Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы

(Редакционный материал)

("Адвокат", 2007, N 8)

Текст документа

ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ СОВЕТА АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ

Г. МОСКВЫ

1. Облечение судьей своего сообщения в форму частного определения никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не создает, для целей дисциплинарного производства является юридически нейтральным, преюдициальной силы не имеет. Однако нерассмотрение дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта Российской Федерации такого сообщения могло бы быть, в свою очередь, расценено как проявление неуважения к суду и как неисполнение возложенных на них Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката функций.

...Федеральный судья районного суда г. Москвы Г. 4 декабря 2006 г. обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением, указав в нем, что в производстве суда находится гражданское дело по иску А. к Департаменту жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы, Р., Ж. и др. В рассмотрении данного гражданского дела участвовал адвокат Ш., который в ходе судебного заседания 4 декабря 2006 г. в 11 ч. 30 мин. в зале N 27 районного суда г. Москвы, нарушая порядок судебного заседания, стал задавать вопросы председательствующему о движении частной жалобы на определение суда; на замечание председательствующего о том, что указанные вопросы выясняются не в ходе судебного заседания, адвокат Ш. не отреагировал и продолжил в некорректной форме, проявляя неуважение к суду, сидя, перебивая председательствующего и мешая проведению процесса, выяснять обстоятельства движения частной жалобы; после того как председательствующий предупредил адвоката Ш. о том, что в случае продолжения такого поведения он будет удален из зала заседания и будет вынесено частное определение, указанный адвокат заявил, что он также напишет жалобу на судью; суд, руководствуясь ст. 159 ГПК РФ, вынес определение об удалении адвоката Ш. из зала заседания, однако добровольно адвокат выходить из зала отказался, и только после того, как секретарь вышла за судебным приставом, адвокат Ш. покинул зал. По мнению заявителя, указанное поведение адвоката Ш. противоречит Кодексу профессиональной этики адвоката, подрывает престиж адвокатской деятельности. Заявитель просит принять меры реагирования по описанному в сообщении случаю проявления неуважения к суду.

...Выслушав объяснения адвоката Ш., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения федерального судьи районного суда г. Москвы Г. от 4 декабря 2006 г., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Участвуя в судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении. Возражая против действий судей и других участников процесса, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом (ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Определением судьи районного суда г. Москвы Г. от 2 октября 2006 г. представителю истца А. - А-вой было отказано в удовлетворении ходатайств о принятии мер обеспечения иска в виде запрета ответчику совершать какие-либо действия, направленные на обременение, продажу или отчуждение иным способом объекта недвижимости, а также совершать какие-либо сделки, связанные с передачей права пользования указанным объектом недвижимости.

На все определения суда об обеспечении иска может быть подана частная жалоба (п. 1 ст. 145 ГПК РФ). Жалоба подается через суд, принявший решение (п. 2 ст. 337 ГПК РФ).

9 октября истец А. подал в судебную коллегию по гражданским делам Московского городского суда через районный суд г. Москвы частную жалобу на определение этого суда об отказе в принятии мер по обеспечению иска.

Действия суда первой инстанции после получения кассационных жалобы, представления, поданных в установленный ст. 338 ГПК РФ срок и соответствующих требованиям ст. ст. 339 и 340 ГПК, состоят в том, что судья обязан не позднее следующего дня после дня их получения направить лицам, участвующим в деле, копии жалобы, представления и приложенных к ним письменных доказательств; известить лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы, представления в кассационном порядке в верховном суде республики, краевом, областном суде, суде города федерального значения, суде автономной области, суде автономного округа, окружном (флотском) военном суде; по истечении срока, установленного для кассационного обжалования, направить дело в суд кассационной инстанции (ст. 343 ГПК РФ).

Верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа, окружной (флотский) военный суд должны рассмотреть поступившее по кассационным жалобе, представлению дело не позднее чем в течение месяца со дня его поступления (п. 1 ст. 348 ГПК РФ).

Адвокат Ш. пояснил, что частная жалоба была подана 9 октября 2006 г., однако вплоть до 4 декабря 2006 г. он не смог получить в районном суде г. Москвы информацию о дате назначения рассмотрения жалобы в кассационной инстанции. Адвокат указал, что для выяснения интересующего его вопроса он обращался в канцелярию суда, к помощнику федерального судьи Г., обратиться к самому судье он не мог, поскольку последний лично прием граждан не вел, поручив это помощнику. Кроме того, ни адвокат Ш., ни его доверители не получили из суда уведомлений о дне рассмотрения частной жалобы в кассационной инстанции Московского городского суда, либо определений об оставлении частной жалобы без движения или о ее возвращении по предусмотренным ГПК РФ основаниям.

Принятие судом мер по обеспечению иска допускается во всяком положении дела, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда (ст. 139 ГПК РФ).

Обеспечение иска должно осуществлять оперативно, и столь же оперативно должны рассматриваться частные жалобы на все определения об обеспечении иска, поскольку в противном случае будет искажен смысл данного правового института, имеющего важное значение для последующей исполнимости вынесенного судом решения.

Кроме того, согласно п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., являющейся в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью ее правовой системы, каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона (право на доступ к правосудию).

Непредставление А. в течение длительного времени сведений о движении поданной им частной жалобы на определение суда об отказе в принятии мер по обеспечению иска могло нарушить его право на доступ к правосудию, право собственности, создавало для него состояние правовой неопределенности в части оценки законности и обоснованности решения районного суда об отказе в предоставлении истцу предварительной государственной защиты его интересов в виде принятия мер по обеспечению иска.

Таким образом, комиссия считает установленным, что, с одной стороны, к 4 декабря 2006 г. почти два месяца с момента подачи частной жалобы на определение суда от 2 октября 2006 г. об отказе в принятии мер по обеспечению иска, а с другой - суд не известил истца и (или) его представителя о дне рассмотрения частной жалобы судом кассационной инстанции, получить такую информацию в суде адвокат Ш., как усматривается из его объяснений, также не мог, поэтому он, по мнению комиссии, совершенно правомерно 4 декабря 2006 г. в очередном судебном заседании по гражданскому делу N 2-4199/2006 по иску А. обратился к председательствующему федеральному судье Г. с просьбой пояснить "дальнейшую судьбу" переданной ему частной жалобы.

