Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы

(Редакционный материал)

("Адвокат", 2007, N 12)

Текст документа

ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ

СОВЕТА АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ

В этом выпуске рубрики опубликованы материалы дисциплинарных производств в отношении адвокатов, касающиеся двух актуальных проблем: правомерность отказа адвоката от участия в следственных действиях, производящихся в выходной день, и допустимая форма обоснования адвокатом отвода судье по мотиву его заинтересованности в исходе дела. В рубрике также опубликованы фрагменты заключений квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы по трем другим делам.

Поскольку адвокат, как любой иной гражданин, имеет право на отдых, его явка по вызову должностного лица или государственного органа, в производстве которого находится уголовное дело, для участия в уголовном судопроизводстве (в следственных и иных процессуальных действиях с обвиняемым) в выходной день (в воскресенье) является обязательной только в том случае, если названное должностное лицо или государственный орган представят адвокату убедительные объяснения причин проведения процессуальных действий в неотложном порядке.

...19 апреля 2007 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда рассмотрела в открытом судебном заседании дело по кассационному представлению прокурора на постановление П. городского суда Московской области от 27 февраля 2007 г., которым дело в отношении С., обвиняемого по ч. 3 ст. 327 и ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 291 УК РФ, возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий к его рассмотрению по существу, и установила, что в ходе производства по данному делу адвокатами С. было допущено грубое нарушение требований процессуального закона и профессиональной этики. Указанные адвокаты на предварительном следствии осуществляли защиту обвиняемого С. по соглашению и представили органам следствия свои ордера, на 17 декабря 2006 г. все они были извещены о предстоящем предъявлении С. обвинения в его окончательной редакции. Однако в назначенный день для осуществления защиты С. явился только адвокат Ш., который, однако, отказался от участия в проведении следственного действия со ссылкой на то, что родственниками обвиняемого ранее заключенное с ним соглашение расторгнуто; заявление С. о том, что он отказался от услуг адвоката Ш., в деле имеется (т. 1, л. д. 204), но оно датировано только 29 декабря 2006 г. и подано уже на стадии выполнения по делу требований ст. 217 УПК РФ, т. е. 12 дней спустя, при предъявлении ему обвинения С. ни до начала его допроса, ни по ходу допроса такого заявления не сделал. Поскольку следователь отказался освободить адвоката Ш. от участия в деле, тот представил новый ордер со ссылкой как на основание к его выдаче на ст. 51 УПК РФ. Два других адвоката для участия в процессуальном действии не явились, и в деле имеются рапорты следователя о том, что отказ адвокатов от явки для выполнения своих обязанностей носил демонстративный характер и был сопряжен с предъявлением ими стороне обвинения ультимативного требования о переквалификации действий С. на ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 291 УК РФ. Из представленных адвокатами возражений на кассационное представление прокурора следует, что они были извещены о проведении следственных действий 17 декабря 2006 г. и отказались явиться для их проведения в связи с тем, что эти следственные действия были назначены на воскресный день. По мнению заявителя, по делу усматривается со стороны адвоката Ш. отказ от выполнения своих процессуальных обязанностей по основаниям, не предусмотренным законом, а со стороны адвокатов З. и А. - отказ являться для участия в процессуальных действиях без уважительных причин. Действия адвокатов заявитель расценил как злоупотребление правом на защиту, в связи с чем о вышеизложенном счел необходимым довести до сведения Советов адвокатских палат города Москвы и Московской области для принятия мер в пределах их компетенции, установленных законом.

18 июня 2007 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное производство в отношении адвоката А. (распоряжение N 78), материалы которого направил на рассмотрение квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

Выслушав объяснения адвоката А., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного определения) судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 19 апреля 2007 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (п. п. 1 и 4 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Участвуя или присутствуя на судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении (ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).

При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий (п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В производстве следователя С-ва находилось уголовное дело по обвинению С. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 327, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 291 УК РФ.

Защиту С. по соглашению первоначально осуществлял адвокат Ш., а затем родственники обвиняемого дополнительно заключили соглашение с адвокатами З. и А.

11 декабря 2006 г. следователь С-ов передал защитникам С., в том числе и адвокату А., телефонограмму, уведомив их о том, что 17 декабря 2007 г. в 9 часов в прокуратуре города Т. будут проводиться следственные действия с участием С., а именно предъявление обвинения в окончательной редакции (ранее обвинение предъявлялось 31 октября 2006 г.), а также уведомление об окончании следственных действий и ознакомление с материалами уголовного дела.

