К вопросу о конституционном содержании понятия "квалифицированная юридическая помощь"

К ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННОМ СОДЕРЖАНИИ ПОНЯТИЯ "КВАЛИФИЦИРОВАННАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ"

Г. М. РЕЗНИК

Проблема - юридические кадры. Тут недостаток и по количеству, и по качеству. Высококвалифицированные юристы в острейшем дефиците.

Валерий Зорькин, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

Генри Маркович Резник, президент Адвокатской палаты г. Москвы.

Цитата из "Тезисов о правовой реформе" Валерия Дмитриевича Зорькина <1> не случайно выбрана в качестве эпиграфа к этой статье. Ведь по его справедливому замечанию, "в отличие от судебной реформы, правовая реформа еще никогда не провозглашалась в российской истории. Наше время - вполне подходящий момент для ее начала". -------------------------------- <1> Зорькин В. Д. Тезисы о правовой реформе // Законодательство и экономика. 2004. N 2. С. 8.

Попытки внести правовую реформу в правительственную программу 1992 г. не были восприняты. Один из идеологов тогдашних реформаторов, а ныне Председатель комитета по финансовым рынкам и денежному обращению Совета Федерации РФ С. А. Васильев сказал об этом так: "П. Д. Баренбойм предлагал скорее идею правовой реформы, нежели ее развернутую программу. Как бы там ни было, в то время все удовлетворились принятой 23 октября 1991 г. Концепцией судебной реформы, а принципиальные вопросы правового обеспечения экономики, юридического образования, правосознания населения, правовые стандарты и т. д. оставили на более позднее время, которое пока так и не наступило" <2>. Представляется, что сенатор вполне правильно оценил ситуацию с правовыми стандартами, к которым непосредственно относится такой правовой стандарт и одновременно термин Конституции России, как "квалифицированная юридическая помощь". -------------------------------- <2> Васильев С. А. Экономический анализ "февральских тезисов" Валерия Зорькина // Законодательство и экономика. 2004. N 6. С. 5.