Квалификационная комиссия считает, что, приняв меры к выяснению "судьбы частной жалобы", адвокат Ш. не только не нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, но, наоборот, исполнял возложенную на него законом и Кодексом обязанность честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Избранный им способ защиты прав и законных интересов доверителя А., связанных с обжалованием определения суда об отказе в принятии мер по обеспечению иска, законодательством Российской Федерации не запрещен, в сложившихся условиях являлся разумным и допустимым. Более того, как стало известно в настоящее время, частная жалоба подателю не возвращалась, т. е. никаких нарушений ГПК РФ при ее подаче допущено не было, при этом на 4 декабря 2006 г., спустя почти два месяца после подачи жалобы, федеральный судья Г. не совершил действия, предусмотренные ст. 343 ГПК РФ.

Адвокат Ш. отрицает, что 4 декабря 2006 г. обращался к суду за разъяснениями в нетактичной форме, вставал и т. п.

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Однако таких доказательств заявителем не представлено.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокатом Ш. не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия не может согласиться с доводами адвоката Ш. о том, что облечение судьей своего сообщения, адресованного в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, в форму частного определения якобы делает его недопустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката.

Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

Квалификационная комиссия и Совет Палаты в пределах своей компетенции самостоятельно определяют круг обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дисциплинарного производства, а выводы каких-либо иных органов, в том числе судов, по смыслу закона не могут иметь преюдициального значения для дисциплинарных органов адвокатской палаты в части доказанности действий (бездействия) адвоката и их юридической оценки.

Согласно подп. 4 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката сообщение суда (судьи) в адрес Совета в случаях, предусмотренных федеральным законодательством, является допустимым для возбуждения дисциплинарного производства.

Облечение судьей своего сообщения в форму частного определения никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не создает, для целей дисциплинарного производства является юридически нейтральным, преюдициальной силы не имеет, однако нерассмотрение дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта Российской Федерации такого сообщения могло бы быть, в свою очередь, расценено как проявление неуважения к суду и как неисполнение возложенных на них Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката функций.

Поэтому основания к вынесению квалификационной комиссией заключения о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие якобы обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства отсутствуют.

На основании изложенного квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката Ш. по сообщению федерального судьи районного суда г. Москвы Г. от 4 декабря 2006 г., вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката, нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.

2. Указание в соглашении только наименования суда и количества судебных заседаний, в которых адвокат обязывается принимать участие, не соответствует положениям п. 2 ч. 4 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", в соответствии с которым в соглашении должен быть указан его предмет.

...Гражданка Р. обратилась в Совет адвокатской палаты г. Москвы с жалобой на действия адвоката Московской коллегии адвокатов "П. п." Л., указав в ней, что она заключила с адвокатом Л. соглашение на ведение ее гражданского дела в суде, но фактически никакой юридической помощи адвокат не оказала и, не имея согласия заявительницы, отказалась от части исковых требований.

...Адвокат Л. в письменном объяснении на имя президента адвокатской палаты г. Москвы и в своих устных объяснениях в заседании квалификационной комиссии, пояснила, что соглашение с Р. ею было заключено на участие в одном судебном заседании Щелковского городского суда Московской области; от части исковых требований она отказалась ввиду их явной необоснованности (речь шла о "переводе" прав и обязанностей покупателя в исковом заявлении о признании недействительными договоров дарения жилья) с согласия и в присутствии заявительницы. Поскольку судебное разбирательство было отложено для обеспечения явки свидетелей, она из суда ушла, считая свои обязательства выполненными.

В подтверждение своих утверждений в квалификационную комиссию заявительницей представлены копии искового заявления и протокола судебного заседания, а адвокатом Л. - копия соглашения с Р.

В заседании квалификационной комиссии заявительница Р. свое заявление поддержала. Соглашение с адвокатом Л. заключила 5 декабря 2006 г. накануне судебного заседания, как она считала, на ведение ее дела в суде. Исковое заявление готовила не Л., а знакомый заявительницы - юрист, не являющийся адвокатом. В судебном заседании присутствовала. После заявления Л. об отказе от исковых требований в части перевода на нее прав и обязанностей покупателя и разъяснения ей последствий отказа от иска поставила свою подпись в протоколе судебного заседания, поскольку Л. сказала ей, что так будет лучше, а она сама плохо разбиралась в происходящем, так как недавно перенесла хирургическую операцию. Считает, что отказ Л. от части исковых требований поставил ее в тяжелое положение, так как она, по ее мнению, потеряла возможность отстаивать свои права на спорную жилплощадь.

Из представленных заявительницей копий искового заявления и протокола судебного заседания следует, что ею был заявлен в Щелковском городском суде Московской области иск о признании недействительными договоров дарения на часть квартиры и о переводе на нее прав и обязанностей покупателя спорной жилой площади. В судебном заседании, состоявшемся 6 декабря 2006 г., в качестве представителя истицы участвовала адвокат Л. В протоколе судебного заседания указано, что ходатайство о частичном отказе от иска заявляла истица, которой суд разъяснил положения ст. ст. 173 и 221 ГПК РФ. Истица в протоколе судебного заседания факт разъяснения ей упомянутых норм закона своей подписью удостоверила. В ходе процесса адвокат Л., действуя в качестве представителя истицы, задавала вопросы ответчикам. Указаний о том, что адвокат Л. заявляла об отказе от части исковых требований либо ходатайствовала о вызове свидетелей (удовлетворенное ходатайство истицы об этом и явилось причиной отложения судебного разбирательства) в протоколе судебного заседания не содержится. Замечания на протокол судебного заседания адвокатом Л., как она пояснила квалификационной комиссии, не приносились. Записей о том, присутствовала адвокат Л. в судебном заседании до его окончания или она ушла из зала суда раньше, протокол не содержит.