17 декабря 2007 г. адвокат А. в прокуратуру города Т. для участия в следственных действиях с С. не явился.

Следователь С-ов указал по этому поводу в рапорте, что адвокат А. отказался явиться 17 декабря 2006 г., причем его отказ от явки для выполнения своих обязанностей носил демонстративный характер и был сопряжен с предъявлением стороне обвинения ультимативного требования о переквалификации действий С. на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК РФ.

Адвокат А., не отрицая, что он был уведомлен следователем С-вым о том, что на 17 декабря 2006 г. назначено проведение следственных действий с С., указывает, что отказ явиться был обусловлен только тем обстоятельством, что проведение следственных действий было назначено на воскресный день.

Первоначально адвокат А. заявил о причине своего отказа в возражениях на кассационное представление прокурора об отмене постановления П. городского суда Московской области от 27 февраля 2007 г. о возвращении уголовного дела прокурору, а затем в письменных объяснениях, представленных им в квалификационную комиссию, и в устных объяснениях, данных адвокатом в заседании комиссии.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые ссылается как на основания своих требований.

Квалификационная комиссия считает, что содержащееся в рапорте следователя С-ва указание на то, что адвокат А. якобы предъявил стороне обвинения ультимативное требование о переквалификации действий С. на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК РФ и вопрос о своей явке для участия в следственных действиях с С. поставил в зависимость именно от выполнения данного требования, иными доказательствами не подтверждено.

При оценке содержащегося в рапорте следователя утверждения квалификационная комиссия учитывает, что следователь как должностное лицо, в производстве которого находилось уголовное дело, потенциально мог быть заинтересован в том, чтобы задержки в движении дела, препятствующие окончанию предварительного расследования и направлению дела в суд с обвинительным заключением в разумный срок, объяснять не недостатками в организации своей работы, а ненадлежащим поведением других участников уголовного судопроизводства.

Одного утверждения лица, потенциально заинтересованного в скорейшем окончании досудебного производства по уголовному делу, не подтвержденного иными доказательствами, недостаточно для вывода о том, что 17 декабря 2006 г. адвокат А. не явился в прокуратуру города Т. для участия в следственных действиях с С. именно потому, что следователь не желал выполнять ультимативное требование адвоката о переквалификации действий С., а не по иным причинам.

Кроме того, как усматривается из представленных квалификационной комиссии доказательств, впоследствии (после 17 декабря 2007 г.) адвокат А. явился для участия в процессуальных действиях с С. (ознакомлении с материалами уголовного дела), причем никакой переквалификации действий С. произведено не было, и уголовное дело поступило в суд с обвинением С. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 327, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 291 УК РФ.

При таких обстоятельствах квалификационная комиссия берет за основу данное адвокатом А. объяснение причины его неявки 17 декабря 2006 г. в прокуратуру города Т. для участия в следственных действиях с С., признавая таковой то, что проведение следственных действий было назначено следователем С-ым на выходной день - воскресенье.

В связи с содержащимися в объяснениях адвоката А. рассуждениями о том, что согласно ст. 111 Трудового кодекса РФ всем работникам предоставляются выходные дни, т. е. еженедельный непрерывный отдых (при пятидневной рабочей неделе - два выходных дня в неделю, при шестидневной рабочей неделе - один выходной день, общим выходным днем является воскресенье), квалификационная комиссия отмечает, что на адвокатов действие Трудового кодекса РФ не распространяется.

Квалификационная комиссия считает очевидным, что особенности судопроизводства как вида профессиональной деятельности юриста не во всех случаях позволяют совершать процессуальные действия исключительно в дни и часы, которые являются рабочими для основной части государственных учреждений: с понедельника по пятницу примерно с 09.00 до 18.00. Преступление может быть совершено в любое время суток, равным образом задержание, допрос подозреваемого и иные неотложные следственные действия совершаются по мере необходимости, а не в строго установленные дни и часы. День и время производства следственного действия могут быть обусловлены необходимостью учесть возможность явки свидетеля без существенного ущерба для его основной работы. Время проведения проверки показаний на месте или следственного эксперимента может быть связано с теми обстоятельствами, которые подлежат установлению (проверке) в ходе данного следственного действия. Было бы бессмысленно в солнечный полдень проверять показания свидетеля о возможности наблюдать событие преступления в полночь в тусклом свете уличного фонаря и т. п. "Производство следственного действия в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательства" (ч. 3 ст. 164 УПК РФ).