В упомянутой статье С. А. Васильев назвал "Тезисы о правовой реформе" В. Д. Зорькина "наиболее заметной публикацией последних лет". То же самое я мог бы повторить по поводу только что вышедшей книги Валерия Зорькина "Россия и Конституция в 21 веке. Взгляд с Ильинки" (М., 2007) в первую очередь потому, что в ней напечатаны "Тезисы", впервые опубликованные в 2004 г., и развита концепция правовой реформы. В. Д. Зорькин пишет: "Если говорить кратко и образно, для меня правовая реформа - это создание системных предпосылок для того, чтобы наша Россия наконец "взяла правовой барьер". То есть полностью состоялась как правовое и одновременно социально справедливое государство... Скажу больше: на мой взгляд, если не форсировать в стране правовую реформу, то и все остальные реформы, прежде всего создание правовой, конституционной экономики, с очень большой вероятностью начнут буксовать. И очень скоро. Развитие реформ в России за прошедшие 10 лет после принятия Конституции Российской Федерации 1993 г. говорит о том, что мы сможем преодолеть отставание от ведущих стран мира, только используя право как серьезный ресурс развития России, встраиваясь в общемировые стандарты правового поведения. По сути дела, в истории России государство никогда не выдвигало концепции или программы правовой реформы. Все, что делалось в разные исторические периоды, сводилось в основном к судебной реформе, которая хотя и является сердцевиной правовой реформы, но не охватывает всех ее сторон, связанных с регулированием социальной, политической и экономической жизни". Применительно и к правовой, и судебной реформе конкретность и четкая общепринятая определенность правового стандарта "квалифицированная юридическая помощь", предписанного Конституцией России, имеет исключительно важное значение. Квалифицированной в соответствии с мировой практикой может считаться помощь, оказываемая специалистами по праву - как минимум лицами, имеющими юридическое образование, при обязательном соблюдении профессиональных стандартов и этических норм, поддерживаемых профессиональным контролем. Вне этих стандартов и норм юридическая помощь квалифицированной признана быть не может. Казалось бы, нелепо полагать, что Конституция России, гарантируя право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, допускает оказание помощи неквалифицированной - конституционно не гарантированной, но тем не менее имеющей право на существование, оказываемой без соответствия каким-либо критериям. Но если взглянуть на правовое поле современной России, такая нелепость в голову невольно приходит, ибо юридическую помощь у нас может оказывать буквально кто угодно. В литературе прослеживаются даже попытки теоретического обоснования такого положения путем разграничения понятий "юридическая помощь" и "юридическая услуга". Согласно одному подходу предлагается первое применять к уголовным делам, второе - к делам гражданским. Но такое противопоставление очевидно неконституционно. Статья 48 нашей Конституции говорит о праве на получение юридической помощи, а не о праве на уголовную защиту, причем эта помощь в предусмотренных законом случаях оказывается бесплатно не только по уголовным, но и по гражданским и трудовым делам. Более содержательно попытались обосновать разведение понятий "помощь" и "услуги" авторы монографии "Теория адвокатуры" (М., 2002). С их точки зрения, "услуги есть доставление блага, совершаемое по свободной договоренности между просящим этого блага и вызвавшимся дать его. Помощь есть доставление блага, совершаемое по необходимости, поскольку его недоставление причинит существенный вред нуждающемуся в нем. Различие между услугой и помощью, таким образом, состоит не в характере блага, а в основании его доставления. Просящий может лишиться того, что имел ранее, или стремиться к приобретению того, чего у него еще никогда не было, или желать не приобретения, а избавления от какого-либо зла, но если при этом отсутствие такого блага не приносит ему существенный вред, речь идет о свободной договоренности (в любой форме), на которую просящий идет с самим избранным доставителем услуги. Напротив, если необладание каким-либо благом причиняет лицу существенный вред, такое лицо часто бывает не в состоянии даже избрать подателя необходимого блага, и тогда помощь оказывается первым, кто может ее произвести, в ряде случаев даже помимо воли нуждающегося. ...Учитывая все это, нелепо предъявлять к услуге требования, как если бы это была помощь, либо предъявлять к помощи требования, как если бы это была услуга" (с. 68, 69). Конструкция не лишена изящества, но не выдерживает проверки прозой жизни. В сущности, это признают и сами авторы, приходя к выводу, что "главным критерием различия услуги или помощи является оценка существенности ущерба от необладания данным благом", который чаще всего "оценивается только субъективно" (с. 68). Законодательно между понятиями "юридическая помощь" и "юридическая услуга" нигде никаких различий не проводится. Статья 19 Конституции Российской Федерации, гарантируя равенство граждан, по сути, одновременно гарантирует в том числе равенство граждан, которым оказывают юридические услуги коммерческие организации, с гражданами, которым оказывают точно такую юридическую помощь (услуги) адвокаты. Ни одна цивилизованная страна мира не позволяет, чтобы юридические услуги