Из ксерокопии соглашения между адвокатом Л. и гр. Р., представленной адвокатом Л., видно, что соглашение заключено 5 декабря 2006 г. Соглашение исполнено на бланке, в графе "предмет поручения" которого от руки написано: "Щелковский городской суд Московской области. 1 судебное заседание". Что именно адвокат должен делать в Щелковском городском суде и каков объем его полномочий, в соглашении не указано.

Как следует из представленных документов, объяснений заявительницы и адвоката Л., адвокат не оказала заявительнице надлежащей юридической помощи: не уточнила у нее исковых требований до судебного заседания и не разъяснила ей законоположений, действующих в ситуации, в которую попала заявительница.

Квалификационная комиссия отмечает также, что указание в соглашении только наименования суда и количества судебных заседаний, в которых адвокат обязывается принять участие, не соответствует положениям п. 2 ч. 4 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", в соответствии с которыми в соглашении должен быть указан предмет соглашения, что в данном случае адвокатом не сделано.

Изучив представленные документы, заслушав заявления Р. и объяснения адвоката Л., квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат Л. не выполнила возложенных на нее законом (п. 1 ч. 1 ст. 7, п. 2 ч. 4 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации") и Кодексом профессиональной этики адвоката (п. 1 ст. 8 Кодекса) профессиональных обязанностей честно, разумно и добросовестно, всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами защищать права и интересы доверителя, а также указывать в соглашении с доверителем предмет поручения.

На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы выносит заключение о нарушении адвокатом Л. при обстоятельствах, описанных в жалобе, требований п. 1 ч. 1 ст. 7 и п. 2 ч. 4 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Решением Совета адвокату Л. объявлено дисциплинарное взыскание.

3. В соответствии с абз. 3 п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать какие-либо юридические услуги.

Распоряжением президента Адвокатской палаты г. Москвы N 193 от 28 декабря 2006 г. было возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката адвокатской конторы N 25 М. коллегии адвокатов г. Москвы К. Основанием для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба предпринимателей - супругов К-вых Н. Н. и А. И. В частности, заявители указали следующее.

13 мая 2006 г. в помещении адвокатской конторы N 25 М. коллегии адвокатов г. Москвы они встретились с Р., представившимся адвокатом, а на деле оказавшимся стажером, работавшим под руководством адвоката К. Супруги просили оказать им юридическую помощь в связи с ведением ряда дел в Арбитражном суде Московской области.

Ознакомившись с ситуацией, Р. взял у них соответствующие документы, пояснив, что должен обсудить проблему с еще одним адвокатом адвокатской конторы N 25, после чего они скажут, возьмутся за это дело или нет и сколько это будет стоить.

15 мая 2006 г. в помещении Адвокатской конторы N 25 Р. пояснил заявителям, что он будет вести их дела вместе с адвокатом К., имеющим стаж адвокатской деятельности около 40 лет. В данный момент адвокат находится в суде и на встречу с заявителями приехать не может.

По утверждению супругов, в кабинете конторы N 25 они отдали Р. оговоренную сумму вознаграждения. На просьбу заявителей выдать квитанцию на полученную сумму Р. пояснил, что сейчас нет кассира, и он отдаст им квитанцию в следующий раз. Что же касается соглашения, то адвокат К. его подпишет и передаст супругам К-вым одновременно с квитанцией.

17 мая 2006 г. в адвокатскую контору N 25 прибыли заявители, а вместе с ними - еще восемь кредиторов ЗАО "М", вопрос о банкротстве которого решался в арбитражном суде. Названные лица подписали заявления в Департамент экономической безопасности МВД и Генеральную прокуратуру на предмет установления лиц, виновных в преднамеренном банкротстве ЗАО "М". Названные документы якобы были подготовлены адвокатом К. и стажером адвоката Р. На самом же деле, по утверждению К-вых, в указанных документах практически "один к одному" была переписана информация, предоставленная ими адвокату. При этом супругам К-вым было дано обещание, что эти заявления будут переданы адресатам немедленно. Фактически же заявление в ДЭБ МВД было передано только 30 мая.

...Заявители просили адвоката К. разработать план действий. Однако через стажера Р. им было передано, что план действий продумывается и что он будет изложен письменно и обсужден с заявителями позже. Как утверждают супруги К-вы, на самом деле такого обсуждения не производилось и копии плана действий адвоката они не получили.

26 мая 2006 г. адвокат К. в Арбитражном суде Московской области должен был ознакомиться с делом по банкротству, но не выполнил взятых на себя обязательств. В результате, по утверждению заявителей, 6 июня была прекращена процедура банкротства ЗАО "М", и в качестве кредиторов этого юридического лица они не смогли подать ни апелляционной, ни кассационной жалобы.

В конце мая 2006 г. адвокатом К. было предложено доплатить за ведение дел в арбитражном суде еще 25000 (двадцать пять тысяч) долларов США.

6 июня 2006 г. К-ва, по ее утверждению, в помещении адвокатской конторы N 25 передала стажеру адвоката Р. дополнительную сумму вознаграждения, однако квитанции не получила. Позже стажер адвоката якобы объяснил, что деньги уходят "на решение вопросов в Генеральной и Московской областной прокуратуре", а поэтому выдать квитанцию не представляется возможным.

25 июля 2006 г. заявители в качестве граждан, а заявитель К-ва также и в качестве индивидуального предпринимателя выдали нотариально заверенные доверенности на имя адвоката К. и стажера адвоката Р. на ведение дел в судах со всеми правами, принадлежащими стороне.

В начале октября состоялся разговор К-вой с адвокатом К. и стажером адвоката Р. о судьбе переданных сумм вознаграждения. Заявительнице, по ее словам, было объяснено, что адвокатом и стажером проделана работа на часть суммы, а остальные из числа полученных ими сумм будут списываться по мере выполнения работы. Как указывает К-ва, этот разговор был записан ею на диктофон.

