должен решаться так же, как и применительно к первичному, т. е. в зависимости от того, знал ли или должен ли был знать вторичный приобретатель о том, что первичный не управомочен на отчуждение, а также от иных факторов, указанных в ст. 301 ГК РФ.

А следовательно, знание о неуправомоченности первичного отчуждателя не имеет значения и легитимирующий факт в случае вторичного недобросовестного приобретения отсутствует, так как основанием приобретателя права собственности со стороны недобросовестного вторичного приобретения является право собственности первичного приобретателя, т. е. классический способ приобретения, а не "внешний факт плюс добросовестность", как при легитимирующих фактах. Иными словами, в вышеуказанных случаях отсутствуют какие-либо легитимирующие факты, потому что отсутствует необходимость защиты добросовестных третьих лиц - сам вопрос добросовестности не встает, так как она не имеет значения: лицо, приобретающее имущество от управомоченного отчуждателя, становится его собственником вне зависимости от его знания или незнания об управомоченности первичного отчуждателя.

ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ЛИЦА, ПОЛЬЗУЮЩЕГОСЯ ЗАЩИТОЙ ЛЕГИТИМИРУЮЩЕГО ФАКТА

Как уже говорилось выше, в связи с формальным действием земельной книги легитимирующие факты ставят своей целью защиту добросовестных третьих лиц. Более того, не существует никакого правового интереса, который обосновывал бы обратное, а именно необходимость защиты недобросовестных лиц или лиц, не являющихся третьими, т. е. лиц, участвующих в порочных <11> правоотношениях. Недобросовестные лица не достойны никакой защиты со стороны правопорядка, а их защита никак не повысит надежность и устойчивость оборота <12>. -------------------------------- <11> Термин "порочный" употребляется с большой долей условности и означает лишь "порождающий расхождение между внешними фактами и материальным положением дел". В то же время в собственном смысле слова в большом количестве случаев нет никакой порочности в правоотношениях, которые порождают указанное расхождение. Особенно справедливо это применительно к мобилиарному (связанному в движимыми вещами) обороту, в котором совершенно нормальным явлением считается владение движимой вещью со стороны лица, не являющегося ее собственником и не имеющего права ею распоряжаться (например, при любых договорах, связанных с передачей владения). Применительно к торговому реестру также неизбежен определенный временной перерыв между принятием соответствующего корпоративного решения и внесением в реестр записи о том, что определенное физическое лицо, например, больше не несет ответственности по обязательствам юридического лица. <12> Вышеуказанное соображение имеет чисто материально-правовой и, возможно, поэтому несколько теоретический характер, так как с процессуальной точки зрения в результате распределения бремени доказывания, применения процессуальных фикций, судебных ошибок, широких возможностей обжалования и вероятностного характера установленных судом обстоятельств, особенно касающихся таких чисто психологических вопросов, как знал/не знал (а со стопроцентной вероятностью эти обстоятельства, очевидно, установить невозможно, в связи с чем судебные решения по данным вопросам обречены носить вероятностный характер), не исключено, что будет вынесено решение против добросовестного приобретателя, причем данная вероятность гораздо выше при классическом толковании легитимирующих фактов как действующих только в пользу добросовестных третьих лиц и гораздо ниже при формальной силе земельной книги. Например, если о несоответствии записи в реестре материальному положению дел писали все местные газеты, а третье лицо все равно не знало об этом несоответствии (хотя любой разумный хозяин об этом бы знал), то можно сказать, что оно допустило грубую неосторожность. Тем не менее применительно к реестру грубая неосторожность не разрушает добросовестности (добросовестность разрушает лишь положительное знание). Однако вряд ли суд поверит третьему лицу, что оно не знало о том, о чем писали все местные газеты, а доказательств обратного у третьего лица не будет (так как если оно действительно не знало о расхождении, то очевидно, что оно их заранее не собирало). С данной процессуальной точки зрения (которая, строго говоря, гораздо ближе к реальности, нежели чисто материально-правовая точка зрения) можно сказать, что формальная сила земельной книги также служит более полной защите добросовестного приобретателя (хотя даже вопрос его добросовестности и не имеет значения для его защиты), так как при формальной силе земельной книги гораздо меньше вероятность, что решение будет вынесено против него, нежели при применении классической теории легитимирующих фактов, которая действует только в пользу добросовестных лиц.