оказывались любыми лицами и за пределами каких бы то ни было профессиональных стандартов. Конституция России, гарантируя право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, тем самым не позволяет каждому ее оказывать. Оказание юридических услуг любыми лицами, вне каких бы то ни было профессиональных стандартов, нарушает конституционные нормы о правовом государстве, равенстве граждан и квалифицированной юридической помощи. В настоящее время юридическая помощь неопределенному кругу граждан и организаций оказывается двумя большими группами: адвокатами и предпринимателями. В отношении них государственное регулирование имеет неоправданные различия в подходе. Чтобы стать адвокатом, юрист должен соответствовать высоким профессиональным и нравственным требованиям, выдержать сложный квалификационный экзамен. При осуществлении профессиональной деятельности он обязан: соблюдать этические правила, за нарушение которых привлекается к дисциплинарной ответственности вплоть до прекращения статуса; соблюдать адвокатскую тайну; не допускать конфликта интересов; не принимать заведомо незаконное поручение; постоянно совершенствовать свои знания и повышать квалификацию; оказывать юридическую помощь гражданам Российской Федерации бесплатно (объем такой помощи по уголовным делам составляет в разных регионах от 60 до 90%); страховать свою профессиональную деятельность. Оказание юридической помощи предпринимателями вообще не регулируется, никаких условий для их выхода на рынок правовых услуг в российском законодательстве не сформулировано, более того - оказывающий юридическую помощь предприниматель может даже не быть юристом, иметь судимость и ограниченную дееспособность, что способствует расширению коррупционного поля внутри отечественной правовой системы. Сложившаяся в России ситуация имеет как долгосрочные, так и совсем недавние причины. В любом случае сейчас пришло время привести практику предоставления юридических услуг (помощи) в соответствие с конституционным требованием о квалифицированности. Квалифицированная юридическая помощь - публичная функция. Получение такой помощи, в том числе бесплатно, является конституционно гарантированным правом каждого, кто в ней нуждается. Поэтому оказание квалифицированной юридической помощи не может быть по самой природе предпринимательской деятельностью, направленной на извлечение прибыли. В соответствии с международными стандартами она должна осуществляться представителями независимой юридической профессии, а необходимым условием обеспечения ее качества служит контроль самоуправляемой адвокатской ассоциации. Профессиональные и этические обременения адвокатской деятельности не компенсируются сколько-нибудь существенными привилегиями и налоговыми льготами. Напротив, адвокаты и их образования поставлены в неравные условия с конкурентами, поскольку в отличие от бизнес-организаций и индивидуальных предпринимателей они не вправе применять упрощенную систему налогообложения. Молодым юристам-цивилистам, специализирующимся на оказании услуг предпринимательству в гражданских и арбитражных делах, ныне не выгодно ни профессионально, ни экономически идти в адвокатуру, что может привести к деградации имеющего многовековые традиции профессионального сообщества. Стоит задуматься над тем, чтобы ликвидировать некоторые ограничения в Федеральном законе "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", препятствующие адвокатам эффективно оказывать юридическую помощь бизнесу и снижающие возможности отечественной адвокатуры в конкуренции с западными адвокатскими компаниями. Не следует отвергать с порога предложения расширить перечень организационно-правовых форм работы адвокатов, отнеся к их числу адвокатскую фирму, где, помимо партнеров, предусмотреть фигуру адвоката-ассоциатора, который работает по договору трудового найма. Особую актуальность вопросы оказания юридической помощи приобретают в связи с предстоящим вступлением России в ВТО. Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (ст. 9) предусматривает, что адвокаты иностранных государств, осуществляющие адвокатскую деятельность на территории Российской Федерации, подлежат регистрации в специальном реестре, в противном случае их деятельность на территории Российской Федерации запрещается. За четыре года действия Закона такой реестр практически не пополнился - за регистрацией в уполномоченный государственный орган обратилось всего лишь несколько иностранных адвокатов. Между тем на территории России открыто работают крупнейшие американские, британские и французские адвокатские фирмы, в нарушение Закона об адвокатской деятельности практикующие по вопросам не только права своих стран, но и российского права, не регистрируясь в предусмотренном для них специальном реестре, поскольку учреждены в качестве обычных коммерческих организаций. Законодательный запрет оказывать юридическую помощь на предпринимательской основе пресечет эти укоренившиеся на практике правонарушения и защитит отечественный рынок юридических услуг от ничем не сдерживаемой экспансии иностранных юристов. Вопрос о конкретизации правового стандарта и конституционного понятия "квалифицированная юридическая помощь" должен быть рассмотрен законодателями и, возможно, Конституционным Судом Российской Федерации, что явилось бы важным вкладом в осуществление правовой реформы в России.