Заявители утверждают, что адвокат К. вел себя по отношению к ним недобросовестно. Ни им, ни стажером адвоката Р. в связи с участием в ведении пяти дел в Арбитражном суде Московской области не было подготовлено ни одного процессуального документа. В частности, все исковые заявления в арбитражный суд были подготовлены К-вой и юристом ее фирмы и лично сданы ею в Арбитражный суд Московской области. Как следует из расписок, выданных заявительницей, с материалами арбитражных дел в основном знакомилась она, а не ее представитель адвокат К.

По подсчетам К-ой, в общей сложности адвокат К. и стажер адвоката Р. принимали участие в заседаниях Арбитражного суда Московской области около 10 раз. Однако, как считают заявители, на судебные заседания они приходили абсолютно не подготовленными и получали у заявителей информацию по поводу вопросов, подлежащих разрешению в судебных заседаниях, буквально за пять минут перед началом слушания дела. В качестве примера такого рода недобросовестности адвоката заявители в своей жалобе ссылаются на следующее.

При слушании дела по иску фирмы заявительницы ООО "Д" к ЗАО "М" о возмещении убытков судья К. якобы с изумлением спросила у адвоката К.: "Здесь юристы есть?". На это, по утверждению заявительницы, адвокат ответил, что не владеет ситуацией, так как не знаком с материалами дела.

4 декабря 2006 г. в судебное заседание по этому делу ни адвокат К., ни стажер адвоката Р. не явились. В связи с этим заявительница К-ва вынуждена была вести дело одна.

В судебных заседаниях Арбитражного суда Московской области по делу по иску К-вой к ЗАО "М" о возврате заемных средств в сумме 860000 руб., состоявшихся 7 и 24 октября 2006 г., по утверждению заявителей, адвокат К. вновь участия не принимал.

Заявители полагают, что в результате недобросовестного отношения к выполнению соглашения о ведении дел в арбитражных судах со стороны адвоката К. были проиграны все дела.

Адвокат К., несмотря на неоднократные требования, не дал ни одного отчета о проделанной работе и потраченных деньгах.

Как утверждают заявители, 2 ноября 2006 г. в Арбитражном суде Московской области адвокатом К. было проиграно еще одно дело по поводу признания недействительной сделки, оспаривавшейся заявителем К-ым. Адвокат К. заявил, что он будет готовить по этому делу апелляционную жалобу, однако этого не сделал.

Попытки заявителей встретиться с адвокатом К. или переговорить с ним по телефону для прояснения сложившейся ситуации оказались безрезультатными. Он от личных встреч и телефонных разговоров стал уклоняться.

8 декабря 2006 г. заявительница К-ва направила телеграмму на имя руководителя адвокатской конторы N 25 Коллегии адвокатов о расторжении договора на оказание юридических услуг адвокатом К. и возврате ей неотработанной суммы гонорара. Однако ответа на телеграмму она не получила.

В связи с недобросовестностью адвоката К. заявители К-вы вынуждены были заявить нотариусу об отмене выданных ими доверенностей.

В заключение жалобы заявители пишут, что итог деятельности адвоката К. по оказанию необходимой им юридической помощи оказался для них плачевным. Заявители пришли к выводу, что адвокат К. не располагал достаточными профессиональными знаниями, и по этой причине не мог оказать им квалифицированной юридической помощи, а действовал исключительно в интересах получения от них денежных средств путем злоупотребления их доверием "под видом передачи части этих средств прокурорским работникам".

Заявители просят "принять безусловные меры" к тому, чтобы адвокат К. возвратил им не отработанный гонорар.

Одновременно они просят привлечь адвоката К. и стажера адвоката Р. к дисциплинарной ответственности.

К жалобе заявителей приложен ряд документов. В частности, среди них имеются копии нотариально удостоверенных доверенностей, выданных К-ми на имя адвоката К. и стажера адвоката Р. на ведение дел в судебных и административных учреждениях, а также ксерокопия ордера от 15 мая 2006 г. N 1851, выданного АК N 25 МКА. Приложили они к своему заявлению и копии сделанных нотариусу заявлений об отзыве доверенностей, копии квитанций на получение денежных сумм и др.

В своих кратких письменных объяснениях, адресованных в Адвокатскую палату г. Москвы, адвокат К. пояснил следующее. В мае 2006 г. граждане К-ва Н. и К-ев А. обратились к нему по вопросу оказания им юридической помощи. В этом же месяце между адвокатом К. и заявителями К-ой Н. и К-ым А. было заключено соглашение об оказании им юридической помощи. По утверждению адвоката, предметом соглашения являлось следующее. Адвокат должен был изучить представленные доверителями документы и "составить заявления либо жалобы в ДЭБ МВД РФ, Генеральную прокуратуру РФ, а также в прокуратуру г. Э. и областную прокуратуру на предмет проверки и установления лиц, виновных в преднамеренном банкротстве ЗАО "М".

На основании поданных адвокатом заявлений и жалоб "были проведены проверки соответствующими органами". 20 июля 2006 г. ОУ ОБЭП УВД г. Э. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ранее поданной жалобе. После ознакомления с данным постановлением повторно была составлена и подана жалоба прокурору Московской области. Кроме того, были составлены и поданы в УВД г. Э. четыре заявления, по которым проводились проверки и было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Данное постановление было обжаловано вышестоящему прокурору.

30 мая 2006 г. поступило заявление К-ых в Генеральную прокуратуру РФ, в котором ставился вопрос проведения проверки законности действий ответственных лиц, причастных к банкротству ЗАО "М", а также два заявления в ДЭБ МВД РФ о проведении проверки законности действий ответственных лиц, причастных к банкротству ЗАО "М", решения вопроса о возбуждении уголовного дела и привлечении виновных к уголовной ответственности.

10 августа 2006 г. адвокатом была подана жалоба в порядке ст. 123 УПК РФ на имя прокурора г. Э. Московской области, в которой ставился вопрос об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела вынесенного ОУ ОБЭП УВД г. Э. от 20 июля 2006 г., а также о назначении и проведении ревизии финансово-хозяйственной деятельности ЗАО "М".

Кроме того, при оказании юридической помощи "неоднократно составлялись запросы от имени МКА г. Москвы об истребовании разного рода информации, касающиеся интересов заявителей".