Кроме того, смысл самого легитимирующего факта заключается в том, что он предоставляет защиту третьим лицам, которые положились на определенный внешний фактический состав. А недобросовестные лица под это определение, очевидно, не подпадают, потому что ни на какой внешний фактический состав они не полагались и полагаться не могли или не должны были, так как знали (или должны были знать) о несоответствии данного фактического состава материальному положению дел. Кроме того, необходимо отметить, что защита недобросовестных лиц с большой вероятностью вступит в конфликт с принципом единства правопорядка, а именно при защите недобросовестных лиц может получиться ситуация, при которой деяние, являющееся преступлением (например, мошенничество) с точки зрения уголовного права, одновременно будет основанием возникновения нового субъективного права с точки зрения другой отрасли (а именно гражданского права), что, естественно, не может считаться нормальной ситуацией. Определив добросовестность применительно к легитимирующим фактам в общем виде как незнание о порочных (с учетом вышеприведенной оговорки) отношениях, необходимо отметить, что применительно к разным видам легитимирующих фактов существуют разные требования к добросовестности лица, этими легитимирующими фактами защищаемого. И тут также возможна определенная классификация, которая будет отталкиваться от классификации самих легитимирующих фактов на искусственные и естественные. Как уже говорилось, надежность искусственных легитимирующих фактов достаточно высока, т. е. вероятность расхождения между внешними фактами и материально-правовым положением дел не очень велика по сравнению с естественными легитимирующими фактами, а у материально управомоченного лица имеются расширенные возможности по ликвидации действия легитимирующего факта. В связи с этим для действия искусственных и естественных легитимирующих фактов предъявляются разные требования к добросовестности третьего лица. Для реестров достаточно того, что несоответствие между записью в реестре и материальным положением дел не следует из самого реестра и неизвестно положительным образом третьему лицу. То есть даже грубая неосторожность третьего лица не разрушает действие легитимирующего факта - записи в реестре - в пользу этого лица, если оно не знало о несоответствии. Таким образом, в случае с реестром третьему лицу не то что нет необходимости, а даже вредно вникать в суть предшествующих материальных правоотношений, так как таким образом можно случайно узнать о расхождении между записью и материальным положением дел и тем самым разрушить свою добросовестность. Иначе говоря, реестр носит, таким образом, как бы исчерпывающий характер (что корреспондирует с требованием законодательства об обязательном внесении в реестр всех вещных прав): ничего, кроме записанного в реестр, знать не надо, если, конечно, третьему лицу и так что-либо не известно; и никакой осторожности, кроме как ознакомления с тем же самым реестром, проявлять не надо. Иные требования к добросовестности применительно к естественным легитимирующим фактам: в отличие от реестра известная на основе данных естественных внешних фактов информация никак не может носить исчерпывающий характер и даже вряд ли в ее отношении возможна презумпция ее правильности, так как, как уже говорилось применительно к условности термина "порочный" к отношениям, создающим расхождение между внешними фактами и материальными правоотношениями, такие расхождения имеют нормальный, правомерный характер и предусмотрены, наверное, всеми правопорядками (некоторые ограниченные вещные права, обязательственные договоры, связанные с передачей владения) <13>, т. е. в этом смысле вещные права на движимые вещи носят непубличный характер. В случае с реестрами такая ситуация едва ли возможна, так как реестр, несоответствие которого материальному положению дел является нормальной ситуацией, вряд ли вообще имеет смысл и, может быть, даже вреден, поскольку дезориентирует участников оборота, полагающихся на государственный статус реестра <14>. -------------------------------- <13> В этом смысле о расхождениях тоже можно говорить только в очень условном смысле, так как на самом деле нет никакого расхождения между владением вещью со стороны одного лица и правом собственности на эту вещь со стороны другого лица, потому что вряд ли можно говорить об общей презумпции права собственности владельца вещи. <14> Тем не менее такая ситуация (когда расхождение между материальным положением дел и реестром появляется в результате нормального развития правоотношений) также полностью исключена быть не может. Она имеет место или в результате того, что установленный порядок внесения записей в реестр автоматически подразумевает определенный временной промежуток между соответствующим событием и внесением записи, особенно при приобретении материального субъективного права на основании закона, или в результате противоречия между реестрами. Например, в земельной книге продолжает числиться умершее лицо, так как запись об изменении собственника никак не может быть сделана в день смерти (и эта невозможность носит вполне нормальный характер), хотя умершее лицо, не являясь уже субъектом права, ни при каких обстоятельствах не может быть собственником земельного участка. Такая же ситуация имеет место, если в качестве собственника земельного участка продолжает числиться ликвидированное или иным способом прекращенное юридическое лицо. Тем не менее вышеуказанные ситуации являются хотя и нормальными, но все же временными для искусственных легитимирующих фактов и подлежащими немедленному исправлению в отличие от естественных легитимирующих фактов, где такие ситуации не только являются нормальными, но и не носят строго временного характера и не подлежат немедленному исполнению.