Название документа Интервью: Пока есть реальное самоуправление адвокатуры, остается и возможность говорить о существовании правосудия (интервью с вице-президентом Федеральной палаты адвокатов РФ Ю. С. Пилипенко) ("Адвокат", 2007, N 4) Текст документа

"ПОКА ЕСТЬ РЕАЛЬНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ АДВОКАТУРЫ, ОСТАЕТСЯ И ВОЗМОЖНОСТЬ ГОВОРИТЬ О СУЩЕСТВОВАНИИ ПРАВОСУДИЯ"

Ю. В. ИВАНОВА

Накануне третьего Всероссийского съезда адвокатов, состоявшегося в Москве 5 апреля, вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Ю. С. Пилипенко в интервью заместителю главного редактора Юлии Ивановой поделился мыслями о нынешнем состоянии адвокатуры в России и ее первоочередных задачах.

- Юрий Сергеевич, через неделю представители российской адвокатуры соберутся на свой третий съезд. На прошлом съезде делегаты весьма критически обсуждали введенный по инициативе Министерства юстиции России эксперимент по созданию государственных юридических бюро. Сейчас есть столь же "горячая" тема? - Да, и не одна, причем эти темы гораздо более значимые. Поясню. Нам надо сразу договориться, что именно мы подразумеваем под адвокатурой, поскольку отсюда вытекает осознание ее задач и стоящих перед ней проблем. В обществе бытует узкое понимание адвокатуры как некоей организации, защищающей "сирых и убогих". Действительно, на адвокатуру возложено гарантированное Конституцией Российской Федерации оказание квалифицированной юридической помощи. Но ее значение неизмеримо шире - независимая от государства адвокатура является неотъемлемой частью цивилизованной системы правосудия. Если исходить из этой посылки, то становится совершенно очевидным, что навязанная Минюстом "конкуренция" адвокатуры с государственными юридическими бюро всего лишь частный вопрос, несопоставимый по значению с другими проблемами, которые, возможно, будут обсуждаться на предстоящем съезде. Речь идет о ясно обозначившейся в последнее время тенденции усиления "контроля и надзора" за деятельностью адвокатуры.

- Вот к этому я и веду. Мне кажется, тенденция обозначилась уже давно, практически сразу после принятия Закона об адвокатуре. Как только сформировались адвокатские палаты субъектов Российской Федерации и были созданы их квалификационные комиссии, ведающие вопросами приема в адвокатуру и рассматривающие дисциплинарные производства, пошел поток жалоб на адвокатов со стороны органов юстиции и прокуратуры, а также из судов. Самым известным в этом ряду стало дисциплинарное дело адвоката Ольги Артюховой, возбужденное по ходатайству Управления юстиции по городу Москве в связи с ее действиями в качестве защитника по делу "ЮКОСа". Претензии к молодому адвокату были явно надуманными, и квалификационная комиссия и Совет Адвокатской палаты г. Москвы, не обнаружив в действиях О. Артюховой каких-либо нарушений Закона об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики, прекратили дисциплинарное производство. Тем не менее Ольга Артюхова вынуждена была закончить свою адвокатскую деятельность, не выдержав колоссального давления... - При всей драматичности примера это лишь частный случай. Здесь важно отметить, что юридически судьба адвоката решается советом адвокатской палаты, то есть органом адвокатского самоуправления. Ваш пример еще раз подтверждает, что адвокаты должны всеми силами сохранить самоуправление. Пока есть реальное самоуправление адвокатуры, остается и возможность говорить о существовании правосудия (другой вопрос, насколько оно демократично или справедливо), если же адвокатура утрачивает самоуправление, то есть независимость от государства, - все, правосудия не существует, оно разрушено, поскольку лишилось основополагающего элемента. Около года назад появился проект закона о внесении изменений и дополнений в Закон об адвокатуре, инициированный группой депутатов Государственной Думы. Предлагались, в числе прочего, вполне невинные на первый взгляд вещи, а именно перенести в Закон об адвокатуре процедуры, находящиеся в сфере полномочий квалификационных комиссий и прописанные ныне в Кодексе профессиональной этики адвоката.

- Вы имеете в виду прием в адвокатуру и дисциплинарные производства? Какой в этом смысл? Ведь нормы Закона об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики действуют в неразрывном единстве. - В том-то и дело. Действуют и прекрасно работают. Смысл же в том, что, будучи прописаны в Законе, эти процедуры могут быть изменены государством, а сейчас они могут быть изменены только Всероссийским съездом адвокатов путем внесения поправок в Кодекс профессиональной этики, поскольку это прямо следует из Закона в его нынешней редакции. Понимаете разницу? Перенос соответствующих норм Кодекса в Закон об адвокатуре в дальнейшем позволил бы государству самостоятельно изменять правила игры, в том числе в вопросах самоуправления корпорации.