Таким образом, в качестве предмета соглашения адвокат называет исключительно составление и подачу жалоб и заявлений в органы внутренних дел и прокуратуры. Это утверждение адвоката до известной степени согласуется с соглашением об оказании юридической помощи, заключенным между адвокатом К. и заявителями. Кроме того, в ордере N 1851 от 15 мая 2006 г. записано, что "Адвокату К. поручается... осуществление юридической помощи в правоохранительных органах".

О ведении дела или дел в интересах заявителей в Арбитражном суде Московской области адвокат К. даже не упоминает. Аналогичным образом в его объяснении ни слова не сказано о размере гонорара, полученного от заявителей, и способе его уплаты.

В то же время из представленных заявителями документов со всей очевидностью вытекает, что адвокат К. принял на себя обязательство вести в их интересах также дела в судебных органах. Однако соглашение на оказание такого рода юридической помощи надлежащим образом оформлено не было.

В частности, об этом говорят выданные заявителями на имя адвоката К. и стажера Р. доверенности с правом ведения дел в судебных органах, а также и иные документы. Так, заявителями представлена копия заявления в Арбитражный суд Московской области от 22 июня 2006 г., подписанного адвокатом К. и стажером Р. В заявлении содержится просьба разрешить им ознакомиться с материалами дела по иску К-ва к ответчику ЗАО "М". А в протоколе судебного заседания Десятого арбитражного апелляционного суда от 3 июля 2006 г. среди присутствующих в судебном заседании указаны фамилии адвоката К. и стажера Р.

Как следует из составленной заявителем К-вым "Справки о присутствии адвоката на судебных заседаниях в Арбитражном суде Московской области", заключенным заявителями с адвокатом соглашением фактически было предусмотрено участие адвоката К. в рассмотрении пяти дел в Арбитражном суде Московской области. Это:

1) дело о взыскании денежных средств, предоставленных в виде займа, процентов за пользование займом и пени за неисполнение условий договора займа;

2) дело о взыскании убытков, причиненных несанкционированным отключением электроэнергии;

3) дело о взыскании процентов по договору займа;

4) дело о взыскании задолженности;

5) дело о признании сделки недействительной.

В справке отмечается, что адвокат К. в отдельных заседаниях по этим делам присутствовал, а в других отсутствовал. В иных же случаях, по утверждению заявителя, адвокат К. "присутствовал номинально" либо "фактически на заседании не присутствовал"(!?). Эти утверждения заявителя адвокат К. ничем не опроверг.

Каких-либо документов к своему краткому объяснению адвокат К. не приложил, адвокатские досье для обозрения не предъявил, а в заседание квалификационной комиссии, рассматривавшей дело по существу, не явился.

На основании ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, выслушивания их объяснений.

Неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание комиссии.

Тщательно изучив представленные сторонами дисциплинарного производства материалы и выслушав заявителей К-ву Н. и К-ва А., квалификационная комиссия приходит к выводу, что их претензии к качеству оказания юридической помощи со стороны адвоката К. обоснованны и в полной мере подтверждаются материалами дисциплинарного производства. В объяснении же адвоката К., по существу, ничего не сказано по поводу ни одной конкретной претензии заявителей. Такое объяснение не может являться основанием для признания того обстоятельства, что в отношении своих доверителей адвокат действовал добросовестно, а оказанная им заявителям К-ой Н. и К-ву А. юридическая помощь являлась квалифицированной.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

На основании п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.

В соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Существенными условиями соглашения являются:

1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;

2) предмет поручения;

3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;

5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения.

В данном случае квалификационная комиссия не может не усмотреть в действиях адвоката К. совокупности дисциплинарных проступков, которые заключаются в следующем. Как видно из материалов дисциплинарного производства, юридическая помощь заявителям К-вым Н. и А. в части его участия в рассмотрении ряда дел в интересах заявителей в Арбитражном суде Московской области, по существу, оказывалась вне рамок адвокатской деятельности. В имеющихся в распоряжении квалификационной комиссии копиях соглашения на оказание юридической помощи и ордера на ведение дела ничего не сказано об обязанности адвоката вести ряд дел в Арбитражном суде Московской области. Реальными же юридическими основаниями для этого являлись лишь выданные адвокату заявителями нотариально удостоверенные доверенности. Соответственно, по существу, оказались не зафиксированными и условия оказания адвокатом К. юридической помощи по ведению ряда дел в Арбитражном суде Московской области. Сумма в 150000 руб., указанная в имеющейся в материалах дисциплинарного производства копии соглашения об оказании юридической помощи N 1802 от 13 мая 2006 г., является платой за оказание юридической помощи в органах внутренних дел и прокуратуры. К тому же в указанном соглашении не отражена сумма в размере 844990 руб., которая была внесена заявителями по квитанции серии АХ N 1802 за "юридическое представительство".

Обозревая документы, в которых отражены внесенные заявителями суммы, квалификационная комиссия не может не обратить внимание на ненадлежащее оформление квитанций, которые должны подтвердить внесение заявителями весьма внушительных сумм. В частности, квитанция N 448333 серии КМ от 15 мая 2006 г. на сумму 150000 руб. не имеет подписи кассира. В квитанции же серии АХ также от 15 мая 2006 г. нет штампа адвокатской конторы N 25, в кассу которой якобы была внесена сумма в 844990 руб., а номер квитанции 1802 проставлен от руки.

Таким образом, как видно из материалов дисциплинарного производства, письменного соглашения на ведение дел в Арбитражном суде Московской области адвокатом К. не заключалось. Интересы своих доверителей адвокат К. в судебных заседаниях Арбитражного суда представлял лишь на основании нотариально удостоверенных доверенностей. Между тем в соответствии с абз. 3 п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги. Вступив в арбитражные дела на основании доверенностей без заключения соглашения и без предъявления суду ордеров, адвокат К. тем самым действовал по отношению к заявителям недобросовестно.