Именно в связи с этим при естественных легитимирующих фактах требования к добросовестности третьего лица гораздо выше: данная недобросовестность разрушается не только положительным знанием об отсутствии права собственности у владельца, но и неосторожностью (степень неосторожности, которая разрушает добросовестность, может меняться в зависимости от конкретных позитивных правопорядков).

ЗНАЧЕНИЕ ПРЕВЕНТИВНЫХ ДЕЙСТВИЙ СО СТОРОНЫ МАТЕРИАЛЬНО УПРАВОМОЧЕННОГО ЛИЦА

Так как легитимирующий факт является достаточно "опасным" институтом (в частности, он влечет прекращение права управомоченного лица против воли последнего и возникновение права у добросовестного третьего лица), то управомоченному лицу необходимо предоставить определенные средства защиты. Необходимо отметить, что вина материально управомоченного лица не является условием действия легитимирующего факта. Возникновение легитимирующих фактов может быть никак не связано с действиями данного лица, и они будут "работать" против него даже в том случае, если он сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить их возникновение или устранить их. Так, возникновение легитимирующих фактов возможно в результате действий третьих лиц: ошибка ведомства по ведению реестра, хищение денег или ценных бумаг на предъявителя и т. п. Более того, для действия легитимирующих фактов даже безразличны пороки воли, связанные с их возникновением <15>. В то же время общая логика регулирования, не требуя доказательств вины материально управомоченного лица в каждом конкретном случае, все же исходит из того, что в большинстве случаев расхождения между материальным положением вещей и легитимирующими фактами такая вина или как минимум неиспользование всех предоставленных законом средств для избежания или ликвидации таких ситуаций, как правило, в той или иной форме присутствуют <16>. -------------------------------- <15> Kindl J. Rechtsscheintatbestande und ihre ruckwirkende Beseitigung. Berlin-Heielberg: Springer Verlag, 1999. S. 392, 399. <16> Черепахин Б. Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправляемого отчуждателя // Ученые записки Свердловского юридического института. Т. 2. Свердловск: ОГИЗ, 1947. С. 92. См. также: Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М., Статут, 2001. С. 275 - 277.