В Российской Федерации "Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию" (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ).

Квалификационная комиссия напоминает адвокату А., что адвокаты являются самозанятыми гражданами, осуществляющими свободно избранную ими деятельность на основе частной собственности и на свой страх и риск (см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1999 г. N 18-П; Определения Конституционного Суда РФ от 6 июня 2002 г. N 116-О, от 7 февраля 2003 г. N 65-О). Для государственных служащих, к числу которых относятся дознаватели, следователи, прокуроры и судьи и на которых распространяются положения Трудового кодекса РФ, законодателем с учетом особенностей их труда установлена система различных льгот и компенсаций. Адвокаты же сами планируют свою занятость, а компенсации за необходимость работы по конкретному делу в сложных условиях (в ночное время, в выходные и праздничные дни и проч.) могут быть оговорены в соглашении об оказании юридической помощи, заключаемом с доверителем.

Таким образом, впервые обращаясь в своей дисциплинарной практике к рассмотрению вопроса об отказе адвоката принять участие в производстве следственных действий с обвиняемым в выходной день (в воскресенье), квалификационная комиссия отмечает, что отказ, обусловленный только названным обстоятельством, недопустим.

Вместе с тем Конституция РФ гарантирует каждому право на отдых, причем лишь "работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск" (ч. 5 ст. 37 Конституции РФ).

При таких обстоятельствах квалификационная комиссия считает, что поскольку адвокат, как любой иной гражданин, имеет право на отдых, то его явка по вызову должностного лица или государственного органа, в производстве которого находится уголовное дело, для участия в уголовном судопроизводстве (в следственных и иных процессуальных действиях с обвиняемым) в выходной день (в воскресенье) является обязательной только в том случае, если названные должностное лицо или государственный орган представят адвокату убедительные объяснения причин проведения процессуальных действий в неотложном порядке. В противном случае адвокаты могли бы стать жертвами произвола со стороны должностных лиц или государственных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, и могли утратить свою независимость и самостоятельность как советники по правовым вопросам (п. 1 ст. 2, ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Адвокат А. пояснил, что проведение следственных действий с обвиняемым С. именно 17 декабря 2006 г. - в воскресный, нерабочий, день не вызывалось срочной необходимостью, поскольку "срок следствия и ареста заканчивался лишь 23 января 2007 г.".

Квалификационная комиссия считает, что никаких доказательств, опровергающих данное заявление адвоката А., заявителем не представлено.

Заявитель считает, что адвокат А. отказался явиться для участия в следственных действиях без уважительных причин и что эти действия (точнее, бездействие. - Примеч. комиссии) являются злоупотреблением правом на защиту.

С данной заявителем оценкой квалификационная комиссия согласиться не может, поскольку при отсутствии доказательств необходимости проведения следственных действий с обвиняемым именно в воскресенье, т. е. в неотложном порядке в выходной день, неявку адвоката А. 17 декабря 2006 г. в прокуратуру города Т. Московской области следует признать правомерной.

Заявителем не оспаривается то обстоятельство, что адвокат А. уведомил следователя С-ва о своем отказе явиться в воскресенье 17 декабря 2006 г. в прокуратуру города Т. Московской области для участия в следственных действиях с обвиняемым С., поэтому в действиях (бездействии) адвоката А. квалификационная комиссия не усматривает проявления неуважения к следователю, а равно нарушения предписаний п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом А. при обстоятельствах, описанных в сообщении (частном определении) судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 19 апреля 2007 г., не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката А. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии), описанных в сообщении (частном определении) судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 19 апреля 2007 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.