Квалификационная комиссия приходит к заключению, что действия адвоката К. при осуществлении профессиональной деятельности в отношении доверителей К-вых Н. и А. в качестве их представителя при подготовке и рассмотрении пяти дел в Арбитражном суде Московской области, перекладывание на доверителей обязанностей по изучению материалов арбитражных дел и составлению процессуальных документов, явка в судебные заседания арбитражного суда без надлежащей подготовки, неявка без объяснения причин в судебные заседания Арбитражного суда Московской области 7 и 24 октября, а также 4 декабря 2006 г., непредоставление доверителям отчета об исполнении поручения не могут быть расценены в качестве честного, разумного, добросовестного, квалифицированного, принципиального и своевременного исполнения обязанностей адвоката, уважения прав, чести и достоинства лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи.

Что же касается претензий заявителей относительно возврата уплаченных ими адвокату К. денег, то данный вопрос находится вне рамок компетенции квалификационной комиссии и может быть разрешен исключительно в судебном порядке.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы не компетентна решать вопросы и о наличии дисциплинарного проступка в действиях стажера адвоката Р. Стажер адвоката членом Адвокатской палаты не является. В соответствии с п. 4 ст. 28 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" стажер адвоката принимается на работу на условиях трудового договора, заключенного с адвокатским образованием, а в случае если адвокат осуществляет свою деятельность в адвокатском кабинете - с адвокатом, который является по отношению к данному лицу работодателями. Соответственно, вопрос о наличии дисциплинарного проступка в действиях стажера адвоката может быть решен адвокатским образованием, с которым стажер состоит в трудовых отношениях. В данном случае это адвокатская контора N 25 М. коллегии адвокатов г. Москвы.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы считает необходимым предложить Совету Адвокатской палаты г. Москвы обратиться к руководству М. коллегии адвокатов г. Москвы с просьбой о привлечении стажера АК N 25 Р. к дисциплинарной ответственности по доводам жалобы К-вых Н. и А.

На основании подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.

Квалификационная комиссия по результатам рассмотрения жалобы дает заключение о наличии или об отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь подп. 1 п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, ст. 25, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", абз. 3 п. 3 ст. 9, п. 1 ст. 18 и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов, по результатам рассмотрения жалобы выносит заключение о наличии в действиях адвоката К. нарушения норм законодательства об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, ненадлежащем выполнении профессиональных обязанностей перед доверителем, выразившееся в том, что адвокат К. не заключил письменное соглашение на ведение дел доверителей в Арбитражном суде Московской области, представляя их интересы только по доверенности; не являлся без объяснения причин в судебных заседаниях Арбитражного суда Московской области 7 и 24 октября, а также 4 декабря 2006 г.; в остальных судебных заседаниях участвовал без надлежащей подготовки, перекладывая на доверителей обязанности по изучению материалов арбитражных дел и составлению процессуальных документов.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии и вынес адвокату К. дисциплинарное взыскание.

4. В целях защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу адвокат вправе без согласия доверителя использовать в разумно необходимом объеме не только сведения об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи доверителю, но даже и сведения, сообщенные ему доверителем.

Адвокат К., осуществляющий в настоящее время защиту осужденного несовершеннолетнего Р., обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия адвоката Д., связанные с защитой им Р. на досудебном производстве по уголовному делу в транспортной прокуратуре г. Москвы в порядке ст. ст. 50, 51 УПК РФ (ордер N 963 от 21 августа 2006 г.).

Как указано в жалобе, адвокатом К. в соответствии с договором от 12 декабря 2006 г. N 390, заключенным с законным представителем подсудимого Р., об оказании юридических услуг при рассмотрении в районном суде г. Москвы уголовного дела было принято обязательство оказать юридическую помощь в качестве защитника несовершеннолетнему Р. со стадии судебного разбирательства на основании ордера N 1069 от 25 декабря 2006 г.; в ходе судебного следствия, когда все допрошенные подсудимые, их законные представители и все свидетели дали показания о том, что на них оказывалось воздействие и понуждение к даче заведомо ложных показаний против себя и они подвергались насилию со стороны оперативных работников, осуществлявших оперативное сопровождение следственных действий, суд по своей инициативе вызвал для допроса в качестве свидетеля адвоката Д., который был приглашен следователем транспортной прокуратуры г. Москвы для участия в уголовном деле в качестве защитника несовершеннолетнего Р. в порядке ст. ст. 50, 51 УПК РФ на предварительном следствии; несмотря на протесты всех шести адвокатов, участвующих в деле в качестве защитников несовершеннолетних подсудимых, о недопустимости допроса адвоката, защитника подозреваемого, обвиняемого об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием, адвокат Д., прибыв 16 января 2007 г. в судебное заседание, был не только в нарушение п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ) допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью и в связи с ее оказанием, но и в нарушение подп. 4 и 5 п. 4 ст. 6, п. 2 ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в суде сделал публичные заявления о доказанности вины доверителя, хотя тот ее отрицал, разгласил сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием юридической помощи, без согласия доверителя, чем нарушил адвокатскую тайну; показания Д. были положены в основу обвинительного приговора. По мнению заявителя, указанные действия порочат честь и достоинство адвоката, умаляют достоинство адвокатуры и причинили существенный вред доверителю и Адвокатской палате; адвокат Д. умышленно нарушил требования норм уголовно-процессуального закона Российской Федерации, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, т. е. совершил проступок, исключающий дальнейшее пребывание адвоката в адвокатском сообществе. Заявитель просит применить к адвокату Д. меру дисциплинарной ответственности - прекращение статуса адвоката.

...Выслушав пояснения свидетеля Р. (законного представителя несовершеннолетнего Р-ва Е. Е. - доверителя адвоката Д.), изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы адвоката К., квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).