Тем не менее в связи с указанной возможностью безвиновного возникновения легитимирующих фактов правопорядок предоставляет материально управомоченным лицам возможность совершить превентивные действия для предотвращения действия легитимирующих фактов им во вред в случаях, если они обнаружили несоответствие между внешними фактами и материальным положением дел. Также данная возможность может быть использована, если возникновение расхождения хотя и связано с виной материально управомоченного лица, но данное лицо желает на будущее время предотвратить действие легитимирующего факта себе во вред. Данные превентивные действия также могут классифицироваться в зависимости от легитимирующего факта, которого они касаются. Для искусственных легитимирующих фактов превентивные действия могут носить формализованный характер. Это могут быть превентивные меры, носящие временный, обеспечительный характер (внесение в реестр специальной отметки, которая будет исключать действие соответствующего легитимирующего факта путем указания, как правило, на наличие спора по поводу соответствия записи в реестре материальному положению дел). Возражение против правильности земельной книги вносится в земельную книгу или с согласия лица, внесенного в земельную книгу в качестве управомоченного, против управомоченности которого и вносится возражение, или на основании определения суда о принятии обеспечительных мер. Эти ограничения вполне обоснованны, так как наличие необоснованного возражения в земельной книге фактически (экономически, но не с правовой точки зрения) блокирует все операции с правом, против которого внесено возражение, так как вряд ли кто-то рискнет приобретать такое право. Возражение лишает третьих лиц возможности ссылаться на публичную достоверность земельной книги, т. е. все третьи лица приобретают соответствующее субъективное право на земельный участок, против которого внесено возражение, по общим правилам материального права, т. е. они могут приобрести такое субъективное право только от управомоченного лица (в данном случае действует принцип "Никто не может передать больше прав, чем имеет сам"). Возражение действует только в том случае, если оно внесено в пользу материально управомоченного лица; если внесение возражения никак не обосновано с материально-правовой точки зрения, то оно вообще не порождает никаких материально-правовых последствий. Но это могут быть также превентивные меры, направленные на ликвидацию несоответствия между внешними фактами и материальным положением дел (исправление реестра). В таком случае эти превентивные меры будут не отдельным элементом легитимирующего факта, парализующим его действие, а просто ликвидируют сам легитимирующий факт. Тем не менее данная превентивная мера начинает действовать только тогда, когда соответствующая отметка действительно внесена в реестр, т. е. между реализацией вышеуказанного права и реальным действием превентивной меры неизбежно будет иметь место определенный промежуток времени. Именно поэтому материально управомоченное лицо может предпочесть использовать превентивные меры фактического характера, которые будут иметь немедленное действие. Наиболее очевидной превентивной мерой фактического характера является информирование лица, которое впоследствии может претендовать на защиту легитимирующего факта (таким лицом может быть, например, тот, кто намеревается приобрести земельный участок от материально неуправомоченного лица, тем не менее внесенного в земельную книгу в качестве собственника земельного участка), о несоответствии записи в реестре материальному положению дел. Сообщение данной информации разрушит добросовестность приобретателя. Необходимо отметить, что добросовестность третьего лица разрушается путем применения фактических превентивных мер только в том случае, если третье лицо действительно узнало о несоответствии записи в реестре материальному положению дел. То есть добросовестность не будет разрушена в том случае, если, несмотря на состоявшееся сообщение, третье лицо (пусть даже и по своей вине) не узнало о неправильности записи в реестре (например, так и не вскрыло пришедшее письмо от материально управомоченного лица). Необходимо отметить различный механизм действия юридических и фактических превентивных мер: юридические превентивные меры действуют самостоятельно, т. е. их отсутствие представляет собой отдельное условие действия легитимирующих фактов. Более того, они действуют независимо от того, знало ли добросовестное третье лицо об их существовании или нет, так как внесенная в реестр отметка в любом случае разрушает действие легитимирующего факта. То есть юридические превентивные меры носят строго объективный характер, действуя применительно ко всем третьим лицам и вне зависимости от их знания/незнания. В отличие от юридических превентивных мер фактические превентивные меры действуют не как самостоятельное условие отсутствия защиты легитимирующих фактов, а как фактор, разрушающий другое условие защиты, а именно добросовестность. В этом смысле фактические превентивные действия лишены самостоятельности, так как действуют через добросовестность, а не самостоятельно. Еще более важное отличие заключается в строго субъективном действии фактических превентивных мер (в отличие от юридических). Иначе говоря, если юридические превентивные меры действуют вне зависимости от знания или незнания третьих лиц, то фактические могут возыметь эффект только тогда, когда они воздействуют на субъективную сферу третьего лица. Причем применительно к искусственным легитимирующим фактам данное воздействие должно иметь форму положительного знания о несоответствии записи в реестре материальному положению дел. Применительно к естественным легитимирующим фактам отсутствует возможность юридических превентивных действий и остается лишь возможность фактических. Но, как уже говорилось, фактические превентивные действия не могут быть самостоятельным элементом легитимирующего факта, так как являются частями иных элементов, например добросовестности третьего лица. Можно предположить возможность иных превентивных фактических действий применительно к естественным легитимирующим фактам, таким, как изъятие вещи из владения намеревающегося произвести ее отчуждение неуправомоченного лица - тогда ликвидируется не добросовестность, а другой элемент легитимирующего факта - несоответствие между внешними фактами и материально-правовым положением дел; могут также иметь место действия, направленные на предотвращение перехода права к добросовестному третьему лицу, но тогда будет отсутствовать такой элемент, как наличие оборота. Иными словами, применительно к естественным легитимирующим фактам вообще нельзя говорить о превентивных мерах как об отдельном элементе легитимирующего факта.