- И что сейчас с этим законопроектом? - Насколько мне известно, он существенно переработан, внесены "поправки в поправки". Словом, адвокатскому сообществу удалось "достучаться" до умов и сердец депутатов, и в нынешнем виде законопроект в целом удовлетворяет нас. Принятие этих поправок было запланировано на апрель, однако в последнее время появились сомнения в том, что они будут рассмотрены Думой нынешнего созыва...

- Федеральную палату приглашали к диалогу, как это принято в парламентской процедуре, или приходилось настаивать и брать инициативу в свои руки? - Приглашали. Не могу пожаловаться, что вопрос пытались решить без нас. Федеральная палата имела возможность высказать свою позицию.

- Не буду поздравлять Вас раньше времени - плохая примета. Дождемся принятия или отклонения этих поправок. Свой разговор мы начали с упоминания об эксперименте с организацией государственных юридических бюро. Масштабно разрекламированный, этот проект, кажется, слегка заглох? - Можно сказать и так. Думаю, в известной степени это связано с тем, что тогдашний министр юстиции Ю. Я. Чайка теперь служит Генеральным прокурором и, видимо, отошел от своих прежних интересов, а его преемник - бывший Генеральный прокурор В. В. Устинов - вероятно, не столь увлечен идеей предшественника. Однако шутки шутками, но не будем забывать, что эксперимент одобрен Президентом Российской Федерации. Важно отметить, что сама идея совершенно правильная - я говорю о расширении квалифицированной юридической помощи, оказываемой малоимущим гражданам бесплатно. Конечно, адвокаты оказывали и продолжают оказывать такую помощь, причем не только по назначению, в порядке статьи 51 УПК РФ, но и в других случаях, предусмотренных законодательством об адвокатуре, а также по собственной инициативе. Но в нашей стране число малоимущих исчисляется миллионами, а их проблемы, к счастью, не всегда уголовно-правового характера. Поэтому действительно необходимо расширять бесплатные юридические услуги по гражданским, административным, трудовым делам, по вопросам пенсий, социального обеспечения и многим другим. Но почему этим должны заниматься юристы, которых неизвестно кто и как отбирал и проверял? Разве не логично поручить эту работу адвокатам, имеющим подтвержденную строгим профессиональным экзаменом квалификацию и отвечающим перед Советом адвокатской палаты самим своим статусом? Пусть назначенное руководство государственных бюро их контролирует, а бюджет оплачивает оказанные гражданам услуги. Понятно, что оплата не будет высокой, но адвокаты никогда не отказывались от работы, даже и мало оплачиваемой. Не будем забывать, что во многих, особенно дальних регионах России основной заработок адвокатов сейчас составляет оплата в порядке статьи 51 УПК РФ, но получают они эти деньги зачастую и с трудом, и не сразу. В этих условиях работа адвокатов в государственных бюро была бы оптимальным выходом для всех заинтересованных сторон и в первую очередь для нуждающихся в квалифицированной юридической помощи граждан. Кстати сказать, когда эксперимент, инициированный Минюстом России, только начинался, к нам в страну приезжали для обмена опытом коллеги из Финляндии (адвокаты и чиновники из Министерства юстиции) - как Вы знаете, именно на финский опыт организации государственных юридических бюро ссылались авторы идеи. Вышел конфуз: когда финны ознакомились с положением дел у нас, они пришли в недоумение. Оказалось, что в финских государственных юридических бюро могут работать только адвокаты с подтвержденным статусом, в то время как в отечественном проекте персонал госбюро изначально как бы противопоставлялся адвокатам. Так что все, о чем я говорил, подтвердилось, что называется, из первых уст: в оригинале финская модель государственной бесплатной юридической помощи есть не что иное, как бесплатная адвокатура для малоимущих.