По приговору районного суда г. Москвы от 19 января 2007 г. Р., в числе других лиц признан виновным в совершении хулиганства, совершенного с применением предметов, используемых в качестве оружия, группой лиц по предварительному сговору, а именно в том, что они 12 июня 2006 г. в период времени с 15 до 18 час., находясь на платформе Московско-Курского направления железной дороги, увидели стоящего на платформе неустановленного мужчину, после чего, имея единый умысел на совершение хулиганских действий, договорились о его совместном избиении и заранее распределили между собой преступные роли. В частности, как указано в приговоре, Р. и др., видя, что П. использует в качестве оружия стеклянную бутылку (нанес ею один удар потерпевшему по плечу), приблизились к потерпевшему и беспричинно публично и совместно стали наносить ему удары ногами и руками по различным частям тела (при этом Р. нанес один удар рукой по телу потерпевшего), после чего потерпевший вырвался от нападавших и убежал.

...После оглашения судом показаний Р. последний на вопросы суда и защитников пояснил, что он не совсем согласен с оглашенными показаниями, что адвокат (адвокат Д. - Примеч. комиссии) подошел в конце допроса и, толком не читая показаний, подписал протокол; что именно поэтому он отказался от этого адвоката; что дача таких показаний была условием неприменения к нему заключения под стражу; что на момент дачи показаний он знал, что его друзья находятся под стражей, и поэтому боялся; что следователь его опрашивал после просмотра видеоролика, на вопрос "могла ли быть бутылка стеклянная?" он ответил, что может быть, а следователь уже писал, и весь допрос происходил подобным образом; что он внимательно не читал свои показания; что в оглашенных показаниях неправильно отражена сама формулировка, например, слова "акции", "анкета" он не произносил, многие фразы ему навязывал следователь, также он не согласен в части лиц неславянской национальности, он не мог знать, какая национальность у потерпевшего, так как видел его несколько секунд; что он полностью не согласен с показаниями, которые дал на предварительном следствии, а правильны те, которые он дал в судебном заседании; что он подписал протокол допроса, потому что ему сказали, что в противном случае его посадят в камеру, у него не было адвоката, и он был напуган (с. 22, 23 ПСЗ).

15 января 2007 г. в судебном заседании был допрошен законный представитель Р. - его отец Р-ов Е. В., который показал, что он присутствовал в ходе предварительного следствия на допросах сына и не все в его показаниях было записано верно, но адвокат Д. посоветовал не делать никаких замечаний на протокол допроса, чтобы не злить следователя, так как дело достаточно пустяковое и все обойдется, поэтому Р. не сделал замечания на протокол допроса (с. 30 ПСЗ).

Давая пояснения на заседании квалификационной комиссии, Р-ов В. Е. указал, что 12 декабря 2006 г. они с сыном Р. вновь пришли к следователю прокуратуры, пришел и адвокат Д., и они все вместе зашли к следователю; на допросе сын сказал: "Подтверждаю ранее данные показания"; также все они познакомились с материалами уголовного дела.

16 января 2007 г. государственный обвинитель заявил ходатайство о допросе в качестве свидетеля, не по обстоятельствам уголовного дела, адвоката Д., который осуществлял защиту Р. на предварительном следствии, а также о допросе в качестве свидетеля следователя С. Ходатайство было судом удовлетворено (с. 34 ПСЗ).

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля Д. показал, что он осуществлял защиту Р. на предварительном следствии, подписывал протокол допроса подозреваемого Р. на л. д. 37 - 41 в т. 2; при допросах Р. присутствовали он, адвокат Д. и законный представитель Р-ов Е. В.; у него с Р-выми Е. Е. и Е. В. был длительный разговор, никто не торопился; при допросах на Р. никакого давления не оказывалось; вызов для участия в допросе Р. у следователя осуществлялся следующим образом - звонили в юридическую консультацию и вызывали, адвокат приглашался для участия в деле на предварительном следствии по телефонограмме, в деле указанной телефонограммы не имеется; в данном уголовном деле адвокат Д. участвовал в допросах Р. на предварительном следствии два раза; адвокат присутствовал от начала до конца допроса, читал показания, показания редактировались; на предварительном следствии адвокат Д. с Р. не спеша просматривали видеосъемку; в данное судебное заседание адвоката вызвал суд (с. 35 ПСЗ).

Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля С., осуществлявший предварительное следствие по уголовному делу, дал аналогичные показания, а также на вопрос защитника подсудимого Р., адвоката К., пояснил, что единственная жалоба об оказании давления со стороны оперативных работников была от законного представителя П. - П-вой Т. В., но была проведена проверка, и вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (с. 36 ПСЗ).

Таким образом, из исследованных квалификационной комиссией доказательств усматривается, что даже в судебном заседании Р. не отрицал полностью свою причастность к нанесению побоев потерпевшему ("толком не разобравшись в происходящем, я подбежал и ударил мужчину один раз по спине"). По существу, он оспаривал только наличие в его действиях хулиганского мотива и предварительной договоренности с другими осужденными, а в части обвинения по ст. 116 УК РФ (нанесении побоев) вину признал.

В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства; участники дисциплинарного производства с момента его возбуждения имеют право в том числе представлять доказательства (подп. 3 п. 5 ст. 23 Кодекса).

Квалификационная комиссия считает, что объективных доказательств нарушения адвокатом Д. своих профессиональных обязанностей перед доверителем Р. заявителем не представлено.

Из показаний законного представителя Р-ва Е. В. следует, что он не сделал уточнения к протоколу допроса несовершеннолетнего подозреваемого Р. якобы ввиду юридической неграмотности и боязни разозлить следователя. Утверждая, что 21 августа 2006 г. "допрос Р. (в качестве подозреваемого. - Примеч. комиссии) в прокуратуре начался без адвоката Д., который появился в конце допроса и, не читая протокол допроса, подписал его", Р-ов В. Е. в то же время пояснил, что 12 декабря 2006 г. состоялся допрос Р. в качестве обвиняемого, при этом они все вместе - Р., Р-ов Е. В. и адвокат Д. - зашли к следователю, а во время допроса Р. сказал: "Подтверждаю ранее данные показания". Таким образом, 12 декабря 2006 г. обвиняемый Р., не содержавшийся под стражей (взят под стражу только в зале суда 19 января 2007 г. в день оглашения судом приговора. - Примеч. комиссии.), в присутствии законного представителя Р-ва Е. В. и защитника - адвоката Д. подтвердил показания, данные им 21 августа 2006 г. при допросе в качестве подозреваемого. При этом с 21 августа 2006 г. и Р., и его законный представитель Р-ов Е. В. в случае, если они не доверяли защитнику Д., назначенному в порядке ст. 51 УПК РФ, имели достаточно времени для заключения соглашения с другим защитником (адвокатом), однако своим правом не воспользовались; никаких жалоб на действия данного защитника не подавали.