Квалификационная комиссия, проанализировав имеющийся в материалах дисциплинарного производства текст, произнесенный адвокатом в защиту своего подзащитного, в который помимо доводов о недоказанности его вины адвокат включил и заявление об отводе судье, не считает, что в форме выражения адвокатом в заявлении об отводе своего мнения о наличии обстоятельств, вызывающих сомнения в объективности и беспристрастности председательствующего по делу судьи, допущено нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

...23 марта 2007 г. федеральный судья районного суда г. Москвы Б. обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением. В сообщении указано следующее. Судом рассмотрено уголовное дело по обвинению И. по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Защиту подсудимого осуществлял адвокат К., который в ходе судебных заседаний вел себя неадекватно, спорил с председательствующим, беспричинно смеялся, допускал оскорбительные высказывания в адрес председательствующего, на замечания не реагировал. 25 декабря 2006 г., выступая в прениях по данному уголовному делу, адвокат К. неоднократно допускал оскорбительные высказывания в адрес председательствующего, т. е. грубо нарушал действующее уголовно-процессуальное законодательство, а также Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодекс профессиональной этики адвоката, а именно ст. 12 Кодекса, в соответствии с которой, участвуя в рассмотрении уголовного дела, адвокат должен соблюдать нормы уголовно-процессуального законодательства и проявлять уважение к суду, возражая против действий судей, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом. Заявитель обращает внимание на незаконные, по его мнению, действия адвоката К. и просит принять к нему меры в соответствии с действующим законодательством.

К сообщению заявителем приложена ксерокопия подписанной адвокатом К. речи в защиту И. на 18 листах, в тексте которой маркером желтого цвета выделены следующие фрагменты текста:

"Эта логика рассчитана либо на круглых идиотов, либо на людей ангажированных, каковым, по мнению защиты, является суд" (стр. 6);

"суд куплен" (стр. 6);

"суд, в силу ангажированности" (стр. 7);

"(В обвинительном приговоре), если Вы его еще не написали" (стр. 9);

"Ваша честь... Вы заинтересованы лично, и, по моему глубокому убеждению, приговор И. Вами вынесен по существу, а не по форме еще до начала рассмотрения дела" (стр. 10);

"Но Вам, Ваша честь, эта логика не нужна. Вам, как я вижу, чувствую, ощущаю, нужен только обвинительный приговор" (стр. 11);

"(А это означает, что Вы, Ваша честь, не имели права рассматривать это уголовное дело). Видимо, действует тот же принцип: "Все схвачено..." (стр. 14);

"...тем самым проявил предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 15);

"...Однако Вы, Ваша честь, несмотря на заявленное ходатайство, отказали в предоставлении этих материалов защите, тем самым проявив предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 16);

"Вы, Ваша честь, прямо заинтересованы в исходе дела. У защиты есть основания считать, что Вы прямо заинтересованы в исходе дела, что у Вас готов обвинительный приговор" (стр. 18).

20 апреля 2007 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное производство в отношении адвоката К. (распоряжение N 36), материалы которого направил на рассмотрение квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.

Адвокат К. в своих письменных объяснениях от 21 июня 2007 г. указал, что все, что указано в его письменной речи, он действительно произносил; анализ материалов уголовного дела по обвинению И. прямо свидетельствует о том, что приговор был вынесен незаконный, грубо нарушены права подсудимого; в процессе адвокат вел себя адекватно действиям судьи при разрешении ходатайств. Например, когда судья Б. отказал подсудимому в ознакомлении с материалами дела, которого он был лишен на предварительном следствии, адвокат засмеялся, но одновременно у него "из глаз катились слезы горечи за наше правосудие". При этом адвокат отмечает, что именно по основанию неознакомления И. с материалами дела в суде и на предварительном следствии приговор был отменен. Говоря о коррумпированности в судах и правоохранительных органах, адвокат не указывал пальцем на судью, не называл его по фамилии, таким образом, никаких утверждений ни в репликах, ни в речи не содержалось. Адвокат неоднократно делал заявления по поводу действий председательствующего, но они были процессуально корректны. Адвокат полагает, что именно поэтому в письме судьи отсутствуют конкретные факты и ссылки. Адвокат признает, что "вел себя жестко, но эта жесткость больше выражалась в жестах и интонациях, а не в словах, за которые можно было бы зацепиться"; считает, что защита была осуществлена на хорошем уровне.

К этим объяснениям адвокат К. приложил копию своей кассационной жалобы на обвинительный приговор районного суда г. Москвы от 26 декабря 2006 г. в отношении И., копию кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 апреля 2007 г. об отмене названного приговора ввиду нарушения права обвиняемого на защиту и о направлении уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей, а также копию Постановления судьи районного суда г. Москвы от 17 мая 2007 г. о возвращении уголовного дела в отношении И. прокурору.