- Насколько я помню текст постановления Правительства, предписывающего учреждение государственных юридических бюро, для реального внедрения финской модели нет концептуальных юридических препятствий, требуется лишь политическая воля. - Согласен. Нужна политическая воля.

- Федеральная палата адвокатов выходила с такими предложениями? - Да, конечно. Федеральная палата адвокатов письменно обращалась и в Правительство, и в Росрегистрацию (если помните, именно эта федеральная служба организовывала реализацию эксперимента). К сожалению, пригласив нас к сотрудничеству, на стадии реализации Росрегистрация от диалога уклонилась. Но мы по-прежнему готовы работать вместе. Надеюсь на взаимность.

- Судя по всему, точку в этом вопросе ставить рано. Юрий Сергеевич, Вы начали с того, что эксперимент - это частность, есть проблемы и более значимые. - Самая свежая, если так можно выразиться, проблема возникла в связи с вступлением в силу новой редакции Закона о некоммерческих организациях (НКО), значительно расширяющей полномочия Росрегистрации по проведению проверок некоммерческих организаций. В названной Федеральной службе сочли, что у них нет оснований для исключения адвокатских палат и адвокатских образований из числа "подозреваемых" субъектов, ради которых новая редакция Закона об НКО и принималась. И теперь, по мнению этого государственного органа, каждая адвокатская палата, коллегия или бюро должны по первому же их запросу предоставлять финансово-хозяйственные документы, сметы, оттиски печатей и прочая, прочая... Такие запросы уже начали множиться в российских регионах. Обычная русская история - хотели как лучше, а получилось как всегда. Адвокаты, священники (раввины, ксендзы, имамы), пчеловоды и прочие вдруг "попали под каток" контроля и надзора Росрегистрации, хотя и не их имел в виду законодатель. Федеральная палата адвокатов пытается объясниться таким образом, что деятельность адвокатуры регулируется специальным законом и все, что касается проверок адвокатских образований контролирующими органами, должно определяться только этим законом. Мы апеллируем к адвокатской тайне - "священной корове" адвокатской деятельности, не позволяющей нам распоряжаться этими сведениями в том порядке, что предусмотрен Законом об НКО, указываем на очевидный конфликт двух федеральных законов. Услышат ли нас? Нельзя не упомянуть о еще одной "обиде", нанесенной адвокатуре. Около четырех лет назад Конституционный Суд Российской Федерации известным Постановлением фактически лишил адвокатов приоритетного права представительствовать в арбитражных судах, указав, что представителем стороны может быть любое лицо, действующее на основании доверенности, выданной стороной по делу. Если раньше выступать в арбитражном суде мог адвокат или другой профессионал - представитель стороны (юрисконсульт), то теперь это может делать кто угодно. Логика вроде бы простая: раз истец или ответчик доверил дело данному лицу, то это его собственный выбор, а поскольку этот выбор относится к частноправовой, а не публично-правовой сфере, то государство вмешиваться не может. Но спрашивается, о каком качестве юридической помощи и ответственности представителя перед доверителем можно говорить при полном отсутствии каких-либо квалификационных требований? И что мы имеем сейчас? По арбитражным судам кочуют толпы так называемых представителей, иные из которых не имеют даже трудовой книжки, не говоря уже о постоянном месте работы и соответствующем образовании. Такая вольница уже начинает раздражать судей арбитражных судов. Я слышал от них горькие шутки: мол, пора вводить лицензирование для представительства в судах, иначе порядка не добиться.