Претензии, якобы имеющиеся к работе адвоката Д. при осуществлении им защиты несовершеннолетнего Р. на предварительном следствии, законный представитель Р-ов Е. В. впервые высказал, давая 15 января 2007 г. показания в судебном заседании районного суда г. Москвы, т. е. после того, как подсудимым Р. была высказана в свою защиту версия о том, что адвокат Д. 21 августа 2006 г. якобы "подошел в конце допроса и, толком не читая показаний, подписал протокол".

Жалобы же на адвоката Д. были направлены в Адвокатскую палату г. Москвы после дачи последним 16 января 2007 г. показаний в судебном заседании районного суда г. Москвы, в которых он описал свое участие в допросе подозреваемого Р. 21 августа 2006 г.

Изложенное приводит квалификационную комиссию к выводу о том, что в судебном заседании обвиняемым Р. был избран не противоречащий закону способ защиты своих прав и законных интересов от предъявленного ему обвинения, предполагавший опорочивание работы защитника - адвоката Д. по делу, в частности 21 августа 2006 г., поскольку только это позволяло стороне защиты впоследствии утверждать о недопустимости, согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, показаний Р. как данных им в качестве подозреваемого фактически в отсутствие защитника ("допрос Р. в прокуратуре начался без адвоката Д., который появился в конце допроса и, не читая протокол допроса, подписал его").

Адвокат Д. пояснил, что 21 августа 2006 г. до начала допросов он согласовал позицию защиты с присутствующим законным представителем Р. его отцом; позиция подзащитного и его законного представителя заключалась в полном признании вины и чистосердечном признании; о каком-либо давлении со стороны следствия ни Р., ни его отец адвокату не сообщали, более того, Р. до появления адвоката осуществил явку с повинной и написал чистосердечное признание; позиция защиты не изменилась и при допросе Р. в качестве обвиняемого в декабре 2006 г.

Таким образом, заявителем представлены квалификационной комиссии личные доказательства, исходящие от Р. и Р-ва Е. В., т. е. лиц, заинтересованных в благоприятном для них исходе уголовного дела, который они, в частности, связывают с опорочиванием работы адвоката Д. по делу. С другой стороны, квалификационной комиссии представлены объяснения адвоката Д., который заинтересован в исходе настоящего дисциплинарного производства.

Иных доказательств, вещных либо исходящих от незаинтересованных лиц, квалификационной комиссии не представлено, а это означает, что презумпция добросовестности адвоката Д. заявителем не опровергнута.

Не может квалификационная комиссия согласиться и с утверждением заявителя о том, что, дав показания в судебном заседании 16 января 2007 г., адвокат Д. нарушил нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

"Адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю". "Адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием" (п. п. 1 - 2 ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

В уголовном судопроизводстве не подлежат допросу в качестве свидетелей: адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого - об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием; адвокат - об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи (подп. 2, 3 п. 3 ст. 56 УПК РФ).

Адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей (п. 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В то же время "без согласия доверителя адвокат вправе использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу" (п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Таким образом, в целях защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу адвокат вправе без согласия доверителя использовать в разумно необходимом объеме не только сведения об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи доверителю, но даже и сведения, "сообщенные ему доверителем".

Как усматривается из материалов дисциплинарного производства, в данных в судебном заседании показаниях адвокат Д. никаких сведений, сообщенных ему как адвокату доверителем Р. либо его законным представителем, гласности не предавал.

Заявитель указывает, что допрос адвоката Д. в качестве свидетеля был произведен после того, как "в ходе судебного следствия, когда все допрошенные подсудимые, их законные представители и все свидетели дали показания о том, что на них оказывалось воздействие и понуждение к даче заведомо ложных показаний против себя и они подвергались насилию со стороны оперативных работников, осуществлявших оперативное сопровождение следственных действий". Во время допроса Д. новый защитник Р. адвокат К. пытался выяснить у Д., просил ли он следователя обеспечить его работой, сколько раз его приглашал следователь для участия в проведении следственных действий в этой прокуратуре по другим делам (вопросы были сняты судом. - Примеч. комиссии.), а во время допроса в качестве свидетеля следователя С. выяснял у него, не оказывалось ли на подсудимых в период предварительного следствия воздействие со стороны оперативных работников.

Таким образом, адвокат Д. дал показания о своем участии в допросе Р. в качестве подозреваемого (но не о сведениях, конфиденциально сообщенных ему доверителем) в ситуации, когда бывший доверитель Р. и его законный представитель Р-ов Е. В. фактически обвинили адвоката в нарушении норм законодательств об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката, ненадлежащем исполнении обязанностей перед доверителем, а возможно, и в соучастии в форме пособничества в преступлениях, якобы совершенных должностными лицами, осуществлявшими производство по уголовному делу и его оперативное сопровождение.

Однако установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Дав показания об обстоятельствах его вызова и участия в допросе подозреваемого Р. 21 августа 2006 г., адвокат Д. фактически защищал свои права и охраняемые законом интересы (от обвинения в совершении дисциплинарного проступка или уголовно наказуемого деяния), что по смыслу п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката является допустимым.

Исследовав доказательства, представленные участниками дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства, квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом Д. при обстоятельствах, описанных в жалобе адвоката К., не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. вследствие отсутствия в его действиях (бездействии), описанных в жалобе адвоката К. от 29 января 2007 г. (основанной на приложенных к ней документах), нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и(или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также вследствие надлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей перед доверителем.

Совет согласился с мнением квалификационной комиссии.

Название документа

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Обзор дисциплинарной практики Совета Адвокатской палаты г. Москвы