Давая объяснения в заседании квалификационной комиссии 22 июня 2007 г., адвокат К. полностью подтвердил изложенное им в письменных объяснениях и дополнительно указал следующее. Свою речь в прениях он закончил заявлением отвода председательствующему федеральному судье Б., заявление об отводе базировалось именно на содержащихся в речи указаниях на наличие у защитника сомнений в объективности и беспристрастности данного судьи. Адвокат К. пояснил, что, по его мнению, в УПК РФ нет запрета защитнику заявить отвод председательствующему во время выступления с речью в судебных прениях, поскольку УПК РФ говорит о том, что отвод может быть заявлен в любой момент до удаления суда в совещательную комнату. Отвод председательствующему адвокат заявил только один раз - 25 декабря 2006 г.

Выслушав объяснения адвоката К., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения федерального судьи районного суда г. Москвы Б. от 23 марта 2007 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве... адвокат должен проявлять уважение к суду и другим участникам процесса..." (ч. 1 ст. 12), "Возражая против действий судей... адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом" (ч. 2 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Адвокат К. осуществлял защиту И., уголовное дело по обвинению которого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, рассматривалось районным судом г. Москвы под председательством федерального судьи Б.

25 декабря 2006 г. адвокат К. выступал по данному уголовному делу в судебных прениях с речью в защиту И., причем, по мнению заявителя, в процессе выступления адвокат неоднократно допускал оскорбительные высказывания в адрес председательствующего.

26 декабря 2006 г. по уголовному делу был постановлен обвинительный приговор - по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ И. было назначено наказание в виде 7,5 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

16 апреля 2007 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, проверив законность и обоснованность названного приговора по кассационным жалобам осужденного И., адвокатов М. и К., вынесла определение об отмене приговора, как постановленного с нарушением права обвиняемого на защиту, и о направлении уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. При этом судебная коллегия в кассационном определении, в частности, указала на то, что нарушения закона, допущенные следователем и препятствовавшие рассмотрению дела, суд проигнорировал и, несмотря на имеющиеся в деле сведения о том, что И. от ознакомления с делом с участием адвоката З. отказался, оставил без удовлетворения заявленное И. ходатайство об ознакомлении его с материалами дела в суде, рассмотрел дело по существу и постановил в отношении И. обвинительный приговор, чем, в свою очередь, нарушил права обвиняемого. Поскольку нарушение права обвиняемого на защиту является существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона, состоявшийся в отношении И. приговор не может быть признан законным и в силу ст. ст. 379, 381 УПК РФ подлежит отмене, а дело - направлению на новое судебное рассмотрение.

Согласно ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по уголовному делу, если:

1) он является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу;

2) он участвовал в качестве присяжного заседателя, эксперта, специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания, защитника, законного представителя подозреваемого, обвиняемого, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика, а судья также - в качестве дознавателя, следователя, прокурора в производстве по данному уголовному делу;

3) он является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу;

4) имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.

При наличии оснований для отвода, предусмотренных главой 9 УПК РФ, судья обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу. В случае если судья не устранился от участия в производстве по уголовному делу, отвод ему может быть заявлен подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, защитником, а также государственным обвинителем, потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или их представителями (ст. 62 УПК РФ).

При наличии обстоятельств, предусмотренных ст. 61 УПК РФ, судье может быть заявлен отвод участниками уголовного судопроизводства. Отвод судье заявляется до начала судебного следствия, в ходе дальнейшего судебного заседания заявление об отводе допускается лишь в случае, когда основание для него ранее не было известно стороне (ст. 64 УПК РФ).

Выступая 25 декабря 2006 г. в прениях с речью в защиту И., адвокат К. действительно выразил сомнение в объективности, непредвзятости, незаинтересованности председательствующего - федерального судьи Б. в исходе уголовного дела, при этом адвокат К. в подтверждение своих доводов о проявлении председательствующим необъективности, предвзятости и заинтересованности в исходе дела сослался на определенные фактические обстоятельства. Так, адвокат указал:

I. "1. По эпизоду получения кредита в размере 255000 долл. США.

...Возникают естественные вопросы:

Зачем И. брать второй кредит на 40000 долл. США, если у него на счету с первого кредита осталось еще 106200 долл. США?