СДЕЛКИ С ИМУЩЕСТВОМ КАК УСЛОВИЯ ДЕЙСТВИЯ ЛЕГИТИМИРУЮЩИХ ФАКТОВ

Как уже говорилось выше, задача легитимирующих фактов заключается в защите оборота, причем, как правило, основанного на сделках с теми объектами, которых легитимирующие факты непосредственно касаются (т. е. земельный реестр защищает основанный на сделках оборот земельных участков, например, не может ссылаться на публичную достоверность и лицо, которое дало "книжному" собственнику земельного участка необеспеченный кредит, рассчитывая в случае его невозвращения обратить взыскание на земельный участок; такой кредитор не может ссылаться на запись в земельной книге как на основание обращения взыскания, так как в данном случае хотя и имел место гражданский оборот, но то не был оборот земельных участков). Легитимирующие факты не защищают также права лица, которое рассчитывало получить право на основании закона <17>, например в порядке наследования. Ведь они защищают добросовестных третьих лиц, положившихся на определенные внешние обстоятельства, т. е. строящих свое поведение, исходя из данных обстоятельств. В требование наличия оборота как условия легитимирующего факта можно включить также и наличие третьего лица, так как лицо, не являющееся третьим, т. е. участвовавшее в порочных правоотношениях, не может ссылаться на легитимирующий факт. -------------------------------- <17> Schoner H., Stober K., Keller U. Grundbuchrecht. Munchen: Verlag C. H. Beck, 2004. S. 185 - 186.