- О коррупционной составляющей такого "свободного" представительства говорить не будем? Ведь ясно же, что если фирма выбирает своим представителем человека без необходимого образования и статуса, то предполагается, что у него есть какой-то другой полезный опыт. Например, умение "общаться" с судьями и "решать проблемы". - Мы обсуждаем только факты, а не предположения. Факты же таковы: адвокат имеет необходимую квалификацию, подтвержденную его статусом, и несет ответственность за качество оказанной юридической помощи благодаря механизму дисциплинарного производства, предусмотренному Законом об адвокатуре. Кстати, Федеральная палата сейчас настойчиво внедряет обязательное - каждые два года - повышение квалификации адвокатов. Правосудие - вещь чрезвычайно важная, и участие в отправлении правосудия предполагает большую ответственность. И если в отношении адвокатов и юрисконсультов механизм такой ответственности существует и действует, то в отношении иных представителей в арбитражном суде его нет. Поэтому я считаю, что решение Конституционного Суда противоречит не только корпоративным интересам адвокатуры, но и самой идее обеспечения квалифицированной юридической помощи. Совсем недавно Конституционный Суд нанес адвокатуре новый удар, фактически запретив так называемый "гонорар успеха".

- Вы говорите о Постановлении Конституционного Суда от 23 января сего года? - Вот видите, Вы в курсе дела.

- В прошлом номере нашего журнала опубликованы статьи московского адвоката Марины Захариной и французского эксперта, адвоката Фредерика Бело, посвященные этому вопросу. - Тогда Вам известно, что "гонораром успеха" называют условие о получении адвокатом вознаграждения в виде определенного процента от "выигранной" в суде суммы. При этом до результата судебного процесса доверитель может ничего не платить. Понятно, что это удобно в первую очередь клиенту, особенно в ситуациях, когда у него имеется некий актив, за который надо побороться, но нет денег, чтобы заплатить адвокату сейчас. "Гонорар успеха" сначала не понравился судьям судов общей юрисдикции, а теперь и Конституционный Суд решил, что результат отправления правосудия (удовлетворение судом исковых требований) не может быть предметом договора между адвокатом и его доверителем. Так что отныне в случае, когда человек приходит за юридической помощью, намереваясь оплатить труд адвоката позже, адвокат вынужден будет отказывать. Я расцениваю это решение Конституционного Суда как не вполне обоснованное. Теперь окинем взглядом общую картину. Сначала представительство в арбитражных судах, теперь вот взялись за гонорары адвокатов, а их самих собираются внести в списки "подозреваемых Родиной" субъектов: складывается впечатление, что адвокатуру, которая никому вреда не приносит, являясь, напомню, неотъемлемым элементом системы правосудия, пытаются "прижать". Возможно, это и не кампания, а тот случай, когда простота хуже воровства... Хотя тенденция в любом случае тревожная.

- Боюсь, что в ходе дискуссии в отношении применения к адвокатским образованиям Закона об НКО Федеральной палате снова придется "испрашивать индульгенцию", как в случае с кассовыми аппаратами. Помните, когда было законодательно установлено проведение всех операций с денежной наличностью только через контрольно-кассовые аппараты, от адвокатов тоже стали требовать их использовать. Палате удалось добиться нормативно закрепленной оговорки о том, что это требование не касается адвокатских образований. - Значит, будем добиваться, опыт есть. И здесь мы вправе рассчитывать на помощь коллег во власти, коль скоро такие фамилии, как Макаров или Барщевский, автоматически связываются в сознании людей со словом "адвокат". А. М. Макаров, талантливый и очень энергичный человек, не раз и не два брался за решение серьезнейших адвокатских проблем. Очевидно, что и в вопросе с применением Закона об НКО адвокатское сообщество вправе рассчитывать на его депутатские полномочия и профессиональную смекалку, тем более что он имел самое непосредственное отношение к этим, ставшим для адвокатов злополучными, поправкам в Закон об НКО. М. Ю. Барщевский также мог бы приложить усилия, в том числе партийные, к представительству интересов адвокатуры. И эта проблема является наиболее острой и безотлагательной. Предполагаю, что ее решение будет нелегким, ведь в противном случае в руках у чиновников окажется очень удобный инструмент давления на адвокатуру.

- Юрий Сергеевич, после всего, что Вы рассказали, у меня усилилось ощущение, что для адвокатуры наступают непростые времена. Страшновато, нет? - Пока не страшно, только очень хлопотно. И главное - обидно, что хлопоты эти возникают на пустом месте. Как будто ни жизнь, ни история ничему нас не учат... Тем не менее будем работать.

Название документа