Зачем И. платить проценты из наличных средств, если у него на счету лежат деньги?

Для защиты совершенно очевидно, что ответить на этот вопрос можно было, получив выписку о движении по счету И. с 10 февраля 2004 г., т. е. с момента, когда, по странному совпадению в один период с 10 по 19 февраля 2004 г. к И. приходят свои 255 тысяч и он получает наличными в ресторане заемные средства в той же сумме.

Эта логика рассчитана либо на круглых идиотов, либо на людей ангажированных, каковым, по мнению защиты, является суд.

Защита неоднократно ставила вопросы письменно: представьте выписку со счета И. Суд сначала говорит, что это преждевременно, затем просто отказывает.

Суд не хочет знать, получил ли 19 февраля 2004 г. И. свои деньги, или это были кредитные средства.

Если суд этого знать не хочет, то у меня вывод один - суд куплен, как куплено и предварительное следствие..." (стр. 5, 6).

II. "3. Я уже говорил, что уголовное дело сфальсифицировано все и полностью.

Об этом свидетельствует ряд доказательств, часть из которых представлены защитой, но которые суд, в силу ангажированности, отказался принимать во внимание..." (стр. 7).

III. "3.1. Договоры поручительства А. сфальсифицированы.

...Таким образом, отсутствие в кредитных документах по обеим суммам ссылки на договор поручительства, изготовление его задним числом по второму кредитному договору подтверждает, что он сфальсифицирован.

Ваша честь! В обвинительном приговоре, если Вы его еще не написали, предстоит нелегкая задача - обойти эти факты и обстоятельства, связанные с договором поручительства, да так, чтобы в них поверили, особенно в надзоре, особенно в Верховном Суде России" (стр. 9).

IV. "3.2. Справки о доходах, имеющиеся в материалах дела, подложны...

3.2.1. ...Вы отклонили ходатайство специалиста на том основании, что он не видел подлинников документов в материалах дела, но и Вы не видели подлинника справки о доходах от 3 февраля 2004 г., и это Вам не помешает вынести обвинительный приговор.

Я предложил Вам, Ваша честь, лично убедиться, пересняв на прозрачную пленку эти две справки, но Вам это не нужно, Вы отодвинули от себя эти пленки.

А почему Вы лично не захотели убедиться в подложности справки от 3 февраля, а потому что Вы заинтересованы лично, и, по моему глубокому убеждению, приговор И. Вами вынесен по существу, а не по форме еще до начала рассмотрения дела" (стр. 10).

V. "3.2.3. Заявление о получении кредита И. заполнено не им... Это означает, что на момент оформления разрешения справка о доходах отсутствовала.

Но Вам, Ваша честь, эта логика не нужна. Вам, как я вижу, чувствую, ощущаю, нужен только обвинительный приговор" (стр. 11).

VI. "4. Процессуальные нарушения, допущенные следствием и судом

4.1. Нарушение правил подследственности и подсудности.

...4.1.2. Нарушение правил подсудности.

...Таким образом, И. лишен конституционного права на рассмотрение уголовного дела тем судом, к подсудности которого оно отнесено законом.

А это означает, что Вы, Ваша честь, не имели права рассматривать это уголовное дело. Видимо, действует тот же принцип: "Все схвачено..." (стр. 14);

VII. "...4.2.2. При обыске в ЗАО... (см. протокол т. 2, л. д. 20) было обнаружено и изъято штатное расписание ЗАО. Этот документ не был приобщен предварительным следствием к материалам дела и укрыт.

...Ходатайство защиты о приобщении этих документов или хотя бы об их истребовании судом необоснованно отклонено, тем самым суд проявил предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 15).

VIII. "4.2.3. ...Кроме того, была изъята папка для бумаг с надписью "ЗАО...", содержащая протоколы общих собраний акционеров (в оригиналах и копиях) и иные документы на 136 листах.

...Однако Вы, Ваша честь, несмотря на заявленное ходатайство, отказали в предоставлении этих материалов защите, тем самым проявив предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 16).

IX. "4.2. Нарушение права на защиту И. предварительным следствием и судом.

...4.2.3. ...Вы знаете, Ваша честь, что перед Вами невиновный человек, которого Вы уже осудили.