Применительно к законному приобретению права приобретатели, как правило, ни на что не полагаются, и правовые последствия часто наступают вне какой-либо связи с их поведением или помимо их воли. В связи с этим, например, не будут защищаться дети, которые ухаживали за престарелым родителем с целью, чтобы он своим завещанием не лишил их наследства, и рассчитывающие при этом получить в наследство земельный участок, по отношению к которому престарелый родитель записан в земельной книге как собственник (если окажется, что на самом деле он не собственник). Аналогично не будет защищаться алчная вдова, вышедшая замуж за лицо, записанное в земельной книге в качестве обладателя земельного долга (Grundschuld), в расчете на то, что этот квазиобладатель уже достаточно плох, а она сможет как наследница по закону стать обладательницей земельного долга и обратить взыскание на земельный участок (если в данном отношении содержание земельной книги окажется неверным). Для отдельных видов легитимирующих фактов могут иметь значение также иные элементы (например, для действия легитимирующего факта владения может играть роль возмездность приобретения вещи добросовестным приобретателем и способ выбытия вещи из владения материально управомоченного лица). Необходимо отметить, что некоторые элементы легитимирующего факта имеют строго объективный характер. Это относится к внешнему составу легитимирующего факта, расхождению между внешними фактами и материальным положением дел, а также к превентивным действиям материально управомоченного лица: для искусственных легитимирующих фактов превентивные действия носят объективный характер, а для естественных они не являются отдельным элементом, а влияют на добросовестность. В то же время добросовестность носит строго субъективный характер, причем сразу в двух отношениях. Во-первых, добросовестность может иметь место применительно к одному лицу и не иметь места применительно к другому. Во-вторых, добросовестность зависит от такого субъективного фактора, как знание о несоответствии материального положения дел и внешних фактов. Также субъективный характер носит такой элемент легитимирующего факта, как наличие оборота, так как легитимирующий факт может действовать для лица, участвующего в обороте применительно к этому факту, и не действовать для лица, в нем не участвующего. Поэтому добросовестность и наличие оборота можно назвать условиями действия легитимирующего факта, а остальные элементы - условиями его существования. Иными словами, существование легитимирующего факта носит объективный характер, а его действие - субъективный. Кратко рассмотрев условия действия легитимирующих фактов, хотелось бы охарактеризовать основной принцип их действия. И если условий действия легитимирующих фактов несколько, то само это действие состоит, по сути, из одного элемента - фикции соответствия внешнего факта материальному положению дел применительно к добросовестному третьему лицу, которая влечет возникновение материального права на его стороне. При этом данное право возникает точно с такой же силой, как если бы третье лицо имело дело с действительно, а не только внешне, материально управомоченным, т. е. приобретается окончательно юридически никак не опороченное право, что было продемонстрировано выше на примере со вторичным недобросовестным приобретением права. Таким образом, при наличии действия легитимирующего факта добросовестное третье лицо приобретает право. Но в таком случае материально управомоченное лицо это право теряет, так как одно и то же право не может одновременно принадлежать нескольким лицам. В связи с этим бывшее материально управомоченное лицо имеет определенные способы защиты - или иски к неуправомоченному отчуждателю из деликта или неосновательного обогащения, или иски к государственному органу, допустившему неправильность записи в реестре в результате ненадлежащего исполнения должностными лицами своих обязанностей. Данные способы защиты носят обязательственно-правовой характер и встретят на своем пути неизбежные препятствия в осуществлении (так как, как правило, неуправомоченного отчуждателя или невозможно разыскать, или с него затруднительно что-либо взыскать), в то время как добросовестное третье лицо окончательно приобретает право. То есть добросовестное третье лицо оказывается в более выгодном положении, нежели материально управомоченное. Если же правопорядок не признает соответствующий факт в качестве легитимирующего, то материально управомоченное лицо сохраняет свое право и может его принудительно осуществить, в то время как добросовестный приобретатель (который таковым на самом деле не является, так как не приобретает никакого права) имеет только обязательственно-правовой иск к неуправомоченному контрагенту. Иначе говоря, развертывание правоотношений (восстановление имущественной сферы участвующих лиц, пострадавших от действий неуправомоченного лица) в данном случае происходит прямо противоположным образом, чем это имеет место при легитимирующих фактах. Иными словами, таково действие легитимирующих фактов в конкретных правоотношениях - изменение направления восстановления имущественной сферы пострадавших лиц. Применительно же к обороту вообще институт легитимирующих фактов направлен на придание ему стабильности, и хотя вышеприведенная классификация основана на материале немецкого правопорядка и не носит всеобщего характера, но указанные в ней элементы могут быть использованы при анализе недостатков действующего российского законодательства и при подготовке изменений в законодательство, особенно в части введения классической формулировки публичной достоверности государственного реестра, в которой для нормального ее функционирования должны быть отражены указанные в данной статье признаки.

Название документа