Совокупность грубейших процессуальных нарушений, допущенных судом, дают защите основания считать, что Вы, Ваша честь, прямо заинтересованы в исходе дела. У защиты есть основания считать, что Вы прямо заинтересованы в исходе дела, что у Вас готов обвинительный приговор.

На основании ч. 2 ст. 61, ст. 62 УПК РФ я заявляю Вам отвод.

И. невиновен в том преступлении, в котором его обвиняют. А поэтому обвинительный приговор по его делу будет свидетельствовать о том, как коррупция проникла в судейское сообщество" (стр. 18).

Как видно из представленного заявителем текста речи, заявляя отвод председательствующему по делу федеральному судье Б., адвокат К. руководствовался положениями ч. 2 ст. 61 УПК РФ о том, что судья не может рассматривать дело и подлежит отводу, если "имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела".

В обоснование своих доводов адвокат сослался на конкретные фактические обстоятельства, приведенные выше.

Являясь независимым профессиональным советником по правовым вопросам, "адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности... за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)" (п. 1 ст. 2, п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), поэтому вопрос об обоснованности заявления адвокатом К. отвода федеральному судье Б., о действительном наличии названных адвокатом оснований к отводу судьи не может быть предметом проверки со стороны квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещаются (п. 1 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). В целях недопущения ограничения гарантированной каждому адвокату, в том числе и адвокату К., независимости при осуществлении профессиональной деятельности, дисциплинарные органы адвокатской палаты субъекта Российской Федерации не вправе ставить под сомнение понимание адвокатом К. норм УПК РФ как предоставляющих защитнику право заявить отвод председательствующему в любой момент судебного разбирательства до удаления суда в совещательную комнату, поскольку в УПК РФ какие-либо категорические предписания (запреты) по этому вопросу, которые адвокат мог бы нарушить, отсутствуют.

Что касается вопроса о том, в какой момент адвокату К. стало известно о наличии основания для отвода федерального судьи Б., то:

во-первых, заявитель не утверждает, что о наличии этого основания адвокату К. стало известно до начала судебного следствия;

во-вторых, из речи адвоката усматривается, что именно результаты судебного следствия сформировали у него мнение о наличии предусмотренного ч. 2 ст. 61 УПК РФ основания для отвода председательствующему по делу судье;

наконец, в-третьих, понимая и признавая важное организационно-техническое значение правила, установленного в ч. 2 ст. 64 УПК РФ ("в ходе дальнейшего судебного заседания заявление об отводе допускается лишь в случае, когда основание для него ранее не было известно стороне"), квалификационная комиссия считает, что Конституция РФ и российское уголовно-процессуальное законодательство не допускают возникновения ситуации, когда был бы признан законным обвинительный приговор, постановленный судьей, обоснованный и мотивированный отвод которому был заявлен несвоевременно.

Квалификационная комиссия вправе оценить на предмет соответствия адвокатской этике лишь форму выражения адвокатом К. своего мнения о наличии обстоятельств к отводу председательствующего - федерального судьи Б. 25 декабря 2006 г.

Проанализировав имеющийся в материалах дисциплинарного производства текст произнесенной адвокатом К. 25 декабря 2006 г. речи в защиту И., в которую адвокат К., помимо доводов о недоказанности вины И. и его невиновности, включил и заявление об отводе судье, квалификационная комиссия не считает, что в форме выражения адвокатом в заявлении об отводе своего мнения о наличии обстоятельств, вызывающих сомнения в объективности и беспристрастности председательствующего по делу судьи, допущено нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, в том числе его ст. 12.

То обстоятельство, что адвокат К. при произнесении 25 декабря 2006 г. речи в защиту И. выражал сомнения в объективности и беспристрастности председательствующего по делу судьи, приводил подтверждающие, по мнению адвоката, обоснованность этих сомнений суждения и фактические обстоятельства именно в целях заявления отвода председательствующему, подтверждается данными адвокатом К. объяснениями, финальной частью его речи (ее предпоследним предложением "На основании ч. 2 ст. 61, ст. 62 УПК РФ я заявляю Вам отвод"), а также текстом кассационной жалобы, поданной защитником - адвокатом К. на приговор районного суда г. Москвы от 26 декабря 2006 г.

Среди многочисленных доводов о незаконности и необоснованности вынесенного судом обвинительного приговора содержится следующий: "...Проанализировав после окончания судебного следствия ход судебного разбирательства, защита пришла к выводу о заинтересованности федерального судьи Б. в исходе данного дела... В связи с этими обстоятельствами мной был заявлен отвод федеральному судье Б. (т. 4, л. д. 223). Поскольку отвод был заявлен до удаления судьи в совещательную комнату для вынесения приговора, судья, которому заявлен отвод, обязан был, в соответствии с ч. 1 ст. 65 УПК РФ, разрешить отвод в совещательной комнате с вынесением определения или постановления. Однако судья Б. в совещательную комнату не удалялся и постановления в связи с заявленным отводом не выносил. Таким образом, приговор по делу И. вынесен незаконным составом суда" (стр. 32, 33).

Квалификационная комиссия отмечает, что оценка адвокатом К. своего выступления с речью в защиту И. как содержавшего заявление об отводе судьи с приведением соответствующих оснований в подтверждение его обоснованности была дана в кассационной жалобе до направления заявителем своего сообщения от 23 марта 2007 г. (приговор постановлен и провозглашен 26 декабря 2006 г., отменен 16 апреля 2007 г.) в Адвокатскую палату г. Москвы.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований.

Однако таких доказательств заявителем не представлено, его утверждения о том, что в ходе судебных заседаний адвокат К. "вел себя неадекватно, спорил с председательствующим, беспричинно смеялся, допускал оскорбительные высказывания в адрес председательствующего, на замечания не реагировал", ничем объективно не подтверждены.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом К. при обстоятельствах, описанных в сообщении федерального судьи районного суда г. Москвы Б., не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. п. 2, 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката К. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии), описанных в сообщении федерального судьи районного суда г. Москвы Б. от 23 марта 2007 г., нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с заключением квалификационной комиссии.

Извлечения из заключений квалификационной комиссии

Адвокатской палаты г. Москвы

по отдельным дисциплинарным делам

А. "...Относительно факта ухода адвоката в отпуск в период продолжающегося судебного следствия по многоэпизодному уголовному делу в отношении шести подсудимых квалификационная комиссия дополнительно отмечает, что в целом адвокат должен весьма осторожно и обдуманно принимать в данной процессуальной ситуации решение об отпуске, поскольку согласно п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод "каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

По уголовным делам, по которым в качестве обвиняемых привлечены два и более лица, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, адвокат обязан также задумываться об их судьбе, даже если подзащитный данного адвоката не возражает против объявления перерыва в судебном следствии на один месяц в связи с нахождением его защитника в отпуске. При этом довод о том, что адвокат в течение 7 лет не пользовался правом на отпуск, сам по себе никакого правового значения для оправдания поведения адвоката не имеет".

Б. "...Относительно высказываемой отдельными практическими работниками, в том числе некоторыми судьями, точки зрения о возможности удовлетворения ходатайства подсудимого о назначении ему конкретного защитника, да еще и осуществляющего адвокатскую деятельность в другом субъекте Российской Федерации, квалификационная комиссия отмечает, что позиция международных органов по защите прав человека и основных свобод состоит в том, "что нет ничего необычного в том, что обвиняемый полагает, что его интересы были бы лучше представлены защитником, выбранным им самим, чем защитником, назначенным государством. Однако в тех случаях, когда обвиняемый имеет защитника, предоставленного государством, он не может заявлять об отсутствии адекватной защиты просто потому, что другой защитник мог бы по-другому вести дело в суде". "Обвиняемые, которые получают право безвозмездно пользоваться услугами защитника, не могут сами выбирать себе защитника" (см.: Международные нормы и правоприменительная практика в области прав и свобод человека: Пособие для российских судей / Авторы-составители Л. Б. Алексеева, С. В. Сироткин. М., 1993. С. 51 - 57)".

В. "...В рамках данного дисциплинарного производства квалификационная комиссия также не вправе оценивать некие абстрактные утверждения заявительницы о том, что адвокат вступил в сговор со следователем, который, по ее утверждению, похитил изъятые при обыске деньги, получил от следователя за свои услуги 100000 рублей, сфальсифицировал процессуальные документы и т. д. Уклонение стороны дисциплинарного производства, требующей привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица, против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении, т. е. в пользу адвоката".

Название документа

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы